Глава 7

Арден понимала, что Дрю хочется обсудить с ней это предложение. Он был возбужден и взвинчен, когда они оставили пляж и вернулись в номер, и не мог стоять на месте. Пока Арден стряхивала песок с Мэтта, Дрю метался по ванной.

— Не знаю, готов ли я.

— Может, и не готов.

Арден собиралась поработать адвокатом дьявола. Если начать уговаривать его, он просто упрется и станет опровергать любые доводы «за», которые она выскажет. И если проиграет, то обвинит ее в том, что она подтолкнула его на эту авантюру.

— С другой стороны, — возразил Дрю сам себе, — я никогда не узнаю, готов ли, пока снова не начну играть с настоящими соперниками.

— Точно.

— Но, Боже мой! Завтра! Почему не на следующей неделе?

— Ужасно. Теряешь возможность целую неделю переваривать такое событие.

На самом деле Дрю и не слушал ее, иначе уловил бы язвительность в голосе. Вышагивая кругами, он постукивал ногтем большого пальца по передним зубам, нахмурив брови.

— Но если бы у меня была неделя на раздумья, я, вероятно, отговорил бы себя.

— Вероятно, — согласилась Арден, скрывая улыбку.

— Возможно, даже к лучшему, что я должен принять поспешное решение.

— Возможно.

Он следовал за ней по пятам, пока она несла Мэтта в спальню, чтобы переодеть.

— Надо позвонить Хэму. Он был со мной многие месяцы после того, как я начал играть, даже на незначительных турнирах. Но он вряд ли одобрит идею участия в показательном матче.

— Может и не одобрит.

— Но в любом случае надо ему позвонить, — решил Дрю, потянувшись к телефону. — Прямо сейчас.

Менеджер Макаслина разволновался и пообещал, что попытается прилететь из Лос-Анджелеса, чтобы присутствовать на игре.

— Это будет Гонсалес.

Дрю принесли сочный кусок говядины, но он фактически ничего не съел. Арден заказала еду для себя и Мэтта, когда стало очевидно, что Дрю слишком озабочен, чтобы сделать выбор за них.

— В последний раз, когда я играл с ним, он издевался надо мной. Ублюдок обернулся к толпе на открытой трибуне, широко развел руки — мол, разочарован — и рассмеялся.

Если Дрю искал сочувствия, ему следовало обратиться в другое место. Последнее, в чем он нуждается, — чтобы кто-то нянчился с ним.

— Жаль, что соперником не оказался кто-нибудь менее устрашающий, чем Гонсалес. Тогда болельщики, спортивные обозреватели и прочие могли бы сказать, что ты играл сильно и благоразумно, и не откусил больше, чем смог прожевать.

— Они сказали бы, что я струсил.

Дрю злобно вонзил вилку в кусок мяса и покачал им перед ее лицом, рождая следующую мысль:

— Нет, возможно, и к лучшему, что придется биться с Гонсалесом. По крайней мере, никто не станет язвить, что я боюсь играть по-настоящему.

Мстительный свет пылал в его глазах, но, когда он увидел понимающую улыбку Арден, его лицо смягчилось, и он опустил угрожающую вилку на тарелку.

— Когда твой друг ждет ответа? — мягко спросила она.

— В восемь.

— Значит, пора возвращаться в номер, — констатировала Арден, стирая со рта ребенка остатки пюре.

Они рано поужинали, потому что мальчику пора было ложиться спать, и как только оказались в комнате, насыщенный день взял свое, и малыш безропотно отправился в кроватку. Противоречивые мысли по-прежнему обуревали Дрю, пока он помогал Арден уложить сынишку. Телефон зазвонил, когда они возвращались в гостиную, выключив свет в спальне Мэтта.

Дрю замер, несколько секунд смотрел на телефон, потом целеустремленно прошагал через комнату и поднял трубку.

— Алло, — рявкнул он. — О, здравствуйте, миссис Лаани.

Арден увидела, как с облегчением расслабились его плечи, и почувствовала, что и ее собственные тоже обмякли.

— Рад вас слышать. Скучаем без вас, хотя Арден прекрасно справляется с Мэттом. — Он посмотрел через плечо и подмигнул ей. — Ладно, если уверены, что чувствуете себя достаточно хорошо. Не надо мчаться сюда сломя голову… нет, с ним все будет в порядке. Вообще-то, завтра я играю в клубе, так что будет очень здорово, если вы посидите с Мэттом… Да… Отдыхайте сегодня вечером, а утром увидимся.

