= 3 =

Калерия Львовна снова была не в духе, гремела посудой на кухне, и Марина даже о причине этого её утреннего негодования догадывалась. Вышла из спальни и плотно прикрыла за собой дверь. Но прежде чем появиться на кухне, посмотрела на себя в зеркало и поправила волосы, оттягивая момент встречи. Утро и без того тяжёлое, день обещал быть вообще кошмарным, а придётся ещё Калерию обманывать. Говорить ей о том, что сегодня встретится с Алексеем — никак нельзя. Калерия тут же разволнуется, начнёт её увещевать, просить не переживать и постоянно дёргать, сбивая весь настрой. Начнёт придирчиво осматривать выбранный ею наряд, давать советы, а потом ещё и звонить каждые полчаса с целой кучей "осторожных" вопросов. Марина уже давно поняла, что такие новости лучше сообщать после, как родителям, так и Калерии. Чтобы не отвлекали и не мешали сосредоточиться. Встреча с бывшим мужем всегда оставляла её опустошённой, и требовалось время, чтобы восстановить душевные силы, а когда приходится со всеми объясняться и улыбаться натужно, притворяясь безразличной, период восстановления значительно затягивается.

Но сейчас о том, что ей сегодня предстоит встреча с Алексеем, ещё никто не знал, и возмущалась Калерия совсем по-другому поводу. И этот "повод", Марину тоже вгонял в тоску, точнее то, что успокоения Калерия никак не находила.

— Доброе утро, — поздоровалась она, внедряясь на кухню бочком и стараясь в глаза Калерии не смотреть. — Как сегодня погода, Калерия Львовна?

— А что погода? — проворчала домработница, намеренно проигнорировав Маринино заявление о том, что утро всё-таки доброе. — Конец света какой-то, а не погода. По телевизору говорят, что это всё глобальное потепление виновато. А разве оно виновато? Наша вина, всё нам что-то нужно, куда-то залезть, что-то попробовать, кого-то куда-то запустить…

Марина присела у окна, облокотилась на подоконник и посмотрела на улицу. Действительно, конец света. Или глобальное потепление?

— Что-то ты грустная, — заметила Калерия, оглянувшись на неё через плечо. — Что-то случилось?

Марина встрепенулась.

— Нет, всё хорошо.

— Опять работы много?

Она кивнула.

— Да. Работа, работа… Сегодня у меня весь день занят, — соврала Марина.

Калерия покачала головой, хотела ещё что-то сказать, но из комнаты послышался мужской голос:

— Марин, который час? Будильник встал.

Домработница выразительно поджала губы и отвернулась к плите, а Марина тихонько вздохнула в сторону.

— Девять, Аркаш.

— Уже девять?!

Калерия громко фыркнула.

— Опять проспал! Никакой ответственности в человеке!

Марина поднялась и поспешила скрыться в ванной комнате. Включила воду, а сама присела на бортик ванны, даже в душ себя засунуть моральных сил не было.

Аркаша явился вчера вечером. Марина совершенно не ждала его появления, так как точно знала, что он десять дней назад уехал в командировку и по его же словам, если очень повезёт, вернуться должен был только к её дню рождения, а появился вчера, довольный и гордый собой, вручил ей в качестве подарка трёхлитровую банку мочёной брусники и целый пакет кедровых орешков, потребовал сытный ужин и завалился спать. Марина его появлению не обрадовалась, не до Аркаши ей было, но поднимать его среди ночи и выпроваживать по месту прописки не стала. Пришлось бы это как-то объяснять, просить не обижаться, успокаивать, а время к тому моменту уже перевалило за полночь, и нужно было выспаться, чтобы не предстать на завтра перед бывшими родственниками с залёгшими под глазами тёмными кругами.

Аркаша, или Аркадий Исаев, довольно известный политический журналист, звал её замуж. Уже два раза звал и говорил, что это для него личный рекорд. То есть, ни одну женщину до этого дважды ему просить не приходилось. Это, конечно, была шутка. К своей жизни Аркаша относился очень серьёзно, и если замуж звал, значит, пришёл к выводу, что Марина ему по всем статьям подходит. Марина обещала подумать. И на самом деле всерьёз размышляла, даже с подругой Ниной Башинской по этому поводу советовалась, а та сказала, что Исаев на самом деле хорошая партия. А так как опыта в общении с мужчинами у Нины было гораздо, чем у неё самой, Марина поверила, но само определение "хорошая партия", ей не понравилось.

