"Море цвета крыла зимородка" - читать интересную книгу автора (Арбор Джейн)

Глава 6

Роза вспыхнула под своим глубоким загаром и пробежала пальцами по еще не высохшим волосам.

– А я ничего и не слышала – спала, – призналась она в очевидном.

– Как ребенок, – подтвердил Сент-Ги. – Никак с вас уже хватило нашей bravade? Или вы даже не удосужились взглянуть на нее?

Выходит, Флор не упомянула об их утренней стычке. Слегка удивившись, Роза ответила:

– Да нет, я видела все до конца, пока процессия не распалась, а после ленча решила пойти поплавать. – И, предупреждая вопрос, ясно читавшийся в его глазах, она добавила: – Видите ли, я была одна, Сильвия на целый день уехала с Блайсом.

– Они уехали вместе? Без вас? Куда?

– Даже и не знаю. Возможно, до Граса, а оттуда – в Поркуэролс. Именно там Сильвия и я собирались провести ее день рождения, пока не узнали про bravade.

– Тогда почему же и вы не поехали?

– Да потому, что я хотела видеть bravade, а она не особенно.

– Поркуэролс никуда бы не делся и на следующий день.

Кому предназначался его утонченный критицизм – Блайсу, Сильвии или обоим сразу? В защиту Сильвии Роза поспешила уточнить:

– Я даже не знаю, туда ли они отправились. Он волен поступать как хочет, а нам с Сильвией нет нужды спрашивать друг у друга разрешения отдохнуть поодиночке.

– Выходит, вы согласны с тем, что вас просто-напросто бросили? Вам бы следовало прийти в шато. Вы бы увидели, как снаряжается парад, а я бы взял вас с собой смотреть за его прохождением. Тогда вы не провели бы весь этот день в одиночестве.

– Мое одиночество – это не столь уж важно. И кроме того, я встретила мадам Мичелет, и она сообщила, что вы будете у нее на ленче. Поэтому…

– Я?! На ленче у Флор… сегодня?! – Он покачал головой. – Вы, должно быть, неправильно ее поняли. Я знаю, что она пригласила к себе нескольких людей на bravade. Среди них Клод Одет, а мы с ним на ножах… Нет, в день bravade мы всегда собираемся на ленч вместе с местными «знаменитостями» и выбранными capitaines de ville в шато. Вы могли бы присоединиться к нам и, возможно, помогли бы моей матери отправить их всех по домам, когда настало время.

Итак, Флор солгала! Но, бог мой, почему? Эти мысли промелькнули в голове у Розы, а Сент-Ги меж тем продолжал:

– Однако они откланялись наконец и сейчас, вне всякого сомнения, уже обрели второе дыхание и готовы к вечерним развлечениям. Я же урвал свободный часок, чтобы посетить одного из наших угольщиков – речь идет о выжигании древесного угля, – что по ошибке дал заехать своему топору в подбородок вместо бревна и упорно отказывается отправиться в больницу. Но он поедет… Я полагаю, вы ожидаете, что Сильвия успеет вернуться, чтобы вечером составить вам компанию?

– Да. Впрочем, и мне уже пора возвращаться. – Роза начала собирать свои вещи, но Сент-Ги даже не шевельнулся.

– Хотите сбежать? – спросил он, продолжая разговор. Не вставая с колен, она обернулась и взглянула на него через плечо:

– Нет, конечно нет!

– Тогда зачем такая спешка? Почему бы вам не использовать во благо тот факт, что я спустился сюда? Мой автомобиль наверху, поэтому пока присядьте, а я отвезу вас обратно. Кстати, как вы обнаружили эту бухточку?

– Это не я. Мне ее показал Блайс. – И тут, вспомнив свое обещание мадам Сент-Ги, Роза решила, что представился удобный случай начать разговор. – Он сказал мне, что, по его мнению, полоска берега и вон те уступы, – она кивнула в сторону утесов, – идеальное место для строительства шале. Эта идея прочно укоренилась в голове Блайса.

– Да?

Это ничего не говорящее и ничем не помогающее ей «да» не оставило Розе иного выбора, кроме как окунуться с головой в продолжение разговора.

– Если бы это было возможно или… или ему кто-нибудь помог… Я думаю, что он добился бы успеха. Мне не кажется, что это пустые мечты. Его сердце, по-видимому, и в самом деле лежит к этому, а по своему опыту я знаю, что люди могут творить чудеса, когда занимаются любимым делом.

