Лион Спрэг де Камп

Сэр Гарольд и король гномов

— Дорогой, — взмолилась Бельфеба, — ну, пожалуйста, прекрати паниковать! Врачи, все как один, уверяют, что это просто здоровая, нормально протекающая беременность.

— Понимаю, — ответил Гарольд Ши, — но ничего не могу с собой поделать…

— А вот что тебе нужно действительно сделать, так это съездить на своем силлогизмобиле за Уолтером и привезти его сюда. Если ты не доставишь его, он просто лишится своего места в штате института: совет собирается на заседание в следующем месяце.

— Ну какой нормальный муж бросит свою жену, которая вот-вот разродится, ради такого пустячного дела?

— Ой, да успокойся же, наконец, и займись своим делом! Пойми, я ведь буду только рада, если ко времени твоего возвращения ребенок родится и я снова стану выглядеть, как прежде. К тому же полиция проявляет повышенный интерес…

— Ну ладно, так и быть, — проворчал Ши, — но не дай бог чему-либо случиться, никогда себе не прощу…

Итак, Гарольд Ши, несвершенный чародей, сидел на полу в своем кабинете, экипированный для путешествия во времени и пространстве в бриджи и крепкие ботинки; на голове его была шляпа с пером, а на боку — сабля.

Он решил, что ерèе[1], который прежде сопровождал его в путешествиях по мифологическим мирам, является оружием ограниченного применения. Он служил ему верой и правдой в борьбе с врагами, пешими и не защищенными панцирями; но даже при этом больше по везению, чем благодаря мастерству тонкое лезвие не зазубрилось, отражая неистовые удары противников, и не погнулось в попытке проткнуть крепкую броню.

Сейчас он решил вооружиться офицерской саблей девятнадцатого века с укороченным на несколько дюймов клинком. Первоначально клинок сабли имел длину тридцать шесть дюймов, что годилось для боя верхом, но был слишком длинным для пешего сражения. Фехтовальщик, размахивая такой саблей, мог отрубить себе ступни ног.

В качестве запасного оружия Ши выбрал длинный охотничий нож, ножны которого приторочил к поясному ремню, кроме того, под верхнюю одежду надел мелкоячеистую поясную кольчугу, хотя прежде и считал применение защитных средств делом несерьезным.

Последний раз он виделся с Уолтером Байярдом перед своим последним кратким посещением мифической Ирландии, когда этот психолог, его коллега по Гарейденскому институту, находился в хижине, в которой Ши, Бай-ярд, Бельфеба и детектив Питер Бродский содержались под стражей по приказу вождей, правящих в мире финской Калевали[2]. Заклинание Ши, а также помощь Бельфебы и полицейского перенесли их всех в мир мифической Ирландии с Кухулином и королевой Медб[3]. Но Байярда, если он действительно прошел через пространство и время, нигде не было видно. Ши подумал, что он, вероятно, отстал от них и застрял в каком-либо из мифических миров.

Но должен ли Ши отправиться назад в кухулиновскую Эри, чтобы искать там своего коллегу? Эти поиски могут занять годы и оказаться безрезультатными. К тому же эти еще не сформировавшиеся как нация ирландцы проявляют пугающую любовь к коллекционированию трофейных человеческих голов.

Существовал, однако, и благовидный повод: страна Оз, описываемая в хрониках Л. Франка Баума[4], а позднее — и Руфи Пламли Томпсон. В стране Оз главным артефактом[5] являлся волшебный Пояс Короля гномов, попавший в руки Дороти Гейл из Канзаса после того, как Король, проявив вероломство, пытался заточить ее в тюрьму. Пояс обладал способностью телепортирования. Если бы Ши удалось привлечь на свою сторону нынешних хранителей Пояса, он смог бы переместить Байярда из мифической Эри в страну Оз, а уже оттуда хранители могли отправить их обоих назад, в Огайо.

Ши стал сосредоточенно читать сорит, с помощью которого, по его расчетам, он может перенестись в страну Оз:

— Если Р не равно Q, то Q не равно Р, а это фактически утверждение того, что это — либо и Р, и Q, либо ни одно из них, но не оба. Но противоположная форма пропозиции…

К моменту завершения чтения сорита Ши почувствовал, как он приближается к миру, в который стремился.

Предметы, окружающие его в кабинете, как бы слились в крутящуюся коловерть из пятен и красок. Сам он, казалось, парил в невесомости, а затем все, что окружало его, материализовалось, приобретя естественные очертания.

Осмотревшись, Ши обнаружил себя стоящим на дорожке, выложенной ониксовыми квадратами, по обеим сторонам которой располагалось несколько невысоких строений, по форме похожих на ящики. На заднем плане виднелись высокие скалы с зияющими черными отверстиями, к которым вели мощенные камнем дорожки. По дорожкам в обоих направлениях двигались фигуры в балахонах почти до самой земли и с капюшонами на головах.

Ши застыл на месте, стараясь сообразить, куда он попал. Точно не зная, где он находится, Ши тем не менее был уверен, что это не страна Оз, по крайней мере не одна из ее частей, которая описана в книгах Баума и Томпсон и с которой он познакомился в те далекие времена.

Ши стал наблюдать за людьми, идущими по дорожкам. Некоторые из них не отличались по виду от обычных людей, а их балахоны с капюшонами были окрашены в различные цвета, вплоть до ярко-пурпурного. Другие же, неестественно длинные и худые, были облачены в черное, и у каждого из капюшона выглядывал рог. Приглядевшись, он заметил, что ноги у существ в черном оканчивались копытами, а не ступнями.

