"Анютина дорога" - читать интересную книгу автора (Губаревич Константин Леонтьевич)

Неоткрытые острова

«Чуден Днепр при тихой погоде...» — писал когда-то Гоголь. Но если бы он видел Припять в весенний разлив!.. Вот уж правда: ни конца ни края... Вышла из берегов и разлилась на десятки километров, превратив окрестности в необъятное полесское море... Все низменности — под водой, а возвышения стали островами, островками... На одних из них леса, на других — деревушки.

На Полесье такое не впервые. Чуть ли не каждый год. Особенно когда зима многоснежная, а весна запоздалая.

Так и нынче. Вот уж вторая половина мая, а вода не убывает. Плещется чуть ли не у самого порога крайних хат на острове.

Ребятишкам — простор. Они днями не вылазят из лодок, бороздя водные просторы, как заправские морские волки.

Петька с Мишей считают себя тоже такими. На Мише даже морская тельняшка под курткой. На шее бинокль и фотоаппарат... И штаны, как у моряка,— расклешенные. Правда, джинсовые.

Петька — проще. На нем видавшие виды брюки и свитерок. Поношенные кеды. На лодке он выполняет обязанности рядового матроса: сидит на веслах.

Миша — на носу. Впередсмотрящий. Он только подает команды:

— Право руля... Лево руля... Прямо... Так держать...

Больше он пока ничего не умеет. Живет в городе, на лодке никогда не катался, весла в руки не брал. Приехал Миша сюда с мамой в гости к родной тетке. Петька — теткин сын, двоюродный брат Миши. Миша попросил Петьку покатать его на лодке. Но не просто для удовольствия! хочет сделать снимки, о которых в городе и понятия не имеют. Вот, скажем, стоит среди моря одинокая сосенка, затопленная по самую крону... Где такое в городе увидишь... Или верхушки кустов над рекой...

А вон стаи диких уток на воде. Великолепный кадр!.. Миша дает команду Петьке держать курс на уток, чтобы снять как можно крупнее...

Но утки почему-то не хотят сниматься крупным планом. Отплывают все дальше и дальше... Петька налегает на весла,— птицы тоже прибавляют скорость. В одно мгновение и как по команде ныряют, а показываются из-под воды вон уже где... Тем не менее Миша, просит Петьку грести быстрее — авось удастся подплыть ближе.

Уткам, наконец, надоела погоня, они поднялись на крыло и перелетели в наиболее безопасное место. Преследовать их уже не имеет смысла. Они напуганы и близко к себе не подпустят.

Но дикие утки на воде для Миши коронный снимок. Без него мальчик не мыслил свою дальнейшую жизнь. В бинокль обнаружил еще одну стаю и подал команду взять курс на нее.

...Подплывали тихо, незаметно, чтобы не насторожить раньше времени... Но и эти как сговорились... Держат лодку на таком же расстоянии, что и первые. И ни на метр ближе... Эти даже более осторожные. Поводив за собой неотступную лодку, они издали вдруг тревожный крик и в какую-то долю секунды скрылись под водой...

Не лодки испугались. В небе парил ширококрылый коршун, повергший уток в панику...

А коршуна утки не интересовали. Он сначала кружил, кружил, а потом начал планировать вниз, прицелившись на плывшую по воде корягу. Вроде бы с намерением сесть...

Но с коряги вдруг прыгнул в воду какой-то серый комок и поплыл, лихорадочно перебирая передними лапками... Над водой только головка и длинные уши. Заяц. Молодой еще.

Для коршуна достаточно торчащей над водой головки. Он некоторое время летел низко-низко, примеряясь к зайчишке, пока не вытянул свои длинные ноги и не запустил в зайца когти...

Над водой раздался резкий писк, нет, не писк, а вскрик маленького ребенка...

Тяжелыми взмахами крыльев коршун поднялся ввысь...

Видно было, как в когтях трепыхался зайчишка, доживая свои последние минуты...

Все это произошло так неожиданно и ошеломительно, что ребята опомниться не успели.

— Ты хотя снял?— спросил наконец Петька.

Миша не ответил. Он еле сдерживал слезы, крепко сжав зубы... Ему впервые пришлось видеть такую картину, такую трагедию. Он потрясен.

— Ты чего?— не понял Петька Мишиного состояния.

Миша удивился странному вопросу. Неужели все это нисколько не тронуло брата?..

— Так они часто на воде хватают их,— спокойно, как само собой разумеющееся, пояснил Петька.

— А чего они на воде?— тихо спросил Миша, чтобы не расплакаться.

— Спасаются от разлива... Это где кого вода застанет... Если кто успеет. А не успеет, значит, тонет... Недавно к берегу у нас прибило мертвую косулю...

— А почему их не спасают?

— Так... разве всех спасешь?

— Петьк...

— А?

— Давай поплывем.

— Куда?

— Может, зайчика встретим... Косулю... Возьмем в лодку.

— Зачем?

— Отвезем их... вон на тот остров...— показал Миша на видневшийся вдали лесной массив.

— Дедом Мазаем хочешь быть?

— Ну жалко же...— сквозь слезы ответил Миша.— Пожалуйста, Петя, я сниму тебя с зайчиком или косулей, пошлю в пионерскую газету, и тебя пропечатают там как героя — защитника животных... Может, даже в «В мире животных» покажут. Там интересные фото показывают...

Петьке, по правде говоря, не очень хотелось плюхаться по разливу, но Миша — гость и потом так просит...

— Ладно...— согласился он.— Только где их искать?

— Давай ближе к лесу,— посоветовал Миша.— Там их, может, больше будет.

— Поехали... Ты только хорошо гляди в бинокль. Особенно где дерево из воды торчит или куст.

Петька направил лодку курсом на лес, а Миша прильнул к окулярам бинокля в надежде обнаружить попавшую в беду дичь.

Плыли долго, не спеша, чтобы второпях не проскочить мимо какого-нибудь зайчика на коряге... У Миши уже руки устали держать бинокль прижатым к глазам. И Петька намахался веслами. Он чаще и чаще «сушил» их, приподняв над водой, пока лодка двигалась по инерции.

— Вижу!..— вдруг вскрикнул Миша.— Дерево! По самые ветки залито...

Петька повернул голову и тоже заметил... жиденькую сосенку, торчавшую из воды...— А что там на ней?— Пока не видно...

— Причалим — посмотрим,— решил Петька.

Расстояние между ними и сосной постепенно сокращалось...

Миша неотрывно смотрел в бинокль, в надежде увидеть на дереве кого-нибудь. Когда лодка подплыла совсем уже близко, он почему-то заволновался:

— Петька, стоп!..

— Что там?

— Полный назад!— панически скомандовал Миша голосом, полным ужаса.

Обвившись вокруг самой верхней ветки, на солнце грелась большая змея.

Петька дал обратный ход, но застопорил.

— Еще назад!— прохрипел Миша, потеряв со страху голос.

— Обожди...— Петька начал внимательно всматриваться в сосну.

— Давай назад, говорю, а то прыгнет на нас!..

Но Петька не торопился назад. Он взял у Миши бинокль и долго всматривался в змею.

— Она что — спит?— спросил Миша,

— Греется...

Миша навел фотоаппарат на змею и щелкнул.

— Наш первый трофей для газеты...— тихо прошептал.

— Не бойся, говори громче, змеи плохо слышат...— Ни слова больше не говоря, Петька причалил лодку вплотную к стволу.

— Что ты делаешь?!— ужаснулся Миша.

Так же молча Петька схватился рукой за нижний сук и перебрался на сосну.

— Куда ты?!— еще больше ужасаясь, крикнул Миша.

— Надо спасти ее... Не оставлять же тут...— спокойно ответил Петька, карабкаясь на дерево. Подтянувшись, взял змею ниже головы.

— Укусит!— предостерег Миша снизу.

— Да это уж, а не змея... Видишь — желтые ушки. Он не кусается...— улыбнулся Петька, глядя, как уж обвивает его руку...

Миша наконец осмелел.

— Петька, замри с ним, я сниму тебя на сосне!..— быстро навел фотоаппарат и щелкнул.— Теперь надо крупно!.. Сиди там,— поднимусь к тебе!..

Миша полез на сосну, чтобы снять Петьку с ужом на руке с самой ближней точки.

Взобравшись на дерево, мальчик долго муштровал брата, пока не нашел нужное место, стараясь снять крупным планом на фоне неба...

А за это время ветер незаметно отогнал лодку от сосны. И когда Миша управился наконец со съемкой и оба собрались спускаться,— лодку отнесло метров на пятьсот…

Миша ойкнул и застыл от неожиданности.

— Растяпа!..— зло бросил Петька.— Прыгай в воду и догоняй!

