"Угрюмый грот" - читать интересную книгу автора (Сникет Лемони)
Глава четвёртая
 |
Выражение «сидит как перчатка» звучит довольно странно, поскольку перчатки бывают разного типа и лишь немногие годятся в вашей именно ситуации. Если вам нужно согреть руки при низкой температуре, вам потребуется пара подходящих перчаток на тёплой подкладке, а перчаточки, которые помещаются только в ящике кукольного комода, начисто не годятся. Если вам необходимо проникнуть в ресторан среди ночи и украсть пару китайских палочек для еды, вам потребуются тонкие перчатки, не оставляющие отпечатков, а перчатка, украшенная звонкими бубенчиками, абсолютно не подойдёт. А если вам надо незаметно пробраться через поросший густым кустарником участок, вам потребуется очень, очень большая перчатка из зелёной, в цвет листьев, ткани, а пара элегантных шёлковых перчаток будет бесполезна.
Чаще всего выражение «сидит как перчатка» просто означает, что какая-то вещь вам в самый раз и подходит вам так же, как, например, сладкий крем подходит для десерта или китайские' палочки — для выуживания документов из открытого портфеля. И поэтому, когда бодлеровские сироты облачились в водолазные костюмы, оказалось, что они сидят на них как перчатка. Хотя, по правде говоря, это не вполне соответствовало истине. Вайолет до такой степени была довольна тем, что на талии имелось несколько петель для инструментов, что не обратила внимания на пузыри на локтях. Клаус был рад-радёшенек, что на комбинезоне имеется непромокаемый карман, куда можно класть записную книжку, и потому не обратил внимания на то, что сапоги немного жмут. А Солнышко, убедившись, что блестящая ткань не только водоустойчива, но и брызгоустойчива при готовке, не возражала против того, чтобы подвернуть штанины комбинезона до самого верха, иначе она не могла сделать ни шагу. Но даже не в отдельных подходящих деталях водонепроницаемых комбинезонов было дело — подходящим было место и люди. Уже долгое время Бодлеры испытывали ощущение, что жизнь их превратилась в прохудившуюся летающую тарелочку, которую перебрасывают от одного к другому, даже не пытаясь оценить их по достоинству или найти им подходящее применение. Но сейчас, застегнув молнии и разгладив портреты Германа Мелвилла на груди, дети почувствовали, что летающие диски ещё можно привести в порядок. В квиквеговских скафандрах они ощутили себя частью чего-то — если и не семьи в точном смысле слова, то добровольного сообщества людей, объединившихся ради одной цели.
Мысль, что их изобретательские, исследовательские и кулинарные таланты оценят по достоинству, — такая мысль давным-давно не приходила им в голову, и теперь, когда они стояли в подсобке и рассматривали друг друга, мысль эта пришлась им по сердцу, как перчатка по руке.
— Вернемся в кают-компанию? — предложила Вайолет. — Я готова осмотреть телеграфное устройство.
— Погоди, сперва я ослаблю пряжки на сапогах, — остановил ее Клаус, — и тогда я буду готов заняться картами приливов.
— Кюизи…[2] — начала было Солнышко. Под этим она подразумевала что-то вроде «С нетерпением жду, когда увижу, как…», но раздавшийся у них над головой громкий скрежет помешал младшей из Бодлеров закончить фразу. Вся лодка сотряслась, и сверху на Бодлеров закапала вода.
— Что это? — Вайолет схватила водолазный шлем. — Может быть, «Квиквег» дал течь?
— Не знаю. — Клаус взял один шлем для себя и другой для Солнышка. — Пойдём узнаем.
Трое Бодлеров поспешили по коридору в кают-компанию. Между тем пугающий скрежет не прекращался. Если вам когда-нибудь приходилось слышать, как скребут ногтями по грифельной доске, то вы знаете, как это бьёт по нервам. Детям показалось, будто самые длинные ногти в мире приняли субмарину за предмет этого школьного инвентаря.
— Капитан Уиддершинс! — как можно громче позвала Вайолет, пытаясь перекричать скрежет, когда они вошли в кают-компанию. Капитан все ещё стоял на верхушке верёвочной лестницы, ухватив рукой в перчатке рулевое колесо. — Что происходит?
