"Крутой вираж" - читать интересную книгу автора (Фоллетт Кен)

8

Харальд проснулся с мыслью, что случилось что-то замечательное, но что, он спросонья вспомнить не мог. Ах, да! Карен согласилась доставить его в Англию на «Хорнет моте».

Велика была опасность, что их поймают, посадят в тюрьму, возможно, убьют. Но он все равно радовался случаю провести долгие часы наедине с Карен. Однако исполнение плана зависело от того, удастся ли ему отремонтировать «Хорнет мот». Он встал, умылся, оделся и приступил к осмотру машины. И тут появилась Карен.

— Я все думала про ремонт. Вряд ли у нас получится.

— Посмотрим.

— Судя по твоему виду, ты терпеть не можешь подобных замечаний, — усмехнулась Карен.

— Вид у меня самый обычный, — буркнул он.

— Ага! — засмеялась она. — Только зубы стиснуты, ноздри раздуваются и брови насуплены.

Он не смог сдержать улыбку.

— Так-то лучше, — сказала она.

Он приступил к осмотру «Хорнет мота».

— Крылья я, пожалуй, починить сумею.

— Да это-то просто. Здесь на десять минут работы. — Она потрогала крыло. — Только вот ткань совсем истрепалась.

— Мы все заштопаем. Меня больше беспокоят шасси.

Харальд присел на корточки посмотреть, насколько серьезны повреждения. Две стойки прогнулись и, похоже, не выдержат нагрузки. Третья оказалась целой.

— Это все я натворила, — сказала Карен. — Я приземлялась при боковом ветре, и меня занесло. Крыло чиркнуло по земле.

— Ты очень испугалась?

— Да нет. Просто стало стыдно, но инструктор сказал, что с «Хорнет мотом» такое часто случается.

Харальд понимающе кивнул.

— А почему его не починили?

— А где здесь чинить? У нас нет сварочного аппарата. А потом и папа передумал учиться пилотированию.

Харальд обошел машину и осмотрел то крыло, которое ударилось о землю.

— Похоже, трещин нет, — сказал он. — А законцовку крыла я легко починю. Ну, давай посмотрим, что тут еще не так.

Он подошел к носу, поднял левый кожух капота, взглянул на двигатель.

— Четырехцилиндровый линейного расположения, — сказала Карен.

— Да, но он почему-то вверх тормашками.

— Да, здесь все не так, как в автомобиле. Коленчатый вал наверху. Это сделано для того, чтобы поднять пропеллер — иначе за землю будет цеплять.

Харальд слушал ее с изумлением. Ему еще не доводилось встречать девчонок, знающих, что такое коленчатый вал.

— С виду все в норме, — сказал он. — Давай попробуем завести двигатель.

— Ты садись в кабину, а я крутану пропеллер.

— За эти годы аккумуляторы, наверное, сели.

— Здесь аккумуляторов нет. Электричество вырабатывается вращением двигателя. Я тебе покажу, что делать.

Карен открыла дверцу кабины, но вдруг завизжала и, пошатнувшись, упала прямо Харальду в объятия. Его словно током пробило. А она даже не заметила, что они обнимаются. И ему стало немного стыдно за то, что он наслаждается этим — будто украдкой. Он поставил Карен на землю и отступил в сторону.

— Что случилось?

— Там мыши.

Он открыл дверцу. В полу кабины была дыра, в нее улизнули две мышки. Карен вскрикнула.

— Ну с этим мы справимся, — сказал Харальд. Стоило ему причмокнуть губами, как тут же появился Пайнтоп — видно, рассчитывал на угощение. Харальд посадил его в кабину. Пайнтоп крайне воодушевился. Он запрыгнул на сиденье, исследовал дыры в обивке и обнаружил крохотного мышонка, которого тут же сожрал.

На багажной полке Харальд увидел две книжки — это были руководства по «Хорнет моту» и по двигателю «Джипси мэйджор». Он радостно показал их Карен.

— А с мышами-то что? — спросила она.

— Я не буду закрывать дверцы кабины, и Пайнтоп сможет туда забираться, когда захочет. Он с ними разберется.

Харальд открыл руководство по «Хорнет моту».

— А сейчас он что делает?

— Он? Мышат ест.

