Глава 9

Тонкие шторы на окне во всю стену с видом на океан слегка колыхались. Арден томно открыла глаза и вздохнула от глубочайшего удовлетворения, которое когда-либо испытывала. Рассветный неземной лавандовый эфир, затопивший комнату, обволакивал женщину, словно капсула, как чувственный кокон любви. Под волшебным покровом Арден познала истинный смысл жизни.

Глубокое и размеренное дыхание Дрю овевало ее голую спину. Он тесно прижимал возлюбленную к себе, уступив ей часть подушки, теплая рука покоилась на ее бедре. Арден слегка повернула голову, осторожно, чтобы не разбудить мужчину, потом оглядела спальню, которую не сумела рассмотреть прошлой ночью, полностью захваченная происходившим.

Помещение было обставлено с таким же вкусом, как остальная часть дома. Стены оклеены тканью из волокна рами, контрастирующей по структуре с покрывалом из овчины. На полу — толстый ковер цвета слоновой кости. На нейтральном фоне выделялись два мягких кресла тыквенно-шоколадного цвета, приставленных к маленькому столику возле окна, многочисленные подушки, небрежно сброшенные с кровати, и изысканные эстампы в медных рамках. Мебель простых благородных пропорций. Камин у стены напротив окон — роскошное излишество, которое Арден сочла восхитительным в тропическом климате, — был покрыт изразцами того же цвета слоновой кости, что и ковер, перед ним стоял веерообразный медный экран. Спальня очень приглянулась Арден.

Она любит этого мужчину.

Лучик солнечного света сиял поперек ковра как миниатюрный прожектор. Надо вернуться к себе, пока никто не засуетился. Пришло время будить Мэтта, после чего никто уже не сможет спать, подумала Арден, улыбаясь.

Она сдвинула тяжелую руку Дрю с бедра и перекатилась к краю кровати. Осторожно поднявшись, накинула нефритового цвета шелковое кимоно и двинулась на цыпочках по пушистому ковру, соблазнительно ласкающему босые ступни, только положила ладонь на медную ручку и стала медленно поворачивать, как руки Дрю уперлись в дверь с обеих сторон вокруг нее.

Она подавила невольный крик и едва не рухнула на деревянное полотно.

— И куда это ты собралась? — пророкотал захватчик ей в затылок.

Дрю качнул ее вперед, захватывая в ловушку между дверью и твердым телом.

— В свою комнату.

— Только попробуй.

Он поцеловал ее в шею и позволил языку смочить уязвимое местечко.

— Ты никуда не пойдешь, кроме как обратно в постель. В мою.

Арден затрепетала, когда он губами проложил влажную коварную дорожку к ушку и игриво прихватил зубами мочку.

— Ох… Дрю… не надо… я должна вернуться в собственную спальню.

Дрю опустил руки по гладкой поверхности двери к талии Арден. От крошечного рывка пояс кимоно, который она небрежно затянула петлей, но не побеспокоилась завязать узлом, распустился под ловкими пальцами.

— Назови хоть одну серьезную причину.

— М-м…

Дрю развел полы халатика и провел кончиками пальцев по бокам Арден. Притянув ближе, прижал ее спиной к своему телу. Она знала, что он настиг ее таким же, как и спал, — голым. И в этот момент не могла придумать ни единого стоящего довода, почему должна покинуть его.

Дрю накрыл ладонями ее груди.

— У тебя очень красивое тело, — бормотал он, тиская нежные конусы. — Мне нравится эта пограничная линия загара, вот здесь, — он провел по светлым контурам. — Конечно, если бы ты принимала солнечные ванны на моем пляже, никаких полосок у тебя бы не было. Я натер бы тебя маслом, и под моим неусыпным наблюдением ты равномерно загорела бы повсюду.

Его руки и провокационные предложения убаюкивали, увлекая в волшебную страну, изведанную прошедшей ночью. Отбрасывая всякие мудрые соображения, ее тело покорно приспосабливалось к его изгибам и выпуклостям, под нежной лаской соски превратились в возбужденные бусины страсти. Дрю нашептывал восхваления ей на ушко, вынуждая Арден ликовать и краснеть от дерзости его слов.

