2. Проблема Черноморского флота: начало дрейфа

В отличие от фиктивного, в значительной мере, «крымского спора» России и Украины, борьба за обладание Черноморским флотом была вполне реальной. Тем не менее, глубокую проблему ЧФ невозможно свести лишь к полемике соответствующих институтов двух государств. Спор о Черноморском флоте — это и политическое противостояние между командованием ЧФ и украинскими военными властями, это и драматический раскол внутри части офицерского корпуса самого флота. Едва ли при описании черноморской эпопеи можно отдать приоритет лишь одной из ее «сюжетных линий». Прежде чем стать «головной болью» в Москве и Киеве, ЧФ стал таковой для Севастополя, Крыма. Иногда наблюдателям борьбы вокруг флота казалось, что далекие столицы делают все возможное вовсе не для того, чтобы решить проблему, а как раз для того, чтобы уйти от ее решения. Даже сегодня весьма трудно однозначно ответить на вопрос — где происходили наиболее важные процессы: в дипломатических кабинетах, в штабах военачальников или на улицах крымских городов? Именно столкновение интересов массы людей на различных уровнях и в разных местах и делало эту проблему столь трудно решаемой за столом переговоров, даже когда за ними встречаются верховные лидеры государств.

30 декабря 1991 года страны-участники СНГ подписали ряд документов по военным вопросам, в соответствии с которыми Министерство Обороны бывшего Союза подлежало ликвидации, а вместо него создавалось Главное командование Вооруженных сил Содружества независимых государств. Государства СНГ получали право создавать свои вооруженные силы на базе частей и подразделений ВС СССР, которые дислоцировались на территории этих государств, за исключением тех из них, которые признавались «стратегическими силами» и должны были остаться под объединенным командованием СНГ Дальнейшие события показали, что у лидеров, подписавших пакет военных документов, не было единого представления ни о том, что входит в понятие «стратегических сил», ни о том, каков должен быть статус и условия размещения этих сил на территории новых государств.

В первые дни нового 1992 года президент Украины Л. Кравчук заявил о начале строительства Вооруженных сил Украины. 5 января украинское правительство начало приводить к присяге на верность Украине войска, дислоцировавшиеся в республике. В Этот день присягу приняли части Национальной Гвардии, 12 января — пограничные войска. До 20 января принятие присяги планировалось осуществить во всех трех военных округах, которые имелись на Украине — Одесском, Киевском и Прикарпатском, а также на Черноморском флоте (точнее, в той его части, которая после распада СССР оставалась на территории Украины). К присяге также планировалось привести и подразделения, которые оставались под объединенным командованием (ракетные войска, авиация дальнего действия), хотя, как утверждал Министр обороны Украины К. Морозов, эти войска должны были выполнять задачи обороны всего Содружества.[43] По сообщениям печати, в большинстве частей и соединений принятие присяги прошло без каких-либо осложнений, Исключение составили некоторые стратегические части и Черноморский флот, командование которых отказалось выполнить решение украинских властей.

Черноморский флот являлся весьма крупным соединением вооруженных сил бывшего союза. Согласно данным, приводимым в книге С. Горбачева, в 1990 году ЧФ насчитывал в своем составе 833 корабля и судна, в том числе 28 подводных лодок, 2 противолодочных крейсера, 6 ракетных крейсеров (БПК), 20 эсминцев и БПК (фрегатов УРО), около 4 °CКР и около 30 малых ракетных кораблей и катеров, около 70 тральщиков, около 50 десантных кораблей и катеров, около 100 боевых и вспомогательных катеров, 410 единиц морской авиации. Численность личного состава — около 100 тыс. человек.[44]

Как писал Д. Кларк — эксперт по военным вопросам журнала RFE/RL Research Report: «Несмотря на то, что Черноморский флот, подобно Балтийскому меньше, чем Тихоокеанский или Северный флоты (бывшего СССР — А.М.), он представляет все еще грозную силу, большую, чем большинство других флотов мира, включая членов НАТО, кроме США. Согласно данным Международного Института Стратегических исследований (IISS) он обладает около 400 кораблей, из которых 45 относятся к ударным надводным силам, из которых наиболее значительны морские военные корабли, включая два ракетных авианосных крейсера «Москва» и «Ленинград», три ракетоносца с ядерным оружием, десять ракетоносцев поражения и тридцать ракетоносных фрегатов. Слабой частью флота является его подводный компонент, который состоит из 26 устаревших дизельных подводных лодок… Сила флотской авиации наземного базирования, однако, более чем компенсирует эту слабость. Согласно оценке IISS этот компонент включает 151 военный самолет и восемьдесят пять вертолетов; отдельные русские источники, — пишет Кларк, — утверждают, что их даже больше, приблизительно около 400 единиц, включая 140, способных нести ядерное оружие и решать задачи на больших дистанциях… Флот также включает бригаду морской пехоты, базирующуюся в Севастополе, и части береговой обороны — моторизованную стрелковую дивизию в Симферополе».[45] Вероятную численность личного состава Д. Кларк определил в 75 тыс. офицеров и матросов.