— Харальд! — завизжала она. — Мерзость какая! Пойди останови его!

— От мышей-то надо избавляться.

— Какая жестокость!

— Ради бога, успокойся. Это всего лишь мыши.

— Ты что, не понимаешь, мне это неприятно. А ты — тупоголовый инженер. Тебя интересуют только машины, а что другие люди чувствуют — на это тебе наплевать!

— Неправда! — обиделся он.

— Правда! — Она топнула ногой, развернулась и ушла.

Харальд изумленно смотрел ей вслед. Неужели она всерьез считает его тупоголовым инженером, которому наплевать на чувства других людей?

Он хотел было догнать ее, но решил, что не стоит. Лучше уж попробовать завести двигатель. В руководстве имелись подробные инструкции. Харальд залез в кабину и повернул ручку подачи топлива. После чего согласно инструкции перезалил карбюратор. Был ли в этом смысл, он пока что понять не мог. Вроде бы топливный бак пуст. Он прикрыл дроссель, затем щелкнул тумблером индукторов.

Ему было обидно, что Карен ушла. Ну почему он никак не может ей угодить? Он готов был делать все, чтобы ей понравиться, но никак не мог сообразить, чего она хочет. Да, действительно, девушки — это девушки, а моторы — это моторы.

Харальд подошел к носу, ухватился за лопасть пропеллера и крутанул ее. Пропеллер щелкнул и замер. Он крутанул еще раз. Новый щелчок. На третий раз Харальд навалился на лопасть со всей силой, надеясь, что теперь-то двигатель заведется, но он молчал.

Вошла Карен.

— Ну что, не заводится? — спросила она.

Он удивленно посмотрел на нее: никак не ожидал, что она так скоро вернется.

— Рано что-то говорить. Я только начал.

— Извини, я вспылила, — смущенно сказала она.

— Пустяки! — ответил он.

— Я понимаю, глупо переживать из-за мышат, когда гибнут такие люди, как Пол.

Харальд и сам так считал, но говорить этого не стал.

— Пайнтоп все равно куда-то смылся.

— Меня совершенно не удивляет, что двигатель не заводится, — сказала она. — Он три года так простоял.

— В топливном баке могла скопиться вода. Но бензин легче, поэтому он должен был всплыть. Может, нам удастся слить воду?

— Давай на всякий случай отключим все рубильники, — сказала Карен. — Я сейчас.

Харальд вычитал в руководстве, что на днище фюзеляжа имеется панель, за которой — отверстие для слива топлива. Он взял отвертку из лежавшей в кабине сумки с инструментами и полез под самолет.

Когда он отвинтил панель, Карен протянула ему ключ. Сток был расположен неудобно, чуть сбоку от отверстия. Харальду пришлось действовать вслепую. Когда затычка наконец поддалась, ему на руку хлынула жидкость. Он попытался поставить затычку на место, но уронил ее. Весь бензин вылился.

Харальд тихо выругался.

— Все, горючего у нас больше нет, — сказал он.

— Можно попробовать отлить немного из «роллс-ройса».

— Но это не авиационное горючее.

— «Хорнет мот» работает на автомобильном.

— Правда? А я и не знал.

Харальд поставил затычку на место, а потом нашел воронку и ведро. Карен здоровенными ножницами отрезала кусок садового шланга. Они сняли с «роллс-ройса» брезент, Карен отвинтила крышку бака и опустила в него шланг.

— Давай лучше я, — предложил Харальд.

— Нет, теперь моя очередь.

Второй конец шланга Карен взяла в рот и втянула воздух. Когда бензин пошел, Карен, морщась и отплевываясь, сунула шланг в ведро. Харальд смотрел, как она корчит рожи, и думал, что так она даже симпатичнее, чем когда щурится и поджимает губы.

— На что ты так уставился? — спросила она, поймав его взгляд.

— На тебя, естественно, — рассмеялся он. — Ты такая симпатичная, когда плюешься.

Он тут же понял, что сказал больше, чем намеревался, но она только улыбнулась в ответ.

Они опорожнили бак автомобиля. В ведре набралось литров пять, не больше, но этого хватало, чтобы проверить, работает ли двигатель.

— Только вот откуда нам еще бензина взять, ума не приложу, — сказала Карен. — Купить же его нельзя.

