"Дороги на Ларедо" - читать интересную книгу автора (Макмуртри Лэрри)

6

Завидев капитана, Боливар расплакался.

— Капитан, капитан, — говорил он всхлипывая. Калл привык к этому, поскольку Бол плакал при каждом его появлении. А вот Брукшир, видевший старика впервые, был смущен. Место, в котором ютился старик, представляло собой всего-навсего глинобитный навес.

Вскоре принялась плакать и Джозефета — мать семейства, ухаживавшего за Боливаром.

— Бог послал вас как раз вовремя, капитан, — проговорила она срывающимся голосом. — У Роберто больше не хватает на него терпения и он бьет его.

— Он не должен его бить, — сухо сказал Калл. — Разве Бол заслуживает такого обращения?

— На прошлой неделе он поджег себя, — объяснила Джозефета. — А иногда пытается зарезаться. По ночам он кричит и будит детей.

Калл вздохнул. Бол был белый как лунь. Рыдания все еще сотрясали его тщедушное тело.

— Его нужно подстричь, — заметил Калл. Волосы у старика отросли до самых плеч и делали его похожим на привидение.

— Прошлый раз, когда мы стригли его, он выхватил ножницы и попытался заколоть Рамона, — ответила Джозефета. — Потом он вонзил их в себя. Мне кажется, он хочет совершить грех и наложить на себя руки.

Калл относился к Джозефете с большим уважением. На руках у нее находилось девять или даже десять детей и муж, почти ничем не отличавшийся от них. Деньги, которые Калл платил за содержание Бола, были для семьи едва ли не единственным средством существования.

Калл понимал, что старик с годами стал несносным, но не предполагал, что до такой степени.

Брукшир кипел от возмущения. Старик будет явной помехой им, хоть капитан и утверждал, что они повезут его с собой не дальше Ларедо. Тем не менее им дорога каждая минута, считал Брукшир. Вернее, так считал полковник Терри. И в этом нельзя было усомниться. Полковник ждал, что они схватят Джо Гарзу прежде, чем тот успеет ограбить еще один поезд, особенно из тех, что перевозят денежное содержание военных. Военным не нравилось, когда умыкали их деньги, и они уже намекали, что найдут другой способ доставки, если сопливый мексиканец нападет еще раз.

Один из мальцов Джозефеты привел из-за дома мула, на котором возили Боливара. Мальчик приладил седло, и им не без труда удалось вскинуть Боливара на костлявую спину животного. Брукшир совсем пал духом. Старик не мог даже взобраться на собственного мула. Но капитана это, похоже, не трогало. Со стариком он был терпелив и дал женщине приличную сумму за труды.

— Мне очень жаль, что Бол доставил вам столько беспокойства, — извинился Калл. — Он просто старый и начинает выживать из ума. Может быть, небольшая поездка поднимет его настроение.

Когда они собрались тронуться в путь, к старику и его мулу стали сбегаться дети. У мальчиков и девочек, которых оказалось поровну, глаза были на мокром месте.

— Мы не хотим, чтобы он уезжал, — сказала Джозефета. — Мы любим его. Вот только у Роберто больше не хватает терпения, и я боюсь, как бы не случилась беда.

Беспокойство не покидало Брукшира все утро, но когда они медленно подъезжали к окраине города, жара стала такой нестерпимой, что победила даже его способность беспокоиться. На равнинах была зима, а в Сан-Антонио все еще стояло лето. Ночью маленькая комната в отеле казалась Брукширу ящиком, под которым непрерывно топилась печь. Белье на нем становилось мокрым от пота. Такими же были и простыни. Он потел так, что просыпался в луже. В окна не залетало ни ветерка. Залетали лишь москиты, осы и какие-то летающие жуки. Каждое утро он вставал, чувствуя себя еще более уставшим, чем накануне вечером.

Что же касается капитана, то если жара и беспокоила его, то это, во всяком случае, никак не проявлялось внешне. Вообще, если что-нибудь ему и досаждало, то этого никогда не было заметно Он брал Брукшира с собой, когда ходил к шерифу Сан-Антонио. Калл хотел посмотреть, нет ли у того надежного заместителя, которого можно было бы на время позаимствовать.

