"Забытая мелодия для флейты" - читать интересную книгу автора (Риз Екатерина)

4

Конечно, она пришла раньше двенадцати. И никакой злой рок, из-за которого она в последнее время постоянно и всюду опаздывала, сегодня её не преследовал.

Дома у Бариновых никого не оказалось и Татьяне пришлось гулять перед домом, ожидая их появления. Даже замёрзла. Изящные итальянские сапожки совсем не были предназначены для долгих прогулок на морозе и поэтому ноги начали мёрзнуть.

Но всё это казалось такой мелочью, по сравнению с происходящими событиями, что Таня не замечала никакие неудобства. Ею владело странное чувство, словно жизнь в один момент сделала нервный скачок — и всё вокруг перевернулось. Прошлое самым неожиданным образом нахлынуло из небытия и это завораживало. Да кто бы на её месте отказался исправить когда-то совершённые ошибки? Ошибки, которые мучили, не давали покоя долгие годы? Хотя бы попробовать всё изменить… успокоить свою совесть.

Попытаться помочь Роману.

Правда, Баринов её помощи не хотел, он вообще был настроен агрессивно против неё. Таню это напугало, сбило с толка и, наверное, если бы не Артём, она бы ушла, убежала от него, от его неприятных, обвиняющих взглядов. Но ребёнок её удержал.

Это было странно, так быстро прикипеть, по сути, к чужому ребёнку. То есть не совсем к чужому… Но ведь Ромка здесь не при чём? Или при чём?

Вот это она и пыталась понять, пока полночи крутилась в постели без сна. Упорно пыталась разделить свои чувства к Артёму и к его отцу. Но они были настолько похожи, что сделать это было очень трудно.

Одно было понятно, она зависит от Бариновых. И эта зависимость не прошла с годами. И сейчас кажется, что не смотря на всё, чего Таня смогла добиться за эти годы, без него, без его поддержки, она так и осталась той неопытной девочкой, которой когда-то, сразу после окончания института, пришла работать под начало Романа Баринова. Столько трудов, усилий, а вдруг оказалось, что гналась за призраком своей прошлой любви, чтобы доказать… Что доказать? Свою состоятельность, свою способность жить без Ромки и жить прекрасно? Пыталась догнать то, чего была лишена когда-то в юности, наверстать упущенное, и потеряла то, что было рядом. Из-за своей гордости, глупой обиды… Сейчас, через столько лет, всё казалось глупым и детским. И если бы повторилось, если бы можно было повернуть время вспять — разве она уехала бы из Москвы? Если бы знала, как трудно будет жить без него, зависеть от своих воспоминаний, начинать жить с нуля в чужом городе, с чужими людьми, а по ночам впадать в отчаяние и рыдать в подушку из-за того, что ничего не получается… Не получается забыть.

Она бы не уехала.

Если бы не была столь глупа тогда. Ведь изводить себя мучительными вопросами по поводу того, "что было бы, если бы она осталась и выслушала его, поверила, что он именно для неё, а не для другой", это намного ужаснее, чем встретить свою судьбу лицом к лицу, не испугаться. Кто знает, как всё бы получилось? Возможно, они с Ромкой были бы вместе до сих пор.

И на той фотографии была бы не Катя, а она, Таня Самойлова.

Глупость, конечно. Она опять увлеклась своими мыслями и мечтами. Это вредно, много мечтать — надо жить, смело встречать реальность, пусть и суровую.

Вот только страшно и иногда хочется сбежать. А потом раскаиваешься…

Татьяна дошла до будки охранника и развернулась, уже, наверное, в сороковой раз за последние двадцать минут и вдруг едва не сбила с ног ребёнка.

— Господи, Артём!.. Я тебя не заметила.

— А что ты делаешь?

Он так на неё смотрел, что Таня почувствовала смятение. Ребёнок явно не понимал её поведения.

— Я? Вас жду, — и огляделась, отыскивая взглядом Романа. Он уже вышел из машины и теперь насмешливо посматривал на неё. Таня кивнула ему. — Здравствуй.

Баринов непонимающе мотнул головой.