Хорошая партия! Когда за Асадова замуж выходила, Марина совершенно не задумывалась о том, хорошая Лёшка партия или нет. У них любовь была, которая полностью перекрывала все остальные мысли. А вот с Аркашей всё было по-другому, и сам он был другой, и Марина рядом с ним была другой.

— А чего ты ожидала? — удивлялась Нина, наблюдая, как подруга мучается сомнениями. — Очередной сказки?

— Я уже давно не верю в сказки, Нин.

— Вот это правильно. — Подумала немного и добавила: — А может, и нет. Но, Марин, Аркаша на самом деле хорошая партия. — Рассмеялась. — Будет у президента интервью брать, а ты гордиться будешь.

Марина улыбнулась.

— Да уж…

В первый раз, когда Аркадий сделал ей предложение — торжественно, в ресторане, под аккомпанемент скрипача — Марина жутко перепугалась. Далее последовал очень трудный для неё разговор, с признаниями и комком в горле, а Исаев лишь плечами пожал. Дети его не очень интересовали. После такого заявления, Марина, по идее, должна была почувствовать облегчение или ещё что-то (она не совсем поняла, какой реакции Аркаша от неё ожидал), но в задумчивость впала надолго.

— Ну не будешь же ты вечно одна! — восклицала Нина чуть ли не в гневе.

— Марина, надо устраивать свою жизнь, — осторожно говорили родители.

— Хватит чахнуть, — ответственно заявляла Калерия.

— Мариш, ну это глупо, — вздыхал Аркаша, привозя вечером костюм в чехле, приготовленный для завтрашнего рабочего дня. — Я туда-сюда вожу вещи. Не хочешь замуж, давай хоть съедемся, что ли! Или всё-таки распишемся?

Это было второе официальное приглашение. Исаев выглянул из-за дверцы шкафа и улыбнулся ей заговорщицки. Марина улыбнулась в ответ.

— Я думаю, Аркаш.

— Думает она. Вот уведут меня, что тогда делать будешь?

— Если уведут, значит, жениться точно не стоит.

По сути, Аркаша мог бы стать для неё неплохим мужем. Она ему помогала, она его слушала (по крайней мере, очень старалась), он её не раздражал (что очень и очень важно), им было интересно вместе, они всё друг про друга понимали и никаких призрачных надежд не лелеяли. А то, что не было между ними какого-то особого волшебства, так разве его забесплатно на каждом углу раздают, волшебство это? Оно случается раз в жизни, если очень-очень повезёт. Вот ей однажды повезло, и надо быть за это судьбе благодарной, не смотря ни на что.

Так что, ей на самом деле посчастливилось встретить Аркадия Исаева.

А вот Калерия с Аркашей не ладила. Именно она с ним. Исаев на все её замечания, как домработница считала, очень едкие и своевременные, только отшучивался, а Марине говорил, что Калерию Львовну он просто о-б-о-ж-а-е-т. Та не пропускала ни одного его репортажа, ни одного интервью, что-то даже записывала, а потом все свои замечания Аркаше озвучивала. И называла это "гласом народа". Причём замечания относились к политической обстановке в стране в целом, а не к работе Аркадия, но Калерию это ни чуть не смущало. Она искренне считала, что раз он эту тему поднял, то и отвечать за всё должен именно он.

— И что мне делать с этой брусникой? — сокрушалась в полный голос Калерия, когда Марина спустя полчаса вернулась на кухню. Аркаша уже пил кофе, пальцы быстро бегали по клавиатуре ноутбука, а на ворчливый вопрос домработницы, он усмехнулся.

— Будем её есть. Моя мама всегда добавляет её в винегрет. Очень вкусно, между прочим.

Калерия Львовна от возмущения даже замолчала на некоторое время, а когда Марина вошла, едко поинтересовалась:

— Марина Анатольевна, мне теперь винегрет каждый день готовить?

— Мы поделимся с родителями… и с Аркашиной мамой, — попыталась Марина угодить всем.

Исаев кивнул, не отрывая взгляд от экрана компьютера.

— Конечно, — тут же согласилась Калерия. — Хотя, для мамы можно было бы привезти ещё баночку.

— Калерия Львовна! — воскликнула Марина и умоляюще посмотрела.