— Господин Брукшир представляет железную дорогу, — произнес Калл и замолчал, решив, что сказал достаточно много.

Услышав, что его представляют как самого полковника Терри или кого-то не менее важного, Брукшир ненадолго воспрянул духом и почувствовал себя банкиром — он часто жалел, что не стал им в свое время. К тому же ему было лестно разгуливать со знаменитым рейнджером. Но задолго до наступления вечера пот вышиб из него всякое тщеславие. Радовало только то, что рядом не было его жены Кэти. Кэти неодобрительно относилась к тому, что он потел. Она считала это нецивилизованным. По ее мнению, приличные люди не напиваются, не плюют на людях, не портят воздух и не потеют. Временами, когда летняя жара у них в Бруклине достигала пика, Кэти даже лишала его своей благосклонности, чтобы не отступать от принципов, которых она придерживалась в отношении потения.

Передвигаясь по раскаленному Сан-Антонио или лежа по ночам в своем маленьком гостиничном ящике, Брукшир был рад хотя бы тому, что его супружеская жизнь не протекает в южном Техасе. С таким отношением к потению, как у Кэти, жизнь в Сан-Антонио стала бы совсем бесцветной, ибо здесь при малейшем объятии прошибал бы обильный пот.

Молодой шериф испытывал глубокое почтение к капитану, но заместителя одолжить не мог, поэтому остаток дня капитан провел в поисках лошадей, вьючных мулов и экипировки, которые были необходимы для поездки вверх по реке.

Именно с этого момента Брукшир стал обузой для капитана. Когда полковник Терри отдавал распоряжение своим людям направить капитану телеграмму, он хотел, чтобы в ней было ясно сказано, что Брукшир станет сопровождать его от начала и до конца, то есть до тех пор, пока Джо Гарза не будет убит или схвачен. Полковник не привык бросать деньги на ветер. Брукшир был опытным бухгалтером. Более двадцати лет он вел счета полковника. Он не был допущен лишь к тратам, связанным с любовницей полковника — таинственной женщиной по имени мисс Кора. Никто в конторе даже не видел мисс Кору, хотя было известно, что полковник снимал для нее квартиру на Пятой авеню. Время от времени в контору по ошибке присылали счет то за цветы, то за ювелирные украшения, что неизменно вызывало ярость у полковника.

— Идиоты, это же для Коры, — говорил он, выхватывая счет и запихивая его в карман. Жена полковника, еще одна таинственная фигура, была известна в конторе под именем мисс Элеоноры. В конторе ее считали чопорной и этим объясняли мисс Кору и квартиру на Пятой авеню, цветы и ювелирные украшения.

Встречая ошибочно присланные счета — а приходили они всегда из престижных заведений, — Брукшир позволял себе немного помечтать. Он представлял себя таким же богатым, как полковник, и способным содержать великолепную девицу, принципы которой в отношении потения не столь непреложны, как у Кэти. В мыслях он называл девицу мисс Белль, потому что ему нравилось это имя. Конечно, это была всего лишь маленькая мечта. Брукшир знал, что ему не стать таким богатым, как полковник, и даже если ему обломится немного больше денег, он все равно может не найти девицу по имени мисс Белль, которая согласится жить в квартире на Пятой авеню, принимать от него цветы и украшения. Это всего лишь маленькая мечта.

Капитан Калл, однако, был ошарашен тем, что в погоне его станет сопровождать Брукшир со своими бухгалтерскими книгами. Капитану обещали покрытие всех его расходов, а также значительное вознаграждение в случае быстрого успеха. Экспедиция, даже такая маленькая, требовала расходов, поэтому Брукшир, естественно, должен вести их полный учет. Возникавшие в прошлом проблемы в большинстве своем были связаны хоть и с грязными проделками, но все же цивилизованных конкурентов из Чикаго, или Кливленда, или Буффало. В таких случаях обязанности Брукшира сводились к тому, чтобы держать в узде пинкертонов, которые, в отличие от полковника, не были приучены считать деньги.