Командующим флотом с осени 1991 года являлся адмирал Игорь Касатонов, который сменил на посту поддержавшего ГКЧП адмирала Хронопуло. 4 января состоялось заседание Военного Совета флота на котором было решено не принимать украинскую присягу до тех пор, пока руководители двух государств не договорятся окончательно, кому должен принадлежать Черноморский флот.

Получив соответствующие распоряжения МО Украины, адмирал И. Касатонов заявил, что флот подчиняется командованию Военно-морского флота бывшего СССР — СНГ и не будет выполнять приказов Министра обороны Украины.[46] Двухдневные переговоры командования ЧФ и Министерства обороны Украины не привели к каким-либо результатам, 8 января на специальной пресс-конференции И. Касатонов заявил: «Перед флотом не стоит вопрос выполнять или не выполнять приказ президента Украины Л. Кравчука, флот подчинен непосредственно главнокомандующему войсками СНГ маршалу Е. Шапошникову и командующему ВМФ бывшего СССР адмиралу Чернавину». Это же повторил И. Касатонов и на встрече в Киеве на следующий день.[47] Председатель союза офицеров Украины В. Мартиросян утверждал, что командующий флотом отключил связь с МО Украины и разослал во все флотские подразделения шифрограмму с требованием выполнять только приказы его, Чернавина, и маршала Шапошникова.[48]

По-видимому, для властей Украины позиция командования флотом была достаточно неожиданной, поскольку на референдуме о независимости Украины 1 декабря 1991 года ЧФ высказался за независимость украинского государства. В голосовании приняло участие 97 % военнослужащих, из которых 72 % высказались за независимость Украины, 48 % проголосовали за Л. Кравчука, как за президента государства.[49] Такой исход голосования был вызван рядом обстоятельств: как общим состоянием умов в это время, так и тем, что для военнослужащих флота идея независимости Украины не входила в противоречие с идеей сохранения флота как «общего для всего будущего содружества». Л. Кравчук накануне выборов неоднократно заявлял о том, что ЧФ останется флотом СНГ, а Украина будет иметь свои собственные небольшие Военно-морские силы. Свою роль сыграло то, что Украина участвовала в содержании флота, и то, что около 20 % офицеров и 30 % матросов были выходцами из Украины.[50] На флоте ожидали, что обретение Украиной независимости не отразится на будущем Черноморского соединения.[51] Слишком быстрые и грубые действия Киева в январе 92-го вызвали своего рода шок и стимулировали ответную негативную реакцию флотского командования.

Трудно сказать, в какой мере действиями Касатонова управляли из Кремля, и какова была бы реакция Москвы, если бы Касатонов оказался более лояльным по отношению к новому украинскому руководству. В. Савченко в своей книге утверждает, что И. Касатонов колебался: «…вне всякого сомнения, он готов был передать Украине все свое хозяйство, но его никто не захотел даже принять».[52] Этот же автор говорит, что решение Касатонова не принимать присягу последовало за каким-то загадочным звонком из Москвы.[53] Первый заместитель командующего ВМФ адмирал И. Капитанец в одной из статей в январе 1992-го указывал, что 2 и 3 января в Киеве проходили переговоры бывшего МО СССР и МО Украины, где шла речь о судьбе ЧФ, причем российская делегация отстаивала идею единого ЧФ как части стратегических сил СНГ.[54] Тем не менее, официальная реакция Москвы последовала лишь после того, как И. Касатонов и Военный совет флота сказали свое твердое «нет» новой присяге, что заставляет думать о том, что адмирал в известной степени действовал самостоятельно. В 1992 году он стяжал в общественном мнении Крыма славу непреклонного патриота, противостоящего так называемому «объективному ходу событий». Так же смотрели на него и многие политики в России. Например, Председатель ВС РФ Р. Хасбулатов сказал о нем: «Я думаю… что если бы не было Касатонова там, то сегодня спорить с Украиной было бы не о чем. Уже давно флот перешел бы».[55]