— Я, как посмотрю, тебе и, правда, заняться нечем. Это ты дорожку до асфальта протоптала?

Татьяна вздохнула и покачала головой.

— Не я… — а потом посмотрела на Артёма. — Как ты себя чувствуешь? Что врач сказал?

Роман не торопясь, подошёл и окинул её заинтересованным взглядом.

— Сказал, что на нём всё заживает, как на маленькой дворовой собачке.

Артём засмеялся и слегка толкнул отца в живот.

— Неправда, он так не говорил!

— Говорил, говорил, ты просто не слышал, — Роман натянул сыну шапку на уши, а потом поглядел на Татьяну. — Ты не передумала?

Она покачала головой.

— Нет, что ты! Я так рада, что всё хорошо… то есть, что врач сказал, что всё хорошо!

Роман не спускал с неё насмешливого взгляда, и от этого Таня сбивалась с мысли и даже заикаться слегка начала. Такое их неожиданное появление, как раз в разгар её душевных мытарств, заставило занервничать.

— Пап, можно я пойду на горку?

Баринов отвёл глаза от Таниного лица и посмотрел вниз, на сына, который стоял, закинув голову наверх, и глядел на него. Решительно покачал головой.

— Нет. Тебе врач что сказал?

— У меня не болит голова!

— Всё равно. Нет.

Таня внимательно наблюдала за ними, слышала, каким уверенным тоном Роман говорил с сыном, и вдруг немного испугалась. А сможет ли она так же? Ведь ребёнку нужен авторитет… Остаётся только надеяться, что Артём будет таким же покладистым, как вчера.

Мальчик обиженно надул губы, а потом с надеждой глянул на Таню, но Роман заметил.

— Значит так, — заявил он тоном, от которого даже Самойлова вытянулась по струнке смирно, — будешь придумывать, я найму временную няню, и она с тобой точно возиться, как с двухлетним, не будет. И никаким жалобам внимать не буду. Ты всё понял, Тёмыч? Либо ты ведёшь себя хорошо, и Таня с тобой посидит, либо…

— А я разве хулиганю? — насупился Артём, и Татьяне сразу стало его жалко. Он выглядел таким обиженным, что захотелось прижать его к себе, поцеловать и разрешить всё, что бы он ни захотел.

— И даже не начинай, — предупредил его отец. — А то я тебя знаю… И ты не потакай ему! — Таня даже не сразу поняла, что он обращается к ней. Непонимающе посмотрела, а потом постаралась сбросить с себя несвоевременную задумчивость. Понимающе покивала.

Баринов хмыкнул и снова окинул её взглядом с ног до головы, на этот раз недоверчивым. Видимо, всё ещё сомневался, стоит ли доверять ей своего ребёнка. Но потом посмотрел на часы и тут же нахмурился.

— Я поехал. Буду часов в шесть. Приеду, уроки проверю. Тёмка, слышишь?

Тот закивал, хотя слова об уроках его не слишком заинтересовали. Он взял Таню за руку и теперь с интересом поглядывал в сторону магазина на той стороне улицы.

— Тёмыч.

— Я слышу, пап!

Роман достал из кармана связку ключей и Татьяне отдал.

— Вот, запасные. Мои телефоны в книжке на кухонном столе. Всё?

Никаких вопросов она придумать не смогла и кивнула. Баринов глядел на неё, потом перевёл взгляд на сына, который, по всей видимости, был доволен происходящим, и вдруг едва заметно поморщился. Роман был недоволен.

Но уехал.

Таня стояла на тротуаре, держа за руку Артёма, и смотрела на машину Баринова, которая притормозила на перекрёстке.

— Тань, пойдём в магазин?

— А что ты хочешь в магазине?

— Вон там продают пирожные с кремом! — указал на магазинчик с красочной вывеской, на витрину которого с вожделением поглядывал уже некоторое время. — И ватрушки вкусные. Пойдём?

Самойлова задумалась, но потом решила, что ватрушки это всё-таки не чипсы и "Сникерсы", а вполне приемлемая еда для ребёнка. Согласилась, и вместе с Артёмом они направились через дорогу, к магазину.