Аркаша на слова домработницы внимания не обратил, посмотрел на Марину и улыбнулся.

— Какая ты красивая, — протянул он довольно. — У тебя свидание?

Она резко обернулась на него.

— С чего ты взял?

— С того, что ты красивая, — рассмеялся он. — Это новое платье?

Калерия тоже посмотрела на неё, и даже очки на кончик носа сдвинула. Марина занервничала под их взглядами и нервно повела плечами. Что, что они смотрят? Она переборщила в своём стремлении выглядеть независимой и деловой женщиной?

— Это не новое платье, и прекратите на меня таращиться. Пожалуйста!

— У тебя важная встреча? — спросил Аркаша, когда Марина присела за стол напротив него и приняла чашку с чаем из рук Калерии Львовны.

Два маленьких глотка, потом равнодушная улыбка.

— Более или менее. Нужно произвести впечатление.

— Тебе удалось. По крайней мере, на меня.

— Я рада.

Притронулась к кулону на шее и покатала жемчужину между пальцев. Потом посмотрела на часы.

— Давай я сделаю тебе омлет, — сказала Калерия Львовна, заметив, что она не притронулась к тостам.

— Не хочу… Вообще-то, мне пора.

Аркаша тоже глянул на часы, захлопнул ноутбук и вскочил из-за стола.

— Всё, я бегу.

— Беги, беги, — проворчала Калерия ему вслед, но достаточно тихо. — А то следующий выпуск новостей задержат, и всё в стране пойдёт не так.

— Калерия Львовна!

— А что? Он же хорошая партия, значит, без него никуда.

Чёрт Нинку дёрнул сказать при Калерии про "хорошую партию"!

— О Господи, — простонала Марина, ненавидя весь сегодняшний день в целом и каждого человека, который этот день будет ей портить, в частности.

Ко всем прочим неприятностям, ещё и машина не завелась. Марина смотрела на машину Аркаши, которая уже выехала на дорогу и на прощание моргнула ей габаритными огнями, и только руками развела, не зная, что сделать, потом не сдержалась и стукнула по рулю кулаками.

— Да что за день?! — Вытащила из сумки телефон и быстро набрала номер. — Аркаш, у меня машина не заводится! Ты можешь вернуться?

— О Боже, Мариш… Не могу! Я опаздываю уже. Вызови такси. А в сервис я позвоню, они машину заберут.

Она молчала, смотрела на себя в зеркало заднего вида, отмечая, как лихорадочно горят глаза. Да что же это?

— Марина!

— Да, я слышу, Аркаш. Хорошо… Хорошо, счастливо тебе.

Такси пришлось ждать минут пятнадцать. Марина нервничала, понимая, что опаздывает. Поднялась домой, оставила Калерии ключи от машины, посмотрела на себя в зеркало (если уж вернулась, значит, надо обязательно посмотреть на себя в зеркало, иначе дороги не будет!) и судорожно втянув в себя воздух, во второй раз за сегодняшнее утро вышла из квартиры навстречу неприятностям.

Опаздывать на важные собрания нельзя, хуже этого просто нет ничего на свете. Все уже собрались, и когда ты входишь, все на тебя оборачиваются, и ты чувствуешь себя жутко неловко. Чуть ли не преступницей, которая заставила всех ждать, отвлекаться по пустякам, так ещё и деловой настрой сбивает.

Марина вошла в кабинет Асадова, Алексей замолчал и уставился на неё. С трудом удалось отвести от него взгляд, Марину тут же кинуло в жар, ладони повлажнели и, окинув присутствующих быстрым взглядом, поспешно кивнула в знак приветствия.

— Добрый день. Извините за опоздание.

Марина коротко улыбнулась родителям Алексея. Совершенно не ожидала увидеть здесь Валентину Алексеевну, его мать, но она тоже сидела за столом и, видимо, скучала, так как не любила никакие собрания в принципе, ещё со времён работы мужа, который занимал весьма видную должность в правительстве Москвы в своё время. Сейчас они вели весьма спокойную жизнь за городом, в Москву наезжали не часто, и зачастую лишь по приглашению сына, вот как сегодня. Когда Марина появилась в кабинете, Валентина Алексеевна заулыбалась, и даже привстала ей навстречу.

Асадов кашлянул, отложил какие-то бумаги и послушно молчал, ожидая, когда все друг друга поприветствуют.