Осмотревшись вокруг, Ши заметил высокий шпиль, одиноко торчащий из-за окружающих скал. Небо над головой было сплошь закрыто тучами и такое темное, каким бывает либо на закате, либо на рассвете. Пламя факелов и светильников освещало темноту. В мерцающем оранжевом свете трудно было рассмотреть что-либо подробно.

Существа, проходившие мимо Ши, не проявляли к нему никакого интереса. Копыта рогатых цокали по черным плитам дорожек. Некоторые шли парами, спокойно беседуя о чем-то. Пронзительный крик, донесшийся оттуда, где виднелись тонкие очертания башни, заставил Ши вздрогнуть. Он стремительно повернулся и успел заметить фигуру в балахоне, падающую, в чем он не сомневался, с высоты башни. Полы балахона хлопали в воздухе во время стремительного приближения тела к земле, ноги и руки молотили по воздуху. Тело ударилось о землю с таким звуком, как будто по большой дыне грохнули кувалдой.

Прохожие в капюшонах продолжали идти по своим делам, не замечая происходящее вокруг. Вскоре два рогатых существа в черных балахонах подняли и унесли труп.

Желая понять происходящее, Ши дотронулся до руки одного из прохожих:

— Простите, сэр…

Прохожий в пурпурном балахоне и с тросточкой повернулся к нему и откинул с головы капюшон.

— Да? В чем дело? — Это был высокий симпатичный смуглолицый и черноволосый юноша.

По крайней мере, подумал Ши, сорит сработал, чтобы дать ему возможность беспрепятственно объясняться на любом местном языке, где бы он ни оказался. По обилию гортанных звуков в речи Ши предположил, что это арабский язык. Он сказал:

— Прошу вас, скажите, где я нахожусь?

Высокий юноша посмотрел на него с удивлением:

— А вы что, сами не знаете?

— Нет, не знаю. Я оказался здесь благодаря магическому перемещению, но это, как мне кажется, не то место, куда я стремился попасть. Так скажите же, где я нахожусь?

— Пожалуйста. Вы находитесь в студенческом городке Университета Нечестивых Имен, в Долине Смерти.

— А что это за мир?

— Вы что, хотите сказать, что и этого не знаете? У вас, должно быть, тут не все в порядке… — Юноша постучал себя пальцами полбу.

— Может, и так, но мне действительно необходимо знать, где я. Прошу вас!

— Что ж, — сказал высокий юноша, — это мир, иногда называемый ДЭД, по первым букам Дал Эй Джим, или, как его называют неверные, Дельта-Ипсилон-Гамма.

— А кто вы, сэр?

Юноша слегка изогнулся в поклоне:

— Позвольте представиться, Билса ат-Та-либ, аспирант доброго старого Университета Нечестивых Имен, или УНИ, как мы его называем для краткости. А кто вы? Вы, должно быть, добрый волшебник, перелетающий из одного мира в другой.

Ши криво усмехнулся:

— Ну что вы, мне известны лишь один или два магических приема. Зовут меня Ши, Гарольд Ши.

Ши уже почти протянул руку, прежде чем сообразил, что здесь такое не принято, вместо этого он поочередно приложил кончики пальцев к сердцу, к губам и ко лбу. Ши вздохнул с облегчением, когда увидел, что Билса проделал то же самое.

— А кто этот несчастный, который только что упал с башни?

— Он завалил экзамены, и за это его сбросили, — пожав плечами, неохотно объяснил Билса, а затем продолжал, но уже с куда большей живостью: — Вы видите эту трость? Я как раз иду, чтобы показать ее декану. Стоит мне бросить ее, и она превратится в змею, которая будет становиться все больше и больше, пока я не стегну ее этим прутиком. Тогда она начнет сжиматься и снова превратится в прогулочную трость. У меня появилась хорошая идея! Смотрите, я превращу трость в змею, а вы попытайтесь материализовать чудовище своего мира. Посмотрим, кто кого победит!

Юноша походил на первокурсника, затеявшего со своими сокурсниками в химической лаборатории колледжа спор о том, чья колба грохнет сильнее, если лить в нее подряд все жидкости, какие есть под рукой, без разбора. Не успел Ши возразить, как Билса бросил трость на землю и она сразу же превратилась в змею, похожую на питона. Она все росла и росла и вскоре стала больше любого из земных пресмыкающихся. Она пришла в ярость, склоняясь своей сходящейся на конус громадной, как у лошади, головой в сторону Ши. Разинув клыкастую пасть, змея издавала такое шипение, как будто сработал предохранительный клапан огромного парового котла.

У Ши не было готово заклинание для материализации подходящего монстра, да и само состязание было ему ни к чему. Должно быть, думал он, надо было в сорите заменить Q на Р. Против такого противника его сабля все равно что ничто. В полубезумии он снова начал бормотать последовательности сорита:

— Если Р не равно Q, то Q предполагается…

Голова монстра, которая к этому моменту достигла размера головы тираннозавра[6], наклонилась, челюсти раскрылись на всю ширину, а затем захлопнулись со стуком двери, подхваченной сквозняком, и наступила полная темнота. Ши почувствовал, что его оторвали от земли и подняли на воздух: это челюсти проклятой змеи сомкнулись вокруг его талии. Кольчуга устояла, воспрепятствовав зубам, не уступающим по величине штакетнику забора палисада, перекусить его тело, но сила, с которой чудовище сжимало челюсти, почти сплюснула его легкие. С нечеловеческим усилием он сконцентрировал силы и волю и продолжал заклинание:

— …которая перенесет Гарольда Ши в жилище Дороти Гейл в стране Оз!

Мучительное давление на тело Ши в области талии ослабло. Ему показалось, что он вновь очутился в состоянии невесомости, а вокруг него вращаются в вихре мириады цветных точек.