— Я?!— удивился Миша.

— Да, ты! Ты же упустил лодку!

— Я плохо плаваю...

Петька в мгновение ока остался в трусах и бросился в воду. Широкими и резкими взмахами рук начал преодолевать водное пространство, разделявшее его и лодку.

Миша держал ужа, который беспокойно метался. Мальчик не был уверен, что уж совсем безобидный. Инстинктивно сжался, следя одним глазом за ужом, другим — за Петькой...

А тот был уже достаточно далеко, но расстояние между ним и лодкой не сокращалось. Мише сверху это хорошо было видно.

— Петька-а!.. Не заплывай далеко — утонешь!..

Безнадежность погони за лодкой была совершенно очевидна. Через некоторое время Петька и сам понял это. Он остановился, проводил взглядом угоняемую волнами и попутным ветром лодку. Выбившись из сил, перевернулся на спину, решил передохнуть.

Мише со страху показалось, что Петька действительно начал тонуть...

— Держись, Петя-а-а, я сейчас!— Он лихорадочно сбросил с себя верхнюю одежду и кинулся в воду на помощь «утопавшему». Пловец Миша был не ахти какой, плыл, как-то беспомощно барахтаясь. Но страх за судьбу брата все же гнал его вперед...

Петька не видел, что к нему спешит «помощь», он не спеша, стараясь сохранить силы на обратный путь, плыл на спине обратно, пока его не насторожил отчаянный вскрик... Приподняв голову, заметил Мишу, который то показывался над водой, то нырял... Петька понял, что происходит, рванулся вперед... и через некоторое время уже держал брата за волосы над водой...

— Чего тебя понесло вслед?!— стал отчитывать своего незадачливого спасителя.

Миша не в силах был даже слова сказать, не то что оправдываться.

— Держись за меня...— приказал Петька.

Через некоторое время они пришвартовались к сосне, и как раз в тот момент, когда у Петьки силы были на исходе. Если бы еще предстояло проплыть метров двадцать — тридцать, видимо, не поручился бы, что доплывет со своим спасителем.

Взобравшись на сосну, они быстро начали одеваться.

Всунув руку в рукав куртки, Миша вскрикнул, выхватив ее обратно.

Уж, забравшийся в рукав, сейчас обвил Мишину руку до самого плеча.

— Убери его!— панически закричал мальчик, протягивая Петьке руку.

— Обожди, я и тебя сниму для газеты...— успокоил брат, не спеша одеваясь.

— Да ну его к черту, размотай скорее!..

— А ты знаешь, уж любит пригреться возле человека...— продолжал Петька.— Мне мама казала, что посля войны наши жили в землянке. К ним приползали ужи, забирались на ночь в постели и грелись... Мама и не прогоняла их. Если в землянке уж,— ни одна мышь и лягушка даже близко не осмелятся показаться...

А Миша продолжал держать руку протянутой, крепко закрыв глаза, чтобы не видеть обнаглевшего ужа...

Наконец нервы его окончательно сдали, и он отчаянно начал трясти руку.

Ужу тоже, видимо, стало не по себе, он соскользнул и плюхнулся в воду. Поплыл в сторону лесного острова, красиво извиваясь в воде.

— Не утонет?— поинтересовался Миша, не спуская глаз с уплывавшего ужа.

— Ну да — утонет... Ты знаешь, как они плавают! Лучше тебя. Еще трошки — и он будет в лесу.

А они остались сидеть среди разлива на сосне без всякой надежды, что кто-нибудь заметит их и выручит из беды.

— А мы как?— растерянно спросил Миша.

— Будем сидеть, пока вода не сойдет.

— Ну да...— еще больше растерялся Миша.

— Лодки сюда не ходят, вертолет — тоже...

— Почему?

— Вертолет патрулирует, где много лодок... А тут место глухое... Тут никого не бывает...

— Так что делать?— донимал Миша Петьку трагическим вопросом.

— А я знаю?..

Оба задумались, безнадежно оглядываясь кругом.

— Смотри!— крикнул Миша, глядя вверх.

— Что там?

— Коршун! Опять ищет!

Петька глянул вверх. Там неподвижно висел, как подвешенный, коршун, заметивший что-то внизу.

А внизу, неподалеку от сосны, плыла корчага.

— Опять заяц!— крикнул Петька.

— Где?

— На корче!.. Коршун заметил его…

— Давай кричать!— предложил Миша.

— Плевал он на твой крик...

— Поплывем скорее и пригоним корягу сюда!..

— Ты не доплывешь.

— Доплыву!— твердо пообещал Миша. Он почувствовал прилив сил, потому что было уже кого спасать. Ради спасения несчастных зверюшек он и пустился в это рискованное плавание...

— Делай, как я!— приказал Петька, прилаживая на голову стянутый ремешком узелок с верхней одеждой.

— Зачем?— не понял Миша.

— Быстро!— еще резче крикнул Петька и начал спускаться на воду.

Миша тоже быстро справился с одеждой и последовал за братом. Тот держал курс прямо на корягу, Миша — за ним. Здесь было проще,— корягу несло им навстречу.

Приблизившись к ней, Петька замедлил движение, старался держаться на воде бесшумно, потому что на коряге действительно сидел заяц, плотно прижавшись к ней, почти слившись...

Петька бесшумно ухватился руками за корягу. То же самое сделал и Миша по знаку брата. Коряга плыла в сторону лесного острова.

— А доплывем до леса?— прошептал Миша.

— Только держись за корч... Устанешь,— ухватись за меня. Отдохнешь...

Петька, видимо, еще сидя на сосне, прикинул на глаз расстояние от сосны до лесного острова и думал, как бы вплавь добраться до него. А тут подвернулась коряга с зайцем. Ее хотя и придется подталкивать вперед, но плыть все же легче. Если держаться за нее,— руки почти отдыхают, тело на плаву, только ноги работают.

Расчет Петьки оказался правильным. За корягой плыть действительно стало легче.

Правда, Мише и так нелегко. Он много сил потерял, «спасая» брата. Испуг, когда он сам тонул, тоже не прибавил сил.

Время от времени Миша хватался за плечи Петьки и усиленно ловил ртом воздух...

Наконец добрались до желанного острова.

Метрах в десяти от берега заяц сорвался с коряги, бросился в воду и каким-то своим, заячьим, удивительно мастерским «стилем» доплыл до берега, вылез, отряхнулся — и был таков. Лес принял в зеленые объятья своего незадачливого беглеца, спасенного ребятами от неминуемой гибели...

— Ничего...— не унывал Миша.— Мы с зайцем теперь так на так... Мы спасли его, а он нас... И хоть одного, но спасли!..— торжествовал мальчик, не скрывая своей радости. Пускай не большой, но все же есть конечный результат спасательной экспедиции...

— Ну ладно...— облегченно вздохнул Петька, оглядываясь кругом.— Зайца спасли, а нас кто спасет?.. Остров далеко, никто не догадается, что мы тут...

— Останемся здесь!..— неожиданно предложил брат.

— Чего?

— Будем жить на диком острове! В лесу, как Маугли! Читал? Вместе со зверями! Найдут нас, а мы станем выть, словно волки, и царапаться!.. Вот здорово!.. Подружимся со зверями... Я сейчас сообщу им, что мы прибыли.— Миша сложил рупором ладони и, подражая знаменитому Маугли, крикнул в лес: — Мы с тобой братья— ты и я!..

Эхо прокатилось по всему лесу.

...Настороженно прислушался дикий кабан...

...Поднял голову лось...

...Наставила широкие уши косуля...

...Замерла на ветке белка, ответив двумя-тремя щелчками...

...На задних лапках приподнялся заяц, поводя поднятыми ушами...

— Вот... теперь будут знать...— озорно кивнул мальчик в сторону леса.

— А что если... они побоятся с нами дружить?

— А мы их приручим... Смотрел по телеку, как одна тетя в Африке полгода жила в джунглях вместе с гориллами?.. Привыкли к ней — и ничего. Даже подружились. А в цирке с медведями и в хоккей играют... Медведи — просто свои ребята. Все будет железно, посмотришь... Только не надо бояться. Если со зверем хорошо — и он будет хорош. Видал, как в цирке? Сунет медведю кусочек сахара,— он и вальс танцует...

— То же дрессированный.

— А сначала был дикий. А после приласкали — и пожалуйста.

— Хорошо, только ты будешь первый ласкать, когда встретим которого...

— Да я запросто, пожалуйста.

— А пока давай шалаш ставить. Жить в нем станем.

— Давай!— с готовностью отозвался Миша.

Оба развязали узлы, быстро оделись, и закипела работа... В ход пошли колья, палки, еловые ветки, сухие листья, мох.