– Да, и мне это известно отнюдь не понаслышке. К несчастью, из своего опыта общения с Блайсом – а он у меня больше, чем у вас, – я могу припомнить лишь очень немного вещей, к которым лежало его сердце. Все чудеса, творимые им при этом, заключались лишь в том, что Блайс успевал начать и кончить дело, как говорится, пока шляпа падает на пол. – Последовала некоторая пауза. – Полагаю, это он предложил вам закинуть удочку насчет себя в мой пруд?

– Нет. – Ее отрицание было не совсем искренним, ибо за всем этим стояла мадам Сент-Ги, а Роза и мысли не допускала обмануть ее доверие. – Это просто из-за того… – тут она запнулась, – что крушение надежд и чувство горечи из-за этого никому еще не приносили добра, и пока Блайс убежден, что может претворить в жизнь задуманное, если он… если ему… то я думаю, что он не намерен распыляться на что-нибудь другое.

– Эти «если», вероятно, относятся к двум вещам: первая – дать ли ему землю в аренду, и вторая – предоставить ли Блайсу наличные? Но я всегда, предполагая возможность первого или второго или того и другого вместе, невольно задаюсь еще одним вопросом: а что я получу или, вернее, что он может предложить взамен?

Если бы осмелилась, то Роза бы ответила: «Его уважение за щедрость, хотя бы раз проявленную вопреки сухому и корыстному расчету, и сглаживание трений между вами обоими, конечно, если все это имеет для вас хоть какое-нибудь значение». Вместо этого она довольно неубедительно заметила:

– Ну, его энтузиазм, как я полагаю. А с практической стороны – опыт, который у него должен быть в вещах подобного рода после Англии.

– И из которых ему пришлось выпутываться ценой значительных неприятностей и издержек… моих.

– Но не по своей же вине.

– Нет, конечно, и разве целиком по вине Блайса будет и то, что, получив несколько сотен гектаров хороших пробковых плантаций, он внезапно обнаружит, что все его амбиции разбогатеть с помощью строительства шале – всего лишь амбиции и срочно надо искать виноватого? В куда менее затратных делах такое случалось сплошь и рядом. Как бы то ни было, ему хорошо известно – у меня нет ни малейшего желания позволять ему распоряжаться частью собственности Сент-Ги для спекулятивного строительства или чего-либо еще. Не думаю, что вы его тайный агент. Но в таком случае чего ради вы просите меня за него?

Роза набрала песка в ладонь и наблюдала, как он сыплется сквозь пальцы.

– Ну… из-за того, что он убедил Сильвию и меня в искренности своих намерений и в том, что претворению их в жизнь мешает лишь отсутствие средств. И еще потому, что слишком люблю Блайса, чтобы желать видеть и впредь, как он попусту тратит время и бьет баклуши.

– Возможно, вы думаете, что он собирается жениться? Вернее, хотел бы, да его нынешний статус вряд ли позволяет это?

– Ну, ведь он же не собирается. Или собирается?

– Нет! Но если это вас беспокоит, то следует самой ответить на вопрос: кто виноват? В любой момент, как только он сочтет возможным обратиться в офис моего агента, ему начнут хорошо платить за любую работу в имении, если он докажет, что в состоянии с ней справиться.

Роза покачала головой:

– Квадратные колышки никогда не подойдут для круглых дырок. По-моему, Блайс как раз один из таких колышков.

– Он убедил себя и вас, что не подходит ни для одной круглой дырки, и гордится этим. В любом случае мое предложение остается в силе. Он может выбрать собственную нишу, а когда всерьез задумает жениться, тогда тем более.

– Я бы на вашем месте не была столь уверена. Особенно если это касается Блайса. Он слишком хорошо знает, в какой сфере лучше всего проявятся его таланты.

– Тогда я буду вынужден обеспечить, чтобы выбранная им девушка смотрела на вещи моими глазами, вот и все.

Такая холодная уверенность с его стороны показалась Розе верхом самонадеянности.

– Вряд ли такое возможно, – возразила она, – если вы позволите Блайсу самому выбрать девушку. Впрочем, вы так управляете людьми и манипулируете ими с помощью стольких нитей, что я ничуть не удивлюсь, если провозгласите право самому подобрать Блайсу жену!