Затем он почувствовал под собой твердую почву, однако тело его не переставая крутилось и крутилось, как будто он катился вниз по отвесному склону. Сабля, вложенная в ножны, при этом колотила по спине.

Наконец он сел, ощущая сильную боль в той части тела, которую сдавливали челюсти гнусного пресмыкающегося. Каждое, даже самое слабое движение причиняло ему боль. Он был окружен сплошной стеной зеленой кукурузы, на которой только начали наливаться початки; несколько стеблей он сломал при падении.

Перепачканный в земле, с ноющей болью во всем теле, Ши собрался с силами и встал на ноги. Его голова и верхняя часть туловища были покрыты липкой змеиной слюной, к которой прилипла грязь. «Ну и видок у меня сейчас» — подумал он. Шляпы на нем не было. Должно быть, в этот момент она продвигается по пищеводу змеи, вызванной к жизни колдовскими силами. Если бы он не успел дочитать до конца тот сорит, который требовался, он был бы там, где сейчас находится его шляпа. Ши был благодарен судьбе и за то, что больше по счастливой случайности, нежели по задуманному плану, заклинание перенесло сюда его одного, а не вместе со злобным чудовищем.

Он, с трудом передвигая ноги, пошел искать выход из кукурузных зарослей, когда услышал человеческий голос, окликающий его:

— Эй, вы там! Что вы делаете на моем поле?

— Стараюсь выбраться из него и не повредить растения, — ответил Ши, осторожно пробираясь между стеблями.

— Да ты что, ослеп! Ты, наверное, хочешь сказать, чтобы еще больше не повредить. Ты итак уже сломал не меньше дюжины стеблей!

— Я очень извиняюсь. Когда перемещаешься из одного мира в другой, не всегда удается совершить мягкое приземление.

— Вот это да! Так из какого же мира, говорите, вы прибыли?

Собеседником Ши оказался мужчина средней комплекции с натруженными руками и загорелой до черноты шеей. На нем были желтые бриджи до колен и желтая рубашка. И рубашка, и бриджи пестрели многочисленными заплатами и выцвели от долгой носки и многократных стирок. Голову мужчины прикрывала соломенная шляпа с широкими полями. В его руке на манер дубины была зажата тяпка.

— Из Огайо, из Соединенных Штатов Америки, — ответил Ши.

— О! Да это же земной мир! — воскликнул мужчина. — Да, это интересно…

— А дом Дороти Гейл далеко отсюда? — спросил Ши.

— Как? О, вы, должно быть, имеете в виду мою жену! Она была Дороти Гейл до того, как стала миссис Стидот. Ну, что…

— Стидот! — донесся до них женский голос.

— Что, дорогая? Иди сюда! К нам пожаловал гость из твоего мира!

К ним подошла симпатичная блондинка средних лет и приятной полноты.

— Послушай, этот джентльмен ищет мисс Дороти Гейл, — обратился к ней Стидот.

— Что ж, мистер, вот вы и нашли ее, — сказала женщина. — Так из какого места моего мира вы прибыли?

— Из Огайо. А зовут меня Ши.

— С Дальнего Запада, да? Мы рады принять еще одного настоящего американца. Нечасто выпадает удача повстречать соотечественника, особенно сейчас, когда мы уехали из Изумрудного города. Пойдемте в дом. Не думаю, что вы бы отказались сейчас от предложения немного почиститься и привести себя в порядок.

— Если вам доводилось бывать в пасти гигантской змеи, собиравшейся проглотить вас, то вы поймете, что со мной произошло. Нам всем еще крупно повезло, что я не прихватил эту проклятую змею с собой сюда. Один чародей материализовал ее, а потом натравил на меня.

— Ну ладно, пойдемте. Придем в дом, вы вымоетесь и расскажете нам о том, что с вами произошло. У нас есть водопровод и прочие удобства.

Ши привел себя в порядок, а потом рассказал о своих приключениях, закончив словами:

— Все получилось совсем иначе, чем я ожидал.

— Что значит «иначе»? — спросил Стидот, который, сняв с себя соломенную шляпу, предъявил Ши весьма обширную лысину.

— Я думал, что люди в стране Оз не меняются с возрастом до тех пор, пока не расстанутся с жизнью в результате какого-либо несчастного случая.

— Примерно так оно и было, — начал объяснять Стидот, — до Большого Изменения.

— Большого Изменения?

— Да. Кажется, жил когда-то мальчишка по имени Дранол Драббо, которому было невтерпеж ждать, пока он вырастет. Если бы все было, как тогда, он вырос бы через пару-тройку сотен лет, но он был из тех недотеп, для которых подождать пять минут — настоящая трагедия.

Ну так вот, этот самый Дранол Драббо поступил в Уоглебаг-колледж, где преуспел в изучении магии. Один из его экспериментов закончился тем, что он снял заклинание, которое Королева фей наложила на страну Оз много веков тому назад. Люди говорят, что это заклинание избавляло от смерти, но на самом деле это не так. Все, что могло совершиться по этому заклинанию, так это то, что обычный процесс старения замедлялся и время текло со скоростью спокойно ползущей змеи. Старение жителей страны Оз происходило намного медленнее, чем в земных мирах. Их обитатели кажутся нам такими же, какими вам кажутся жуки, которым дано природой полетать один день, а затем умереть.

— Жители страны Оз, должно быть, восприняли это как настоящую трагедию?

Стидот пожал плечами:

— Тут есть и положительные моменты, и отрицательные, как и у большинства событий, которые случаются в жизни. Большая часть жителей не имела земли, зато имела огромное количество пожилых иждивенцев, которых надо было содержать практически вечно.