Нанять капитана Калла для того, чтобы он схватил Джо Гарзу, оказалось не так просто, как заполучить пинкертонов для поимки тех, кто выводил из строя путевые стрелки. Общим было лишь то, что в обоих случаях тратились деньги полковника. А когда тратились деньги полковника, Брукшир требовал полного отчета.

— А почему? Он что, не доверяет мне? — спросил Калл, когда Брукшир сообщил, что будет сопровождать его.

— Полковник не доверяет самому Господу Богу, — сорвалось с языка у Брукшира Недоверчивость полковника Терри являлась притчей во языцех у них в конторе. Он постоянно заглядывал туда, чтобы проверить их работу. В конце каждой недели, когда Брукшир зарывался в свои приходо-расходные книги, полковник садился рядом, доставал огромную лупу и проверял каждую строчку.

Калл осматривал сытого серого мерина, когда Брукшир сообщил о том, что ему предписано ехать с капитаном. Калл только что приподнял переднюю ногу мерина, чтобы рассмотреть его копыто. Ему предстояло ехать по каменистой местности, и у животных должны быть крепкие копыта. Каллу даже в голову не приходило, что такой человек, как Брукшир, у которого даже шляпа не держалась на голове, собирается отправиться с ним в Мексику. Даже Бол со всей своей немощью для него меньшая помеха. Бол, по крайней мере, привык к лишениям походной жизни и был мексиканцем. Брукшир производил приличное впечатление, но выглядеть приличным — это одно, а иметь опыт — совершенно другое. Калл даже не знал, умеет ли Брукшир ездить верхом.

— Но, мистер Брукшир, — проговорил он. — У вас нет необходимой экипировки и это не ваш профиль работы. Мне известно, что вы семейный человек, а эта работа связана с некоторой опасностью. Честно говоря, мне лучше не брать вас.

— Мне тоже лучше не ездить, но у меня нет выбора, — ответил Брукшир. — Я сижу на жалованье. И платит ее мне полковник Терри, который ждет от меня ежедневных отчетов, а кроме того, и докладов.

— Докладов? — переспросил Калл.

— Да, я должен докладывать ему, — подтвердил Брукшир. Мрачный вид капитана не оставлял никаких сомнений в том, что тот не в восторге от услышанного. — Если вы схватите молодого мексиканца или убьете его, полковник должен узнать об этом сразу же, — добавил Брукшир. — Он очень щепетилен по части своевременности.

— Я рассчитываю, что он также щепетилен и по части результатов, — заметил Калл. — Что, если я не схвачу молодого бандита достаточно быстро? Что, если ему удастся ограбить военных еще несколько раз?

Брукширу стало не по себе от этих вопросов. Он был не единственным в конторе, кто высказывал сомнения, связанные с возрастом Калла. Все, конечно, восхищались репутацией капитана. Когда-то он, несомненно, был лучшим из лучших. Попадись Джо Гарза капитану в расцвете лет, бандит не продержался бы и недели.

Но теперь капитан постарел и выглядел соответственно своему возрасту. Если бы полковник Терри увидел его, он бы, наверное, не стал нанимать Калла, или, по крайней мере, уменьшил его гонорар.

— Надеюсь, я еще не оглох, — сказал Калл. — Не слышу вашего ответа. Что, если я окажусь не слишком быстрым?

— Он тут же откажется от ваших услуг, — проговорил Брукшир.

— Благодарю за откровенность, — усмехнулся Калл. — Я достану вам Джо Гарзу, но я не могу сказать, когда это будет, и сам Бог не скажет тоже. Мексика велика, да и западный Техас тоже не мал. Нас может не оказаться на телеграфном проводе в тот день, когда полковник решит отказаться от моих услуг.

— Капитан, ловите бандита, — тихо попросил Брукшир. — И не слишком беспокойтесь о полковнике Терри. Беспокоиться о нем — моя забота.

— Неужели вы не можете найти другую работу? — спросил Калл. — Не думаю, что эта так уж нравится вам. Ваш полковник, похоже, совсем не сахар.

