"Политическая антропология" - читать интересную книгу автора (Крадин Николай Николаевич)

3. Методы и методологические подходы

Основными методами политантрополога (как и любого антрополога, этнолога, этнографа) являются: 1) наблюдение, 2) опрос, 3) извлечение информации из других категорий источников (опубликованных материалов, архивных документов, отчетов других исследователей и т. д.).

Наблюдение основано на прямой зрительной фиксации того или иного явления, интересующего исследователя. Такое наблюдение принято называть простым. Точность отражения зависит от длительности полевого исследования. В идеале длительность полевого исследования должна быть несколько более одного календарного года (два-три месяца необходимо на адаптацию в среде), чтобы антрополог мог зафиксировать особенности жизнедеятельности изучаемого этноса во все временные периоды года.

Кроме простого существует включенное наблюдение, когда ученый поселяется среди изучаемой группы и, пытаясь методом глубокого погружения включиться в жизнь изучаемой культуры, в течение длительного времени фиксирует важнейшие стороны ее жизнедеятельности. Данный метод считается наиболее действенным методом этнографического исследования. Один из классиков классического эволюционизма Люис Генри Морган (1818-1881) длительное время жил и общался среди ирокезов и даже был принят ими в полноправные члены племени сенека. Несколько лет прожил среди папуасов Новой Гвинеи старейший российской этнолог Н.Н. Миклухо-Маклай (1846-1888).

Еще один из видных зарубежных исследователей – британский антрополог Бронислав Малиновский (1844-1942) в годы Первой мировой войны, будучи тогда подданным неприятельской державы (Австро-Венгрии), получил возможность длительное время жить и работать на Новой Гвинее. Полученный за эти годы полевой материал лег в основу многих книг Малиновского, ставших классическими в самых различных областях антропологической науки.

Блестящим образцом политантропологического исследования следует назвать книгу М. Восленского "Номенклатура", в которой блестяще, со знанием дела изнутри показана структура институтов управления и власти советского общества. Вселенский знает "систему" не понаслышке – он сам некоторое время проработал в органах власти, а затем, работая в АН СССР, имел постоянные деловые контакты с представителями номенклатуры. По аналогии с известным произведением А.И. Солженицына "Один день Ивана Денисовича" Восленский пишет параграф "Один день Дениса Ивановича", в котором описывает типичный день советского партноменклатурщика. В этом выразительном образе советский партбюрократ предстает не "рыцарем без страха и упрека", а живым человеком, не лишенным пристрастий и слабостей, присущих остальным смертным. "По природе он отнюдь не аскет. Он охотно и много пьет, главным образом дорогой армянский коньяк; с удовольствием и хорошо ест: икру, севрюгу, белужий бок – то, что получено в столовой или буфете ЦК. Если нет угрозы скандала, он быстренько заведет весьма неплатонический роман". Но Восленский не перегружает свой портрет нюансами, в которых так хорошо разбирается. Он показывает, что, по сути, партноменклатурщик – фанатик власти. "Его радость, его единственная страсть – в том, чтобы сидеть у стола с правительственной "вертушкой", визировать проекты решений, которые через несколько дней станут законами; неторопливо решать чужие судьбы или приехать на заседание своих подопечных: маститых ученых или видных общественных деятелей с громкими именами, сесть скромно в сторонке – и спокойно, с глубоким скрытым удовольствием наблюдать, как побегут к нему из президиума маститые и видные просить указаний" (Восленский 1991: 115).

Подобные столь же меткие наблюдения нравов, царящих в американском Конгрессе, были сделаны антропологом Дж. Везердорфом, который проработал некоторое время в аппарате высшего законодательного органа США (Weather-ford 1981).

Другим важным этнографическим методом является опрос. Опрос обычно совершается в форме индивидуальной беседы с информатором. Существуют разнообразные вариации опроса: по заранее разработанному плану (формализованный опрос) или без него (в виде свободной беседы); в процессе интервью или опосредованно, через анкетирование; выборочное подробное интервьюирование отдельных респондентов или сплошной опрос по составленному опроснику для последующей статистической обработки на компьютере[2].

Антропологи также могут использовать методики массовых опросов, анкетирования, интервьюирования и способы их статистической обработки, применяемые в социологии и политических науках. Для более углубленного знакомства с данными методами имеет смысл обратиться к учебной и учебно-методической литературе по социологии и политологии.

Извлечение информации из других категорий источников предполагает знание дополнительных методов. Для исследования мифов, поговорок или анекдотов необходимо быть знакомым с фольклористикой. При работе с письменными документами поможет источниковедение – специальная дисциплина исторической науки.

Общая методология антропологических исследований основана на функциональном, структурном, сравнительно-историческом и типологическом методах.

