ГЛАВА 7 НА ПЕРЕПУТЬЕ

С утра зарядил мелкий теплый дождик, который к вечеру перерос в жестокую грозу. Лето махнуло рукой на свою обязанность держать солнце на небесах до последнего дневного побега, и ощутимо потемнело уже к семи побегам от полудня. Птицы попрятались среди листвы и затихли, люди тоже спешили скорее укрыться за стенами дома от наступающей бури, собаки жалобно скулили, тычась мордами в запертые наглухо двери, просясь впустить. Но из-за бревенчатых стен слышалось лишь приглушенное шиканье: люди не спешили впускать "любимцев". Даже комары стали какими-то вялыми, неохотно наворачивая круги вокруг путника и не спеша опускаться на темную ткань плаща.

Дарен резко хлопнул ладонью по затылку, пресекая жалкую попытку летающего кровососа укусить. Погода ему категорически не нравилась: до ближайшей весницы оставалось еще где-то с четыре побега, а черные тучи, повисшие, казалось, прямо над головой, в любой момент были готовы разреветься серыми тяжелыми каплями.

Путник оглянулся назад, туда, где осталась прошлая весница, в которую еще можно было успеть вернуться. На миг слабовольное желание целиком поглотило его мысли, но прогремевший прямо над головой гром уничтожил все сомнения на корню. Время летело быстро и неумолимо, и чем дольше Дарен медлил, тем беспокойнее становилось на душе: что-то идет не так. Подлые мысли о том, что Яромир вовсе не у Карстера, Дар гнал как только мог — чувствовал, что все — правда, потому как обычно она, эта правда, чем не пригляднее, тем правдивее.

Конь недовольно всхрапнул, остановившись и ударив по земле копытом, дернул головой и оглянулся на хозяина.

— Что? — рассеянно спросил Дар.

И тут грянула гроза.

Плащ промок до нитки в первые же волны; за ним рубашка, штаны и сапоги. Молнии порвали небо в клочья, раскаленными стрелами впиваясь в тучи, ветер, крепчая с каждой пылинкой, казалось, задался целью оборвать всю молодую листву, уничтожить посевы и тем самым загубить подленьких двуногих существ, непонятно для чего существующих на этом свете.

Броня заржал и, подстегнутый всадником, помчался дальше, рыжей струей огня рассекая грозовую мглу…

До города Дарен добрался затемно, мокрый, замерзший и злой. Бросил поводья мальчишке при гостильне так, что тот упал в лужу и пропахал в грязи борозду собственным задом.

Свет гостильни резанул по глазам, и Дар, чуть поморщившись, двинулся вперед, почти сразу же столкнувшись с какими-то олухами. Удар вышел неожиданно сильным: все трое оказались на полу.

— Эй ты, смотри, куда прешь! — возмутились слева, — тьфу! Все одежду намочил…

Войник, поднимаясь с пола, нехорошо сощурился и медленно повернулся на голос, собираясь вмазать хаму хорошенько. Но кулак так и не занес.

— Ты?!

— Ты?..

Возгласы мужчин слились воедино. А потом наступила пауза, в течение которой кормилец успел вознести Эльге три молитвы, чтоб не разнесли гостильню к дьяболовым пашням, здоровый вышибала подошел на непочтительно близкое расстояние, а посетители притихли в ожидание зрелища.

— Ты чего здесь делаешь?! — первым опомнился Дар и схватил белобрысого нахала за грудки.

— А с каких это пор ты мне за мамку? — съязвил Ждан и все-таки получил кулаком в челюсть: несильно, но ощутимо.

— Пойди штаны простирай, — презрительно отозвался войник.

Вышибала со вздохом (и чего за день такой сегодня выдался, а?) засучил рукава, но Дарен, от которого не ускользнуло это движение, быстро вырулил ситуацию:

— Мы с… приятелем уже разобрались. Твои услуги не понадобятся.

— Уверен? — мужик с сомнением покосился на уже поднявшегося Ждана, глаза которого наливались яростью.

— Уверен. — отрезал Дар, повернувшись… и только тут заметив третьего виновника столкновения. — Боги! А она что здесь делает?

Девушка пыталась отряхнуть и так изрядно потертое дорожное платье и одновременно не задеть залатанных мест, чтобы потом снова не штопать. Золотая коса растрепалась, часть выбившихся прядей она заправила за уши, а часть просто болталась надо лбом смешной челкой. На загорелой коже шеи чернел такой же круглый черный камень, который она подарила ему в Рябиновке. Наконец, Велимира, не выдержав прямого задумчивого взгляда мужчины, хмуро откликнулась:

— У этой "оны", между прочим, есть имя, — прищурился Ждан, — и что-то мне подсказывает, что оно тебе неплохо известно.

Веля, наконец, нашла в себе смелость поднять глаза на войника и сказала:

— Здравствуй… Дарен.

Войник поморщился.

— Ты пришла сюда лишь для того, чтобы поздороваться?

Ждан нахмурился и понизил голос:

— Прекрати.

Дар молча подхватил с пола свою сумку и, не оглядываясь, прошествовал до ближайшего свободного стола. И только тогда тишина, наступившая в зале, издав жалобное: "треньк!" лопнула и разорвалась голосами посетителей.

Подозвав разносчицу, войник заказал себе ужин и две кружки биры. Выпил бы чего и покрепче, да только теперь эти двое… Дарен снова поморщился. Как их угораздило оказаться здесь, да еще и вдвоем? Вот не было печали! Теперь ведь как пить дать на шею сядут.

Ждан и Велимира, присев на стулья, переглянулись, но так и продолжили молчать, провожая каждый исчезающий во рту войника кусок пищи тоскливым взглядом. Девушке было неуютно: это выдавали руки. Пальцы теребили кончик косы, и так уже замусоленный сверх всякой меры, а глаза то и дело опускались к полу.

— Ты все знала о том, что со мной будет, — наконец, проговорил, Дарен, отхлебывая биру и намеренно не смотря на девушку.

Веля ничего не ответила, но подняла на войника такие виноватые глаза, что тот, поймав этот взгляд, с досадой проглотил гневную тираду и неприличную ругань, вместо этого спросив:

— А почему ничего не сказала?

Девушка молчала. Молчала и нервно теребила косу.

— Не хочешь говорить? Ну и не говори. Я лясы тут с вам точить не намерен, — Дар перевел хмурый взгляд на Ждана, — с тобой я еще потом разберусь.

Снова молчание. Войник не выдержал:

— Да я просто не понимаю, что происходит? Какого лысого дьябола вы здесь делаете? Оба?

— Ты и не должен ничего понимать… — тихо вздохнула девушка. — Это все очень… — и она снова замолкла, опустив взгляд.

— Что — очень?

Войник стал еще злее, хотя казалось, что уже некуда. Но Велимира продолжала молчать.

За прошедший год она сильно изменилась: выросла, зарумянилась, отрастила косу; появилось в нужных местах и то, что, наконец, отличает подростка от девушки. Но по сути же — ребенок ребенком!

— Прости… — пробормотала, наконец, она.

— Да что ты перед ним унижаешься! — вдруг взъелся Ждан, сверля возмущенным взглядом войника. — Ты бы без нее так и сгнил в сарае!

Дар поднял на парня немигающий взгляд, тот притих. Воспоминание о побегах, проведенных в пыточной Карстера навевало не самые благодушные мысли.

Он одним глотком высушил кружку и жестом подозвал разносчицу, чтобы заказать новую.

