"Марина из Алого Рога" - читать интересную книгу автора (Маркевич Болеслав Михайлович)XVЛевіаѳановъ, застегнувъ пальто на всѣ пуговицы, подвязавъ распустившійся галстукъ и отряхивая пыль съ рукавовъ своихъ, направлялся по саду искать графа. — Ишь ты великолѣпіе какое! вскликнулъ онъ про себя, очутившись въ главной широкой аллеѣ, въ глубинѣ которой подымался легкій, изящный, растрелліевскаго стиля фасадъ Алорожскаго дворца:- поселиться бы тутъ, кажется… и умирать не надо!… Графъ и графиня Солнцева выходили въ это время изъ боковой аллеи. Левіаѳановъ пріостановился, далъ имъ подойти и, не спѣша, съ приличною учтивостью, снялъ передъ ними шляпу. — Извините меня за нескромность, обратился онъ въ Завалевскому: — заѣхавъ сюда случайно съ однимъ моимъ знакомымъ, имѣющимъ дѣло до вашего главноуправляющаго, — я самовольно дерзнулъ выйти на прогулку въ вашъ прекрасный садъ… — Ахъ, сдѣлайте милость! поспѣшилъ отвѣчать Завалевскій, — на то и сдѣланъ садъ, чтобы въ немъ гуляли… И это удовольствіе не часто ему достается, къ сожалѣнію, шутливо примолвилъ онъ — и, слегка двинувшись впередъ, взглянулъ на Левіаѳанова, какъ бы приглашая его этимъ взглядомъ продолжать прогулку вмѣстѣ… Учитель еще разъ приподнялъ шляпу и повелъ глазами на княгиню… Она, въ свою очередь, поощрительно улыбнулась… Левіаѳановъ и не подозрѣвалъ, какъ благопріятна была для него эта избранная имъ для "отрекомендованія себя" минута… Послѣ приведеннаго нами разговора въ кабинетѣ, Дина и Завалевскій вышли вмѣстѣ въ садъ, машинально: она — потому, что ей нечего было уже дѣлать, нечего сказать въ кабинетѣ; онъ — по простому долгу хозяина, чтобы не оставить ее одну… И уже цѣлый часъ ходили они теперь подъ тѣнью аллей, отъ времени до времени обмѣниваясь вопросами и замѣчаніями, на которые не требовалось отвѣта, тщательно избѣгая взгляда и слова, которые могли бы выдать то, что думалось каждымъ изъ нихъ, и чуть не проклиная другъ друга за это взаимное стѣсненіе, за этотъ свой невыносимый, безсмысленный tête-a-tête… Третье, новое, незнакомое лицо — это былъ для обоихъ ихъ нежданный и вожделѣнный избавитель!… — Какое это мѣсто прекрасное для вашего будущаго заведенія! началъ прямо избавитель, шагая рядомъ съ графомъ. — А вы уже слышали про мои затѣи? ласково спросилъ тотъ. — Какъ не слыхать-съ!.. И какъ русскій — и притомъ самъ вышедшій изъ народа человѣкъ, и педагогъ къ тому жь, — обрадовался имъ несказанно!.. Мѣсто, главное, отлично выбрано… вдали отъ тлетворнаго вліянія городовъ… дающее возможность полнаго сосредоточенія, ближайшаго руководства… Да-съ, даже вздохнулъ, Левіаѳановъ, — здѣсь дѣйствительно можетъ, по рецепту нашихъ вѣчныхъ учителей, древнихъ, воспитаться mens sana in corpore sano [21]. — А вы были педагогомъ? спросилъ графъ. — Нѣсколько лѣтъ преподавалъ въ здѣшней губернской гимназіи… и бросилъ!.. — Бросили? — Да-съ; грудь у меня слабая, чахоткой врачи пугали… Впрочемъ, промолвилъ онъ, стараясь улыбнуться какъ можно добродушнѣе, — самого-то меня пугала не физическая, а такъ-сказать, — Что же такъ? участливо обернулся на него Завалевскій. — Да изволите видѣть-съ, заговорилъ опять Левіаѳановъ, придавая тону своихъ словъ оттѣнокъ наивности и добродушія, — у насъ въ Россіи, Богъ уже знаетъ какъ это дѣлается, но какое бы занятіе ни выпало на долю человѣку, — будь онъ ученый или сапожникъ, — онъ непремѣнно, по истеченіи нѣсколькихъ лѣтъ, обращается въ чиновника… Ну-съ, такъ вотъ мнѣ сапожникомъ подолѣе хотѣлось оставаться!.. Я и удалился. Графъ и Дина засмѣялись оба: очень не глупымъ человѣкомъ показался имъ обоимъ этотъ невѣдомый господинъ. — И вы "Клюетъ! самодовольно сказалъ себѣ Левіаѳановъ:- страхъ не любитъ чиновниковъ все это аристократство, я зналъ!"