Во взгляде Сент-Ги можно было прочесть легкую насмешку.

– А мне незачем провозглашать такое право. Оно у меня есть.

– Не могу поверить!

– Да, есть! По материнской линии Блайс – один из потомков Сент-Ги, и, согласно хартии, датированной глубокой древностью, каждый ныне здравствующий глава рода имеет право вето на любую предполагаемую женитьбу или замужество члена семьи. И хотя это право не в ходу вот уже целые столетия, оно не утратило своей силы из-за срока давности.

Роза уставилась на него во все глаза:

– Вы имеете в виду… вполне серьезно… что можете запретить Блайсу жениться, без вашего согласия?

– Теоретически – да, хотя в силу давнего неписаного правила для этого должна быть веская причина. – Говоря это, он был уже на ногах, протягивая Розе руку, чтобы помочь подняться и забрать Сумку с вещами.

Она поспешно отряхнула песок, с рубашки и шорт.

– Веской причины… какой? – Роза не удержалась, чтобы не уточнить.

Сент-Ги взмахнул ее пляжной сумкой.

– В зависимости от обстоятельств. Например, скажем, я возжелал его предполагаемую невесту… чем не причина? – поддразнил он.

Но Розе было не до шуток. Ее хватило лишь на колкость.

– Вряд ли такое возможно. Вы и Блайс никогда не влюбитесь в одну и ту же женщину.

– Влюбиться – нет! Но скольким из нас доводилось, помимо всего прочего, жениться в пику своим ближним, – философски заметил он и зашагал вверх по пляжу.

Хотя обратный путь на машине занял совсем немного времени, Роза все же вернулась домой позже, чем предполагала. Так как площадь по-прежнему была закрыта для движения транспорта, она и не ожидала найти мотоцикл Блайса припаркованным у магазина. Но, взбежав по лестнице, обнаружила квартиру темной из-за закрытых ставней, а свою записку Сильвии там же, где ее оставила.

Роза была разочарована. Уже наступили сумерки, натянутые под платанами ярмарочные фонари ярко горели; люди собирались группами, кто-то наигрывал на гитаре простую, ностальгическую мелодию. Вечер, судя по всему, обещал быть веселым, но она ощутила себя страшно одинокой.

К тому времени, когда Роза приняла ванну, переоделась и накрыла стол для холодного ужина, к ней вернулось чувство обиды. Невежливо со стороны Блайса и Сильвии так допоздна задерживаться! Даже если бы у нее было с кем выйти на улицу, Роза все равно не решилась бы оставить квартиру, чтобы присоединиться к начинающемуся веселью. Блайс мог хотя бы позвонить, чтобы объяснить причину задержки. Но по мере того как время шло, тревога за Сильвию постепенно вытеснила в душе Розы чувство обиды.

Она уселась у окна, разглядывая пестрый людской калейдоскоп внизу и завидуя чисто французской черте характера – готовности от души веселиться всем вместе на свежем воздухе. Ей самой хотелось принять участие в празднестве, чтобы почувствовать вкус первого в жизни карнавала под звездами средиземноморского неба. Своего первого… и последнего в Мориньи. На следующий год в день bravade Розы здесь уже не будет!..

Она не видела, как Сент-Ги пересекал площадь. Но, услышав стук во входную дверь, ринулась открывать. «Сильвия, должно быть, забыла ключ», – подумала Роза.

– Ох!..

Удивление и отчаяние, видимо, явственно обозначились на ее лице, потому что Сент-Ги поспешно спросил:

– Ну, в чем еще дело? Что стряслось?

– Ничего. Просто я все еще жду Блайса и Сильвию. Пожалуйста, входите!

– Они еще не вернулись? Однако вы лишаете себя возможности насладиться праздничным вечером, пока ожидаете их.

– Я не хотела бы покидать квартиру – вдруг они позвонят по телефону, чтобы сообщить, когда вернутся.

– Какая чушь! Вы ни в коем случае не должны хандрить здесь в одиночестве. Я только и жду, когда вы и Сильвия присоединитесь к моей компании. На данный момент мы сидим за кофе и прочими напитками с мэром на балконе «Hotel de ville». Но позже, если пожелаете, я покажу вам Мориньи en fête, так сказать, изнутри.

Роза покачала головой:

– Но я должна оставаться здесь, понимаете?