Он повесил трубку.

— Она говорит, что чувствует себя лучше и приедет утром, чтобы взять Мэтта с собой по магазинам. Ее сестра отвезет их.

Арден пронзило острое разочарование. Ей бы доставило удовольствие присоединиться к ним. Выбор одежды для сына стал бы новой радостью, ведь раньше они обходились без нее, но она не видела никакого способа навязаться в компанию. Кроме того, если Дрю согласится на игру, — а она предвидела, что так и будет, — ей хотелось быть там.

— Собираюсь пожелать тебе доброй ночи, Дрю.

Он перестал метаться и безучастно посмотрел на нее.

— Сейчас? Но еще даже не…

— Знаю, но тебе нужно побыть одному. И подумать.

Он пересек гостиную и положил руки ей на талию.

— Я вел себя как ненормальный после разговора с Джерри. Прости. Не хотел игнорировать тебя. Ты ведь не сердишься, нет?

— Конечно, нет! Поверь мне, Дрю. Ты должен принять очень важное решение, и твоя рассеянность понятна.

— Но я не хочу отвлекаться от тебя, — прошептал Дрю, уткнувшись ей в шею. — Мне пригодятся твои советы и поддержка. Побудь со мной.

— Нет. Никто не поможет тебе сделать выбор.

Арден знала все о принятии судьбоносных решений по собственному опыту. Та ночь, когда она от заката до рассвета мерила комнату шагами, пытаясь определиться, согласиться на предложение Рона или нет, была самой одинокой и самой страшной в ее жизни. Вся ответственность обрушивалась исключительно на ее плечи. Не нужно влиять на размышления Дрю. И не стоит становиться его опорой. На сей раз он должен выстоять самостоятельно или никогда не сможет подняться.

— Что мне делать, Арден? — спросил он, вжимаясь лицом в ее волосы.

Она отстранилась.

— Ты хочешь снова профессионально играть в теннис?

— Да, до тех пор, пока не решу уйти, оставаясь на вершине, и не потому, что не смогу разбить соперника в пух и прах. Продолжительность жизни на поприще профессионального тенниса очень коротка, всегда найдется кто-то помоложе и половчей, и я смирился с этим. Но хотел бы закончить карьеру на пьедестале, а не под градом насмешек.

— Тогда, думаю, ты и сам знаешь, как поступить.

— Я должен играть. — Усмешка скривила губы. — И сделаю это.

Телефон вновь зазвонил, и не было сомнений, кто на том конце провода.

— Спокойной ночи, — прошептала Арден, скользнула в спальню и закрыла за собой дверь.

Она не различала слов, но слышала уверенность в голосе Дрю, поэтому улыбнулась, взяла блокнот и ручку и начала набрасывать заметки к статье о простых полинезийских рецептах, которую собиралась опубликовать в кулинарной колонке «Лос-Анджелес Таймс».

Когда Арден проснулась, кроватка Мэтта была пуста. Она села и быстро заморгала, пытаясь сориентироваться в незнакомой комнате, потом сбросила покрывало, подошла к окну и выглянула сквозь щелочку между штор. Восход только разгорался. Спокойный океан отражал лиловое небо.

Дверь в спальню оказалась открытой. Арден на цыпочках пересекла гостиную и подошла к комнате напротив. Помещение заливали розоватые отблески занявшегося рассвета. В отличие от спальни, которую она делила с Мэттом, в этой царствовала единственная внушительных размеров кровать, а не две обычные двуспальные. Мэтт свернулся калачиком возле отца. Оба крепко спали.

Влекомая чем-то более сильным, чем здравый смысл и благоразумие, Арден прокралась вглубь комнаты и приблизилась к ним. Мэтт лежал на дальней стороне, попа, выглядящая непропорционально пухлой из-за ночных подгузников под пижамкой, примостилась у груди отца. Малыш тихонько посапывал, выпятив губы.

Рука Дрю — сухощавая и гибкая, с длинными сужающимися пальцами — обнимала тельце сына, в неярком утреннем свете волоски на коже казались золотой пылью. Даже в расслабленном состоянии его рука выглядела жилистой и очень сильной.