— Да все это проклятое рулевое управление! Дрянь, а не механизм! — с отвращением крикнул в ответ капитан. — Так точно! «Квиквег» стукнулся о скалистый выступ на берегу Потока. Если б я не сумел справиться с рулём, Субмарина Ка и Команда Два уже лежали бы на дне с рыбами! Так точно!
— Может, сначала я проверю рулевой механизм, — предложила Вайолет, — а телеграфное устройство починю позже?
— Глупости! — отрезал капитан. — Если мы не сможем получать «Глубоководные Почтовые Вести», то так и будем блуждать с закрытыми глазами! Мы обязаны найти сахарницу раньше Графа Олафа! Так точно! Наша личная безопасность менее важна! Действуйте! Так точно! Шевелитесь! Так точно! Торопитесь! Так точно! Выпейте стакан воды, если одолела жажда! Так точно! Тот или та, кто колеблется, — пропали!
Вайолет не стала указывать ему, что найти сахарницу не удастся, если подводная лодка развалится, и к тому же она решила не спорить с капитаном по поводу его личной философии.
— Что ж, попробую, — сказала она и подошла к платформе на колёсиках. — Ты не против, если я воспользуюсь ею? — спросила она Фиону. — С неё удобно поближе рассмотреть механизм.
— Сделай одолжение, — ответила Фиона. — Клаус, а мы с тобой займёмся картами приливов. Давай разложим их на столе. Но при этом будем поглядывать в иллюминатор — не мелькнёт ли сахарница. Вряд ли мы её увидим, но последить стоит.
— Фиона, — нерешительно начала Вайолет, а не могла бы ты также проследить, не мелькнёт ли там наш друг, Куигли Квегмайр? Его унесло по другому притоку, и больше мы его не видели.
— Куигли Квегмайр? — переспросила Фиона. — Картограф?
— Он наш друг, — сказал Клаус. — Ты его знаешь?
— Только понаслышке, — ответила Фиона словом, которое здесь означает «Я незнакома с ним лично, но слыхала, что он специалист по картам». Волонтеры давно потеряли его из виду, и Гектора, и остальных тройняшек Квегмайров тоже.
— Да, им не так повезло, как нам. — Вайолет затянула волосы лентой, чтобы сосредоточиться на ремонте телеграфного устройства. — А все-таки вдруг он попадёт в поле зрения перископа?
— Попытка не пытка, — отозвалась Фиона.
В этот момент из камбуза вышел Фил в переднике поверх водолазного костюма.
— Солнышко! — окликнул он. — Кажется, ты собиралась помочь мне готовить. Боюсь, у нас порядочная нехватка продуктов. Я тут наловил сетью трески — прямо с «Квиквега», и ещё у нас осталось полмешка картошки, но больше почти ничего нет. Не придумаешь ли, что бы такое сделать на обед?
— Чауда? — предположила Солнышко.
— Попытка не пытка, — отозвался Фил.
И следующие несколько часов трое Бодлеров успешно трудились, делая каждый свою попытку. Вайолет въехала на платформе под трубки, чтобы рассмотреть как следует телеграфное устройство. Она переплела какие-то проволочки, завернула шурупчики найденной поблизости отвёрткой, но вдруг нахмурилась. Клаус сел за стол и принялся разглядывать карты, отмечая карандашом возможные пути, по которым сахарницу тащило течение Порченого Потока. Солнышко же трудилась вместе с Филом на маленьком грязном камбузе, стоя на большой суповой кастрюле, чтобы дотянуться до стойки. Она варила картошку и вытаскивала маленькие рыбные косточки. Наступила вторая половина дня, вода за иллюминатором ещё больше потемнела, а в кают-компании «Квиквега» стояла полная тишина, пока волонтёры трудились каждый над своим заданием. Но даже когда капитан Уиддершинс спустился вниз, достал из кармана комбинезона маленький колокольчик и огласил комнату громким металлическим звоном, Бодлеры все ещё не были уверены, что их попытки увенчались успехом, а не остались лишь попытками.
 |
— Внимание! — провозгласил капитан. — Так точно! Я жду от всей команды «Квиквега» отчёта об их достижениях! Все сюда к столу и докладывайте!
