"Инкассатор: Черные рейдеры" - читать интересную книгу автора (Воронин Андрей Николаевич)

Глава 14

– Эх, если бы простояло такое лето до самого ноября! – сокрушался Шевцов, когда служебная машина пересекла МКАД и направилась на север, в сторону Дмитрова.

Ему нравились затронутые легкой желтизной деревья, искрящиеся многоцветьем подмосковные поля. Но больше всего бодрил холодный осенний воздух, который не оставлял никаких шансов уходящему лету. У него был специфический запах, в котором воедино сплелись дожди и холода, первый снег и теплый листопад, который случается где-то в середине октября.

Все это было немножко тоскливо, и Анатолий Иванович отгонял от себя мысли, навеянные состоянием природы. В машине было тепло и уютно, и подполковник боялся, что его сейчас разморит, ведь он не спал уже несколько суток. И в самом деле, сон все сильнее опутывал его сознание, но он отгонял его сразу, ведь он сам вел машину. В таких ситуациях все нужно держать в своих руках. Поэтому он был не в меру требователен и педантичен, не позволяя никому принимать каких-либо решений, а только выполнять его команды. Вот и сейчас, отказавшись от помощи водителя, он знал, что сможет сэкономить на этом время. Он даже не побоялся бы пойти на нарушение правил дорожного движения, если потребуют обстоятельства.

– А может, и постоит погода, – поддержал тему Кудрин. – Только мне, Анатолий Иванович, лето уже надоело. Ну, сами посудите – сушь, жара, работать невозможно. Сидишь в кабинете и потом обливаешься. Кстати, я подсчитал, что в этом месяце только два дня шли дожди.

Но Шевцов на самом деле был далек от разговора о погоде. Для него этот банальный зачин был как раз удобной формой уйти в себя, в свои мысли. Пока все обсуждают погоду, он может спокойно обдумать накопившиеся проблемы.

«Успеть бы!», – вот о чем он думал последние часы. И сейчас эта задача была особенно острой. Он с горечью подумал, что Филатов постоянно опережает его на несколько шагов. Но Филатов работал в одиночку и практически без прикрытия. Получалось, что Шевцов при всех его возможностях ничем не помогает ему. Если бы кто-нибудь знал, как он извелся, когда Филатов не выходил на связь!

Просматривая оперативную сводку за прошедшие день и ночь, Шевцов заинтересовался одним фактом – в юго-восточном районе Москвы – Капотне – неизвестным веществом, предположительно горючей смесью, была подожжена легковая машина «мерседес». В ней находился сотрудник ГИБДД и несколько человек, среди которых был ближайший сподвижник Аганесяна – Бабкен Балаян. В сожженном салоне было найдено несколько стволов автоматического оружия. Удивительным было то, что все пострадавшие выжили и были доставлены в ожоговый институт в тяжелом состоянии.

Это было очень похоже на проделки Филатова – рискованные и дерзкие, на грани фола. Не все устраивало Шевцова в стиле работы Филатова – особенно применение им оружия и возможные в связи с этим последствия. Однако, справедливости ради, Шевцов отмечал, что работал Филатов без грязи и лишь в отдельных случаях случались проблемы.

Последняя сводка встревожила Шевцова, который, как и руководство, больше всего боялся, что ситуация выйдет из-под контроля. Такую акцию вполне могли осуществить и люди Ашота. Но было не похоже на то, что сидящий за решеткой авторитет бросил вызов Аганесяну. Позиции Ашота были слишком слабы в Москве. А после операции, проведенной людьми Аганесяна, и вовсе стали призрачными. Впрочем, нельзя было сбрасывать со счетов и пресловутую кавказскую месть. Даже сидя за решеткой, реально организовать покушение или нанять киллера. Однако все это как-то не клеилось с другими фактами. Ашот давно покончил с криминалом, и лезть снова в это болото ему не было резона.