Глаза Арден затуманились от наплыва чувств, пока путешествовали по всей скульптурной длине к развороту широких плеч. Дрю лежал затылком к ней, но она упивалась красотой его спины, гладкой загорелой кожей и рельефными мускулами, неудержимо тянуло прикоснуться к нему кончиками пальцев… или губами?

Линия позвоночника уходила вниз, и она проследовала по ней взглядом к ямочке на пояснице, к ягодицам, обрисовывающимся под простыней. Ниже талии загар становился лишь чуть светлее. Искушение спиралью поползло из глубины при мысли о том, что он наверняка жарился на солнце обнаженным.

Волосы Дрю раскинулись беспорядочной белокурой гривой по бежевой наволочке. Обойдя кровать, чтобы рассмотреть его лицо, Арден восхитилась прекрасно вылепленными формами носа, рта, отражающего чувственный характер, и подбородка, свидетельствующего о мужской властности. Его ресницы были густыми и длинными, светлыми на кончиках и почти черными у основания. Это лицо лишало женщин сна и дара речи, независимо от того, знали они о его репутации или нет.

Каждый раз, когда они шли куда-то вместе, Арден замечала завистливые взгляды окружающих представительниц прекрасного пола. Жадные глаза впивались в мужчину, его спутницу и ребенка между ними. Арден понимала, что все предполагают, будто они одна семья. Биологически, да, они были семьей. Но на самом деле…

Напомнив себе, что вторглась на чужую территорию, Арден тихонько повернулась к выходу, но не успела сделать и пары шагов, как ее рывком схватили за длинную, до пола, ночную рубашку. Развернувшись в тревоге, она увидела, что Дрю проснулся, откатился от Мэтта и оказался на краю постели, наматывая на кулак подол ее сорочки.

Его взгляд оставался сонным и ленивым, как и движения, когда он неторопливо обертывал ткань вокруг кисти, натягивая, сокращая расстояние между ними, пока колени Арден не уперлись в матрац. Он пленил ее и захватом, и взглядом. Арден застыла на месте, а Дрю свободной рукой медленно откинул простыню.

Ее дыхание сделалось поверхностным и частым, в ушах отдавались гулкие неровные удары сердца, истома налила тяжестью и словно сковала конечности, но внутри уже зарождалась невиданная сила.

Одним гибким движением Дрю сел на краю кровати, не обращая внимания на наготу. Он по-прежнему не сводил глаз с Арден, и ни один не мог разорвать контакт.

Дрю поставил ее между колен, твердые теплые бедра обхватили ее с двух сторон. Поддавшись порыву, подталкивающему ее с первой встречи, Арден подняла руку и позволила пальцам погрузиться во взъерошенные со сна волосы. Дрю несколько секунд потворствовал ей, потом поймал ее руки и поднес ко рту.

Его поцелуй сначала был робким, простым касанием губами ладони. Потом язык пощекотал ставшую болезненно восприимчивой кожу, послав каскад мурашек по всему телу. Скоро его рот обжег ладонь и вызывал цепную реакцию потрясающих ощущений. Словно устройства с наведением на цель по тепловому лучу, чувственные импульсы обнаружили потаенный центр ее сексуальности, и ринулись туда, чтобы взорваться.

Дрю прикусил и поцеловал кончик каждого пальца, потом запястья, посылая волну жара к грудям, которые заныли от вожделения и напряглись в бежевых кружевных чашечках ночной рубашки.

Оценив глазами роскошные полукружья, Дрю позволил рукам дрейфовать вслед за взглядом, коснулся ее груди через соблазнительные кружева, и огонь страстного желания опалил Арден. Его пальцы нежно ласкали ее, пока соски не затвердели и не запылали. Подавшись вперед, Дрю провел губами по вершинкам, затем зарылся головой в пышные округлости, смакуя сонный теплый женский аромат. Потом его голова спустилась ниже и уткнулась в стройный живот.

Одна рука прокралась Арден за спину и скомкала ткань, стискивая рубашку все сильней, пока та не натянулась, превратившись в нейлоновый футляр, и не заставила Арден почувствовать себя выставленной напоказ больше, чем если бы она была обнажена. Его глаза мерцали, словно языки пламени. Дрю углядел ямочку пупка и поцеловал ее, обводя крохотный кратер мечущимся языком. Арден зачарованно смотрела на постепенно увеличивающееся влажное пятно — Дрю целовал ее там снова и снова. У нее затряслись колени, руки давно нашли путь к его плечам, поползли выше, и теперь запутывались в его волосах все больше и больше по мере того, как его голова спускалась все ниже.