Вайолет выехала на платформе из-под телеграфного устройства и присоединилась к брату и Фионе, уже стоявшим у стола. Солнышко с Филом показались в дверях камбуза.
— Я докладываю первым! — заявил капитан. — Так точно! Потому что я — капитан! А не потому, что я хвастун! Так точно! Я стараюсь хвастаться поменьше! Так точно! Хвастаться невоспитанно! Так точно! Я сумел провести судно вниз по Порченому Потоку и больше ни на что не налетел! Так точно! А это намного труднее, чем может показаться! Так точно! Мы достигли моря! Так точно! Теперь будет легче ни на что не наскочить! Вайолет, теперь ты!
— Ну, я тщательно обследовала телеграфное устройство, — начала Вайолет. — Подкрутила кое-какие гайки, но не обнаружила ничего такого, что мешало бы получать телеграммы.
— Ты хочешь сказать, что аппарат исправен? — требовательным тоном спросил капитан.
— Так точно! — отозвалась Вайолет, уже освоившись со стилем капитана. — Я думаю, что-то не в порядке на другом конце.
— Прокто? — спросила Солнышко, желая сказать «другой конец?».
— Для передачи телеграмм требуется два устройства, — пояснила Вайолет. — Одно — чтобы отправить сообщение, другое — чтобы принять его. Думаю, вы не получаете «Глубоководных Почтовых Вестей» оттого, что сломана отправляющая аппаратура.
— Но обычно мы получаем сообщения из многих волонтёрских организаций, — заметила с недоумением Фиона.
— Так точно! — поддержал её капитан. — Мы раньше получали телеграммы от двадцати пяти агентов, и даже больше!
— Значит, повреждено много аппаратов, — ответила Вайолет.
— Саботаж[3], — заявил Клаус.
— Да, похоже, что повреждения нанесены умышленно, — согласилась Вайолет. — Помните, мы посылали телеграмму мистеру По из лавки «Последний шанс»?
— Силенсиа[4], — проговорила Солнышко, что, означало «Но ответа мы так и не получили».
— Они стягивают силы, — мрачно сказал капитан. — Наши враги мешают нам поддерживать связь друг с другом.
— Не представляю, каким образом Граф Олаф смог испортить такое количество телеграфных устройств.
— Многие сообщения передаются по телефонным линиям, — возразила Фиона, — оборвать их нетрудно.
— А кроме того, Олаф не единственный враг, — добавила Вайолет, имея в виду двух других негодяев, с которыми Бодлеры повстречались на Коварной Горе.
— Так точно! — заявил капитан. — Без всяких сомнений. Вы и представить себе не можете, сколько зла вокруг. Клаус, как ты, разобрался с картами приливов?
Клаус разложил одну из карт на столе, чтобы все могли её рассмотреть. Она демонстрировала Порченый Поток на всем протяжении, с самого верха. Он без конца петлял между скалами, прежде чем влиться в море. Многочисленные стрелочки и условные знаки отмечали путь, которым текли воды Потока. Стрелочки и знаки были нарисованы разноцветными чернилами, как будто карта переходила от одного исследователя к другому и каждый добавлял новую добытую им информацию о том или ином участке.
— Это оказалось делом более сложным, чем я предполагал, — сказал средний Бодлер, — и гораздо более скучным. На этих картах отмечаются все до единой детали круговорота воды.
— Скучным?! — загремел капитан. — Так точно! Мы в разгаре выполнения труднейшего задания, а ты думаешь только о развлечениях? Так точно! Ты хочешь, чтобы мы колебались? Перестали действовать и устроили тут балаган, чтобы тебе не было на субмарине скучно?!
— Вы меня не так поняли, — поспешно ответил Клаус. — Я имел в виду, что исследовать что бы то ни было легче, когда тебе это интересно.
— Ты говоришь прямо как Фиона, — заметил капитан. — Когда я прошу её заняться изучением жизни Германа Мелвилла, работа у неё продвигается черепашьим шагом, но если объект изучения грибы — тут ей удержу нет.
— Грибы? — повторил Клаус. — Так ты миколог?[5]
 |
Фиона улыбнулась, и глаза её за стёклами треугольных очков удивлённо расширились.