— Здравствуй, милая. В пробку попала? Я волноваться начала уже.

— Машина сломалась, — шёпотом ответила Марина, присаживаясь рядом с бывшей свекровью.

Григорий Иванович перегнулся к ней через жену.

— Что с машиной? В аварию попала?

— Нет. Она просто не завелась почему-то. Я в сервис… позвонила.

Алексей всё это время, пока они шёпотом переговаривались, стоял и хмуро их разглядывал. Если честно, то разглядывал он Марину, не сразу сумев совладать с внутренней дрожью. Он всё утро ждал её появления, а она опаздывала, и это было странно и сильно настораживало. Его жена никогда не опаздывала, а если такое случалось — значит, жди беды. Алексей всё утро боролся с собой, загонял поглубже переживания, а теперь оказывается, у неё просто сломалась машина! И появилась такая красивая, такая высокомерная, только взглядом его окинула свысока и отвернулась тут же. А теперь ещё мешает это чёртово собрание вести! И так сосредоточиться невозможно, а он ещё уставился на неё и глаз отвести не может. Марина что-то говорила его родителям, чуть наклонилась, волосы упали на её щёку, а жемчужинка на груди закачалась.

Алексей на мгновение зажмурился, и тут же отвернулся, испугавшись, что кто-нибудь заметил его жадный взгляд. Снова откашлялся и глухим, неприятным голосом поинтересовался:

— Может, мы продолжим?

Мать тут же всполошилась.

— Да, Алёш, мы слушаем.

Марина села ровно, разгладила подол платья на коленях, а потом подняла глаза и столкнулась с взглядом Асадова. Всего на мгновение, этот взгляд обжёг её, показался чересчур неодобрительным, но в следующую секунду Алексей уже отвернулся и снова заговорил. Марина открыла папку с документами, которая лежала перед ней на столе, провела пальцем по строчкам, а потом снова оглядела собравшихся. Она практически никого из присутствующих хорошо не знала. Ну, за исключением Серёжки, двоюродного брата Алексея, который по совместительству трудился его замом. Правда, на всех итоговых собраниях, выслушивая доклады, по большей степени дремал, пока его в нужный момент кто-нибудь под столом не пинал, что означало — пришла его очередь вступать в обсуждение. Вот и сегодня также, слушал Алексей вполуха, занятый своими мыслями. Марина про себя улыбнулась. Серёге было о чём думать: у него бывшая жена, настоящая жена, а возможно уже и будущая на горизонте показалась. И это человек, который когда-то клялся, что никогда не женится, а теперь, кажется, вошёл во вкус. Вот и рвался теперь на части, желая всем угодить, и везде успеть. Да ещё ребёнка не забыть повоспитывать. Как тут время на какой-то доклад найдёшь?

Знала ещё несколько человек, сотрудников Асадова, они все очень внимательно начальника слушали, и даже делали какие-то пометки в своих записях. Двух задумчивых мужчин в дорогих костюмах вообще видела впервые. Глянула мельком и потеряла всякий интерес, как и они к ней. Оба выглядели такими важными, что им вообще ни до кого никакого дела не было, кажется, считали, что им должны быть благодарны лишь за то, что они сегодня вообще почтили сие мероприятие своим присутствием.

Валентина Алексеевна рядом с ней постоянно ёрзала, видимо, ей не терпелось чем-то с Мариной поделиться, она даже попытку предприняла, но была остановлена взглядом сына и отодвинулась. Марина же на бывшего мужа больше не смотрела, хотя и чувствовала его взгляд, который возвращался к ней гораздо чаще, чем следовало бы. И каждый раз её обдавало горячей волной и в какой-то момент она начала переживать, что всё это выльется в яркий румянец на её щеках. Перевернула страницу и уставилась в документ, начала читать, повторяя про себя раз за разом одну и ту же строчку, чтобы отвлечься.

Алексей вдруг замолчал, но никто не отреагировал, все ещё ждали какого-то продолжения. Марина подняла голову первая и снова столкнулась взглядом с Лёшкой. И нахмурилась. Он смотрел обвиняюще. Ну что опять она сделала не так? Опоздала?

Серёжка захлопнул папку и оглядел всех ожидающе.

— Ну что, у кого какие вопросы?

Алексей сел и сложил руки на столе, сцепил их в замок.

— Марина?