У военных и политических лидеров России в начале 1992 года не было единого мнения относительно будущей судьбы флота. Наряду с необходимостью сохранения флота в качестве «общего флота Содружества» высказывались и иные идеи. В украинской прессе в начале года промелькнуло несколько сообщений об имевшемся, якобы, неопубликованном указе президента России Б. Ельцина о передаче под юрисдикцию России всех вооруженных сил бывшего СССР, призыве вице-президента А. Руцкого не поднимать над кораблями ЧФ украинские флаги, а также заявлении председателя ВС России Р. Хасбулатова о том, что все четыре флота бывшего Союза будут принадлежать России.[56] На упомянутом уже всеукраинском совещании Л. Кравчук зачитал шифрограмму маршала Е. Шапошникова, в которой содержался приказ всем войскам, дислоцировавшимся на территории Украины 10–12 января принять присягу на верность России.[57] 5 января, согласно сообщениям прессы Б. Ельцин действительно подписал текст присяги на верность России, а 8 января он был опубликован. Находясь в Поволжье, Б. Ельцин заявил: «Черноморский флот был, есть и будет российским… никто у России его не отберет, в том числе и Кравчук…».[58] 10 января это заявление поддержал адмирал Чернавин, отметив в то же время, что ЧФ является частью стратегических вооруженных сил, несет ядерное оружие и выполняет стратегическую задачу.[59] 28 января Б. Ельцин посетил корабли ЧФ, находившиеся на внешнем рейде Новороссийска, где выступая перед командованием флота, он высказался в несколько ином духе: «Позиция российского руководства в отношении судьбы флота не может быть равнодушной. Российским его объявлять никто не будет. С Украиной предстоят переговоры по решению военных проблем, она вправе иметь свой флот. Но мы против раздела ЧФ, он должен быть единым, обеспечивать безопасность границ СНГ».[60] Аналогичная позиция была занята и Верховным Советом России, на совместном заседании палат которого 6 февраля было принято постановление, в котором ВС поручал правительству «принять все необходимые меры по сохранению ЧФ как единого целого…».[61]

Украинская сторона, заявляя о своих правах на флот, исходила из иных представлений. Украинские военные и политики настаивали на собственном праве определять, что входит в состав стратегических сил, а что нет. Они рассматривали как стратегическое подразделение не весь флот, а лишь ту его часть, которая имела ядерное оружие, или решала задачи «глобального сдерживания».[62] Политики Украины заявляли, что Украина внесла свой вклад в строительство ВМФ бывшего Союза и имеет полное право требовать свою долю этих сил (которая определялась даже как большая, чем Черноморский флот). Ряд западных исследователей, в частности Д. Кларк отмечает, что такой подход Украины к флоту появился после декабрьского референдума и президентских выборов. Первоначально, как утверждает Кларк, политические деятели Украины заявляли о том, что государству необходимы небольшие военно-морские силы для несения пограничной службы.[63]

В январе 1992 года на встрече глав государств СНГ в Москве были подписаны новые документы по военным вопросам, в частности, протокол, в котором указывалось, что «ВМФ бывшего СССР входит в состав стратегических сил Содружества, за исключением части сил ЧФ, которые войдут в состав вооруженных сил Украины».[64] Эти решения, однако, не принесли в решение проблемы ничего нового, поскольку стороны имели свое представление о том, каков должен быть размер этой «части». Украина видела ее как большую (около 80 % флота). Маршал же Шапошников заявлял о том, что большая часть ЧФ должна остаться у СНГ.[65]

Между тем, обстановка в Севастополе накалялась с каждым днем. В январе при участии министерства обороны Украины в ряде частей и подразделений флота были созданы организации Союза офицеров Украины, в которые объединились сторонники перехода ЧФ под украинскую юрисдикцию, Авангардом переприсягания, как пишет С. Горбачев, стали флотские политработники. Влияние сторонников новой присяги было сильно на некоторых кораблях флота и крымской Военно-морской базе в Донузлаве, командир которой Б. Кожин был один из активистов этого движения.[66]

Под юрисдикцию Украины удалось перевести особые отделы частей флота, военную прокуратуру и трибунал, что означало, что разведывательные структуры ЧФ начали действовать против своего командования. В течение января — марта 1992 года украинскую присягу приняли ряд частей флота, дислоцировавшихся преимущественно за пределами Крыма, а также на Крымской базе ЧФ в Донузлаве, в том числе батальон морской пехоты. Командование ЧФ распорядилось прекратить допуск флотских особистов на территорию частей. Была усилена охрана штаба ЧФ подразделениями морских пехотинцев и пловцов-диверсантов. Это мотивировалось имевшей место, якобы, присылкой спецподразделения украинской службы безопасности для ареста Касатонова.[67] Адмирал Касатонов отказался от встречи с депутатами украинского парламента и представителями МО Украины, что вызвало специальное заявление Л. Кравчука с требованием отстранить И. Касатонова от должности.[68]

Все это происходило на фоне нараставшей политической напряженности в Крыму, в атмосфере почти не прекращавшихся митингов в поддержку референдума о статусе Крыма.

