Г.Ананьев

КОТОВСКИЙ

«Молодая гвардия»

МОСКВА 1982

ЖЗЛ-623

1

Бессильный гнев душил Григория Котовского. Связав по рукам и ногам, холопы помещика Скоповского избили его и вот теперь куда-то везут по тряской дороге на телеге. Болит все тело, отекли туго перетянутые руки, но Котовский словно не чувствует этого, он вновь и вновь переживает позорную сцену избиения.

По распоряжению помещика Котовский переправил в Кишинев большую партию свиней и, выгодно продав их, вернулся в имение. Но вместо того чтобы немедленно отчитаться перед хозяином, пошел проведать больного батрака и отдать купленные для него лекарства. И надо же такому случиться, что и Скоповский пожаловал в барак. И не один, а с ключником и конюхами. Помещик считал, что батрак симулирует, поэтому решил его наказать. С бранью слуги Скоповского накинулись на больного батрака, начали бить, заставляя идти на работу.

- Прекратите! - не выдержав, крикнул Котовский и оттолкнул конюхов от больного.

Скоповского это вмешательство взбесило, и он приказал связать управляющего.

…В степи телега остановилась, Котовского сбросили на снег.

- Развяжите! - потребовал Котовский, понимая, что его хотят оставить на верную гибель.

- Барин не велел, - спокойно ответил приказчик. Февральский холод начал пробирать до самых костей, но, как ни напрягался Григорий Котовский, ему никак не удавалось даже хоть чуть-чуть ослабить веревки. Выход один - найти какое-нибудь дерево и тогда, поднявшись, перетереть веревку о шершавую кору. И Котовский покатился по снегу, проклиная Скоповского и его холуев.

«Дерево нужно. Дерево, - отчаянно повторял Котоз-скии. - Тогда спасусь!»

Григорий Котовский родился в июне 1381 года в небольшом молдавском селе Ганчешты в 35 верстах от Кишинева. Отец его Иван Николаевич Котовский, как записано в церковной метрической книге, - мещанин Каменец-Подольской губернии города Балты, мать - Акулина Романовна… Но Иван Николаевич не мещанин, а сын потомственного дворянина, храброго полковника, служившего под началом генерал-фельдмаршала Воронцова.

У него было много боевых наград, но это не помешало уволить его из армии с должности командира полка за сочувствие польскому освободительному восстанию 1863-1864 годов, особенно его левому крылу, так называемому «красному». Крыло это возглавляли Ярослав Домбровский, будущий герой Парижской коммуны, Зыгмунт Падлевский и Зыгмунт Сераковский.

После смерти опального его дети Петр и Иван, покинув не единожды заложенное имение в Подолии, перебрались в Балту и приписались к сословию мещан. Иван Николаевич нанялся к известному на всю Бессарабию предприимчивому князю Манук-Бею заведующим машинным отделением винокуренного завода и получал 50 рублей в месяц. Детей с рождением Григория стало четверо, вот и приходилось, что говорится, сводить концы с концами. Но все же дух гордой независимости, традиционной для рода Котовских, семья Ивана Николаевича не растеряла в борьбе с житейскими невзгодами. В духе семейных традиций воспитывал Иван Николаевич и Гришу.

Едва мальчику исполнилось два года, как утонул в княжеском пруду старший брат Николай. Потрясенная смертью любимого сына, Акулина Романовна заболела горячкой, у нее начались тяжелые преждевременные роды, но в Ганчештах не было ни врача, ни акушерки. Так и не поднялась Акулина Романовна с постели.

Сиротское детство Гриши как могла скрашивала крестная мать - Софья Михайловна Шаль, подруга Акулины Романовны.

Когда Гриша подрос, отец соорудил у дома голубятню. Турманы, дутыши и любимые сизари доверчиво садились на Гришины плечи, ворковали, клевали с руки зерно, а потом, подчиняясь лихому свисту, стремглав взлетали ввысь. А соседские мальчишки стояли с разинутыми ртами, и каждый из них много бы отдал, чтобы стать владельцем вот таких же красивых голубей.

Гриша знал, что почти все, у кого голуби (таков уж закон голубятников), пытались .заманить и турманов; и трубастых саксонских, и сизарей в свои голубятни - осадить и загнать, пусть потом выкупает. Но чаще всего выкупать приходилось им самим - голуби Котовских возвращались домой, увлекая за собой чужаков.

Птица платила верностью за ласку и заботу.

Иван Николаевич не запрещал сыну ходить в бараки к рабочим, прощал ему детские шалости, не журил и за драки между «заводскими» и «верхнеуличными», в которых Гриша почти всегда участвовал. Отец справедливо считал, что жизнь - лучший учитель.