Брукшир не стал отрицать этого, но от комментариев воздержался. Жизнь научила его быть осторожным с комментариями в отношении полковника. Сделанные в сотнях миль от конторы, они каким-то неведомым образом все равно достигали ушей шефа.

— Мне нравятся преданные люди, — произнес Калл, видя что Брукширу нечего сказать. — Думаю, что вы преданный человек. Но быть преданным еще не значит подходить для такой работы, какая предстоит нам. И совершенно неразумно со стороны вашего босса рассчитывать, что вы выполните работу, которой не обучены.

— Да уж, разумным его не назовешь, — вырвалось у Брукшира. — Но он велит ехать и мне лучше не возражать. Я согласен, что я недотепа. Другого такого, наверное, и не сыскать. Но тем не менее я здесь и должен ехать.

— Пошлите полковнику телеграмму, — предложил Калл. — Сообщите ему, что подхватили техасскую чесотку и что доктор не разрешает вам садиться в седло раньше, чем через шесть недель.

— Что такое техасская чесотка? — спросил Брукшир, гадая может ли он подцепить ее на самом деле. — И как ее можно подцепить?

— Она сама тебя находит, — пояснил Калл, которому вдруг стало забавно. Человек был таким зеленым, что его становилось жалко. Калл не смог представить, как повеселился бы его старый приятель Гас Маккрае, окажись он в компании с мистером Брукширом. Гас исходил бы шутками по каждому поводу, связанному с бухгалтером. И уж несомненно припомнил бы болезни пострашнее техасской чесотки.

— Мне бы не хотелось, чтобы она нашла меня, — заявил Брукшир.

— А мне не хотелось бы, чтобы вам снесли голову этом походе, — возразил Калл. — Стрелять-то вы умеете?

— Могу прицеливаться и довольно хорошо, — заверил его Брукшир. — Меня учили этому на войне, но потом перевели в санитары. С тех пор я никогда больше не целился.

— Когда вы в последний раз сидели на лошади? — поинтересовался Калл.

— Мой опыт по части лошадей в основное ограничен конными экипажами, — признался Брукшир. — Верхом на лошади я не ездил уже много лет. — Правда, однажды я сидел на верблюде, — припомнил он. — Это было на ипподроме. На именинах полковника.

— Что такое ипподром? — спросил Калл.

— Место состязаний, — пояснил Брукшир. — Там выступал Буффало Билл — я видел его три раза. Я видел там даже Сидящего Булла. Подозреваю, что полковник лично знаком с Буффало Биллом и Сидящим Буллом также.

Калл промолчал.

— Вы встречались с мистером Коуди? — спросил Брукшир, только чтобы не молчать. Суровый во время разговора, капитан становился еще суровее, когда молчал.

— Не имел удовольствия, — сухо проговорил Калл, считавший Коуди выскочкой и хвастуном. Спору нет, он убил нескольких бизонов, но в те времена, когда их было не счесть, любой, кто умел держать ружье, мог настрелять их сколько угодно. Однажды в Эль-Пасо Калл смотрел снятое на пленку шоу Коуди, в котором индейцы сиу играли в бейсбол. А почему бы индейцам сиу не играть в бейсбол, заключил Калл после некоторых размышлений над увиденным. Что им остается? Почему бы им также не зарабатывать деньги, гоняя вокруг арены и изображая нападения на почтовые кареты? Коуди не откажешь в некоторой предприимчивости. Он быстро смекнул, что люди, никогда не видевшие живых индейцев, тем более никогда не воевавшие с ними, будут готовы выкладывать любые денежки за такие зрелища. Может быть, в этом и нет ничего плохого, но он почему-то не жаждал знакомства с Биллом Коуди, да и с Сидящим Буллом тоже.

— Так вот, полковник настоял, чтобы я сел на верблюда и сфотографировался, — продолжал Брукшир. Это было невинное событие, всего-навсего именины на ипподроме, но Брукшир почувствовал, что одно лишь упоминание об этом еще ниже опустило его в глазах капитана. Он не предполагал, что занимает в его глазах сколь-нибудь высокое место, но и не мог позволить себе падать еще ниже.