Другими версиями могли стать происки конкурентов Ашота, недовольных активностью армянского авторитета. Не исключено, что прежние наркодилеры, давно поделившие Москву на зоны влияния, не захотели делиться с Аганесяном выручкой...

Вскоре миновали пологий подъем и въехали в горловину, зажатую с двух сторон леском. Здесь и находился поселок Бачурино, где располагалась «дача» Аганесяна. При въезде ситуация ничего дурного не предвещала, но как только взобрались на высотку, впереди, в полутора-двух километрах, увидели переливающиеся серпантины трассирующих пуль.

– Ё-моё! – не удержался майор Кудрин. – Да тут и впрямь Сталинградская битва, – он затормозил, двигатель сбавил обороты. Приоткрыли дверцы и только что увиденному зрелищу получили звуковое подтверждение.

– Кто-то неплохо развлекается у особняка Аганесяна, – сказал подполковник и тронулся с места. Он, разумеется, не предполагал, что буквально через минуту за поворотом они увидят страшную картину.

Они увидели лишь контуры, хотя все равно бы узнали в этих неясных очертаниях людей и технику. Но все это месиво, загруженное в какую-то невероятную кучу, выглядело пушинкой перед настоящей стихией огня, которая в буквальном смысле пожирала особняк Аганесяна.

Столбы огня подымались на сотню метров вверх. Положение осложнялось тем, что со стороны особняка кто-то отвечал на штурм огнем. Несколько пожарных машин пришлось отогнать на безопасное расстояние от особняка. Спецназовцы суматошно занимались эвакуацией людей, что было сделать чрезвычайно сложно – огромная толпа посельчан собралась поглазеть, как пылает один из богатейших домов поселка. Людей не смущало, что здесь было опасно.

– Анатолий Иванович, дальше ехать нельзя, – беря наизготовку автомат, сказал Кудрин. Он открыл дверцу, но выходить из машины не спешил. – Надо подать назад, хотя бы скрыться за стоящим рядом спецназовским грузовиком.

Только Шевцов подал назад, как к «Волге» подбежал спецназовец в камуфляжке без знаков отличия.

– Кто такие?! Все выходим из машины! – приказал боец.

– Полегче на оборотах! – остановил его Шевцов и протянул в открытое боковое окно свое удостоверение.

– Извините, – после некоторой паузы произнес спецназовец и козырнул подполковнику. – Старший лейтенант Гороподов, – громко представился он. – Но я должен предупредить вас, что мы никого не допускаем в зону обстрела.

– Сынок, – прервал его Шевцов, – смотри за своими бойцами. Я руковожу специальной комиссией, которая занимается делом авторитета Аганесяна, а его дом сейчас сгорит. По оперативным данным, в доме или на территории находятся трое заложников – девушка и двое мужчин. Ваша задача при штурме сохранить им жизнь. – С этими словами он протянул спецназовцу специальное удостоверение. – Ты и все остальные должны оказывать мне всяческое содействие, понятно?

– Так точно, товарищ подполковник!

Они вышли из машины и направились к пылающему особняку. За забором с интервалом в несколько метров притаились спецназовцы-штурмовики в черной камуфляжной форме.

Шевцов со своей группой притаились за ними в десяти метрах. И как только они это сделали, рядом что-то сильно громыхнуло и со скрежетом начало падать на землю – стала обваливаться крыша.

Этот момент спецназовцы использовали для последнего штурма. Группа из десяти человек устремилась на территорию пылающего особняка. Из самого дома огонь уже не велся, но на территории особняка находилось несколько огневых точек, продолжающих вести огонь.

– Ах, сволочи, как кучно бьют! – еле слышно проговорил Шевцов, голос которого заглушался разрывами пуль. Он почувствовал, как у него зашлось сердце и ему мешал бронежилет, не позволяя дотянуться до кармана, где лежал валидол. – Иван и ты, Паша, обратился он к находящимся рядом оперативникам, – маленько подстрахуйте. А дальше я не имею права тянуть вас в самое пекло...