И жизнь учила борьбе. Даже право купаться в манук-беевском пруду приходилось отвоевывать. Ганчешты делились иа две части - крестьянскую и заводскую. Крестьян называли «верхнеуличными», по расположению улицы, иа которой они жили. У них имелись хоть и убогие, но все же свои дома. А «заводские» ютились в бараках. Тайная вражда между ними и выливалась в частые драки.

Красивы стены княжеского замка из красного кирпича. Можно долго любоваться добротной кладкой, строгими бойницами и изящной формой сторожевых башен; но табунок ребят с Верхней улицы бежит, не замечая всей этой роскошной красоты, к пруду, где купаются дети заводских рабочих. И вот боевой клич проносится над прудом, сходится стенка на стенку, кряхтят упрямцы, тузят друг друга, трещат по швам рубашонки. Вот-вот дрогнут ряды «заводских», и в это время испуганный крик остановил всех - в пруду захлебывался Фиша Кройтер. Гриша Котовский не раздумывая кинулся в воду и вытащил на берег уже потерявшего сознание Фишку.

Забылись сразу распри, все кинулись помогать сверстнику. Откачали. И Фиша, благодарно и виновато улыбнувшись, сказал тихо:

- Спасибо.

В тот день они купались вместе: «заводские» и «верхнеуличные».

Гриша рос крепышом. И так получилось, что в любых играх, любых шалостях он оказывался первым. А сверстники стали воспринимать это как должное. Иной бы, может, и сам хотел стать первым, да побаивался силы и подчинялся.

Отец часто брал Гришу с собой на завод, чтобы тот видел, как трудно достается людям хлеб, а вечерами серьезно, как со взрослым, говорил о чести, о долге, о сострадании к обездоленным.

Отца и доброго наставника лишился Гриша, когда ему не исполнилось еще 12 лет.

Зима для винокуренных заводов - самая напряженная пора. И как раз в это время испортился один из паровых котлов. Иван Николаевич сам полез в еще горячий котел. Более часа пробыл там и вылез мокрый от пота. Поберечься бы ему, сменить насквозь промокшую одежду, а он остался в топочном отделении, где всегда сквозняки, чтобы самому убедиться в исправности котла. Это стоило ему жизни. Сильно простудившись, он проболел около года и умер от чахотки.

Ходатайствовать за младшего брата к Манук-Бею пошла Софья. И Манук-Бей устроил его в реальное училище.

И хотя хорошо сдал Гриша вступительные экзамены и учиться начал прилежно, его вскоре отчислили как «неподходящего». Предлог - плохое поведение.

Гриша вернулся в Ганчешты. Но Манук-Бей вновь сделал добрый жест - предложил Григорию протекцию в Кокорозенское сельскохозяйственное училище, и тот с благодарностью принял эту помощь. Не задумывался он тогда над тем, отчего Манук-Бей так благодушно заботлив, не понимал, что тот блюдет свой интерес. Справедливо считая, что по лозе и гроздь, помещик хотел подготовить себе честного, как и его отец, работника.

Кокорозенское сельскохозяйственное училище создано было в 1893 году губернским земством и содержалось на средства бессарабских помещиков и монастырей. В училище настойчиво внушалось будущим агрономам: живи и работай ради хозяина, ставь интересы хозяина превыше всего, и тогда хозяин тебя не обидит.

И система учебы была продумана так, чтобы выпускник училища мог бы с одинаковой сноровкой вырастить саженцы плодовых деревьев, заложить виноградник, готовить вино и сыр, консервировать фрукты и овощи; обязан уметь подковать лошадь, подоить корову, сложить печь, сделать оконную раму либо дверь, отремонтировать локомобиль, наладить сноповязалку.

Были в училище и такие, как Иван Саввич Лысенко - преподаватель русского языка и литературы, исключенный за неблагонадежность из Киевского университета. Иван Саввич дружил с украинским писателем-вольнодумцем И.С. Нечуй-Левицким. На уроках литературы Гриша, слушая учителя, начинал сомневаться в том, что нужно ли ожидать, как призывали их на уроках закона божьего, пока господь соизволит ниспослать то благодатное время, когда «милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются»?

Биться за него нужно как Спартак, Степан Разин, Пугачев…

А потом в Кокорозенском училище тайком от надзирателей прочитал он «Овода». Книга потрясла его.

А тут и листовки, запрещенные книги и брошюры. В те годы в Кишиневе еще не было крепкого марксистского ядра революционеров, больший политический вес имели тогда в Бессарабии народники и «экономисты», вот их листовки чаще всего и попадали в училище.