Когда это произошло, мне было столько лет, сколько Дот. Когда мы выросли, то соединились друг с другом, да так вот и живем. Честно говоря, мне не очень хочется посылать мальчиков в Уоглебаг-колледж, из-за того что натворил Дранол Драббо. К тому же слишком большое увлечение чтением книг — только во вред хорошему фермеру. Но им удалось убедить Дот, ну и… Вы женаты, мистер Ши?

— Да, — ответил Ши, — и очень счастлив, но я вас понимаю.

Стидот усмехнулся:

— Старший парень покинет нас через пару месяцев: ему не терпится начать зарабатывать на жизнь. Божится, что придумал какую-то счетную машину. — Стидот сощурил глаза и продолжал: — Ну ладно, так расскажите же, мистер Ши, что привело вас сюда и почему вы хотели встретиться именно с Дот?

Ши рассказал о затруднениях, возникших в отношении Уолтера Байярда.

— …И я подумал, что если мне удастся уговорить того, в чьем распоряжении сейчас находится Пояс Короля гномов, доставить Байярда сюда, а затем переправить нас обоих в тот мир, который вы называете земным…

Стидот помолчал несколько секунд, а затем сказал:

— Мистер Ши, скажите, если бы у вас была одна из тех атомных бомб, о которых мы здесь слышали, держали бы вы ее в подполе своего дома, где любой сорванец мог бы привести ее взрывной механизм в состояние минутной готовности?

— Конечно же нет!

— Здесь в общем-то сходная ситуация. Этот самый Пояс так же может стать опасным, как эта самая бомба, попади он в руки кого-либо из доморощенных чародеев, подобных Дранолу Драббо. А посему он находится под замком во дворце в Изумрудном городе.

— А что все-таки произошло с Дранолом Драббо?

Стидот, насупившись, засопел.

— Королева Озма — прекрасная женщина, и, если кто-то будет говорить вам, что это не так, не верьте ему. Но когда она была маленькой девочкой, ее сознание переполняли возвышенные, но совершенно нереальные идеи. Одной из таких идей была мысль о запрете причинения вреда кому-либо и чему-либо, даже ради спасения собственной жизни. Несколько раз она практически позволила завоевать страну Оз, поскольку не могла себе представить, что кто-то может опуститься до того, чтобы плести вокруг нее заговор. Даже и тогда, когда ее предупреждали об опасности, она не сопротивлялась, так как результатом сопротивления было бы травмирование и даже убийство людей. Но всякий раз ее спасали, буквально в последнюю минуту, какие-либо магические трюки; но ведь нельзя же вечно полагаться на такого рода везение.

Итак, надо было решить, что делать с этим парнем — Дранолом Драббо. Будь моя воля, я призвал бы мясника Ника и попросил продемонстрировать искусство владения топором на шее этого бездельника. Но с королевой все было иначе: она решила, что самое суровое наказание, которое она может разрешить, — это отправить его в ссылку в Ив.

Думаю, вам известно, что в Иве, под землей, обитают гномы, так что Дранолу не потребовалось много времени, чтобы вступить в сговор с Королем гномов Калико, одним из последователей Руджеро. Поговаривают, что Калико отправил в отставку своего премьер-министра Шуфенволлера и назначил на его место Дранола. Нельзя и представить, какую еще дьявольщину они могут замыслить, но я уверен, что какой-то сюрприз они готовят.

Ну а когда Озма выросла и вышла замуж за короля Эвардо, ее положение стало более прочным, поскольку этот человек, как никто другой, обладал здравомыслием и чувством реальности.

Ши высказал предположение:

— А не является ли этот король отпрыском ивской королевской семьи?

— Именно так и есть: он — король Ива. Но он живет здесь, в стране Оз, и согласился, чтобы его брат Эрвинг правил королевством в качестве регента. Так Эвардо развлекается, являясь королем и не испытывая при этом никакой мороки.

Ши улыбнулся:

— Это напомнило мне куплеты из одного музыкального представления в моем мире:

Стидот, захихикав, шлепнул себя ладонями по бедрам:

— Да, хорошая жизнь! Не отказался бы я посмотреть это представление. Одной из обязанностей Эвардо было обеспечить возможность самой красивой женщине в стране Оз подарить ее гражданам наследника трона. Я думаю, от такой работы не многие мужчины…

— Стидот! — осадила его Дороти.

— Прости, дорогая. Тем не менее пока что у них двое детей: старший ребенок — мальчик, почти юноша, и, как я слышал, сейчас он гостит у своей родни в Иве; младший — девочка, только что пошла в школу. Но королевской семье следует быть многодетной, чтобы обезопасить трон и себя, если со старшими отпрысками что-либо случится. И я могу предположить, что Эвардо не отказывает себе в удовольствии, пытаясь…

— Стидот!

— Ну все, все! Я думаю, вам следует отправиться в Изумрудный город и вручить королю прошение через какого-нибудь особо приближенного чиновника.

Ши в задумчивости покачал головой:

— Все это совсем не похоже на то, как должно быть в стране Оз… Эти девочки волшебной страны подрастают и обзаводятся детьми по собственному усмотрению.

— А что, в вашем земном мире девочки живут иначе?

— Так же. Я и сам вот-вот стану отцом. Все это естественно, но магическое начало от этого как-то тускнеет.

«Было бы более логично, — думал Ши, — если бы Дороти, будучи принцессой, вышла замуж за человека своего круга!»

— А вы не верьте этому, мистер Ши. Здесь у нас — пропасть всякой магии. Смотря, конечно, что и как воспринимать. Когда вы были маленьким ребенком, разве ваш земной мир не казался вам некой волшебной страной, полной чудес, которых, как вы поняли позже, повзрослев, и не существовало? Но когда вы выросли, вы вынуждены были расстаться с этими чудесами ради чудес реального мира, даже если они были и не столь приятными.