Помимо вкусностей, которых хотел Артём, набрался ещё целый пакет покупок. Вспомнив о том, что холодильник в доме Бариновых забит преимущественно полуфабрикатами, и о том, что готовить теперь придётся ей, Татьяна купила всё по своему вкусу, чтобы приготовить полноценный обед. Артём время от времени докладывал в тележку чипсы и конфеты, а Таня их выкладывала обратно, разрешив ему взять только одну шоколадку и пачку овсяного печенья.

— А папа вчера весь суп съел, когда ты ушла, — сказал Артём, а Таня от удивления даже приостановилась.

— Правда? Ему понравилось?

Мальчик закивал и попробовал поднять пакет с покупками. Таня отвела его руку, сама взяла пакет и еле слышно охнула.

— Я же говорю, он всё съел.

— Это хорошо, — подумав, сказала она. Но почему-то её это очень взволновало. Значит, Ромке понравился её суп… Раньше она ему не готовила.

Дверные замки в квартиру Бариновых удалось открыть только с помощью Артёма. Таня несколько минут пыталась провернуть ключ, но замок никак не поддавался. Они несколько минут простояли под дверью, Самойлова даже начала впадать в панику, но потом совместными усилиями — Татьяна держала дверь, а Артём крутил ключ — всё же сумели попасть в квартиру.

На столе в кухне и правда лежала телефонная книжка в дорогом кожаном переплёте. Таня поставила пакет на стул и открыла её. На первой странице столбиком номера телефонов с пояснениями.

Мило.

— Тёма, ты кушать хочешь?

— Я съем ватрушку, — тут же отозвался ребёнок и потянулся к пакету.

Таня кивнула.

— Но только одну, хорошо? Я сейчас обед приготовлю… Тёма, руки помой!

Да, ещё учиться и учиться… Навыков воспитания у неё никаких нет.

В гостиной на полу лежал до конца не собранный пазл с пиратским кораблём.

— Папе не мешал? Надо было убрать вчера…

— Нет! — воскликнул мальчик и замотал головой. — Его убрать можно только когда соберём! Вот видишь, это папа вчера собирал!

Таня присела на диван и посмотрела на уже сложившуюся картинку, а потом притянула мальчика к себе.

— Скажи мне, а ты часто один остаёшься?

Он задумался, а потом покачал головой.

— Нет. Со мной тётя Лиза сидит, а потом папа приходит.

— А бабушка с дедушкой часто приезжают?

Мальчик пожал плечами.

— Часто… я не знаю. — А потом заулыбался. — Я к ним на каникулы езжу! А ещё мы в Диснейленд ездили! Знаешь, как здорово?

Таня поневоле рассмеялась, глядя на его счастливое личико, и поцеловала.

— Я не знаю, но верю. Ты руки помыл? Иди, бери ватрушку и неси учебники, будем уроки учить.

— А после обеда, что делать будем?

— Что захочешь, — пообещала Татьяна, а Артём радостно подпрыгнул и унёсся в свою комнату.

На этот раз задачи по математике решились легко, без всякой запинки, что Таню несказанно порадовало. Правда, недолго радость эта длилась. Когда пришло время учить английский, Артём открыл учебник и начал читать вслух текст, она даже в первый момент замерла. Потом обернулась и внимательно посмотрела на мальчика. Но конечно ничего не сказала, просто слушала, сильно задумавшись.

Дочитав текст до конца, а точнее, даже не дочитав, а закончив запинаться на каждой букве, Артём быстренько захлопнул учебник и с надеждой посмотрел на Таню.

— Будем писать?

Самойлова хмыкнула.

— Тёма, а какие у тебя оценки по английскому?

Он заметно сник. Опустил глаза и шмыгнул носом. Таня подавила вздох.

— Хорошо, давай писать, — сказала она, не желая расстраивать ребёнка.

Оказывается, он не шутил, когда говорил, что ненавидит английский. И очень интересно, кто в нём эту ненависть развил… Уж не Катя ли, которая зачем-то говорит с ним только на этом языке?

