"Приключения ведьмы" - читать интересную книгу автора (Ефиминюк Марина)

Глава 10

Итак, Совет приехал в Фатию, чем несказанно усложнил нам жизнь. Сергия, к моему неудовольствию, подселили к нам. Когда он появился на веранде с дорожной торбой в руках, я онемела и его радостного возбуждения совсем не разделила. После долгих уговоров он все-таки вылечил измученного, убитого горем Петушкова и тот сразу же отправился «на ковер» к Магистру Леониду.

Вернулся Ваня далеко за полночь, пьяный и мрачный больше всякой меры, заперся в своей комнате, отказавшись идти на контакт. Почти всю ночь мы с Паном стучались к нему и орали во все горло, что потеря магических степеней еще не повод уходить в глубокое подполье, ответа так и не дождались, зато перебудили весь дом.

На следующее утро похмельный Петушков вышел на веранду, залпом выпил стакан браги, буркнул, что де я разрушила его и без того нелегкую жизнь, и, прихватив бутыль с остатками браги, ушел в свою комнату заливать горе.

Я и Пан чувствовали себя маньяками, отнявшими у ребенка конфетку, и теперь снедаемыми чувством запоздалого раскаянья впали в уныние. В это время от Магистра вернулся Сергий, мы набросились на него с расспросами о Ваниной судьбе. После долгих уговоров, тот все же рассказал, что лицензию и степень Ване оставили, а «за выставление адептов Совета Магов Словении в дурном свете» выставили из дружных рядов оных, и теперь Ванятка оказался безработным магом четвертой степени, предоставленным самому себе. Лично я посчитала такой исход положительным, потому как теперь в свободном полете Петушков мог зарабатывать гораздо больше, нежели при Совете. На мои такие рассуждения Сергий только хмыкнул и предложил промолчать.

Потом он завел долгий и мучительный для меня разговор.

–Ась, – начал он, – как вы доехали?

–Нормально, – пожала плечами я, не догадываясь, к чему он клонит.

–А не случилось ли чего-нибудь странного в пути? – не отставал Сергий.

–Слушай, Сергий, – разозлилась я, – ты считаешь похищение у нас ребенка не странным событием то, что же тогда, по-твоему, странно?

–А с тобой ничего странного не случалось? – продолжал он допрос.

Я онемела. Что Сергий имеет в виду? Бабочку? Эта мысль напугала меня и растревожила, только не Сергий, его не может это интересовать, он не может знать об этом. Или может?

Я посмотрела на друга по-новому. Может быть, ему тоже что-нибудь известно? Все вокруг что-то знают, вокруг меня происходит круговерть тайн, но я остаюсь в полном неведении. Сергий выжидательно смотрел мне в глаза и ждал ответа.

–Нет, – наверное, слишком резко отозвалась я. – Со мной случилась самая большая странность в моей жизни – после всех злоключений я выжила, более того практически не пострадала, если не считать пары синяков.

–Пан мне сказал, что вы с Петушковым нашли Фурбулентус, – задумчиво произнес Пострелов, – меня это удивило. Фурбулентус капризен, дается в руки не каждому, а вы вот смогли взять его.

У меня сразу отлегло от сердца, его просто заинтересовал меч, меч всех интересует. Еще бы, живая легенда в руках девчонки. Я облегченно вздохнула, как я могла подумать плохо о лучшем друге, никогда он меня не обманывал, никогда не предавал и всегда выручал из всех переделок, в какие я попадала по собственной глупости.

–Я тебе его потом покажу, – улыбнулась я ему и поцеловала в щеку.

Возвращение делегации намечали на конец марта, и это была самая отвратительная новость с момента приезда Магистров в Фатию. С одной стороны я очень соскучилась по Марфе, а с другой, приехав в Фатию, я, словно, добралась до дома, и неприветливая Словения осталась в прошлом. Остаться в Данийе казалось практически невозможным, в единственной немногочисленной общине людей в провинции Ненэлии жили в основном маги, прежде служившие в Совете, теперь они трудились на благо новой родины. Я же трудиться не могла, вернее, могла, но не умела, и все мои немногочисленные способности заключались в умении штопать носки и варить манную кашу. Впервые в жизни, я пожалела, что так и не стала хорошей травницей.

Я поделилась своими переживаниями с гномом, тот сначала отмахнулся, мол, не беспокойся, тебе и так не дадут отсюда уехать, по крайней мере, живой и здоровой. Потом понял, что шутка не удалась, и придумал замечательный план – сбежать в Ненэлию, под покровом ночи пересечь границу и попросить там убежища от Совета, потому как после всех наших неприятностей на родине нам век воли не видать.

Судьба оказалась щедра и в скором времени представилась возможность попасть в Ненэлию на вполне законных основаниях. Почти всю территорию крохотной Ненэлии, состоящей из одного города, занимало огромное озеро. Город ютился по берегам, огибая озеро плотным кольцом. Самая маленькая, независимая от Фатии провинция единственная приняла под свое крыло людей и позволила им жить и работать на благодатной земле, хотя и сама страдала от перенаселения. В основном Ненэлия жила отдыхающими данийцами, которые приезжали сюда на недолгое время поплавать в теплом озере, покататься на водных драконах, поползать по горам у границы провинции или же сходить в игорные дома, да и просто почувствовать себя богатеями, позволяющими потратить пару сотен золотых за выходные.

Раз в году в Ненэлии собирались представители всех провинций, здесь проходила ежегодная данийская женская спартакиада. Безусловно, много лет назад в соревнованиях принимала участие и мужская половина, только последние очень быстро поняли, что гораздо приятнее смотреть на стройных девушек в открытых купальниках, нежели самим потеть на беговых дорожках. Естественно, словенская делегация, состоящая из одних мужчин, не смогла пропустить такое событие.

Ванятку, сидящего в глубокой депрессии, соблазнить полуобнаженными данийками не удавалось, мы долго долбились в дверь комнаты и уговаривали поехать с нами, ответом нам было ледяное молчание.

–Ваня, – заорал отчаявшийся гном, с ужасом думая о пребывании пары дней в моей компании, – поехали, а вдруг перед Советом выслужишься, и они тебя снова на работу возьмут!

Через секунду дверь отварилась, и на пороге появился Петушков в помятой рубахе, с трехдневной щетиной, опухший от бесконечной пьянки, и хмуро кивнул, соглашаясь на поездку. Перед отъездом Пантелей на несколько часов уехал на хозяйском скакуне, вернулся задумчивый и очень озабоченный, и сразу отказался ехать, сославшись на неотложные и трудноразрешимые дела в Фатии.

Чтобы добраться до Ненеэлии утром решили тронуться в путь с ночи, возглавлял нашу группу Магистр Леонид, к всеобщему изумлению перед самым отъездом к нам присоединился Арвиль Фатия, проигнорировавший собственную спортивную команду, победительницу спартакиады прошлого года. Я наотрез отказалась ехать верхом и, уютно устроившись в повозке, проспала всю долгую дорогу.

–Аська, просыпайся! – услышала я голос Сергия, он по-хозяйски тряс меня за плечо. Я с трудом разлепила глаза, сладко потянулась и села. – Вылезай! – поторопил он меня.

Щурясь от утреннего солнца, я вылезла из повозки и осмотрелась. Мы стояли перед симпатичным особнячком с маленьким окошками, широким мраморным крыльцом с колоннами из белого камня, изукрашенными резьбой.

Воздух здесь был свежий и сладкий, легкий ветерок растрепал мои и без того спутанные кудри. Вокруг рос большой парк, огромные буйно цветущие клумбы с маленькими фонтанчиками в виде пышнотелых девиц с веслами в центре. Я оглянулась, длинная широкая аллея парка вела к совершенно невообразимой конструкции. Через еще неснятые леса можно было рассмотреть разноцветные ассиметричные стены, четыре тонкие подпорки, на которых держалась конструкция, и золотые, блистающие на солнце, купала.

–Что это? – удивилась я, с детской непосредственностью тыча пальцем в архитектурного уродца.

–Это новый храм, – из-за моей спины произнес Арвиль. Я резко обернулась, уткнулась носом ему в грудь и ужасно сконфузилась от его присутствия.

Отойдя на пару шагов, я протянула:

–А почему у него нет ни одной параллельной стены?

–Это у местного архитектора Эсмаила такое воображение, – хмыкнул Властитель.

–Уж очень буйное, – заметила я, отворачиваясь и делая вид, что продолжаю рассматривать храм, даже начала тереть подбородок, чтобы придать себе умный вид.

–Я думал тебе понравится, – хмыкнул Арвиль.

–Это еще почему? – взвилась я.

–Вы похожи – он тоже немного чокнутый! – шепнул он мне в ухо.

–Что?

Но Фатиа расхохотавшись, отошел к Магистру Леониду. Я с возмущением посмотрела на Ваню и Сергия, с нескрываемым интересом следящих за нашей с Властителем беседой. Они безрезультатно прятали широкие на пол-лица улыбки и делали вид, что обсуждают поездку.

–Чего ржете! – насупилась я, и непроизвольно отыскала взглядом широкую спину Арвиля.

В это время к нему подошел парень, и я затаила дыхание. Мир сразу куда-то отдалился и превратился в размытый фон для него, в голове у меня заиграла музыка, а время, казалось, замедлилось. Он был мечтой, сказкой, Марусей Распрекрасновой в мужском обличии: высокий, с черными вьющимися волосами, небесно-голубые глаза блестели на скуластом лице с однодневной, по последней моде, щетиной. Я не могла отвести взгляда, стояла, как дура, с открытым ртом и любовалась на него, как на драгоценную вазу Астиафанта. Красавец радостно улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов, и заключил Арвиля в дружеские объятия. Тут-то я поняла, что мне в этой стороне ничего не светит, это был сам Властитель Ненэлии – Арман Ненэлия.

–Ась, – Сергий легко толкнул меня в плечо, – ты чего? Я тебе уже пять минут аукаю!

–Он прекрасен! – едва слышно прошептала я, чувствуя, как на глаза от наплыва чувств наворачиваются слезы.

–Кто? – рявкнул над ухом приятель, начисто разрушив сладостное наваждение.

–Арман.

–Вехрова, – Сергий схватил меня за руку и потащил к повозке, – Властители все красивы, посмотри на Фатиа, он тоже недурен собой!

–У твоего Фатиа, Аська, – вклинился в разговор Ваня, – слишком женственный подбородок.

–Я думаю, его очень расстроит твое мнение! – рявкнула я.

–Хватит, – осек спор Пострелов, – помогите лучше из повозки мечи достать. Ненэлия, конечно, свой парень, но Леонид ни в жизни не пропустит радость официального приветствия.

Когда суетящийся народ, наконец, успокоился и выстроился для приветствия, а Магистр Леонид, несколько волнуясь, повторял про себя заученную со вчерашнего вечера речь, я стояла с согнутыми коленями, нагруженная мечами, с трудом удерживая их в руках, и пытаясь дозваться хотя бы кого-нибудь, дабы избавиться от ноши.

–Вам помочь? – раздался приятный низкий баритон. Я увидела лишь носки начищенных сапог и с облегчением вздохнула:

–Да, пожалуйста.

