"Прощайте, скалистые горы!" - читать интересную книгу автора (Семенов Юрий Иванович)ГЛАВА 18После совещания у рейхскомиссара Кайфер только на другой день возвратился в штаб дивизии, занимавший длинный дом с плоской крышей под гранитным выступом скалы. В многочисленных комнатах штаба стояла необычная тишина и, казалось, единственным человеком в этом доме был часовой у знамени в дежурной комнате. Но как только появился генерал, захлопали двери кабинетов, началась бестолковая суетня. Штабные офицеры ещё не знали, что ждёт дивизию. Предполагали, что ей придётся прикрывать отход войск в Норвегии, а это было равносильно гибели. Кайфер отдал первые распоряжения, и новость — держать фронт — мгновенно облетела все кабинеты штаба, и вскоре о ней заговорили в дивизии. Генерал вызвал с докладом начальников служб. Он нервничал, перебивал их, наговорил грубостей начальнику армейской разведки. — Русские готовятся к наступлению, а мы вторую неделю не знаем, что творится у них перед прорывом. Идите! — генерал карандашом показал на дверь и, глядя на покрасневшие шею и уши начальника разведслужбы, добавил: — Без доклада о захвате пленного не переступайте моего порога и пеняйте на себя. С начальником инженерной службы разговор прошёл спокойней. Главное, что интересовало генерала, — минирование, установка проволочных препятствий, строительство огневых точек и укрытий от артиллерийского и миномётного огня, было выполнено. Инженер оказался предусмотрительным и уже составил план минирования дорог пехотными и противотанковыми минами. — Я совершенно упустил это важное мероприятие обороны. Умница вы у меня! — похвалил Кайфер. Последним докладывал офицер-связист. Он надеялся, что генерал останется доволен его предусмотрительностью и расчётливостью, но за это-то ему и досталось от Кайфера больше всех. Готовясь к отходу дивизии и испытывая крайнюю нужду в телефонном кабеле, который давно не доставлялся в Заполярье, начальник связи приказал снять телефонную линию между передовыми подразделениями и некоторыми частями, расположенными в глубине обороны. Смотанный кабель отправили на склад в глубокий тыл. — Это равносильно измене! — кричал генерал. — Под суд отдам, если к утру не восстановите связь! Кайфер расстроился и быстро покинул штаб дивизии. Зимбель сопровождал его. Наступил вечер. Генералу захотелось пройти по прифронтовой полосе, заглянуть на один из опорных участков, подышать свежим воздухом и отдохнуть от штабной суеты. Они медленно шли по тропе у подножья сопок, дымя сигаретами. — Вы что нахмурились, обер-лейтенант? — спросил Кайфер. — Я? Так, ничего, — встрепенулся Зимбель. — Интересно, о чём вы думаете сейчас? — О маме, — смущённо ответил Зимбель и тут же пожалел, что не соврал. — Надо думать о фронте, о Германии, обер-лейтенант! По лощине, между двух сопок, они вышли к Муста-Тунтури, пошли по ходам сообщений в проволочном заграждении. Здесь было многолюднее. Из землянок и огневых точек выглядывали солдаты, смотрели на командира дивизии. Остановились около землянки полевого госпиталя. На фанерной двери был выжжен хромой солдат на костылях, с большим вещевым мешком. Из многочисленных карманов вещевого мешка торчали бутылки, колбаса, голова гуся, а из одного — свисала длинная цепочка с часами. Свободное место фанеры заполняли изображения берёзовых крестов. Сверху на двери выжжена надпись: — Уничтожить! — поморщившись, приказал Кайфер. Вошли в полевой госпиталь. Кайфера встретил дежурный врач, полный, с выпяченным подбородком, тот самый, который осматривал прострелянную руку Даутенфельса. Кайфер бегло осмотрел раненых и спросил врача: — Почему у всех ранения в руку? — Это отделение с лёгкими ранениями, господин генерал… напротив — тяжёлое отделение… Кайфер остановился около последней койки справа. Раненый вскочил перед генералом, опустил руки по швам. — Больно? — спросил его Кайфер. — Уже зажило, господин генерал, — бойко ответил тот и, осмелев, добавил: — Жалко, уходим отсюда, я бы не одному русскому поломал когти. — Молодец! Ты настоящий солдат Великой Германии! Давно в армии? — С 1936 года, господин генерал. Воевал в Польше, Франции, Норвегии, а здесь, чёрт возьми, не успел