– Все, чего они заслуживают, – это записки с сообщением, где вас можно найти. Разобраться же с телефоном – проще простого. Где ваш аппарат?

Через несколько минут он организовал, чтобы все звонки по номеру сестер поступали в городскую ратушу, и отвел туда Розу сквозь уличные толпы. Балкон, нависающий над двором и выходящий на площадь, был уставлен столиками. Сент-Ги усадил девушку за один из них вместе с мэром и его дамой: Флор, Клод Одет и еще одна пара занимали другой столик.

Люди на площади уже начали танцевать. Уличные пляски, коленца твиста, сопровождаемые громогласным пением, соперничали с музыкой, которая надрывалась изо всех сил. Шум стоял оглушительный, разговор заменял язык жестов. Время от времени, словно не желая допустить, чтобы хотя бы часть зарядов осталась неизрасходованной и была возвращена на склад, по всему городку грохотали выстрелы из мушкетов и аркебуз.

Вскоре мэр встал и торжественно, словно предлагая открыть королевский бал, пригласил Розу на танец. Сент-Ги последовал его примеру, пригласив супругу мэра, они спустились вниз и пустились в пляс под единственную различимую музыку – топот множества ног.

Парами, однако, танцевали недолго. Вскоре люди выстроились в огромную живую цепь, затем в круг, образовав еще один круг внутри первого. Наружный круг охватил всю площадь и веселым галопом пустился в одном направлении, внутренний помчался в другую сторону. Веселье толпы было настолько заразительным, что Роза, захваченная им, забыла обо всем на свете, кроме блаженства от того, что судьба предоставила ей шанс ощутить свою руку в крепкой широкой ладони Сент-Ги.

Затем столь же внезапно, как и образовался, круг распался. Люди как бы отрезвели, вновь превратились в отдельных индивидуумов, и Роза вспомнила, что сейчас поздно и Блайс еще не доставил Сильвию домой.

Стоявший рядом Сент-Ги произнес:

– Вы выглядите как Золушка, которую полночь застала врасплох. Я оставил человека на телефоне, но, как полагаю, вы хотите проверить сами, не было ли звонков в магазин?

Когда выяснилось, что никаких звонков не было, Сент-Ги предположил, что те двое вполне могли уже вернуться и не хуже их отплясывать на площади перед магазином. Но Роза, согласившись, что такое возможно, сказала, что хотела бы все же для верности заглянуть в квартиру.

Сент-Ги отправился вместе с ней. Вторая записка для Сильвии тоже лежала нетронутой. Уже не спрашивая Розу, он позвонил на коммутатор, повторив требование переадресации телефонных звонков.

– А сейчас, – заявил Сент-Ги, – не пора ли поговорить начистоту? У вас действительно нет ни малейшей зацепки насчет того, куда Блайс собирался забрать Сильвию на целый день?

– Нет.

– А почему?

– Да потому, что они мне ничего не сказали.

Он покачал головой:

– Звучит неубедительно. Две сестры на чужбине, и надо же, даже не считают нужным, хотя бы из вежливости, ставить в известность друг друга о планах провести врозь целый день! Нет, правда вот в чем: вы поссорились с ней или с Блайсом этим утром, они в отместку, ничего не сказав, уехали, и вам пришлось их выгораживать, когда обнаружилось отсутствие Сильвии в тот самый день, который вы хотели провести вместе, так?

– Мы не ссорились.

– Но тогда что же? – продолжал настаивать Сент-Ги. Роза пояснила, как было дело, и Сент-Ги нахмурился, узнав о неблаговидном поступке Сильвии по отношению к ней. Его единственный комментарий был сугубо практическим:

– Итак, они могли отправиться в любое место в округе в пределах досягаемости имеющегося у них транспорта. Все, что нам остается, – это исходить из вашего предположения, что они отбыли в Грас и на острова. Ну, пожалуй, начнем оттуда… – И Сент-Ги вновь направился к телефону.

Когда он положил трубку со словами: «Час от часу не легче», то вновь обратился к Розе:

– Мужчина и девушка, похожие по описанию на Блайса и Сильвию, отправились в Поркуэролс и Порт-Крос после полудня на прогулочном катере, который на обратном пути из-за поломки двигателя вынужден был задержаться и прибыл в гавань на два часа позже.

