Борис Краевский, Юрий Лиманов Когда играют дельфины…

Адмирал Майлс говорит «О’кей!»

«Распродажа автомашин!» — мелькали, кричали, кувыркались разноцветные огненные буквы, то появляясь, то исчезая в ослепительной сутолоке реклам. Нейлон, виски, холодильники, зубные щетки слились в сияющий, огненный хоровод и оттеснили бездонную шапку южного, но какого-то тусклого, беззвездного неба. Карабкаясь через головы друг друга, рекламные мужчины и женщины с неоновыми улыбками предлагали друг другу новейшие, моднейшие товары…

Публика на них не смотрела. Взоры всех были прикованы к черному квадрату бассейна для водного поло. Но и там струилось в меткой ряби навязчивое «Распродажа автомашин, распродажа автомашин…»

Раздались первые нерешительные свистки, кто-то горласто крикнул: «Время!» На крупных решетчатых мачтах, увитых рекламой подтяжек фирмы «Братья и сыновья» (амортизируют падение со второго этажа), вспыхнули прожекторы.

Через кристально чистую, не подкрашенную воду стало видно дно, усеянное монетами и камушками. Заглушая шум толпы, из репродукторов вырвался голос очередной звезды эфира. В заученном любовном томлении певица призывала кого-то вернуться, а толпа свистела, требуя начинать матч. Наконец на белом помосте, возвышавшемся над серединой бассейна, появились судья и члены жюри.

— Внимание! — голос диктора прервал на полуслове охрипшую певицу. — Начинаем сенсационный, уникальный, невиданный матч водного поло: команда морских львов против команды дельфинов.

Стотысячный рев заглушил на мгновение голос диктора.

— Главный тренер и научный руководитель команд, — продолжал, захлебываясь, диктор, — известнейший зоолог профессор Ренуар!

Рядом с судьей встал благообразный седоватый джентльмен в вечернем костюме. Он театрально раскланивался и пожимал кому-то руки в воздушном приветствии. Глаза слепили вспышки блицев неугомонных фоторепортеров, но профессор продолжал кланяться, отлично понимая важность рекламы в ответственный день возникновения нового вида спорта.

Ставки на морских львов росли. Еще вчера барышники принимали два к одному за львов, но здесь, на трибунах, разноречивые слухи окончательно подорвали репутацию дельфинов, и ставки изменялись, они достигали уже четырех к одному.

Шум постепенно затихал. Крутые трибуны мерцали огоньками сигарет и напоминали темную громаду ночного города, когда к нему подлетаешь на самолете. Седоватый дымок тянулся по рядам и исчезал в бесчисленных огненных спиралях реклам.

Но вот профессор взмахнул рукой, открылись специально для этого матча сделанные шлюзы, и две команды выплыли на поле, вспенивая воду сильными ударами хвостов и ластов.

Произошла небольшая заминка. Вратарь львов долго не хотел занимать свой скучный пост и пытался выскочить на середину поля. А дельфины почти всей командой сгрудились у ворот и о чем-то оживленно «совещались». Лишь капитан, которого можно было отличить по ярко-белой полосе на голове, отправился на разминку и разведку вражеских ворот. Тренеры повелительными окриками привели команды в порядок, игроки замерли двумя полукругами в центре поля, резкий свисток судьи — и мяч упал в воду.

Пользуясь преимуществом в скорости, к нему буквально подлетел капитан дельфинов и в красивом броске, выскочив из воды на целый корпус, послал мяч на территорию львов. Матч начался!

Первые две минуты дельфины яростно атаковали. Три раза они били по воротам неточно. Наконец мячом завладел капитан львов, огромный увалень с красной ленточкой на шее. Он легко подхватил мяч на нос и, ловко балансируя, бросился под охраной двух нападающих к воротам противника. Вратарь дельфинов предпринял отчаянную попытку спасти ворота, бросившись со всей скоростью, на которую он был способен, в наступление. Но когда, обманутый ловким маневром второго льва, он вынырнул метрах в двух от ворот, капитан львов, почти вплотную подплыв к ним, небрежно забросил мяч в сетку.

— Гол!.. Гол!.. Гол!.. — ревела публика.

Тренер команды львов достал из специальной сумки небольшую рыбку и кинул ее капитану. К величайшему восторгу зрителей, капитан не сразу проглотил лакомый кусочек, а подкинул рыбку, перевернул ее в воздухе, и только тогда она исчезла в его усатой пасти.

На огромном щите с надписью «Морские львы» появилась цифра 1.

Некоторое время тренеры приводили свои команды в порядок — львы били ластами, дельфины кувыркались, выпрашивая подачку. Кто-то из зрителей кинул в бассейн рыбешку, и полтора десятка игроков кинулись за ней, началась свалка.

Щелкнул радиорупор: «Предупреждаю. Зрители, бросающие что-либо в бассейн, будут немедленно удалены со стадиона».

