"Похищенное сердце" - читать интересную книгу автора (Бекнел Рексанна)

Глава 1

Замок Роузклифф, Уэльс

Октябрь 1154 года

Вокруг и внутри замковой церкви суетилось множество рабочих. Изольда с озабоченным выражением на лице смотрела, как продвигается работа. Ремонт храма шел успешно, улучшения сразу бросались в глаза, но вопреки расчетам общая его перестройка шла раза в два медленнее, хотя рабочие старались изо всех сил. Однако дело все-таки подвигалось к концу; когда все будет завершено, церковь в Роуз-клиффе станет самой красивой в округе.

Отец Изольды, сопротивлявшийся любым переменам в облике старого храма, в конце концов уступил: ему надоело слушать все время просьбы дочери. Изольда надеялась, что, увидев, насколько хорош новый облик церкви, он одобрит и другие улучшения, которые она намеревалась провести в замке.

На ее хмуром лице вдруг засияла улыбка. Перед ее мысленным взором возникла картина обустроенного по ее плану замка. В нем все должно было радовать глаз: в главном зале огромный камин с изображениями волка и розы — эту идею отец уже одобрил; новые гобелены, обрамляющие пиршественный стол посередине зала; на стенах побольше креплений для факелов — пусть будет светлее темными вечерами.

Тряхнув головой, чтобы прогнать чудесные картины будущего, Изольда вернулась к работе и принялась рассматривать фреску в храме, на которой изображался Иоанн Креститель, совершающий обряд крещения новообращенных.

Она отошла немного назад, окидывая взглядом всю фреску, но не выделяя ни одной детали. Перед ее глазами возникли расплывчатые образы и цветные пятна. Это была ее маленькая хитрость, целью которой было создать наиболее яркую и запоминающуюся цветовую гамму. Она часто использовала эту уловку, подбирая цветовые решения при вышивке. Однако для больших полотен, в особенности для фресок, этот прием подходил еще лучше. Изольда вытянула вперед руку и принялась водить ею, словно расписывая стену невидимой кистью.

— Река должна быть шире, особенно на фоне алтаря, — сказала она и себе, и одновременно стоявшему подле нее живописцу. — Солнце слишком желтое, его надо сделать чуть бледнее.

— Но светило точно такого же цвета, какое я нарисовал в Честерском аббатстве, и аббат был доволен.

— Не спорьте, — настаивала Изольда. — Здесь важно не столько солнце, сколько небеса, излучающие неземной свет.

Она достала тонкую острую палочку из-за уха и прочертила несколько тонких линий на сырой штукатурке.

— Солнце не такое яркое. Река пошире. Да, именно так!

Изольда искоса посмотрела на живописца — станет ли он по-прежнему возражать, но в ответ тот лишь кивнул с мрачным видом. Ему не по душе были указания от юной особы. Не будь она дочерью лорда и леди Роузклифф, он не придал бы ее словам никакого значения.

Однако фреска была ее идеей, и его наняли по ее указанию. Как заказчица она имела полное право на свое видение картины независимо от того, что он думал по этому поводу. Кроме того, если он не согласится с ее требованиями, она могла обойтись и без его помощи.

— Сколько времени нужно для завершения фрески? — поинтересовалась Изольда.

Художник пожал плечами, вытирая испачканные краской руки о тряпку:

— Дня полтора на работу. Два-три дня уйдут на то, чтобы фреска высохла.

— Отлично. Я попрошу отца Клемсона приготовить специальную проповедь к воскресенью. Мне будет приятно, если вы вместе с подмастерьем будете сидеть в нашей семейной ложе. Вы талантливый живописец и наш почетный гость, пусть все это оценят.

Художник опять пожал плечами, но на этот раз по его губам скользнула довольная улыбка.

Следует быть щедрее на похвалу и приветливое слово, напомнила сама себе Изольда. Занятая осуществлением множества собственных задумок, она порой забывала, что с подчиненными следует вести себя как можно вежливее и доброжелательнее.