— Мне нравится чувствовать языком твою кожу, вкушать твой вкус — и эротичный и материнский. Ты воплощенная женственность.

Лишенная энергии и воли для сопротивления, Арден откинула голову ему на плечо, легкими движениями потерлась об него и почувствовала, как его восставшая мужественность толкнулась ей в бедро.

Его дыхание, как шторм, шумело в ухе, пока одна рука инспектировала гладкую равнину ее живота и, не останавливаясь, устремилась к вожделенному пункту назначения. Ладонь обосновалась на мягком пушистом холмике, пальцы проникли внутрь, разыскивая тайны, целомудренно спрятанные между бедрами, большой палец ерошил темную поросль.

— Мне здесь очень нравится.

Не переставая говорить, Дрю продолжал ласкать ее неторопливо и завораживающе, подчиняя дыхание и разум.

— Темное. И шелковистое. Такое шелковистое.

Исследующие пальцы обнаружили, что она уже влажная и готова к любви, но он продлил экстаз, медленно и нежно обожая кончиками пальцев, даря невыразимое удовольствие и не требуя ничего взамен. Дрю вел ее к невыносимой безумной страсти, надавливая и поворачивая заветный ключик, отмыкающий ее женскую сущность.

Арден затрепетала возле него, затаила дыхание, беззвучно и бессвязно лепеча его имя. Дрю повернул ее, обхватил руками под ягодицы, приподнял и помог приспособиться к отвердевшей мужской плоти, чтобы она полностью вобрала его в себя.

Арден захлебывалась любовью, пока он снова и снова выгибал спину, увлекая их все выше и выше. Мир растворился во внезапной ослепительной вспышке. Она стиснула его бедрами, обвила за шею руками, чувствительные груди приглушали его исступленные стоны.

Потом Арден пришла в себя, стыдливость не позволяла поднять голову и посмотреть на любимого. Ощущая ее застенчивость и понимая причину, Дрю отнес ее на кровать и уложил на бочок, как ребенка. Однако она так и не взглянула на него. Он любовно улыбнулся с легким поддразниванием и погладил напряженную спину.

— Арден, — прошептал он. — Это было так ужасно?

Она обернулась, бросила на мужчину мимолетный взгляд, потом покачала головой и закрыла глаза.

— Все прекрасно.

— Тогда почему ты избегаешь глядеть на меня?

Дрю поднес ко рту ее руку и поцеловал кончики пальцев, на ее лакомых губах расцвела неуверенная улыбка.

— Я смущена.

Слова прозвучали так тихо, что он едва расслышал их.

— Я не хотел смущать тебя.

— Нет! — Арден распахнула глаза. — Не ты. Ты не смущаешь меня. Я стыжусь себя самой. Я никогда… не была такой прежде.

Она уставилась на поросль золотистых волос на мускулистой груди. Невыносимо хотелось коснуться Дрю, но она все еще робела, почти пугаясь преображения собственной личности.

— Никогда не занималась… ну, такими вещами, поэтому не узнаю саму себя, такую раскованную и смелую.

Арден прижималась щекой к его руке, делясь сокровенными переживаниями.

— Такое чувство, словно во мне находится другая женщина, о которой я и не подозревала, пока не встретила тебя. Но ведь это не так, потому что внутри не кто-то другой, это тоже я. Только мне было неизвестно, что такая часть существует, и очень непросто принять все это.

— Другими словами, — спокойно подытожил Дрю, — до встречи со мной ты и не догадывалась, что скрываешь в себе чувственную распутницу с ненасытным сексуальным аппетитом.

Арден ошеломленно уставилась на него, но с облегчением рассмеялась, увидев лукавый блеск в синих глазах.

— Честно говоря, я в восторге.