Когда телефон зазвонил, Таня немного растерялась. Никаких распоряжений по поводу того, стоит ли ей отвечать на звонки в этом доме, она не получала. Посмотрела на Артёма, но тот аккуратно писал что-то в тетради, от усердия даже язык высунул, и отвлекаться явно не собирался. Таня посомневалась ещё несколько секунд, а потом подошла к стене, на которой висел телефон, и сняла трубку.

— Я слушаю.

— Э… это кто? — голос Виктора Ставрова, давнего приятеля Романа, стал ещё одним отзвуком из прошлого, к тому же издевательским. Его голос звучал легко и беззаботно, и Татьяне почему-то сразу вспомнилось, сколько раз он насмешничал над ней, не задумываясь о последствиях.

Она на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями, а потом выпалила:

— Вам Роман Игоревич нужен? А его нет, он уехал!

— Да? Ну, ладно… а вы кто?

А действительно?

Но Ставров ответ нашёл сам.

— Няня новая?

— Да, — тут же согласилась Самойлова. — Новая.

И всё равно сделала ошибку. Разозлилась на себя, но уже после того, как ляпнула на торопливое прощание Виктора:

— До свидания, Виктор Дмитревич.

В трубке раздался странный звук, видимо Ставров хотел что-то переспросить, но Таня уже повесила трубку. И даже ногой от досады топнула.

Ну что же это такое? Вечно что-то брякнет…

— Таня, посмотри! Я написал!

— Иду, милый…

За день Роман позвонил раз пять. Волновался за поведение сына, потому выспрашивал в основном об этом. И ни одного лишнего слова.

— Как он? Поел? Уроки выучил? Тебе не надоедает? Ладно, пока. Я ещё позвоню.

Таня только успевала отчеканивать ему нужные ответы, и вот уже в ухо несутся гудки. Она вздыхала, поглядывая на трубку, а потом возвращалась к ребёнку. Несколько раз ей звонили с работы, и приходилось решать возникшие вопросы прямо по телефону. Некоторые интересовались, где она сегодня пропадает, и Татьяна выкручивалась, отговариваясь разными глупостями.

И она была рада, что сейчас здесь.

Ещё несколько дней назад мечтала совсем о другом, строила планы, а теперь сидит на диване в квартире Романа Баринова и с улыбкой наблюдает за тем, как на полу играет его сын. И уже не хочется ничего, кроме этого. Вот как оказывается бывает.

Всё-таки жизнь непредсказуемая штука… И может измениться в одну минуту.

Но приближался вечер, и Таня снова начала нервничать. Понимала, что надо собираться домой, что Ромка вряд ли захочет её видеть здесь, когда придёт. Она даже сумку свою собрала и отнесла её в прихожую, чтобы не задерживаться даже лишнюю минуту, а потом решила, что это глупо и отправилась на кухню и принялась разогревать ужин.

Была поглощена своими мыслями и даже Артёма слушала невнимательно. Он прыгал по кухне и пересказывал ей какой-то мультик. Таня кивала, а сама всё прислушивалась, не хлопнет ли в прихожей входная дверь.

Когда телефон зазвонил, автоматически сняла трубку. И даже сказать ничего не успела, только рот открыла, как услышала женский голос:

— Ромик, это ты? Ты уже дома? Ты у меня какие-то бумажки свои забыл. Они тебе не нужны, да?

Татьяна замерла, чувствуя, как больно забилось сердце. Именно больно, казалось, что стучит прямо по какой-то важной точке, и болезненные импульсы расходятся по всему телу. Упёрлась рукой в стену и вздохнула, почти с хрипом. Затем у неё вырвался нервный смешок, а ещё совершенно не представляла что ответить. Что сделать? Может, трубку положить? Тогда эта особа наверняка перезвонит. Ещё хуже.

Кашлянула в сторону и холодно проговорила:

— Романа Игоревича нет дома. Перезвоните позже.

На том конце провода повисла пауза, а потом деловито поинтересовались:

— А вы кто?

Самойлова разозлилась. Потёрла переносицу и зло ответила:

— Няня!

— А, понятно, — расслабленно протянула девушка. — Ну, вы ему передайте, как придёт, чтобы мне перезвонил. Если ему эти бумажки нужны. Передадите?