За столом снова наступило молчание, наполненное лишь звуками поглощаемой пищи. И Дарен, ругаясь сам на себя, не выдержал:

— Вы что, голодные что ли?

Парень с девушкой так усердно замотали головами, что войнику стало все понятно и до того, как он увидел жадный блеск в их глазах.

— Ну и какого лысого дьябола вы здесь, если денег нет, а? — шикнув на собственную злость, повторил он.

Они снова переглянулись.

— А мы, собственно, и сами не поняли, как тут оказались, — Ждан развел руками, — я Велимиру узнал среди этого мужичья тоже случайно, я ж уже и думать забыл о ней. А она, вон вишь, вспомнила… Мы уже к выходу пошли, как тут — ты…

Дарен недоверчиво перевел взгляд на девушку, но у той был до того жалкий вид, что пришлось поверить. По крайней мере, частично. Все остальные расспросы войник решил оставить на завтра, а сейчас ему жутко хотелось лишь одного: забраться под одеяло с головой и проспать до следующего утра.

— Боги, чем я провинился перед вами? — пробормотал он, глядя, как Ждан с Велимирой уплетают то, что им было предложено в качестве ужина.

Было такое ощущение, что они оба не ели уже сутки.

— Я пошел спать, — наконец, заявил Дар, вставая.

— Подожди!

— Мы с тобой!

Возгласы слились в один, а Ждан, вскакивая, чуть не опрокинул стол.

— Это еще с какой стати? — войник настороженно поднял брови. — Домой топайте. А ты, — он указал на парня, — лучше вообще мне на глаза не попадайся. Терпеть не могу трусов.

— Я не трус! — вспылил Ждан. — Ты не понимаешь! Мне Йена сказала…

— Что она тебе сказала? Чтобы ты поспешно бежал с заставы, а?

— Нет, но…

— Вот именно, что "но". Все, разговор окончен.

Войник развернулся и направился к стойке хозяина.

— Но нам некуда идти, — тихо всхлипнула девушка ему в спину.

— Что значит, некуда? — Дарен, борясь с искушением ругнуться, снова повернулся.

— Пожалуйста… — Веля совсем разревелась.

Ждан угрюмо молчал, стоя позади нее и сложив руки на груди.

— Что — пожалуйста?

— Возьми нас с собой, — с готовностью отозвался парень.

— Нет.

— Но почему?!

Дар не ответил, но за постой, тем не менее, заплатил, получив ключ от комнаты на троих.

Помещение было затхлым, постели недостиранными и какими-то влажными на ощупь. Ждан, поморщившись, сунулся было открывать окно, но бушующий на улице ливень с такой силой и злостью плеснул ему в лицо колючей дождевой водой, что парень, ругаясь, тут же захлопнул створки обратно со стуком.

— Огниво с трутом у кого-нибудь есть? — поинтересовался Дар, стоя в дверях без особого интереса наблюдая за действиями юноши. — Мои сейчас ни на что не годятся.

Велимира с готовностью протянула спрошенное, не сказав ни слова. Войник чиркнул камнями, и выпавшая искра зажгла большой фитиль наполовину оплывшей свечки. Оранжевый огонек немного потрепыхался, выравниваясь, и через несколько пылинок уверенно пополз вверх яркой струей из тепла и света.

Дарен нашел в углу швабру и, похлопав ею по ладони, вставил в ручку, облокотив концы на стены и стул, поставленный рядом.

— Что ты делаешь? — настороженно спросил Ждан, намотав на мокрый оголенный торс простыню, сразу став еще тощее и сутулее.

— Подпираю шваброй дверь, — без тени замешательства ответил войник.

— И зачем?

— Затем, чтобы ночью те, кто шел за мной все это время, не выпотрошили тебе кишки.

Ждан поиграл бровями, в надежде, что тот все-таки шутит, но Даров тон был далек от шутливого, и тогда парень с сомнением спросил:

— А это поможет?

Дар фыркнул.

— Нет, конечно.

— Тогда какого лысого дьябола?

Войник пожал плечами:

— С полволны будет раздаваться характерный звук, и, быть может, мы еще успеем от них удрать.

Парень хотел было спросить, зачем, собственно, удирать, но вовремя прикусил язык.

— А почему они за тобой охотятся?

Дар промолчал и, сев на постель, стал снимать промокшие насквозь сапоги. За него чуть погодя тихо ответила Велимира:

— У него есть то, что нужно их хозяину.

— И что же это?

Но на этот раз ему вообще никто не ответил. Ждан махнул на них рукой и забрался под покрывало, не снимая штанов.

Когда Велимира сообразила, что Дар не собирается следовать примеру парня и ложиться спать в штанах, да и вообще в одежде, на войнике оставалось одно лишь исподнее.

— Ой! — сказала повернувшаяся девушка и покраснела, хотя разглядеть это смогли бы разве что блики на стенах, вызванные причудливой игрой светотени. — Ты что, будешь спать нагишом?!

— А ты можешь предложить альтернативу? — огрызнулся Дарен, которого самого перспектива спать на кишащем всякой дрянью матраце не сильно радовала.

— Альт… чего? — жалобно переспросила Велимира.

— Другое решение, аль-тер-на-ти-ву! — нетерпеливо пояснил войник и добавил с досадой: — моя запасная одежда такая же мокрая, как и эта. Отжать — и на два ведра хватит. Из тряпок белобрысого мне ничего не подойдет.

— У меня есть рубашка запасная… — пробормотала Веля, не поворачиваясь.

— И куда я ее, по-твоему, должен нацепить? На нос? — Дар, преодолев таки омерзение, шмыгнул под покрывало с головой и уже оттуда буркнул: — будешь ложиться — задуй свечу.

— И вам всем спокойной ночи, — проворчала девушка, злясь больше на себя, чем на мужчин.

Велимира легла на кровать, но, проворочавшись с оборот, все равно так и не смогла заснуть. Во-первых, ее жутко смущало то, что приходилось спать с двумя практически незнакомыми мужчинами в одной комнате, пусть даже она была полностью уверенна в том, что приставать к ней не станут. Во-вторых, она постоянно чувствовала чужое недоброе присутствие, будто взгляд в затылок, и от этого спать хотелось еще меньше. А в-третьих, она просто переволновалась из-за того, что все стало сбываться быстрее, чем она думала. И сама девушка к этим переменам была не готова: она надеялась, что они подождут еще хотя бы годик-другой… Хотя, на самом деле, появлялось и четвертое: судя по всему, сейчас ее за палец укусил вонючий клоп.

Веля вздохнула и в который раз отвернулась к стенке, пропахшей мужским перегаром. Промаяться бы ей так до самого рассвета, но волчий побег сделал свое дело, и девушку сморило. Да так крепко, что она, обычно очень чуткая на ухо, так и не услышала, как тихо собрался и молча выскользнул на улицу из комнаты один человек.

Дарен быстро спустился по лестнице, заказал сонному хозяину завтрак и сухарей с яйцами в дорогу, а потом, собрав пожитки, отправился на конюшню, где Броний уже с побег рыл землю копытом, недовольный чем-то. Увидев вершника, конь всхрапнул и застриг ушами.

— Да сам чувствую, что-то произойдет… — войник похлопал его по холке. — Лететь нам с тобой надо на всех парах, Броня.