Дрю притянул ее к себе, и они весело хохотали, катаясь вместе по кровати. Его сердце взлетало в небеса, ведь они обрели такое наслаждение друг в друге и могли одновременно смеяться и любить. Со дня смерти Элли он ни разу не ощущал радости после секса, только покаянное отчаяние.

Теперь Дрю с ужасающей ясностью осознал, до чего пустым было его существование, и не хотел даже представлять дальнейшую жизнь без Арден. Он сжал ее, как тисками, целуя не со страстью, а с нескрываемой потребностью, признаваясь, какой необходимой она стала для него.

— Пойдем в душ, — хрипло позвал Дрю, утопая в запутанных эмоциях.

Ванная поражала невероятной роскошью. В пол встроена огромная джакузи, по широким краям вмонтированы разбрызгиватели для реактивных водяных струй. Панорамное окно с видом на океан. В большую душевую кабину вела прозрачная стеклянная дверь. Именно туда Дрю потащил Арден.

Последние остатки скромности утекли вместе с водой, чтобы никогда больше не вернуться. Глаза и руки Дрю боготворили каждую ее частичку. И Арден отнюдь не чувствовала себя запачканной его откровенным сексуальным интересом, а, напротив, очищенной, ведь влечение проистекало не от похоти, а от любви.

Они целовались, слизывая капельки с лиц друг друга. Ее ладони сползли по мускулистой спине, мимолетно оценили узкую талию, потом спустились ниже и приласкали тугие ягодицы. Глядя ему в глаза, Арден обследовала каждую линию мужского тела.

Дрю с настороженным предвкушением проследил, как она медленно и вызывающе намылила руки. Шея напряглась, и он судорожно сглотнул, когда Арден скользкими пальцами обхватила его самую уязвимую часть. Сначала ее прикосновение было робким, но, постепенно смелея, она увеличила нажим, наблюдая, как потемнел и запылал его взгляд.

— Арден, — охнул Дрю, — ты понимаешь, что творишь со мной?

— Я делаю что-то не так? — с тревогой спросила она и отдернула руки.

— Нет, Господи, нет.

Он поймал ее ладонь, вернул обратно и притянул Арден к себе.

— Ты идеальна и так сексуально невинна, несмотря на то, что была женой и матерью.

— Одно не имеет никакого отношения к другому.

Арден подумала не только об интимной жизни с Роном, но и о стерильной бесстрастной манипуляции, посредством которой зачала Мэтта.

— Я эгоистичный ублюдок, не сказать бы хуже, но очень доволен.

Они ополоснулись и вернулись в спальню.

— Ложись на живот, — нежно проинструктировал Дрю.

Арден подчинилась без колебаний. Он растянулся рядом.

— И правда надо что-то сделать с этими полосками от бретелек, — пробормотал он.

На спине виднелось несколько бледных линий, и ягодицы были заметно белее загорелых ног.

— И чем ты предлагаешь сейчас заняться? — сонно поинтересовалась она, уложив голову на согнутые в локтях руки.

— Хм-м, а ты что думаешь? — похотливо спросил Дрю.

— Ты неисправим.

— Ага, в том самом смысле.

Он массировал ее плечи и спину умелыми движениями.

— А что мы будем делать, если сюда вбежит Мэтт? — забеспокоилась Арден.

Мужские пальцы скользили вниз по бокам и обратно, попутно возбуждая налившиеся груди. Арден блаженно вздохнула.

— Он не придет. Я запер дверь.

Дрю склонился над ней и зашептал прямо в ухо:

— Не хочу, чтобы нас кто-то потревожил, даже мой сын.

Его ладонь погладила окружность ее талии, затем последовала вниз к изгибам ягодиц. Арден застонала, почувствовав, как его зубы прикусили кожу, и безвольная, словно тряпичная кукла, перевернулась, повинуясь направляющим рукам. Его губы проложили цепочку поцелуев на животе и направились ниже.

Дрю разместился между ее бедрами и положил голову ей на живот, тяжелое дыхание ерошило темную поросль. Арден лениво провела по его густым взъерошенным волосам, изумляясь собственному принятию этой новой близости, безоговорочному доверию к мужчине и только что познанному ощущению, когда тело горело, таяло и возрождалось в огне страсти. Кости просто плавились под жаром его рта, пока он целовал ее живот.