– Пошли, Кудрин, – обратился он к своему подчиненному.

Они двинулись по прямой, сокращая расстояние. Сразу за воротами они обнаружили тело убитого охранника в обгорелом черном пиджаке. Рядом с трупом лежала фуражка с милицейским «крабом». А за ней в дыму показался силуэт милицейского «УАЗа». Они подошли ближе, чтобы спрятаться за ним от возможного обстрела. От машины исходил невыносимые запах сгоревшей резины и пластмассы, к которому примешивались тошнотворные запахи сгоревшей человеческой плоти.

Метрах в тридцати от первого «УАЗа», упершись передним бампером в кювет, сиротливо замер второй милицейский автомобиль. От него тоже несло сгоревшей резиной и бензином. Двери заклинило, а через закопченные стекла ничего нельзя было разглядеть.

Молоденькому старшему сержанту Ивану Драчу, который бесстрашно бросился за следователями, внезапно стало плохо: он отошел к одиноко стоящей березке и, ухватившись за нее, замер в рвотном позыве. Он никак не мог облегчить желудок, и подошедший Шевцов посоветовал ему растереть на ладони листик березы и просто понюхать его. Через минуту сержанту стало легче.

– Дальше идти нельзя – жар огромный, надо обойти вон там, – Шевцов указал рукой пути возможного обхода, – а то нас может постигнуть та же участь, что и погибших ребят.

Не успел он договорить, как все тот же старший лейтенант Гороподов настоятельно потребовал выйти из зоны обстрела, пока не будет проведена полная зачистка.

– У меня там заложники! – сокрушался Шевцов.

– Тем более, это наша работа! – настаивал Гороподов.

– Анатолий Иванович, лейтенант прав, – вмешался в разговор Кудрин.

Еще несколько минут запальчивый Шевцов возмущался и спорил со спецназовским лейтенантом, но по голосу чувствовалось, что он сдается. Дело в том, что Анатолий Иванович и сам был сторонником принципа, что каждый должен заниматься своим делом.

Кудрин помог подполковнику дойти до служебной «Волги».

– Не мешай, Олег, я эти места знаю назубок, – сказал Шевцов и вдруг почувствовал, как стало плохо с сердцем.

– Ну, вот видите, Анатолий Иванович, не надо вам туда соваться, – настоял Кудрин, видя, что творится с шефом.

– Минутку, сжав губы, процедил Шевцов. – Сейчас все восстановится... Я сейчас буду говорить с вашим начальством. Нужна координация операции. Смотрите, наши сотрудники здесь полегли. Жалко ребят, видимо, сгорели заживо... А эти головорезы как бы наших заложников с Филатовым не зацепили. Как думаешь, разберутся?

– Это их хлеб, Анатолий Иванович. Ребята толковые, сразу видно, – начал успокаивать своего шефа Кудрин.

Иван Драч сел за руль автомобиля и отъехал подальше от пылающего здания. В некоторый период показалось, что перестрелка усилилась, а действия спецназовцев захлебнулись. Но потом пальба постепенно начала стихать. И раздавались только одиночные выстрелы. Выстрелов уже не было слышно, и ребята с Петровки восприняли это как знак окончания операции.

Однако Шевцов настоял, чтобы они вернулись к аганесяновскому особняку. Драч снова уселся за руль, и через пять минут служебная «Волга» остановилась у ворот.

Свернули на едва заметную полевую дорогу и направились в объезд.

– Я ездил по этой дороге, когда еще учился в школе, бегал здесь на лыжах, сказал Шевцов. – Майор, дай-ка сигаретку, нервы совсем расшалились.

– Анатолий Иванович, может, как-нибудь обойдемся без никотина? – заперечил Кудрин. – Вы же бросить собрались!

– Не учи меня, майор, – без злости обрезал его Шевцов. – Я всего одну и не в затяжку, – уже совсем мягким тоном оправдывался подполковник.