...Сооружение вышло на славу. Но упарились оба до крайности. Даже пить захотелось. Пошли к берегу небольшого залива, опустились на подмытые корни и припали к воде... Пили долго, с передышками... Но вот Петька неожиданно приподнял над водой голову. Всмотрелся в дно. Там чернели широкие спины болотных карасей. Петька кивком головы показал Мише на них. Без слов поняли друг друга. Отойдя от берега, начали тихо советоваться.

— Как же их поймать?— недоумевал Миша.

— А лихо их знает.

— Не помнишь, как первобытные люди ловили?

Петька пожал плечами.

— У них не было удочек, сетей, а ловили.

— А если поймаем... Спички у тебя есть?— поинтересовался Петька.

— Нет. А у тебя?

— Ну меня нет.

— Может, сырых будем есть?

— Без привычки нельзя. Заболеем.

— Так что делать?

— Будем добывать огонь... Как первобытные...

Петька вмиг отыскал сухие палки. В более толстой проковырял небольшое углубление, ту, что потоньше, заострил на конце ногтями и начал по способу первобытных... Он даже не заметил, как Миша, которому, скорее всего, надоело смотреть на изобретение огня, куда-то отошел в сторону.

...Не получалось у Петьки с огнем. Он и так вертел палочку, и этак подкладывал сухой мох, но желанный дымок не появлялся. Похоже, что и сам уже дымился, От испарины. А мох оставался сухим.

Выбившись наконец из сил, позвал Мишу:

— Иди покрути...

— Зачем?— улыбнулся тот, лежа в сторонке.

— Как — зачем?! Ты что без огня думаешь жить?

— А у меня огонь есть...

Петька обернулся и от удивления раскрыл рот. Рядом с Мишей дымилась сухая гнилушка.

— Ты... как это?..

— Разве не видишь?— Миша держал над гнилушкой круглое стеклышко.

— Откуда оно у тебя?— спросил брат.

— Из бинокля... Вынул — и вот, пожалуйста... А ты по-первобытному...

— Ну, голова!— не мог скрыть своего восхищения обрадованный Петька.

— Со мной не пропадешь. Без меня ты бы загнулся тут от холода.

Гнилушку быстро раздули, и вскоре весело пылал настоящий костер.

А Миша с Петькой исполняли вокруг него ритуальный танец в честь огня, соорудив из веток какие-то фантастические головные уборы.

— Стоп!— резко оборвал танец Петька.— Вспомнил!

— Что?— не понял Миша.

— Как первобытные люди рыбу ловили!

— А как?..

...В берег леса врезался небольшой заливчик. Не очень глубокий. Не выше пояса. Его-то и решили ребята закрыть плетнем метра три-четыре в ширину и метра полтора в высоту.

Переплели вертикальные палки лозой, еловыми ветками и подтянули плетень, взявшись за его концы, к заливу.

Загнанные в залив караси метались во все стороны. Замкнув концами плетня выходы из залива, Петька с Мишей вылезли из воды, взяли палки и начали гнать карасей на плетень. В середине плетня виднелось отверстие. В него-то и ушли караси, но не на волю, а в лозовый верш, прикрепленный к отверстию с задней стороны плетня.

Улов, правда, был не бог весть какой, всего четыре карася, но и это уже счастье в их положении. Во всяком случае проблема,— что сегодня поесть,— была решена.

Чистить и потрошить карасей не пришлось, готовились они по Петькиному способу: завернули рыбу в траву и закопали в горячую золу.

Без соли было не очень привычно, но делать нечего. Слопали за милую душу.

— А теперь идем закусывать,— предложил Петька.

— Чем?

— Посмотришь.

Отошли немного в сторону, и Петька начал рвать и отправлять в рот бледно-зеленые листики.

— Что это?— спросил Миша.

— Заячий щавель... Очень вкусный...

Миша тоже попробовал. Да, действительно вкусный.

— Зайцы едят его?— поинтересовался Миша,

— Еще как!

— Оставим немного им.

— Хватит и им...

Увлекшись «закуской», ребята не заметили, как спугнули какого-то зверя. Что за зверь — неизвестно, Миша заметил только его спину. Зверь скрылся в широкую нору под выворотнем.

— Волк!— метнулся Миша за спину брата.

— Где?

— Полез вон в ту дырку.

Ребята насторожились. Долго присматривались к норе.

— Может, тебе показалось?— тихо спросил Петька.

— Чтоб я так жил!— еще тише поклялся Миша, весь дрожа.

— Уйдем пока отсюда…— предложил на всякий случай Петька.

...Вечер. Петька с Мишей сидят в шалаше, высунув наружу головы. Настороженно всматриваются в вечернюю темень леса, видимо, обеспокоенные таким близким соседством, как волчье логово.

— Плохо дело...— вздохнул Петька,— Может, тут не один волк, а несколько?

— Так что?

— Передушат всех зайцев и косуль...

— А мы... прогоним волков.

— Гляди, чтоб они нас не прогнали. Без ружья ничего не сделаешь.

— А волков нельзя стрелять. Они — санитары леса. Я читал.

— Они тебе насанитарят. Еще и до нас доберутся. Надо, чтобы всю ночь огонь был. На огонь волк не осмелится.

— Будем подкладывать — не погаснет.

— Вдвоем?— спросил Петька.

— Ага.

— Да нет... Давай по очереди. Один поспит, другой пошурует. Будем сменяться.

— А кто первый?— забеспокоился Миша.

— Бросим жребий...— Петька взял сухую палочку. Разломал ее на две неравные части.— Короткая — к огню, длинная — спать.

Спрятал руки за спину, после протянул Мише кулак с зажатыми в нем палочками.

Миша некоторое время присматривался к торчащим из кулака концам палочек. Явно боялся вытянуть короткую.

— Ну?

Наконец потянул. Короткая.

— Ладно. Спи...— согласился он, вылезая из шалаша.

— Ты, Миша, только не бойся. Ладно? Если что — буди меня.

— Ладно. Не думай, что боюсь. Я нисколечки не боюсь... Видал я волков. В зоопарке. Просто собаки. И все,— подбадривал себя мальчик, присаживаясь у костра.— А на собаку тюкнешь,— хвост подожмет и тикает. А волк еще больше боится, когда на него тюкнешь.— Нервно стал оглядываться по сторонам.

— ...Я и тигров видел... Даже львов... А медведю конфету через решетку давал. И тоже не боялся. Подумаешь...— Глаза неотрывно следили за каждым уголком темного леса.— А волк только зимой голодный... И то человека боится... А теперь он сытый... Забрался себе в дырку и спит,— продолжал успокаивать себя Миша, вооружившись на всякий случай толстой палкой.— ...А Маугли даже вместе с волками спал. И к нам волки привыкнут. В шалаше тоже вместе будем спать. Есть же и ручные волки... Ручные львы... Тигры... Потому что они хорошие, когда с ними по-хорошему... И совсем не страшные.

Но что такое? Настороженное и обостренное внимание Миши зафиксировало в темноте две светящиеся точки. Чьи-то глаза. Глядящие из леса в упор.

Может, просто показалось? Мальчик сомкнул веки. Разомкнул. Нет, не показалось. Горящие каким-то холодным зловещим огоньком глаза продолжали смотреть на него.

Мища крепче сжал палку.

— Мы с тобою братья — ты и я...— прошептал заклинание Маугли. Но глаза по-прежнему зловеще смотрели на него.

Что от них можно ожидать — Миша не знал. Он осторожно попятился спиной от костра к шалашу, держа наготове палку. В шалаш он не влез, а ввалился — и прямо на спящего Петьку, Тот с перепугу вскочил и закричал не своим голосом.

— Петьк, это я!..

— Ты чего?!

— Там...

— Чего — там?

— Кто-то смотрит...

— Кто?

— А я знаю?

— А почему не спросил — кто?

— Ага, ишь ты...

— Идем спросим...— предложил Петька.

— Я тут побуду. А ты сходи. Теперь твоя очередь.

— Иди покажи, где там что...

— Иди сам.

— Трус.

— Ага, ты смелый...

— Да, смелый. Вот возьму и пойду.

— Ну иди.

— И пойду! Думаешь, побоюсь?

— Иди, иди.

— Вот сейчас и пойду.

— Почему же не идешь?

Отступать было некуда, и Петька не очень уверенно вылез из шалаша.

— Возьми палку...— протянул Миша свое оружие.

Петька на всякий случай взял.

— Если что — зови меня,— шепнул брат, высунув голову из шалаша.

Осторожно пригибаясь, Петька с палкой наперевес подкрался к костру и начал всматриваться в лесную темень. Да, кто-то смотрит... Волк? Только у него могут быть такие, с фосфорическим блеском, глаза. Хлопец взял из костра горящую головешку и бросил в невидимого врага.