— Хочу снова любить тебя, Арден.

Его дыхание горячило кожу, заставляя трепетать глубоко внутри.

— Так люби.

Дрю навис над ней, уперся возбужденной плотью, но не спешил овладеть.

— У тебя могут воспалиться соски, — несчастно предостерег он, глядя на роскошные манящие окружности. — Уж не говоря об остальных частях тела.

Арден обхватила руками его голову и притянула к груди.

— Поцелуй меня сюда, — прошептала она. — Увлажни их.

Дрю тихонько застонал, беря вершинку в рот, втягивая ее очень нежно, боясь причинить боль. Оторвавшись, оценил результат стараний, прежде чем окрасить набухшие пики легкими ударами языка, и продолжал трудиться над каждой грудью, пока они не заблестели в утреннем свете. Арден извивалась под ним, наслаждаясь сладкой пыткой и ощущая каждое мышечное сокращение глубоко в сердцевине своей женственности, ластилась к его телу, умоляя заполнить пустоту, которую он сотворил.

Одним уверенным щедрым толчком Дрю смилостивился над ней, погрузился в ее жар, и она напряженно сжала его своими ножнами.

Как и прежде, кульминация явилась началом. Возрождением. Потому что, пока жизнь Дрю вливалась в ее тело, она заполняла его собственной сущностью. Потом они лежали, обнявшись, вдыхая аромат любви и ощущая не утомление, а прилив новых сил и энергии.

— Арден, — тихо позвал Дрю, отстранившись от нее и тут же притянув поближе.

— М-м?

— Этому тайному роману пора положить конец.

Она почувствовала, как сердце рухнуло на пол и разбилось на миллион осколков.

— Конец?

— Именно, — сурово подтвердил Дрю. — Ты должна выйти за меня замуж.

— Ты не ответила на мое предложение, Арден.

Несколько часов прошло с тех пор, как он произнес заветные слова, но она и теперь определилась с ответом не больше, чем утром, когда Дрю изумил ее нежданным планом. Сейчас они играли на пляже с Мэттом, три члена семейной ячейки, и от чрезмерности происходящего Арден запаниковала.

Она отмахнулась от заявления Дрю.

— Насколько я помню, это было не столько предложение, сколько приказ.

— А чего еще можно ждать от хулигана?

Возражения звучали легкомысленно, но она видела серьезность в глубине его глаз.

Когда Дрю впервые упомянул брак, то не потребовал немедленного ответа. Вместо этого заснул, прижимая Арден к себе. Ей, однако, не удалось расслабиться. Голова гудела от мыслей о прошедшей ночи, чувственных открытиях дня и неожиданных словах Дрю.

Она? Выйдет замуж за Дрю Макаслина, всемирно известного профессионального теннисиста? Дрю Макаслин женится на Арден Джентри, полном ничтожестве, нанятой суррогатной матери его ребенка?

После пробуждения Дрю они решили, что достаточно долго потворствовали собственным желаниям. Мэтт уже завтракал, когда они спустились вниз. Малыш радостно махнул им и рассыпал кукурузные хлопья по всей подставке высокого стульчика. Дрю облачился в теннисную форму, Арден — в обычные майку и шорты. Он пытался уговорить ее пойти с ним на тренировку.

— Дрю, моя одежда пролежала упакованной в чемодан в затхлой кладовке почти неделю. Я должна разобрать ее для стирки и сухой чистки.

— Я могу сделать это за вас, — предложила миссис Лаани, ставя тарелку со свежими фруктами перед Арден и наливая ей чашку кофе.

— Очень вам благодарна, — улыбнулась Арден. — Но лучше разберу все вещи сама, чтобы знать, где что.

Никто, казалось, не сомневался, что она останется на неопределенное время. Кроме самой Арден.