Однако спокойно покурить следователю не дали. У Шевцова в кармане зазвенел телефон.

– Анатолий Иванович, что у вас там, в Бачурино происходит?

Голос в трубке был взвинченный.

Шевцов молча выслушал словесные тирады в трубке и также молча выключил телефон.

– Кто это вас так? – не выдержал и спросил Кудрин.

– А ты его, Олег, не знаешь, – нервно ответил Шевцов и прикурил.

– Ясно...

– Да, что тебе ясно? Знаешь, что мне по телефону сказали?

– Догадываюсь.

– Хуже чем думаешь. В министерстве приказывают вернуться на Петровку и написать рапорт. Дескать, не имели права вторгаться в чужую собственность.

– Та-ак! – присвистнул Кудрин.

– Да ладно, с идиотами мы разберемся. А сейчас надо быстро осмотреть территорию. Нам нужны вещественные доказательства преступной деятельности Аганесяна – в доме может быть наркота. Так что, майор, давай организуй ребят, пока эфэсбэшники нас не опередили.

Отключив телефон, Шевцов несколько мгновений сидел в машине, словно оглушенный обухом. «Опять ставят палки в колеса», – раздраженно подумал полковник. Он хотел было отчаяться, плюнуть на все это, уехать отсюда и написать этот чертов рапорт. Но затем передумал. Если за него и решат серьезно взяться, то все равно после завершения операции. А потом он вспомнил, что на экстренный случай у него имеется телефон помощника министра. Шевцов не любил обзванивать чиновничьи головы, но на этот раз решил, что этот звонок поможет ему разрулить ситуацию. Номер у него уже был записан в электронной телефонной книжке.

Абонент откликнулся на второй гудок.

– Здравствуйте, Валентин Дмитриевич, это подполковник Анатолий Шевцов. Да, тот самый, который был недавно на приеме у министра. Он мне сказал, что могу вас потревожить в любое время. Так вот, такой момент наступил. Вы в курсе, наверное, о том, что происходит в Бачурино... Нет? Гм, удивительно, что вы не в курсе. Да, это недалеко от Дмитрова. Здесь горит дача московского бизнесмена, кандидата в депутаты Аганесяна. Но это не все, сюда стянут спецназ, так как по оперативным данным в доме находятся заложники. Пять минут назад мне позвонили из министерства, некий Михолков Геннадий Андреевич. Вы в курсе, наверное, кто такой. Пока ситуация мне до конца не ясна, – сказал Шевцов, – но, думаю, с десяток стволов здесь задействовано... Дом Аганесяна полностью сгорел. Причина пожара пока не известна... – Разговор прервался неожиданным обвалом крыши задней части дома. Мне нужна поддержка этой операции, иначе последствия нашей нерасторопности могут быть плачевными, – выкрикивая в трубку, подытожил Шевцов.

Неизвестно было, что ответил по телефону помощник министра, но все присутствующие поняли по настроению шефа, что тот доволен состоявшимся разговором.

Как раз в этот момент где-то в доме так сильно громыхнуло, что задребезжали окна в служебной «Волге». Однако Шевцов не замечал этого и в уме распределил обязанности своих подчиненных:

– Ты, Драч, возьми еще кого-нибудь и со мной пройдемся по периметру. А ты, Кудрин, знаешь, чем заняться: оружие, травка, любое доказательство. Ах да, вызови экспертов, пусть все поснимают и зафиксируют. Только не попадайте под шальные пули, мы и так потеряли таких людей... – сказал и пожалел об этом: еще одна пуля просвистела на расстоянии вытянутой руки. От неожиданности он упал в траву и его примеру последовали остальные.

– Пошли! – Шевцов поднялся раньше всех и почти в полный рост побежал вниз, где темнел силуэт какого-то хозяйственного здания. Сержант не отставал от подполковника, но вперед батьки не лез. У здания они залегли.

– Слышите, товарищ подполковник, откуда лупит пулемет? Кажется, это РПК. Кто бы это мог быть?