А что касается женитьбы Озмы, то, как мне помнится, несколько лет назад, еще до того как у Дранола возникла идея снять заклинание, какой-то типчик из принцев… как же его звали… что-то напоминающее Помп… просил руки Озмы. Конечно, ему дали от ворот поворот. Но этот молодой везунчик не растерялся и посватался к другой принцессе, которая ответила согласием.

А потом возник этот самый барон Могодор, который захватил внезапно столицу и объявил, что намерен жениться на Озме и что ему безразлично, любит она его или нет. Поскольку закон гласит, что только брак, заключенный по взаимному согласию, считается законным, то такое понятие, как «брак по принуждению», не имеет права на существование в стране Оз. К подобному поступку люди относились с презрением и в старые времена называли не иначе, как…

— Стидот!

— Ну-ну, все в порядке! Дот, дорогая, я больше не буду, раз ты против того, чтобы называть вещи своими именами. Я тогда скажу так: он имел намерение совершить в отношении ее развратные действия. Против такой формулировки ты не возражаешь?

Ши вдруг подумал, что брак самого Стидота был самым обычным, прочным, без всяких случайных размолвок и взаимного раздражения. Желая сменить тему разговора, он спросил:

— Если у меня возникнет необходимость побывать в столице, как мне попасть туда?

— Вы можете пойти пешком, но это довольно далеко. Не вздумайте пользоваться здесь магическими штучками: ни ковром-самолетом, ни помелом, ни другими подобными средствами передвижения.

В разговор вступила Дороти:

— А почему бы нам не дать ему Элис? Он сможет доехать верхом на ней до города, там ее разнуздает и даст команду возвращаться домой. Дорогу она знает, поэтому не заблудится.

— А что, неплохая мысль. А вы что скажете, мистер Ши?

— А кто это — Элис?

— Она — одна из наших мулов. Я совсем позабыл: ведь вы, обитатели реального мира, не приучены к тому, что с животными можно общаться, как с людьми, так как они могут по-своему говорить и понимают человеческую речь. Но сейчас уже слишком поздно, чтобы ехать. Вам лучше остаться у нас на ночь, а с восходом солнца отправиться в путь.

— Вы так добры ко мне, что я просто…

— Какие пустяки, мистер Ши! Тому, у кого вполне законные дела с нашей королевой, необходимо оказать помощь, чтобы он мог поскорее предстать перед ней.

Насколько Ши мог помнить из прочитанных книг о стране Оз, при дворе королевы Озмы не особенно придерживались куртуазных формальностей и не требовали, чтобы лица, представляемые двору, падали ниц перед королевой или расшибали лбы в земных поклонах. Но путешествия из одного мира в другой обогатили знания Ши в области правил протокола. Ливрейный лакей, стоявший у дверей тронного зала, возгласил:

— Вашему величеству представляется доктор сэр Гарольд Ши, пришелец из земного мира, желающий обратиться к вам с петицией!

Ши приложил одну руку к сердцу и согнул свое тело в поклоне, так что верхняя его половина оказалась в горизонтальном положении; второй рукой он, как бы подметая пол воображаемой шляпой, проделал несколько приветствующих королеву движений. Выпрямившись, он увидел перед собой королеву Озму, сидящую на троне. По меркам земного мира она, должно быть, была одного возраста с Дороти, но, как признался себе Ши, все еще оставалась одной из самых красивых женщин, которых он когда-либо видел. Венец из золота, украшенный с двух сторон большими красными цветами, исключительно удачно подходил к ее черным, как смоль, волосам. Приглядевшись внимательнее, Ши отметил про себя, что цветы на венце были искусственными.

— Господин Ши, — обратилась к нему Озма, — прошу прощения, доктор сэр Гарольд Ши, умоляю, не сочтите оскорбительным наше любопытство, но нам хотелось бы узнать, каким образом вы удостоились чести прибавить к своему имени эти титулы — «доктор» и «сэр»?

Ши непринужденно улыбнулся и ответил:

— Ваше величество, звание «доктор» было присвоено мне по результатам моей научной деятельности в Гарейденском институте в земном мире, а в рыцари я был посвящен воительницей леди Бритомарт в мире Королевы фей.

— А какого рода была научная деятельность, о которой вы упомянули?

— Мои исследования были связаны с работой мозга человека, ваше величество.

— Возможно, нам следует оставить вас здесь, с нами, для того чтобы вы объяснили одно загадочное явление: почему люди, живущие в покое и довольстве, иногда бывают склонными к вандализму, обману, жестокости и насилию… А пока, прошу вас, скажите, чем мы можем быть вам полезными.

Выслушав рассказ о злоключениях Уолтера Байярда в мифологической Ирландии, который Ши вынужден был повторить далеко не первый раз, Озма некоторое время сидела молча. Дважды она склонялась в его сторону, как бы желая начать разговор, но оба раза в молчании откидывалась назад на спинку трона. Наконец она заговорила, обратившись, однако, не к Ши, а к одному из придворных:

— А где сейчас наш супруг?

— Последний раз, ваше величество, его видели на теннисном корте.

— Соблаговолите попросить его присоединиться к нам в зале приемов, — распорядилась она и снова повернулась к Ши. — Сэр Гарольд, вы, как оказалось, не любите сидеть на одном месте, а предпочитаете странствовать из одного мира в другой. Пока мы ждем прихода нашего супруга, не поведаете ли вы нам о каком-либо из ваших приключений?