Дрю уехал на тренировку один. После того как все было разобрано и развешано в стенном шкафу гостевой спальни, Арден помогла миссис Лаани разложить покупки, сделанные для Мэтта в Гонолулу.

— О, какая чудесная вещичка, — воскликнула Арден, разглядывая костюмчик с аппликацией в виде двух теннисных ракеток на груди.

Миссис Лаани засмеялась.

— Думаю, его папа тоже оценит.

Мэтт путался под ногами и всячески надоедал, пока они разворачивали его новую одежку и размещали в шкафу или укладывали в комод. Арден не сердилась на сына, даже когда он размотал туалетную бумагу и устлал ею весь пол в ванной. Она периодически обнимала его и прижимала к себе, снова и снова вглядываясь в детское личико и умиляясь увиденному.

Как могло семя Дрю, внедренное в ее тело так бездушно, без проблеска любви сотворить такое чудо, произвести этот безупречный экземпляр? Она благодарила Бога, что участвовала в приведении этой жизни в мир.

Дрю вернулся как раз перед обедом, сияя от возбуждения.

— Тебе стоило посмотреть на толпу, наблюдающую сегодня за мной и Гарри. Они аплодировали стоя, когда я покидал корт. ЮПИ и Ассошиэйтед Пресс написали о вчерашнем матче, поэтому история получила широкую огласку. Хэм вне себя. Он позвонил в клуб, пока я был там, и сообщил, что хлынули приглашения играть на турнирах и в Штатах, и за границей. Мои спонсоры связались с ним, чтобы поздравить.

Дрю упомянул компании, одежду и обувь производства которых носил, чьи теннисные ракетки использовал, на чьих самолетах летал, чью зубную пасту рекламировал. Эти контракты приносили столько же — если не больше — сколько и призовые деньги. Когда он начал хуже играть, соглашения еще действовали.

— Я боялся, что, когда придет срок продлять контракты, спонсоры не будут так благосклонны, но теперь они готовы на более выгодные и заманчивые предложения. Конечно, они все еще осторожничают, ведь состоялся только один матч, и я не выиграл его, но, по крайней мере, они не махнули на меня рукой. Я должен победить в следующей игре. Теперь я уверен, что смогу.

Его глаза искрились, когда он схватил руку Арден над столом.

— Чтобы стать абсолютно счастливым, мне не хватает одной-единственной вещи.

Арден понимала, о чем он говорит, она размышляла об этом все утро. Ее сердце было до краев наполнено взрывной радостью, что Дрю любит ее так сильно, что готов взять в жены. Почему она колеблется? Почему не бросилась ему в объятья в тот момент, когда слова слетели с его губ, и не выпалила: «Да! Я выйду за тебя!»? Потому что тут же вспомнила, что изначально привело ее к этому мужчине.

Мэтт.

О чем еще можно просить судьбу? Она получит своего сына, будет жить с ним, станет его матерью во всех смыслах этого слова, обретет возможность наблюдать, как из ребенка он превращается в юношу и мужчину, пойдет рядом, впитывая каждый шаг его жизненного пути, своей любовью помогая преодолеть трудности. Так почему не решается сказать Дрю, что больше всего на свете хочет стать его женой?

Потому что он был честен с нею, а она с ним — нет. Нельзя создавать семью с такой ложью и недомолвками между ними. Она уже состояла в подобном браке, и он закончился унижением. Рон женился на ней по корыстным мотивам, чего она никогда не простит ему. Да просто ненавидит его за это. А он всегда презирал ее за постоянное покорное подчинение.

Что произойдет, если Дрю узнает, кто она такая и какую роль сыграла в его прошлом? Решит, что она вышла замуж исключительно для того, чтобы быть со своим сыном. Он когда-нибудь поверит, что она любит его так же сильно… нет, сильнее… чем сына, зачатого от его семени? Зная его гордость, Арден очень в этом сомневалась.