– На два часа? Даже если так…

– Даже если так и допуская возможность, что они задержались в Грасе, чтобы перекусить, с учетом времени на обратную дорогу… они же ведь не могут не знать, как вы волнуетесь. Так что… словом, как ни крути, наши друзья должны были уже вернуться. – Он задумчиво посмотрел на Розу. – Как я полагаю, вы начнете опасаться худшего, если я предложу позвонить в полицию Граса и тамошнюю больницу?

– Как раз наоборот, прошу вас, позвоните, пожалуйста.

Телефонный звонок опередил Сент-Ги. Он ринулся к трубке и, сняв ее, кивнул Розе: «Блайс!»

Испытав огромное облегчение, она напряженно вслушивалась в разговор.

– Да… Да… – (С раздражением.) – Хватит распинаться! Ближе к делу! Ты где? Да, да, я знаю… поблизости! Ты еще не звонил врачу? Тогда вызови к ней доктора… сразу же. Да, из Граса – это ближе. А потом возвращайся к ней… Да, я привезу Розу так скоро, как только смогу…

Сент-Ги обернулся и встретил полный беспокойства взгляд девушки.

– В поисках развлечений во время обратного пути их угораздило заехать в горы. По его словам, Сильвия не смогла удержать люльку мотоцикла в равновесии на серпантине, и они опрокинулись на повороте. Сильвия выпала из люльки, ничего не сломав, но сильно ударилась при падении головой. Мотоцикл вышел из строя, поэтому им пешком пришлось брести обратно к maas – это горная ферма, – которую проехали перед этим.

– Идти пешком? Но Сильвия не может… Как далеко это от места аварии? – ужаснулась Роза.

– Четыре или пять километров. Но у них не было выбора: на этих дорогах после наступления темноты всякое движение прекращается. Как бы то ни было, Сильвия справилась с этим, хотя и с трудом. Блайс сказал, что она совсем притихла к тому времени, когда они дошли до места.

– Притихла?

– Я думаю, что она впала в полузабытье после удара головой. На этой maas, как и следовало ожидать, не было телефона, поэтому Блайсу пришлось оставить Сильвию на попечение фермера и добираться на своих двоих до придорожной телефонной будки, откуда он и дозвонился до нас.

– И вы сказали, что доставите меня туда, где они сейчас?

– Да, моя машина припаркована на улице Жуан. Принесите несколько пледов для Сильвии, пару одеял и подушек и встречайте меня здесь через пять минут.

Для Розы эта поездка была как ночной кошмар, который она смогла перенести лишь благодаря тому, что рядом был Сент-Ги: его руки уверенно лежали на руле, а знание дороги – не езда, а сущая пытка! – было совершенным. За считанные минуты веселье и яркие огни городка остались позади, и сейчас они то круто взбирались вверх, то резко ныряли вниз; лес то чернел впереди плотной массой неразличимых в темноте стволов, то в свете фар уменьшался в размерах, превращаясь в четко видимые ряды деревьев по обе стороны дороги, то, по мере того как машина проносилась вперед, оставался позади пугающим своей необъятностью черным массивом.

Сильвия в полузабытьи после удара головой и долгой ходьбы! Что это могло означать? – Роза вдруг ощутила, что не желает делиться своими опасениями и даже говорить на эту тему с Сент-Ги. Она почувствовала мгновенный всплеск гнева в нем, когда он говорил с Блайсом, и была настолько вымотана своей тревогой за Сильвию, что оказалась сейчас просто не в состоянии защищать Блайса.

Как бы понимая, что она близка к шоку, Сент-Ги оставил ее в покое, сведя весь разговор к тому, что сообщал названия деревушек, мимо которых они проносились, да раз или два указал расстояние, оставшееся до конца пути.

Наконец он остановил машину:

– Должно быть, то самое место. – Сент-Ги взял Розу под руку, чтобы помочь вскарабкаться на вырубленные в скале неровные уступы, служившие ступенями к каменному фермерскому дому, прилепившемуся к самому гребню холма.

Дверь им открыл Блайс. Позади него порхала хозяйка дома, что-то лопоча в нервном возбуждении. Ее муж молча сидел у камина, а врач, вызванный Блайсом, только что выпрямился после осмотра Сильвии, лежавшей на диване под коричневым одеялом.

Собирая свою медицинскую сумку на хорошо выскобленном столе, доктор отвечал на вопросы Сент-Ги, а Роза бросилась к Сильвии.