Она вздрогнула от неожиданности и удивлённо на Серёжку посмотрела.

— Что?

Сергей вдруг тоже растерялся.

— У тебя есть какие-то вопросы?

И все посмотрели на неё. Марина расправила плечи и нервно огляделась.

— Нет у меня никаких вопросов.

Алексей холодно ухмыльнулся. Откинулся в кресле и совершенно нахальным образом на бывшую жену уставился. Нет, всё-таки что-то не так. Асадов уже давно не позволял себе подобных вольностей. А сейчас смотрит с явной претензией, а Марина из-за этого нервничает, не понимая, в чём перед ним провинилась. Они не виделись больше двух месяцев, а он всё равно нашёл в чём её обвинить.

Марина разозлилась и папку с документами решительно закрыла.

— Никаких вопросов у меня нет, — повторила она и важно поправила очки.

По губам Асадова скользнула улыбка. Такая знакомая и такая мимолётная, что Марина даже решила, будто ей показалось. Взглянула непонимающе, но Алексей уже отвернулся от неё, обратившись к отцу.

Сердце сжалось и тут же пустилось вскачь. Привиделась ей эта улыбка или нет?

Нужно придумать способ, чтобы больше сюда не приходить. Как она сегодня вернётся в свою жизнь, да ещё спокойно? Придёт вечером в пустую квартиру, поужинает в одиночестве и ляжет спать… А в мыслях до сих пор будет здесь, будет вглядываться в его лицо…

Кажется, сегодня Аркаша приглашал её в ресторан. Что ж, это даже к лучшему. Романтический ужин с мужчиной, чтобы стереть из памяти мимолётную улыбку другого.

Закончилось собрание несколько скомкано и даже неожиданно. Сначала Серёжке позвонили, и он убежал, потом заторопился Григорий Иванович, вспомнив о каком-то важном деле, "раз уж оказался сегодня в городе", а Марина замешкалась, не сразу решившись подняться. Алексей наблюдал за ней, потеряв всякий интерес ко всем остальным, не прислушиваясь к их разговорам и уж тем более в них не участвуя. Марина поднялась из-за стола, обернулась на бывшую свекровь, которая просила её подождать несколько минут, а Алексей думал о том, что она сейчас настолько близко — только руку протяни. Остановить её, взяв за руку, притянуть к себе, вдохнуть знакомый запах духов, попросить задержаться… Асадов настолько увлёкся своими мыслями, что даже облегчение вполне реальное почувствовал оттого, что всё наконец вернулось.

— Алексей Григорьевич. Алексей Григорьевич!..

Он неохотно оторвался от своих мечтаний и посмотрел на секретаршу.

— Что?

— Ваша жена звонит.

Он скорбно поджал губы.

— И что?

Маша слегка растерялась, всерьёз поразмышляла над ответом.

— Вы с ней поговорите?

На секунду его накрыло тем самым запахом духов, Марина прошла мимо, совсем близко от него и Алексей невольно повернул голову ей вслед, ему даже показалось, что она слегка задела его рукой.

— Алексей Григорьевич!

Он снова посмотрел на свою секретаршу и досадливо поморщился.

— Не кричи. Иду я уже.

— Ты торопишься? — Валентина Алексеевна вышла в приёмную и улыбнулась Марине. — Может, пообедаем?

Марина приказала себе не краснеть из-за того, что собирается соврать, и с сожалением улыбнулась.

— Не могу. Может, завтра?

Её била такая сильная внутренняя дрожь, что она всерьёз опасалась, что кто-нибудь заметит. Руки прятала под пальто, которое держала в руках, а губы растягивала в старательной улыбке. И знала, что нужно не просто уходить, а бежать отсюда. В такой близости к своему прошлому, она просто задыхалась.

— Давай завтра, — согласилась Валентина Алексеевна. Подошла и взяла её под руку, Марине пришлось вцепиться в пальто, чтобы свекровь не почувствовала дрожь. — Хотела с тобой поговорить.

— Что-то случилось?

— Да нет. — Валентина Алексеевна улыбнулась. — Посплетничать хотела.

Марине пришлось снова улыбнуться в ответ, но тут самообладание приказало долго жить, и она открыто взмолилась:

— Валентина Алексеевна, можно я пойду?

Та сочувственно посмотрела и тут же отпустила её.

— Конечно, иди. Извини, я тебя задерживаю. Обещаешь, что завтра встретимся?