Название этого метода происходит от латинского слова functio – исполнение и обозначает одновременно конкретный метод и научное направление, в фокусе которого находилось изучение функций, выполняемых тем или иным социальным институтом с целью стабильности всей культурной системы. Функциональный метод исходит из того, что культура является средством, позволяющим человеку существовать в природной среде. Культура представляет собой целостную систему, все элементы которой находятся во взаимозависимости друг с другом. Каждый из этих элементов выполняет специфическую функцию. Существуют так называемые физиологические законы, общие для всех культур. Задача функционального метода состоит в том, чтобы определить эти законы и с их помощью интерпретировать конкретные явления изучаемой культуры.

Данный метод можно проиллюстрировать на примере объяснения Б. Малиновским культурной функции магии. Малиновский показывает, что истоки появления магического мышления проистекают от невозможности доисторического человека объяснить многие природные явления или результаты собственной практической деятельности.

Человеческий организм реагирует на это спонтанным взрывом эмоций, в котором рождаются зачатки магического поведения и зачаточная вера в его эффективность. Магия закрепляет эту веру и этот рудиментарный обряд, отливает их в стандартные, освященные традицией формы. Таким образом, магия обеспечивает примитивного человека готовыми ритуальными способами действий и верований, определенными духовными и материальными техниками, которые в критический момент могут послужить как бы мостами, перебрасываемыми через опасные пропасти. Магия позволяет человеку с уверенностью заниматься своими важными делами, сохранять устойчивость и целостность психики при вспышках гнева, в приступах ненависти, при безответной любви, в минуты отчаяния и тревоги. Функция магии заключается в ритуализации человеческого оптимизма, в укреплении его веры в победу надежды над страхом (Малиновский 1998: 89).

Более подробное представление о функциональном методе можно получить из специальных публикаций, переведенных на русский язык (Мертон 1994; Парсонс 1994; Малиновский 1997; Литтл 1998 и др.).

Латинское слово structura означает строение, расположение. Данный метод основан на выявлении устойчивых связей внутри системы, обеспечивающих сохранение ее основных свойств. Истоки структурализма восходят к работам Эмиля Дюркгейма (1858-1917). Важный вклад в его развитие внес Альфред Рэдклиф-Браун (1881-1955). Однако наиболее обстоятельно структурализм в антропологии был разработан французским профессором Клодом Леви-Строссом (р. 1908). Его важная книга "Структурная антропология" опубликована на русском языке (1985). Согласно Леви-Строссу, за каждым явлением или процессом скрываются неосознаваемые обыденным опытом структурные связи. Задача антрополога выявить структуру этих связей. Леви-Стросс разрабатывал данный метод на примере мифов, тотемизма, ритуалов. Впоследствии метод был применен к бессознательным структурам в психологии. Особенное развитие структурализм получил в лингвистике, где специалистами было показано, что существует набор правил грамматических трансформаций, которым подчиняются все языки.

Однако структурные связи можно обнаружить и в обществе. Продемонстрируем богатые возможности использования структурного метода в политической антропологии. В 25-й главе книги "Раннее государство" Хенри Классен провел сопоставление 21 раннегосударственного общества почти по 100 различным показателям (Claessen, Skalnik 1978: 533-596). Изучая, в частности, структуру аппарата управления, он отметил следующие устойчивые корреляции. Почти на уровне 99% совпадения для ранних государств характерна трехъярусная административная система (центральное правительство, региональная и местная власть). Так называемые общие функционеры (выполняющие несколько различных функций одновременно) столь же часто обнаруживаются главным образом на региональном уровне и несколько реже на национальном и местном уровнях. Согласно собранным данным, наиболее часто они занимались сбором налогов или дани, несколько реже выполняли судейские или военные обязанности. Как наследование, так и назначение на должность "общих" функционеров встречались редко. В большинстве случаев (68%) существовал смешанный способ комплектования. По поводу связи между доходом и должностью, степени независимости администраторов от высшей власти и стремления последней контролировать функционеров не было полноты эмпирических сведений, хотя имеющиеся данные преимущественно свидетельствовали об устойчивой положительной связи. Классен полагает, что вполне оправданно сделать вывод о существовании тенденции максимизации власти функционеров на региональном уровне. При этом он фиксирует наиболее сильный контроль центра именно для этого уровня управления. Не менее интересные выводы были получены Классеном в отношении так называемых специальных функционеров (в терминологии М. Вебера более подходящих под определение профессиональных бюрократов).

Как и у любого научного метода, у структурного подхода есть свои недостатки. Уязвимым местом структурализма принято считать его статичность, неприменимость к исследованию диахронных исторических изменений. В неомарксистской антропологии указывается также, что структурализм сводит роль исторического субъекта к детерминированным элементам и функциям структуры. Тем не менее данный метод имеет важное значение для изучения политических систем и структур власти.