… — Ничего про себя не могу сказать въ эту минуту, отвѣчалъ онъ громко: — потому я весь еще подъ впечатлѣніемъ счастливаго для меня помышленія, что я изъ казенной колеи выбился… — И что же вы думаете дѣлать? спросила его въ свою очередь Дина. — Я-съ… въ Одессу пробираюсь… оттуда хотѣлось бы моремъ — ко Святымъ мѣстамъ… На востокъ вообще! поспѣшилъ онъ примолвить, поймавъ налету быстрый, проницательный взглядъ, кинутый ему княгинею… "Не ханжа!" принялъ онъ тотчасъ же къ свѣдѣнію. — Отчего же именно на востокъ? улыбалась она между тѣмъ. — Какъ это вамъ сказать-съ! началъ педагогъ ощупью, ловя поперемѣнно на лицѣ графа и Дины впечатлѣніе, какое производили его слова:- я выраженіе — Для педагогическихъ цѣлей? продолжала усмѣхаться княгиня. — Ну, конечно! поддакнулъ онъ и разсмѣялся ей подстать:- тамъ, разумѣется, учиться нечему, но… — Едва-ли такъ! сказалъ неожиданно для него графъ: — у чеховъ, напримѣръ, мы многому, пожалуй, могли бы на учиться. — "Съ придурью этой московскою, значитъ, баринъ!" тотчасъ же рѣшилъ про себя Левіаѳановъ. — Дда-съ, съ важностью возгласилъ онъ громко, — серьезное образованіе-съ… Это уже никакъ отнять у нихъ нельзя-съ!… И затѣмъ, — что для нашего брата, россіянина, особенно поучительно, — цивилизація, такъ-сказать, сплошная-съ; не съ верху, а отъ корня идетъ-съ, — о чемъ хлопочутъ такъ наши почтенные славянофилы… которые, конечно, — онъ жалостливою гримасой объяснилъ княгинѣ невысокое мнѣніе свое о славянофилахъ, — и немедленно затѣмъ обернувшись въ Завалевскому:- но Хомяковъ, напримѣръ, сказалъ онъ… и пріостановился на мигъ:- "а чортъ ихъ молъ впрочемъ знаетъ, не почитается-ли у нихъ Хомяковъ — "Сплошная цивилизація!" повторилъ тѣмъ временемъ слова его графъ:- это вами вѣрно замѣчено… Проваловъ нѣтъ между общественными слоями, — слѣдовательно, розни мѣста нѣтъ, коллективность политическихъ, соціальныхъ интересовъ. — А у насъ, подхватывая на-лету его мысль и начиная развивать ее по-своему, залопоталъ Левіаѳановъ, — у насъ явленіе противоположнаго свойства. У насъ внизу безграмотная, темная масса, сверху искусственная, такъ-сказать, интеллигенція. — Умственный пролетаріатъ! проронила княгиня. — Именно такъ-съ, именно! Умственный пролетаріатъ… Элементъ опасный! примолвилъ онъ съ рѣшительностью, съ лишкомъ большою рѣшительностью! Дина закусила слегка свою нижнюю губу, повела на него избока взглядомъ и спросила только: — Вы находите? Онъ тревожно взглянулъ на нее, — чѣмъ-то подозрительнымъ отдался въ его ухѣ этотъ простой, короткій вопросъ. — Бьетъ-съ въ глаза! какъ бы очень сожалѣя объ этомъ, умильно взглянулъ онъ на нее:- у насъ — А вы находите, что у насъ слишкомъ много образованныхъ людей? прервалъ его вдругъ чей-то, раздавшійся за ними, рѣзкій по звуку и по выраженію голосъ. Всѣ обернулись. — Это пріятель мой, князь ІІужбольскій, не могъ не засмѣяться графъ, и вопросительно вмѣстѣ съ тѣмъ взглянулъ на "педагога": а тебя, же, молъ какъ назвать? — Левіаѳановъ, Евпсихій Дороѳеичъ, представился тотъ:- имя не совсѣмъ обычное, началъ было онъ съ нѣсколько кислою усмѣшкой… — Вотъ вы сейчасъ про — Да вотъ-съ уже одно изъ ближайшихъ къ тому средствъ, — образовательное