Арден затаила дыхание, стараясь не стонать от страсти, в то время как его указательный палец путешествовал по диагонали чуть выше бедер. Она откинула голову и инстинктивно выгнулась к нему, пока он очерчивал второю сторону проступившего треугольника с той же мучительной неторопливостью. Затем поцеловал место, где сходились ноги, и основа ее мира разрушились, отпала и оставила парить без точки опоры. Стискивая его голову, Арден, всхлипывая, выдохнула его имя.

Он встал, рука на ее спине выпустила ткань сорочки и нырнула в ее волосы. Его рот обрушился на ее губы, горячий и жадный, но язык с удивительной сдержанностью вел свою игру.

Одним уверенным движением Дрю подхватил ее на руки и понес через гостиную в другую спальню. Арден чувствовала его готовность возле своего бедра, видела налитую плоть, вздымающуюся из темно-золотистых зарослей. Как и все тело, этот символ мужественности был великолепен.

Она понимала, что соитие неизбежно. И одновременно точно знала, что не должна этого допустить.

Она жаждала Дрю. Каждая клеточка в теле просто умрет, если схлынет эта сокрушительная лихорадка. Арден мечтала заполнить пустоту, которая разверзалась все шире каждый раз, когда они соприкасались, груди тосковали по сладости его губ и шаловливому языку. Но все происходит не вовремя. Если они сейчас займутся любовью, это может навлечь беду на них обоих.

Не подозревая о ее колебаниях, Дрю поставил ее рядом с кроватью и снова принялся ласкать, обхватив за ягодицы и притягивая к себе. Все ее инстинкты требовали раствориться в нем, но она сопротивлялась.

Существовало множество причин, почему это не должно произойти именно сейчас. Их любовное неистовство повлияет на его мастерство в наиважнейшем послеполуденном матче? Что если действо напомнит ему об Элли? Если секс с Арден будет не так хорош, как с женой, не почувствует ли он потом отвращение? А если лучше, не ощутит ли себя виноватым? В любом случае он будет думать об этом, а не об игре.

Позже, когда она все расскажет ему о себе, он всегда будет сомневаться, не предложила ли она свое тело ради того, чтобы находиться рядом с сыном. Нет, нельзя заниматься любовью с ним, пока он не узнает всю правду.

К тому же, если она займется любовью с Дрю, что потом? Предположим, он победит днем после секса с ней. Он может поблагодарить ее за то, что помогла ему встать на ноги, и весело попрощаться. А если проиграет — может обвинить в том, что она лишила его сил. Как бы то ни было, велика вероятность потерять его. И Мэтта.

Нет. Нет. Нет. Она не готова рискнуть всем, даже учитывая, как отчаянно жаждет его.

— Красавица, — мурлыкал Дрю ей в шею, сдвигая бретельки ночной рубашки. — Засыпая, я мечтал о тебе, и проснулся, желая тебя. И тут вижу, как ты склонилась надо мной и разглядываешь меня сонного. О, Господи, Арден…

— Дрю… нет… ах…

Он добрался до ее груди и заработал языком.

— Нет, пожалуйста.

Арден уперлась руками в его плечи и оттолкнула, но Дрю не сдвинулся с места.

— Такая сладкая, — шептал он, приподняв ее груди и поднося ко рту, губы затеребили соски. — Я знал, что ты прекрасна. Позволь мне увидеть тебя целиком, — прохрипел он, пытаясь сдернуть ночную рубашку.

— Нет, — выдохнула Арден, отодвинулась от него и, вцепившись в скользкий нейлон, постаралась натянуть бретельки на плечи. — Нет, — произнесла она более мягко, настороженно всматриваясь в него.

Судя по дрожи и затуманенным глазам, ее отказ не доходил до него.

— Нет? Что значит — нет?

Арден облизнула губы и выставила руки перед собой. Однажды она уже остановила его, и последствия не были приятными.