Нет, не испугался серый. Даже не шелохнулся. Петька еще бросил. То же самое.

— Ту на тебя!— крикнул. Хоть бы что. Да нет. Тут что-то не так. Волк от головешки наверняка шуганул бы.

Хлопчик некоторое время думал, напряженно вглядываясь в противника. Потом ступил три-четыре шага в его сторону.

— Петька, не иди...— послышался предостерегающий шепот Миши. Он так осмелел, что почти наполовину вылез из шалаша. Брат внял голосу благоразумия и отступил. Вернулся в шалаш. Неизвестность озадачила и его.

Некоторое время сидели молча, опасливо вглядываясь в темноту. На всякий случай забаррикадировали вход в шалаш сучьями, собранными для костра. Оставили только небольшое окно для наблюдения.

О сне не могло быть и речи. Где уж там... Так и просидели всю ночь, тесно прижавшись друг к другу, не смыкая глаз.

...А проснулись, когда солнце перевалило на вторую половину дня. Днем у ребят никакого страха не осталось. Они быстро раздули из тлеющих угольков костер, совершили, как и подобает лесным дикарям, ритуальный танец вокруг и вспомнили, что еще во рту ничего не было. Вернее, не вспомнили, а голод сам напомнил о себе.

Взялись снова за невод-плетень, но на этот раз им не повезло. То ли карасей не было, то ли те поумнели и заранее восвояси убрались подальше от коварного залива.

— Ничего,— успокоил Миша.— В крайнем случае у нас есть еще ботинки, ремни. Читал, как наши пограничники варили суп из сапог, когда их сорок девять дней в океане болтало?..

Петька молча кивнул головой, но эта перспектива его, кажется, мало устраивала.

— Ты видел когда-нибудь сморчки? Грибы такие.

Миша пожал плечами.

— Идем поищем. Они должны быть теперь.

— А... не страшно будет?

— Чего?— не понял Петька.

— Вчерашнего.

— Пойдем посмотрим...— предложил тот.

Направились в ту сторону, откуда ночью видны были напугавшие их глаза.

Подошли, осмотрелись. Никого и ничего. Никакого следа. Только погасшая головешка.

— Кто же это был? Волк?— спросил Миша.

— Не... Волк убежал бы.

— А кто?

— Может, рысь? Знаешь?— спросил Петька.

— Знаю. В зоопарке видел. Как кошка, только без хвоста. И глаза такие желтые.

— А ты знаешь, что это самый страшный зверь в лесу?

— Почему — самый?

— Она сидит на дереве. И если кто идет,— кидается сверху, хватает сразу за шею и загрызает.

Миша поднял глаза и опасливо обвел взглядом верхние сучья, вобрав голову в плечи.

Петька тоже на всякий случай осмотрелся.

— Давай, знаешь, что мы сделаем?— сказал Миша, подымая с земли палку...

...И идут по лесу два круглых «частокола»... Ребята огородили себя палками, прикрепив их ремешками, и никакая рысь не осмелилась бы сейчас прыгать на них, не рискуя напороться на острия, грозно торчавшие над головами мальчишек.

Теперь смело можно искать грибы. В Петькиной шапке уже два сморчка. Мишина — пустая еще.

— Петьк...

— А?

— Не надо было бросать в нее головешкой.— Почему?

— Она же не трогала нас. Пришла посмотреть. Ну и пусть. Посмотрела б, что мы хорошие, и привыкла. Маугли даже с пантерой подружился.

— Коли придет этой ночью — нехай смотрит. Может, и привыкнет...— согласился Петька.

Обед сегодня был не таким сытным, как вчера, но жить еще можно. Заячий щавель опять дополнил меню, хотя и не очень успокоил сосание под ложечкой.

Собирая щавель, ребята услышали рядом с собой шелест листьев, треск сучков.

Совсем близко паслась лосиха с лосенком. Она даже не обратила внимания на ребят, настолько, видимо, отвыкла от людей, а может, вообще впервые в жизни видела их. Да и люди-то на людей не похожи. Что-то мелкое, в кольях...

Миша решил не упускать момента. Без лишнего шума нацелился фотоаппаратом и щелкнул.

И только на щелчок лосиха подняла голову и настороженно посмотрела в сторону хлопчиков. Ребята замерли. Лосенка вообще не трогала вся эта история, он спокойно сосал мать. Миша инстинктивно сглотнул ртом, облизал губы.

Как ни в чем не бывало лосиха повернулась и медленно стала углубляться в лес в поисках нового корма.

Ребята заворожено смотрели ей вслед.

— Петьк...

— А?

— Нам нужно подружиться с лосихой. Может, разрешит подоить себя.

— А молоко у нее ого какое...— вздохнул Петька.— Только не подпустит.

— Подпустит!— уверенно ответил Миша.

— Фотографию подаришь ей?— съязвил брат.

— А вот посмотришь…

...Лосиха продолжала пастись, слизывая зелень березки. Обглодав одну, перешла к более густому кустику. Когда слизала с ветвей листья, за ними обнаружилась голова Миши: совсем это был не куст, а Миша, обвязанный зелеными ветками.

Лосиха чмыхнула на мальчика, Миша в ответ улыбнулся ей.

Лосиха отошла ко второму «кусту» и начала теребить его, раскрыв Петьку. И на него чмыхнула, не понимая, что стало с привычными до сих пор кустами... Петька протянул ей зеленую ветку.

Лосиха понюхала сперва, но все же слизала листья. Петька протянул еще одну — лосиха и на этот раз не отказалась...

Миша, как и Петька, сидевший до этого на корточках, изображая «куст», поднялся на ноги. Осторожно шагнул к лосихе. Лосиха пока не приняла такой фамильярности. Не спеша ушла в чащу, увлекая за собой лосенка.

Миша торжествовал:

— Завтра она позволит погладить себя. А может, и подоить.

— Держи рот пошире.

— Вот посмотришь. И рысь тоже приручу! Чтоб я так жил!

— А рысь, может, и не придет сегодня.

— Придет!

...Пришла, конечно. Как только наступила ночь, снова загорелись два ее желтых глаза. Их-то ребята, с вечера дежурившие у костра, заметили сразу.

— Кис-кис-кис...— несмело позвал Миша.

— Ну подойди к нам, чего боишься,— приглашал Петька.

Желто-голубоватые глаза не моргнули.

— Давай сами подойдем...— предложил наконец Петька.

— А не опасно?

— Да мы же обвязаны палками. Ничего она нам не сделает.

— Иди вперед, а я — за тобой,— сказал Миша.— А то увидит, что много людей,— убежит...

Петька приподнялся и сделал несколько шагов вперед. Миша — за ним. Опасливо остановился. Снова нерешительно шагнул... Но по мере приближения Петька почему-то осмелел. Он уже без всякой опаски углубился в чащу и очутился перед гнилым пнем, фосфоресцирующим в двух точках.

— Ну и дурни!..— покрутил Петька пальцем у виска.— Нагнали сами себе страху. А все ты!

— Что я?— стал оправдываться Миша.— Я знал, что пень горит?!

— Да не горит он! Посмотри. Это гнилушки такие. Которые светятся ночью. Трус!.. Будешь теперь дежурить всю ночь за это.

Петька недовольно сплюнул, повернулся и ушел в шалаш спать.

Миша, конечно, чувствовал за собой вину, поэтому покорно сел у костра, явно недовольный.

— ...Сам выдумал какую-то рысь. Ходили весь день в палках, как дураки. А никакой рыси нет. Да и зачем ей прыгать на нас?.. Что мы плохого сделали ей?— рассуждал Миша.— А кто больший трус — это еще посмотрим. Я же придумал «кусты» и не побоялся лосихи, когда подошла ко мне. А сейчас, хоть и сам волк подойдет, тоже не испугаюсь. Ничего теперь не испугаюсь.

И, как назло, где-то в ночном лесу раздался раздирающий душу плач. Или крик. Вроде кого-то душат... а может, режут.

Мишу мгновенно сдуло с поста. Не чуя под собой ног, он в паническом ужасе пулей влетел в шалаш и, конечно же, снова бухнулся на Петьку.

— Чего ты?— довольно спокойно спросил тот.

— Кто-то плачет в лесу. Или душат кого...— задыхался Миша от волнения.

— Кого душат? Где?— Петька вылез из шалаша. Миша — за ним. Стали. Слушают. Крик повторился.

Петька вздохнул, повернулся к Мише.

— Ну что мне с тобой делать?

— А что?— недоумевал Миша.

— Да то ж филин!..

— А чего он так страшно кричит?