Большинство антропологов имеют дело с индивидуальными явлениями человеческой культуры. Однако важно выявить общие закономерности развития различных культурных явлений, установить причины их происхождения. Сравнительно-исторический метод позволяет выявить путем сравнения общие и специфические черты в эволюции тех или иных явлений, институтов, культур и т. д.

Это один из самых распространенных методов, применяемых в исторических и антропологических исследованиях. Классическим примером сравнительного метода являются труды Герберта Спенсера (1820- 1903) или знаменитый 12-томник Джеймса Фрэзера (1854-1941) "Золотая ветвь" – книга, в которой собрано огромное количество сведений о различных культах и религиозных верованиях.

Еще в конце 1920-х годов А. Рэдклиф-Браун отметил особую значимость этого метода для социальной антропологии, подчеркнув при этом ее отличие от классической этнографии. Последняя, по его мнению, должна заниматься конкретным историческим исследованием первобытных обществ, тогда как первая на основе систематического сравнения одних первобытных обществ с другими должна сформулировать общие законы их функционирования. Другие авторы также подчеркивали принципиальную важность сравнительного метода для антропологических реконструкций.

Единственная черта, выделяющая каждую отрасль антропологии и не являющаяся характерной ни для какой другой из наук о человеке, – это использование сравнительных данных. Историк занимается, как правило, историей Англии, или Японии, или девятнадцатого века, или эпохи Возрождения. Если же он занимается систематическим сравнением моментов истории различных стран, периодов или направлений, он становится философом истории или антропологом! (Клакхон 1998: 332).

Некорректное применение сравнительно-исторического метода, использование внешних аналогий может привести к неоправданным выводам. По этой причине необходимо соблюдать ряд обязательных принципов сравнительно-исторического анализа. Главные условия – проведение сопоставлений в условиях единого (или максимально близкого) хозяйственно-культурного типа, близкого временного периода и примерно сопоставимого стадиального уровня развития исследуемого общества и общества, используемого в качестве аналога.

Гораздо сложнее, когда речь идет о реконструкции первобытности. Как правило, этнографы изучают народы, которые в той или иной степени уже испытали на себе влияние более развитых обществ. Такие первобытные общества принято называть синполитейными (от греч. син – одновременный и политик – общество, государство, город, т. е. "синхронные государственным"). По этой причине, реконструируя общества классической догосударственной первобытности – апополитейные общества (от греч. апо – до), – необходимо помнить, что син-политейные общества всего лишь аналоги обществ апополитейных, и поэтому в данном случае сравнительно-историческое исследование должно быть дополнено историко-генетическим методом или методом пережитков (Першиц, Хазанов 1978). При этом историко-генетический метод рассматривается как вариант сравнительно-исторического метода, который позволяет установить причинно-следственные связи в процессе диахронных изменений в исследуемой системе. Истоки последнего метода находятся в знаменитом методе пережитков. Метод пережитков – это способ реконструкции исчезнувших явлений по их следам в современных культурах. Считается, что он был сформулирован Э. Тайлором. Впоследствии на его основе классическими эволюционистами XIX в. был разработан ряд теорий (история брака и семьи Дж. Мак-Леннана, оказавшаяся ошибочной теория эволюции форм брака и родства Л. Моргана).

Сравнительно-исторический метод следует отличать от типологического метода. И тот и другой методы основаны на сравнении.

Типологический метод, как и сравнительно-исторический, основан на сравнении. Он также позволяет выявить группы схожих явлений и процессов, что достигается посредством схематического отображения конкретно-исторической реальности в виде логических моделей – так называемых идеальных типов.

При этом важно отличать типологию от простой классификации. Последняя основана на группировании по тем или иным критериям реальных объектов. Типология основывается на создании мыслительных объектов в сознании исследователя. Тип – это идеальная конструкция, которая отражает наиболее важные черты и связи изучаемого явления. При этом могут игнорироваться иные признаки, которые не включаются в число существенных параметров модели. Классическим примером типологии политических явлений являются знаменитые три идеальные типа господства М. Вебера – харизматическое, традиционное и рациональное.

В реальности исследуемые явления далеко не всегда могут соответствовать идеальным типам. Так, многие из правителей кочевых империй с позиции истоков и характера власти были традиционными лидерами, но с помощью удачной политической деятельности могли достичь харизмы (самый яркий пример Чингисхан). Другие (например, основатель Сяньбийской державы во II в. Таньшихуай), обладая харизмой, могли достичь власти в традиционных формах политической организации. Современная английская монархия также сочетает в себе элементы традиционного и рационального господства, но не лишена и некоторого харизматического ореола.