Не обходили вниманием училище и анархисты.

В одних листовках восхваляли террор, в других проповедовали лишь один метод борьбы - экспроприацию помещичьей собственности, третьи призывали бороться только за то, чтобы помещики и фабриканты раскошеливались посмелей да платили пощедрей…

Григорий Котовский увлеченно читал запрещенную литературу, горячо спорил на сходках, но и не отказывался петь в церковном хоре. Он защищал слабых, всячески им помогал, но вынужден был мириться с жестокими порядками в училище, с тем, что ребят заставляли работать не меньше, чем батраков, а кормили скудно. Только в те дни, когда готовились к встрече бессарабского губернатора фон Раабена, выдали всем ученикам новую форму, в столовой появились мясные блюда, творог и масло, но на второй же день после отъезда губернатора все вернулось «на круги своя». Форму отобрали. Кормить, как и прежде, стали одними клецками с брынзой и галушками с молоком.

Он старался и учиться и работать больше и лучше всех. Не случайно же управляющий училищем И.Г. Киркоров говорил, что Котовский все работы исполнял с любовью и усердием, служил примером для других товарищей. В свободное время Григорий успевал прочитывать все специальные книжки, интересовался и русскими классиками, книги ему разрешалось брать из собственной библиотеки Киркорова. Гриша Котовский в течение четырех лет считался одним из самых лучших учеников.

И лишь один раз отважился Григорий на открытый протест. Ребята тогда работали на сборе початков кукурузы. Физическая нагрузка большая, а питание - все те же клецки да галушки. Полуголодные подростки начали роптать, а однажды даже подняли шум у окна раздачи, требуя добавки. Когда же на шум прибежал надзиратель Комаровский, чтобы успокоить учащихся, Котовский первым потребовал справедливого к ним отношения.

Этот «бунт» усмирял урядник. Зачинщику грозило исключение. Но, к счастью, все закончилось предупредительным письмом опекуну Горскому - мужу сестры Софьи.

В последних классах Кокорозенского сельскохозяйственного училища Григорий Котовский усиленно изучал немецкий язык, рассчитывая по окончании училища, поработав немного в каком-либо из частных хозяйств и получив отличные характеристики, поехать в Германию и поступить при финансовой поддержке Манук-Бея на высшие сельскохозяйственные курсы. Не знал Котовский, что «бунт» учащихся не обошелся без последствий, полиция взяла его на заметку, а после одной из сходок, которая чуть не закончилась провалом (кто-то донес о ней надзирателю Комаровскому, ребята, однако, успели попрятать листовки), попал он в список поднадзорных полиции. Его не исключили из училища и не посадили в тюрьму лишь потому, что не нашли прямых улик.

Окончив училище, Григорий Котовский получил направление в имение Скоповского Валя-Карбуна на должность управляющего. Помещик принял его радушно, сразу же выдал деньги для покупки одежды, жилье выделил приличное во флигеле.

К своим обязанностям Котовский относился добросовестно, к зимовке скота все подготовил заблаговременно. И к весеннему севу загодя очистил зерно, отремонтировал плуги и сеялки, а недостающий инвентарь закупил в Бендерах и Тирасполе. Побывал он и в колонии Шабо. Виноделы приехали сюда еще при Екатерине II из французской Швейцарии и прижились на благодатной земле. Много перенял у колонистов Котовский и применил затем в имении Валя-Карбуна.

Все, казалось, шло хорошо. Но вот как-то гостили у Скоповского соседи-помещики, и в их присутствии хозяин Валя-Карбуна похвалил своего молодого управляющего но добавил при этом:

- Батракам потакает только. Щедр непомерно. Вот беда.

- А возможно, он руководствуется правилом: не гони коня кнутом, а гони его овсом, - предположил кто-то из помещиков.

- Батраки - тоже люди! - резко ответил Котовский. - Этим я руководствуюсь в обращении с ними.

- Вот как?! - с деланным недоумением воскликнул Скоповский.

Так произошла первая размолвка.

А тут еще молодая жена Скоповского. Она не любила и боялась надменного мужа, и, когда в имении появился молодой красивый управляющий, потянулась к нему. Узнав об этом, Скоповский устроил скандал, состоялось неприятное и тяжелое объяснение, после которого Котовский уехал из имения.

Новым хозяином Григория Котовского с мая 1901 года стал Якунин, владелец имения Максимовка. Хозяйство большое, хлопотное, но Котовский со свойственной ему энергией успевал делать все: вести финансовый учет, контролировать полевые работы, заботиться о фруктовом саде помещика, о винограднике и ферм? И еще он всякий раз проверял, как кормят батраков, из колодца ли, а не из пруда привозят им воду.