Как только художник и его подмастерье взялись за работу, Изольда принялась внимательно рассматривать убранство церкви. Столяры уже изготовили шесть скамеек и массивный алтарь; каменщики вырезали узоры на ограде, отделявшей алтарь от главного нефа; самый опытный камнерез изготовил красивую чашу для святой воды из куска мрамора, который ее дядя Джаспер привез из Честера. Все в храме стояло на своих местах. Оставалось последнее — распятие.

Изольда коснулась свернутого куска пергамента, который она прятала в рукаве платья: на нем был набросок будущего распятия. Ее мать хотела видеть распятие в форме кельтского креста, характерного для Уэльса; отец Клемсон настаивал на классическом виде распятия с поникшим Сыном Божьим. Отец Изольды отказался вставать на чью-либо сторону, напомнив ей: раз задумка ее, пусть сама справляется со всеми трудностями и разрешает все споры. Он рассмеялся, невольно повторив собственные слова дочери.

Оказавшись между молотом и наковальней, Изольда размышляла, как найти решение, которое устраивало бы обе несогласные стороны. Она не хотела ни огорчать мать, ни обижать святого отца, который принял ее первую исповедь. Кроме того, строгий отец Клемсон мог наложить на нее епитимью — простоять несколько часов на коленях, если бы заподозрил ее в неуважении к Господу Иисусу Христу. В конце концов Изольде удалось найти компромиссное решение, которое, как она надеялась должно было всех примирить.

Эта мысль пришла к ней неожиданно, в предрассветный час, когда еще не успели пропеть петухи и пастух не выгнал коров из замка. Распятие в виде кельтского креста, но очень высокого и широкого, а посередине — тщательно выполненная фигура Спасителя. Все четыре стороны креста будут украшать кельтские символы: подножие креста — земля, вершина — небеса, а по бокам — огонь и вода. Каждый символ изображал те дары, которые Бог дал людям, а в середине креста — самый ценный дар, Его Сын, искупитель человеческих грехов.

Несмотря на некоторую поспешность и небрежность наброска, замысел вполне удался. Тем не менее Изольда слегка нервничала, направляясь на поиски матери и отца Клемсона. Она не знала, как ей быть: показать рисунок одновременно им обоим или каждому в отдельности. Тянуть дальше было нельзя, хотя к воскресенью распятие все равно не было бы готово.

Идя через двор, Изольда, все мысли которой были заняты фреской и распятием, почти не обращала внимания на царившую в замке суету. Только войдя в зал, она очнулась, увидев, как неразлучные Гвен с Лавинией, взявши друг друга за руки, о чем-то шепчутся и смеются.

— Что здесь происходит? — спросила она младшую сестру. — Где мать? И отец?

— У себя в приемной. Читают письмо от герцога Нормандского, — напыщенно произнесла Гвен. — Как ты думаешь, не собирается ли герцог в скором времени посетить Роузклифф?

— О, как некстати! — воскликнула Изольда. — Ведь ремонт церкви еще не завершен.

Презрительно наморщив нос, Гвен окинула недовольным взглядом фигуру Изольды. В свои тринадцать лет она считала себя леди и довольно неуважительно относилась к старшей сестре, по ее мнению, занимавшейся делами, не подобающими высокородной даме.

— Ее больше волнуют штукатурка и настенная мазня, чем прическа, — фыркала Гвен. — А платье — просто кошмар!

— Чем ты недовольна? — возражала Изольда. — Тем, что я недостаточно времени уделяю нарядам и внешнему виду? Боже, Гвен, когда ты наконец повзрослеешь? Ни у кого нет больше сил терпеть твое кривлянье и детские капризы.

Как всегда презрительно усмехнувшись, Изольда прошла мимо Гвен. Ей не терпелось узнать, о чем пишет герцог Нормандский в своем письме.