— Не думаю, что мы… тебе надо… перед матчем… я слышала, что спортсменам не рекомендуется… м-м… ну, ты понимаешь… перед…

Дрю засмеялся, подвинулся к ней и обвел контур ее щеки.

— Если бы это было так, армия спортсменов значительно поредела бы. Арден…

— Нет, Дрю, пожалуйста, не надо, — попросила она, отстраняясь от настойчивой руки на бедре.

— Да что с тобой?

Впервые она отметила нотку резкости в вибрирующем голосе, повысившимся от нетерпения.

— Только не говори, что ты не в настроении. Я все прекрасно вижу.

Дрю поглядел на ее набухшие соски, и она почувствовала, как красные пятна покрывают грудь и шею, словно разливающиеся чернила.

— Тогда зачем ты прокралась в мою спальню, если не хочешь заняться любовью?

Он самонадеянно вздернул подбородок, надменный тон звенел бешенством.

— Я пошла проведать Мэтта, потому что забеспокоилась, когда проснулась и увидела, что его нет.

— Ты прекрасно знаешь, что он умеет выбираться из кроватки. Кроме того, одного беглого взгляда хватило бы, чтобы убедиться, что он со мной, так что тебе незачем было стоять у моей постели и целых пять минут тяжело дышать, чтобы удостовериться, что с Мэттом все в порядке.

— Дышать… ты… я… — бормотала она.

— Правильно. Признай это. Поверь, если бы я любовался твоим обнаженным телом, то тоже неровно дышал бы. Не думаю, что мы раскроем большую тайну, если признаем, что находим друг друга сексуально привлекательным. Так в чем проблема?

— Я уже объяснила. Не думаю, что это — хорошая идея, ведь тебе предстоит сегодня играть.

— Ну и что? Боишься согласиться, пока не выяснишь, спишь с победителем или проигравшим?

Гнев подхватил ее огненным смерчем такой силы, что волосы на затылке встали дыбом. Арден ударила его ладонью по щеке с оглушительным звуком. Последовавшая за пощечиной тишина потрескивала в комнате, пока Арден не сумела взять себя в руки настолько, чтобы промолвить:

— Ты несправедлив ко мне, Дрю. Жесток, эгоистичен и несправедлив.

— Пусть так, но вы уж точно не играете честно, мисс Джентри, — прошипел он. — Только что ведешь себя, как нимфоманка, а через минуту застываешь, словно оскорбленная девственница, — во второй раз, мог бы я добавить. Я совсем по-другому представляю себе честную игру.

Ее затрясло от ярости.

— Ладно, тогда очевидно, что ни ты, ни я не получили удовольствия от этого.

— Начинаю понимать, как ты все воспринимаешь. Как игру. И что скрывается за шарадой, которую ты затеяла?

Он настолько близко подобрался к истине, что ее охватила паника. Арден уставилась на мужчину, искренне напуганная тем, что он каким-то образом сумел натолкнуться на правду. Потребовалось долгое мгновение, чтобы понять, что стук, эхом разнесшийся по номеру, прогрохотал не в ее сердце, а раздавался от двери.

Дрю отвернулся от нее, сорвал полотенце с сушилки и обернул им талию, потом пошел открывать. Это была миссис Лаани. Арден нырнула в ванную и заперлась, пока экономка не увидела ее.

Через пять минут Арден собрала свои вещи из комнаты Мэтта. Миссис Лаани в одиночестве сидела в гостиной, глядя в телевизор, пока Мэтт не проснулся. Арден услышала шум воды в ванной Дрю.

— Очень рада, что вы поправились, — улыбнулась Арден пластмассовой улыбкой, двигаясь к двери.

Миссис Лаани могла быть очень общительной и обычно приятной собеседницей, но этим утром Арден сомневалась, что в состоянии выдержать праздную болтовню.

— Скажите Дрю, что я желаю ему удачи.

— Но, мисс Джентри, он…

— Увидимся.

Арден улизнула в относительную безопасность своей комнаты, приняла душ, быстро надела сарафан, нацепила соломенную шляпку и солнечные очки, и меньше чем через пятнадцать минут была в пути. Все утро она энергично собирала материалы для статьи, интервьюируя поваров в нескольких намеченных ресторанах. И постоянно поглядывала на наручные часы.