Недолго, однако, длилась спокойная жизнь Котовского в новом имении. Осенью, когда уже были окончены основные полевые работы, Григорий Котовский поехал на несколько дней в Одессу. Дома у него осталось около 200 рублей помещичьих денег. Когда он вернулся, обнаружил, что шкаф взломан, а деньги похищены. Котовский пошел к Якунину, чтобы сообщить о краже, но тот уже знал о ней со слов Осадчего - помощника управляющего. Тот ловко повернул дело так, будто деньги Котовский израсходовал, а вину решил свалить на другого. Потому имитировал воровство.

Оскорбленный Котовский взял расчет. Тем более что за несколько недель до скандала получил от Скоповского письмо с приглашением вернуться в его имение.

И вот вновь Валя-Карбуна. Но примирение было недолгим. Скоповский начал подозревать управляющего в том, что он распространяет крамольные листовки, и ждал случая расправиться с вольнодумцем управляющим в назидание другим.

7

Недолго существовала в Бессарабии Советская власть. Подлый удар в спину нанесли националисты из «Сфатул цэрий». 20 декабря они обратились с просьбой к иностранным державам ввести в Бессарабию войска для подавления революции. Роль жандарма-захватчика взяла на себя боярская Румыния, поддержанная Антантой; 6 января ее войска вторглись на территорию Советской Бессарабии.

Активизировалась одновременно и внутренняя контрреволюция. Командующий Румынским фронтом генерал Щербачев формирует белогвардейские отряды, в основном из офицеров, призывает на помощь гайдамаков Украинской рады. Начинается белый террор: зверски убит комиссар Румынского фронта, питерский большевик, посланец Ленина С.Г. Рошаль, арестованы многие большевики и выборные командиры, солдатские Советы и их комитеты разогнаны.

С трудом, однако, давалась победа объединенных сил контрреволюции и интервенции. Революционные войска Румынского фронта оказывали упорное сопротивление, а при отходе передавали часть оружия и боеприпасов рабочим и крестьянам, которые под руководством оставшихся в подполье большевиков развертывали партизанскую борьбу как против оккупантов, так и против белогвардейско-националистических отрядов и банд.

В день, когда началась интервенция, готовился еще один удар по революции - захват Кишинева. Для этой цели контрреволюционеры планировали использовать румын-трансильванцев, которых Щербачев и Центральная рада сосредоточили в единый кулак под лживым предлогом отправки на родину. Эшелон должен был проследовать в Кишинев через Раздельную и Бендеры.

О готовившемся коварном замысле железнодорожные рабочие известили органы Советской власти Кишинева и фронтотдел. Председатель исполкома Кишиневского Совета И.И. Горькавый и начальник ревштаба революционных сил Е.М. Венедиктов поручили встретить интервентов Г.И. Котовскому.

На подготовку оставалось меньше суток. А нужно было сформировать специальный отряд, разработать план операции и проинструктировать командиров.

Когда 6 января эшелон трансильванцев прибыл в Кишинев, его уже ждала засада. Вагоны моментально были блокированы, и только небольшая часть интервентов из хвостовых вагонов успела вырваться из окружения и, окопавшись за полотном железной дороги, вступила в бой. Но и он вскоре затих - спешившиеся эскадроны 5-го Заамурского кавполка окружили трансильванцев и вынудили их сдать оружие.

Итог операции: шестьсот вооруженных интервентов пленены и отправлены под конвоем в бендерские казармы.

«Сфатул цэрий» попыталась помочь трансильванцам, но молдавские национальные полки не выполнили приказа своих командиров и не подняли оружия против большевиков, против Котовского.

Разоружив эшелон интервентов, революционные полки стали готовиться к отпору главным силам румынских захватчиков, которые уже наводняли земли Бессарабии, жгли мирные села, расправлялись с крестьянами.

Крестьяне бежали от оккупантов на территорию, еще не занятую врагом, туда, где власть принадлежала Советам, и брали в руки оружие. Гарнизон защитников Кишинева пополнялся.

На помощь молдавскому народу спешили рабочие Одессы, Киева и других городов Украины. ЦИК «Румчерода» и штаб Красной гвардии объявили всеобщую мобилизацию рабочих Одесской области.

А обстановка в Бессарабии все осложнялась. Румынские войска совместно с белогвардейско-гайдамацкими бандами уже у стен Кишинева. Наступают они с двух сторон: от Ганчешт и Страшен. Но город сражается. Возглавил оборону революционный штаб советских общереспубликанских войск Бессарабского района, руководимый большевиком Е. Бенедиктовым, и направленный в Кишинев «Румчеродом» фронтотдел.