Моментально вручив груду железа, нечаянному помощнику, подняла глаза и потеряла дар речи. Прямо передо мной, улыбаясь и прижимая мечи к груди, стоял Арман Ненэлия. Я так растерялась, что, пробормотав: «Простите!», попыталась выхватить их обратно. В результате мы обнимали мечи с двух сторон и рассматривали друг друга, он с легким удивлением, я смущенно.

–Арман, – представился он, отпуская одной рукой мечи.

–Асия, – я с трудом вывернулась и пожала его пальцы своими ослабевшими, – очень приятно.

Я в раю? Да, точно, я в раю! Я лечу! Я влюбилась! Какая приятная слабость в коленях, какой душевный подъем!

–Вехрова, ты куда, курица, делась? – раздался гневный крик Сергия. – Тащи сюда мечи, сейчас Армана приветствовать будем.

Я почувствовала, как багровею от шеи до волос, и за ушами тоже.

–Я пойду, – пролепетала я, – приветствовать Вас, – я осеклась, догадавшись, что снова ляпнула глупость и, прочистив горло, добавила: – да.

Дальше шел торжественный завтрак. Я сидела на самом дальнем от Армана краю стола; не могла отвести от него влюбленного взгляда и с открытым ртом ловила на лету каждое его слово, совершенно не понимая о чем, он говорит, и улыбалась каждой фразе, как улыбается мамаша, когда ее дитятко начинает наивно рассуждать о взрослых вещах. Есть не хотелось, зато хотелось вскочить на стол, перелезть по тарелкам и салатницам на другой его конец, крича: «Пошлем их всех к черту, дорогой, останемся одни! Нам никто не нужен!»

–Аська, – услышала я злобный шепот Сергий, – прекрати так на него пялиться, это уже становиться неприличным! Да, на тебя все смотрят!

Я воровато скользнула взглядом по осуждающим лицам, похоже, все кроме чавкающего Петушкова, поглощающего слабосоленую семгу, заметили мое состояние легкого помешательства.

После такого пренеприятного открытия, я не могла дождаться окончания обеда, чтобы скрыться подальше от внимательных глаз.

После завтрака нам устроили короткую прогулку по городу. Улицы в Ненэлии широкие, светлые, много зелени и цветов, вокруг дорог клумбы с розовыми кустами, их деликатный и тонкий запах витал в воздухе и щекотал ноздри. Дома здесь стояли на высоких подпорах, беленькие с огромными окнами, черепичными крышами, они казались карточными домиками, готовыми улететь с первым порывом ветра.

Напротив таверны, прямо на улице под брезентовыми навесами выставлены круглые деревянные столики и стульчаки. Хозяин, завидев нашу процессию, выбежал на дорогу и, жестикулируя руками, предлагал зайти отобедать.

Нам встречались важно прогуливающиеся отдыхающие в коротких портах и цветных вышитых рубахах и с огромными кошельками на поясе.

Нас с Ваней и Сергием расквартировали в один постоялый двор, справедливо полагая, что только они смогут со мной ужиться. Кроме нас здесь проживала лишь молодая пара, беспрерывно целующаяся и погруженная в собственное семейное счастье. Комната моя у меня сразу вызвала тошноту и желание спрятаться в кладовке. Мне показалось, что я попала в фиалковую теплицу. Фиалками были разрисованы стены, фиалки были на простынях, на занавесках и даже на подоконнике стояли бархатные фиалки в горшках.

Я сидела перед зеркалом с подоткнутым под рамку лубяным изображением «Веселых Баянов» и удрученно рассматривала свое отражение. Глазки каре-зеленые, с желтыми пятнышками, нет бы, были карие или зеленые, а то двухцветные, ну, я даже согласна бы была на два разноцветных глаза: один карий, другой зеленый, а то нет! Волосы, как всегда, непослушной кудрявой гривой торчат в разные стороны, особенно корявая кудряшка стоит прямо на темечке, я поплевала на ладонь и попыталась ее прилизать, но вихор незамедлительно встал перпендикулярно голове. Я плюнула. И отчего бог не наградил меня внешностью Маруси Распрекрасновой, стала бы Мисс Словения, приехала бы в Ненэлию с дипломатической миссией и окрутила Армана. Арман... какое сладкое имя, и сам он нежный и сладкий, как эльфийский молочный шоколад...

–Вехрова! – заорал Ваня под дверью, для профору он даже грохнул по ней кулаком. – Давай быстрее, все собрались, только нас с тобой ждут!

Я подскочила, поспешно вытащила из дорожной сумки гребень и яростно провела им по волосам. Когда я, натужно сопя и ломая зубцы, вытаскивала гребень из шевелюры, Ваня, не выдержав, заглянул в комнату и обомлел:

–Ты что делаешь? Совсем рехнулась?

Я подняла на него полный страдания взгляд:

–Красоту хочу навести.

–Чего хочешь?

–Влюбилась я, – прошипела я, дергая гребень. Ваня понятливо кивнул, и, резко выдернул его, оставив в волосах добрую половину зубцов. Я взвизгнула и со слезами на глазах посмотрела на выдернутый клок.

–В Фатиа? – сдержанно поинтересовался Петушков.

–Ваня! – рявкнула я. – Я похожа на дуру, которая может влюбиться в другого дурака.

Петушков засмущался и неопределенно пожал плечами.

–Сам ты такой! – обиделась я. Расчесанные, с горем пополам, волосы стали пышнее, а я похожей на цветущий одуванчик.

Когда мы подъехали к томящейся на солнце компании из нескольких адептов, Магистра Леонида и Сергия, нас уже встретили недобрыми взглядами. У меня возникла настойчивая потребность провалиться сквозь землю.

–Аська, – подъехал ко мне Сергий, – ты, что с собой сделала?

–Расчесалась, – буркнула я.

–Ты стала похожа на чучело! – резюмировал приятель, оглядев меня с ног до головы.

–Вот спасибо! – прошипела я. – Я все волосы на расческе оставила, а ты меня тут стыдишь!

К нам присоединились Арман с Арвилем; мы с Ваней и Сергием замыкали процессию, и я с наслаждением рассматривала широкие плечи и сильную спину Властителя Ненэлии. Первым пунктом нашей экскурсии стоял тот самый замысловатый храм перед Домом Властителей. К этому моменту часть лесов сняли, и уже два из четырех разноцветных ассиметричных боков радовали глаз.

–Это храм нашему богу здоровья и спорта Рональдо, – торжественно произнес Арман, с гордостью кивая на косую постройку.

Вокруг раздались восхищенные охи и вздохи, тихие похвалы храму и его создателю.

–Какой еще Рональдо? – зашептала я Сергию. – Я думала, данийцы в бога не верят.

–Это твой Фатиа ни во что не верит! – ответил тот. – Все храмы порушил, а у остальных с десяток всяких божков.

–По замыслу конструктора, храм держится на четырех подпорах, что символизирует четыре богини – Альфу – здоровья, Бету – силы, Гамму – боевого духа и Дельту, – что за Дельта, он так и не сказал, наверное, сам забыл. – Если убрать одну подпору, то весь храм рухнет, – продолжил Арман.

Магистр Леонид внимательно слушал, кивал на каждом слове, вытягивал губы трубочкой и шевелил бровями.

–Когда храм откроют? – задал он вопрос, чтобы показать, что хотя бы он из всей нашей бригады внимает Властительским словам.

–Храм будет торжественно открыт в первое утро после ежегодной женской спартакиады, победительница внесет первую лампадку.

Мы поехали по длинной аллее парка.

–Слушай, Пострелов, – недоумевала я, – а зачем строить храм, боясь, что он рухнет в один распрекрасный момент?

–Не понять нам их данийскую психологию, – протянул вместо Сергия Ваня.

Экскурсия продолжалась уже добрых два часа, нам показали сеть таверн «Ешкин кот», специализирующихся на народной данийской кухне и даже заставили съесть какое-то зажаренное животное, с мерзким запахом и отвратительным вкусом. Я подозреваю, что это и был пресловутый кот Ешки, пожертвованный нам на стол.

Потом мы увидели гигантских размеров мельницу, а в пекарне рядом с ней каравай хлеба размером с добрый бочонок. Посещение пивоваренного завода прошло особенно оживленно, дегустация местного пива так увлекла магов, что они уже решили никуда оттуда не уходить и завершить экскурсию в соседней распивочной. Ситуацию спас Магистр Леонид, не принимавший участия во всеобщем веселье из-за обострения язвы желудка и вытолкавший уже поднабравшихся подопечных на свежий воздух. После того, как нам показали кузницу и лубяной портрет кузница, по приданию выковавшего Фурбулентус, мы, наконец-то, отправились в общину людей, живущих в отдалении от города.

Маленькая деревенька была совсем не похожа на Ненэлию, словно мы за сотни миль от Словении оказались в самом ее сердце. Добротные срубы с расписными наличниками и высокими крылечками, деревянные заборы и широкие ворота, кусты сирени в палисадниках, дороги не мощенные, накатанные и пыльные. Встречать нас вышли почти все жители, они тепло улыбались, как старому знакомому пожимали руки Магистру Леониду и Арману, с испугом поглядывая на серьезного Арвиля Фатиа, даже здесь, в тихом уютном уголке, не теряющего марку Властителя.

Я горела и надеялась навести справки о получении пропуска в великолепную жизнь в Данийе, но как назло возможности такой не представилось. Люди, растроганные и обрадованные, нашим посещением расспрашивали о последних новостях в Московии, о строительстве нового моста в Стольном граде, о котором они узнали из запоздалого газетного листка «Стольноградский вестник», о волнениях вурдалаков, о том, какие крепкие морозы были этой зимой, в общем, обо всем, кроме «зеленой данийской карты».

Нас привели к местной знаменитости – изобретателю Игнатию, когда-то давно он работал в Совете и обещался сделать хорошую карьеру. В чине третьей степени он уехал с делегацией в Данийю и больше отсюда не вернулся, наплевав и на Совет, и на степени. Он был чуть ниже среднего роста, щуплый, с густой бородой и фанатичным блеском в глазах.

Мастерская его, заваленная всяким хламом, представляла собой склад ненужных и выброшенных вещей. Рано по утру, Игнатий вставал и шел собирать по улицам материал для своих изобретений, а потом тщательно укладывал найденные «сокровища» в кучу. Чего здесь только не было: и колесо с поломанной осью от двуколки, и кусочки проволоки, и железный лист, оторванный от стены Дома Властителя, после того, как его фундамент обшили такими листами (теперь Игнатий в душе очень боялся, что Властитель узнает знакомый кусок). Были здесь и гаечки с винтиками, выкрученные из приезжих колясок, и поленья для растопки печи, украденные у кузнеца (это была особенно страшная находка, кузнец Ефрем мужик грозный, за воровство мог и побить). В мастерской навсегда укоренился запах ржавого железа и гари из плохенькой печи.

Нам Игнатий показал совершенно невообразимые вещи: «молоток самозабивалка», «кресло на колесиках», и много такого, чего своим женским умом я была не в состоянии понять, поэтому только стояла и удивлялась.