Так скажи ему сейчас, приказывала она себе. Не рискуй, ведь он может узнать потом. Нельзя хранить такой секрет между вами, так скажи ему. Сегодня. Арден затряслась от страха. Неважно, кто настоящая мать Мэтта, Дрю совсем не обрадуется встрече с ней. Каждый раз, когда он упоминал об их с Элли проблемах в «зачатии» сына, его глаза выдавали беспокойство. Нет, он наверняка не обрадуется встрече с матерью Мэтта. И уж, конечно, не придет в восторг, узнав, что женщина, которой он доверял и которую полюбил, так долго скрывала от него столь важную тайну.

Когда они после обеда спустились на пляж, в голове крутился водоворот мыслей, постоянно извергающий новые и новые сомнения.

Дрю припер ее к стенке для ответа. Но Мэтт счел этот момент подходящим, чтобы броситься ей на грудь и повалить на спину.

— Ах, ты! — закричала Арден, поймав его за талию. — Пожалуй, тебе пора сесть на диету.

Мэтт завопил от смеха, когда она опустила его на пляжное покрывало рядом с собой и начала тискать, щекоча толстенький животик. Вволю наигравшись, малыш вскочил на ножки и трусцой побежал к прибою.

— Осторожней, — закричала ему вслед Арден.

Сын остановился, повернулся и импульсивно помчался обратно. Подбежав, обвил руками ее шею и пылко поцеловал влажными губами.

Слезы пятнали его образ, когда он поспешил назад к морскому приливу.

— Он тоже любит тебя, Арден.

Тихий голос Дрю заставил ее взглянуть на него. Заметив влагу в ее глазах, он улыбнулся:

— Ты ведь любишь его, да?

Правду скрыть невозможно.

— Да.

— А меня? Или я вижу то, чего на самом деле не существует?

Слезы катились по ее щекам. Она дотянулась и погладила его взъерошенные ветром пряди волос над цветной банданой.

— И тебя я тоже люблю. — Арден обвела пальцем его нижнюю губу. — Люблю так, что мне больно.

Дрю поймал ее руку и прижал к лицу.

— Тогда обещай, что выйдешь за меня. Хэм считает, что через две недели мне нужно участвовать в турнире. Я надеюсь взять с собой тебя и Мэтта и хочу, чтобы ты поехала как моя жена.

Мысль о поездке без нее была слишком невыносима, чтобы даже рассматривать ее. С другой стороны, он убедился, что должен играть. Время выбрано правильно.

— Две недели, — грустно повторила Арден.

— Понимаю, что даю тебе мало времени. Но чего ждать? Если ты любишь меня…

— Люблю.

— И ты знаешь, что я люблю тебя. Давай поженимся сейчас, Арден.

Дрю смотрел на сына, гоняющегося по берегу за мелкими волнами.

— Никогда не думал, что придется шантажировать женщину, чтобы она вышла за меня, но теперь использую любой козырь.

Он тяжело вздохнул и продолжил:

— Мэтту нужна мать, Арден.

— Но у него есть миссис Лаани.

Аргумент вышел слабеньким. Ее сердце, словно якорем, утягивалось в глубину души, и ее несло все ниже и ниже, в ситуацию, из которой нелегко выбраться. Пожалуйста, не используй моего сына, чтобы уговорить меня сделать то, что я не должна делать.

— Не знаю, как бы я справился без нее, — Дрю говорил о своей домработнице и друге. — Она терпела мои пьяные выходки и мрачные капризы, когда менее милосердная женщина собрала бы манатки и умотала куда подальше. Она прекрасно ладит с Мэттом. Я считаю ее скорее членом семьи, чем прислугой, но она никогда не смогла бы стать ему матерью. Хотя бы потому, что слишком стара.

Он взял руку Арден и прижал к себе.

— Через несколько лет мне придется уехать отсюда. Мэтт подрастет, а я достигну возраста, когда уже не смогу побеждать в турнирах, и мы будем вынуждены покончить с этой частичной изоляцией. Мэтту понадобится мать, то есть, ты, когда он пойдет в школу и увидит, что у остальных детей наличествуют оба родителя.