Приемная занимала небольшой зал: вход внутрь сквозь арочный проем прикрывала занавесь из тяжелого узорчатого шелка. Изольда отметила про себя: здесь уместнее было бы поставить двери с задвижным окошком — так было бы намного удобнее. Однако у занавеси было одно важное преимущество, в чем она убедилась, подойдя вплотную к входу. Сквозь тонкую материю можно было легко расслышать все, о чем говорили в приемной. Изольда замерла, прислушиваясь к разговору.

— И когда же произойдет коронация? — раздался голос отца.

— В середине декабря в Вестминстерском аббатстве, — ответил незнакомый мужской голос. — Но сперва на общем собрании бароны должны будут изъявить согласие. Лучше всего, если вы отправитесь в путь как можно скорее.

— Но, Рэнд, если так торопиться, то я не успею как следует собраться, — умоляюще проговорила мать.

— Брось, Джослин. Уложим все необходимое — и в путь.

— А как же девочки? Кроме того, Гэвин далеко, в Ладлоу.

— Напиши ему. Он присоединится к нам в Лондоне.

Изольда остолбенела от удивления. Вся семья едет в Лондон! На коронацию?! Генрих, герцог Нормандский, — преемник короля Стефана. Значит, старый король скончался? Но тут ее размышления прервал звучный голос отца:

— Возможно, мой брат Джон тоже там будет, его замок Эслин от Лондона недалеко. Скорее всего приедет и Хэльярд, и тогда мы сообща обсудим будущее Изольды.

В груди Изольды вспыхнул гнев, такой быстрый и сильный, что она, не отдавая себе отчета, отдернула занавесь и влетела в приемный зал. Все, кто там сидел, вскинули от удивления головы и уставились на нежданную гостью. Кроме ее родителей, Осборна, командира замковой стражи, и дворецкого Одо, за столом сидели еще двое незнакомцев.

— Изольда?! — испуганно воскликнула мать.

Отец бросил на нее сердитый взгляд:

— Как видишь, дочь, я сейчас занят. Выйди и подожди меня в зале.

— Отец, я не хочу выходить замуж за Мортимера, — выпалила она. — Тебе же это хорошо известно.

Желваки заиграли на щеках лорда, и только тогда Изольда поняла, какую глупость сделала. Ее отец не выносил никаких возражений, тем более против столь желанного для него брака.

— Выйди немедленно! — проревел лорд.

И в приемной сразу установилась мертвая тишина, но Изольда была не трусливого десятка. Глубоко вздохнув и гордо вскинув голову, она ответила:

— Я ухожу. Но знай: я никогда не соглашусь на этот дурацкий брак.

У присутствовавших едва челюсти не отвалились от изумления. Неслыханная дерзость: посметь говорить в таком тоне с самим Рэндольфом Фицхью, лордом Роузклиффа. Раскрасневшись от гнева, Изольда столь же быстро выскочила из приемной, как и вбежала в нее. Все ее предложения о ремонте церкви, новой фреске и новом распятии вылетели у нее из головы. В сознании бешено вертелась одна-единственная мысль: они едут на коронацию в Лондон, и заодно договориться о ее браке с этим недотепой. Совсем еще мальчишкой!

Какой хороший был день, и как все скверно обернулось! Отец явно умышленно затягивал совет, от нетерпения Изольда принялась грызть ногти. Когда вышли приезжие гости, а следом за ними Одо и Осборн, она почти не владела собой и была готова взорваться от раздражения. Стиснув зубы, Изольда заставила себя присесть, отвернувшись от Гвен, сидевшей на подоконнике и бросавшей на сестру время от времени надменный взгляд.

Наконец появилась мать. Она сразу направилась к Изольде.

— Неужели ты никогда не научишься вести себя с отцом? — возмущенно обрушилась она на дочь. — Твоя глупая выходка едва все не погубила.

— А разве отец ведет себя разумнее? — возразила Изольда. — Он не хочет меня слушать.

— Точно так же, как и ты его! Сколько раз я тебе говорила, что не выдам ни одной дочери замуж против ее воли. Или ты мне не веришь?