— Конечно. — Всё-таки помедлила. — А если серьёзно, что случилось?

Свекровь немного смущённо улыбнулась.

— По мне так заметно? Ну, хорошо… — Валентина Алексеевна отвела её в сторонку и, понизив голос до предела, сказала: — Видела твои фотографии в журнале.

Марина нахмурилась.

— Какие фотографии?

— На выставке. А молодой человек рядом с тобой, журналист, кажется?

Жаром обдало так, что защипало и щёки, и уши. Марина в ужасе смотрела на бывшую свекровь, не в силах выдавить из себя хоть слово. А та, кажется, сама не рада была, что этот разговор завела. Заметно стушевалась, и быстро погладила Марину по руке, стараясь успокоить.

— Мариш, Мариш… я ничего не имела в виду, просто фотографии увидела. Ты же знаешь, что я беспокоюсь за тебя.

Марина с трудом втянула в себя воздух.

— Лёшка видел?

— Не знаю, — растерялась Валентина Алексеевна. — Он мне ничего не говорил, а я ему. Да и журналы такие он не читает, ты же знаешь.

— Знаю, — кивнула Марина с отчаянием, — а слухи уже пошли.

— Ну, знаешь, милая моя… Молодой журналист, он сейчас, кажется, на взлёте, чего ты хотела?

Марина на свекровь посмотрела. Понятно, и сведения уже навела.

— Я пойду, Валентина Алексеевна.

Свекровь расстроилась.

— Иди, конечно. Ты же на меня не обиделась, Мариш?

Она покачала головой, заверила, что не обиделась и даже улыбнулась. Вылетела за дверь и даже не обернулась, когда секретарша ей вслед крикнула:

— Марина Анатольевна, может вам такси вызвать?

Её шаги гулко отдавались в пустом коридоре, Марина шла, печатая шаг, и пыталась быстро сориентироваться в ситуации. Как она могла упустить из виду появление в журнале её снимков? Конечно, на модной выставке, куда неделю назад пригласил её Аркаша, было полно журналистов, постоянно сверкали фотовспышки, но она даже подумать не могла, что ими кто-то заинтересуется. Да и Аркаша наверняка не в курсе, если бы знал, что его фото должны будут появиться в журнале, обязательно бы перед ней похвастался. Кто бы мог подумать… Вокруг было столько знаменитостей, только снимай и радуйся, а напечатали именно их. Зря она не спросила Валентину Алексеевну, в каком именно журнале она видела фотографии…

…Выехав из гаража, Алексей открыл окно и втянул в себя сырой, холодный воздух. Он был далеко не свежий, пахло бензином и дорожной грязью, но это всё равно было лучше удушливой рабочей атмосферы. Асадов хоть на жену и разозлился из-за того, что она так не вовремя решила ему позвонить, разрушила его мечты, но сейчас был рад вырваться из офиса. Просто отвлечься от всех невесёлых мыслей, и остановить разыгравшееся было воображение. Пообедать в любимом ресторане, выпить хорошего вина и попытаться изгнать из памяти воспоминание о том, как соблазнительно покачивалась перламутровая жемчужинка на Марининой груди, когда она наклонялась.

Если честно, он из-за своих мыслей сам расстраивался. Считал, что правильно при встречах было бы огорчаться, что всё у них вот так вот по-дурацки, даже спустя два года здороваются сухо, в глаза друг другу не смотрят и всё привыкнуть не могут к тому, что в итоге у них получилось. Нужно было думать о том, как он до сих пор скучает, как не хватает ему её советов, а он видит её и думает только о том, как жемчужинка соблазнительно покачивается, касаясь её груди! А уж когда она появлялась перед ним вот такая как сегодня, продуманно-красивая и неприступная, настолько непохожая на себя настоящую, Алексею очень хотелось подойти к ней и всю эту идеальность разрушить. Встряхнуть, обнять, взъерошить тщательно уложенные волосы, поцеловать, увидеть свою Марину, которая умеет быть самой собой, не прячась за эксклюзивный наряд. Раньше она за всем этим не гналась, и такой он её любил. А сейчас закрылась ото всех, сосредоточившись на своём внешнем виде, а он всё равно любит, потому что знает, что вся её тщательно-продуманная идеальность пропадает за закрытой дверью их дома. Хотя, это уже давно не его дом, а её. Её крепость, куда ему хода нет.

