"Покосная тяжба" - читать интересную книгу автора (Козырев Михаил Яковлевич)

Эпилог

Но я опять забегаю вперед.

Так было дело: когда в Лутошанске склонялось тяжелое солнце и склонялось оно за крышу Лутошанского кооператива, в это самое время председатель суда, судья Петушков, произнес:

— Суд удаляется на совещание!

И встал судья Петушков со своего места, и встал заседатель Попов, и заседатель Еким Федосеев тоже встал, и встал тоже со своего места —

все они удалились на совещание.

Вынул тогда Фома Большой из мешка, вынул, говорю я, Ефим Ковалев из мешка, вынули оба по краюхе, и оба^/ сказали:

— Время позднее!

И сказал тогда Фома Меньшой Егору, а дед Сосипатр Никите Петрову —

— Время позднее. Никак уж коровы идут?

И действительно — гнал лутошанский пастух лутошанское стадо, гнал из кривого прогона, и шло это стадо от кривого прогона мимо лабаза, и мимо земотдела, и мимо лутошанского нарсуда. И впереди стада шла черная корова, и у черной коровы на лбу было белое пятно, а позади стада шла белая корова, и у белой коровы на лбу было черное пятно. Да.

Ну так вот,

когда белая корова проходила мимо окон лутошанского нарсуда, в это самое время вышел судья Петушков и с ним вместе вышел Игнатий Попов, и вышел Еким Федосеев,

вышли они, сели за стол, и сказал судья Петушков:

"…дело по обвинению граждан деревни Козлихи — Фомы Большого и деревни Лепетихи — Ефима Ковалева в краже из лутошанского кооператива, за недоказанностью обвинения, прекратить…"

И услышал Фома Большой — прекратить, и услышал Ефим Ковалев:

прекратить!

— Оно, конешно, тово, погорячились!

И сказал Фома Меньшой, и сказал Егор Ковалев, и сказал, говорю я, Беберя Лександре Лузге:

— Погорячились!

А говорили они о покосах на Дурундеевской пустоши.

И когда за крышу лабаза опустилось тяжелое солнце и длинные тени сгустились на улицах Лутошанска, и сгустились такие же тени в Козлихе, и даже в Лепетихе сгустились длинные тени, и только золотом горел крест на заборовской колокольне,

из Лутошанска по кривому прогону шли мужики — надо думать, что шли там: Фома Большой и Фома Меньшой, Ефим и Егор Ковалевы, и Никита Петров, и Беберя, и Лександра Лузга, и дед Сосипатр, и шли они вместе, только издали мне никак нельзя было разобрать, кто из них шел в Козлиху, а кто в Лепетиху.