В ее глазах по-прежнему светилась нерешительность. Но у Дрю имелся еще один выстрел, не слишком честный, но он был доведен до отчаяния.

— Стань матерью моему сыну, раз у тебя нет больше Джоуи.

Арден резко отвернулась и выдернула ладонь из его пальцев.

— Это жестоко, Дрю.

— Знаю, но, черт возьми, я так же понимаю, что могу потерять тебя, чего не в состоянии себе позволить. Я сражаюсь за собственную жизнь и готов использовать все имеющиеся боеприпасы.

Его глаза стали жесткими, а подбородок — твердым и упрямым.

— Я уже говорил тебе, что ты для меня — не просто замена Элли, и, клянусь Богом, это истинная правда. Точно так же, как Мэтт не сможет заменить тебе потерянного сына, но ведь ты сказала, что полюбила его. Подари ему то, что не выпало шанса отдать Джоуи.

Дрю коснулся губами ее рта.

— Мы могли бы даже завести собственного ребенка.

— О Господи, — зарыдала Арден, закрывая лицо руками и тяжело приваливаясь к нему.

Дрю притянул ее к себе, баюкая в убежище своих объятий, поглаживая волосы и шепча нежные слова.

— Осознаю, что снова давлю на тебя, Арден, однако очень хочу, чтобы ты осталась в моей жизни. Это важнее, чем теннис. Важнее, чем что-либо другое. Но я никогда не стал бы уговаривать тебя, если бы не был уверен, что мы с Мэттом точно так же необходимы тебе.

Арден почувствовала липкую ручонку на своем плече, подняла голову и увидела Мэтта. Его нижняя губа дрожала, а глаза, так похожие на отцовские, мерцали серебряными слезами.

— А-ден, — всхлипывал малыш, — А-ден.

— О, драгоценный мой, не надо, не плачь.

Она вытерла влагу со щек и изобразила лучезарную улыбку:

— Посмотри, все хорошо.

Арден помнила, что ничего так сильно не расстраивало Джоуи, как вид ее слез. Весь мир ребенка рушится, когда взрослые так явно страдают.

— Все хорошо. Правда.

Малыш недоверчиво посмотрел на отца, но тот не сводил взгляда с Арден. Она привлекла мальчика к себе и крепко сжала, на мгновение обезумев от мысли, что ввергла Мэтта в мир ненадежности и боли.

— Ну-ка, взгляни, со мной все в порядке, — замурлыкала Арден. — И где это у нас кнопка на животике? Ах, вот она… вижу, вижу, — шутливо пощекотала она малыша.

Мэтт захихикал, и слезы начали отступать.

Миссис Лаани позвала их, стоя у стены, отделяющей пляж от лужайки.

— Как не стыдно позволять мальчику носиться совсем голым, — ругала она обоих взрослых. — Он вырастет дикарем.

— Именно таким создал его Господь, миссис Лаани, — возразил Дрю, бросив Арден заговорщическую усмешку.

— Богохульство, — ворчала пожилая женщина, ловя мальчика и пытаясь всунуть в купальные трусики облепленные песком ножки.

Мэтт крутился и отбрыкивался, пока она со вздохом не бросила зряшное дело.

— Понимаете, что я имею в виду? Он уже наполовину дикарь.

Няня карабкалась на холм с мальчиком на руках, который твердил: «Не буду спать, не буду спать», пока они не исчезли из поля зрения.

— Не ожидала, что он увидит меня в слезах. Не следовало расстраивать его.

— А если я разрыдаюсь, ты согласишься стать моей женой?

Лицо Дрю светилось мальчишеским триумфом, но взгляд был настолько грустным, что она вспыхнула и засмеялась.

— О, Дрю, — Арден наклонилась и поцеловала его. — Я люблю тебя, но есть причины, почему я не должна выходить за тебя.

— И еще больше, почему должна.

Она прислонилась лбом к его груди, позволяя жестким волоскам щекотать нос и наслаждаясь соленым мускусным запахом его кожи.