— Спроси у него.

— А откуда я знал?

— Знаешь, Мишка, иди ты спать. Я буду дежурить. Все равно не могу заснуть. Есть хочется, аж уши болят.

— Мне — тоже...— признался Миша.— Пойдем хоть щавеля поищем.

— Чудик! Какой тебе щавель ночью?

— Лоси ночью спят?— спросил Миша.

— Спят.

— Пойдем поищем лосиху. Она будет спать и не услышит, как подоим ее.

— Где ты найдешь ее ночью! Завтра, когда выйдет на жировку, попробуем еще раз подкормить.

...Лосиха идет по лесу. Но почему-то одна. Без лосенка. Вроде бы встревожена. Часто принюхивается. Похоже на то, что ищет лосенка. Слизала по дороге зеленую ветку, но не задержалась. Идет. Мычит... Вышла на поляну, где вчера жировала вместе с лосенком. Но и здесь его нет.

Только снова торчат два вчерашних «куста», обильно поросшие аппетитными зелеными ветками.

Лосиха, видимо, бегала все утро в поисках лосенка и порядком проголодалась. Начала объедать куст.

Другой «куст» в это время осторожно подвигался поближе к животу лосихи...

Из «куста» высунулся туесок, сделанный из бересты. Рука потянулась к набухшему вымени лосихи. Петька осторожно прикоснулся к соску. Замер в ожидании — как лосиха будет реагировать...

А та повернула голову и притихла. Петька смелее начал сдаивать молоко в туесок. Лосихе только это и надо было. Потеряв где-то лосенка, она не знала, как избавиться от накопившегося молока.

Когда туесок наполнился, Петька быстро выпил молоко и принялся доить со второго соска... Вскоре туесок снова был полон. Петька-«куст» медленно и осторожно отполз от лосихи в сторону. Почувствовав облегчение, та немного успокоилась. Уже не спеша подалась в лес.

Хлопчики вылезли из своих «кустов».

— Пей...— протянул Петька брату туесок с молоком.

— А ты?

— Я уже.

Миша жадно припал к туеску и одним глотком осушил его.

Некоторое время стояли молча, ошарашенные удачей своего замысла... Они не надеялись, что лосиха будет благосклонной к ним. Правда, с голоду и не на такое пойдешь.

— А знаешь, почему она отдала мне молоко?— спросил Петька. Миша не знал.— Потеряла лосенка, и молока у нее набралось. А ей больно, когда молоко набирается.

— А что с лосенком?

— Может, лазил куда в гущар, отбился... А может, ногу сломал.

— Давай поможем ей найти...— предложил Миша.

— Давай.

И они пошли. Через густолесье и кустарники. Оглянувшись, Петька заметил, что лосиха тоже следует за ними на некотором отдалении. Ребята остановились. Удивлены. Лосиха тоже остановилась.

— А чего она за нами?— спросил Миша.

— Будет кормить нас... Пока лосенка не найдет.

— Петьк…

— А?

— А если будет кормить,— мы не станем, как лоси? Рога не вырастут? Или копыта?.. Маугли почти волком сделался.

— Не, не может быть...— неуверенно ответил Петька.

— А то все смеяться с нас будут.

— Не бойся... Найдем лосенка, и она отстанет.

Пошли дальше. Через валежник, кусты, густые заросли. Остров оказался большим, диким. Похоже на то, что тут действительно не ступала нога человека — настолько все было первозданно.

Но это не пугало ребят. Воодушевившись целью — найти пропавшего лосенка, они шли вперед и вперед, не запоминая даже обратной дороги.

Когда остановились отдохнуть, Петька заметил дымок над кустами. Он озадачен. На острове есть люди...

— А я думал, что мы тут одни.— Миша был явно не доволен.

— Так это ж хорошо, что не одни!— не согласился Петька.— Мы спасены теперь!

— А может, там кто-нибудь... страшный?— усомнился брат.

— Мы тихонько-тихонько подползем и посмотрим...

...В кустарнике горит небольшой костер. Над огнем — котелок с варевом. Рядом на гнилом буреломе сидит человек в сером ватнике, подбадривая палкой огонь под котелком. На траве — двустволка. Человек не видит, что за ним неотступно наблюдают две пары глаз.

Наконец он резко повернул голову, заметив, как шелохнулась ветка куста. Схватил двустволку, вскинул к плечу, целясь в подозрительный куст.

— Дяденька!..— раздался вскрик.— Не стреляйте, это — мы!— подхватился с земли Петька, а за ним — Миша. Оба перепуганы.

Человек опустил двустволку, удивленно смотрит на ребят.

— А кто вы?! И чего тут шалаетесь?..— не очень приветливо спросил, опустив ружье.

— Нашу лодку унесло...

— ...и мы не можем вернуться домой...

— Чего же вас загнало сюда?

— Да мы просто катались... и заплыли так далеко.

— Ох, плачут по вас ремни...— вздохнул человек.— Ну, да ладно. Под вечер за мной придет лодка. Доставлю вас.

— А мы еще хотим побыть тут.

— Неча вам делать... Тут не пионерский лагерь... Всякого зверья спасается от воды черт-те знает сколько. Нарветесь, случаем, на кабана или волка... Да и с голоду почахнете. Поди, не емши?

Петька с Мишей переглянулись.

— Да неча зыркаться — вижу. Садитесь поближе, будем обедать.

Ребята, конечно, не отказались. Они очень хотели есть. Миша в приливе благодарности навел на человека объектив и щелкнул.

— Ты чего там балуешься?— насторожился человек,

— Я, дяденька, сделаю большое фото и пришлю вам. За обед.

— Это мне ни к чему. Я — не барышня.

Петька с Мишей аппетитно стали доедать из котелка вкусное мясное варево, которым угостил их человек. А тот сидел рядом, затягивался папиросой после сытного обеда. Наблюдал за ребятами с улыбкой.

— Спасибо, дяденька.

— На здоровье. Смачно поели?

— Ой, как смачно!— не скрывали хлопчики своего удовлетворения.

— Заяц был жирный, потому и юшка смачная...— объяснил человек.

— Какой заяц?— насторожился Миша.

— Позавчера в силки попался.

— Какой он?

— Да вон погляди...— показал человек на распластанную на ветках елки заячью шкурку.

Ребята подошли.

— Наш...— с горечью констатировал Миша. На глаза его навернулись слезы.— Это же наш заяц. Мы его спасли. Зачем же вы его...— он не договорил.

— Не я,— волк поймал бы. Все равно ему тут не жить...— оправдывался человек.— Союз охотников специально послал меня сюда боронить от лисиц и волков разную дичь. Лосей, косуль, диких поросят. Я двух волков выгнал отседова. Поплыли в другой лес.

— А мы знаем, где еще один волк живет...— сказал Петька.

— Где?— полюбопытствовал охотник.

— Вон там...— показал Петька в сторону, откуда они пришли.— Большая такая нора. Под корчом.

— Там не волк...— сказал охотник,

— А кто?

— Барсук. Я знаю ту нору.

— А мы думали — волк. Две ночи не спали...

Петька укоризненно посмотрел на Мишу, принявшего безобидного барсука за волка. Охотник поднялся на ноги, взял ружье.

— Ну, вы, хлопчики, посидите тут, а я пройдусь по берегу, каб волки не приплыли обратно. Соберите сучьев для огня на ночь да постерегите, бо лисица сало из шалаша може украсть... А то не успеешь отойти, и она тут как тут...

Охотник не спеша подался в лес, а ребята остались у костра.

— Петьк...

— А?

— Пойдем за ним, чтоб только не видел...

— Зачем?

— Посмотрим, как он будет тех волков отгонять, Я сниму.

— А лиса?

— Хорошо, ты оставайся, а я пойду.

— Иди,— согласился брат.

Не долго думая, Миша юркнул в чащу вслед за охотником. А охотник все шел и шел, пробираясь в густолесье. Остановился наконец, пригнулся к земле, посмотрел. Пошел дальше. Немного погодя к тому же месту подошел Миша, незаметно следовавший за ним. Там, где охотник останавливался, зияла неширокая яма, прикрытая мелким хворостом.

Миша тоже нагнулся и посмотрел в яму. На дне копошились двое диких поросят, угодивших в ловушку.

Миша еще внимательнее начал преследовать «охотника», шедшего, видимо, проверять другие свои капканы.

Наконец опять остановка. Тут билась, запутавшись в тенетах, косуля — очередная жертва.

«Охотник» не спеша, как будто это дело давно было привычным, вынул из кармана заранее приготовленные обрывки тонких веревочек, связал ими ноги косули, взвалил ее на плечи и понес.