Но апогеем этого разнообразия оказалась совершенно непотребная штуковина, на которой можно было ездить по улице без лошадей, она так и называлась «телега бесконяга». С известным транспортом ее роднили, только плоская площадка и четыре колеса. На этой самой площадке, на краю, стоял медный чан, в котором плескалась какая-то подозрительная зеленая жидкость, туда на подпорах опускалось колесо, к его оси и двум задним колесам прикреплялись два ремня. Дальше шли две скамейки со спинками, а перед первой стояло странное устройство, именуемое рулем – длинная палка с крестом наверху, рядом торчал шест – тормоз, когда за него тянешь, конструкция останавливалась. Игнатий осторожно провел большой ладонью по гладкой деревянной площадке и начал рассказывать про работу механизма с такой нежностью, словно говорил про любимую женщину.

–Магистр Леонид, – подпрыгивал на месте Игнат, – ездит она с помощью магического генератора, – он указал на котел с зеленой бурдой.

–Как он назвал? – громко прошептала я, обращаясь к Ване, Петушков пожал плечами.

Магистр услышал мой голос и бросил предупреждающий взгляд, предлагая скоренько замолчать. Изобретать резко повернул голову, подскочил ко мне и, схватив за руку, подтащил к телеге, пардон, «бесконяге». Я упиралась, но, несмотря на свое хрупкое телосложение, в руках Игнатия оказалась сила. Он начал объяснять специально для меня, максимально приблизив свое лицо к моему, и размахивая руками, как крыльями:

–Энергия, выделяемая из магического процесса кипения, – он щелкнул пальцами, зеленая жидкость забурлила, – передает крутящий момент на главное вращательное колесо через главный вал и по ременной передачи к колесам. – Понятно? – дыхнул он на меня луковым перегаром.

Я поспешно закивала, страшась, как бы он мне еще чего-нибудь не объяснил, а потом выбежала из мастерской на свежий воздух, подальше от сумасшедшего механика и его изобретений.

Через пару минут ко мне вышел Петушков, вид у него был дурацкий, глаза отражали напряженную работу мысли, переваривающую поток информации.

–Вань, – позвала я его, – ты-то понял?

–Ага, у нее четыре колеса, – хмыкнул тот.

Когда мы возвращались обратно, от жары и новых впечатлений гудела голова, а у меня молоточком стучало слово «ге-не-ра-тор», потом снова «ге-не-ра-тор», «ге-не-ра-тор». Я начала петь песенку, чтобы убрать наваждение, но через строчку вылезал этот злосчастный «генератор»:

От злости я даже плюнула, слово испарилось из головы, и я с облегчением вздохнула.

–Ох, какая конструкция, обалдеть, – причитал догнавший нас Сергий. – Вы видели, сама без лошади! Вы рано ушли, он на ней по мастерской ездил! Надо же какой-то ге-не-ра-тор придумал!

«ГЕНЕРАТОР, ГЕНЕРАТОР, ГЕНЕРАТОР!» – захохотало в голове. Че-ерт!

–Видишь, Сергий, – сквозь зубы процедила я, – какие умы от вас на вольные хлеба утекают! А знаешь отчего?

–И отчего же? – тот приготовился к атаке.

«ГЕНЕРАТОР».

–В Совете платят сущие копейки, от их вида даже мой кот рыдал бы! А ты, Ванятка, все переживаешь, что тебя уволили! Радуйся, что так легко от Совета избавился! Генератор! – добавила я в отчаянье.

–Что? – в два голоса изумились приятели.

–Ничего, – простонала я, – не говорите при мне этого слова!

–Ты про генератор? – съехидничал Ваня.

–Да!

–Хорошо ты больше никогда не услышишь из наших уст слово «генератор», – добавил ухмыляющийся Сергий.

–Бараны! – прошипела я.

Когда вечером меня попросили к Магистру Леониду, я испугалась, уверенная, что Властитель Фатиа все-таки рассказал про наши с Ваней сумасбродства, и нас теперь ждет кровавая расправа. Я так волновалась и дрожала, что торчащая на темечке кудряшка мелко тряслась.

Не чуя под собой ног, я постучалась и вошла на веранду постоялого двора, где жили Магистр Леонид и Арвиль Фатиа, наотрез отказавшийся остановиться в Доме Властителей Ненэлии.

–Асенька, – улыбнулся мне Леонид и ласково подтолкнул к стулу. Мне окончательно поплохело – если не орет, значит, чего-то хочет. – Мы тут подумали, – он неопределенно махнул рукой, на веранде он был один, – и решили: пожалуй, мы примем участие в спартакиаде.

Я непонимающе улыбнулась, «это все хорошо, а я-то причем?»

–В силу того, что ты в нашей делегации одна, так сказать, девушка, а спартакиада женская, – «нет, – заорал во мне внутренний голос, – молчите!» – мы подумали, и я решил, что, – «не говорите мне этого, не надо», – ты будешь участвовать в ней.

«Боже! Я же просила молчать!» Я горестно опустила голову. «Надо было остаться с Пантелеем в Фатии».

–Ну, иди, деточка! – он ласково мне улыбнулся.

–Хорошо, – кивнула я и заявила, – только в случае моей победы Петушкова восстановят в должности!

От такой наглости у Магистра отвисла челюсть. «А ты как думал? Забесплатно только сыр в мышеловке!»

–Я подумаю, – пробормотал он.

Новость Сергия и Ивана развеселила несказанно, они так надо мной потешались, что довели себя до истерики.

–Не представляю Вехрова – в купальнике, – плакал Сергий.

–Да идите вы в болото! – окончательно расстроилась я. – Как я буду соревноваться? Я же маленькая, худенькая, ни одной мышцы!

–Ничего, Аська, – всхлипывал Ваня, – у тебя другие таланты! Зачем тебе мышцы?

–И зачем Петушков я за тебя вступилась? – буркнула я.

–Ты чего? – моментально успокоился Ванятка.

–Тебя снова возьмут в твой Совет, если я выиграю, но я не выиграю, потому что не буду участвовать! – я шумом крутанула стул и уселась на него, положив руки на спинку и уткнувшись в них головой.

–Асенька, правда, что ли? – залебезил Ваня.

–Правда, что ли? – передразнила я и схватилась за голову. – Кривда! Что же мне делать?

Сергий догадался, что приятеля надо спасать, он надолго замолчал. Тишину нарушало лишь жужжание комаров и навязчивое кваканье лягушек, словно мы жили не на берегу озера, а на болоте.

–Меня осенило! – засиял Сергий.

–С чем тебя и поздравляем! – хмуро отозвалась я.

–Когда нам показывали сегодня город, я заметил огромное огороженное поле с полосой препятствий.

Ваня, заинтересованный в моей победе больше меня самой, обрадовался:

–И что там было?

–Было-то? Много чего, – туманно поведал Сергий. – Пойдемте, поглядим. Только там была надпись на заборе «осторожно злые собаки».

–Собаки? – насторожилась я. Собак я не любила и очень боялась.

–Ладно, – кивнул Ванятка, – пойдем, посмотрим на полосу.

Я стала юлить:

–Ну, вы идите, а я вас здесь подожду!

–Аська, быстро! – рявкнул Петушков.

Сергий оказался отвратительным проводником, мы колесили по ночным оживленным улицам, возвращаясь, все время в одно и то же место – наш постоялый двор, каждый раз мы следовали в разные стороны и каждый раз оказывались у дома. К середине ночи мы сумели-таки выбраться из «заколдованного круга» и заплутали в огромном парке. Мы точно помнили, как ехали по вымощенным желтыми кирпичами дорожкам, и вот стояли посреди поляны, а впереди темнела совершенно непролазная неухоженная чаща, какую и найти-то во Властительском парке практически нереально.

За время наших поисков я смогла обдумать сложившуюся обстановку. Если я действительно смогу выиграть спартакиаду, то у меня появиться реальный шанс остаться в Ненэлии, хотя бы потому, что ни одна подданная Словении не проходила полосу препятствий... до конца.

Когда я окончательно измучилась и перестала прикрывать широкие зевки, перед нами из ниоткуда выросла глухая кирпичная стена.

–Он, – кивнул Сергий. Мы облегченно вздохнули и спешились.

–Сергий, а где ты видел надпись про собак? – зашептала я и прислонилась к стене, через дырку пытаясь рассмотреть в темноте поле. Раздался дикий лай, на меня пахнуло смрадом, и прямо перед моим носом щелкнули собачьи зубы. Я отпрянула и повалилась на мокрую от росы траву, с ужасом вслушиваясь в царапанье когтей по стене и лай, больше похожий на рев.

–Я туда не пойду! – заявила я. Сердце билось, как у мышки.

–Тише, Аська, – прошипел Ваня. Он хлопнул в ладоши, и все моментально смолкло. Псы, секунду назад кидающиеся на стену, спали.

–Давай, Аська, ты первая, лезь! – скомандовал Ваня, подставляя сцепленные ладони, чтобы я могла забраться.

–А почему я первая? – возмутилась я.

–Потому что на дерево лез я, в тележке ехал я, с работы выгнали тоже меня! Лезь на стену и помалкивай!

Кое-как, кряхтя и ругаясь последними словами, я вскарабкалась на стену, повисла на руках и спрыгнула на землю, зацепившись рукавом о торчащий крюк. Ткань треснула, и вырванный кусок остался сиротливо белеть на стене.

На первый взгляд препятствия меня не испугали, а скорее озадачили, преодолеть их обычная девушка смогла бы едва ли. Я подошла к перегородке с огромными мишенями в десяти метрах от линии старта.

–Ребят, – всхлипнула я, пытаясь удержать слезы разочарования, – я стрелять из лука не умею!

–Зато бегаешь хорошо! – подбодрил меня Иван и похлопал по плечу.

Мы прошли дальше, за стеной прятались длинные беговые дорожки и заканчивались они высокой темнеющей вдалеке стеной.

–Сергий, – позвала я приятеля, – а стена – это финиш?

–Нет, – хмыкнул он, – финиш во-он там, – он неопределенно махнул в сторону линии горизонта, – а это препятствие. Видишь, веревка мотается, вот по ней и наверх!

–А вниз? – застыла я с ужасом.

–А как вниз непонятно, – отозвался из темноты Ваня, – тут даже выступов нет!

Надежда победить махнула голубым платочком и легко упорхнула в небытие. Я разозлилась:

–Если все думают, что я умею летать, то глубоко ошибаются. Спешу Вас уведомить, что я только бегать умею. Вот как сделаю ноги с вашей спартакиады, и кто будет за меня отдуваться? Наверное, Советник Леонид купальник натянет и побьет все прошлогодние рекорды!

Петушков решил, во чтобы то ни стало, вернуться на работу в Совет, и если бы для этого надо было за ночь натренировать мартышку танцевать польку, он бы это сделал, а уж обучить меня стрелять из лука он обещал за пару часов.

На следующее утро тяжелые тренировки начались с того, что Ваня и Сергий с самыми гнусными улыбками бесцеремонно вломились ко мне в комнату в начале шестого и вылили на меня ведро ледяной воды, заявив, что это обязательная часть подготовки. Пока я материлась и отплевывалась, сидя в луже на постели, они неприлично хохотали, разбудив молодую парочку счастливо спящую за стеной.