— С радостью, ваше величество, — ответил Ши. — Когда я материализовался в железном замке чародея Атланта в мире Орландо Фьюриозо…

И Ши рассказал о том, как он и Полячек, находясь в мусульманской провинции, где все жители были глубокими приверженцами трезвого образа жизни, склонили гоблина[7] Одоро за определенную мзду достать для них бутылку вина. Когда он почти завершил рассказ, в зал вошел супруг королевы, держа в руке теннисную ракетку. Король Эвардо был высоким, сухощавым, но с хорошо развитой мускулатурой мужчиной; его белокурые волосы уже посеребрила седина. Он был одет в шорты и футболку, а его лицо было в капельках пота.

Ливрейный лакей возвестил о прибытии короля, и Ши приветствовал его точно так же, как перед тем приветствовал королеву. К его удивлению, Эвардо протянул ему свою большую руку, Ши пожал ее и ощутил ответное крепкое пожатие; чувствовалось, что король сдерживал себя, стараясь ослабить рукопожатие.

— Рад вас видеть, сэр Гарольд, — рокочущим басом произнес король, вытирая лицо полотенцем, которое протянул ему один из придворных. Затем он повернулся к Озме. — В чем проблема на этот раз, моя дорогая?

По просьбе монаршей четы Ши снова повторил рассказ о злоключениях Байярда, закончив его словами:

— …поэтому я полагаю, что если ваши величества соблаговолят, воспользовавшись Поясом, доставить Байярда сюда, а потом отправить нас обоих домой…

— Понятно, — произнес король Эвардо, глядя на него из-под опущенных век.

Затем высказалась Озма:

— Я усматриваю в этом благородные устремления…

Она замолчала, увидев, что Эвардо поднял руку. Король сказал:

— Моя благоверная бывает иногда чересчур импульсивной, причем из-за мелочей, а также услужливой сверх всякой меры. В семейной жизни проявление таких качеств, без сомнения, заслуживает всяческих похвал, но вот для правителя государства эти качества не являются необходимыми. Предположим, что мы, воспользовавшись Поясом, совершим эти подвиги, но будет ли от этого какая-либо польза королевству Оз? — После паузы он закончил: — Говоря языком простолюдинов, а нам-то это на кой?

— Я… я не подумал, — сказал Ши. — А что я бы мог сделать для ваших величеств?

— Знаете, есть одно дело, которое волнует нас до чрезвычайности: спасение нашего сына Ознева, который находится в плену у Короля гномов.

— А?.. Вы говорите о старом Руджеро? А я думал, вы превратили его в кактус, растущий в цветочном горшке!

Эвардо захихикал:

— Так мы и сделали, вернее, если быть точными, это сделал наш друг — эльф Самсобой. Но Калико, бывший премьер-министр у Руджеро, стал его преемником. Калико менее противоречив, и у него менее сварливый характер, чем у старого Руджа, но ни на кого из них нельзя положиться.

— Тем не менее во время летних каникул в Вогленбагском университете мы отправили Ознева в Ив навестить своего кузена, а затем, воспользовавшись магическим зеркалом Озмы, наблюдали за его поведением там и увидели, что несчастный, скованный цепью Ознев заточен в подземелье. Потом от Калико прибыл посланец в облике летучей мыши и принес записку, в которой Калико предлагал обменять нашего мальчика на Пояс, и, если мы не согласимся, он будет посылать мальчика домой, но… по кусочкам.

— И чего вы ждете от меня? — спросил Ши.

— Мы с помощью Пояса доставим вас в Ив и высадим вблизи западного дворца Короля гномов, который в действительности является пещерой, правда, внутри неплохо декорированной и обставленной. Вы получите карту с обозначенным на ней входом в королевство Гномисия, а попав в него, вы должны будете ориентироваться самостоятельно.

— Если вам известно, где находится Ознев, то почему бы вам с помощью Пояса не перенести его домой?

— Потому что королевство гномов настолько сильно защищено всякого рода волшебными преградами и контр-заклинаниями, что никакое магическое средство, подобное нашему Поясу, не может помочь проникнуть внутрь. Единственное, что нам под силу, так это увидеть в нашем волшебном зеркале все, что там делается. Все эти защитные средства напридумывал придворный чародей королевства Гномисия доктор Потару. Кроме того, он постоянно придумывает все новые и новые трюки. Другие чародеи за глаза называют Потару никчемным словоблудом, однако, что касается магии, назвать его никчемным нельзя никак.

— Насколько я понимаю, — сказал Ши, — королевство Гномисия — это не что иное, как лабиринт из пещер и туннелей, в котором постороннему ничего не стоит заблудиться.

— Вот именно! — воскликнул Эвардо.

— А как тогда я, по-вашему, должен найти дорогу в этом лабиринте? Вряд ли мои многомильные блуждания по туннелям кончатся добром для вашего сына. Может, у вас есть надежный проводник?

— Единственный человек в стране Оз, кто способен ориентироваться в этих туннелях, это Руджеро… — вступила в разговор Озма.

— Что! — вскипел Эвардо. — И думать нечего о том, чтобы освободить этого мерзкого старого живодера и дать ему возможность жить в добропорядочном мире!

— А может, он даст слово исправиться… — начала Озма.

— Дорогая моя! Он не один раз уже давал слово, и что? Он хоть раз сдержал его? Об этом не может быть и речи, сэр Гарольд.