— Передам… — ответила Таня. Что ей оставалось? — Если скажете, как вас зовут. А то вдруг он не поймёт… у кого свои бумажки позабыл.

Это было откровенное хамство, Татьяна понимала, но удержаться не смогла. Но девушка на другом конце провода этого, судя по всему, не заметила, и легко отозвалась:

— Поймёт. Скажите, что Эля звонила.

Эля. Вот так вот.

Эля!

Это как же её зовут, интересно? Элеонора? Эльвира?

Куда уж ей, с её простецким именем с Эльвирами тягаться?..

Конечно, она никогда ему не скажет ничего, не наберётся смелости сообщить о звонке его любовницы. Умрёт со стыда! Поэтому подумала да написала на листке бумаги имя девушки и время звонка, и приляпала записку на холодильник. А сверху прижала листок большим магнитом в виде гамбургера.

Настроение испортилось. Губы затряслись, руки перестали слушаться… А потом вдруг остановилась и прислушалась к себе. Это сколько же лет она не чувствовала подобного? Такой беспомощности, такой грусти и злости одновременно?

Кажется, это называется ревностью.

Кажется? Да она это знает прекрасно! Как же она его ревновала когда-то! Даже когда права на это не имела. И до сих пор помнит, как он Катю целовал, а она рот себе ладонью зажимала, чтобы не закричать, прячась за дверью.

И вот опять…

Остановилась и приложила к горящим щекам холодные ладони.

— Таня, ты чего?

Обернулась и посмотрела на мальчика. Улыбнулась через силу.

— Ничего, мне жарко. Тём, ты кушать хочешь? Иди руки мой, сейчас папа придет, и ужинать будете.

— Опять руки мыть? — возмутился ребёнок. — Зачем?

— Как зачем? Чтобы руки чистыми были.

— Они и так чистые. Вот, смотри, — и показал ей свои ладони.

Таня хотела привести ещё пару веских доводов, развить тему необходимой гигиены, но тут в прихожей хлопнула дверь, и раздался голос Романа:

— Я дома! Тёмка!

Таня видела, каким восторженным мгновенно стал взгляд Артёма, а потом он развернулся на пятках и выбежал из кухни.

— Папа!

У неё же внутри всё замерло. Слышала в прихожей возню, голоса, но слов было не разобрать. Стояла у плиты, прижав к груди кухонное полотенце и, затаив дыхание, ждала появления Баринова на кухне.

Опустить руки и отвернуться к плите успела уже в последний момент. Роман вошел, и она повернулась к нему уже с лёгкой, ничего не значащей улыбкой, которая далась ей с превеликим трудом. Увидела счастливую мордашку Артёма, который висел на плече отца, и улыбнулась уже более искренне.

Рома остановился и посмотрел на неё в упор.

— Привет. Как день прошёл?

Татьяна кивнула.

— Хорошо.

Он, кажется, не поверил.

— Хорошо? — повернул голову и посмотрел на сына. — Извёл, да? Хулиганил?

— Нет! — воскликнул Артём и отчаянно замотал головой. — Таня, скажи, что я хорошо себя вёл!

Она с готовностью кивнула.

— Хорошо. И уроки все выучил.

— Да ты что? — Роман осторожно поставил сына на пол, а сам сел на стул.

— Да! — мальчик протянул ему руки ладонями вверх. — Папа, я сегодня руки два раза мыл!

Роман сдержал усмешку и серьёзно кивнул.

— Ну и хорошо, молодец.

— Ведь больше не надо? Таня говорит — надо!

— Если Таня говорит, значит, иди и мой.

Самойлова обернулась через плечо и недоверчиво посмотрела. Это он сейчас серьёзно сказал? Но Баринов на неё не смотрел, разговаривал с сыном.

— Я заболею! Бабушка говорит, что нельзя долго плескаться в воде!

— А ты не плескайся, ты руки помой и всё.

Артём задумался, а потом надулся.

— Папа!

— Тёмыч, прекрати ерундой заниматься. Руки мыть и за стол! Он ещё не ел? — подождал ответа, а потом нетерпеливо окликнул: — Таня!

Самойлова вздрогнула и обернулась.