Дрю прав. Сегодня она играла не по правилам. Не следовало расстраивать его перед матчем. Чего он не знал, так это то, что она с самого начала играла нечестно. После их первой встречи стоило довериться ему, признаться, кто она на самом деле. Вместо этого она влезла в его жизнь, личную и профессиональную. Хотя не вписывается ни в ту, ни в другую.

Но просто рухнула в безумную любовь к нему. На что никак не рассчитывала.

«О, Господи, что же мне теперь делать?» — спрашивала она себя.

Арден устроила перерыв, зашла в кафе и заказала бутерброд с салатом и яйцом, к которому не прикоснулась, и стакан ледяного чая, который становился все водянистее по мере таяния ледяных кубиков.

Не было никакого выхода, кроме как уехать. Покинуть Дрю. Оставить сына. Что хорошего она им принесла? Дрю вожделеет ее, но по-прежнему любит жену. С этим невозможно смириться. Она много лет жила с мужчиной, который не любил ее, и если когда-нибудь сойдется с другим, ее любовь не будет безответной. Больше никогда.

Мэтт счастлив — прекрасно ухоженный здоровый мальчик, который обрел мать в лице миссис Лаани. Дрю вытащил себя из добровольного изгнания и возвращается на турниры. Он хороший отец. Незачем становиться невольной причиной раздора в их жизни.

Первоначальная цель достигнута — она узнала, где ее сын и какой он. Может, Дрю разрешит ей иногда по-дружески звонить ему и расспрашивать о Мэтте. Или даже навестит ее на материке и привезет с собой мальчика.

Дрю решит, что она уехала из-за любовной ссоры. Если он удовлетворится таким объяснением — тем лучше. Ничего не получилось. Прости, Дрю, но такое случается постоянно. Ты же понимаешь. Но я по-прежнему хотела бы оставаться твоим другом и следить за твоей и Мэтта жизнями. Да, лучше всего уехать до того, как он узнает правду.

Арден покинула кафе с принятым решением — улететь на Мауи. Требовалось написать последнюю статью, и уже через неделю можно будет вернуться в Калифорнию. Взглянув на наручные часы, она импульсивно подозвала такси. Осталось сделать еще одну вещь.

— Клуб «Вайали», — бодро произнесла она, скользнув в автомобиль.

Толпа затихла. Все, как один, затаили дыхание. Сдерживаемое напряжение и беспокойство были почти осязаемы. Солнце невыносимо пекло, но никто, казалось, этого не замечал. Всеобщее внимание целиком сосредоточилось на теннисном корте.

Два игрока так же игнорировали жару и влажную одежду, как и зрителей, — оба были поглощены только матчем. Наступил третий и заключительный сет, каждый выиграл по одному предыдущему. Счет был 5:4 в пользу Гонсалеса, и сейчас как раз его подача. Если он возьмет ее, то матч будет за ним.

Гонсалес прохаживался по корту перед восторженной публикой. Латиноамериканская смуглость контрастировала с белизной широкой показной улыбки. Он был чемпионом и вел себя соответственно. Первоначально его отношение к противнику, когда они обменялись рукопожатием у сетки, демонстрировало только дерзкую самоуверенность. Но манеры заметно переменились после победы в первом сете со счетом 6:4 и поражения во втором 5:7.

Гонсалес больше не угождал толпе и не позировал спортивным фотографам, потому что стремился выиграть матч, и эта цель потребовала всех его сил и внимания.

Теннисист приподнялся на носках и послал крученую подачу. Мяч со свистом вернулся обратно. Последовал горячий шквал аплодисментов. Он отбил в дальний угол площадки и взял очко.

— Пятнадцать, мои дорогие, — пропел судья.

Арден тяжело сглотнула и вытерла руки об уже влажный подол широкого свободного сарафана, порадовавшись, что не надела ничего обтягивающего. Пот собирался в ручейки на животе и бедрах и только частично мог быть приписан жаре. Она истекала буквально нервным потом.

Джерри Арнольд поприветствовал ее в тот момент, когда она вышла из такси. Его послал Дрю препроводить ее к зарезервированному для нее месту.

— Его менеджер с ним, — взволнованно сообщил Джерри, хотя она ничего не спрашивала. — Как в старые времена. Дрю спокоен, но зол, понимаете? Это хорошо. Так или иначе, он хотел удостовериться, что вы здесь. Если вам что-нибудь понадобится, попросите одного из служащих послать за мной.

