"Пылающие бездны" - читать интересную книгу автора (Муханов Николай)

Глава одиннадцатая. Memento mori.

Астрономы Земли находились в страшном смятении. Они ни на минуту не отходили от телескопов, направленных на одну известную точку неба.

Исполинская странница пространств, комета, впервые замеченная Эре Обрайном и окрещенная по имени астронома «Эреидой», приближалась гигантскими шагами.

Метр Эре ежедневно люксографировал Кэну и Роне о беспорядках, вызываемых этой непрошенной гостьей в установившейся гармонии солнечного мира. Он умолял ученых, в особенности Кэна, заглянуть в обсерваторию на Гималаях и самим убедиться в необычайности явления.

Донесения были точные и обстоятельные, и дышали тревогой.

Однако, Кэн не торопился, считая, что время еще не упущено.

При пересечении орбиты Урана, комета едва не столкнулась с планетой, оказавшейся как раз на ее пути.

Астрономы Земли имели редчайший случай наблюдать, как атмосфера Урана, вошедшая в соприкосновение с мириадами мелких космических частиц, составлявших хвост кометы, загорелась ярким блеском. В несколько часов Уран, обычно невидимый простым глазом, достиг блеска звезды первой величины голубовато-стального цвета. Поблистав в праздничном наряде несколько часов, быть может, впервые за миллиарды лет, Уран начал меркнуть и через двое суток снова стал невидим.

Астрономы отметили колоссальное уклонение планеты от своей обычной орбиты в сторону орбиты Сатурна. Кроме того, не досчитывались одного из четырех спутников Урана, самого ближайшего к планете — Ариэля. Два других спутника — Титания и Оберон — повлекшиеся было вслед за кометой, скоро отстали, под влиянием пересилившего притяжения Урана. В результате, их расстояние от планеты значительно увеличилось.

А комета продолжала свой молниеносный бег. Она давно уже была видима невооруженным глазом на ночном небе, в виде тусклого багрово-красного тела, более яркого к центру.

Диаметр ядра кометы более чем вдвое превосходил диаметр солнца.

По мере приближения к орбите Сатурна, в сильные телескопы был усмотрен прямой хвост кометы, удлиняющийся по мере ее движения вперед.

Сатурн в это время находился в противоположной части своего годичного круга, а потому при пересечении его орбиты страшной гостьей не испытал тех возмущений, какие выпали на долю его товарищей.

Путь Эреиды проэктировался в пространстве прямолинейно. Пока еще невозможно было определить, в какой мере Солнце, к которому Эреида приближалась, окажет влияние на изменение прямой ее движения.

Исходя из необычайной скорости бега кометы, можно было заключить, что сила, влекущая ее вперед, находится далеко за пределами солнечной системы и что тесная семья нашего дневного светила — лишь случайный этап на ее таинственном пути.

С приближением к орбите Юпитера Эреида стала видимой днем для невооруженного глаза. За гигантским, слегка вытянутым багровым диском тянулась длинная, прямая светло-серая дорога, — как новый млечный путь, перерезавший небесный свод на два полушария.

По вычислениям Эре Обрайна и других астрономов, хвост кометы достигал полмиллиарда километров и по мере приближения к солнцу все удлинялся. Можно смело сказать, что немногим из небесных странниц выпадала честь быть носительницами такого пышного шлейфа.

Колосс солнечного мира — Юпитер — между тем неторопливо подвигался на-встречу непрошенной гостьи, не проявляя ни малейшей поспешности, несмотря на все уменьшающееся расстояние, отделяющее его от кометы.

Возбуждение астрономов достигло своего апогея.

Без опасения впасть в преувеличение можно сказать, что в момент прохождения Эреидой орбиты Юпитера, все астрономы мира буквально перестали дышать в предвкушении вполне вероятной катастрофы.

Роковой момент наступил и… благополучно миновал…

Комета молнией пронеслась мимо, а красавец Юпитер, с прежней неторопливостью перерезал хвост Эреиды и утонул в его млечном сиянии, завуаленный густою лунной дымкой. Через некоторое время колосс вынырнул с противоположной стороны, — гордый, величественный, ярко-блестящий, продолжая свою невозмутимую прогулку в просторах вселенной.