Принес ее в шалаш, специально сделанный для добычи. Спрятал туда, осмотрелся и пошел дальше.

Миша заглянул в шалаш. Там лежали связанные по ногам косуля... и лосенок... Мальчик отпрянул от шалаша, сам не зная, чего испугавшись.

Убедившись, что браконьер отошел далеко и не видит его, Миша залез в шалаш и начал развязывать животным ноги. Выпустил, прихлопывая им вслед, чтобы скорее убегали.

Затем помчался к Петьке. А тот подстерегал лису...

— И никакой он не охотник!— с ходу выпалил Миша.

— А кто?

— Самый настоящий браконьер!.. Это он лосенка поймал и спрятал. Косулю тоже!

— Ой, гад!

— А я развязал их и выпустил!

Петька некоторое время смотрел на Мишу, явно испугавшись чего-то.

— А ты знаешь, что он за это сделает нам?

— Что?— насторожился Миша.

— Убить может.

— Ну да.

— В газете недавно батька читал, что убили рыбного инспектора. А нас запросто кокнет, Каб милиции не выдали.

— Ну да...

— Посмотришь!

— А что делать?

— Убежим в лес. Сховаемся... Каб не нашел.

— Бежим!..

— Обожди...— Петька юркнул в шалаш и вернулся с двумя шкурками.

— А это что?— спросил Миша.

— С бобров слупил, гад! Сдадим в милицию, и за бобров его в тюрьму посадят.

Не долго думая, ребята юркнули в чащу леса, и след их простыл.

...У берега острова стоит моторка, а на берегу двое: «охотник» и, видимо, его напарник, приехавший в лодке за добычей. Оба растерянно молчат.

— Ну и что теперь делать?— спрашивает приехавший.

— Попробовать пошукать их.

— Черта с два найдешь теперь.— Шкурок жалко.

— А лосенка с косулей не жалко?

— Еще бы... Одного мяса кило шестьдесят было б. Но шкурки — самая что ни на есть улика, коли в милицию отнесут.

— Тогда давай искать.

— Тоже опасно. Вот-вот милиция появится... Там же, видать, все на ноги поднялись. Третьи сутки детей нема дома... А нам тут с милицией встречаться никак не с руки.

...Две высокие густые ели стали надежным убежищем ребят.

Если смотреть снизу,— ни за что не скажешь, что кто-то спрятался в густых ветвях. Именно туда загнал Петьку и Мишу страх перед возможной расправой.

Откуда-то донесся рокот моторки. Ребята напряженно начали всматриваться в водный простор, раскинувшийся перед их взором. Гул мотора постепенно нарастал, пока в сектор обзора не вошла моторка с двумя браконьерами.

— Ага, драпают, бандюги!— торжествовал Миша.

— Может, они скажут, что мы на острове?

— Не скажут. Рады, что мы остались тут. Решили — тут нам и капут будет.

Хлопчики еще некоторое время смотрели, как удаляется моторка, пока та не скрылась из виду.

Слезли на землю, довольные, что миновала угроза и браконьеры убрались с острова. Потешал ребят их собственный вид. Чтобы замаскироваться на ели, они обвязались бобровыми шкурками. Теперь и впрямь похожи были на первобытных людей, и это немало веселило обоих.

— Теперь нас бобры за своих примут...

— И пустят в свои хатки...

Но бобры все же не признали пришельцев. Они только настороженно наблюдали за ними, отплыв от берега на почтительное расстояние…

Миша с Петькой тоже наблюдали за бобрами, стоя на берегу глубокого заливчика, где расположилось бобровое поселение.

— Тот гад напугал их, теперь они и нас боятся...— с сожалением констатировал Миша.

— Может, они думают, что мы — волки?— предположил Петька.— Они не видят, какие шкуры на нас.

— А волки на них тоже нападают?— спросил Миша.

— Еще как!

— А нас волк не примет за бобров?

— Не бойся...— успокоил Петька.— Тут были только два волка. Да и они драпанули.

Миша и на этот раз не упустил возможности — навел фотоаппарат на бобров и сфотографировал их.

— Петьк...

— А?

— Стань сюда к свету, я и тебя сниму... В бобровой шкуре.

Брат стал на светлое место, и Миша запечатлел его.

— Теперь меня сними...— попросил Миша, становясь на Петькино место. Петька, в свою очередь, увековечил брата в одеянии пещерного человека.

— А теперь идем на прочистку...— предложил Миша.

— Какую?

...Ребята снимают сеть, растянутую в кустах, в которую браконьер, видимо, немало загнал дичи. Сняли одну, другую... третью...

Это в них попались терпевшие бедствие заяц, лосенок, косуля... И неизвестно, сколько дичи побывало здесь раньше, сколько было вывезено на браконьерской моторке и переработано на мясо для продажи на базарах из-под полы.

— А зачем они оставили эти сети? Почему не сняли?— недоумевал Миша.

— Еще думают вернуться... Когда мы уберемся.

— А мы останемся здесь и не пустим их.

— Так они нас и испугались... Застанут — тут нам и капут. И еще больше сеток наставят... Всю дичь передушат.

— Что же делать?

— Надо сматываться. Пока не поздно. Расскажем все в школе и организуем патрульный отряд из пионеров. Возьмем остров под охрану. Чтобы ни один гад к нему близко и носа не показал.

— А как мы смотаемся?— задумчиво спросил Миша. В это время послышался отдаленный рокот мотора.

— Моторка!.. За нами!..— обрадовался Петька, метнувшись к заливу.

Прибежав на берег, ребята не увидели желанной моторки.

— Скорее всего вертолет...— определил Миша по звуку.

Да, действительно это был вертолет, но прошел он достаточно далеко от острова, и как ребята ни кричали, ни махали пиджаками, вертолет удалился по своему курсу.

Миша заплакал слезами откровенного отчаяния, да и Петьке было не легче...

— За мной!..— вдруг скомандовал он и полез на высокое прибрежное дерево. Миша тоже подался следом. Взобравшись на самую верхушку, брат снял куртку, потом белую рубашку. Куртку снова надел, а рубашку взял в руки.

— Снимай и ты тельняшку.

— Зачем?

— Может, еще будет лететь — помашем белым,— скорее заметят.

Оба приготовились сигналить, если вдруг еще появится вертолет. Но вертолет так и не появился. Да и солнце уже закатилось. А ребята не спускали глаз ни с неба, ни с воды. Нет вертолета,— может, лодка какая покажется...

...Вместо лодки на воде показалась чья-то голова. Первым ее заметил Миша.

— Смотри, собака к нам плывет.

Петька долго и внимательно присматривался.

— Какого лиха собака — уши-то волчьи...— более точно определил.

Миша был ни жив ни мертв.

— За мной,— скомандовал брат, ринувшись вниз. Ступив на землю, начал кричать, размахивать рубашкой, чтобы не подпустить волка к берегу. Миша же как прилип к стволу дерева, так и не шелохнулся от страха.

— Слезай скорее, помоги!..

Волчья голова застыла над водой. Зверь, видимо, не ожидал такой встречи и сейчас решал, что делать: возвращаться назад или все же пробиваться к берегу...

Тем временем Миша, преодолев страх, очутился на земле.

— Беги принеси головешки!—приказал Петька, не спуская глаз с волчьей головы.

Миша метнулся к костру, а Петька начал бросать палками в волка. Голова зверя изменила прямое направление и начала двигаться к берегу наискось...

Петька побежал по берегу и снова очутился против волка. Миша принес горящие головешки. Одну из них Петька бросил в сторону волка. Голова зверя заметалась над водой. Чувствовалась растерянность.

— Жги огонь!— отдал Петька распоряжение, размахивая головней.

Миша быстро собрал кучу сухого валежника и поджег его. Волчья голова поплыла параллельно берегу, уходя от опасного места. Захватив свежие головешки, Миша с Петькой пошли тоже параллельно волку, не прекращая кричать и размахивать огнем.

Вскоре можно было видеть в весенних сумерках, как вдоль всего берега горела цепочка огней, обозначавших путь движения волка, искавшего безопасного места высадки.

Но места ему не дали.

Охрипшие от крика и возбуждения, Миша с Петькой наблюдали, как волк все дальше и дальше удалялся от острова, потеряв всякую надежду на причал...

Тем не менее цепь огней к ночи еще больше растянулась по береговой линии, почти наполовину опоясав остров страшными для волка огнями. В эту ночь ребятам уже было не до сна.

Утро застало их усталыми, вспотевшими, с подтеками сажи и копоти, но довольными. Все же не пустили хищника.

— А он не вернется сюда?— спросил Миша.

— Не посмеет... После такой встречи. Туда, где пахнет дымом, волк не покажется.

— А с вертолета заметят наш дым?