— Вы не ездите верхом и не уверены в том, что умеете стрелять, — произнес капитан тоном, который, как ни странно, нельзя было назвать нелюбезным. — Вашу шляпу каждые пять минут уносит ветром, и жара доставляет вам неприятности. Нам, возможно, придется пересечь пустыню или две, чтобы догнать Джо Гарзу. Возможно, мы никогда не догоним его, а если догоним, он может пристрелить нас обоих.

— Пристрелить вас? — вскрикнул от удивления Брукшир. — Вот уж чему не верю, так это тому, что он может пристрелить вас.

— Может, — ответил Калл. — Говорят, он замечательный стрелок.

— Но у вас же такая репутация, — не унимался Брукшир. — Иначе полковник не стал бы нанимать вас.

— О своей репутации, господин Брукшир, могу твердо сказать только одно, — заявил Калл. — Она не остановит пулю. Поэтому я бы предпочел не брать вас с собой. Мне не хочется, чтобы вам снесли голову.

— Снесли голову? — переспросил Брукшир. — А почему мне должны снести ее? — Брукшир решил, что из-за жары он стал плохо слышать. Он проработал на железной дороге много лет, но никогда перед ним не возникал вопрос о смерти. Бухгалтеров не убивают, даже в таких путешествиях, какое предстоит ему. Даже во время самых яростных беспорядков в чикагских депо он с комфортом отдыхал в гостиничном номере, позволяя себе время от времени прикладываться к бутылочке бренди.

— Снесут или не снесут, а полковник велел ехать, — повторил Брукшир, в голосе у которого поубавилось уверенности.

— Испробуйте на нем техасскую чесотку, пока я занимаюсь этими лошадьми, — посоветовал Калл. — У вас будет достаточно времени, чтобы послать телеграмму.

Брукшир действительно послал телеграмму, только не стал ссылаться ни на болезнь, ни на собственную непригодность, поскольку это могло лишь отправить его на вольные хлеба. После мучительных размышлений и нескольких пробных заходов он свел содержание к одной фразе и запросу:

Ответ последовал немедленно и в такой же краткой форме:

Брукшир показал Каллу телеграмму, когда они собирались отправиться за Боливаром. Калл взглянул на листок бумаги и тут же вернул его.

— Я бы на его месте пошел на компромисс, — заметил он. — И дал бы вам возможность прокатиться до Ларедо. Вы могли бы помочь мне с Болом. Он иногда бродит по ночам. Можете взять одну из запасных лошадей.

— А оружие можно? — спросил Брукшир.

— Какое оружие вам хотелось бы иметь?

— Винтовку, я полагаю, — ответил Брукшир. — Или дробовик и несколько пистолетов. Мне кажется, с оружием я буду чувствовать себя спокойнее.

— Прошу, — сказал Калл. — Ружейный магазин прямо через улицу. А мне еще надо заглянуть к кузнецу и купить несколько запасных подков. Попробую отыскать там седло для вас. Через полчаса я буду готов.

Через полчаса, когда Калл вернулся верхом на лошади, к которой были привязаны две другие и два мула, он обнаружил Брукшира вооруженным двумя большими «кольтами», «винчестером» и дробовиком восьмого калибра.

— О Господи, — вздохнул Калл. — А на что вам дробовик восьмого калибра?

— Мне рекомендовал его парень в магазине, — ощетинился Брукшир. Он очень гордился своим крупнокалиберным дробовиком, а капитан почему-то смотрел на него косо, и уверенность Брукшира в себе начала улетучиваться.

Капитан взял ружье и вскинул его пару раз к плечу.

— Потребуется целый мул для перевозки одних только патронов к нему, — заметил он, возвращая ружье Брукширу.

— Парень сказал, что это незаменимое средство самообороны, — возразил Брукшир.

— Я не могу спорить с этим, — проговорил Калл. — Правда, у него такая отдача, что может вышибить дух, но если вы сами останетесь живы после выстрела, то о противнике можно не беспокоиться.

— Револьверы новейшей модели, — удрученно проговорил Брукшир. Чувство собственной непригодности к тому, что он собирался делать, навалилось на него с новой силой. Но жребий был брошен. Капитан Калл отвернулся и стал методично пристегивать поклажу к одному из вьючных мулов.