приехать, ранили. — Откуда «не успели приехать»? — С юга Норвегии, месяц назад. — У вас бодрый дух, который в госпитале может прокиснуть. Ваше место на передовой. Врач принёс стул, услужливо поставил его около генерала. — Вы чем расстроены? — спросил Кайфер молодого солдата на соседней койке и, увидев в его руке конверт, пошутил: — Жена изменила. — Я не женат, — раненый вынул из конверта письмо и прочитал: «Спрятаться некуда… Город в развалинах. Фугасная бомба ночью попала в ваш дом. Отца с матерью не нашли…» — Будьте мужчиной, — не дослушал Кайфер, увидя задрожавший в руке раненого солдата лист письма. — Кровь, пролитая за Великую Германию, будет отомщена… В коридоре Кайфер подозвал врача. — Всех до одного, кто может держать оружие, выписать в части, тяжело раненых — в тылы. Открыли богадельню, — недовольно пробурчал он и, не заходя в другие палаты, вышел из госпиталя. Врач пожал плечами и остался на пороге. Генерал и адъютант шли по горной тропе. Кайфер вспомнил тотальную мобилизацию в Германии и решил срочно провести её в дивизии: сократить комендантские взводы, хозяйственные подразделения, поставить в строи всех, кого только можно. «Всех на передовую. Всех, всех… Держать фронт до последнего солдата», — решил Кайфер. Зимбель молча шёл рядом, думая о чём-то своём. Вошли в офицерскую землянку опорного участка. — Хайль, Гитлер! — скороговоркой выкрикнул Кайфер с порога, увидя вытянувшихся перед ним офицеров. — Как живёте, воюете, господа? — Генералу хотелось показать себя сейчас приветливым и радушным. Ведь вместе с этими офицерами ему предстояло пережить то страшное и тяжёлое, к чему готовилась в эти дни вся 20-я Лапландская армия. — Ждём приказа, господин генерал, — за всех ответил из-за его спины рыжебородый офицер. — Какого? — повернулся Кайфер. — О возвращении в Германию, господин генерал. — Отступать нехорошо. В спины легче стрелять, — пошутил Кайфер и сухо добавил: — Неужели вы думали, мы уйдём отсюда. Наша армия почти без боя заняла Норвегию, но без боя не отдаст ни одной сопки. — А как же Германия, господин генерал, выстоит? — неуверенно спросил всё тот же офицер. — Как бы вы ответили на это солдату? — Кайфер недобро усмехнулся. — Выстоит, господин генерал! Кайфер укоризненно покачал головой. Не поняв генерала, офицеры смотрели на него вытаращенными глазами. — Надо пресекать дурацкие вопросы солдат, а не отвечать на них, — нахмурившись, сказал Кайфер. — А вам я отвечу. Воюя здесь, мы дерёмся за Великую Германию. Держим огромный фронт русских и флот… Зимбель почувствовал, что разговор затеян надолго, и решил навестить своего двоюродного брата — ефрейтора Штонца. Он застал его спящим в солдатской землянке. Штонц всегда рассказывал солдатам о своём родственнике-офицере, который служит адъютантом у командира дивизии. Увидев Зимбеля, он весь просиял, радуясь встрече. Они вышли на сопку, встали в таком месте, чтобы видеть, когда выйдет генерал. — Как живёшь, что нового? — спросил Зимбель. — Ждём, как и все… Первый удар между ушей получим мы да и, наверно, останемся здесь. А ваше дело бежать. — Сегодня генерал получил новый приказ, — нагнувшись к Штонцу, начал рассказывать Зимбель. — Фюрер отменил решение о выводе войск и приказал держать сопки до последнего солдата… — Неужели!… Неужели нет выхода… ну скажи, что же делать?! — простонал Штонц. Зимбель уже несколько дней сам думал об этом. Выход он видел один: плен. Он отгонял эту мысль, боялся её, но сегодня уже не мог сопротивляться. Обер-лейтенанту понравилось настроение Штонца. Он решил заговорить с ним откровенно, тем более они доверяли друг другу как родственники. — Выход есть… Но можно ли с тобой говорить об этом? — осторожно начал Зимбель. — Ты обижаешь меня. Клянусь прахом отца и живой матерью, что буду нем, как рыба. Говори, а то когда ещё увидимся, — сказал Штонц. — Нужно махнуть через хребет… — Когда? — спросил Штонц, судорожно сжимая руку Зимбеля. — Я позвоню тебе днём завтра или послезавтра, спрошу, когда тебе принести продукты. Ты назначишь время, я приду. Где и как перейти фронт, тебе лучше знать. Договорились? Почти стемнело. Зимбель быстро шагал к офицерской землянке, насвистывая победный марш. |
||
|