— А что с того, если заметят? Мало ли кто дымит?

— Так полезем снова на дерево. Будем сигналить...— предложил Миша, думая уже о собственном спасении.

Петька некоторое время молчал.

— Ну чего молчишь?

— Не заметят нас на дереве.

— Почему?

— С вертолета смотрят на воду, а не на деревья...— резонно размышлял тот.— Надо быть на воде.

— А как?

...Ребята решили соорудить плот и попробовать на нем добираться обратно.

На берегу — заготовленная куча лозы, а из лесу, обливаясь потом, Петька с Мишей тащили на плечах выкорчеванный сухостой.

У самой кромки берега уже лежал четырехугольник из перевязанных лозой сухостойных стволов.

На эту основу ребята накладывали поперек стволы и тоже прикрепляли их лозой. Поверх стволов растянули и привязали концами по краям плота большую браконьерскую сетку, чтобы не провалиться между стволами. Для большей надежности сетку застлали еще хвойными ветками, и палуба готова. Петька ухитрился приделать рулевое управление, чтобы плыть все же не по воле волн.

Вконец уставшие ребята присели на берегу отдохнуть перед обратным рейсом.

— А не утонем?— спросил Миша, критически взирая на плот.

— Не...— не очень уверенно ответил Петька.— Вроде бы не должны.

— А что, если?..— не договорил Миша, хотя и так было ясно, что он имеет в виду.

— Сухостой набухнет водой, но... может, будет держаться...

Неуверенность Петькиного ответа не очень успокоила Мишу.

— А сколько километров до нашей деревни, если плыть прямо-прямо?— поинтересовался он. Петька подумал, прикидывая в уме, хотя бы приблизительно, расстояние до родной деревни.

— Километров... пять-шесть должно быть... Коли не больше...

— Если что,— я не доплыву...— откровенно признался Миша.

— Оставайся тут, а я поплыву. Потом за тобой на лодке приеду...— предложил брат.

— Нет.

— Почему?

— Если что случится,— кто тебе поможет?— вышел Миша из положения, прикрыв великодушием страх перед перспективой остаться одному.— И потом, знаешь... волк вернется, что я с ним один сделаю?

— Скажи ему: мы с тобой братья, ты и я!.. И поласкай его.

Миша искоса посмотрел на брата: шутит он или серьезно?

— Ну, ладно!— решительно поднялся Петька.— Поехали!

У Миши был вид обреченного... И плыть страшно, а оставаться еще страшнее...

И все же надо плыть. Будь что будет. Он помог Петьке столкнуть плот с берега на воду. Петька первым вскочил на плот, подал руку Мише, и оба они оттолкнулись длинными шестами от кромки берега...

...Да нет... Вроде бы ничего. Плот пошёл ровно и плавно. Петька стал у руля, оглядываясь по сторонам.

— Ты чего?— поинтересовался Миша.

— Не помнишь, куда править надо?

— На деревню... домой...

— А в какой бок?..

— Ты что... забыл?..— встревожился Миша.

— Плывем же мы не с того места, куда с зайцем причалили...

— А где то место?

— А я знаю?..

— Эх, жалко, компаса нет...— блеснул Миша флотским произношением.

— Компаса, а не компаса…— поправил Петька.

— А вот и не знаешь... На флоте говорят — компаса.

— А зачем он тебе? Ты же не знаешь, в какой стороне север або юг...

Миша промолчал, потому что действительно компас ему сейчас был ни к чему,

— Ладно, поплыли, там посмотрим...— решил Петька, выруливая плот на разлив. Миша шестом попробовал подталкивать плот, но что-то у него не очень получалось... Он просто боялся стоять на краю плота... с облегчением уступил свой ненадежный пост брату и перешел на руль.

Петька решительнее и смелее начал подталкивать плот шестом.

— Право руля!— подал команду.

— Хорошо...— ответил Миша.

— Что — хорошо?

— Ты сказал — право руля.

— Ну и что?

— Я и повернул...

— А ответил как?.. Как на флоте отвечают?!

— Есть, право руля!

— Вот так и отвечай.

— Да ладно тебе...

— Разговорчики!

Миша присмирел, потому что Петька по праву стал капитаном, и оставалось его только слушаться.

— Лево руля!

— Есть, лево руля.

— Так держать!

— Есть, так держать.

Некоторое время плыли молча.

Петька продолжал искать глазами хотя бы какой-нибудь знакомый ориентир...

Но вот шест его уже не достал дна, и потеряна точка упора.

— Все...— бросил он шест.

— Что — все?— не понял Миша.

— Надо было весла сделать. А теперь руками будем грести. Давай!

Он лег на край плота и начал грести рукой вместо весла. Миша последовал его примеру. Стал тоже подгребать рукой, но не в такт с Петькой, и плот потерял ход.

— Греби по команде!— приказал брат.— Ну, раз... два... три... четыре... раз... два... три... четыре...

Плот вроде бы пошел, но намного медленнее, чем с шестом.

Когда Петька оглянулся назад,— от острова отплыли еще совсем недалеко.

— Нажмем!..— крикнул и участил счет.

Миша такой темп не выдержал.

— Переменим руки!..— скомандовал Петька, послал Мишу на свое место, сам занял — его. Снова начал отсчитывать командный счет, но и другая рука Миши заметно ослабевала...

— Суши весла!— приказал Петька, перевернувшись на спину и раскинув руки.

Лежат, отдыхают...

Эта самодеятельность Петьку явно не устраивала. С таким гребцом, как Миша, далеко не уплывешь. Отдохнув малость, он поднялся на ноги. Взяв два шеста, скрепил их в вертикальном положении.

— Парус хочешь сделать?— спросил Миша.

— Ага.

— А где ты его возьмешь?

— Штаны твои растяну...

— Ну да...

— А чего же еще?

Но Мишины штаны остались на своем месте. Петька взял бобровые шкурки, связал их ножками. Прикрепил к шестам.

Парус получился не ахти, но все же какая-то плоскость упора для попутного ветра, игравшего на разливе, уже есть.

— Теперь понял?

Миша был потрясен Петькиной придумкой. Он только раскрыл рот от удивления, когда ветерок вздул растянутые между шестами шкурки и плот начал самостоятельное движение, влекомый замысловатым парусом.

— А куда ветер дует, ты знаешь?— спросил Миша.

— Куда дует, туда и приплывем...

Так потихоньку и потянул ветерок ребят на плоту вперед по своему усмотрению.

Теперь можно и отдохнуть, поскольку плот перешел на ветряную тягу. Экипаж беззаботно разлегся на палубе.

Остров постепенно все дальше и дальше отступал от плота, расстояние между ними увеличилось, пожалуй, километра на три.

— Хорошо, если в Атлантику вынесет...— мечтательно вздохнул Миша, лежа на спине и заложив ногу за ногу.

— Ты лучше гляди, кабы на кусты какие не вынесло...— посоветовал Петька и подхватился на ноги,— Снова за руль!— скомандовал. Взял у Миши бинокль, начал всматриваться вперед, чтобы не напороться на случайный куст или корягу...

— Смотри, Петька, может, еще заяц плывет...— попросил Миша, заняв место у руля.

Петька продолжал свое наблюдение на посту впередсмотрящего, обшаривая в бинокль горизонт в надежде увидеть берег...

— Не видно?..

— Покуда не...

— Ты, может, не туда смотришь?

— Не учи.

— Может, не с того конца в бинокль глядишь?

— Задрай рот!..

Миша покорно замолчал.

— Ой!— вскрикнул вдруг, глянув под ноги.

— Ты чего?

— Смотри... Вода под ногами...

Набухшая древесина плота заметно осела, и вода поднялась до Мишиных ног. Закатали штаны до колен.

— Еще немного, и вода покроет палубу...— заволновался Миша.— Я же говорил тебе, что не доплывем!..

— Не скули...— Петька обдумывал что-то, тревожно осматривая плот.

Ни слова не говоря, сбросил с себя все, оставшись в трусах, и прыгнул в воду.

— Ты куда?— панически вскрикнул Миша, решив, что Петька хочет спасаться вплавь, оставив его на произвол судьбы.

Но у Петьки был другой план. Он подплыл к корме плота и, взявшись за поперечный ствол, перебирая ногами, держался на воде. Пригодился опыт использования коряги с зайцем.

— А я что?— беспомощно спросил Миша.

— Следи — поднимается ли вода... Прибывает?..

— Пока нет.

— Вот видишь... Плоту стало легче, и он не тонет...

— Ну, конечно же, ты тяжелее меня...— охотно согласился Миша.

— Ты тоже готовься в воду.

— Да нет, плот больше не оседает. Я легкий.

— Меня скоро сменишь.