— Тогда, — сказал Ши, — как ни прискорбно, но я действительно не знаю, как помочь вам в такой ситуации. Конечно, ведь ваши величества и несколько ваших высокородных родственников, например принцесса Дороти Гейл, уже побывали в этих пещерах и вышли из них, но я и не предполагаю, что…

— И правильно делаете, что не предполагаете, — резко оборвал его Эвардо. — Вы не погрешили против истины, упомянув о том, что королева и кое-кто из наших друзей побывали в Гномисии, но их визиты туда были кратковременными и видели они лишь малую часть всего лабиринта. У вас были бы неплохие шансы найти Ознева, если бы вы вошли внутрь, когда снаружи становится холодно и все обитатели Гномисии собираются вместе, но вошли бы не один, а с таким проводником, как, скажем, Пуганый Ворон или Тик-Ток…

Спор на повышенных нотах еще долго не затихал: Ши не соглашался предпринимать освобождение Ознева без надежного проводника, будь то человек или документ; королевская чета отказывалась содействовать возвращению Байярда до тех пор, пока Ши не выполнит поставленного условия. Наконец Ши предложил:

— А может быть, Руджеро настолько обрадуется представившейся возможности сместить Калико с трона и вновь сесть на него самому, что с великой охотой будет не только сопровождать меня, но и останется там, не выдвигая никаких дополнительных условии. Насколько мне известно, он ведь однажды обрел вновь свое королевство, но не смог удержать его.

Эвардо вздохнул:

— Я все еще не доверяю ему ни на йоту. Иногда вы, обитатели земного мира, слишком уж стараетесь обхитрить нас, простых бедных жителей волшебной страны. Давайте сейчас оставим этот разговор, а продолжим его завтра утром, после того как мы с королевой еще раз все обсудим. А пока приглашаем вас на обед и на ночлег в нашем дворце.

Аудиенция возобновилась в десять часов утра. Эвардо объявил:

— Сэр Гарольд! Мы с королевой решили принять ваше предложение и возвратить Руджеро внешность гнома. Затем придется выяснить, поддержит ли он наш замысел. А сейчас прошу вашу милость не отказать в любезности и пройти вместе с нами в оранжерею!

Следуя за королевской четой и сопровождающим ее эскортом, Ши лавировал, чтобы не напороться, в зеленых растениях, переплетенных между собой и образующих плотную чащу. Воздух был тяжелым от испарений. Эвардо и Озма остановились возле длинного стеллажа, на котором стояли ряды цветочных горшков с растениями, покрытыми колючками и шипами, наподобие кактусов, агав и чертополоха.

— Вот они, — сказал Эвардо, указывая на два горшка, в которых стояли толстолистные колючие кактусы. — А вы уверены, что знаете, кто из них кто, моя дорогая?

— Конечно, — ответила Озма, — вот этот высокий — король Серебряных гор, а этот поменьше — Руджеро. Он всегда был толстым, как бочка, и все его усилия заставить жителей страны Оз видеть его иным были лишь пустой тратой сил.

— Отлично, моя дорогая, — сказал Эвардо, — только подожди чуть-чуть: я велю прислать сюда еще солдат охраны, чтобы скрутить Руджеро, кто знает, что ему взбредет на ум…

Несколько минут Эвардо отсутствовал. За это время Озма показала Ши редкие растения, росшие в оранжерее, и поведала об их происхождении и свойствах. Эвардо вернулся, ведя за собой еще двух стражников при саблях и в дворцовых ливреях. Он протянул Озме палочку и какой-то маленький флакончик.

— Номер тридцать четыре: вы ведь просили именно этот?

— Да. Сейчас всех прошу вести себя спокойно.

Королева проделала какие-то пассы с палочкой, произнося тихим голосом что-то похожее на команды. Затем она вылила содержимое флакона на один из кактусов, прокричав:

— Проснись!

Цветочный горшок вмиг разлетелся на мелкие кусочки, усеяв комками мокрой земли и стеллаж, и пол, а кактус превратился в старого гнома, сидящего на стеллаже среди цветочных горшков с растениями и комков земли, служившей ему до этой минуты питательной почвой. Он заговорил, и первым словом, которое он произнес, было:

— Ох!

Руджеро схватил большой с зазубринами черепок расколовшегося горшка и отшвырнул его от себя. После этого он сполз со стеллажа и, склонившись в поклоне перед королевской четой, обратился к ним со словами:

— Ну, ну! Да это ж королева Озма, чтоб мне треснуть! Как же вы сильно выросли! Я бы и не узнал вас, если бы не эта дурацкая лента, с которой вы никогда не расстаетесь. Ну а что происходит в стране Оз? Сколько веков миновало с того дня, когда этот проклятый эльф заколдовал меня?

— Да нисколько, — ответила Озма. — С тех пор как Самсобой заколдовал тебя и короля Серебряных гор, один юноша, изучающий магию, случайно снял заклинание, дававшее многовековую жизнь.

— Так, значит, теперь жители страны Оз умирают от старости, так же как и другие люди, не дожидаясь несчастного случая со смертельным исходом? — презрительно усмехнулся Руджеро.

— Да, это так. Но это обстоятельство повлияло на нас не так сильно, как это может кому-то показаться, хотя бы потому, что продолжительность нашей естественной жизни больше, чем у жителей земных миров.

— Ну а что произошло с королем Серебряных гор, его тоже превратили в растение?

Озма указала палочкой на один из стоящих на стеллаже горшков:

— Ваш собрат-кактус.

— Да, ну что ж, надо убирать паруса! Вы должны дать мне некоторое время, чтобы прийти в себя. А кто все эти люди?

Ши припомнил, что Руджеро в течение короткого времени был пиратским капитаном, и об этом свидетельствовали употребляемые им выражения.

После некоторого молчания Озма сказала:

— Это мой обожаемый супруг, король Эвардо из Ива, а это — доктор сэр Гарольд Ши, обитатель земного мира.

Руджеро захихикал:

— Ну-ну, крошка Эвардо! Ты вырос намного больше, чем она!