Алексей остановился на светофоре, оглянулся по сторонам, а потом закрыл окно, потому что в него залетал мокрый снег. Включил дворники, по стеклу поползли бурные грязные потоки, Алексей всматривался в них несколько секунд, а потом вдруг нахмурился. На обочине стояла девушка и махала рукой, надеясь остановить машину. Отороченный мехом капюшон, съезжал на глаза, она постоянно его поправляла и поспешно отскочила назад, когда машины тронулись, боясь быть обрызганной, и даже придирчиво осмотрела своё пальто на наличие грязных брызг.

Алексей улыбнулся, наблюдая за ней. И совершив рискованный манёвр, свернул к обочине. Причём, едва не опоздал. Какой-то умник собирался его опередить, и Асадову пришлось надавить на газ, вылетев вперёд на секунду раньше истошно засигналившего умника на старом "форде". Алексей даже головы не повернул в его сторону. Перегнулся через пассажирское сиденье, чтобы открыть дверь.

Она нырнула в машину, захлопнула дверцу и с чувством сказала:

— Спасибо большое!

— Не за что, — отозвался Алексей. — Сколько раз говорил, чтобы ты не ловила попутку. Ты как маленькая, Марин.

Она замерла, повернулась к нему и изумлённо посмотрела.

— Капюшон сними, сейчас потечёт всё, — спокойно продолжил он. Смотрел на неё и не чувствовал никакого неудобства и неловкости, которое обычно появлялось, когда они встречались на людях. А после всех своих мыслей, которые будоражили кровь ещё пару минут назад, которые были лишь мечтами и ни чем больше, сейчас видеть её вот так близко, как давно уже не удавалось, наедине, Алексей не на шутку разволновался.

Марина всё-таки скинула с головы капюшон, вытерла ладошкой мокрый лоб и расстроено вздохнула. Оглядела быстрым взглядом салон.

— У тебя новая машина?

— Новая, — подтвердил Асадов.

Его снова укутал запах её духов, Алексей разглядывал бывшую жену и совершенно никуда не торопился. Марина под его взглядом неуютно заёрзала, убрала волосы за уши, облизала губы и, наконец, покосилась на него.

— Что?

Он покачал головой. Она нервно вцепилась в свою сумку.

— Мы поедем?

— Куда ты хочешь?

Сказал таким тоном, словно на свидание её приглашал. Марина дико на него глянула, с подозрением. Подумала.

— Домой хочу.

— Домой, — с удовлетворением повторил за ней Асадов и тронул машину с места.

Кажется, в ресторане его ждала жена. Снова быстро посмотрел на Марину, перевёл взгляд на её руки. Терзала кожаную ручку сумки, а когда почувствовала его взгляд, замерла.

Некоторое время они ехали молча, но тишина становилась всё более напряжённой с каждой секундой и, в конце концов, Алексей не выдержал и спросил:

— Как ты живёшь?

Марина всерьёз насторожилась. Наградила его подозрительным взглядом, помолчала, выбирая правильный ответ, а после осторожно пожала плечами.

— У меня всё хорошо. А почему ты спрашиваешь?

— Просто так, — удивился он, но тут же исправился: — Я беспокоюсь.

Марина решительно покачала головой.

— Не о чем.

Асадов заметно огорчился.

— Ясно, больше спрашивать не буду.

Марина удовлетворённо кивнула.

Смотреть на Алексея она боялась, даже украдкой быстрые взгляды на него бросать опасалась. А вдруг всё же заметит? Она же тогда со стыда умрёт! К тому же, он так неожиданно спросил её о жизни, что Марина поневоле заподозрила неладное. Даже испугалась в первый момент. Точно знает. Сейчас начнёт расспрашивать её об Аркаше, а ей что говорить? Она не сможет держаться достойно, начнёт нервничать и обязательно скажет какую-нибудь глупость, за которую потом себя долго простить не сможет.

Только бы не спросил, только бы не спросил…

— А работа?

Марина открыла глаза и опять на Асадова взглянула.

— Всё нормально. Клиентов много.

Он улыбнулся.

— Замечательно.

Как давно она не видела, как он улыбается.

— Слышала, наше любимое кафе закрыли.

— Да, слышала. Я была там в последний день их работы.

— Ела вишнёвый торт со сливками.

— Да.