— Вот уж не думала встретить кого-нибудь, кто знает это слово. Кроме меня. Да, я миколог. Грибами я интересуюсь всю свою жизнь. Если будет время, я покажу тебе мою микологическую библиотеку.
—
— Мы
— А по-моему, флиртуете! Так точно!
— Не пора ли тебе рассказать, что дало исследование карт? — посоветовала Клаусу Вайолет, знавшая, что для него куда приятнее обсуждать карты приливов, чем свою личную жизнь.
Клаус бросил на сестру благодарный взгляд и показал какое-то место на карте.
— Если мои расчёты правильны, — сказал он, — то сахарницу унесло по тому же притоку, что и нас на санках. Господствующие течения ведут именно сюда, где начинается море.
— Значит, её тоже вынесло в море, — предположила Вайолет.
— Думаю, да, — подтвердил Клаус. — Судя по карте, отлив несёт сахарницу от Воскресного Берега в северо-восточном направлении.
— Тонуть? — спросила Солнышко, имея в виду что-то вроде «Не упадёт ли сахарница на дно океана?»
— Она слишком мала, — сказал Клаус. — Океан находится в постоянном движении, и предмет, который падает в море, может оказаться в нескольких милях от места падения. Приливы и течения в этой части океана потащат сахарницу мимо Архипелага ГУЛАГа, а потом прямо к Заурядному Коралловому Рифу, не заворачивая в этой точке, которая на карте помечена буквами «А. А.». Капитан, вы не знаете, что значат эти буквы? Похоже, там какое-то плавучее сооружение.
Капитан вздохнул и покрутил кончик загнутого уса.
— Так точно, — с грустью произнес он. — «Ануистл Акватикс»[6] — Морской Исследовательский Центр, основанный Грегором Ануистлом, известным ихнологом[7], братом мужа Жозефины. Но все это дела давно минувших дней. А куда сахарница направится дальше?
Бодлеры с удовольствием послушали бы про Центр еще, но приставать к капитану с расспросами не стали. Клаус показал на овальное пятнышко на карте и продолжал докладывать:
— Меня смущает это место. Видите — овал рядом с «Ануистл Акватикс»? Здесь стоят буквы «Г. Г.», но больше никаких объяснений нет.
— Г. Г.? — повторил капитан Уиддершинс и задумчиво пригласил усы. — Никогда не видал такого овала на такой карте.
— Тут есть ещё кое-что загадочное. — Клаус всмотрелся в овальное пятно. — Внутри пятна две стрелки, и они показывают в разных направлениях.
— Возможно, течение здесь раздваивается, — предположила Фиона.
Вайолет нахмурилась:
— Это лишено всякого смысла.
— Мне тоже непонятно, — признался Клаус. — По моим расчётам, сахарницу должно было принести именно в это место. Но куда её повлечёт дальше, не могу представить.
— Думаю, надо взять курс на Г. Г., что бы эти буквы ни значили, — сказала Вайолет, — и увидеть это место своими глазами.
—
— Солнышко помогла мне приготовить рагу из рыбы, через несколько минут будет готово, — успокоил капитана Фил. — Солнышкины зубы очень пригодились, она ими накрошила варёную картошку.
— Флош[8], — заметила Солнышко, что означало «Не беспокойтесь, я их вычистила перед тем, как использовать в качестве кухонной утвари».
— Рагу? Так точно! Звучит восхитительно! — вскричал капитан. — А как насчёт десерта? Самая главная пища в течение дня — десерт! Таково моё мнение! Хотя, собственно, это не пища! Так точно!
— Сегодня наш единственный десерт — жвачка, — ответил Фил. — У меня немного осталось со времён лесопилки.
— Я, пожалуй, откажусь от десерта, — сказал Клаус. С тех пор как он столько натерпелся на лесопилке «Счастливые Запахи», жвачка у него вызывала отвращение.
— Йомхьюлдет, — проговорила Солнышко. Она имела в виду «Не волнуйтесь — мы с Филом готовим для вас десерт-сюрприз на завтрашний вечер». Но, естественно, лишь брату с сестрой было под силу понять её оригинальную манеру выражаться.