На заднем дворе установили самодельную мишень, мне всучили в руки огромный пудов в двадцать лук, взятый на время у местного сторожа, в молодости занимавшегося охотой. Я с трудом удерживала его в руках и шаталась от его веса из стороны в сторону.

–Ребят, – заканючила я, – может, поменьше найдете? Он же, изверг, больше меня!

–Настоящие мужики не ноют! – ударил меня Ваня по плечу, а у меня подогнулись колени, и я едва не рухнула в траву.

Ваня покачал головой, бросил страдальческий взгляд на Сергия, прислонившегося к забору и наблюдающего за сим безобразием с пакостной улыбочкой.

–Смотри! – Ваня забрал у меня лук, легко натянул тетиву и плавно выпустил стрелу, попав ровно в десятку. – Понятно?

Я неуверенно кивнула, после тяжести лука у меня мелко тряслись руки, и все еще подгибались колени. Лук перекочевал обратно ко мне, я проделала те же самые манипуляции, но стрела даже не думала лететь, а упала мне под ноги. Парни закатили глаза.

–Чего рожи корчите? – взвилась я. – Говорю же, что не умею стрелять! А, может, дротики покидаем? – я надеждой посмотрела в Ванино бледное лицо.

Но Петушков был непреклонен, через три часа тренировки, стрела, описав зигзагообразную дугу, воткнулась в забор в сажени от мишени.

–Вехрова, – облегченно вздохнули приятели, – стреляй хотя бы так!

От нагрузки у меня болели руки, и ныла спина.

–Смешно вам, да? – едва не плакала я.

–Так, – распорядился Сергий, – теперь бег.

–Какой, к черту, бег, – простонала я, – я еле на ногах держусь. Бегать только через мой труп! Слышишь, Ваня, через... – слова застыли на моих устах.

Ваня с трудом тащил за ошейник из сарая огромного лохматого рвущегося из его рук пса, с нездоровым голодным блеском в глазах.

–Аська, он тебе это устроит! – услышала я, неотрывно глядя на оскаленную пасть чудовища, ехидный Ванин голос.

–Бобик, фас! – заорал, как бешеный, Петушков, тыча в меня пальцем, и разжал руки.

Я застыла от изумления, глядя на то, как на меня с громким лаем несется сто пудовая туша, а потом развернулась и припустила прочь со двора. Бегала я от него кругами, ловко уходила и виляла, сбивая чудище с толку хитроумными маневрами, пока не додумалась забраться на огромный дуб, почувствовав, как рядом с моей пяткой щелкнули острые, как бритва, зубы.

–Гады! – заорала я. – Когда спущусь, вы об этом пожалеете!

–Если спустишься! – съехидничал Ваня. Они с Сергием забрались на забор, чтобы пес их не покусал по ошибке.

–Ага! – продолжала я. – Попробуйте сами спуститься, тренеры чертовы!

–Запросто! – расхрабрился Ваня и спрыгнул на землю. Бобик увидел сие недоразумение и с диким рыком кинулся в его сторону.

Адепт ругнулся непечатным словом и, как ласточка, взлетел обратно.

–Ну, что умники, доигрались? – разозлилась я. – Кому только в голову пришла такая гениальная идея?

Ребята переглянулись, творчество было явно коллективным, и им совсем не хотелось признавать, что они сваляли дурака.

–Ась! – крикнул Сергий. – Его надо отвлечь!

–И что ты предлагаешь?

–Тебя в качестве приманки.

–Ну, уж нет. Сами эту кашу заварили, сами и расхлебывайте! – от возмущения я махнула руками и едва не свалилась вниз. Страшно было не само падение, а радостно подставленная пасть. Да, уж теперь я понимаю, каково было Сидорику тогда на груше!

От отчаянья я сняла с ноги сапог и кинула в пса. Тот поймал его на лету, и начал методично жевать.

–Оставь мой ботинок, чудище! – орала я. Обувь надо было срочно спасать. Я сняла второй и точным броском попала прямо в голову Бобика. Пес такой мерзости со стороны поверженной и уже сдавшейся жертвы не ожидал, выпустил пожеванный сапог, и со злобным лаем начал кидаться на дерево.

–Аська, ты его только разозлила! – заорал Сергий.

Именно в этот момент размашистой походочкой во двор вплыл Фатиа. И что он здесь только забыл?

–Осторожно, – заорали мы в три голоса, – злая собака!

Арвиль понял не сразу, что происходит. Сначала он увидел меня, сиротливо прижимающуюся к дереву, потом Ваню с Сергием, прилипших к забору и сиротливо подгибающих ноги, а только потом страшного Бобика, несущегося на него со скоростью эльфийского жеребца. Я даже и не подозревала, как быстро может бегать Властитель Долины Фатии. Уже в следующую секунду он сидел на ветках соседней березы, причем сам не понимая, как забрался на такую высоту по гладкому белому стволу.

–Кто это? – выдохнул он.

–Бобик!

–А где вы его взяли?

–У сторожа, – отозвался адепт. – Аську решили к соревнованиям подготовить!

–Шутники! – заорала я в ответ. – Он уже сожрал мои сапоги.

–А никто тебя не заставлял кидать их прямо ему в пасть! – обиделся Иван.

На этом история не закончилось. Через несколько минут во дворе появился Магистр Леонид, который решил проверить, как поживают его подопечные в нашем лице. Бобик сообразил, что эта жертва постарше, а потому бегает не так быстро, как предыдущая, и с удвоенной скоростью кинулся на него.

–Что это? – завизжал по-женски Магистр и бросился наутек, демонстрируя удалецкую резвость. – Усыпите его кто-нибудь! – заорал он в тот момент, когда пес его почти настиг.

Странно, мы полчаса ломаем голову, что делать, а до такого простого решения никто не додумался!

Мы с Сергием щелкнули пальцами Бобик, уже прыгнувший на Советника, застыл в воздухе и мешком упал на землю, подняв пыль; и в эту же секунду от моей ворожбы в воздух взмыла сорванная с петель калика. Она описала красивую дугу и с грохотом рухнула у ног Леонида.

–Так, – Магистр откашлялся и отряхнул свою рясу, – слезайте, орлы.

Мы нехотя начали спускаться на землю. Но когда Леонид увидел Арвиля, то потерял дар речи, и забыл, что хотел нам собственно высказать. Он никак не мог поверить, что Властитель, аки мы, дети неразумные, бегал от хвостатого чудовища. Именно это нас спасло от очередного скандала.

Вечером мы решили отметить мои скромные спортивные успехи и счастливое избавление от Бобика и отыскали самую дешевую на берегу озера таверну, где продавали разливное вино местного производства. Маленький обеденный зал был переполнен, очевидно, место имело успех. С трудом отыскав столик в самом углу, рядом с кухней, мы уселись и тут заметили сторожа, хозяина Бобика. Он сидел, подперев рукой щеку, и с грустью рассматривал ополовиненную бутыль.

Его можно было понять, когда мы обратно принесли несчастное чудовище, завернутое в белую простыню, сторож решил, что Бобик отбросил лапы и так обрадовался, что расцеловал нас. Потом, через пару часов, песик проснулся злее прежнего и едва не перегрыз хозяину глотку, пса тоже можно понять, не каждый день вас так дурачат. Мужик в миг сник и предложил нам деньги за рецепт питья, коим мы усмирили Бобика, когда мы печально пожали плечами, то сторож слезливо предложил усыпить «изверга» на веки вечные, хотя из сострадания к нему. Мы отказались, и теперь хозяин запивал свое горе в таверне.

–Ну, за успех! – Сергий поднял тяжелую кружку с рябиновым вином.

Я кивнула, мы выпили.

–Аська, – предупредил меня Ваня, – ты особенно не налегай, а то завтра все наши жертвы окажутся напрасными.

–Они и так окажутся напрасными, – промямлила я, закусывая, – потому что я умру на этой полосе препятствий еще на первой версте.

–За это надо выпить, – глубокомысленно изрек Сергий.

Мы выпили, закусили, глотнули вина и еще, выпили опять и снова. В результате, я поняла, что моя голова поворачивается гораздо быстрее, чем позволяет зрение, в руке два стакана, а на душе так хорошо, что хоть пой. Я всех люблю и вокруг одни друзья.

–У меня гениальная идея! – икнул Ваня.

–Такая же, как с Бобиком? – попыталась съехидничать я.

–Лучше! А пойдемте богу Рональдо помолимся, чтобы Аська живая после соревнований вернулась.

Сергий согласно кивнул.

–Только нам надо жертвоприношения, – спохватилась я, полагая, что данийцы язычники и должны подносить богам дары.

–Ничего, Аська, мы винца возьмем! – успокоил меня Сергий. Его круглое лицо покрылось нездоровыми красными пятнами.

Встать оказалось сложно, пол уходил из-под ног и очень быстро приближался к носу. Я поняла, что упала и отбила подбородок, только после того, как меня подняли обратно. Квадратики паркета двоились, дверей оказалось целых четыре. Я со всего размаху ударилась о косяк и ругнулась непечатным словом.

В конце концов, мы вывалились на улицу. Прохлада остудила разгоряченные щеки, я полной грудью вдохнула ночную свежесть, качнулась и схватилась за Петушкова, чтобы не упасть.

–Ох, – поднял глаза Ваня, – какая ночь звездная!

Я посмотрела на четыре луны.

–И лунная.

Мы обнялись и направились в сторону центра города. Хитрые тропинки парка уходили из-под ног, поэтому мы шли по мокрой траве. В чернильной мгле было не видно не зги, моя попытка сделать светильник закончилась провалом, в небе загорелось неопределенное месиво желтого цвета. Я махнула рукой, легкие искры вспыхнули над нашими головами и тихо осели пеплом на землю.

На площадь вступили с залихватской песней, которую каждый исполнял на свой мотив:

–Плакала береза, желтыми листами,

Плакала осина кровавыми слезами... – орала я, что было мочи.

–Вот он! – заголосил Ванятка, тыча пальцем в храм. За сегодняшний день со здания полностью сняли леса, приготовив к завтрашнему открытию. Оно радовало глаз асимметричными стенами, золотыми куполами и замысловатыми рисунками.

–Красота! – протянул Сергий.

Я глотнула вина, набрала побольше воздуха в легкие и заорала:

–Бог Рональдо, сами мы не местные, спортивной подготовки у нас нет. В соревнованиях никогда не участвовали! Помоги нам, чем можешь, хоть победой, хоть силушкой!

–Ась, а ты уверена, что правильно молишься? – остановил меня Сергий, схватив за руку.

–А если знаешь как нужно, что молчишь? – удивилась я, передавая ему бутыль.

–Может надо о стену бутылку разбить? – предложил адепт.

Мы переглянулись, в словах Пострелова, несомненно, имелся резон. Выпили еще по глотку, а потом Ваняшка со всего размаху метнул бутыль в разрисованный бок храма. Тот почему-то задрожал. От благоговейного ужаса мы отбежали подальше и все трое упали на колени.