Одежда за ночь так до конца и не просохла, и сейчас влажная ткань липла к телу, вызывая не самые приятные ощущения. Дар повел плечами и стал застегивать потник. Мальчишка, попавший вчера под горячую руку, был удостоен медька, Дарен даже потрепал его по рыжим вихрам. А затем, вскочив на коня, помчался вперед. Туда, где его ждало то, к чему он совсем не стремился…

Веля проснулась в один миг. Еще пылинку назад спала, а затем — сна как не было. Проснулась и сразу же поняла: что-то нет так. Девушка в замешательстве оглянулась на соседнюю кровать и едва слышно застонала.

Ну почему этот черноволосый такой глупый?! На подоконнике лежало три стрибрянника.

— Ждан! — она затеребила еще дрыхнущего парня. — Ждан, вставай!

— Ч-чё? — не открывая глаз, спросил тот.

— Вставай быстрее, Дарен уехал!

— Кто? — уже более осмысленно отозвался юноша, садясь и протирая глаза, а затем охнул: — ох ты ж с… собака!

Потом огляделся и уже более осмысленно заметил:

— Подожди. Ну, удрал. А нам-то что с этого?

Веля посмотрела на него с такой укоризной, что парень решил еще немного самостоятельно подумать над этим вопросом, потом быстро покидала вещи в торбу, закинула ее за спину и уже из-за двери прокричала:

— Я соберу нам чего-нибудь! Одевайся!

Хозяин гостильни был так милостив, что завернул в тряпицу, поданную девушкой, даже четверть головки сыра, а затем попытался ущипнуть ее за зад. Велька с визгом отскочила и покраснела, но тот лишь посмеялся и пошел дальше протирать стойку, еще не загаженную остатками еды и соплями заядлых пьяниц. Двое постояльцев хмыкнули в усы, но этим все представление и закончилось.

Через несколько волн Ждан лихо съехал по подозрительно затрещавшим перилам вниз и поинтересовался:

— И где мой завтрак?

— Обойдешься, — угрюмо отрезала девушка, направляясь к выходу, — нечего было дрыхнуть до полудня.

— А ты мне мамка, что ли? — обиделся парень. — Знаешь, как нас на заставе гоняли? Шаг вправо, шаг влево…

— Вот и оставался бы там, — совершенно несправедливо укорила его Веля, уже догадываясь, что или кто именно позвал этого задиру.

— Да ну тебя! И ты туда же.

Ждан засунул руки в карманы и нарочито громко засвистел какую-то похабную частушку, слова которой из весницы в весницу кочевали во все более неприличном состоянии. Но Веля его не слушала, погрузившись в себя.

Как им теперь его искать? Куда он поехал?.. Хотя, на вопрос "Куда?" она, кажется, знала ответ. Точнее, чувствовала. А вот…

— Нам туда, — она махнула рукой чуть севернее, но тут же сникла: — только как нам туда добраться?

Ждан поскреб в затылке, а потом повеселел:

— Да на тракт сейчас выйдем, телегу поймаем — и делов-то!

Лес, отряхивая листья от холодных капель воды, насмешливо зашуршал им вслед.

Телегу пришлось ловить в прямом смысле этого слова: никто не хотел брать двух оборванцев, даже толком не знающих, куда им надо.

— Но мы заплатим! — увещевала Велимира (на этом месте Ждан на нее подозрительно косился).

— Чем? — хохотали ей в ответ, а потом все шло как по накатанной: — разве что…

Но дальнейший разговор уже пресекал Ждан, посылая "шутников" длинными извилистыми тропами к светлому будущему.

В конце концов, измотанная и отчаявшаяся, девушка села на обочину и, подтянув колени к подбородку, грустно прошептала:

— Ничего у нас не получится.

Ждан подошел ближе и наигранно бодро сказал:

— Брось! Сейчас что-нибудь придумаем! Не все же такие гады на свете?

Веля мрачно поглядела на парня: мол, а ты сам-то веришь в то, что говоришь? — и тот смутился и поправился:

— Ну, в смысле, должен же быть среди этих гадов хотя бы один нормальный человек?

Девушка лишь вздохнула. Ждан присел рядом и попытался еще раз выяснить интересующую его информацию:

— Да зачем тебе этот северянин сдался-то, а?

Она помолчала немного, ковыряя носком уже почти изношенного лаптя сероватый камешек неправильной формы, а потом тихо сказала:

— Ты иди. Зачем тебе моя дорога и мои проблемы?

Парень задумался, а потом просто ответил:

— Да мне и идти-то особо некуда. Отец, ежели я вернусь сейчас такой — не поймет. А коль узнает, что я еще и с заставы бежал, то вообще на порог не пустит. Я же, понимаешь, не оттого, что трус, бежал. Просто будто позвало что-то…

— Меня тоже, — кивнула Веля и добавила, — только меня, наверное, сильнее…

Они снова замолчали, отрешенно разглядывая проезжающие мимо обозы и телеги, которым совершенно не было дела до двух путников, сидящих на траве возле тракта.

Позавтракать нерадивые путники уже успели, правда только яйцами и сухарями: сыр девушка зачем-то приберегла. По мнению парня, не приберегла, а зажала, но что уж с этими бабами делать. Придет какая дурь в голову — так хоть клещами доставай! И то — не факт, что поможет.

— А знаешь, что, — вдруг сказал Ждан, сразу как-то повеселев, — у меня, кажется, есть идея!

Девушка с надеждой устремила на него взгляд, но через волну сильно пожалела о том.

Ждан, для бодрости прочитав молитву Оару, выдохнул и лег посреди дороги, пока на горизонте не было ни одного крупного обоза. Велимире же надлежало бегать рядом и охать на все лады: лишь бы слышно было. Девушка, как наседка, наматывала круги вокруг давящегося смехом парня и изредка грозила ему кулаком.

Наконец, в поле зрения появилась телега. Глаза Ждана алчно загорелись, потому что на ней сидел лишь один человек, а значит, еще два могло поместиться как минимум. Девушка запричитала с удвоенной силой, а юноша даже дышать перестал: для верности, так сказать.

— Эй! Эй, вы двое! — мужчина лет пятидесяти, с бородой, даже приподнялся с седалища, но Ждан оставался недвижим, а Веля отчаянно пыталась нее слышать окликов. — Вы что, оглохли?! С дороги, говорю!

Но когда до самого Ждана оставался какой-то локоть, телега все-таки остановилась.

"Есть!" — мысленно возликовал парень, пытаясь оставить на лице прежнее страдальческое выражение.

— Моему… брату стало плохо, — с запинкой выговорила девушка и покраснела. — У него бывают приступы этой… сердечной жабы… Не могли бы вы нас подбросить? Пожалуйста, дяденька!

— Мест нет, — угрюмо буркнул мужик, — оттащи-ка своего братца с дороги.

— Но, дяденька! — Веля настолько верила в положительный исход этой затеи, что от отказа даже растерялась.

— Мне муку на продажу везти, пропусти!

Девушка еще с несколько пылинок хлопала ртом, как рыба, выброшенная на берег волной, а потом, глотая слезы, схватила Ждана за руки и поволокла с дороги. Легенду-то надо было держать до конца. Мужик дернул поводья и серая беспородная лошадка беспристрастно двинулась дальше. Веля, посмотрев на это, снова вылетела на тракт и крикнула в спину:

— Мы… Я заплачу! Правда!

Телега, проехав еще несколько локтей, остановилась.

— С этого и надо было начинать, — хозяин телеги уже куда более благодушно хмыкнул в усы. — Сколько дашь?