– Если ты заметил, то бьет он где-то издалека, значит спецназовцы их выкурили. А вообще пусть с этими всеми придурками с оружием разбирается прокуратура. Нам что до них? Там, ведь, Ваня, только копни, и окажется, что оружие из какой-нибудь воинской части уведено. А дальше за ниточку потянешь, окажется, полчасти нерадивых служивых там на государственном довольствии стоит. А еще глубже возьмешь – в лучшем случае скажут, что не мое дело, что этим займется военная прокуратура. В худшем случае – руки по локоть откусит свое же начальство, вот и думай, – рассудил Шевцов. – А ты, Ваня, как я понял, служил?

– Как же без этого, Анатолий Иванович? В органы бы не взяли.

– Ах, Ваня-Ваня, у нас все может быть. А, кстати, сколько тебе лет?

– Двадцать два.

– Учишься?

– Да, заочно.

– А кем хочешь стать?

– Следователем.

Шевцов вспомнил, что в двадцать два он уже работал по специальности. И тогда о возрасте особо не спрашивали. Бросали, куда скажут, там и работали. Не хватало где-то кадров – переводили туда. Шевцов вспомнил, что кроме работы следователя была у него еще одна мечта, еще раньше, – хотел он стать простым участковым. Ему казалось, что важнее и уважаемее человека в мире нет.

– Ты мне вот скажи, как будущий следователь, на кой ляд Аганесяну, воровскому авторитету, заложников у себя в особняке держать?

– Я думаю, Анатолий Иванович, – ответил Драч, – что это довольно неординарный ход. Все ведь так и думают, что если заложников удерживают, так обязательно в каком-нибудь заброшенном доме. И соответственно ищут в деревнях, разрушенных поселках. А все оказывается гораздо проще. Ну, и, понятно, есть всегда субъективный фактор, – с серьезным видом добавил молодой сержант. – А вдруг Аганесян маньяк?

– Складно у тебя, Ваня, все получается! Только вот я пока этих заложников не вижу, – осматривая здание амбарного типа, – отметил Шевцов.

– Да не волнуйтесь, – вот смотрите туда, спецназовцы кого-то ведут. Сейчас всех переловят и заложников выведут.

Шевцов прибавил шагу, а через несколько секунд побежал. Стреляли у второго здания. Но потом все надолго затихло.

В сумерках было видно, как вели здорового парня, по всей видимости охранника, в окровавленной и измазанной пеплом рубашке. Он остановил сопровождавших парня людей в камуфляжной форме и обратился к молодому человеку:

– Как звать?

– Сергей.

– Охранником работал?

– Да.

– Что про заложников знаешь?

– Каких заложников?

– Да у вас здесь где-то в подвалах содержались?

– Первый раз слышу. Только не надо это на меня вешать! – категорически заперечил охранник. – Я отвечал за безопасность здания и периметра. И ни о каких заложниках не знаю!

– И даже, когда смотрел в свои идиотские мониторы, ничего подозрительного не видел? – начал раздражаться Шевцов.

– Нет, не видел, – твердо стоял на своем аганесяновский охранник.

– Зачем же тогда бежал, если закон не нарушал?

– Стреляли, вот и бежал.

– А кто дом поджег?

– Не знаю.

– Все ты знаешь! Сам же говоришь, что отвечаешь за безопасность. Но теперь за это ответишь перед правосудием.

– Всех охранников в отдельную машину и под контроль! – раздраженно приказал Шевцов.

Охранник Аганесяна хотел что-то сказать, но спецназовец опустил ему голову и в таком положении с поднятыми вверх руками вывел на улицу, где его уже ждал специальный автомобиль для задержанных.

– Чертовски хочется курить, – вполголоса сказал Шевцов, – и горячего чайку с баранками и – на диван. Мы сейчас попробуем преодолеть забор, а там до крыльца рукой подать.