–Он нас услышал! – прошептала я, подхватываемая религиозным порывом.

В этот момент, стены затряслись, раздался тихий хруст переламываемых балок, конструкция почти беззвучно складывалась, как картонная коробка. В небо поднялось облако пыли. Хмель моментально выветрился из головы, мы вскочили и отбежали подальше, остановившись на шикарной клумбе у фонтана, я сглотнула и шепотом спросила:

–Ваня, ты же не мог сбить несущую ось обыкновенной бутылкой. Или мог? – я испуганно посмотрела на Петушкова, тот расширенными от ужаса глазами наблюдал, как рушатся тонкие расписные стены, проваливаются купала, обклеенные сусальным золотом, сыпется мусор и куски штукатурки. Нам под ноги упал кусок разноцветной стены. Я зашлась кашлем, через мгновение над обломками некогда великолепного храма, полета фантазии архитектора, клубился слабый туман.

–Помолились, блин! – выдавил из себя Сергий.

–Что теперь будем делать-то? – осторожно поинтересовалась я.

Сергий тяжело вздохнул, прикрыл глаза и махнул руками, в воздухе повис тяжелый запах жасмина. Кисти рук приятеля полыхнули красным, и храм начал выстраиваться заново, вставали на место стены, слетались куски фресок, вырастали купала. Здание стояло, как новое, только под неописуемым углом к горизонту, чтобы его рассмотреть пришлось наклонить влево голову.

–Ты думаешь, не заметят? – с сомнением разглядывала я кривую постройку.

–Чокнулась? – буркнул Сергий. – Слава богу, если до открытия достоит!

Мы молча смотрели на восстановленное безобразие и не знали, что к этому добавить. Я опустила глаза и увидела расписной кусочек стены рядом с нашими ногами.

–А давайте это отметим! – вдруг предложил Ваня. – Аська браги наколдует.

Предложение это в нашем нервозном состоянии показалось заманчивым. Подобрав деревяшку и стирая тем самым последние следы преступления, мы вернулись на постоялый двор.

Лучше бы я не просыпалась. Глаза резануло дневным светом, во рту пересохло и горело, а голова походила на чугунный котел. С хриплым стоном я перевернулась на другой бок, взгляд уперся в кружку воды, заботливо оставленную около кровати. Я схватила ее слабой дрожащей рукой, глиняный край застучал по зубам. Вода начала разливаться, попадая на подушку и рубаху, но я все же смогла сделать несколько глотков живительной влаги. Никогда я не испытывала такого упоения от простой колодезной воды, с каждым глотком чувствуя, как стихает пожар в горле. Я с трудом поднялась, пол ушел из-под ног, и я сделала непроизвольное танцевальное па.

Ванятка сидел на веранде шибко зеленый и помятый, вокруг него витали фимиамы перегара. Петушков задумчиво смотрел в окно на серое затянутое облаками небо, на раскачивающиеся от порывов ветра деревья, и что-то прихлебывал из кружки. Настроение у него было отвратительное.

–Да, уж, Аська, – протянул он, бросив на меня хмурый взгляд из-под бровей, – ночью дождь прошел, как ты там по грязи будешь бегать?

–Не знаю, как я, вообще, буду бегать, – прохрипела я.

Я забралась с ногами на лавку, завернулась в одеяло, меня всю трясло.

–Слушай, ты себя в зеркало видела? – бесцветным голосом спросил приятель.

–Нет, я умывалась с закрытыми глазами, чтобы не пугаться.

–Ну, посмотри.

Я посмотрела в начищенный до блеска серебряный поднос и охнула: отражение радовало огромной шишкой на лбу, от столкновения с косяком, и синяком на подбородке.

–Да, уж, погуляли, – пробормотала я и хлебнула из протянутой мне Ваней кружки огуречный рассол.

Мы с трудом оделись и поплелись на поле, с особым смаком проклиная тот день, когда согласились поехать в Ненэлию.

На поле, не смотря на противный моросящий дождик, стягивался весь город. Мы с Ваней шли, низко опустив головы, и разглядывая мокрые камни под ногами. Ветер распушил мои непослушные пряди, выбившиеся из заплетенной по случаю соревнований косы. В голове вместо мыслей варилась каша, а во рту стоял противный металлический привкус. Огромные ворота стадиона, гостеприимно распахнутые для всех желающих, открывали вид на поле, по краю которого выросли разноцветные шатры с гербами провинций Данийи, откуда прибыли участницы.

Мы поискали глазами наш шатер, но вместо этого увидели развивающееся знамя на шесте с гербом Стольноградского Совета Магов Словении и сиротливо кутающихся в легкие летние плащи адептов. Рядом переминался с ноги на ногу Магистр Леонид, на его круглом блестящем лице застыло беспокойство. Под тихие шепотки в спину и любопытные взгляды, мы подошли к ним.

–Вы, почему так долго? – накинулся на нас Магистр.

Его скрипучий голос вонзился ножом в больную голову, мы с Иваном болезненно поморщились.

–Что с вами? – удивился Леонид, заметив наш болезный вид.

–Мы простудились, – сипло промычала я, мечтая об одном: сделать большой глоток холодной упоительно сладкой воды, образ оказался настолько ярким, что я непроизвольно сглотнула, пытаясь смочить пересохшую глотку.

–Где Сергий Фролович? – не унимался Советник.

Мне вспомнился приятель, сладко храпящий на полу рядом с кроватью в одном сапоге и с одной стянутой брючиной портов, нежно обнимающий пустой бутыль из-под браги.

–Он тоже простудился, – кашлянул Ваня после долгий раздумий.

Советник чмокнул губами, приобретя постное выражение лица. Мол, такой важный день, а вы посмели заболеть. Он тяжело вздохнул, покачал головой в такт своим грустным мыслям и печально посмотрел на меня:

–Скидывай одежду! – скомандовал он.

Я поежилась от порыва холодного ветра, и начала стягивать влажную от непрекращающегося, редкого дождя рубаху и грязные порты, кожа моментально покрылась пупырышками, а меня затрясло, как осенний листик. Адепты с интересом рассматривали мои худые костлявые телеса, упакованные в миниатюрный купальный костюм.

–Чего уставились? – рыкнул Петушков, стянул с себя плащ, пахнущий потом и теплом, и накинул мне на плечи, не обращая внимания на то, что подол его обмакнулся в грязную лужу.

В это время раздался грозный свисток, я дернулась. В желудке противно заурчало, а пить захотелось с двойной силой.

–Вань, может водички? – жалобно прошептала я.

–Какой водички? – рявкнул Леонид. – Перед соревнованиями пить не рекомендуется!

В это время из шатров начали выходить участницы, дамы высокие, спортивные и загорелые. Я среди них казался пони-уродцем, затесавшимся в стройные ряды эльфийский лошадок.

Из палатки провинции Фатии вышла черноволосая красавица, следом за ней Властитель. Заметив меня, Арвиль радостно отсалютовал, Леонид поклонился, а мы с Ваней одновременно сплюнули на землю. Меня окончательно замучила жажда, я сглатывала противную тягучую слюну, и мечтала о кружке с водой. Мне принесли тряпку с номером, я посмотрел на цифру: 13. «Ну, Боже мой, кто бы сомневался, что мне достанется несчастливое число»!

–Привяжи, – велел Ваня. Я проследила за участницами, все привязывали номера на руки, я попыталась пристроить его на плечо, ткань обвернулась в два раза. Ваня хмыкнул, выхватил у меня номер и связал концы бантиком у меня на талии.

–На старт! – заорал рефери, молодой повеса в белом кафтане, надетом по случаю праздника спартакиады.

–Ну, ни пуха, ни пера! – Ваня подтолкнул меня к стартовой линии. Я увидела, как к ней приближаются остальные участницы, некоторым я доставала едва до плеча, я разволновалась:

–Я не пойду! – решительно заявила я, останавливаясь.

–Иди! – Ваня подтолкнул меня в спину.

–Нет! – я уперлась ногами в хлюпающую водой землю. – Они меня порвут!

–Ты обещала! – напомнил Ваня. – Ты мне должна рабочее место! Иди!

«Шантажирует!» – со злостью подумала я, и жалобно оглядываясь на суровые лица своих болельщиков, посеменила к старту. Желание хлебнуть водички стало практически непереносимым, у меня потемнело в глазах, когда я представила огромное пресное озеро, в которое окунусь, когда закончится эта пытка.

Раздался хлопок, девушки кинулись с места, и, мелькая пятками, побежали к мишеням. Бежали они ладно, кто косолапил, кто вилял бедрами, кто махал руками.

–Вехрова! – истошно завизжал Ваня, распрощавшийся с возвращением на работу. – Беги!

«Так это был старт?» – с удивлением подумала я и сорвалась с места. Чтобы не видеть происходящего, я зажмурилась и едва не перескочила через перегородку перед мишенями. Лук оказался пудов много легче и на два аршина короче, принесенного мне Ваней, от радости я попала пять раз в десятку своей мишени и один раз соседней, кинула лук на землю и побежала дальше. Меня подгоняло ведение огромного чистого озера, полного холодной освежающей воды. Передо мной теперь маячила единственная спина с вытатуированным гербом Фатии. В тот момент, когда фатийка пыталась взгромоздить весь свой вес и рост на стену с помощью тонкой веревки, я легко забралась наверх и спрыгнула на землю, проигнорировав натянутую сетку. Озеро плыло перед глазами, вода манила, жажда усиливалась. Сзади я услышала злобный вопль девушки, и только сейчас поняла, что перегнала потенциальную победительницу. Я бежала, ожидая, когда у меня откроется пресловутое второе дыхание. Как раз в тот момент, когда оно собиралось открыться, прямо передо мной выросли полуметровые ограждения, под ними надо было пролезть по-пластунски. В спину тяжело пыхтела данийка, через прерывистые вздохи, выкрикивающая ругательства. Я упала на колени и, ковыряясь в грязной воде, легко перелезла под натянутыми тросами, и ударилась хребтом только, когда поднималась на ноги.

Впереди показался долгожданный финиш! «Вода! Вода!» – запело у меня внутри. Тут-то о себя дала знать разъяренная победительница прошлого года: она из последних сил догнала меня, и я только почувствовала сильный толчок в спину. Ленточку я так и не разорвала, а проехала под ней на пузе, сладко уткнувшись лицом в жидкую грязь. И так мне было хорошо лежать в этой прохладной, освежающей грязи, так уютно! Благодарная голова не хотела подниматься, уставшее тело ощущало мягкую горизонтальную поверхность, я не слышала ни восторженного визга Советника Леонида, ни расстроенного гудения данийцев. «Вот он рай на земле!» – с блаженством думала я, языком пытаясь лизнуть холодной воды из лужицы у самого рта. Только я до нее дотянулась, как кто-то грубо подхватил меня на руки и подбросил вверх. Затянутое тучами небо приближалось и удалялось, мелькали деревья. Я почувствовала подступающую к горлу тошноту и истошно заорала:

–Вниз! Опустите меня вниз!