— Что?

— Он ел?

Покачала головой.

— Нет. Тебя ждёт.

Выключила газ и быстро расставила тарелки. Чувствовала испытывающий взгляд Романа и от этого ещё больше торопилась, чтобы побыстрее прекратить эту пытку.

— Таня, посмотри!

Она обернулась и посмотрела на мокрые ладони Артёма. Кивнула и улыбнулась.

— Молодец. Не мешало бы их ещё вытереть, но это уже мелочи. Садись за стол, папа тебя покормит.

Роман взглянул удивлённо.

— А ты на ужин не останешься?

Она решительно покачала головой.

Ни за что не останется! Этого она точно не выдержит. Кажется, что всё-таки переоценила свои возможности.

— Ну, Таня! — Артём просительно посмотрел на неё, а она погладила его по голове.

— Тёмочка, я не могу, правда. Мне надо навестить родителей, они ждут. А я завтра утром приеду, не расстраивайся.

Ромка внимательно следил за ней и сыном, но ребёнок сегодня истерику устраивать не стал, Таню выслушал, а потом строго переспросил:

— Утром приедешь?

— Как твой папа скажет… Во сколько приехать завтра?

Он пожал плечами.

— Я завтра до одиннадцати дома.

Татьяна кивнула.

— Ну вот… — поцеловала Артёма и уже направилась к двери, как вспомнила: — Ах да, тебе звонили, Ром. Я всё записала. Вот… — и ткнула пальцем в холодильник.

Баринов кивнул, продолжая сверлить её взглядом.

— Спасибо.

Таня натянуто улыбнулась и помахала Артёму рукой.

Роман нагнал её в прихожей.

— Подожди. Таня.

Она остановилась, но к нему не повернулась. Стояла перед большим зеркалом и застёгивала пуговицы на пальто, разглядывая своё отражение.

— Ты можешь завтра не приходить.

Её рука замерла, и Самойлова всё же подняла на него глаза.

— Что?

— Если не хочешь, ты можешь завтра не приходить, я что-нибудь придумаю.

— Не говори ерунды! — испугалась своего тона и попыталась исправиться. — То есть… С чего ты взял, что я не хочу? Я хочу… Я же тебе обещала, что побуду с Артёмом пока это необходимо.

— Мне показалось, что ты расстроена.

— Нет. Просто маме звонила, — соврала она, пряча глаза, — она меня ждёт. Я тороплюсь.

Роман кивнул, разглядывая её исподтишка.

— Да, конечно. Ты такси вызвала?

— Рома, прекрати обо мне беспокоиться! Я взрослая девочка и сама о себе позабочусь! — взялась за ручку двери и дёрнула. Потом ещё раз.

— Там закрыто.

— Я поняла, — пробормотала она и попыталась открыть замок, но он никак не поддавался. — Чёрт! — руки тряслись от волнения, ладони вспотели, и пальцы перестали слушаться.

Баринов с минуту наблюдал за её мытарствами, а потом уверенно оттеснил Таню от двери.

— Дай я.

Она вжалась в угол и только глубоко вздохнула, когда Баринов оказался настолько рядом с ней. Почувствовала его запах и на секунду прикрыла глаза, собираясь упасть в обморок. Мало ей волнений сегодняшних…

Роман открыл замки, и мгновение помедлил, прежде чем податься назад. Покосился на Татьяну, заметил её перепуганный взгляд и едва заметно поморщился. Сделал шаг назад и распахнул дверь.

— Прошу.

Таня поспешно кивнула и выскочила на лестничную клетку. Вздохнула с облегчением и обернулась на Романа, посмотрев на него уже спокойнее.

— До свидания, Ром.

— До свидания, — повторил он, разглядывая её с непонятной тоской.

— До свидания, — машинально повторила она вслед за ним и почувствовала себя безумно глупо, а Роман, уловив её состояние, усмехнулся.

— До свидания.

Татьяна покраснела и, позабыв про наличие лифта, поспешила вниз по лестнице, быстро стуча каблуками по ступенькам. И сердце колотилось в такт. Когда она спустилась на пару этажей, только тогда наверху хлопнула дверь.