— Спасибо, — поблагодарила Арден, слегка сбитая с толку.

Дрю ждал ее даже после утренней ссоры? И на кого он зол? На нее?

Макаслин вышел на корт, выглядя потрясающе красивым в белой теннисной форме с такой знакомой эмблемой на нагрудном кармане и шортах. Бандана с рекламируемой торговой маркой обхватывала лоб, сверху падали белокурые волосы.

Теннисные поклонники не впечатлились, и Дрю удостоился жиденьких аплодисментов. Зрители непоколебимо придерживались своего мнения, ведь они заплатили по пятьдесят долларов, чтобы увидеть Mакинроя, и чувствовали разочарование. Станет ли этот матч еще одной кровавой бойней для Макаслина?

Дрю казался совершенно не расстроенным отсутствием энтузиазма. Его глаза только раз прошлись по толпе, и он заметил Арден. Потом холодно кивнул ей. И больше на нее не смотрел.

Он взял следующее очко, и Арден закрыла глаза. Только два очка, Дрю, и ты сделаешь его. Только два.

Гонсалес выполнил эйс на подаче.

— 30:15.

Чемпиона погубила самонадеянность — он не ожидал, что мяч вернется от Дрю после убийственного удара слева, поэтому метнулся в одну сторону, когда снаряд улетел в другую.

— 30:30.

Толпа нервно зашевелилась и начала аплодировать. Арден слушала крики поддержки в адрес Дрю, и сердце наполнялось гордостью. Весь матч он просто завораживал и, даже если проиграет, все равно продемонстрировал превосходный теннис.

Гонсалес взял следующую подачу.

— 40:30. Матч-пойнт[5].

Убойным ударом с лета Дрю заработал очко. Гонсалес злобно выругался по-испански.

— Ровно.

У Арден побелели суставы, истерзанная зубами нижняя губа потрескалась. Подачу Гонсалеса она видела как в тумане, и возблагодарила Бога, когда Дрю встретил атаку изящным взмахом ракетки. Но промахнулся — мяч улетел за линию площадки.

— Преимущество Гонсалеса. Матч-пойнт.

Дрю согнулся пополам и уперся руками в колени. Мокрые волосы упали на лоб, он глубоко дышал, опустив голову. Потом выпрямился, чтобы принять следующую подачу. Гонсалес вложил в удар все силы. Дрю парировал с удивительной точностью. Они метали мячик взад-вперед, пока у зрителей не закружилась голова. Ни один не ошибался. Каждый старался перехитрить другого, то отражая нападение с задней линии, то несясь в противоположную сторону. Наконец Гонсалес дотянулся до мяча, посланного на угол. Его знаменитый удар справа пришелся точно по цели и стремительно закрутил снаряд по диагонали.

Дрю среагировал мгновенно и со скоростью гепарда рванул к мячу. Хотя и видел, что не успевает, но весь выложился в последнем выпаде. Его тело, словно летящая стрела, горизонтально рассекало воздух, ракетка вытянута вперед насколько возможно.

Позже фотография этого момента принесла одному спортивному фотографу профессиональный приз.

Ракетка Дрю коснулась мяча, но от слабого толчка тот получил ускорение, достаточное чтобы только долететь до сетки, коснуться ее и упасть на сторону Макаслина. Приземляясь, Дрю проскользил на локте и предплечье по покрытию, оставляя кровавый след.

Никто не шелохнулся. Не издал ни единого звука. С незабываемым мужеством Дрю поднялся и глубоко вдохнул. Потом медленно, с достоинством, подошел к сетке и протянул правую руку для поздравительного рукопожатия.

Трибуны взорвались приветственными криками и одобрительным ревом. Не победителю — побежденному! Фотографы и теннисные болельщики всех возрастов рванули на корт… и все помчались к Дрю!

На глаза Арден навернулись слезы, пока она наблюдала, как сотни восхищенных людей облепили героя дня. Он вернулся! Он снова на вершине! То последнее отчаянное усилие доказало, что он отдаст все, чтобы снова стать чемпионом.

Теперь можно и покинуть его. С ним все будет в порядке.