Было лишь отмечено необычайное возмущение четырех спутников Юпитера, из которых три по размерам далеко превосходили Луну, а два из них — даже Меркурия.

Через шесть суток стелла кометы должна была пересечь орбиту Марса и направиться дальше, к орбите Земли, но…

Это «но» неимоверным образом смущало всех астрономов. Дело в том, что тысячи самых тщательных вычислений давали в результате одно — в момент прохождения Эреиды через орбиту Марса, последний как раз будет находиться на ее пути.

Столкновение для всех представлялось неизбежным и непредотвратимым. Роковой момент приближался. Даже при самых благоприятных условиях Марсу угрожала страшнейшая опасность. Спектральный анализ, — этот разговорный язык пространств, — указывал на чрезвычайную насыщенность кометного хвоста ядовитыми газами. Если бы каким-нибудь чудом Марсу удалось избегнуть столкновения, все живое на нем должно было погибнуть, задохнувшись в удушливых испарениях и от страшной жары, излучаемой ядром кометы. Уже сейчас, даже на Земле, чувствовалось повышение температуры на несколько градусов.

Многомиллиардное население Марса стояло на краю могилы, почти не сознавая надвигающейся опасности.

Марсиане в это время были заняты все разростающейся гражданской войной. Почти все обсерватории лежали в развалинах. Те же, которые уцелели, некому было обслуживать. Астрономы частью погибли от различных случайностей войны и революции, частью укрылись в безопасные места, побросав свои обсерватории. Редкие взволнованные голоса оставшихся на своих постах ученых тонули в грохоте гражданской войны и не доходили до разгоряченного войною сознания.

С Земли на Марс полетели тысячи предупреждающих люксограмм. Они посылались почти беспрерывно и всеми — правительством, учеными обществами, общественными организациями, военным командованием, частными лицами, — но в одинаково тревожных и решительных выражениях.

Астро-академия Земли заклинала Революционный Совет прервать на время всякие военные действия, ибо гибель для всех враждующих являлась равно неизбежной, и через очень короткий срок — всего шесть суток!

Федеральный Совет Земли шел еще дальше. Он предлагал предоставить убежище на Земле всем желающим покинуть пределы злосчастной планеты, гарантируя неприкосновенность всех и каждого. В пополнение сильно сократившихся средств передвижения марсиан, предлагалось использовать часть военного флота Земли в качестве транспорта.

Предлагалась даже такая мера, чтобы наиболее упорные в борьбе элементы разделились по признакам принадлежности к одной из двух враждующих сторон и нашли себе убежище — одни — на Земле, другие — на безопасных планетоидах.

Уступая поднятой своевременно тревоге, страсти постепенно начали остывать. Военные действия ослабели и вскоре совсем прекратились. Как то само собой установилось молчаливое перемирие. Революционный Совет беспрерывно заседал, выискивая меры предотвращения катастрофы. Ученым и астрономам была дана возможность вернуться к своим постам. Установились правильные наблюдения за приближающейся кометой. Сотни раз были произведены самостоятельные вычисления, так как вычислениям ученых Земли многие горячие головы не доверяли, считая поднятую тревогу уловкой, с целью прекратить борьбу. Однако, и эти вычисления дали те же печальные результаты.

Гражданская война кончилась. Боевой азарт улегся. Ларгомероги присмирели и не подавали признаков жизни. На полуразрушенной, обреченной планете прогрессирующе нарастала тревога совершенно уже иного порядка, — жгучая тревога всех и каждого за свою жизнь.

Там, в глубинах неба, тускло-красный днем и пылающе-багровый ночью, повис непредотвратимый меч судьбы, напоминая каждый момент в кошмарно-зловещем молчании:

Население панически волновалось. Ларгомероги, верные своей тактике, подготовляли себе возможность бегства.

Революционный Совет день и ночь заседал, выискивая средства спасения.

А неумолимое время шло своей чередой и комета стремительно приближалась…