Едва Солнышко успела произнести своё загадочное слово, как капитан Уиддершинс отскочил от стола и завопил:
— Так точно! Господи помилуй! Священный Будда! Чарлз Дарвин! Дюк Эллингтон! Так точно! Фиона — останови двигатель! Так точно! Куки, выключай плиту! Так точно! Вайолет, проверь, отключено ли телеграфное устройство! Так точно! Клаус, сложи все материалы вместе, чтобы не разлетелись! Так точно! Спокойствие! Действуем! Быстро! Не паниковать! На помощь! Так точно!
— Что происходит? — спросил Фил.
— В чем дело, отчим? — спросила Фиона.
На этот раз молча капитан показал на экран на стене субмарины. Экран выглядел как лист миллиметровки, светящийся зелёным светом. В центре экрана ярко выделялась буква «К».
— Похоже на гидролокатор[9], — заметила Вайолет.
— Это и есть гидролокатор, — отозвалась Фиона. — Мы по звукам определяем приближение другого подводного судна. Буква «К» символизирует «Квиквег» и…
Она вдруг ахнула, и Бодлеры посмотрели, куда указывала её рука. На самом верху экрана возник ещё один светящийся символ, и он двигался по экрану вниз в стремительном темпе, иначе говоря, прямо к «Квиквегу». Фиона не стала объяснять, что этот зелёный знак значит, и Бодлеры не осмелились спросить. Это был глаз, он вперился в испуганных волонтёров, шевеля длинными тонкими ресницами, торчащими во все стороны.
— Олаф! — прошептала Солнышко.
— Ну, наверняка утверждать нельзя, — сказала Фиона, — но лучше следовать командам отчима. Если это субмарина, то на ней тоже должен быть гидролокатор. Если «Квиквег» будет бесшумным, нас не обнаружат.
— Так точно! Скорее! — скомандовал капитан. — Тот, кто колеблется, — пропал!
Никто не счёл нужным добавлять «или та» к личной философии капитана, все бросились заглушать звуки. Фиона вскарабкалась наверх по верёвочной лестнице и отключила стрекочущий мотор. Вайолет снова легла на платформу и, оказавшись под телеграфным устройством, выключила его. Фил и Солнышко бросились в кухню и выключили плиту, чтобы пассажиров не выдало бульканье кипящей похлёбки. А Клаус с капитаном собрали все материалы в одно место, чтобы на столе ничто не шуршало и не дребезжало. За какие-то секунды на лодке стало тихо как в могиле, а все волонтёры молча застыли у стола, вглядываясь в тёмную воду за стеклом иллюминатора. По мере того как на экране глаз приближался к букве «К», из воды все выше поднималось нечто диковинное, становясь все отчётливее по мере приближения. Скоро стало окончательно ясно, что это тоже подводная лодка. Но таких лодок Бодлерам никогда не приходилось видеть даже в самых мудрёных книжках. Субмарина была намного больше «Квиквега», и, когда она оказалась совсем близко, дети прикрыли себе рты рукой, чтобы их не выдал вырвавшийся вздох ужаса.
Чужая субмарина имела вид гигантского осьминога с громадным металлическим куполом вместо головы и двумя большущими иллюминаторами вместо глаз. У настоящего осьминога, разумеется, восемь ног, но у этого было гораздо больше. То, что на экране гидролокатора выглядело как ресницы, оказалось узкими металлическими трубками; они торчали из тела осьминога и шарили в воде, отчего к поверхности стремглав мчались тысячи пузырьков, как будто испугавшись подводного чудовища. Осьминог подплыл ещё ближе, и все шестеро пассажиров «Квиквега» застыли как статуи, надеясь, что чужая лодка не обнаружит их. Странное судно подошло так близко, что внутри одного из глаз осьминога Бодлеры увидели неясную фигуру — высокую и тощую, и, хотя больше разглядеть ничего не удалось, они не сомневались, что у фигуры одна бровь вместо двух, грязные ногти вместо чистых и опрятных и вытатуированный на левой щиколотке глаз.
— Граф Олаф, — не удержавшись, шепнула Солнышко, и тут же фигура в иллюминаторе дёрнулась, как будто этот еле слышный шёпот позволил засечь «Квиквег».