К нарушителю уже протискивались два дюжих полисмена. Публика свистела, шумела, орала. С другой стороны в воду тоже полетела рыбешка. Два здоровых парня хохотали, глядя, как разъяренный сержант позиции рыскает глазами по рядам в поисках нарушителей. Из соседнего ряда донеслось:

— Идиоты, игру задерживают, гнать вас надо!

— Кого? Нас? — огрызнулся старший.

— Вас! — вступился солидный мужчина с сигарой.

— Молчи, лев морской, — сострил второй парень. Дама закричала: «Полиция!», кто-то дернул хулигана за пиджак, и через минуту на трибуне уже раскачивался клубок сцепившихся тел. Над ним реял женский визг, а обозленные полисмены выхватывали из свалки первых попавшихся. Те исчезали за оградой, а придя в себя, начинали вопить и выламывать двери.

Напуганные шумом «игроки» сбились у шлюзовых створок. Тренеры что-то ласково говорили им, похлопывая по лоснящимся спинам. Прерывая дикий рев толпы, грянул густой бас усилителей:

Только через полчаса удалось восстановить порядок, и игра была продолжена. Симпатии всех зрителей теперь завоевал вратарь львов. Он ловко принимал на нос самые, казалось бы, смертельные мячи дельфинов. Каждый взятый мяч приносил ему новую рыбешку. К концу первого тайма вратарь, войдя во вкус, стал выскакивать из ворот и перехватывать мячи у дельфинов и у своих. За это подачек ему не давали, и он сердито хлопал ластами. Одним из подобных моментов воспользовались дельфины: их капитан забросил ответный мяч в ворота противника. Стадион ревел. Страсти разгорелись настолько, что публика совершенно забыла, на каком матче она находится, и подбадривала своих любимцев стандартными криками болельщиков: «Давай, давай!» Каждый удачный бросок отмечали таким ревом, что в нем тонули громкие звуки победной трубы, которую принес один из зрителей.

— Жми, Боби! — надрывались поставившие на дельфинов (Боби — звали капитана).

И Боби жал. Он забросил еще два мяча в ворота львов и один в свои.

К концу игры зрители настолько устали, что уже почти не реагировали на перипетии борьбы…

Победителей — команду дельфинов — оставили в бассейне, а морских львов тренеры и служители с позором загнали в шлюзы. Дельфины под звуки старинного вальса Штрауса гордо играли в замутившейся воде, ловко подхватывая различные лакомства, летевшие с трибун.

Главный тренер говорил своим помощникам:

— Нужно будет перед состязаниями мазать их фосфоресцирующим составом. Так будет красивее.

К нему протискивались репортеры, судьи, снова вспыхивали блицы и стрекотал аппарат телецентра.

Прожекторы постепенно гасли.

Утренние газеты были заполнены описанием этого необычайного матча.

«Величайшая сенсация века!» — кричали огромные заголовки, и со всех страниц смотрел улыбающийся профессор зоологии Ренуар.

«Дрессированные морские львы и дельфины в матче на первенство двух океанов! Выиграли дельфины! Профессор тренирует тюленей!»

…Пожарный репортер Коперхед давно мечтал о какой-либо сенсации, которая помогла бы ему выбраться из этого проклятого отдела хроники. Но даже на такое дело, как дельфины, его не послали. Заголовок в самой влиятельной газете, официозе демократической партии, привлек его внимание: «Дрессированные дельфины смогут нести атомные торпеды!»

«Бред, — подумал Коперхед. — Но как можно было бы поживиться на таком бреде!»

И он решил действовать.

За умеренное вознаграждение коридорный подключил Коперхеда к телефонной линии номера профессора Ренуара. Три часа ему не везло. Три часа в проводах бились исступленные, льстивые, восторженные, самодовольные голоса поклонников и поклонниц, которые старались пробиться к профессору. Автоматически вежливый секретарь передавал им глубочайшие сожаления профессора, который не может подойти к телефону, так как занят важной научной консультацией с тренерами команд.

«Плакали мои денежки», — уныло подумывал Коперхед и уже хотел снять наушники, чтобы отдохнуть, как вдруг в голосе секретаря появились льстивые нотки:

— Адмирал Майлс? Сейчас узнаю.

Коперхед весь превратился в слух.

— Хелло! — зарокотал уверенный голос. — Мои поздравления, профессор! О’кей, великолепно! Хочу поговорить с вами об одном деле. Касается ваших дельфинов… Да, да, жду вас к себе. И прошу, ни слова кому-либо о нашем разговоре. До встречи. Мой поклон Боби, он был неподражаем, ха-ха-ха…

Репортер быстро сбросил наушники.

— Вот она, сенсация.

Через час он принес в редакцию всего десять строк информации (именно они доставили Коперхеду должность «нашего корреспондента по научным вопросам»), и скоро в газете появилось короткое сообщение:

«Адмирал Майлс говорит „О’кей!“ и приглашает профессора Ренуара на переговоры по вопросу использования его дельфинов в военно-морской разведке. Выдающийся деятель науки и знаменитый флотоводец беседовали два часа и пришли к полному соглашению!»