В эскалацию напряженности вокруг ЧФ постепенно втягивались представители высших властей Украины и России.

2 апреля Л. Кравчук обратился со специальным заявлением к морякам-черноморцам, рабочим и служащим ЧФ. В нем президент Украины подверг критике позицию «руководства ВМФ бывшего СССР», которое «постоянно пытается навязать нам свою позицию, свое видение проблемы, не считаясь с политикой Украинского государства. При этом, — указывал Л. Кравчук, — используется и прямое запугивание тех, кто принял присягу на верность Украине…» «Украина, — сказал президент, — будет иметь флот в составе своих вооруженных сил. И будет иметь не столько, сколько нам соизволят выделить адмиралы, а столько, сколько необходимо для достаточной и надежной защиты морских рубежей суверенного государства».[69] В Москве заявление Кравчука было воспринято как вызов. 3 апреля последовало заявление Б. Ельцина, в котором говорилось: «В случае чьих-либо попыток одностороннего изменения статуса ЧФ, Российская Федерация будет вынуждена взять флот под свою юрисдикцию с последующей передачей в состав стратегических сил СНГ».[70] В этот же день в Севастополь прибыла российская делегация во главе с вице-президентом А. Руцким. «Десант» Руцкого подлил масла в огонь. То, что говорил вице-президент России в Севастополе, украинский парламент оценил как покушение на территориальную целостность Украины.

5 апреля Л. Кравчук подписал Указ «О неотложных мерах по строительству вооруженных сил Украины», которым предписывалось сформировать ВМС Украины на базе сил ЧФ, дислоцировавшихся на территории государства. Спустя два дня вышел «ответный» указ Б. Ельцина «О переходе под юрисдикцию РФ Черноморского флота». 9 апреля планировалось поднять над кораблями российские военно-морские андреевские флаги.

Стороны находились на гране открытого конфликта, который угрожал выходом Украины из СНГ и распадом этой организации. НИ одна из сторон не была заинтересована в подобном развитии событий. В этих условиях руководители двух государств отказались от осуществления каких-либо действий, которые могли бы еще более усложнить ситуацию. 8 апреля начались переговоры делегаций Украины (В. Дурдинец) и России (Ю. Яров). Стороны создали совместную рабочую группу, которая должна была разработать принципы будущего соглашения. Президенты объявили о двустороннем моратории на действия своих указов.

На переговорах в Одессе государственными делегациями России и Украины было решено обсудить вопросы ЧФ на встрече Б. Ельцина и Л. Кравчука в Дагомысе. Встреча состоялась 23 июня 1992 года. Она началась в достаточно прохладной атмосфере — по сообщениям печати, киевская делегация даже не была встречена московской стороной, закончилась же совместной прогулкой Б. Ельцина и Л. Кравчука на берегу моря «чуть ли не в обнимку».[71] В Дагомысе Украина и Россия договорились о создании на базе ЧФ двух флотов — российского и украинского, однако на переходный период ЧФ должен был оставаться под объединенным командованием, а военнослужащие, призванные для прохождения службы на ЧФ, — приводиться к присяге того государства, гражданами которого они являются.[72]

Как российская, так и украинская пресса с оптимизмом оценила результаты дагомысской встречи, однако в действительности она не положила конец серьезным разногласиям между сторонами. Последующие события выявили ставшую обычной между Россией и Украиной тенденцию едва ли не диаметрально противоположно толковать принятые совместно решения. Подобно тому, как институт СНГ для Украины и для России имел различное значение, — для Украины он был средством «цивилизованного развода», для России инструментом сохранения интеграции, — дагомысские решения также приобрели различный смысл, Украинская сторона делала акцент на будущем неизбежном разделе ЧФ, Российская — на временном сохранении единства флота.