Однако, как неоднократно подчеркивал сам Вебер, чем более "чужды миру" идеальные типы, тем лучше они выражают свои эвристические функции. Не случайно типология трех форм господства не потеряла своей привлекательности и активно используется в современных исследованиях представителей различных социальных наук[3].

Едва ли не главнейшее значение этнографии и культурной антропологии заключается в наглядном подтверждении тезиса о бесконечном многообразии форм и структур человеческой организации. Неоднократно это обстоятельство, кстати, приводило антропологов к пессимистичному выводу о невозможности каких бы то ни было теоретических реконструкций. Однако и в тех исследованиях, которые призывали (и призывают) к необходимости синтетических обобщений, выведение закономерностей основывается, как правило, на постулировании той или иной гипотезы и подборе подтверждающих ее примеров. Это типичный и наиболее распространенный путь создания теоретического знания в социальных и гуманитарных науках, в том числе и в антропологии.

Последнее обстоятельство было подмечено еще в ХIX в. этнологом Г. Нибуром, которой ратовал за необходимость привлечения максимального количества известных данных:

Впервые необходимость создания информационных баз по антропологии была осознана еще в XIX в. (в частности, выдающимся английским этнографом Эдуардом Тайлором (1832-1917), а также уже упомянутым Нибуром, который написал книгу "Рабство как система хозяйства" (рус. пер. 1907). В начале XX в. несколькими этнографическими школами в Европе предпринимались попытки создания этнографических каталогов информации. Однако развитие и расцвет формализованных антропологических исследований произошли только в США. В первую очередь эти работы ассоциируются с деятельностью Дж. Мердока, который еще до Второй мировой войны начал осуществлять сбор формализованной информации о культуре и социальной организации народов мира.

В последние несколько десятилетий, особенно в связи с развитием компьютерных технологий, в антропологии осуществлено много различных формализованных кросскультурных исследований[4].

При Иельском университете существует специальный центр и создана обширная база этнографических данных (HRAF – Human Relations Area Failes at Yale University). В настоящее время существуют компьютерные версии базы, которые постоянно обновляются. С 1985 г. издается электронный журнал "World Cultures".

В качестве примера формальных холокультуралистских исследований можно привести исследование взаимосвязи между типом хозяйства и уровнем политической интеграции (Коротаев 1991: 141).

ТИПЫ ХОЗЯЙСТВА И УРОВЕНЬ ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

A B C ИТОГО

0 49 10 9 68

1-4 13 24 18 50

5-7 0 4 26 30

ИТОГО 62 38 53 153

Ключ к таблице:

А – присваивающее хозяйство, В – раннее земледелие, С – развитое земледелие;

0-7 "индекс государственности" по Дж. Мердоку, где в целом: 0 – простые общины, 1-4 – общины с развитой внутренней структурой и вождества, 5-7 – государственные образования разной степени сложности.

Переменные: коэффициент квадратичной сопряженности (X2); число степеней свободы (К); уровень значимости (а); коэффициент Крамера; коэффициент Чупрова (Т).

Даже невооруженным глазом видно, что ни одна из групп с присваивающей экономикой не оказалась способной создать государство; чем прочнее экономический базис, тем больше вероятности, что общество сможет создать специализированную систему управления и контроля. Анализ переменных также показывает, что в данном случае имеется четкая положительная связь между усложнением систем хозяйства и ростом политической централизации (X2 = 82,6, к = 4, а = 0,01, Т = К = 0,52).

Кроме этого, имеется ряд интересных выводов, которые не являются столь очевидными. Оказывается, что связь "хозяйство – политическая централизация" является более сильной, чем связь "хозяйство – социальная стратификация" (Коротаев 1991: 139, 140, 142). Это обстоятельство, возможно, является аргументом в пользу гипотезы, согласно которой стратификация в обществе появляется и развивается раньше политической централизации и установления формального контроля. Эта гипотеза также подтверждается данными об экстенсивных кочевниках-скотоводах (Там же: 157). Не менее интересно и то, что ни одно из представленных в выборке обществ номадов не достигло уровня государственности и классов. Возможно, это один из дополнительных аргументов в пользу сторонников теорий, отрицающих возможность создания кочевыми народами собственной государственности.

В нашей стране делались попытки создания соответствующих баз данных для доиндустриальных обществ. Еще в 1974 г. Л.Б. Алаев разработал анкету для описания докапиталистических обществ Востока. Впоследствии результаты этих изысканий были им обобщены в специальной работе (Алаев 1982). В настоящее время ведется работа по созданию более полного "Историко-социологического атласа", включающего сведения о многих древних и средневековых обществах (Алаев, Коротаев 1996[5]). Создание такой базы данных позволит искать общие закономерности не только среди этноисторических, но и более ранних обществ.