— А я поздно узнал, спустя месяц, наверное. Родители как?

Из-за его лёгкого тона, Марина вдруг разозлилась. Одарила Асадова возмущённым взглядом и едко заметила:

— Тебе лучше знать.

Он быстро посмотрел. Подумал, но всё же попросил:

— Не злись. Просто навещал их.

Она кивнула и отвернулась.

— Марина.

— Зелёный. Поехали.

Алексей нажал на газ и больше к ней приставать не стал. Спустя несколько минут притормозил у подъезда и зачем-то выключил мотор. Они замерли в тишине, Марина понимала, что ей нужно просто открыть дверь и выйти из машины, нечего здесь сидеть, выжидая неизвестно чего. Хотя, почему неизвестно? Очень даже известно — неприятностей. Сердце так громко стучало в груди, что Марина была уверена — Лёшка слышит. И за саму себя так стыдно было, так неудобно.

Алексей выглянул в окно и посмотрел на окна квартиры.

— Калерия как? Я давно её не видел.

— Хорошо. С Томилиным воюет.

— По поводу?

— Что-то где-то там течёт, — неопределённо ответила Марина, не в силах сейчас думать о каких-то дурацких протечках.

— Хочешь, я ему позвоню?

— И лишишь Калерию удовольствия?

Алексей улыбнулся.

— Да уж, лучше на пути не становиться.

— Точно.

— Да.

Как глупо, подумали одновременно.

На лобовое стекло падали хлопья снега, подтаивали и превращались в месиво, которое скользило по стеклу вниз, оставляя неровные мокрые полоски. Марина смотрела на эти ручейки, и чувствовала, как в горле начинает першить. И напомнила себе, что нужно просто открыть дверь и выйти. Собрать всю волю в кулак…

— Марин… — Алексей всё-таки протянул руку, успел коснуться её пальцев, а Марина перепугалась так, что мгновенно нащупала ручку двери и буквально вывалилась из машины. Только мельком на Асадова оглянулась, встретила его несчастный взгляд и дверь захлопнула. По всем лужам, даже не вспомнив о новых итальянских сапогах, рискуя поскользнуться и упасть, кинулась к подъезду. В дверях замешкалась, столкнувшись с кем-то. Никак не могла понять кто это, рвалась в подъезд, боясь обернуться и увидеть, что Алексей всё ещё наблюдает за ней, а она знала, что это именно так.

— Марина. Марина! — окликнули её, и она всё же вскинула голову и посмотрела на мужчину. — Что случилось? — спросил Томилин, разглядывая её из-под нахмуренных бровей. Он возвышался над ней, смотрел сверху вниз, давя своей громоздкостью.

— Ничего, — выдавила Марина из себя и даже улыбнулась, правда, кинув быстрый взгляд через плечо. Машина Алексея как раз развернулась и быстро проехала мимо подъезда, разбрызгав ледяную жижу в стороны.

Томилин проследил за её взглядом.

— Это Асадов?

Марина гневно уставилась на любопытного соседа.

— Нет! И уйди с дороги.

— Подожди! Ты зачем меня Калерии заказала?

— Что я сделала? — Марина настолько удивилась, что даже выглянула из-за подъездной двери, чтобы взглянуть на него.

— А что, скажешь не так? — завозмущался Томилин. — Откуда у неё номер моего сотового?

Марина приоткрыла рот от удивления.

— Понятия не имею. А он у неё есть?

— Представь себе! Террористка какая-то! Она мне звонит каждые полчаса, а мне работать надо! Скажи ей, чтобы отстала, — потребовал он.

Марина смерила соседа задумчивым взглядом, вспомнила про то, что она вроде тоже в протопленной квартире проживает и вполне может подумать о своих правах, а также обязанностях, и строго поинтересовалась:

— А ты зачем нас заливаешь?

Томилин смешно стрющился.

— Тебе не стыдно? Две жалкие капельки!..

Марина лишь пожала плечами и хотела дверь закрыть, но Томилин не позволил.

— Да подожди ты! Скажи ей, что я всё исправлю. Только её слесаря всё равно не пущу, я ремонт недавно сделал, у меня сантехника итальянская.

— Врут.

— Что?

— Врут, что итальянская. Иначе с чего ей течь?

Томилин застыл в задумчивости, а Марина этим воспользовалась и подъездную дверь перед его носом захлопнула.