Григорий Иванович Котовский по поручению фронтотдела формирует рабочие дружины, выступает на заводах и фабриках с призывом дать достойный отпор румынским захватчикам и националистам.

Все усиливающийся нажим оккупантов на Кишинев, активизация контрреволюционных сил в самом городе усложнили обстановку настолько, что городской Совет и фронтотдел приняли решение оставить город и отступить к Бендерам и Тирасполю. Эвакуацию органов Советской власти и отход частей приказано было прикрыть кавалерийскому отряду, сформированному Котовским.

Отряд Котовского сдерживал яростные затяжные атаки, пока не вышли из города все революционные части, л затем стремительным броском оторвался от наседавших интервентов и догнал своих в районе Бендер.

Штаб обороны города, которым руководил большевик-железнодорожник Г.И. Борисов, определил отряду Котовского участок на левом фланге оборонительной линии, проходившей на западной окраине Бендер вдоль железнодорожного полотна. Опорные пункты были созданы в станционных сооружениях и в старой крепости.

Приказав отряду спешиться и отвести копей в укрытие, Котовский определил места для окопов и огневых точек и сам взялся за лопату. Ему было не привыкать к такому труду, на «колесухе» навык получен хороший. Глядя, как ловко орудует лопатой командир, заработали энергично и бойцы. Вскоре основные окопы были уже отрыты.

В отряд тем временем прибывало пополнение. В него вливались разрозненные группы, отходившие к Бендерам после неравных боев с оккупантами. По распоряжению Борисова в отряд была направлена группа добровольцев-железнодорожников. Времени катастрофически не хватало. Котовскому приходилось ставить боевую задачу индивидуально каждому, кто прибывал в отряд. Переходя от бойца к бойцу, от одной огневой точки к другой, Григорий Иванович рассказывал о задаче предстоящего боя, советовал, как лучше подготовиться к нему, помогал, подбадривал, словно сам не устал до изнеможения. А бой предстоял жестокий. Бой за еще одну твердыню на бессарабской земле.

Оккупанты, сосредоточив большие силы, намеревались одним ударом смять оборону красногвардейцев и захватить город. Первый мощный удар защитники города выдержали мужественно. Среди них были старики и дети. Старый фейерверкер-молдаванин пришел на батарею и метко вел огонь по врагу. Внук подносил снаряды.

Много добровольцев пришло и в отряд Котовского. Среди них подросток Костя Гарбарь, во время боя он подавал патроны, несколько раз ездил на телеге в крепость за боеприпасами, отвозил раненых в город, а оттуда привозил пищу.

На следующий день интервенты возобновили нападение. Начался затяжной неравный бой. Защитникам не хватало оружия, боеприпасов. Трижды враг прорывался в город, трижды его выбивали.

Отряд Котовского, как и все защитники Бендер, сражался геройски. В критические моменты командир поднимал бойцов врукопашную, враг не выдерживал решительного натиска и отходил. Но силы были слишком неравны. Румынские войска, получив свежее подкрепление, ворвались в город. Пришлось отступить. Прикрывать отход войск штаб обороны Бендер поручил отряду Котовского.

Несколько часов малочисленный отряд, умело маневрируя силами, сдерживал врага, давая возможность революционным частям и всем, кто не хотел оставаться на земле, захваченной интервентами, уйти за Днестр. На лед родной реки вывел коня Григорий Иванович одним из последних.

Отступившие части - 5-й Заамурский кавалерийский полк, 6-й Заамурский, 1-й Днестровский полк, отряды Г.И. Котовского и К. П. Никольского и другие - расквартировались в районе Тирасполя. Началось их объединение в Особый отряд для борьбы с румынскими захватчиками. Во главе этих объединенных сил стал Е. М. Венедиктов, бывший начальник революционного штаба советских общественных войск Бессарабского района, стойкий и преданный делу революции коммунист. Уже через два дня он сумел подготовить и провести боевую операцию против оккупантов.

Повел на вражеский берег специально отобранный отряд Г.И. Котовский. При поддержке бронепоезда и бронеавтомобилей отряд неожиданно ворвался в Бендеры, сметая на своем пути все очаги сопротивления. Удар был так умело организован и так дерзок, что румынские части в панике бежали из города, приняв немногочисленный отряд за крупное войсковое соединение. Перепуганные, они двое суток боялись возвращаться в город, хотя отряд Котовского, освободив пленных и заключенных, пополнившись добровольцами, отошел за Днестр.