— Держись на воде,— тебя плот все равно не выдержит. А я буду впередсмотрящим...— стал увиливать Миша.

— Ладно... Смотри...

Миша с готовностью взял бинокль.

— Не видно берега?— крикнул из-за кормы Петька.

— Пока нет, но вот-вот должен скоро быть...— успокаивал Миша, подбадривая, видимо, уже уставшего брата.

— Увидишь — скажи!

— Хорошо! Только держись!

— Замерз немного.

— Подвигай руками!..

Но через некоторое время Петька все же не выдержал и взобрался на плот. Быстро оделся и начал двигать руками, чтобы хоть немного согреться...

Плот снова дал осадку. На этот раз — еще большую.

— Мишка, в воду!..— приказал Петька, клацая зубами.

Миша очень неохотно стал раздеваться.

— Петьк...

— А?

— Я могу оторваться от плота и не догоню его.

— Скорее давай, вода поднимается!

Миша только ноги опустил в воду, а туловищем налег на корму, отчего та осела еще ниже.

— Не дави!— испугался Петька.— Ложись на воду!..

Миша сполз с кормы на воду, вцепившись руками за перекладину.

— Я легкий... Я оторвусь!..

Петька вытянул с Мишиных штанов ремешок и привязал брата за руку к перекладине...

Но он действительно был намного тяжелее Миши,— плот начал оседать больше. Снова разделся и спустился в воду рядом с Мишей.

Некоторое время облегченный плот держался на плаву и шел вроде бы неплохо.

Но вода все заметнее и заметнее начала подбираться к верхним перекладинам. Петька это первый заметил... И принял единственно правильное решение: направить плот на торчавшие впереди из воды кусты.

Кое-как дотянув до них, посадил плот, быстро освободил его от паруса и вытащил из воды окоченевшего Мишу.

Тот дрожал от холода и от страха. Брат обернул его бобровой шкуркой, сам тоже закутался. Его знобило не только от холода... Плот накренился сначала в одну сторону, потом — в другую... Наконец стабилизировался, плотно осев на кусты. Теперь не оставалось ничего другого, как ждать, что будет дальше.

Ребята присели на кучу еловых лапок, тоскливо озираясь вокруг. Отплыли они от острова все же порядочно, только неизвестно, в какую сторону.

Петька не отрывался от бинокля: может быть, покажется какая-нибудь лодка…

— Петьк...

— А?

— Давай кричать.

— Кому?

— А может, услышат...

— Никто не услышит.

— А я попробую...

— Кричи.

Миша набрал в грудь воздуха и издал тонкий дребезжащий звук. Крикнул еще раз... Еще... И еще... Последний крик уже был наполовину со слезами.

— Перестань...— не выдержал Петька. На него действовало отчаяние.

Миша умолк. Ушел в себя, кутаясь в теплую бобровую шкурку. Петька тоже замолчал, тупо глядя перед собой. Бинокль отложил в сторону, все равно ничего не видно.

Но вот снова откуда-то долетел звук мотора… Миша встрепенулся и ожил.

— Ага, я же говорил, что услышат!..

Повернулись в сторону гула.

Стороной шел вертолет.

Ребята вскочили на ноги, сорвали с себя бобровые шкурки, стали размахивать над головами, оглашая окрестности призывными криками...

Вертолет прошел мимо.

Проводили его безнадежными взглядами.

Но вертолет вдруг развернулся и пошел полукругом над разливом, что вызвало у ребят новый взрыв крика... Да, увидели их, Выбрав точку над плотом, машина зафиксировала статическое состояние на небольшой высоте.

Мальчики замерли в ожидании...

В раскрытых дверях вертолета показался человек. Он пристроился в сиденье, прикрепленном на конце троса. Трос постепенно начал удлиняться, и человек в сиденье все ниже и ниже спускался к ним.

— Убери сопли,— приказал Петька и сам первый стер рубашкой слезы.

Миша тоже поторопился уничтожить следы малодушия.

Человек спустился до уровня ребят, протянул к ним руки.

— Давай по одному...

Миша поспешил первым. Человек усадил его на одно колено, на другое пристроил Петьку. Закрепив их, человек поднял голову, дал сигнал на подъем... Трос медленно пошел вверх, наматываясь в вертолете на специальный вал, пока все трое не скрылись в распахнутых дверях машины... В вертолете сидел милиционер.

— Всю милицию в районе из-за вас на ноги подняли...— улыбнулся он.

Ребята виновато молчали.

— А это что за трофеи?— потрогал милиционер бобровые шкуры в руках мальчиков.— Бобров убили?

— Это не мы...— оправдывался Миша.

— А кто?

— Гад один... На острове...

— Браконьер?

— Ага... Мы забрали у него их... Чтобы вам отвезти... А он убежал с острова...

— Не знаешь, кто такой?

— Не... Я снял его на фото... Проявлю и отдам вам...

Милиционер налил из термоса в стаканчики горячего чаю. Ребята жадно выпили. Но Петьку почему-то чай не согрел. Его знобило... Вертолет тем временем пошел на снижение. Под ним была небольшая островная деревушка. На окраину, куда спустилась машина, сбежались все.

Первыми к севшему вертолету бросились две женщины — мамы... Из дверей показался Миша. Мать со слезами обхватила руками сына. Вслед за Мишей вышел милиционер.

— А Петька где?!— с нескрываемой тревогой закричала Петькина мать.

— Не волнуйся, мамаша, ничего страшного... Петька маленько простудился, и мы его доставим в районную больницу... Если ничего особенного,— скоро будет дома...

В вертолете мать припала губами к горячему лбу сына.

— Ой, жар какой!.. Скорей везите... И я с ним.

...А Миша с матерью шествовал по улице деревни в окружении большой толпы ребят, чувствуя себя по меньшей мере папанинцем, снятым со льдины.

...И вот висят на стене увеличенные фото зайца на коряге, лосихи такого же формата.

...Петька с ужом на руке.

...Петька и Миша в бобровых шкурах.

...Они же, «украшенные» палками в лесу.

...Браконьер.

Мишина персональная фотовыставка в школьном уголке природы... Много ребят пришло посмотреть ее. В качестве экскурсовода Миша комментирует каждый снимок.

...— А этого зайца чуть-чуть не схватил коршун... Я бросился в воду, отогнал коршуна... Потом сказал Петьке: «Давай доставим зайчика на остров!..» Петька сначала боялся, что не доплывем, а я говорю — мол, не бойся, доплывем! И доплыли... А на острове волки, барсуки, лоси, косули!.. Полным-полно! Спасались от разлива.

Ребята слушают Мишу, не сводя с него восхищенных глаз... Им кажется, что вот-вот над головой городского друга засияет героический ореол.

— ...А этот гад,— показывает Миша указкой на фото браконьера,— сидит у огня и варит убитых зайцев, бобров, лосей... Не видит, как мы подкрались к нему...

Дальше уже Миша начинает фантазировать:

— ...Я заполз за спину гада, схватил ружье, наставил на него и крикнул: «Руки вверх!» Браконьер испугался и давай драпать... Я за ним. А он еще быстрее. Подбежал к берегу, а там его ожидает моторка. Он в моторку, моторка ходу, я дал в воздух выстрел.

Ребята почти уже не дышат, ошеломленные героизмом...

— ...Вернется Петька из больницы,— продолжает вдохновенно Миша,— мы организуем с вами патрульный отряд и поедем на остров! Будем снова ловить гадов и доставлять их в милицию!..

— Едем!

— Едем!

— Едем!..

Вдруг толпа ребят расступилась и пропустила вперед милиционера. Он привел с собой знакомого нам браконьера.

— Вот...— обратился милиционер к Мише,— поймал его на острове, только не признается.

— Он!— чуть не крикнул в лицо браконьеру Миша.— Вон фото его!

Ребята посмотрели на фото.

— Он! Он!— все в один голос закричали.

— А вы откуда знаете?— окрысился на них браконьер.

— Я тоже знаю...— послышался за спиной мальчишек чей-то голос.

У самого входа возле дверей сидел Петька, только что вернувшийся из больницы. Никто не заметил, как он вошел и слушал.

...Петька идет по тропинке луга, Миша виновато шагает за ним... Молчат.

— Ну чего ты ходишь за мной?— оборачивается Петька.

— Я больше не буду...— шепчет Миша упавшим голосом.

— Отстань... Нехай будет так, как ты наговорил. Я никому не скажу...

— Петьк...

— А?

— Клянусь тебе... вот поедем еще с тобой... И я... сделаю все так, как говорил... Чтоб я так жив был.

Да, видно, очень хотелось Мише хоть в мечтах побыть героем.

Ну и пусть побудет.