Меня поставили на землю, перед глазами все плыло, вокруг кружились радостные лица адептов, среди них вспыхнуло и погасло лицо Петушкова.

–Воды, – простонала я. – Воды.

Меня не услышали и потащили к подиуму для вручения медалей, водрузили на верхнюю ступеньку и рукоплескали, рукоплескали. Я стояла красная, потная, перепачканная в грязи и мечтала только об одном: глотке воды. Большая, круглая медаль, покрытая позолотой, показалась камнем на шее, под ее тяжестью я согнулась, а тело начало ломить. Болело все: руки, ноги, шея, спина, но больше всего болела похмельная голова. Я смотрела красными воспаленными глазами на Властителя Ненэлии и не испытывала ничего, кроме тошноты.

Я плелась с поля, едва передвигая ноги. «Где это видано, чтобы полумертвые победители на своих двоих шли? – возмущалась я про себя. – Я едва не попрощалась со здоровьем, пока бегала за Словению, и где благодарность?!»

Мимо пронеслась коляска с Магистром Леонидом, рядом с ним сидел Сергий, лицо его пепельного цвета выражало страшную муку, его отсутствующий взгляд скользнул по моей сгорбленной фигурке, приятель меня не признал. Пытаясь сдержать слезы обиды, я добрела до постоялого двора, вылила на себя ведро ледяной воды и закрылась в своей фиалковой комнате. Стоило мне смежить веки, как в дверь забарабанили, я услышала радостный вопль Петушкова:

–Вехрова! Пойдем праздновать! Меня на работу обратно взяли!

–Иди в болото! – не открывая глаз, едва слышно пробурчала я и перевернулась на другой бок, сладко засыпая и не обращая внимания на его возбужденные крики.

–Вехрова! Хорош, дрыхнуть! – услышала я над ухом. Я так испугалась, что подскочила, и уставилась на раскрасневшееся лицо Ванятки, свесившегося из раскрытого окна. Петушков источал резкие ароматы свежего перегара, глаза его блестели, а сам он дышал счастьем.

–Петушков в болото! – рявкнула я.

–Чего?

–Пошел в болото! Не видишь, я пытаюсь не умереть?

Ваня обиделся, исчез в проеме окна и уже из сада протянул:

–Меня на работу взяли, пойдем, отметим. Сергий уже там.

Я тяжело вздохнула:

–Петушков, я не буду праздновать, что для нас праздник, то для данийцев горе. Я не хочу выходить на улицу, они подстерегут меня за углом, пришибут оглоблей и отберут медаль! – сквозь наваливающийся сон я несла чушь, надеясь, что приятель уберется восвояси.

–А ты ее под подушкой спрячь!

–Черт! – я сдалась и поднялась с постели.

На улицах было как никогда пустынно, дождик зачастил, а ветер усилился. Я зябко поежилась, повыше подняла воротник куртки и спрятала замерзшие руки в дырявые карманы.

–Храм открыли? – хмуро спросила я у качающегося Петушкова, пытающегося подстроиться под мою семенящую походку.

–На завтра перенесли.

Около входа в нашу излюбленную таверну стояла «телега бесконяга». Я с удивлением уставилась на нее и покачала головой:

–Надо же не боится на ней по городу ездить!

Маленькая таверна оказалась забитой людьми, уточню, именно людьми. Данийцы сейчас прятались дома и доставали из чуланов черные траурные флаги, в знак моей победы.

Здесь собралась вся словенская община, они сидели за огромным столом, сдвинутым из всех маленьких столиков по обеденной зале. Советник Леонид с полной рюмкой в руке говорил заунывным голосом тост, некоторые, не дожидаясь окончания, вероятно, очень длинной и, несомненно, поучительной истории таверна пила и веселилась.

Наше появление встретили бурными овациями, люди повскакивали со своих мест, целовали, хватали за спутанные кудри, а пьяный изобретатель Игнатий, набравшийся под завязку сладкой настойки и напрочь забывший повод веселья, попытался схватиться за мои уши, решив, что я сегодня именинница.

Потом я увидела Фатиа, от удивления у меня отвисла челюсть. Властитель сидел, закинув ногу на ногу, с пивной кружкой, вместо кубка в нетвердой руке, и мутным взглядом рассматривал окружающих. Сергий что-то настойчиво нашептывал ему на ухо, скорее всего, это была скабрезный анекдот, потому как Арвиль вдруг откинул голову и совсем не по властительски захохотал, брызжа слюной. Тут он заметил меня, широко ухмыльнулся и ткнул пальцем в мою сторону:

–Аська, у тебя вся рожа расцарапана!

Я разозлилась, лицо мое, и вправду, представляло страшную смесь синяков и ссадин, к вчерашним боевым ранам прибавились темные царапины на полщеки после соревнований.

–Фатиа, проигрыш празднуешь? – зло бросила я, сверля его раскрасневшееся лицо яростным взглядом.

–Ася! – икнул Магистр Леонид. – С Властителем так не разговаривают! Иди, выпьем.

Я демонстративно отвернулась и подсела к противоположному концу стола.

В разгар веселья мне опять захотелось ласки, тепла сильных мужских рук, а главное свежего воздуха. Пошатываясь и держась за крышку стола, я с трудом поднялась.

–Ты куда, победительница? – заорал на всю таверну пьяный в грабли Сергий.

–Прогуляюсь, – буркнула я. Пока я шла до двери, то моей единственной целью был свежий воздух, но после удара о плавающий перед глазами косяк я подумала: «А поеду-ка я Армана успокою».

Мелкий дождик превратился в настоящий ливень, тяжелые капли падали на землю, пузырили лужи. Темноту прорезал свет из окон таверны, одиноко мокла «бесконяга». Не долго думая, я забралась на нее, едва не свалившись в грязь со скользкой подножки. Дверь таверны со скрипом отварилась, и в освещенном проеме появился Игнат с бутылью в руках, чтобы не рухнуть со ступеней в траву он схватился за косяк. Заметив меня, он с трудом произнес:

–Вы куда собрались? – скорее всего, меня он видел во множественном лице.

–К Арману сер-сер-серенады петь! – я икнула и закрыла рот двумя руками. – Па-па-падвезешь?

–Садитесь, – кивнул Игнат. – Хотя, – он махнул рукой, – Вы и так сидите!

Он быстро забрался на телегу, поерзал на лавке, усаживаясь, и щелкнул пальцами. В котле заурчала и закипела зеленая жижа.

–Впе-впе-вред! – прокричала я. Мы поехали, изобретатель намертво схватился за управляющую крестовину и сфокусировал взгляд на темной дороге.

–Меня! Меня подождите! – я с трудом повернулась и увидела бегущего правильным зигзагом Петушкова. Он со всего размаху обрушился на дно телеги так, что затрещали колеса, и выдохнул, – догнал!

–Ох, ребята, – прогудел Игнат, – много вас, а «бесконяга» только четверых выдержит.

Я безрезультатно попыталась посчитать сколько «нас» сидит на лавке: я, раз, и Ваня, два, Ваня, раз, и я, два. Я задумалась, получалось как раз четверо: я, еще раз я и два Петушкова. «А кто же тогда телегой рулит?» – задалась я вопросом.

Ощущения были странные: привычной, как у лошади тряски не было, но на камнях и ухабах подбрасывало и качало, пришлось схватиться за края лавки, чтобы меня случайно не выкинуло за борт. Сбоку мелькали темные мокрые деревья, в лицо летели капли дождя и дул яростный ветер.

–Кучер! – заорал сзади Ваня. – Поддай!

Игнат неопределенно кивнул и щелкнул пальцами, жидкость закипела еще сильнее, деревья и дома замельтешили перед глазами, дождь бил наотмашь. Я подскакивала, как на пружине, к горлу подступила тошнота, зажимая одной рукой рот, другой я вцепилась в скамью.

–Еще! – подстегивал пьяный Петушков.

–Не могу, – Игнат пытался перекричать грохот колес по каменной дороге, – боюсь, заклинит!

Потом он неожиданно для себя щелкнул пальцами, нос «бесконяги» приподнялся, словно сама телега собиралась взлететь. Я завизжала, забыв про тошноту. Мы поехали под гору, не успев повернуть к Властительскому парку, я заголосила еще громче.

–Аська! Замолчи! Уши закладывает! – кричал сзади Ваня.

Но я ничего не могла с собой поделать, глядя на то, как Игнатий остервенело, выпучив глаза, крутит в разные стороны рулевую крестовину, испуганный вопль сам вырывался из моего горла.

–Тормози! – взвизгнула я.

Изобретатель схватился за палку с тормозом и с силой потянул ее, раздался скрежет, и рычаг остался у него в руках, Игнат недоуменно уставился на него не в силах понять, что произошло. Потом разжал пальцы, и бесполезный шест улетел в чей-то палисадник. Мы неслись на бешеной скорости по тихой зеленой улице, за нами, оглашая половину берега озера, несся грохот, мой визг и лай собак.

–Ты по городу ездил? – заорала я в ухо Игнатию.

–Только по мастерской, – услышала я вопль, в этот момент он вывернул руль, и спас нас от столкновения с толстым стволом дуба. Жидкость из чана выплеснулась, попав на Ванин плащ и прожигая его.

–Горю, горю! – заорал адепт.

Тут случилось страшное: руль у телеги отвалился. Мы с Игнатием от ужаса зажмурились и обнялись. Секунда, глухой удар о дерево. Казалось, я находилась в свободном полете целую вечность, потом, приминая своим телом кусты, свалилась на землю, проехала на спине пару метров и остановилась, ухватившись за траву. Я тихо лежала, пытаясь понять, целы ли кости, осторожно пошевелила ногами, потом руками.

–Вы там живы? – не поднимаясь, позвала я.

–Да, – отозвался из кустов глухим голосом Петушков.

Я кое-как поднялась и, хромая, направилась к месту катастрофы. Разбитая вдребезги телега, лежала на боку, из четырех колес осталось одно и все еще продолжало сиротливо крутиться. Зеленая жидкость вытекала из чана и, смываемая дождем, текла в ручейках воды. Игнатий стоял на коленях, скорбно опустив подрагивающие от сдерживаемых рыданий плечи, с зажатым в поцарапанных руках крестцом руля.

–Мне очень жаль, – прошептала я.

–Мне тоже, – шмыгнул он носом. – Пойдем?

Он повернулся, по его худым щекам текли слезы и пропадали в нечесаной бороде. Втроем мы горестно пошагали обратно к таверне на поминки его уникального изобретения, навсегда потерянной «бесконяги». На сегодня серенады любимому Арману отменяются.

Я открыла глаза, в комнату падал золотистый свет солнца, через открытые окна доносилось пение птиц, сквозь ветви яблонь виднелось чистое голубое небо. Я приподняла голову, и меня тут же накрыла волна боли. После соревнований и ночной катастрофы тело ломило, а после пьянки в пересохшем рту стоял неприятный луковый привкус. Я попыталась вспомнить, чем закончился вечер, но обычно услужливая память никак не хотела работать. Как телегу разбили – помнила. Как выпивали за упокой ее души, уже смутно, а вот дальше абсолютный провал, большая черная дыра. «Что же было?» – я застонала, перевернулась, уютно уткнулась в теплую мужскую подмышку и закрыла глаза.