После возвращения в Тирасполь Григорий Иванович на несколько дней оставил свой отряд - командование Особого отряда направило его в Одессу для связи с «Румчеродом».

Поезд полз от полустанка к полустанку, с тревогой ожидая нападения какой-нибудь банды бело-сине-зеленых. Не доезжая Одессы, состав остановился на Заставе-второй. Проводники приказали освободить вагоны. Зло кричали мешочники-спекулянты. Из города доносится стрельба. Значит, бьются рабочие с гайдамаками и юнкерами, не сдали город. И он, Котовский, конечно же, должен быть там.

Через Молдаванку пробрался он на улицу Торговую, где в доме номер 4 размещался красногвардейский штаб, и сразу же, получив в подчинение группу красногвардейцев-железнодорожников, был направлен штабом на разгром гайдамаков и юнкеров, укрепившихся в районах 3-й и 4-й станций Большого Фонтана.

Целый день шел жестокий бой. Мятежники, отбивая атаки красногвардейцев, сопротивлялись отчаянно. И только артиллерийская поддержка броненосцев «Синоп» и «Ростислав» да крейсера «Алмаз» изменила ход боя. К вечеру Большой Фонтан был полностью очищен от юнкеров и гайдамаков. В руках мятежников оставались лишь железнодорожный вокзал и юнкерское училище.

Выбить их оттуда было нелегко, и большевистский штаб принял решение сосредоточить силы вначале для штурма вокзала, а затем училища. Такие концентрированные удары обеспечили успех. Мятежники были выбиты из своих последних опорных пунктов.

Группа Котовского вместе со всеми освобождала вокзал, штурмовала юнкерское училище. Действовала бесстрашно, увлекаемая своим командиром. И это не осталось незамеченным - Григорий Иванович был награжден знаком одесской Красной гвардии.

Трудящиеся Одессы под руководством большевиков отстояли в городе власть Советов от внутренней контрреволюции, но на Днестре сосредоточились румынские войска, готовые в любой момент перейти в наступление. В Одессе начали спешно формировать отряды красногвардейцев на Советско-румынский фронт.

«Румчерод» поддержал и начавшееся формирование Особой армии, подчинил ее Одесскому округу и ввел в состав 3-й революционной армии иод названием Тираспольского отряда. Григорий Иванович получил четкое предписание по дальнейшему формированию и использованию частей Тираспольского отряда, ему выдали специальный мандат, которым удостоверялось, что Котовскому Григорию Ивановичу как испытанному и боевому товарищу поручается организация боевых частей дли освобождения Бессарабии от ига империализма.

Возвратившись в Тирасполь и передав командованию Тираспольского отряда предписание «Румчерода», Котовский энергично принялся за формирование кавалерийского отряда, и через несколько дней он был создан из добровольцев-молдаван. Приказом командующего 3-й революционной армией П.С. Лазарева отряд пополнили бойцами из маякского конного отряда и отрядом пехотинцев под командой И. Годунова, коммуниста, делегата Второго Всероссийского съезда Советов. Таким образом, под началом Котовского стало 127 конников и 160 пехотинцев. Годунов фактически стал комиссаром отряда.

Пока шло формирование отряда, Котовский заслал разведчиков на правый берег Днестра, чтобы получить данные о дислокации румынских войск, о местах и численности постов и заслонов, о строительстве новых оборонительных сооружений. Часто в разведку ходил Костя Гарбарь. При отступлении из Бендер он остался в отряде и теперь, не вызывая особых подозрений, ходил от села к селу, выведывая все, что необходимо было для успешного налета на врага.

Дерзко и каждый раз неожиданно отряд Григория Ивановича прорывал оборону противника, «гулял» по его тылам, громя штабы, уничтожая гарнизоны в селах и помещичьих усадьбах, налетая на обозы. Возвращались всякий раз с большими трофеями.

Командование 3-й революционной армии и Тираспольского отряда планировало общее наступление против румынской армии. Первый удар, от которого зависел общий успех операции, был поручен отряду Котовского.

Утром 4 февраля его вызвали в штаб и приказали принять командование над специальным отрядом для участия в операции.

Нужно было, переправившись через Днестр в Слобод- зее, совершить налет на Кицканы. Вместе с бойцами Котовского должен был действовать отряд из астраханских казарм Тираспольской заставы. Переправу планировалось поддержать артиллерийским огнем. Начало артподготовки в два часа.