Забраться на высокий забор подполковнику помог все тот же Иван Драч. Шевцов оказался наверху забора и сам подал руку Драчу. Но это был опрометчивый поступок. Прогремел выстрел, и пуля разорвалась где-то в пяти метрах от подполковника. Спрыгнув в траву, они снова залегли. Привыкнув к темноте, поднялись и перебежками направились в сторону заднего крыльца. Когда они были в десятке метров от него, Драч окликнул Шевцова: «Смотрите, товарищ подполковник, здесь кого-то убило...» Когда Шевцов подошел к сидящему на корточках человеку, увидел лицо – это оказалась девушка.

«О, черт, да это же Рита, дочь Ашота!» – догадался Шевцов. В деле, которое вел Шевцов, была фотокарточка девушки, где она была сфотографирована на гребном канале в Крылатском и улыбалась. Шевцов ужаснулся разнице. Сейчас девушка лежала на траве в неестественной позе головой вниз в овраге, на теле не было живого места.

– Что вы сидите, как олухи, – обратился Шевцов к одному из спецназовцев. – Ей же медицинская помощь нужна! Оттащите ее в безопасное место и окажите помощь, пока будет возможность обратиться к медикам!

Шевцов хотел подойти ближе к девушке, как вдруг в этот момент раздался одиночный выстрел из «Калашникова», который заставил подполковника вместе с другими участниками операции упасть в траву.

– Вот так переплет! – прошептал подполковник, его отвыкшие держать оружие руки дрогнули и едва не выпустили пистолет, когда он в ответ выстрелил. Дрожь знобко прошла по спине, и он подумал, что может так случиться, что не увидит он больше своего кабинета и уютного дивана с чаем, о котором мечтал.

Они подбежали к следующему хозяйственному корпусу и спрятались за его стенами, едва не напоровшись на людей в камуфляже, поднимающихся из подвала. Иван Драч на мгновение растерялся, но потом притаился за углом, изготовившись к операции:

– Товарищ подполковник, пригнитесь, – услышал он позади себя срывающийся голос Драча. И подчинился. Тотчас ощутил над собой горячую, сбивчивую дробь автомата, из которого стрелял его сержант. Двое спецназовцев в камуфляжной форме упали на лестничную площадку, но потом, поняв, что бьет свой, затараторили из своего оружия.

Охранник Аганесяна, который уже несколько минут держал в напряжении взвод спецназа, после этих выстрелов замолк.

И кто-то из спецназовцев успел знаками показать, что противник ранен.

Когда один из спецназовцев в камуфляжке решил подняться, в тишине вновь раздался выстрел, который говорил о том, что охранник продолжает сопротивляться.

– : Не стреляйте! – вдруг услышали все твердый, но негромкий голос.

Шевцову он сразу показался знакомым: «Филатов! Жив, курилка!», – радостно подумал Анатолий Иванович. В этот момент он хотел закричать, но удержался – операция еще не закончилась.

– Не стреляйте! – еще раз послышался тот же голос. – Болт, если ты меня слышишь, я хочу обратиться к тебе. Брось оружие – это бесполезно! Я тебе говорил, не порти себе жизнь. В Аганесяна ты выстрелил, применяя необходимую оборону. Но это не повод для того, чтобы дальше применять оружие. Будь благоразумнее. В органах разберутся, а суд тебя оправдает. Так что не волнуйся! Если понадобится, я выступлю в качестве свидетеля.

После этих слов наступила тишина. И казалось, что охранник не желает воспринимать эти слова.

– Болт, ты слышишь меня? – переспросил Филатов.

– Да! – последовал ответ из темноты.

– Болт, война закончилась!

– Да! – произнес охранник и встал в полный рост.

Высокий худощавый парень с силой отбросил в кусты оружие и заплакал. К нему тут же подбежали люди в камуфляжной форме и аккуратно уложили на траву, закрутив предварительно руки за спину и надев наручники. Но Болт и не думал сопротивляться. Когда его снова поставили на землю, он расплакался, как мальчишка, все порываясь руками вытереть слезы, отчего постоянно дергал правым плечом. Впрочем, в отношении последнего «террориста» спецназовцы особенно не усердствовали и, не позволяя себе излишней грубости, повели в сторону автозака.