— Есть одна очень важная причина, почему мне не следует соглашаться на твое предложение. Кое-что обо мне… о моем прошлом. Я совершила один поступок…

Дрю отклонил ее голову и посмотрел прямо в глаза.

— Арден, в твоем прошлом не могло быть ничего позорного, и даже если и было, то по сравнению со мной ты жила, как святая. Меня не волнует твое прошлое, меня волнует только наше общее будущее. — Он кончиком пальца погладил ее по щеке. — Впрочем, есть нечто, что я тоже не решаюсь рассказать тебе, но совершенно искренне уверен, что произошедшее не имеет значения, потому что не затрагивает мою любовь к тебе.

Дрю чмокнул ее в уголок рта.

— Эта тайна имеет какое-то отношение к моей жизни? К твоим чувствам ко мне? Ты меньше любишь меня из-за этого?

На последний вопрос Арден могла ответить совершенно честно.

— Нет. То событие ничуть не уменьшает моей любви к тебе.

— Тогда просто все забудь. Наши жизни начались, когда мы встретили друг друга, а прошлое пусть останется неприкосновенным и личным делом каждого. Закроем эти страницы и начнем собирать наши собственные совместные и личные воспоминания.

Дрю поцеловал ее глубоко и страстно, словно хотел физически стереть возможные возражения.

— Выходи за меня, Арден.

— Дрю, Дрю, — прошептала она, находя его рот для следующего долгого поцелуя, который заставил казаться незначительным все, кроме любви к нему.

Он не отрывал от нее губ, властно обнимая, словно символически отделяя их от остального мира.

— Сними верх, — пробормотал он.

Арден высвободилась из его рук с притворным раздражением.

— Это единственная причина, по которой ты просишь меня стать твоей женой? Для неограниченного чувственного использования моего тела?

— Одна из причин, — протянул Дрю, позволяя глазам с беспутным одобрением дрейфовать по соблазнительным округлостям, которые совсем не скрывало крохотное бикини.

Если он собрался утаивать от нее происхождение Мэтта, то может ли ее собственный секрет быть таким уж ужасным? Арден внезапно почувствовала себя свободной от кандалов, очень хотелось праздновать их любовь, обрести счастье, скинуть покров беспокойства и вины.

— Что, если кто-то придет?

В ее голосе звучало озорное обещание.

— Мо и миссис Лаани — единственные люди, которым позволено бывать на моем пляже без предварительного разрешения. Но оба в курсе, что, когда я с женщиной наедине, они не должны появляться на берегу.

— О? И сколько раз ты был здесь наедине с женщиной?

— Сейчас — первый. Сегодня утром я издал новый приказ.

Арден закусила губу, чтобы удержаться от смеха.

— Что насчет лодок? Вдруг кто-нибудь приплывет и увидит нас… меня… совсем без одежды?

— Мы раньше ее заметим и нырнем в укрытие.

— Вижу, ты все продумал.

— Ага, — подтвердил Дрю, глядя на нее сквозь завесу густых позолоченных солнцем ресниц. — Между прочим, ты когда-нибудь ответишь «да» на мое предложение? Или я по твоим поцелуям должен догадаться о согласии?

Дрю снова прижал ее к себе, одной рукой развязывая тесемки на шее, другой — поперек спины.

— Я не сказала «да»…

Верхнюю часть бикини подхватил ветер, несколько секунд вещичка трепетала возле тела, потом умчалась прочь.

— Но раз уж я собираюсь кувыркаться…

Дрю встал и снял шорты. Он являл собой современного Адама — безупречный, золотистый и мощный образец мужской красоты. Повязка вокруг лба придавала ему свирепый вид, пока он медленно опускался на покрывало.

— …кувыркаться с тобой на пляже…

Его внимательные глаза загорелись, когда она стянула плавки от бикини.

— …да еще и голой…

Он потянулся к ней с неторопливой грацией, и они вместе откинулись назад.

— …полагаю, что просто обязана стать твоей женой.

Его поцелуи были жаркими, почти такими же жаркими, как солнце и несущий раскаленный песок ветер, — и такими же первобытными.