Арден протолкалась сквозь толпу, взяла такси и попросила водителя подождать ее у гостиницы, пока она заберет вещи, а потом направилась в аэропорт. Она успела на рейс той же самой местной авиалинии, самолетом которой они прилетели вместе с Дрю. Слезы катились по щекам, когда она вспомнила тяжелое давление головы Мэтта на груди и пьянящий поцелуй Дрю после приземления. Она никогда не забудет время, проведенное вместе с сыном и его отцом.

У стойки портье в отеле было непривычно тихо, и тут Арден сообразила, что настал час ужина. Молодая женщина тепло приветствовала ее.

— Добрый вечер. Чем могу помочь?

— Я мисс Джентри. У меня здесь номер, но я на несколько дней улетала на Оаху. Я хотела бы забрать ключ. Комната 317.

Девушка что-то набрала на компьютере.

— Комната 317? — переспросила она.

— Да, — подтвердила Арден, придавленная разбродом в чувствах, словно мешком с кирпичами на закорках.

— Всего минутку, пожалуйста.

Девушка что-то зашептала менеджеру на регистрации. Они через плечо поглядывали на Арден, которая с каждой минутой промедления раздражалась все больше.

— Мисс Джентри?

Мужчина, с которым совещалась служащая, подошел к ней.

Они чрезвычайно сожалеют, но произошло взаимное недопонимание. У них создалось впечатление, что она поспешно выехала из отеля и заплатила кредитной карточкой. Вещи, оставшиеся в номере, по ее просьбе помещены в камеру хранения.

— Но я не выехала! — заспорила Арден. — И предупредила вашего сотрудника, что вернусь. Я заплатила за свой номер, чтобы вы не подумали, что я сбежала.

Да, эта ошибка полностью их собственная. Однако комната уже отдана другому гостю, который запланировал двухнедельное пребывание.

— Мне очень понравился тот номер, но, если вы уже отдали его кому-то еще, с этим конечно ничего не поделаешь. Согласна и на другой. Я очень устала…

Обнаружилась очередная неприятная проблема — отель полностью заполнен.

— Вы хотите сказать, что у вас не найдется для меня одноместного номера взамен того, из которого меня вышибли?

Они сожалеют, что все так получилось. И незамедлительно обзвонят другие гостиницы, чтобы отыскать жилье для мисс Джентри. И будут счастливы отвезти ее туда в автомобиле отеля.

— Спасибо, — коротко поблагодарила Арден. — Я подожду там, — она махнула рукой на ряд стульев, которые хорошо просматривались от стойки, так что они не смогут изобразить, что забыли про нее.

Прошло полчаса и сообщения о неудачах повторялись раз за разом.

— Куда бы мы ни позвонили — везде занято. Но мы все еще пытаемся.

Арден устало откинулась на спинку стула, перебирая варианты, и неожиданно вздрогнула — Дрю вошел в здание, сжимая губы с мрачной решимостью. Он как обычно был одет в шорты и ветровку без рукавов с расстегнутой до половины молнией — тоже привычно, — волосы после изнурительного матча вымыты, но всклокочены ветром, на плече и локте виднелись отвратительные свежие струпья. Он внимательно оглядел помещение и заметил Арден, сидящую в вестибюле.

Остановился перед нею, уперся руками в бока и зыркнул на беглянку.

— Я искал тебя на двух островах. Какого черта ты ушла после матча?

— Ответ очевиден, не так ли?

— Не прикидывайся дурочкой. Почему ты сбежала?

— Почему? Потому что утром мы поссорились. — Арден поднялась и с такой же яростью уставилась на него. — Потому что хочу избежать твоих издевательств и дурного нрава.

Его рот изогнулся в улыбке.

— Тебе надо почаще злиться. Гнев придает твоим глазам особенную выразительность.

Арден изготовилась еще разок взорваться, но их прервали.

— Мисс Джентри! — Менеджер регистрации несся к ним, размахивая листком бумаги. — Мы нашли для вас номер…

— Так, стоп, — рявкнул Дрю, резко развернулся и встал перед бедолагой, фактически пригвоздив того к полу синим взглядом.

Служащий настороженно посмотрел на Дрю и вопросительно — на Арден.

— Но мисс Джентри говорила, что ей нужна комната, и…

— Я сказал — стоп. — Дрю снова обратил внимание на Арден. — Она поедет ко мне домой.

Потеплевшими глазами пристально взглянул на нее. Потом спокойно добавил:

— Пожалуйста.