Что?!

Я подскочила на аршин, и, обернувшись одеялом, с грохотом рухнула на пол. Подниматься и смотреть, кто лежит на соседней половине кровати, не возникало никакого желания. Я рассматривала пыльные доски пола под кроватью и пыталась осознать, в чем одета. Я скосила глаза на высовывающуюся из-под одеяла руку, на мне была незнакомая полосатая мужская сорочка. Я сглотнула, решаясь посмотреть, кто там, осторожно выглянула из-под кровати и наткнулась на хмурый взгляд темно-карих глаз Властителя провинции Фатии.

«Люди, что же это такое делается?» – завизжал испуганный внутренний голос.

–Привет, – выдавила я, стараясь не смотреть на обнаженные властительские телеса, и почувствовав, как у меня начинают гореть уши.

–Привет, – ответил он хрипловатым после сна голосом.

Я облизнула пересохшие губы, выпучила глаза и задала мучивший меня вопрос:

–Ты, случайно, не знаешь, что я делаю в твоей кровати?

Арвиль вытянул губы и свел у переносицы брови, похоже, до этого момента он таким вопросом не задавался. Он молчал, я тоже молчала, время шло. Судя по всему, Фатиа и сам не знал, как я забрела в его спальню, более того, в его кровать.

Я неловко встала, кутаясь в одеяло:

–Ну, я, пожалуй, пойду? – я бочком попятилась к двери.

Арвиль рассеянно закивал. Сбросив одеяло, я схватила свои вещи, в художественному беспорядке разбросанные по полу, и стремглав вылетела в коридор в одной рубахе, прижимая к своей груди ворох одежды, и только тут, прислонившись спиной к двери, перевела дыхание. Внезапно до меня донеслись тяжелые шаркающие шаги – в самом конце коридора появился Магистр Леонид, облаченный в ночную сорочку и ночной колпак с рисунком веселеньких поросяток. Я округлила глаза и так же быстро вернулась в комнату, захлопнув за собой дверь.

Увидев меня на пороге, Фатиа вопросительно поднял брови.

–Я выйти не могу! – горячо прошептала я, кое-как натягивая на себя порты и стягивая с себя широкую рубаху Властителя. Я бросила ее ему в лицо, прислонилась ухом к двери, слушая шаги, а потом кивнула:

–Я ушла!

Я снова оказалась в полутемном с единственным окошком коридоре. Стоило мне двинуться, как Магистр Леонид, напевая под нос, появился в противоположном конце коридора. Я развернулась и заскочила в спальню. Завидев меня, Фатиа закашлялся и выдавил:

–Ась, ты прости, но я все равно ничего не помню!

–Да, знаю я! – рявкнула я, забыв про конспирацию. – Там Леонид, аки призрак, по коридору гуляет туда-сюда. Я выйти не могу!

–Может через окно? – предложил Властитель.

Идея мне понравилась, я натянула сапоги, села на подоконник и посмотрела вниз, прикидывая высоту. Дом был одноэтажный, упадешь – ничего не сломаешь.

–Пока! – махнула я рукой и перемахнула в сад, приземлившись в мягкую траву на колени. Воровато озираясь, на цыпочках я прошла к углу дома, и нос к носу столкнулась с Советником. Он успел накинуть кафтан, но оставался в своем забавном ярком колпаке. В горле у меня моментально пересохло, я, как нашкодившая школьница, спрятала руки за спину, опустила голову и залилась ярким румянцем от шеи до волос. У Леонида брови поползли на лоб от удивления, меня он никак не ожидал увидеть именно в этом саду в столь ранний час.

–Гуляю! – быстро отозвалась я, предупреждая ненужные расспросы.

В этот момент до нас донесся громкий шепот Фатиа:

–Аська, ты еще здесь? Ты свою куртку забыла!

Я вскинула голову и испуганно уставилась в ошарашенное лицо Магистра.

–Вчера вечером в таверне забыла, – выдавила я из себя. – Он ее забрал, а я за ней пришла, без курточки холодно, – для наглядности я даже начала растирать свои руки.

–Ты когда ночью раздевалась, под кровать ее бросила! – продолжал между тем Властитель.

Я зажмурилась, а Леонид нервно закашлял, деликатно давая понять о своем присутствии.

–Так ты не одна?! – раздался возмущенный вопль Фатиа. – Могла бы сказать! Так запалиться!

Все! Занавес! Как говорит Ваня? «Пойду, повешусь на дереве перед Домом Властителя, может, полегчает».

–Ну, я пойду?

Магистр неуверенно кивнул, я осторожно обошла его, сохраняя уважительное расстояние, а потом припустила до дома быстрее, чем когда за мной гонялся незабвенный Бобик.

Сергий и Иван, опухшие и недовольные, сидели на веранде, дышали прохладным свежим воздухом и мирно похмелялись рассолом.

–Идиоты! – завизжала я, налетая на них, как нежить на монашек.

–За что? – изумился Ваня, прикрывающий от сыплющихся ударов на его гудящую голову.

–Зачем к Фатиа ночевать отпустили?! – я влепила Сергию подзатыльник, тот подавился рассолом и нервно закашлял:

–Ты что, шутишь?

–Если бы! – всхлипнула я, растеряв весь боевой запал и садясь на стул. – Открываю глаза, а он рядом лежит, смотрит, как сыч, голодными глазами. Что было – не помню, что делать – не знаю. Ну, я в окошко, а там Леонид по саду бродит!

Я закрыла лицо руками и зарыдала.

–Попали! – сдавленно прошептал Ваня, а потом подошел ко мне и начал успокаивать, гладя меня по нечесаным вихрам, – ну, ладно, хватит уже, хватит.

Я кое-как успокоилась, умыла красное от слез лицо, переоделась в чистую рубаху, и мы отправились на открытие храма, заранее понимая, что это обратится катастрофой. Мне, как победительнице спартакиады, выпала честь занести на алтарь первую лампадку. Страшась быть присыпанной обломками стен, я еще на поле, сразу после вручения, под умиленные взгляды данийцев, посчитавших меня милосердной к их традициям, отказалась от этого права в пользу фатийки. Плевать я хотела на их традиции, я за свое и без того слабое здоровье боялась.

Площадь перед храмом, заполненная до отказа разряженным в лучшие одежды радостным народом, гудела. Мы остановились в парке рядом с фонтаном, уселись на поручни и стали ждать, когда монументальная постройка рассыплется и прахом развеется по воздуху. Праздник уже начался, я увидела, как по красной ковровой дорожке ко входу шла торжественная процессия, рослая фатийка в белых легких одеждах с распущенными по плечам волосами несла маленькую глиняную плошку с тлеющими угольками, сзади нее на почтительном расстоянии следовал красавец Арман. У меня от безысходности на глаза навернулись слезы, не видать мне теперь Ненэлии, как своих ушей.

–Мальчики, – всхлипнула я, – что же теперь делать?

Фатийка и Властитель остановились рядом со ступенями кособокого храма, вся площадь в один момент непроизвольно склонила голову влево, чтобы получше рассмотреть незабываемую красоту и великолепие душераздирающего зрелища.

–Братья мои! – заговорил Властитель звучным голосом, толпа моментально стихла и, затаив дыхание, внимала его словам. Я подняла голову, на наспех сколоченной деревянной трибуне для особо важных гостей рядом с Магистром Леонидом сидел Арвиль, он хмуро смотрел на толпу, ничего не замечая вокруг.

–Аська, – хохотнул Сергий, – обрати внимание, Властитель Фатии выглядит каким-то задумчивым. Не знаешь к чему бы это?

Он переглянулся с прячущим ехидную улыбку Петушковым.

–Заткнись! – зашипела я, сглатывая горький комок. «Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, почему Властитель Фатии выглядит задумчивым! А Вы каждый день просыпаетесь в одной кровати с лохматой похмельной девицей, с момента вашего знакомства орущей во всю глотку, что не переносит Вас на дух? Но главное, Вы не помните, как это получилось!»

–Мы ждали этого дня три долгих года! – продолжал свою речь Арман. – И теперь, – он показал рукой на храм, – он готов!

–Слушай, Ась, – зашептал мне в ухо Иван, – я чего-то не пойму: ты серенады ехала петь Арману, а в постели оказалась с Фатиа. Это мода такая?

–Господи! – взвыла я. – Заткнись! Заткнитесь оба! И без вас тошно!

–Эта молодежь, эти нравы, – глубокомысленно изрек Сергий. Парни переглянулись и расхохотались.

–Идиоты! – буркнула я, отодвигаясь от них.

–Мы открываем этот храм, – вещал Властитель Ненэлии, – и ставим первую свечу, – он начал подниматься по ступеням, стены задрожали.

–Пойдем отсюда! – одними губами скомандовал Сергий. Мы поспешно скрылись в кустах, и когда практически покинули парк, раздался громкий срежет и оглушительный визг толпы.

–Началось, – вздохнула я.

Советник Леонид себя ждать не заставил, он залихватски въехал во двор на коляске, подняв облако пыли. Еще на ходу спрыгнул на землю и поднялся на веранду. Глядя на его перекошенное от ярости пунцовое лицо, подрагивающие лощеные щеки, мы застыли от предчувствия надвигающейся грозы. Леонид тяжело дышал, сжимал кулаки, потом бросил свое рыхлое тело на стул и схватился за свои торчащие вихры.

–Вехрова, – буркнул он, – браги намешай!

Я застыла в нерешительности, переводя испуганный взгляд с Петушкова на Сергия. Сергий кивнул на графин с водой. Я наполнила стакан, провела над ним ладонью и там уже плескалась мутная семидесятиградусная жидкость. Магистр выпил одним глотком, крякнул, обтер губы рукавом и прошипел:

–Что ж вы делаете, стервецы? Вы знаете, во сколько Совету обойдется новый храм?

У меня сердце ушло в пятки, я спрятала дрожащие руки за спину и сделалась багрового цвета.

–А мы здесь причем? – Сергий неумело изобразил удивление.

–Молчать, мальчишка! – вдруг заорал Магистр, и стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнул графин, стакан и яблоки на большом блюде. – От этого храма заклинаниями за версту несет! Я чуть от запаха жасмина не задохся, задОхнулся, тьфу, – он плюнул, – задохнулся!

Я вжала голову в плечи и тихонечко села на стул.

–Победителей не судят! – тоненько прошептала я и покосилась на Магистра, тот вытаращился в мою сторону, правое веко у него подрагивало. Он медленно встал и вышел во двор, свистнул кучеру и покинул нас с высоко поднятой головой. Когда коляска Леонида скрывалась за воротами, Ваня печально вздохнул:

–Похоже, меня только что уволили заново.

–Ася! – раздался знакомый голос. «Откуда же я тебя знаю?» – подумала я через сон.

–Ася! – «Арман!» я подскочила, как ужаленная, и высунула голову из окна. В темноте сада стоял Властитель Ненэлии во всем своем мужском великолепии и фосфорициировал белозубой улыбкой. – Спишь?