— А сколько нам понадобится?

— В бак входит сто семьдесят литров. Но тут есть еще и другая проблема. На них «Хорнет мот» может пролететь в лучшем случае девятьсот пятьдесят километров.

— До Англии примерно столько и есть.

— Но если ветер будет встречным, что весьма вероятно…

— Мы рухнем в Северное море. Так, давай решать проблемы по мере поступления — мы еще не завели двигатель.

— Я залью карбюратор, — сказала Карен.

Харальд включил подачу топлива. Карен крикнула:

— Включить индукторы!

Харальд включил индукторы и открыл дроссель. Карен схватилась за лопасть пропеллера и потянула ее вниз. Опять раздался громкий щелчок.

— Слышал? Это пусковой ускоритель. По нему понятно, что все работает.

Она крутанула пропеллер еще раз, еще, после чего отскочила в сторону. Двигатель оглушительно взвыл и замер.

— Ур-ра! — закричал Харальд.

— Чему ты радуешься?

— Он заведется. Если и есть неполадки, то пустяковые. Попробуй-ка еще разок!

Карен снова крутанула пропеллер, результат был прежним.

Он выключил рубильники.

— Топливо проходит нормально. По-моему, проблема с зажиганием.

Харальд протер все свечи зажигания, а потом снял бакелитовые колпачки с прерывателей зажигания и проверил контакты там.

— Все самое очевидное мы сделали, — сказал он. — Если двигатель и теперь не заведется, значит, неисправность серьезная.

Карен в последний раз крутанула пропеллер и отступила в сторону.

Двигатель заработал. Харальд издал победный крик, который потонул в реве мотора. Карен подошла к нему, и Харальд, не помня себя от радости, обнял ее.

— Получилось! — завопил он.

Она тоже обняла его и прокричала ему в ухо:

— Выключай, пока никто не услышал!

Харальд вспомнил, что это не просто забава, что самолет они должны починить, чтобы выполнить секретное задание. Он выключил индукторы. Двигатель затих.

Однако тишины не наступило. Откуда-то снаружи доносились странные звуки.

По дороге к замку шли человек тридцать немецких солдат.

Сначала он подумал, что это за ним, но быстро сообразил, что отряд не похож на карательный. Большинство солдат были без оружия. Четыре изможденные лошади тащили повозку с каким-то снаряжением.

— Это что еще такое? — встревожился Харальд.

— Понятия не имею. Пойду-ка выясню.

В Дании Гермия прожила больше, чем в Англии, но теперь чувствовала себя в чужой стране. Знакомые улочки Копенгагена казались ей враждебными, она шла осторожно, ожидая опасности из-за каждого угла.

Вот и дом Йенса Токсвига, улица Святого Павла, пятьдесят три. Дома никого не оказалось.

Гермия подошла к соседнему дому и постучалась. Дверь открыла старушка. Взглянув на чемоданчик Гермии, она сказала:

— Я ничего не покупаю у коммивояжеров.

— Мне сказали, что дом пятьдесят три сдается, — мило улыбнулась Гермия.

— Неужели? А вы ищете жилье?

— Да, я выхожу замуж.

— Как мило! Очень бы хотелось иметь приличных соседей, особенно после того, что здесь творилось. Здесь же было шпионское гнездо.

— Быть того не может!

— Их всех в четверг арестовали.

Гермия похолодела от страха.

— Бог ты мой! И сколько же их было?

— Точно не скажу. Снимал тут господин Токсвиг, про которого я бы никогда ничего дурного не подумала. А недавно появился еще летчик, симпатичный такой молодой человек, но он был не из разговорчивых. А еще ходили всякие, в основном военные.

— Их арестовали?

— Прямо тут, на тротуаре, началась стрельба. Полицейский в штатском подстрелил кого-то из коммунистов.

У Гермии перехватило дыхание. Она боялась спросить — боялась узнать ответ, но все-таки выговорила:

— Кого подстрелили?

— Сама-то я не видела, — сказала старушка. — Это точно был не господин Токсвиг — госпожа Эриксон из магазина говорит, что это был незнакомый мужчина.

— Его… убили?

— Да нет. Госпоже Эриксон показалось, что его ранили в ногу. Когда санитары клали его на носилки, он кричал в голос.