заведеніе, какое предполагаетъ графъ, отвѣчалъ учитель, спрашивая себя въ то же время: это еще что за новое чучело? — Въ самомъ дѣлѣ! завизжалъ пламенный и раздраженный въ эту минуту противъ всего свѣта князь: — а вотъ въ его мысли — онъ кивнулъ на Завалевскаго, — его заведеніе должно готовить энтузіастовъ, борцовъ за Княгиня Солнцева какимъ-то мимолетнымъ ироническимъ взглядомъ покосилась на Пужбольскаго. — Вы совершенно правы, замѣтилъ ему, подлаживаясь подъ этотъ взглядъ, Левіаѳановъ, — если мы подъ "образованными нашими людьми" будемъ разумѣть исключительно какихъ-то отъявленныхъ Базаровыхъ. — Отъявленныхъ! повторилъ князь:- mais je vous demande mille pardons, почтеннѣйшій Левіаѳанъ Дороѳеичъ! немилосердно коверкалъ онъ въ пылу негодованія… Наши Базаровы давно перестали лягушекъ рѣзать и на половину сидятъ теперь въ звѣздахъ и толстыхъ эполетахъ… Такъ какіе же у насъ "отъявленные", — у насъ теперь одни Пужбольскій на этомъ словѣ поперхнулся и раскашлялся на весь садъ. Завалевскій разсмѣялся. Княгиня усмѣхалась прежнею, загадочною своею улыбкой. Левіаѳанову начинало какъ-то казаться, что относительно чаемаго имъ успѣха Онъ пустилъ на на-банкъ: — Я это главнымъ образомъ отношу-съ, сказалъ онъ, — къ тому прискорбному обстоятельству, что, при совершившемся у насъ общемъ переустройствѣ, высшее, независимое сословіе лишилось, вмѣстѣ съ главенствомъ своимъ и прямымъ вліяніемъ на народныя массы, и подобающаго ему значенія въ государственныхъ сферахъ. — А-а! протянула вдругъ княгиня, — вы за аристократическій принципъ?… Левіаѳанова даже передернуло. — Да что же съ этимъ прикажете дѣлать, поворотилъ онъ на шутливый тонъ, — когда фактъ таковъ, что овцы видимо безъ пастырей остались! — И имъ вотчинная полиція нужна? огорошилъ его вопросомъ Пужбольскій. — Да… хоть бы такъ?… — А пастырямъ право розогъ? Левіаѳановъ усиленно захихикалъ: — Что же-съ… Въ Англіи сѣкутъ вѣдь… — И больно! подтвердилъ князь. — А вамъ англійское государственное устройство и исторія его извѣстны? — Ну, конечно!… — Вы въ Англіи бывали? — Къ сожалѣнію, нѣтъ… — Гнейста читали? — Имѣлъ въ рукахъ, не смѣлъ окончательно солгать Левіаѳановъ, который, разумѣется, какъ — А какъ вы думаете, допекалъ его между тѣмъ Пужбольскій, которому нужно было сорвать на комъ-нибудь сердце за неудачу свою у Марины, — если бы высшее наше сословіе въ томъ или другомъ видѣ получило дѣйствительно "главенство и вліяніе на народныя массы", какъ вы изволите выражаться, мы такъ бы вотъ всѣ тотчасъ и обратились въ country gentlemen'онъ?… Вы вотъ первый, напримѣръ, какъ помѣщикъ… — Я не помѣщикъ-съ, я скромный педагогъ, прервалъ его тотъ — и осклабился. — Педагогъ! повторилъ озадаченный князь, который до этой минуты искреннѣйше убѣжденъ былъ, что собесѣдникъ его какой-то — Или даже вѣрнѣе того-съ, эксъ-педагогъ! счелъ нужнымъ, на свою бѣду, ближе объяснить Левіаѳановъ. — Безъ мѣста! тотчасъ же и перевелъ себѣ это Пужбольскій, окинулъ быстрымъ взглядомъ педагога и тихо улыбавшагося подлѣ него Завалевскаго и вдругъ громко расхохотался… — Mais vous vous fichez de nous, mon cher monsieur! пробормоталъ онъ сквозь этотъ смѣхъ. — Что-съ? спросилъ, не понявъ, Левіаѳановъ. — А то-съ, что если вы не помѣщикъ, то какой можетъ быть для васъ интересъ жаждать вотчинной полиціи! Левіаѳановъ не нашелъ отвѣта — и покраснѣлъ, въ первый разъ отъ рожденія… — А впрочемъ, заговорилъ опять князь Пужбольскій, — если вы желаете укрѣпить себя въ иллюзіяхъ на счетъ того, какъ мы способны "вліять на народныя массы", то я могу вамъ представить образчикъ… Онъ не досказалъ и, снова расхохотавшись: — Cousine, наклонился онъ къ княгинѣ, - je vais, lui amener votre mari?