По окончании дагомысских переговоров борьба за флот разгорелась с новой силой. Теперь это была уже не только борьба внутри офицерского состава ЧФ, но и между командованием де-факто российского флота и военно-морских Сил Украины. Еще 6 апреля был подписан Указ президента Украины о назначении командующим ВМС контр-адмирала Б. Кожина, бывшего командира Крымской ВМБ, который начал формирование нового украинского соединения.[73] Уже через несколько дней после подписания дагомысских соглашений произошли новые инциденты, ставшие причиной взаимных обвинений сторон в нарушении договоренностей. На пресс-конференции 1 июля 1992 года И. Касатонов обвинил МО и Командование ВМС Украины в том, что оно склоняет личный состав частей и подразделений к принятию украинской присяги, оказывая при этом давление на военнослужащих.[74] В свою очередь Б. Кожин заявил о нарушении Россией порядка комплектования ЧФ посредством большего призыва военнослужащих из России. По словам Б. Кожина, общая численность призывников из РФ вместо 2,5 тысяч составила 4 тысячи. Кроме этого, украинская сторона обвинила командование ЧФ в «репрессиях» против офицеров и матросов, принявших украинскую присягу.[75] В конце июня МО Украины сделало попытку переподчинить ВМСУ тральщик «Сигнальщик», в июле же был приведен к присяге Украины 816 артиллерийский полк береговой обороны и некоторые другие подразделения. В середине июля возник инцидент вокруг севастопольской комендатуры, начальник которой принял украинскую присягу и был отстранен от выполнения своих обязанностей командованием ЧФ, причем была угроза применения оружия.

Пиком же нового витка противостояния стал самовольный уход из Донузлава в Одессу под украинским флагом сторожевого корабля СКР — 112, тут же окрещенного журналистами «броненосцем «Потемкин» и «Авророй» украинского флота. Командир судна объяснял свои действия «протестом» против «невыносимых условий службы», которые создавались для украинских моряков на флоте. Заметим, что аналогичный случай, правда, с участием противников украинской присяги имел место 5 апреля 1992 года, когда из Донузлава в Севастополь был уведен МПК-116. Корабли ЧФ организовали преследование мятежного украинского судна, однако ему удалось благополучно добраться до Одессы. Командование флота оценило этот инцидент как «провокацию, устроенную Министерством Обороны Украины, на несколько порядков опаснее и значительнее предыдущих».[76] МИД России направило МИД Украины специальную ноту, где выразило «озабоченность» в связи с инцидентом и потребовало возвращения корабля на базу ЧФ.

Инцидент с СКР-112 заставил Б. Ельцина и Л. Кравчука вновь встретиться для переговоров о судьбе ЧФ. На этот раз принимающей была украинская сторона. Встреча проходила в Крыму, в Мухалатке близ Ялты. В делегацию Украины вошли министр иностранных дел А. Зленко, министр обороны К. Морозов, зам. председателя ВС В. Дурдинец и председатель ВС Крыма Н. Багров. В российскую — зам. председателя ВС Ю. Яров, председатель комитета по СНГ В. Машиц, министр обороны П. Грачев и министр иностранных дел А. Козырев.

В результате переговоров было подписано так называемое Ялтинское соглашение, призванное уточнить и детализировать предыдущие договоренности. Согласно ему было подтверждено, что флот подлежит разделу между договаривающимися сторонами, устанавливался трехлетний переходный период (до 1995 года), в течение которого флот сохранялся единым под объединенным командованием, первых лиц которого назначали и освобождали лично президенты России и Украины (ЧФ выводился таким образом из состава стратегических сил СНГ). Стороны договорились о совместном базировании флота, а также о том, что призыв матросов будет осуществляться Украиной и Россией в равной пропорции (50 % на 50 %). Было подтверждено решение о том, что на переходный период военнослужащие двух стран должны были приводиться к присяге того государства, гражданами которого они являются. Стороны брали ответственность за равное финансирование флота.[77]

Кроме договоренностей президентов, в Мухалатке министры иностранных дел двух стран А. Козырев и А. Зленко подписали два соглашения: о разделе зарубежного имущества и о безвизовом проезде между странами. На встрече были также выработаны основные принципы будущего широкомасштабного договора между Россией и Украиной.[78]

Соглашения по ЧФ должны были вступить в силу с 1 октября 1992 года. До начала переходного периода стороны не проявляли большой активности. Украина завершила процесс переподчинения себе военных училищ Севастополя, а так же формирование на базе организационной группы ВМС Украины полного штаба украинских морских сил, их финансовых и других органов. Осенью 1992 года корабли флота участвовали в операции в районе Сухуми, в зоне грузино-абхазского конфликта, по результатам которой командование ЧФ получило благодарность Министров обороны России и Украины.

Реализация Ялтинских договоренностей была невозможна с нахождением на своем посту адмирала Касатонова, фигура которого вызывала настоящую аллергию у Киева. Осенью 1992 года он был назначен первым заместителем Главкома ВМФ России и в декабре 1992 года отбыл в Москву. Новым командующим флотом президенты России и Украины назначили по предложению российской стороны 15 января 1993 года адмирала Эдуарда Балтина.