— Дв… — Велимира, быстро узрев сумбурные знаки парня, быстро поправилась: — стрибрянный!

— Хо! За двоих? Дорога стоит не меньше двух!

И тут Ждан, которого достали эти издевки над девушкой, не выдержав, вскочил на ноги, в два прыжка преодолел расстояние и, вытащив кинжал, направил его на мужика:

— Ты давай, не рассусоливай! Нам ехать надо!

— О, уже воскрес? — добродушно расхохотался тот, не обращая внимания на оружие, — ладно, так и быть, подвезу. Садитесь. И железку свою убери, а то больно на солнце сверкает. Кабы не отобрали.

Ждан обиженно прогудел себе под нос что-то ругательное, но Велимира, вытерев рукавом платья слезы, уже забралась в телегу вслед за парнем и с готовностью протянула монету. Хозяин телеги взял ее, попробовал на зуб, убрал за пазуху, а затем виновато усмехнулся:

— Вы уж извините, просто тут на тракте в последнее время столько жуликов! Чего только не удумывают! Вона на прошлой неделе вообще один овцой прикинулся, рассказывали…

— Нет-нет, — поспешила заверить его девушка, — мы… нам просто нужно попасть в город!

— В Сержну, что ли?

Путники услышав это название в первый раз, переглянулись, а потом Ждан рискнул спросить:

— А этот тракт к нему ведет?

— По дороге будет еще одна весница, да развилка будет — на запад.

— Тогда нам в город!

— Вот и славно. А вы сами откуда будете?

Веля со Жданом снова переглянулись.

— Да мы с Зоряной. Родители у нас с сестрой умерли, а дом наш сгорел вяток назад… Стыдно у тетки стало жить, — пояснил Ждан, увлекшись.

— Стало быть, на заработки?

— Угу.

— И, верно, надеетесь разбогатеть?

— Угу.

— И что же вы умеете? — мужичок с подозрением сузил глаза.

— Да всего помаленьку, — "скромно" пожал плечами Ждан, — я из лука неплохо стреляю, в войники подамся, а сестра, может, в гостильню…

На этом месте Велимира сердито пихнула "брата" локтем в бок, отчего тот тут же добавил:

— Кухаркой.

Девушка вздохнула:

— Я чаровница.

— Да? — неприятно удивился хозяин телеги, — что-то не больно-то похожа.

— Не на лбу же у нее это должно быть написано, — буркнул Ждан.

Веля нахмурилась и помрачнела, будто он какую-то тайну выдал, но мужичок, заметив ее реакцию, присмирел.

— Да ладно тебе, парниша, я ж только спросил.

Некоторое время они ехали в тишине, а потом мужик снова заговорил:

— К нам вот в весницу на прошлой седьмице дошли слухи, что у старосты рябиновского дочка пропала.

Велимира вжала голову в плечи: дура! Зачем про чаровницу-то ляпнула?! Наверняка же ее ищут… Сейчас вот остановит телегу, или, еще чего доброго, повезет обратно, к Борщу и Дубыне, к издевкам одного и озабоченности другого!

— Спокойно, — одними губами сказал Ждан, чуть повернувшись к девушке, которая была уже сама готова спрыгнуть с телеги, а потом нарочито громко сказал: — да, мы тоже слышали. Только, говорят, волки ее задрали.

— Волки? — хозяин телеги даже повернулся, якобы от удивления, а на самом деле снова поглядеть на Велимиру. — Да не может быть! С начала года не было таких случаев! Все, кто в лес ходил, все возвращались. Да и с чего им нападать? Зверья-то сейчас в лесу много бегает. Это прошлым летом торфяники горели, а этим-то, слава Оару, все спокойно.

Парень пожал плечами: мол, за что купил, за то и продал, и разговор снова утих.

Больше споров не возникало, но мужичок так подозрительно косился на девушку, что, когда показался город, у нее невольно вырвался вздох облегчения.

Сержна была небольшим городом, но, тем не менее, в середине, около центральной площади, возвышалась чародейская башня, к которой съезжались нуждающиеся со всех окрестных деревень. Поговаривали, что даже самый стойкий чаровник не выдерживал тут дольше двух лет, улепетывая так, что только пятки сверкали.

Веля крутила головой, рассматривая все, что попадалось им на пути: она только пару раз была в городе (хотя, Радоголь был не меньше Сержны), но до сих пор ей были чужды и вечно царившая за воротами суета, и вонь, которая непримиримо кочевала с улицы на улицу, и вездесущие воришки, способные достать деньги, казалось, даже из-за корсажа… и такие уютные и странные многоэтажные дома.

Скучающие стражники, еще издалека заприметив бедную телегу с тремя то ли весничанами, то ли хуторянами, даже обирать не стали. Зевая, стребовали по медьку с путников и полстрибрянника с хозяина телеги. Там Веля со Жданом с ним и распрощались, душевно поблагодарив и слаженно выдохнув, когда он отъехал подальше.

— Думаешь, понял? — кисло спросила она.

Парень кивнул.

— А расскажет?

— Не знаю, — он вытер с шеи пот, — вряд ли. Ему с этого выгоды никакой.

— А если Борщ за меня награду назначил?

Кто такой Борщ — Ждан не знал, но по контексту догадался и рассмеялся:

— За тебя? Награду? Ты прости, Веля, но вот если бы кобылу племенную увели — награду стоило бы назначать.

— Я что, меньше кобылы стою? — обиделась девушка.

Ждан хмыкнул.

— Ты не обижайся, Вель, но среди большинства мужиков бытует мнение, что хуже баб нет никого. А, судя по тому, что ты оттуда сбежала, этот Борщ относится именно к большинству. Тут уж о разнице между тобой и кобылой и говорить не приходится.

На центральной улице нанятые в одной из близлежащих весниц парни обновляли доски, весело перекрикиваясь и стуча молотками. Гомон стоял такой, что друзьям невольно приходилось повышать голос, чтобы хоть как-нибудь друг друга услышать. Кто-то из особо бойких попытался схватить чаровницу за причинное место, но Ждан вовремя пресек эту попытку хлестким ударом по наглой ручонке.

— А куда мы теперь пойдем?

— Что?

— Ночевать где будем? — погромче сказала девушка, — и Дарена искать надо…

— Да зачем его искать-то? Я никак не могу понять.

Парень остановился и в упор поглядел на Велимиру. Та стушевалась, но все-таки ответила:

— Он — Дар Осени. Помнишь, я тебе говорила? Ну, тогда, когда его… — она снова запнулась и все-таки назвала юношу по имени: — Ждан, я должна быть рядом, чтобы не допустить развилки на дорогах судеб. Это сложно объяснить, ты все равно ее не увидишь, ты не чаровник…

— Какой развилки?

Девушка будто и не услышала его вопроса.

— Я тебя не держу. Но думается мне, что Очень повязала тебя так же крепко, как и меня… — последняя фраза была сказана почти шепотом, и парень не расслышал.

— Чего?..

Но Веля не стала отвечать, погрузившись в видимые только ей одной переплетения Нитей. Вон, прошел Путник, он еще сам об этом не знает, и только начинает свой путь. И никто не виноват, что он, этот путь, начался с воровского дела. А вон там, за углом, кот. Он — бывший чаровник, но уже сам об этом не помнит. А там…

Ждан дернул девушку за рукав платья и указал ей кивком головы куда-то прямо и чуть вбок. Велимира посмотрела, лицо ее просветлело, и уже она кинулась вперед, схватив парня за руку, почему-то сразу поверив в такую удачу.