— Что ты, мама. Но…

— Никаких «но»! Если бы ты мне доверяла, Изольда, разве стала бы вставлять палки в колеса? — Она в отчаянии заломила руки. — Посмотри на Гэвина. Или на Гвен и Элиссу. Они никогда не доставляли мне столько хлопот, сколько ты.

Изольда смутилась и потупила взгляд.

— Отец очень рассердился?

— Рассердился? Не то слово! Он в бешенстве. — Мать тяжело вздохнула. — Тебе еще повезло: сегодня пришла весть, сильно обрадовавшая его. Наконец-то Англия обрела достойного монарха. Но твоя строптивость наделала, немало бед. Отец решил, что тебе с твоим характером необходима властная рука мужа.

— Еще чего! — фыркнула Изольда. — Что ты говоришь, мама? Разве ты сама вышла за отца не по любви?

Мать с нежностью взглянула на дочь:

— С годами я начинаю думать, что нам с отцом очень повезло. Мы с ним словно созданы друг для друга. Но не забывай: я его жена, а ты дочь, это совсем другое дело. Мне кажется, что он до сих пор не свыкся с мыслью, что ты уже выросла и можно рассматривать вопрос о твоем замужестве.

Джослин горько усмехнулась и с плохо скрытой злостью заметила:

— Вероятно, именно поэтому он хочет выдать тебя за Мортимера, сына лорда Хэльярда. Наряду со многими обоюдными выгодами, которые сулит этот брак, отцу, видимо, нравится, что твой будущий муж больше походит на мальчика, чем на мужчину.

Изольда задумчиво обронила:

— Неужели ты думаешь, что отец собирается выдать меня за… сопляка, который не сможет выполнять супружеские обязанности? Он, возможно, никогда и не слышал об этом.

Мать рассмеялась и, присев рядом с дочерью, похлопала ее дружески по руке:

— Нет, ну что ты. Хотя порой мне кажется, что отцу противна сама мысль, что какой-то мужчина будет спать с тобой.

Изольда несказанно удивилась. Благодаря откровенности матери она хорошо знала, что и как происходит между мужчиной и женщиной, когда они любят друг друга. Ну, не смешно ли ему быть столь щепетильным в подобных делах. Удивительный у нее все-таки папаша.

— Но если это так, то зачем он торопится выдать меня замуж? Не лучше ли было подождать, пока я не найду кого-нибудь себе по сердцу?

Джослин лишь покачала головой:

— Изольда, ты взываешь к здравому смыслу. А позиция твоего отца в этом вопросе начисто лишена логики. Ему ясно лишь одно: тебя надо выдать замуж и извлечь из этого как можно больше выгоды для Роузклиффа. Думаю, ему в душе неприятна эта мысль, но предложение лорда Хэльярда, похоже, его устраивает. По деловым соображениям.

— Да какое мне дело до семьи Хэльярд? До их богатства и знатности? Я ни за что не выйду за Мортимера. Он такой противный — сутулый, тощий, весь в прыщах. Всякий раз, когда я смотрю на него, а я делаю это очень редко, он отворачивается и краснеет.

Джослин рассмеялась:

— Со временем все его недостатки, столь метко подмеченные тобой, исчезнут сами собой.

— Но я не люблю его.

Лицо матери омрачилось.

— Да, понимаю.

Но тут занавесь при входе в приемный зал отдернулась, и на пороге возникла фигура отца. Изольда подняла глаза, сейчас она смотрела на него не как на родителя, а как на доблестного мужчину, которого любила ее мать.

Пусть Изольда часто ссорилась с ним, но правда состояла в том, что она желала себе мужа, похожего на отца. Пусть он будет таким же сильным, надежным и внимательным. Уверенным в себе, даже немного самонадеянным, но справедливым. Кроме того, страстным и нежным.

Неожиданно она поняла: ей нечего бояться отца.

— Он упрям, а я еще упрямее, — шепнула она на ухо матери и встала навстречу приближающемуся Рэндольфу.