… Она взглянула на него, сдвинувъ брови… и не выдержала, разсмѣялась сама. — Vous êtes un insolent, Alexandre!… Et pour vous punir — vous ailes me donner le bras… и кромѣ того, вы мнѣ отыщете моего мужа. Мы сегодня уѣзжаемъ, надо отдать приказанія… Когда отходитъ поѣздъ? обернулась она къ Завалевскому. — Въ девять часовъ десять минутъ вечера, отвѣчалъ онъ, — если отсюда выѣхать въ семь… — Нѣтъ, нѣтъ, я смертельно всегда боюсь опоздать… Отпусти ужь насъ въ шесть, пожалуйста! проговорила она такимъ тономъ, — что "я знаю, конечно, какъ трудно тебѣ съ нами разстаться, но вѣдь что же дѣлать!…" — Надобно предварить Іосифа Козьмича въ такомъ случаѣ, чтобъ онъ приказалъ къ этому времени лошадей… — Хорошо, хорошо, я скажу ему! заторопился Пужбольскій подать руку княгинѣ: онъ ласкалъ себя мыслью увидѣть тамъ, у Іосифа Козьмича, Марину… Марину, которая не любитъ его и любитъ другаго… и видъ которой, онъ зналъ, еще больнѣе разбередитъ ему душу… Но И съ жалобнымъ вздохомъ проговоривъ про себя: злополучный князь повлекъ за собою княгиню Солнцеву ко Они исчезли изъ виду прежде, чѣмъ Завалевскій успѣлъ внутренно рѣшить вопросъ: лучше-ли ему итти за Диной или оставаться съ Левіаѳановымъ… А Левіаѳановъ, читая его недоумѣніе въ чертахъ его лица, рѣшилъ тутъ же, что окончательное объясненіе съ нимъ не изъ чего откладывать въ долгій ящикъ, — и приступилъ къ дѣлу немедленно: — Скоро вы думаете открыть ваше заведеніе? обернулся онъ къ графу. — Я ничего вамъ объ этомъ не могу сказать, отвѣчалъ ему тотъ не сейчасъ. — Я осмѣлюсь васъ просить, развязно проговорилъ Евпсихій Дороѳеичъ, — имѣть меня въ виду для этого дѣла… Это такое полезное, — Не думаю! тихо сказалъ на это графъ. Левіаѳановъ ушамъ своимъ не совсѣмъ повѣрилъ; онъ въ крайнемъ даже случаѣ такой откровенности не ожидалъ… — Что вы изволили сказать? переспросилъ онъ. — Я сказалъ: не думаю! повторилъ такъ же спокойно Завалевскій. — Вы не полагаете… чтобы наши убѣжденія могли… — Не полагаю… — Это однако довольно странно, пробормоталъ "педагогъ":- и что же могло вамъ подать поводъ?… — Нашъ разговоръ… сейчасъ… Завалевскій еле замѣтно усмѣхнулся. — Нашъ разговоръ?… Левіаѳановъ начиналъ теряться. — Что же именно заключили вы изъ него?… — Что ваши Онъ поднялъ глаза и встрѣтилъ глаза Завалевскаго, строго остановившіеся на немъ… Онъ прочелъ въ нихъ себѣ, своему безстыдству, безповоротный приговоръ… Нижнюю губу его такъ и повело отъ злости… — Позвольте полюбопытствовать, прошипѣлъ онъ сквозь стиснутые зубы, — въ чемъ же состоитъ Завалевскій усмѣхнулся невольно. — Если вамъ подъ "кастой" угодно разумѣть здравомыслящихъ у насъ людей извѣстнаго общества, то я, кажется, не ошибусь отвѣтить вамъ, что въ понятіяхъ этихъ людей, русскій народъ — не западный пролетарій и не польское Левіаѳановъ поблѣднѣлъ, открылъ широко ротъ для возраженія… и ничего не сказалъ. — Извините, что обезпокоилъ, круто повернулъ онъ на каблукахъ, и толстыя подошвы его сердито заскрипѣли по свѣженакиданному крупному песку аллеи… Онъ остановился лишь у дверей Іосифа Козьмича, поглядѣлъ назадъ и въ раздумьи сталъ обгладывать свои ногти. — Неужто-жь, въ самомъ дѣлѣ, стали они вдругъ такъ умны? промычалъ онъ про себя, покосился еще разъ на |
||
|