Войнику было неведомо, как, но Броний по дороге ухитрился сломать подкову. Версту они кое-как доковыляли до города, а потом путнику пришлось потратить еще уйму времени, чтобы найти кузнеца. Несмотря на то, что в Сержне их было аж три, у Дарено сложилось впечатление, что они все от него куда-то попрятались. Когда он, вконец расстроенный и взвинченный напрасными поисками, наконец нашел мастера, был уже вечер. А время было на вес золота.

Дарен как раз договаривался о цене, когда сзади раздался возглас:

— Дарен! Как хорошо, что мы тебя нашли!

А следом, под удивленным взглядом путника, в поле его зрения возникла сияющая Велимира и флегматично пожевывающий сорванную травинку Ждан.

— Стало быть, условились? — басом вклинился кузнец.

— Да, — Дар снова повернулся к нему, — до завтрашнего утра управитесь?

— Отчего ж нет? Управимся!

И Броня, преувеличенно виновато фыркнув Дарену в ухо и посмотрев хитрющими глазами на чаровницу со Жданом, понуро направился за широкоплечим мастером, держащим поводья.

Войник устало потер лоб и снова повернулся к застывшим парню и девушке:

— А вы что здесь делаете?

— Тебя ищем, — отозвался Ждан, выплевывая травинку на землю.

— Зачем?

На это Ждан лишь пожал плечами.

Дар хотел было злиться, но у девушки снова стал такой несчастный вид, что он смягчился и вздохнул.

— Я очень спешу. И мне не нужны попутчики.

— Я знаю, — отозвалась Велимира и тут же добавила: — тебе нужны друзья.

— Они у меня есть.

— Друзей много не бывает, — резонно возразил Ждан, но, увидев выражение лица Дара, добавил: — нет, ну я, например, в друзья не набиваюсь. Просто решил немного попутешествовать. А втроем веселее.

— Так весело, что прям обхохотаться, — мрачно отозвался Дарен, — ладно, что с вами делать. Идем.

Если быть честным до конца, войник и сам в душе был немного рад, что едет навстречу с неизвестностью не один, но не признался бы в этом даже под страхом смерти.

На ночлег путники устроились не в гостильню, а домой к одной пожилой вдове, которая не поленилась даже истопить баньку. Да и взяла не так много денег. Дарен, конечно, поторговался для вида, но в результате и сам остался доволен, и женщину не обидел.

Мужчины милостиво уступили "даме" место, смирно дожидались, пока та приводила себя в порядок, стирала одежду и меняла платье, а уж потом вволю наплескались и подурачились, сдирая друг с друга кожу прошлогодними березовыми вениками и совершенно позабыв о том, кто из них секст-велитель, а кто — войник-недоучка.

Велимира, расчесав деревянным гребнем волосы, заплела их влажными (волнистей будут), а потом стала помогать хозяйке, хлопочущей на кухне. Домашний творог у нее был хороший: густой, зерненный, и вдвоем они быстро напекли жирных сырников, величиною с ладонь.

— Хорошо плещутся, — с улыбкой констатировала женщина — такие вопли раздавались из бани.

Она убрала выпавшую поседевшую прядь под платок и оставила на лице мучной след.

— Ага, — невпопад поддакнула Веля, катая в руках шар и расплющивая его.

— Мой-то таким же был — шумным и веселым, — вздохнула хозяйка, тоже принимаясь катать шарик, — да только по пьяни потом в драку ввязался, да и…

Она затихла, девушка тоже молчала, уже углядев эту развилку. А потом вдова неожиданно спросила:

— А кто тебе из них приглянулся? Чернявый?

Веля нахмурилась, отчего-то смутилась и чуть сильнее надавила на сырник, совсем его смяв.

— Тут — другое…

— Ну, другое — значит, другое, — тут же сдалась женщина и, прислушавшись и плюхнув остатки творожного теста на сковороду, заявила: — кончили мыться дружки твои, давай на стол накрывать.

Она вымыла руки и на немой вопрос девушки ответила:

— Тарелки в буфете найдешь, а я пока в погреб сбегаю, у меня там медовуха оставалась…

Посуда была красивой: керамической с замысловатым растительным рисунком. Веля даже залюбовалась.

— Ну вот, — глиняная бутылка была аккуратно поставлена рядом с миской, — теперь и мужчинам будет, чем поужинать.

Сырники действительно получились на славу: поджаристые, масленые, да еще хозяйка на мед расщедрилась. Выглядели они в миске так аппетитно, что даже у девушки засосало под ложечкой.

— Ой! — она вдруг всплеснула руками, — у меня же сыр остался!

Она подлетела к своей торбе и извлекла из нее тряпочку с завернутыми продуктами. Но обе, поглядев на ту серо-желтую лепешку, в которую на жаре превратился сыр, решили, что лучше уж тот пойдет кошкам. Велимира, страшно смутившись, предложила сама вынести его на крыльцо.

Солнце уже успело сесть за горизонт, и на небе постепенно загорались маленькие светлячки-звезды. Девушка аккуратно положила лепешку под крыльцо и, обхватив себя руками, посмотрела в темное небо. Вот бы сосчитать все эти горящие шарики! А потом…

Что "потом" — она додумать так и не успела. В голове раздался перезвон колокольчиков и чей-то тихий, но ласковый шепот:

"Ты нашла его, девочка. Теперь не сверни с дорожки".

Веля испуганно оглянулась, но рядом никого не было.

Осень?.. Но сейчас еще не ее время…

Веля поежилась оттого, что холодок пробежал по спине, и поспешила вернуться в дом.

Через некоторое время в помещение ввалились и мужчины, снова спорящие о чем-то своем.

— Нет, я тебе говорю!

— Да давай махнем обратно, я тебе покажу! — распалялся Ждан, а потом, заметив девушку, махнул ей рукой, в которой было зажато что-то желтое и подозрительно знакомое: — Вель, а что это наш сыр под крыльцом валяется?

Велимира чуть слышно застонала и плюхнулась на скамью, закрыв пышущее лицо руками. Вдова весело рассмеялась и, попросив парня снова выкинуть "лепешку", усадила всех за стол.

Медовуха пошла на славу, даже девушка под увещевания попутчиков рискнула притронуться, но горло тут же сдавило судорогой, и она закашлялась на потеху Ждана и Дарена. Хозяйка укоризненно на них посмотрела и принесла Веле воды.

— Спасибо, — краснея, поблагодарила она, — я, наверное, спать пойду.

— Давай я тебе покажу комнатку.

А уж как хорошо спалось в мягкой постели и на душистой подушке — не передать!

Ждан с Дареном тоже еще немного побалагурили, а потом, поблагодарив вдову, тоже пошли на боковую, стараясь не думать о том, что готовит для них завтрашний день.

А день готовил новые пакости — это было понятно всем.

Даже Бронию, который жалобно заржал и застриг ушами на чужом дворе.

Утро принесло с собой хмурый рассвет. Солнце не взобралось по накатанной тысячелетиями дорожке на небеса, а лениво вползло туда, будто в нездоровье, и закрылось периной взбитых облаков.

Девушка, зевая, прошла к колодцу, чтобы умыться, но тот уже был занят. Оголившись по пояс, Дарен сосредоточенно лил на себя ледяную воду тонкой струей.

— Доброе утро! — он первый заметил Велю, и ей уже не было смысла скрываться за яблоней.