Выпустив новый фонтан пузырьков, осьминог подплыл ещё ближе, и казалось, вот-вот одна из ног сейчас заскребёт по наружной стенке «Квиквега». Бодлеры посмотрели вниз, на шлемы, которые оставили на полу, и заколебались — не пора ли их надеть, вдруг лодка развалится. Фиона схватила отчима за руку, но капитан Уиддершинс молча покачал головой и опять показал на экран. Глаз и буква «К» уже чуть не наехали друг на друга. Но не на это показывал капитан.
 |
На экране появился третий объект, светящийся зелёным, — ещё крупнее двух первых: огромная изогнутая труба с маленьким кружком на конце ползла к центру экрана; словно змея. Но на змею она была не похожа. Маленький кружок точно влёк за собой огромную изогнутую трубу в сторону «Квиквега» и перепуганной команды, и, по мере приближения к глазу и букве «К» труба все больше выглядела как вопросительный знак. Бодлеры с ужасом взирали на этот новый объект, приближающийся к ним в зловещей тишине, и им чудилось, что вот-вот их поглотит тот самый вопрос, на который они все время ищут ответа.
Капитан Уиддершинс снова показал на иллюминатор, и дети увидели, как осьминог остановился, словно тоже заметил третью фигуру. Его щупальца заработали с бешеной скоростью, и он ретировался, иначе говоря, «исчез из поля зрения глядевших в иллюминатор, удирая прочь от „Квиквега"». Бодлеры молча смотрели на экран гидролокатора и следили за тем, как вопросительный знак гонится за светящимся зелёным глазом, пока оба объекта не исчезли с поля экрана и «Квиквег» не остался один. Шестеро пассажиров подождали ещё минутку, а потом с облегчением перевели дух.
— Уплыл, — выдохнула Вайолет, — Граф Олаф нас не обнаружил.
— Я знал, что все обойдётся. — Как всегда, Филу не изменил его оптимизм. — И вообще Олаф, возможно, был в хорошем настроении.
Бодлеры не стали объяснять ему, что у их врага хорошее настроение бывает только в тех случаях, когда ему удалось привести в исполнение один из своих коварных планов или когда громадное состояние, доставшееся Бодлерам, должно вот-вот оказаться в его неопрятных руках.
— Что произошло, отчим? — спросила Фиона. — Почему он удрал?
— Что это была за третья фигура на экране? — поинтересовалась Вайолет.
Капитан покачал головой:
— Нечто очень скверное. Может быть, похуже Олафа. Я же говорил вам, Бодлеры, существует зло, какого вам даже не вообразить.
— Нам и воображать не надо, — возразил Клаус. — Мы его только что видели на экране.
— Подумаешь, экран, — отозвался капитан. — Экран ведь просто оборудование, правда? Был такой философ, он говорил, что вся жизнь лишь игра теней. Люди просто сидят себе в пещере и наблюдают, как движутся тени на стене. Так точно! Тени чего-то более значительного, грандиозного, чем они сами. Так вот, этот экран служит для нас чем-то вроде стены в пещере, и он показывает нам отражения чего-то гораздо более могущественного и устрашающего.
— Не понимаю, — проговорила Фиона.
— Я и не хочу, чтобы ты понимала. — Капитан обнял её за плечи. — Потому и не говорю тебе, чем так важна сахарница. В этом мире водятся тайны такие ужасные, что юным существам лучше их не знать, даже когда тайны подступают все ближе! Так точно! Как бы то ни было, я хочу есть! Так точно! Будем мы наконец обедать?!
Капитан снова затряс колокольчиком, и Бодлеры словно очнулись от глубокого сна.
— Сейчас подам рыбное рагу, — объявил Фил. — Солнышко, помогай!
— Я включу двигатели. — И Фиона начала карабкаться по верёвочной лестнице наверх. — Вайолет, в ящике стола полно ложек и вилок. Может, вы с братом накроете на стол?
— Да, конечно, — отозвалась Вайолет, но, повернувшись к брату, нахмурилась: средний Бодлер стоял как вкопанный и с сосредоточенным видом вглядывался в карту приливов. Глаза его за стёклами очков блестели так ярко, что напоминали светящиеся знаки на экране локатора. — Клаус! — окликнула Вайолет.
Клаус, не отвечая, отвёл взгляд от карты и обратился к капитану Уиддершинсу:
— Может, я и не знаю, чем важна сахарница, но я только что вычислил, где она находится.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |