"Прощайте, скалистые горы!" - читать интересную книгу автора (Семенов Юрий Иванович)

ГЛАВА 7

Наступила неожиданная оттепель. Из-под талого снега пробивался жёлто-красный, кое-где ещё зелёный покров прибрежных сопок. Спокойное море дымилось легким туманом, скрывая горизонт. Стояла тишина. Только иногда чайка с разлёта вдруг громко вскрикивала над берегом и падала с высоты в море.

Тишина казалась Ломову напряжённой и грозной, как будто вот-вот воздух разрежут торжественные звуки победного марша и поплывут они неудержимой лавиной на «большую землю», увлекая за собой наступающие части.

Главный врач разрешил выписать Ломова. Но, как нарочно, сестра-хозяйка стационара после обеда уехала в прачечную и ещё не возвратилась. Мучительно долгими показались Сергею часы ожидания, пока выдадут обмундирование.

Великанов сидел на койке Ломова, тоже нетерпеливо прислушивался к каждому стуку: вот-вот в клубе должно начаться вручение наград.

— Ты знаешь, какого немца схватил Борисов? — спросил Великанов. — Командира батареи, которую мы уничтожили. Охотно рассказывает обо всём. «Язык», что называется, пальчики оближешь.

— Да, конечно, — рассеянно ответил Ломов.

— И чего ты задумался, никак загрустил? — кладя руку на плечо Ломова, сказал Великанов. — Радоваться надо: может, через несколько минут тебе комбриг правительственную награду вручит.

— За то, что меня ранило, чуть-чуть царапнуло по голове?

— Нет, не за это. Иначе бы меня и не посылали за тобой… Вчера интересный разговор слышал у тебя во взводе. Захожу в землянку, смотрю — матросы окружили Борисова и Шубного. С чего у них спор зашёл — не знаю, только слышу, Борисов говорит Шубному: «При всех повторю, ротозей ты! На берегу перед высадкой агитировал: «Должны мы беречь командира от всех случайностей, пока не обвыкнется». И уберёг, Фома Кузьмич».

— Это кого же, меня? — спросил Ломов, смущаясь и радуясь в одно и то же время.

— Уж не знаю, о каком командире у них был разговор, — с улыбкой ответил Великанов. — Удивительно только, Шубный всегда был такой говорун и шутник, а тут промолчал и только развел руками. Вот какие дела, Сережа.

— Не слышно, когда наступление будет? — Ломову хотелось перевести разговор на другую тему.

— Скоро, — ответил Великанов, поправляя очки. — Сегодня с командиром роты решали вопросы подготовки к наступлению. Да, забыл сказать, в бригаду большое пополнение прибыло. Мы теперь процентов на двести укомплектовались.

В палату вошла сестра-хозяйка. Великанов помог Ломову одеться, и они торопливо, чуть ли не бегом, вышли из стационара.

…Клуб бригады находился за штабом, в стороне от других землянок. Около входа в клуб росла кривая одинокая берёзка. Она как бы специально была посажена здесь в мирное время, чтобы прохожий брался за неё рукой, поднимаясь по каменным уступам. От рук на белой коре образовалось тёмное кольцо. Берёзка кланялась своими ветвями прохожим, теряя ещё зелёные листья.

На земляном полу клуба в пять рядов стояли скамейки, за ними шли сидения из торфа. Пришли бригадные разведчики, автоматчики, сапёры, офицеры штаба. На низкой сцене стоял стол, накрытый красным полотном. Часто стучал смонтированный недавно моторчик, слабо горели лампочки.

Растокин заканчивал вручение наград. Раздавались звонкие аплодисменты.

Ломов с Великановым сели на свободные места около входа. И не успели ещё осмотреться по сторонам, как Сергею послышалось, будто назвали его фамилию.

— Иди, чего сидишь, комбриг ждёт, — Великанов подтолкнул растерявшегося Ломова.

Сергей встал и неторопливо пошёл к сцене. Он остановился около комбрига и, когда услышал поздравление с наградой орденом Красного Знамени, почувствовал, как учащенно забилось сердце и кровь прилила к лицу. Аплодисменты прокатились по низкой землянке. Ломов сошёл со сцены. Он смотрел на присутствующих, но лица расплывались.

Ира Вахрушева с застывшей улыбкой наблюдала за Сергеем, хотела, чтобы он заметил её, сел рядом. Девушка даже чуть привстала со скамейки, но Ломов, растерянный и счастливый, прошёл в конец клубной землянки и сел рядом с Великановым.

Внезапно голоса и аплодисменты смолкли. Больно сжались сердца моряков, когда Растокин зачитал приказ о посмертном награждении матросов, погибших в бою. Все встали. В эту минуту вспомнили многих, кто отдал жизнь за Родину.

…Над сценой с потолка спустили белое полотно, натянутое на водопроводную трубу. Матросы нетерпеливо ожидали начала кинокартины. Ира порывисто встала, прошла между скамеек и села рядом с Ломовым.

— Поздравляю, Сережа! — радостно сказала она и близко придвинулась к нему.