Девушка со вздохом вышла из-за своего сомнительного укрытия.

— Доброе. Простудишься.

Но тот лишь усмехнулся в ответ и снова стал опускать кадку в колодец, чтобы зачерпнуть новую порцию воды. Цепочка, звякнув, размоталась на нужную войнику длину, потом послышался плеск, и кадка, влекомая плавными движениями Дара, поползла наверх.

— Держи.

— Спасибо, — поблагодарила девушка и, зачерпнув руками воду, умыла лицо. — Мы поедем после завтрака?

Дарен нахмурился. Все его хорошее настроение стало быстро сдуваться. Вчера вечером он еще раз подумал и пришел к неутешительным выводам.

— Я не хотел бы, чтобы вы ехали со мной.

— Но… — Веля беспомощно всплеснула руками, — но ты же сам вчера сказал…

— Это опасно, — проговорил войник (девушка все не понимала, как ему не холодно после такого "душа", у нее самой при взгляде на Дарена мурашки по коже бежали) и с нажимом продолжил: — и ты — тоже это знаешь.

"Всегда знала", — мысленно вздохнула та, а вслух произнесла:

— И что? Думаешь, здесь не опаснее?

— Не говори глупостей, — войник сердито фыркнул, — не кирпич же, в самом деле, тебе здесь на голову упадет?

— Откуда тебе знать?

— Не говори глупостей, — повторил Дарен, но потом, посмотрев на небо, все же добавил: — поедете со мной только при одном условии: вы не будете высовываться и будете молчать, когда я скажу.

Можно было, конечно, оставить их здесь и смотаться самому втихую, но… ведь все равно увяжутся, раз уж сразу в покое не оставили.

— Ладно! — с готовностью отозвалась девушка.

Дар усмехнулся и, повысив голос, сказал:

— И ты, сыщик, тоже из-за яблони вылезай, прирастешь. Я жду твоего согласия.

— Еще чего, — буркнул Ждан на "условие" Дара, но из-за дерева показался.

— Твое дело, — нарочито небрежно войник пожал плечами, — в таком случае, Велимира поедет со мной одна.

— Еще чего! — возмутился парень громче.

— Тогда обещай, — ухмыльнулся войник.

Ждан помялся: он, в отличие от недальновидной и наивной девушки, прекрасно осознавал возможные последствия такого вот обещания. Но, с другой стороны, перспектива остаться одному его тоже не радовала. Да и девчонку бросать не хочется: больно маленькая для путешествий. А этот разве станет о ней заботиться? Ха!

— Хорошо, — проворчал, наконец, он, — только ты тоже в ответ пообещай, что не будешь пользоваться этим себе в угоду.

Дар рассмеялся:

— А как же иначе? Только себе в угоду! Исключительно.

— Ты знаешь, кто ты?! — возмутился Ждан.

— Отлично себе представляю.

И парню пришлось проглотить оскорбление, потому как после этой реплики вредного войника, высказанное, оно смотрелось бы на редкость глупо.

Конечно, Дарен не обольщался насчет обещаний: обоих хватит самое большее дня на два, ну, может, на три. Но хотя бы некоторое время почувствовать свою значимость… нет, от этого он отказаться просто не мог.

Как и условились, путники вышли из дому сразу же после завтрака, распрощавшись с хозяйкой, снабдившей их провизией дня на три. Веля без слов упаковала крупы, хлеб, яйца, соль и котелок в свою торбу и так же молча взвалила ее на плечи.

— А это что? — вдруг спросил Ждан, указывая куда-то вниз.

— Где? — растерялась девушка.

— На ногах у тебя! — он только заметил эту ужасную обувь, от которой он в свои семнадцать уже отказался, — ты так и собираешься в лаптях ездить по миру?

В этот раз парень злился больше на себя, чем на Велю: как это он за несколько дней совместного пути ухитрялся не замечать вот это вот, а?

— Но…

— Боги! — проскулил Ждан и просящее посмотрел в спину войнику, — Дарен, заскочим по дороге в лавку?

Тот, заплетая на ходу косу, лишь вздохнул, видимо заметив "туфельки" чаровницы еще раньшее:

— И не в одну.

— В смысле? — не понял парень.

— В смысле, вы рядом с моим конем всю дорогу бежать будете?

На пылинку воцарилась тишина.

— Ой…

Велимира покраснела и прикрыла рот ладошкой. Стыд-то какой! На чужие деньги!

— Да, — Ждан тоже явно смутился, — об этом я как-то не подумал…

— Тебе это, судя по всему, вообще почти не свойственно, — "успокоил" его Дар, доплетая косу.

Но в этот раз никто ему отвечать не стал.

В обувной лавке путники проторчали с полпобега, но две пары приличной обуви из готового девушке все-таки подобрали. Впрочем, в одежную тоже пришлось заглянуть, так как Велины брюки представляли собой штопанную тряпку. В ответ на ее горячие протесты по этому поводу Ждан с Дареном, переглянувшись, в один голос заявили, что поедут одни. Девушка, между прочим, ни капельки им не поверила, но рисковать не решила. Лошадь — кроткую серую красавицу Сташу — они купили, почти не торгуясь. Велимира вздохнула с облегчением: хорошо, что они со Жданом вместе поедут, а то одна она в седле держалась не очень хорошо.

Дарен нервничал, и с каждой волной, утекающей сквозь пальцы, это ощущалось все сильнее. Веля никак не могла подстроиться под его шаг, но высказывать что-либо вслух не решалась.

Она уже не видела его пути. Вместо него были сплошные еле видные тропки и бесконечные развилки, уходящие в туман. Туман, пожалуй, остался единственным неизменяемым составляющим его Нити. Амулет Анрода делал свое дело: судьба войника стиралась. Она знала, что впереди их ждет нечто… плохое? Но предчувствия эти не имели под собой никакой основы. А спросить она так и не решилась.

К вечеру путники добрались до маленькой весницы, чьи заборы подошли почти вплотную к лесу. Гостильни в ней не оказалось, но один дедок почти задаром предоставил кров в своем ветхом домике. Ждан хотел было фыркнуть на прогнившую крышу, но, заметив красноречивый взгляд Дарена, захлопнул уже было открывшийся рот и, едва не стукнувшись белокурой головой о дверную балку, зашел в дом вслед за Велимирой.

Девушку устраивал же любой кров: лишь бы все шло так, как правильно. Впрочем, она и сама себе пока плохо представляла, как именно дальше развернутся их Нити, но готова была дать руку на отсечение: грядет что-то такое, что перевернет все, что было раньше, с ног на голову.

Войник тоже не слишком огорчился тому, что вместо городского клоповника, по недосмотру Оара именующегося гостильней, будет уютная комната и чуть протекающая крыша. В конце концов, дождь ночью если и будет, то всегда можно подставить тазик. А может и не придется вовсе.

— В печке картошка осталась, — просвещал Велю дед, — на подоконнике — масло. Хлеба сходи попроси у Аревы, первый левый дом в середине.

Девушка энергично кивала, краем глаза следя за очередным переругиванием Ждана и Дарена. Вот петухи, никак успокоиться не могут! Впрочем… Как говорили у них в веснице: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось. А до прилюдной драки тут вряд ли дойдет. Ладно, пускай их. Она лучше пока за хлебом сходит. Веля вздохнула и дернула ручку двери со словами:

— Я пошла!

— Можно было бы до следующей весницы добраться, — проворчал Ждан, когда они вошли.