Оказалось, что этот паренек и был фактически последним охранником, оказавшим сопротивление спецназу. И тут все, кто лежал в траве, разом поднялись и направились к убитому хозяину дома Артуру Аганесяну, который лежал на животе с пробитой грудной клеткой.

Через полминуты все, кто был задействован в операции, высыпали на территорию особняка, обсуждая обстоятельства и перипетии последних часов. Вскоре здесь появились и медики, которые поспешили к раненым. Но спецназовцам помощь не понадобилась. Со своей задачей они справились на «отлично», не потеряв ни одного бойца. При всеобщем ликовании попытался подняться и Юрий Филатов, сразу у него это не получилось, но ему помог подбежавший Шевцов, который, не говоря ни слова, крепко обнял и расцеловал героя.

Через минуту возле сгрудившихся около Филатова врачей «скорой помощи» появился и Барулин. Несмотря на то, что он был здорово изнурен, все же нашел в себе силы улыбнуться. Он подошел к Филатову и обнял его.

Медики начали тут же оказывать помощь пострадавшим.

– Рита?! Что с ней? – Филатов с вопросом на лице, осмотрел всех стоящих вокруг. – Девушка, заложница, – уточнил он, – у нее, вероятно, передозировка наркотиков.

– Все в порядке, она будет жить! – успокоил кто-то из медперсонала.

– Спасибо, Юра, – Анатолий Иванович не скрывал своего восхищения Филатовым. – Мне бы такого оперативника, как ты, знаешь какие бы дела воротили бы? Слушай, а может быть, точно переходи к нам, на Петровку?!

– Нет, спасибо, Анатолий Иванович, я уж как-нибудь сам.

– Ты не отказывайся сразу, Филатов, – обиделся Шевцов. – Ты отдохни, приди в себя после этого, а потом дашь мне ответ. Договорились?

Но подполковника уже растолкали медики, которые усадили Филатова на носилки.

– Филатов! Чуть не забыл, за тобой еще один должок водится! – прокричал Шевцов вслед герою.

– Вы о чем? – улыбнулся следователю Филатов.

– Я о кейсе.

Филатов попросил притормозить людей в белых халатах. И залез себе под солдатскую форму, где рядом с нательным крестом, на веревочке, висел ключ, который и был тут же вручен Шевцову.

Следователь повертел его в руках и недоуменно посмотрел на Филатова.

– А где замок?

– В Москве-реке, – улыбнулся Филатов и показал жестом, что об этом чуть позже.

– Анатолий Иванович! – подбежал майор Кудрин с ребятами. – У меня хорошие новости.

– Ну, выкладывай! Только отдышись сначала.

– Хозяин особняка, Артур Аганесян, убит!

– Да знаю я, – прервал его подполковник, – что у тебя еще?

– Во-первых, нашли наркотики. Во-вторых, в доме оказалось оборудование, которое наверняка вас заинтересует. Наш эксперт говорит, что оно приспособлено для создания синтетического продукта, в том числе наркотиков.

– Ну, так что вы стоите, Отправляйте на экспертизу!

– Уже отправили, Анатолий Иванович.

– У тебя все?

– Нет. Мы проверили информацию по автомобилю из воинской части.

Когда сюда прибыли ребята из линейного отдела МКАД, заметили, как от дома отъехала военная машина. Подключили ГАИ. Те не могли долго остановить водителя. В воинской части под Дмитровом, откуда и была машина, нам сообщили, что это была самовольная отлучка и в этом виноват конкретный офицер – Самсонов Павел Сергеевич.

– Установите его связи с Артуром! И что было дальше?