– Да, не вижу причины, почему ее нельзя забрать домой. Тряска в дороге ей не повредит, и переносить ее можно. Есть ушибы и порез, который, как сами видите, я зашил. Более серьезно то, что у нее в некотором роде сотрясение мозга. Но если ей будет обеспечен полный покой и постельный режим в течение нескольких дней, под наблюдением лечащего врача, и неделя легкой посильной работы потом, то она должна оправиться и прийти в норму.

Сент-Ги поблагодарил его, уплатил гонорар и проводил из дома, успев перед этим принести благодарность фермеру на местном горном диалекте. Тем временем Сильвия улыбнулась Розе жалкой улыбкой и с трудом выдавила: «Я так огорчена, Роза, дорогая» – и тут ее вырвало. Пока жена фермера хлопотала над ней, Роза вытирала слезы, ручьем хлынувшие из глаз.

Они завернули Сильвию в привезенные одеяла, и Сент-Ги с Блайсом отнесли ее в машину. Роза подложила ей на заднем сиденье подушку под голову, а Блайс перебрался на переднее рядом со своим кузеном.

Разговор между мужчинами был коротким и звучал отнюдь не в дружеских тонах. Блайс сидел сгорбившись и пребывал в депрессии. И хотя он часто оборачивался в надежде уловить на губах Сильвии улыбку, та, вновь погрузившись в забытье, никого и ничего не замечала. Они были уже недалеко от Мориньи, когда Сент-Ги бросил Розе через плечо:

– Этой ночью из-за шума на площади вам не уснуть. Поэтому предлагаю отвезти вас обеих в шато, где комнат хоть отбавляй и где доктор Моро сможет утром осмотреть Сильвию. А если вам для нее понадобятся какие-то вещи, то Блайс сможет съездить за ними и привезти.

Роза, с ужасом думавшая о возвращении в городок, где царил невообразимый гвалт, с жаром поблагодарила его. Добавив, что на тот случай, если Сильвию придется доставить прямым ходом в больницу, она уже захватила туалетные принадлежности и ночную рубашку для нее, Роза совсем забыла, что у нее самой нет ничего на ночь, в чем часом позже вынуждена была признаться мадам Бриссак, почтенного возраста экономке шато.

Мадам Бриссак отнеслась к этому точно так же, как и к тому, что ее среди ночи подняли из постели, чтобы приготовить все необходимое для девушек: не стала устраивать сцен, а, наоборот, восприняла с глубоким пониманием:

– Эхма! Дело поправимое! У меня есть лишняя зубная щетка – ни разу не использованная, – и если вы не против воспользоваться щеткой для волос и гребнем моей сестры, то вот здесь в бюро есть ночные одежды и прочие предметы туалета, которые вы можете взять со спокойной совестью.

Она извлекла из ящика пару черных шелковых пижам, с буквой «Ф», вышитой на кармане куртки, в тон им неглиже и черные тапочки.

– Эти вещи, знаете ли, принадлежат мадам Мичелет. Она называет их «запас для уик-эндов» и держит здесь с тех пор, как посетила нас зимой. Вы с ней одинакового роста, мадемуазель Роза, и, я думаю, она не будет возражать, если вы воспользуетесь ими.

Зато возражала Роза. Она поблагодарила женщину, сделав вид, что согласилась на ее предложение. Но внутренне вся содрогнулась при мыслях как об интиме, которым Флор наслаждалась в шато, так и о том, чтобы воспользоваться тем, что принадлежало сопернице. Вместо этого девушка прошла в ванную в пыльнике и босиком и впервые в жизни легла спать в комбинации.

Перед тем как уснуть – сон ее был чутким, и она просыпалась при каждом движении Сильвии, – Роза постаралась справиться с деструктивной по сути завистью к Флор и своей ревностью к ней. Но эти чувства уже пустили слишком глубокие корни у нее в душе и постоянно подпитывались неизменной враждебностью Флор.

Уже почти засыпая, она подумала: «На ее месте я бы жалела любую другую девушку в мире. Была бы доброй с ней, всячески помогала… и лишь по той причине, что у меня есть Сент-Ги, а у нее нет».

Когда Роза на следующее утро начала собираться в магазин, мадам Сент-Ги настояла, чтобы Сильвия на неделю осталась у них под надзором врача. В конце этого срока Блайс привез Сильвию домой вместе с новостью, в которую, по его собственному признанию, едва поверил и сам.