Затем они отправились за старым мексиканцем, который выжил из ума. К тому времени, когда жара достигла своего апогея, они оставили позади последний из глинобитных навесов и направились через пыльную и тернистую равнину к мексиканской границе. Под Брукширом был худющий гнедой жеребец по кличке Дох.

— Мне непонятна его кличка, — буркнул Брукшир, страдая от того, что спина у лошади оказалась такой костлявой. Он и не предполагал, что в седле так неуютно.

— Просто кличка, — пояснил Калл. — Может быть, она происходит от слова «доходяга», но это всего лишь моя догадка.

Интересно, думал Брукшир, как воспримет полковник Терри счет за Доха. Лошадь стоила восемьдесят пять долларов, что было, по убеждению Брукшира, огромной суммой. Что, если полковник Терри собирался позволить ему лошадь всего за шестьдесят долларов? Тогда за счет чего покрыть разницу?

Калл настоял, чтобы Брукшир расстался со своей широкополой соломенной шляпой и купил более подходящую фетровую. Он настоял также на приобретении грубой одежды, ботинок и даже chapaderos — кожаных штанов, без которых нельзя обойтись в каменистых районах близ мексиканской границы.

В результате этого, вынужден был признать Калл, Брукшир вызывал улыбку не только у него самого, но и у всех, кто попадался им на пути. Эти одеяния почему-то как ничто иное выдавали в нем северянина и откровенно делали его похожим на нью-йоркского бухгалтера, которого запихнули в платье, совершенно ему несвойственное.

Брукшир и сам чувствовал себя в новом облачении стесненно, но, как только они выехали из Сан-Антонио, он обнаружил, что внешний вид доставляет ему не самое большое беспокойство. Новая шляпа была в несколько раз тяжелее его старой любимицы. Она стала таковой, как только он примерил новую, которая не только была тяжелой, но и до боли сжимала ему голову. Дело с головой довершала жара, а с ногами — ботинки.

— Они ведь жмут, — пожаловался Брукшир, но капитан взглянул на него так, словно не имел представления, о чем толкует Брукшир. У капитана ботинки, очевидно, не жали.

К удивлению и неудовольствию Брукшира, сидеть на Дохе для него было все равно что на пиле. Лошадь оказалась слишком тощей, а седло узким и жестким. Голова болела, ботинки жали, и у него все время было такое ощущение, что еще несколько миль езды верхом — и он окажется распиленным надвое. Но ни одно из этих неудобств не тревожило Брукшира так, как вид местности, по которой они ехали. Он даже не представлял себе, что в Америке может существовать такая блеклая и неприветливая местность. Земля была усыпана приземистыми кактусами. Всюду рос густой и колючий кустарник — чапараль, переплетенный не менее колючим мескитом. Несколько раз им попадались гремучие змеи, издававшие угрожающий звон. До вечера было еще далеко, а Брукшир уже устал. Но поглядывая на проползавшую под ним землю, он не мог даже вообразить, где и как они здесь найдут ночлег. Единственное, что не страшило его, так это опасность продрогнуть. Небо совсем не походило на то, что было в его родных местах. Оно было огромным и, вместо голубизны, отливало белизной. Однако делали его белесым не облака, а невыносимый зной.

Капитана не устраивало поведение одного из мулов, который оказался не в меру игривым. Он так резвился, что Каллу в конце концов пришлось спешиться и надежнее закрепить поклажу.

— А змеи ползают по ночам? — спросил Брукшир.

— Только когда охотятся, — ответил Калл. — Я жалею, что выбрал этого мула.

Мул, словно раздосадованный нелицеприятным отзывом о себе, попытался укусить Калла, который шлепнул его перчаткой по носу.

— Будет, пожалуй, лучше, если я заменю его в Ларедо, — решил Калл. — Хорошо хоть Бол успокоился. С ним всегда так во время поездок.

Старик-мексиканец действительно стал намного спокойнее. Время от времени он что-то бормотал по-испански, предаваясь воспоминаниям и испытывая радость от езды на муле.