Дарен, оглядывая прореху в крыше, рассеянно ответил:

— Она еще меньше этой. Вряд ли бы мы смогли там найти что-то лучше.

— Но попытаться-то стоило!

— Чтобы потом ночью ехать обратно? — Дар посмотрел на Ждана, как на полного дурака, отчего парень оскорбился до глубины души.

— Я же как лучше хочу!

Войник хмыкнул, с грохотом выволакивая из-за печи железный таз и ставя его под дырку (на всякий случай):

— Благими намерениями дорога к дьяболу выстлана.

— Тоже мне, проповедник нашелся, — пробурчал парень.

Дарен встал и отряхнул ладони: таз оказался на редкость пыльным.

— Я тебя не держу. Хоть сейчас катись на все четыре стороны.

— Ну нет уж!

— Тогда помалкивай.

— А ты мне не указывай! — встрепенулся Ждан, — тоже мне, нянька нашлась!

Дар, критически оглядев его с ног до головы, иронично вставил:

— А тебе она бы не помешала.

Их перепалку прервал звонкий голос Вели:

— Я пошла!

Мужчины переглянулись.

— Куда это она?

— Не знаю. Иди, проверь.

— А почему я?!

— Потому что тебя не ищут.

— А тебя, что, ищут, что ли? — с недоверием посмотрел на него Ждан.

Но Дарен ничего не ответил и, сев на лавку, стал беспристрастно стягивать сапоги.

Парень еще с волну хмурился, а потом махнул рукой: ну его, этого интригана войницкого! И вышел на улицу.

Солнце неспешно, как и всегда летом, садилось за горизонт, окрасив низкие пушистые облака в оранжевые и розовые тона. Лес шелестел листьями, будто переговариваясь, а где-то за домом натужно мурлыкала кошка. Ждан, любопытства ради пошел на нее посмотреть, и оказалось, мурлыка не одна вовсе, а с потомством. Сама кошка была трехцветкой редкой масти, но котята вышли какие-то простенькие: один рыжий, в полоску, а другой — просто черный, только на мордочке белое пятно и есть. Небось, в папашку.

— Разборчивей надо быть, — погрозил кошке пальцем Ждан.

— Мрр? — недоуменно отозвалась та и надменно отвернулась, полагая разговор оконченным.

Парень заправил руки в штаны и вышел на широкую дорогу. Наверняка Веля пошла в центр селения, может, знакомые у нее тут…

Но, к удивлению Ждана, на "площади", коей гордо именовалось расчищенное от навоза и перегноя место десять на десять шагов, девушки не оказалось. Парень недоуменно огляделся и, пораздумав с полволны, направился-таки к единственной бабушке, дремлющей на небрежно сколоченной табуретке.

— Кхм… — Ждан кашлянул, но старушка продолжала спать; тогда он чуть громче поздоровался.

Женщина встрепенулась, охнула, оглядела главную ценность — три крынки с кефиром да несколько кульков с черникой — после чего все-таки перевела взгляд на парня.

— Кефирчику?

— Нет, спасибо, — Ждан потер лоб, — я… подругу ищу.

— Так это не здесь искать надобно, — сразу потеряв к нему интерес, старушка спешно стала пересыпать ягоду из кульков обратно, в корзину, чтобы завтра снова можно было выдать за свежую.

— А где?

— Как где? — проворчала та, — наверняка с дружком своим где-нибудь развратом занимается…

— С каким дружком? — опешил парень, вспомнив свою неосторожную мысль про "знакомых".

— А мне почем знать? — сварливо отозвалась тетка, — молодежь, только и знаете, как по сеновалам валяться.

Ждан вылупился:

— Да какие сеновалы, тетка! Мы только сегодня приехали!

— Тем более! — отрезала та, — то-то сразу мне твоя рожа не понравилась.

— Но…

— И слышать ничего не желаю! — противная бабка закрыла уши ладонями и зажмурилась.

Ждан сплюнул.

— Да не слушай ты ее, она у нас того, сдвинутая, — смущенно пояснил мужичок, привязывающий пса около двери, — как выглядела-то девка твоя?

— Ну, — парень замялся, — с косой такая…

— Сынок, у нас вся деревня с косами ходит.

— А! — Ждана осенило, — она в штанах была!

— Рыжая? — уточнил мужичок.

— Угу.

— Так она с полпобега назад купила хлеб у нашей Макаровны, и пошла во-он туда.

Парень проследил за направлением и поскреб в затылке. Он шел этой же дорогой сюда, не могли же они разминуться?

— Спасибо… — наконец, растерянный, пробормотал он, и направился обратно.

Может быть, она уже вернулась и они вместе с войником уже вовсю уплетают ужин?

Веля шла с торговой площади в приподнятом настроении: хлеб у торговки был мягкий, душистый, а отдала она его всего за несколько медьков. Подумав, девушка еще решила купить несколько картофелин в дорогу.

Хлеб в корзинке так одуряющее пах, что Веля не выдержала и отщипнула кусочек.

И, наверное, именно поэтому слишком поздно почувствовала опасность. Казалось, тени, сгустились по дворам, свет в окнах, только что ярко горевший, померк и стал тусклым и невзрачным. Велимира, оглянувшись, прибавила шагу, но было ощущение, что она ползет, как улитка, или — вообще дергает ногами на одном и том же месте. Когда ее вплотную обступили черные тени, девушке показалось, что померкло садящееся солнце — такой непроглядной казалась темнота.

"Где он?"

И будто не речь человеческая вовсе, а шипение змеиное.

"Отвечай!"

— Кто вы?! — пискнула девушка, оглядываясь, но не было ни одного просвета, ни одной лазейки.

"Твоя смерть". - издевательски прошипели у нее в голове.

Веля в панике потянулась к своему кошачьему дару, но ничего не почувствовала: будто на ледяную стену наткнулась, не увидев ее.

"Скажи, где он, глупая кошка!".

Но у девушки от страха, леденящего сердце и не дающего вздохнуть, язык прилип к небу. Она могла лишь смотреть расширившимися глазами на приближающиеся сгустки тьмы и молчать, молчать, молчать…

"Мы же все равно его найдем".

Веля замотала головой. Кого — его? Дарена? Или — амулет?

А потом…

Но дома девушки тоже не оказалось.

Едва Ждан открыл дверь, как тут же услышал недовольное от войника:

— Где вы там гуляете?

Но потом, не увидев с белобрысым девушки, настороженно уточнил:

— А Велимира где?

Ждан пожал плечами.

— Я думал, она уже здесь…

— Так.

Войник заставил себя взять в руки, хотя хотелось только одного: рухнуть в кровать, что бы ей ни являлось, и заснуть до утра.

— Пойдем.

— Куда?

— Дуреху эту искать. Не могла же она сквозь землю провалиться?

— Может, сама вернется? — предположил Ждан, которому тоже уже хотелось спать.

Дарен лишь передернул плечами: не признаваться же мальцу в своем дурном предчувствии? Чай и не чаровник вовсе.

На мир уже окончательно спустилась ночь, поглотив и размазав по черному одеялу очертания домов, деревьев, животных. Обычно звездное и светлое, сегодня небо молчало, занавесившись шторами-облаками от прочего мира. Где-то через несколько домов скулил пес, под ногами то и дело шмыгали крысы — хозяева ночи, начиналась и кошачья охота.