Приказ бойцы Котовского выполнили в срок, и 3-я революционная армия перешла в решительное наступление. Ему предшествовала большая организационная и агитационно-пропагандистская работа. Во всех подразделениях были проведены митинги, на которых выступили члены военного совета Е.М. Венедиктов, И.И. Горькавый, И.А. Рожков, И.Э. Якир, Я.Д. Мелешин и другие. На общем собрании делегатов полковых, ротных, батарейных и командных комитетов была принята резолюция: «Победа над румынской олигархией есть победа русской революции. Революция ждет от нас великих дел, подвигов и жертв. Вперед! Отступления нет! Смерть или победа! Да здравствует революция! Да здравствуют рабочие всего мира! Да здравствует социализм!»

Резолюцию эту горячо поддержали все бойцы Тирас-польского отряда, в бой шли с ясным сознанием своего революционного долга.

Наступление началось успешно, и это вынудило правительство Румынии обратиться к Советскому правительству с предложением начать переговоры. СНК согласился с этим предложением: 5 марта 1918 года с Румынией был подписан мирный договор. Румыния обязалась в течение двух месяцев вывести свои войска из Бессарабии. Предусматривался и обмен военнопленными. Но договор этот румынское правительство не выполнило.

Воспользовавшись тем, что 9 марта немецкие войска вероломно нарушили условия Брестского мира и вторглись в пределы Украины, подошли к Тирасполю и Одессе, румынские дивизии начали наступление с целью полной оккупации Бессарабии. Это еще более усугубляло и без того тяжелое положение наших войск. 3-я армия Лазарева, Тираспольский отряд Бенедиктова и другие войска, стоявшие на Днестре, оказались под угрозой полного окружения, и советское командование приняло решение отвести их на соединение с главными силами Южного фронта.

Григория Ивановича Котовского пригласил Евгений Михайлович Венедиктов.

- Тиски сжимаются. Румыны давят с юга, австро-немецкие войска рвутся к Одессе. По имеющимся сведениям, кайзеровцы намерены в ближайшие дни нанести удар в направлении Жмеринка - Бирзула - Раздельная.

Военный совет поручает вашему отряду создать оборонительный заслон у переправы в районе Дубоссар и вниз по течению реки, чтобы дать возможность основным силам оторваться от румынских войск. После выполнения задачи выйти на соединение с основными силами.

Выйти на соединение… Как скупо и буднично звучат слова приказа. А сколько испытаний, сколько отчаянной храбрости и самоотверженности нужно, чтобы выполнить приказ. Да и будет ли кому выходить на соединение? И другое может случиться - не согласятся уходить добровольцы-молдаване с родной земли…

- Понимаю, трудно, Григорий Иванович, - продолжил Венедиктов, - но кто лучше тебя и орлов твоего отряда справится? Скажи? - И, не ожидая ответа, добавил: - И вот еще что - поговори с бойцами. Остаться с тобой должны только добровольцы. А после выполнения задачи, если кто захочет, пусть остается в Бессарабии. Не неволь.

- Все ясно.

Попрощавшись, Котовский поспешил в отряд. Как только румыны узнают, что на Днестре остался всего лишь небольшой отряд, они возобновят попытки форсировать реку с еще большей настойчивостью. И если не подготовиться к тому бою хорошо, то и приказа не выполнишь, и отряд погубишь. Сомнут румыны.

Бойцы отряда собрались быстро. Все, кроме наблюдателей, которые остались на огневых точках. Молча курили. Ждали, что скажет командир. Неспроста же собрал он их всех.

Котовский заговорил о сложной боевой обстановке, в которой оказались Тираспольский отряд и вся 3-я революционная армия, о принятом решении отходить на соединение с войсками Южного фронта, о том, что их отряду приказано прикрыть отход.

- Я уверен, что бойцы нашего революционного отряда с честью выполнят свой пролетарский долг. Я хочу спросить о другом: как мы поступим, когда выполним приказ? Отойдем на соединение с главными силами или останемся здесь, в Бессарабии? Нам дано право выбора.

Вопрос непростой. Многие молдаване пришли в отряд, чтобы вместе с Котовским биться за свою землю, чтобы изгнать ненавистных оккупантов из своей деревни, со своей земли, отнятой совсем недавно у помещиков. Они жили мечтой о труде на свободной молдавской земле. На скорое возвращение домой они стали надеяться после подписания мирного договора с Румынией. И вот прошло всего лишь несколько дней, а так резко все изменилось. Надежды рухнули, мечты не сбылись. Нужно уходить. Куда? В неизвестность. Не лучше ли уйти в кодры? Партизанить, пока не вернется Красная Армия?

- В кодры надо подаваться, - как бы подытоживая раздумья всех, неуверенно предложил кто-то из бойцов.