–Что ты! – махнула я рукой и присела, чтобы он не увидел съехавшую с плеч ночную сорочку.

–Предлагаю прогуляться, ты как?

–С удовольствием! – мое лицо расплылось в радостной улыбке.

Я соскочила с кровати, наспех побрызгала водой в сонные глаза, натянула порты и рубаху, провела расческой по кудрям и уже через минуту стояла на ступенях веранды, полная сладостных предчувствий. Арман тихо подошел ко мне:

–Привет!

–Привет, – смущенно улыбнулась я.

Сердце мое пело, желудок приятно сводила судорога, а в голове крутилась мысль, что это неплохой шанс навсегда остаться в Данийе, не доказывая своей «профпригодности».

–Поедем к озеру, – предложил Ненелия. «С тобой хоть в могилу!» Я так энергично закивала, что в воздух поднялась вся сотня кудряшек, Властитель усмехнулся.

Мы ехали на одном коне, окутанные теплой сонной ночью. Я прижималась спиной к нему и жмурилась от удовольствия, ощущая его горячую на своей груди, простите, талии. «Господи, увидела бы меня сейчас Динарка, умерла бы от зависти». Мы подъехали к самому болотистому берегу озера, заросшему камышом и осокой. Земля здесь пропиталась водой, под ногами хлюпало, сапоги увязали. Тишину нарушали оглушительно голосящие лягушки и пищащие над ухом комары.

«Вот тебе и романтика!» – съязвил внутренний голос. Я старалась скрыть разочарование и уселась на холодный камень, кокетливо подобрав под себя ножки, и хлопая ресницами. Арман приблизился ко мне, присел рядом на траву и посмотрел на меня долгим изучающим взглядом.

–Я люблю здесь бывать, – вдруг произнес он в полголоса, – здесь я могу почувствовать себя обычным данийцем, а не красавцем Властителем Ненэлии! Я так устал от этого!

У меня едва не отвисла челюсть. «Они, что, с Фатиа учились обольщать девиц по одной книжке?»

–Ты молчишь? – грустно улыбнулся он и положил мне на коленку теплую большую ладонь. У меня поползли на лоб брови, не хотела бы остаться в Данийе, получил бы по лицу за такую вольность. – Я тебя удивил, – предположил он, его ладонь скользнула по ноге выше, на моих щеках выступили красные пятна, а уши загорели. «Мне нравится то, что он делает?»

Я кашлянула и решила, что нет, не нравится.

–Ты не находишь, что здесь сыровато? – осторожно намекнула я, вставая. Он схватил меня за руку и расстроено прошептал:

–Ты хочешь домой?

Я покачала головой и повернулась к озеру, сделав вид, что любуюсь тихой черной водой с отражающейся в ней луной, прозрачный голубой свет заливал берег и тонкую едва заметную полоску песка. Я скинула сапоги и встала на холодную землю.

Ненэлия подошел ко мне, обнял за плечи и, наклонив голову, снова долгим пытливым взглядом посмотрел в лицо. Его взгляд блуждал от губ до носа, к глазам и остановился на живописном синяке промеж бровей. Я поняла, что сейчас как раз пора прыгать в воду, развернулась и, смеясь, словно лесная нимфа, подняв фонтан брызг, легко сиганула в озеро. Ледяная вода обожгла, горло перехватило, я с трудом удержала вопль, а потом улыбнулась:

–Иди ко мне!

Властитель с сомнением покосился на мою дрожащую фигуру, но уже через мгновение обнимал меня в воде. На меня навалилось предвкушения прекрасного и романтичного, я судорожно перевела дыхание, а он прошептал:

–Ты совсем замерзла, я согрею тебя.

А потом я с расширенными от предчувствия счастья глазами, смотрела, как его красивые губы медленно приближаются к моим. Чувство самосохранения заорало грубым басом, что не стоит этого делать, утром я и так проснулась в чужой постели, и мне это не понравилось. Именно этому чувству я доверяла гораздо более оставшихся пяти, поэтому тихо спросила:

–Ты меня поцелуешь? Да?

Властитель застыл с открытым ртом, а я почувствовала себя последней идиоткой и стыдливо опустила голову.

«Черти что! Я в жизни не жеманничала столько, сколько за последний час!»

Сконфуженные мы вылезли обратно на берег, мокрая одежда прилипла к телу. Меня затрясло с двойной силой. Я ругала про себя непечатными словами все чувства вместе взятые, а заодно и Фатиа, с которым у нас случился такой кордебалет, и стала натягивать сапоги.

–Ася, – позвал меня Властитель, я подняла голову и именно в этот момент его губы коснулись моих. Из головы моментально улетучились все мысли, сапог выпал из ослабевших рук, Ненэлия отстранился, а я так и стояла, прикрыв глаза и выпятив губы.

Все это время, у меня над ухом раздавалось мерзкое пищание, я раздраженно отмахнулась от комара, тот описал правильный круг и с легкостью сел на щеку Властителя. Не долго думая, я размахнулась и треснула Армана по лицу. От неожиданности тот клацнул зубами и пошатнулся.

–Не нравится, так бы и сказала, чего драться-то, – обиженно пробормотал он себе под нос.

Я непонимающе пожала плечами:

–Комар.

Мы приехали к постоялому двору, и, забравшись в сад, словно два влюбленных отрока уселись на лавочку под кустом сирени, аккурат напротив моего окна. Арман взял в свои теплые руки мою подрагивающую ладошку и нежно поцеловал запястье, я, моментально расслабившись, откинулась на спинку лавки. Колоритный вечер обещал не менее колоритное продолжение.

–Как от тебя хорошо пахнет! – пробормотал он, покрывая мои пальцы мелкими быстрыми поцелуями. Я сглотнула, и вспомнила вкусный селедочный хвост, съеденный мной в тайне от приятелей под одеялом в собственной спальне, а потом наволочку, об которую я обтерла пальцы.

Арман начал нежно целовать меня за ушком, я хотела было застонать, но тут раздались поспешные шаги, а потом громкий шепот:

–Вехрова, ты спишь? – голос Властителя Фатии резанул слух. Ненэлия, как раз собирался поцеловать мои сжатые губы, но отстранился, прислушиваясь к шорохам по другую сторону куста. Я сглотнула, чувствуя, как снова заливаюсь румянцем. «Что же это такое? Весь вечер краснею, как кисейная девица!»

–Аська, я вспомнил! – продолжал между тем Арвиль, не подозревающий, что я сижу в компании Армана. Я почувствовала приближающийся приступ нездорового смеха и даже зарыла рот рукой, чтобы не захохотать на весь сад. Воистину, такое может случиться только со мной!

–Аська, я вспомнил, что было ночью, и почему мы проснулись в одной кровати!

От недоброго взгляда Ненеэлии хохот застрял у меня в глотке, а правая щека задергалась. Раздался грохот, очевидно, Арвиль забрался на подоконник, решив посмотреть, почему я так долго не отвечаю и, не удержавшись, плюхнулся на землю, утянув с собой пару горшков с фиалками.

–Вехрова, ты где? – позвал он меня.

Арман тихо встал.

–Фатиа! – сдержано позвал он, под его показным спокойствием бурлил настоящий гнев.

Через секунду Арвиль материализовался из кустов немым укором и карающим за прошлые грехи перстом. Выглядел он смущенным, в волосах застрял цветочек фиалки с моего подоконника. Мы с ним испуганно переглядывались, чувствуя себя по-настоящему виноватыми, Ненэлия перевел взгляд с моего бледного лица, на сконфуженное Фатии, молча развернулся и ушел.

От неожиданности я открыла рот и дернулась за ним, потом остановилась и горестно уселась на скамейку. Плакала моя «зеленая карта» драконьими слезами.

–Фатиа, – простонала я, – сделай так, чтобы тебя искали.

–Не понял? – Властитель неловко подсел ко мне.

–Я говорю, исчезни, – я схватилась за голову. – Кто мне теперь выпишет путевку в Данийю?

–Чего? – вытаращился Арвиль, выглядел он до крайности смущенным и не знал куда деться.

–Пойди, повесься от раскаянья за мою поруганную девическую честь и гордость, и, может быть, я прощу тебя.

–Я тебя не поругивал! – отозвался Фатиа. – Мы с тобой просто спали, – он запнулся, – в смысле ночевали.

Я бросила в его сторону недоверчивый взгляд и демонстративно фыркнула.

–Я тебя пошел провожать, – пустился он пространные объяснения, – только не к тебе, а к себе, ты мне разрешила переночевать вместе с тобой, а потом мы вместе проснулись.

–И ради этого разрушили мою жизнь? – спросила я, не обращаясь ни к кому. – Чтобы сказать, что мы замечательно выспались в одной кровати?

–Я думал, ты переживаешь, – хмыкнул Фатиа.

–Теперь я действительно переживаю! – прошипела я ему в лицо. Арвиль надолго замолчал, потом вдруг вскочил, схватил меня на руку и потащил прочь со двора.

–Куда ты меня ведешь? – вяло возмутилась я, сил сопротивляться не было.

–К Ненэлии, он не дурак, все поймет и простит!

–А я и не собираюсь просить у него прощения! – я попыталась вырваться. – Я просто думала, он поможет мне остаться в Данийе!

Арвиль остановился так резко, что я по инерции налетела на его спину.

–Все равно пойдем! – подумав, объявил он. Впереди появился Дом Властителя с единственным освещенным окном, мы остановились на большой клумбе, втаптывая в землю крохотные цветочки. Луна ушла за тучи, стало темно, как в могиле. Я, страдающая куриной слепотой, силилась рассмотреть высокую мощную фигуру Армана.

–Подожди! – я хлопнула в ладоши, над нашими головами загорелся бледно-голубой светильник. – Где его окна?

–Там, – Фатиа махнул рукой, попав по моей расцарапанной щеке, я взвыла от боли и на долю секунды потеряла контроль за шаром, а тот, словно ожидая этого, метнулся в закрытое окно дома, раздался звон разбитого стекла. Мы изумленно застыли, в этот момент прогремел взрыв, нас отбросило в фонтан, на голову посыпались искры и пепел. Из окон дома вырывалось пламя, и повалил черный дым, из дверей в панике выбегали слуги. Началась бессмысленная суматоха, тащили ведра с водой, пытаясь потушить пожар; налетел ветер, раздувающий огонь и заставляющий его гореть веселее. Уже через несколько минут дом полностью объяло пламя, данийцы в ночных рубахах отбегали подальше. Мы с Фатиа вылезли из фонтана и со стороны наблюдали за общей суматохой.

–Что это? – раздался голос Ненэлии, мы с Арвилем одновременно обернулись. Лицо Армана вытянулась, он указывал дрожащим пальцем на горящее здание.

–Старик, – откашлялся Фатиа, – тут такое дело.

–Вы спалили мой дом! – заорал Властитель Ненэлии, перебивая его.

Сухие доски горели, как спички, листва на деревьях пожухла от жара, белые мраморные колонны почернели от гари. Языки пламени лизали крышу, играли неровными тенями на красивом гордом лице Армана Ненэлии...

Так, выписав мне обратный билет в Словению, закончилась моя первая любовь.