Гермию саму будто ранили. У нее кружилась голова, не хватало воздуха.

— Мне надо идти, — сказала она. — Какой ужас…

— Знаете, я думаю, этот дом действительно сдадут.

Но Гермия уже свернула в какой-то переулок и брела куда глаза глядят. Ей необходимо было выяснить, что с Арне, где он сейчас. Но сначала она решила подыскать ночлег.

Гермия сняла комнату в дешевой гостинице неподалеку от моря. Почти всю ночь она провела без сна — думала, Арне был тем человеком, которого подстрелили, или нет. Если это он, серьезно ли его ранили? У кого узнать об этом? На рассвете ее осенило: есть один человек, который почти наверняка знает, что с Арне, — это его командир.

Она отправилась на вокзал и первым же поездом поехала в Водал. В летной школе она отправилась прямиком в штаб и сказала, что ей необходимо повидать начальника базы.

— Скажите ему, что я подруга Арне Олафсена.

Ее тотчас провели к Ренте в кабинет.

— Вы же невеста Арне! — воскликнул он. — А я думал, вы уехали в Англию.

Он поспешно закрыл дверь. Хороший знак, подумала она.

— Я пытаюсь выяснить, где Арне. У него могут быть большие неприятности.

— Все гораздо хуже. Прошу вас, присядьте.

Гермия села.

— Что случилось?

— В четверг его арестовали. Он пытался скрыться, и его ранили.

— Как он?

— Мне очень больно сообщать вам это, — сказал Ренте тихо и печально, — но Арне мертв.

Гермия вскрикнула. В глубине души она знала, что такое возможно, но боялась даже думать об этом. А теперь… У нее было такое ощущение, будто ее саму переехал грузовик.

— Он умер в полицейском участке, — сказал Ренте.

— Как же это? Его что, пытали?

— Вряд ли. Кажется, он, чтобы никого не выдать, покончил с собой.

— О господи!

Гермия видела Ренте как в тумане. Она даже не сразу поняла, что у нее ручьем текут слезы.

— Мне нужно позвонить родителям Арне и сообщить об этом, — сказал Ренте.

При мысли об отце и матери Арне у Гермии сжалось сердце. Как они это переживут?

— Тяжкая вам выпала миссия.

— М-да… Арне — их первенец.

И тут Гермия вспомнила о брате Арне, Харальде. Парнишка серьезный, не такой обаятельный, как Арне, но по-своему милый. Арне говорил, что спросит у Харальда, как лучше пробраться на базу.

— Полиция еще что-нибудь сообщила? — спросила она.

— Мне сказали только, что он умер во время допроса и что «никто в его смерти не повинен» — так они назвали самоубийство. Мой друг, он служит в полицейском управлении, сказал мне, что Арне боялся, как бы его не передали гестапо.

— При нем что-нибудь нашли? Ну, например, фотографии?

— Мой друг ничего об этом не сказал, и нам с вами не стоит это обсуждать, — сказал Ренте строго. — Госпожа Маунт, позвольте вам напомнить, что я, будучи военным, присягал на верность королю, а он приказал оказывать содействие оккупационным войскам. Какими бы ни были мои убеждения, я не могу потворствовать шпионажу, и если пойму, что кто-то им занимается, я обязан буду сообщить об этом.

Гермия кивнула. Намек был весьма прозрачен.

— Ценю вашу откровенность, майор.

Она встала. Ренте вышел из-за стола и положил руку ей на плечо:

— Примите мои искренние соболезнования.

— Благодарю вас, — сказала она и вышла.

На улице Гермия снова расплакалась. Задание, из-за которого погибли Пол и Арне, так и осталось невыполненным. До следующего полнолуния оставалось девять дней. За это время нужно было во что бы то ни стало добыть фотографии радара, установленного на Санде. Но теперь у нее появился и личный мотив — месть. Выполнив задание, она отомстит тем, кто довел Арне до самоубийства. За себя Гермия уже не беспокоилась. Она готова была на любой риск. И, кажется, она придумала, как действовать.

Возможно, Харальд знает, успел ли Арне побывать на Санде до того, как его арестовали, и были ли при нем фотографии в момент ареста. Гермия поняла, как ей найти Харальда. Он наверняка приедет на Санде на похороны брата.