– А дальше, – почесал за затылком майор, – сработала специальная операция по перехвату. Офицеры воинской части сообщили о беглеце всей милиции московского региона. Звонок из воинской части на пульт дежурного «02» поступил в 2:45, а уже около 3 часов ночи милиционеры «сели на хвост» грузовику, а затем остановили. Солдатиками занимается военная прокуратура.

– Направь экспертов в, подвал хозпостройки, – по словам Филатова, братки использовали газ. Будет очень любопытно узнать, откуда он у них взялся.

– Вполне возможно, что солдатики и подкинули, – высказал догадку майор.

– Может быть. Только нам с тобой придется взять на рассмотрение еще одну версию.

– Какую?

– Вполне возможно, что у Аганесяна в планах было что-нибудь покруче, чем депутатский портфель. Он мог планировать массовые беспорядки в столице или использовать этот газ для давления на других конкурентов или жертв.

– Что будем делать дальше? Людей отпустить?

– У нас сегодня самые горячие деньки только начинаются, – с улыбкой заметил Шевцов. – Во-первых, людей надо направить в «Фармацею» и все там опечатать. Если охранники будут сопротивляться, – не раздумывая, в каталажку. Там, в «Фармацее», также могут быть вещественные доказательства. Ладно, Кудрин, поработали мы сегодня неплохо, и чует мое сердце, на этот раз никто не сможет в чем-нибудь нас упрекнуть. А что касается погоды, то не важно, Олег, какая она. Лишь бы на наших улицах был мир и покой.

Была середина осени. Вечерние лучи солнца пробивались сквозь редкие облака, золотя верхушки деревьев. Ветра почти не ощущалось: холодный, но еще не морозный воздух был неподвижен. Деревья печально шумели, словно нашептывая кому-то свои последние сокровенные тайны...

Вечерело. Багрянцем вспыхнула гряда облаков, и солнце медленно закатывалось, открывая дорогу ночи. Не торопясь, наползали серовато-синие сумерки, и окна домов осветились электрическим светом.

«Сейчас зажгутся фонари», – подумал Филатов, и вдруг, как по волшебству, Арбат озарился светом ночных фонарей. «Знаменка», «Воздвиженка»... Он намеренно пришел сюда, чтобы посмотреть на эти разноцветные двух-трехэтажные дома. Вглядеться в лица москвичей и гостей. Безусловно, он хотел побродить и по московским дворикам, которые напомнили прошедшее детство. Но больше всего он хотел побыть один. Темнота быстро сгущалась, но он не торопился возвращаться домой. Он гулял по улицам в одиночестве и думал о том, что после всех перипетий в душе осталась тревога. Как будто бы он, его тело, нервы, мысли, отдельно, а тревога – вот она, рядом...

«А разве стоит волноваться?» – Филатов улыбнулся и подумал, что нет, ведь вся история закончилась хэппи-эндом. Светлов заезжал чуть ли не каждый день в палату, поэтому он был в курсе всех событий.

Рита поправляла здоровье в одном из реабилитационных центров Лондона. Ее семье уже никто не угрожал. Ожидалось, что на днях освободится Ашот.

В ЗАО «Фармацея» вернулись прежние хозяева. Марчук на первом же собрании акционеров сложил с себя полномочия директора. Новым руководителем, по единодушному желанию собственников, стал Барулин, который выписался из больницы и с воодушевлением приступил к делам, подписав контракты с индийскими партнерами.

Балаян еще находился в больнице. Охрана возле его палаты напоминала о том, что расслабляться не стоит – его ждали суд и тюремные нары.

Юра решил отказать Шевцову на предложение о трудоустройстве. Он не хотел привязываться к какой-либо работе, впрочем, твердо пообещав, уже не подполковнику, а полковнику Шевцову, что, если понадобится, тот всегда может на него рассчитывать.

Филатов пошарил в карманах и обрадовался тому, что у него осталась еще одна сигарета.

«Вот и все!» – сказал себе Филатов и улыбнулся прохожим.

«Жизнь продолжается!»