– Затаите все дыхание – Сент-Ги дает мне машину… мою собственную!

– Машину? О Блайс, как чудесно! – воскликнула Сильвия.

– Еще бы! Но конечно, не без ниточек, за которые он может потянуть. Именно в таком направлении всегда работает мысль великого Сент-Ги. Когда он дает… и, mon dieu, как дает – оптом или в розницу, то всегда на «условиях», в чем я убедился на собственном горьком опыте. К примеру, когда он пришел ко мне на выручку в моем – без слез не вспомнишь! – горе-бизнесе в Англии, это надо было понимать так: я должен вернуться сюда и в будущем, став пай-мальчиком, заняться пробкой. А его нынешние заботы по моей части сопровождались изрядной порцией сарказма для пущего эффекта: мол, хотя Сильвия теперь уж точно окажется достаточно мудрой, дабы в будущем отказаться от сомнительного удовольствия кататься со мной на пару, но на случай, если перед таким соблазном не устоит Роза, он позволит мне иметь свой собственный автомобиль. А посему я должен выбрать любую модель, руководствуясь остатками здравого смысла, которых, как он надеется, хватит хотя бы на это. Это означает, chérie, – тут Блайс ущипнул Сильвию за щеку, – что вы обе в будущем будете разъезжать de luxe. Это обещание.

Сильвия засмеялась:

– С учетом того, как ты водишь, это скорее угроза.

Позднее Роза не раз вспоминала, какой счастливой и уверенной она выглядела при этих словах…

В течение нескольких дней, пока Блайс обкатывал разные автомобили, они почти не видели его. Но когда он вновь нагрянул к ним, то принес Сильвии квадратную коробку, в которой оказался магнитофон.

– Блайс. – Руки Сильвии потянулись к магнитофону, а затем по-детски спрятались за спину. – Я, наверное, не смогу принять это… нет!

– Принять это? Конечно сможешь!

– Но это стоит черт-те сколько!

Он ухмыльнулся:

– Ты знаешь, никогда еще не приценивался к «черт-те сколько»! Но Сент-Ги не единственный ходячий банк на земле, есть и другие, в том числе и я, так как мне удалось выгодно продать мотоцикл. Давай попробуем! Ты когда-нибудь слышала себя на ленте?

– Только раз на вечеринке.

– Тогда скажи что-нибудь. А потом мы послушаем.

Все трое провели незабываемый час, записывая куски из радиопрограмм, читая вслух, разговаривая, причем каждый утверждал, что голоса остальных звучат «как в жизни», а вот собственный голос «ну никак не узнать». Блайс заявил громогласно:

– Здорово, не так ли? Но наилучший эффект достигается тогда, когда люди не догадываются, что микрофон работает на всю катушку. Так что, когда-нибудь, дети мои, собираюсь захватить вас врасплох.

И это тоже оказалось счастливым временем, которое Розе оставалось лишь вспоминать позднее, когда ничего в их дружбе втроем не осталось прежним.

В воскресенье этой же недели Блайс сидел с ними за ленчем, перед тем как взять их на первый пробег своей новой игрушки – автомобиля. Они уже управились с салатом и не спеша пили кофе, когда Сильвия, отозвавшись на стук в дверь, вернулась с Флор Мичелет, которая разыскивала Блайса.

Когда он встал, Флор адресовала холодную улыбку Розе как хозяйке:

– Вы не возражаете? Этого молодчика в последние дни просто невозможно поймать, хотя, как я понимаю, если его где и искать, то только у вас. – Она повернулась к Блайсу: – Извини, что отрываю. Но я хочу поговорить с тобой.

Он вновь сел и вытянул ноги:

– Говори. Я весь обратился во слух.

Флор никак не отреагировала на его лаконичное приглашение.

– Приватно, – произнесла она с нажимом. – Не желаешь ли?

– Нет, – оборвал Блайс. – Я останусь здесь, пока не заберу девушек с собой кататься. Что ты хочешь?

Флор упорно хранила молчание, а ее взгляд в сторону девушек был столь красноречивым, что Роза поспешно произнесла:

– Все хорошо, Блайс! Мы подождем тебя в машине, – и вышла в сопровождении Сильвии.

Никто из них даже и представить не мог, что в этот миг разверзлась пропасть между днем вчерашним и днем завтрашним.