Брукшир обнаружил, что, несмотря на многочисленные неудобства и предстоящую бессонную ночь, он был не совсем разочарован в путешествии. К одежде просто надо было привыкнуть, как и к ботинкам тоже. Правда, потел он так сильно, что Кэти, наверное, развелась бы с ним, если бы обнаружила в нем такие запасы пота.

И все же это было первое в его жизни приключение, если не считать войны, но тогда он был слишком молод и напуган, чтобы получать от нее удовольствие.

И вот теперь, оставив позади Сан-Антонио, он отправился к мексиканской границе вместе со знаменитым капитаном Каллом на поиски опасного бандита Джо Гарзы. Несмотря на неудобства, поездка обещает быть интересной. Тем более что в его распоряжении имелись целых четыре ствола, и все они были заряжены. Он был предоставлен самому себе на Диком Западе — самому себе, если не считать капитана Калла. Пусть попробует теперь полковник Терри разыскать его и наорать. Он не сможет сделать этого даже с помощью телеграммы, а если и сможет, то не скоро. Капитан говорил, что до Ларедо три дня пути. Брукшир считал, что к тому времени, когда они доберутся туда, он окончательно созреет как наездник и, возможно, как стрелок.

В ту ночь он спал на удивление крепко, так крепко, что вряд ли почувствовал бы змею, случись ей заползти на него. На завтрак у них был только кофе. Между тем капитан посоветовал Брукширу получше познакомиться с оружием, попробовав зарядить и разрядить его несколько раз, чтобы изучить работу всех механизмов. Пока капитан готовил кофе, Брукшир занимался именно этим. Самым простым в этом отношении оказался дробовик восьмого калибра. Надо было только согнуть его и вставить в стволы два огромных патрона.

— Если вдруг придется стрелять, держите его что есть мочи, — заметил капитан. — Сомневаюсь, что какой-нибудь из этих мулов может лягнуть вас с такой же силой, как это ружье.

— Не думаю, что мне придется стрелять из него, — ответил Брукшир.

И действительно, у него не было намерений пускать его в ход, если только не случится чего-то очень серьезного. Он уже собрался было разрядить ружье и убрать боеприпасы в патронташ, как к нему неожиданно подскочил старый Боливар, вырвал дробовик и выпустил оба заряда по ближайшему мулу. Отдача и вправду оказалась столь сильной, что старик хлопнулся на спину, перелетев через лежавшее под ногами седло, и уронил ружье. Мул с вырванным желудком тут же испустил дух, даже не успев дрыгнуть ногами.

— Проклятье, он застрелил не того мула! — воскликнул Калл. — Это был хороший мул. — Он был зол на себя за то, что невнимательно следил за стариком, у которого по утрам всегда разыгрывалось воображение.

— Индейцы! — выкрикнул Бол, вскакивая на ноги.

Калл схватил дробовик.

— Никаких индейцев, Бол, это всего лишь мулы, — в голосе Калла прозвучала жалость. Что могло так травмировать мозг старика, удивлялся он, чтобы тот стал путать мулов с индейцами? Скоро и сам он станет старым, если останется жив. Неужели и для него настанет такое утро, когда он не сможет отличить коричневого мула от коричневого индейца?

— Эта поклажа будет дополнительной нагрузкой на остальных, пока не доберемся до границы и не найдем замену этой животине, — решил капитан, поделив груз между своей лошадью, оставшимся мулом и гнедым доходягой.

Вид убитого мула с вырванным боком отбил у Брукшира охоту пить кофе. На войне он видел много убитых лошадей и мулов, но это было совсем давно.

— Сколько вы отдали за мула, капитан? — спросил он, когда они садились на лошадей. Бухгалтерская книга учета лежала в его седельной сумке, и он хотел внести в нее потерянное имущество, пока не забыл.

— Сорок пять долларов, — ответил Калл.

— Сделаю запись — я же бухгалтер, — пояснил Брукшир. — Мне следовало записать все это еще вчера, но я привыкал к новой одежде и забыл о своих обязанностях.

— Один приличный мул и два патрона к дробовику. Если ваш босс такой скряга, то лучше указать и патроны.