Дарен со Жданом тихо крались между домами, стараясь не издавать ни звука: стояла такая неестественная напряженная тишина, что становилось жутко, и никому из них вовсе не хотелось эту жуть подзывать ближе неосторожными шумными движениями.

— И куда она могла подеваться? — зло бросил Дар, когда они, казалось, обошли всю весницу, — не в лес же пошла, в самом деле?

Но за раздражением крылось тщательно маскируемое беспокойство.

— Не знаю, — отозвался уже не на шутку встревоженный Ждан, — давай еще раз обойдем селение…

Но войник вдруг присел на корточки и, подняв что-то с земли, понюхал:

— Что-то здесь не так…

— Что это?

— Это? — Дарен повертел в руках гладкий черный камешек, а потом достал такой же из под собственной рубахи. — Понятия не имею. Но мне кажется…

Договаривать Дар не стал. Они переглянулись и стремглав помчались обыскивать ближайшие дворы, без совести перепрыгивая через покосившийся частокол, о который Ждан уже успел порвать штанину.

Они нашли ее через полпобега: Веля лежала в неестественном положении для живого человека, бледная и безжизненная. Будто куклу сломанную выбросили… Рядом валялась корзинка, из которой выпал хлеб и что-то еще — круглое и холодное.

Ждану показалось, что она не дышит, но Дарен, проверив пульс, лишь цыкнул на него и взял девушку на руки, тут же потребовав камень у юноши.

— Она точно жива? — тот вертелся рядом.

— Точно, — Дар аккуратно надел шнурок девушке на шею.

— На нее напали?

— Нет, наверное, она сама прилегла под забором отдохнуть, — съязвил войник, все еще почему-то нервничая.

— Тогда кто?

— Да откуда я знаю? Что я, по-твоему, чаровник?

— Но…

— Помолчи, сделай одолжение, а?

Ждан продолжил обиженно пыхтеть Дару в спину, но все-таки замолчал.

Ни о каком совместном ужине, естественно, уже не могло быть и речи.

Полночи Веля провалялась в бреду. Девушку лихорадило, он бредила и порывалась вскочить с кровати, что-то бессвязно лепеча. Ждан, сидевший около ее кровати первый, не выдержал и задремал, уронив голову на плечи, и Дарен лишь бесшумно скользнул на место парня, сев рядом на доски. Велимира то куталась в одеяло, поданное после короткого разговора с Даром, то пыталась снять себя все, вплоть до исподнего. Войник с белобрысым пытался напоить девушку, но только воду расплескал.

А утром обоих мужчин разбудил сдавленный шепот.

— Что? — первым вскинулся Дарен, — кто на тебя напал?

— Они… — Веля судорожно глотнула и продолжила: — они хотят тебя…

Девушка закашлялась.

— Да что ты стоишь, — зашипел на Ждана войник, — принеси воды, быстро!

Парень сорвался с места и через волну снова был у кровати… теперь, наверное, уже подруги. Он уже хотел было открыть рот, чтобы поинтересоваться ее самочувствием, но был тут же отослан войником за молоком.

Велимира жадно осушила стакан и продолжила чуть громче:

— Тебе надо бежать.

— Зачем? — как можно равнодушнее отозвался Дарен: кажется, он уже знал ответ на заданный ранее вопрос.

— Они убьют тебя. И меня. И Ждана. Они не знают, что артефакт нельзя…

— Глупости, — перебил Дарен и добавил: — ты поправишься — и мы поедем дальше.

— Нет, не глупости! — девушка до боли стиснула ему локоть и зло проговорила: — ты можешь хоть раз выслушать меня?

Дар промолчал.

— Я видела эту дорожку. Это… это страшно. Это нелюди. Они казнят тебя. Тебе надо уходить, причем не в ту сторону, куда ты сейчас направляешься, — Веля посмотрела на отстраненного войника и прошипела: — ты меня вообще слышишь?!

— Слышу.

Девушка напряженно ждала продолжения.

— Я не собираюсь менять своего решения, — спокойно продолжил Дарен.

— Ты не понимаешь! — вскипела вконец разозленная девушка.

— Разговор закрыт.

— Я же за тебя боюсь!

— А не надо за меня бояться, — нахмурился Дар и все же сказал то, что думал: — хочешь знать, почему я не могу последовать твоему "благоразумному" совету? Хочешь?

— Хочу! — с вызовом заявила девушка, но в горле тут же предательски запершило.

Войник терпеливо дождался, пока она откашляется, а потом уже невозмутимо продолжил:

— Так вот: я не изменю своего решения, потому что в дне пути, возможно, умирает мой друг, а еще потому, что без меня Тени тобой точно не побрезгуют.

— Я готова отдать свою жизнь за жизнь остальных, — запальчиво возразила Веля.

— А он — нет. И на остальных мне плевать, если честно, — отрезал Дарен и вышел из комнаты.

Девушка со стоном ударила кулаками по кровати, отчего та жалобно заскрипела.

Но в путь отправились все равно после завтрака полным составом: Дарен, Ждан и полуживая Велимира. Последняя сама настояла на том, чтобы убраться из весницы как можно скорее, несмотря на протесты мужчин. Ее качало и подташнивало, но девушка решила, что и не пикнет, пока совсем не свалится.

— Там может быть чаровник, — предупредил Дар, — я оставлю вас за версту. Если через несколько побегов не вернусь — значит, уже не вернусь никогда.

Веля задумалась.

— Чаровник? А какой школы?

— А есть разница? — нахмурившись, спросил Дарен.

— Да… — девушка растерянно смотрела по сторонам: — жизнь не способна ни на убийство, ни на принуждение, а смерть не способна лечить или убеждать.

Войник усмехнулся:

— В таком случае твой вопрос был излишним.

— Тогда тебе не обязательно нас оставлять! — обрадовалась Веля.

Дар мысленно ругнулся.

— Это еще почему?

— Два чаровника разной ипостаси нейтрализуют друг друга. Он не сможет причинить нам вреда, но и я буду бессильна.

— И как скоро он поймет, что у нас еще один козырь в рукаве припасен?

— Не сразу. У тебя будет в запасе где-то с полпобега.

Дарен пару волн помолчал, а потом помотал головой:

— Это безрассудно.

Ждан, до этого времени жующий травинку, ехидно поддакнул:

— Ага, а идти одному — разумнее не бывает!

— Я этого не говорил.

— Значит, решено: едем вместе до конечной точки.

Дар не стал ничего отвечать: все было и так понятно.

"Она тебя сделала", — ухмыльнулась Эльга в его голове.

"Подслушиваешь, Верная? — мысленно отозвался Дарен и улыбнулся: — Нехорошо!"

"Скучно мне тут, — пожаловалась богиня, и войник отчетливо увидел картинку: молоденькая черноволосая девушка, сдвинув бровки, сидит одна в пустом зале, — Нити распутаны, дороги связаны…"

"А ты повышивай крестиком, — "посоветовал" Дар, — тебе понравится!"

"Не могу, — вздохнула "девушка", — это дело Осени…"

"А чего тогда ты хочешь от меня, Небесная?"

"Я? — богиня рассмеялась, — я ничего не хочу! Будь осторожен, сын мой!"

"Помни обо мне, Эльга!" — мысленно выкрикнул Дарен, но в этот раз ему в ответ раздался лишь девичий смех — звон серебряных колокольчиков.

— Вот стерва… — пробормотал Дар.

— Кто? — оживился Ждан.

Но войник ответил ему лишь красноречивым взглядом и пришпорил коня.

И обвинить его в богохульстве было некому…