- Верно, - поддержали его. - Дома и стены помогают…

- Командир наш опыт имеет…

- Да, имею. Наводил страх наш отряд на притеснителей народа. Верно и то, что стены нам помогали - крестьяне и рабочие поддерживали крепко. Но и ссылка была. Приговор тоже был: казнить через повешение…

Григорий Иванович сделал паузу, как бы подчеркивая, что сейчас скажет самое главное:

- Может, кто подумал, что это, дескать, Котовский труса празднует? Нет, смерти я не боюсь. Но твердо знаю: в одиночку даже вот таким отрядом помещикам хребет не переломать. Когда все вместе, - он поднял сжатый кулак, - тогда мы сильны. Каждый из вас волен решать, где быть. Я же после выполнения приказа догоняю Тираспольский отряд. И вернусь сюда вместе с ним. Обязательно вернусь! Освободим Бессарабию непременно! Решайте, кто со мной.

Остались почти все, и взволнованный Котовский, построив отряд, повторил приказ, полученный от Бенедиктова.

С честью выполнили приказ котовцы. Они удерживали в своих руках переправу, не давая возможности противнику форсировать Днестр до тех пор, пока все части и тылы Тираспольского отряда не вышли из зоны соприкосновения с румынскими войсками. И только тогда Котовский снял отряд с боевых позиций и вывел его форсированным маршем на Раздельную.

Но, как выяснила разведка, станция и город уже находились в руках противника. Тираспольцы отошли к Березовке. Положение не из легких. Вот-вот румыны, которые наверняка уже обнаружили, что переправы не обороняются и начали беспрепятственное форсирование Днестра, догонят отряд.

После короткого совещания с командирами Котовский принимает решение, не теряя времени, с боем прорваться к своим. Он посылает усиленные разведгруппы, чтобы они «прощупали» систему обороны австро-немецких войск.

На рассвете отряд Котовского стремительным ударом прорвал оборону противника и вышел из окружения. Вышел вполне боеспособным.

После успешного прорыва у отряда появилась возможность передохнуть, закупить фураж и продовольствие. Но в деревне Березовке, где разместились котовцы, их поначалу встретили настороженно и даже враждебно. Оказалось, крестьян терроризировала анархистская банда атаманши Маруси. «Именем революции» они грабили население деревень, налагали контрибуцию. Вот и сейчас, ворвавшись в Березовку, атаманша потребовала «для нужд революции» кругленькую сумму денег. Условие такое: либо через сутки жители Березовки соберут деньги, либо все будут перерезаны.

Так бы и получилось, не вмешайся Котовский. Он потребовал, чтобы банда немедленно покинула Березовку, а если этого не сделает добровольно, будет вышвырнута силой.

До вооруженной схватки дело не дошло. Банда, почувствовав, что ей несдобровать, спешно исчезла. Благодарные жители снабдили отряд Котовского всем необходимым. Котовцы стали желанными гостями в любой хате.

Недолго длился отдых. Вражеские войска вновь начали наступление на Одессу, на Луганск и Екатеринослав, и Тираспольский отряд вынужден был отходить дальше на восток, к Екатеринославу, ведя сдерживающие бои. Первые дни отступления проходили планомерно, эшелоны почти беспрепятственно двигались от полустанка к полустанку, сминая мелкие вражеские заслоны. В нескольких десятках километров от Екатеринослава, в районе Пятихаток, на пути Тираспольского отряда встали вражеские полки, наступавшие от Знаменки и Кременчуга.

Жестокий бой длился двое суток. Красноармейцы сдержали натиск противника, устояли, а затем с боями начали отходить к Днепру, взрывая за собой мосты и железнодорожные пути. Но враг наседал. Переправа через Днепр могла стать трагическим концом для Тираспольского отряда. Значит, нужно остановить противника, задержать его, чтобы дать возможность переправиться и боевым частям, и тылам. И эту сверхтрудную задачу поставили перед отрядом Котовского.

Здесь отряду пришлось еще трудней, чем у переправы в районе Дубоссар. Там хорошим помощником выступала водная преграда, здесь - лишь небольшие господствующие высоты, перед которыми тянутся глубокие, густо поросшие кустарником овраги. В них противник мог скрытно сосредоточивать свои силы для очередной атаки. Да и сил вражеских здесь побольше, боеспособность их тоже повыше. Правда, отряд тоже усилен станковыми пулеметами, а в умелых руках «максим» неприступен.

Семь бессонных ночей и семь дней почти без передышки сражался отряд. Многих бойцов недосчитались на высотках у Пятихатки, когда получили приказ отходить. Погиб в тех боях и Годунов, отважный коммунист, верный друг и помощник Котовского.