«Как она права, как верно подметила!» — отметила про себя Джослин, глядя на свою гордую и бесстрашную дочь, в которой так удивительно соединились английская надменность и уэльское упрямство. Только настоящий мужчина мог совладать с таким твердым характером. Беднягу Мортимера никак нельзя было причислить к подобному типу, да и остальные претенденты на руку ее дочери мало подходили на роль ее мужа.

Джослин машинально коснулась связки ключей, висевших у нее на поясе. Мужем Изольды, по ее мнению, должен был стать мужественный и сильный уроженец Уэльса. А Рэнд выбрал для нее слабовольного англичанина. Скорее всего правильное решение лежало где-то посередине. Наверное, Изольде следует самой искать себе мужа или надеяться на то, что будущий супруг сам найдет ее.

— Сколько их? — буркнул Рис, пока Лайнус помогал ему приладить забрало.

— В турнире участвуют шестнадцать рыцарей. Это означает…

С озабоченным видом великан-оруженосец начал что-то подсчитывать на пальцах. Рис поморщился: увы, Лайнус не был силен в математике.

— Восемь поединков, — вмешался в разговор Гэнди. — Затем четыре, потом два…

— Восемь, четыре, два… — как эхо повторил его слова Лайнус.

— Боже мой, неужели эхо приняло человеческий облик? — усмехнулся насмешник Гэнди.

— Оставь беднягу в покое, — пришел на выручку Лайнусу вошедший в шатер Тилло.

— Если он бедняга, тогда я невинный младенец.

— Ты карлик и к тому же очень злой на язык, — отрезал Тилло.

— А ты — старая перечница, — бросил Гэнди.

— Эй, повежливее, друзья, — заметил добродушно Лайнус, нисколько не обижаясь на остроты в свой адрес.

Рис надел нагрудник через голову. Иногда его свита раздражала его. Карлик Гэнди с острым, как жало, языком — когда-то он спас его от наказания плетьми. Верзила Лайнус — его он выкупил из рабства. Что касается старика Тилло, тот умирал с голоду, но даже после того, как отъелся как следует, наотрез отказался покинуть нового господина. Как бы там ни было, эта странная троица заменяла Рису семью. Когда другие рыцари насмехались над его неказистыми с виду и скромно одетыми помощниками, Рис в глубине души клялся отомстить надменным английским чурбанам, поэтому к турнирным противникам был вдвойне беспощаден.

Не обращая внимания на перепалку слуг, Рис обратился к Тилло:

— Судя по всему, у тебя есть новости. Иначе ты бы не вернулся так рано.

— Повсюду говорят о том, что коронация через две недели, — грустно промолвил тот, присаживаясь на скамью. — Там соберутся могущественные лорды со всей страны.

— Вот как? — как можно спокойнее отозвался Рис. — Значит, там будут лорды и с наших валлийских полей?

— Безусловно. Именно об этом я хотел известить моего господина. Юный Генрих хочет собрать всех влиятельных лордов и принять от них присягу в верности. Мне кажется, что новый король, хотя он еще совсем мальчик, будет править Англией железной рукой. Скорее всего простой люд вздохнет свободнее под его владычеством. Безвременье слабого короля Стефана, кажется, уходит в прошлое.

— Вряд ли это придется по нраву жителям моего родного Уэльса, — буркнул Рис.

Сильная центральная власть ограничила бы своеволие баронов и угрожала осуществлению задуманного им плана, тогда как слабый король больше устраивал Риса.

Он надел боевые рукавицы из толстой кожи, затем взял обеими руками шлем.

— Кажется, пора ехать в Уэльс, — себе под нос шепнул Рис, — больше медлить нельзя.

Однако стоявший рядом Гэнди все расслышал, и его глаза заблестели от возбуждения.

— Неужели? В ненавидимый тобой замок Роузклифф?!

Рис вынул меч и задумчиво оглядел его остро заточенный конец.

— Да, именно туда. Но сперва мне придется утереть нос этим хвастунишкам. Каждый английский рыцарь, с которым я буду сражаться на турнире, окажется поверженным. Клянусь в этом!