"Поручик Журавлев" - читать интересную книгу автора (Козырев Михаил Яковлевич)

вторая глава

Когда-то немецкий писатель Гете прислал нашему соотечественнику Пушкину собственное свое перо. Я полагаю, что при тог-дашнем состоянии техники перо это вряд ли было лучше тех перьев, которыми пишут в канцелярии **-ского совета!

Но помощник Журавлева по части переписки бумаг, несмот-ря на это, так мазал и выводил такие каракули, какие и сам упомянутый Гете вряд ли мог разобрать, ссылаясь на то, что перо, мол, плохое. В таких случаях поручик, с возмущением за-явив, что перо отличное, давал каждый раз новое, предваритель-но убедившись в совершенной его доброкачественности —

Пришлось прибегнуть к начальству — но председатель ис-полкома и слушать не захотел.

— Ты, — он всем говорил ты, — с него много не требуй, как он совсем малограмотный!

Оказался этот конторщик родным сыном самого председателя.

Стал тогда поручик сам переписывать бумаги, предоставив помощнику своему подметанье полов, разноску пакетов и точ-ный, между делом, статистический учет ворон, которых развелось тогда видимо-невидимо, так что вопрос о продовольствен-ном снабжении этой, в буквальном смысле слова, оравы обсуж-дался, и очень горячо, каждый вечер на их вороньих митингах.

И действительно — с продовольствием обстояло из рук вон плохо. Посланный в Воронихинскую волость отряд был обезору-жен мужиками, а потом отправлен обратно с позором, и что хуже — без хлеба. На дальнейших событиях факт этот отразился весьма прискорбно, но об этом мне, как биографу Журавлева, можно и промолчать.

Надо, впрочем, заметить, что теперь Журавлева никто не на-зывал поручиком, и от бывшего когда-то блестящего мундира остались у него гимнастерка и шинель, которые мечтал он за-менить партикулярным платьем, но этим мечтам не суждено было в скорости сбыться, как не суждено сбываться и всем меч-там, коим подвержены люди одного с Журавлевым возраста.

О, мечты, мечты! Иной мнит себя в этих мечтах государственным мужем, под сению власти которого благоденствуют на-роды, а кончает тем, что, будучи где-нибудь в захолустном городишке назначен на пост комиссара здравоохранения, издает приказ о вывозе всех нечистот и штрафует на сто рублей собст-венника месяца два тому национализированного владения, вла-дения, действительно засиженного мухами и людьми до полно-го несоответствия правилам гигиены.

Иной мнит себя полководцем, покоряющим мир, а кончает тем, что в рваной шинели сквозь леса и кусты пробирается в незнакомый ему город, чтобы там, не без помощи дельных лю-дей переменив имя и звание, занять пост смотрителя склада или каптенармуса, а потом, продав пары две казенных сапог, за-ливать самогонкой разбитую жизнь где-нибудь в подпольном шинке в компании воров и дезертиров.

Мечты, мечты — если сбываетесь вы, то немножко не так, как рисуется это юному воображению!

Этим я не хочу сказать, что поручик Журавлев был заме-шан в Воронихинском восстании. Только случайностью можно объяснить, что после разгрома совета восставшими мужиками один Журавлев уцелел на прежней должности, оставаясь, прав-да, чисто техническим работником, на обязанности которого ле-жала переписка потребных для новых правителей бумаг. И да-же больше — он не принял ни малейшего участия в довольно-таки слабом сопротивлении, которое оказала местная красноар-мейская команда, перешедшая было на сторону повстанцев. И хотя весьма тщательное расследование тоже не установило ни-каких следов участия поручика в этом деле — тем не менее был он уволен со службы.

Производивший следствие комиссар только спросил его:

— Вы бывший офицер?

— Да.

— Поручик?

— Да.

И в тот же день уволил Журавлева, даже без уплаты законного в то время месячного вознаграж-дения.

Дальнейшая жизнь поручика связана была с получением этого вознаграждения, о котором хлопотал он по всем инстанци-ям, поднимая по всем инстанциям крик и грозя при случае декретами. Конечно, он добился своего, но полученных денег хватило разве на то, чтобы, съездив в местность, расположенную неподалеку от хутора Михайловского, привезти оттуда десять фунтов сахару и затем, продав эти десять фунтов, съездить еще раз и привезти уже пятнадцать.

О службе приходилось бы жалеть только ввиду утраты изве-стного существенного положения, но у поручика запасено было немалое количество бланков с круглой советской печатью, кото-рые доставляли ему потребное для каждого случая обществен-ное положение, вплоть до положения начальника красноармейской команды, везущего продовольствие для вверенной ему части.

Кто же не знает чудодейственной силы бумажки с советской печатью? Владелец ее обладает так и не найденным в древно-сти, камнем, обращающим всякое зло в несомненное благополу-чие, бумажки, при помощи которой тесный вагон превращается в купе вагона особого назначения, строго преследуемая спекуля-ция — 'в советский груз, а самый обыкновенный человек — в делегата.

О, для такого особенного человека существуют особенные по-езда? и особенные номера, и особенные столовые, словом, все то, что только нужно этому особенному человеку!

И даже больше — можно с этой бумажкой, выехав верст за семьсот от родного города, где уже уличили тебя в спекуляции, и приехав в местность, где никакая собака не знает еще, что есть ты тот самый поручик Журавлев, занять пост комиссара по военным делам и уже не в уездном, а в губернском масшта-бе, и в тот момент, когда начинается