— А ты сильно похудел, — парировал король Эвардо, — с того времени, как превратил меня в bric-a-brack[8], стоящую на полке в твоем дворце. — После чего добавил: — Как вы, наверно, уже догадались, сэр Гарольд, вы видите перед собой Короля гномов Руджеро Грубого, известного под именем Пустобреха Красного, а также под именем Металлического Монарха. В прежние времена об был округлым, как грейпфрут.

Руджеро вздохнул:

— Моей жизни не позавидуешь: особенно тяжелыми были эти пять лет — вот уж истинная тягомотина, я сравнивал себя с немым торговцем. Вы и представить себе не можете, какого труда стоит навязать покупателю товар, не имея голоса. И не удивительно, что, наголодавшись вволю, я стал похож на старую вытертую палубную швабру! Чего только не пришлось мне пережить, когда я пытался всего лишь вернуть свои законные права!

— Худым ты выглядишь гораздо лучше, — сказал Эвардо, — поскольку раньше ты был похож на виноградину или маслину, в которые воткнули зубочистки.

Руджеро уперся кулачками в бока:

— Очень смешно, ха-ха-ха. Ну а теперь не потрудитесь ли мне сказать, зачем вы меня воскресили? Только лишь по доброте сердечной? Что касается Озмы, я допускаю, что это так, но у вас-то, монаршего супруга, характер более твердый. Вы и в детстве были таким. Так что вам все-таки от меня надо?

Гном медленно обвел окружающих дерзким взглядом. Ответил ему Эвардо:

— Лишь затем, чтобы ты послужил проводником сэру Гарольду в Гномисии, и ничего более. И помог ему вызволить нашего, моего и Озмы, сына из заточения, в котором он находится по повелению твоего преемника Калико.

— Так, значит, Калико существует благодаря тому, что ворует королевских отпрысков? — усмехнулся Руджеро. — Будучи премьер-министром, он всегда напоминал мне о том, что не следует впадать в крайности, а в этом случае, как я вижу, он забыл о своих благородных намерениях! Последними словами, которые я сказал ему, когда он во второй раз сверг меня с трона, были: «Не трогай жителей страны Оз». Я сам предпринимал различные попытки, причем всеми способами, которые только мог придумать, и всякий раз они кончались крахом. Но некоторые люди не склонны принимать во внимание печальный опыт других.

— А узурпирование власти, — добавил Эвардо. — Как быть с этим? Собираешься ли ты что-нибудь предпринимать?

Руджеро бросил на него взгляд, в котором промелькнули хитрость и коварство.

— Конечно, если вы вернете мне мой Пояс.

— Без вопросов! С его помощью мы как раз и намереваемся доставить вас с сэром Гарольдом к западному входу в королевство.

— Не будет Пояса, не рассчитывайте на меня как на проводника, — выпалил Руджеро и скрестил руки на груди.

— Ну что ж, — сказала как бы между прочим Озма, — я всегда могу превратить тебя снова в кактус.

— Давай, действуй! Это, по крайней мере, не больно, ведь жизнь у всех такая же скучная, как у растений в горшках: такая же утомительная, как у орехового дерева или глиняного горшка. О том, как они живут, я знаю не понаслышке.

Ши решил, что наступил его черед вмешаться в спор.

— Король Руджеро, это путешествие даст вам шанс лишить трона Калико и снова стать королем.

— Хм, Над этим я подумаю. Если вы предлагаете мне выполнить миссию по спасению вашего сына и одновременно возвращаете Пояс, то мой ответ будет коротким, как выстрел: «Да!»

— Забудь о Поясе! — заорал Эвардо. — Проведи сэра Гарольда и окажи ему помощь, за это тебе представится шанс вновь получить свое королевство. А иначе…

Лицо Руджеро, которое за мгновение до этого было уныло-серым, вдруг вспыхнуло и стало багровым.

— Ты хочешь сказать, — закричал он, — что даже если я окажу тебе эту опасную для меня услугу, ты все равно не вернешь мне то, что я добыл с таким трудом? — От негодования гном даже запрыгал на одном месте, а его голос перешел в визг. — Да вы просто шайка бандитов, воров и грабителей! Вы стараетесь казаться благородными и утонченными, но каждому видно, что это всего лишь притворство! Лицемеры! Мародеры!

Гном схватил небольшой цветочный горшок, из которого торчал какой-то стебель, и с размаху швырнул его на пол; черепки горшка, комки земли и части растения разлетелись повсюду.

— Взять его! — скомандовал Эвардо страже.

Два здоровенных стражника схватили Руджеро за руки и, несмотря на его визг и отчаянное сопротивление, удерживали так крепко, что он не мог и шевельнуться.

— Ой, мой бедный раджбадианский нарцисс, — вскрикнула Озма; она наклонилась и стала собирать с пола остатки растения.

— А вы двое, — обратился Эвардо к двум другим стражникам, — возьмите целый горшок, соберите в него столько земли с пола, сколько сможете, и посадите в нее эту луковицу. Может, мы спасем цветок.

— У нас, в земном мире, — сказал Ши, — в те времена, когда монархи действительно правили странами, любой, осмелившийся заговорить с королем или королевой в таком тоне, немедленно лишился бы головы.

Озма улыбнулась:

— Нам не впервой слышать подобную истерику старины Руджа. — Затем, обратившись к гному, она сказала: — Может, тебе успокоиться, Рудж? Ты приложил немало усилий, чтобы сделать Пояс своей собственностью. Но вспомни прежде всего, что мы знаем, как ты заполучил его.

— Это вовсе не одно и то же! — ответил Руджеро. — Тем более что ты не слышала моей версии этой истории…

— Только не сейчас: у нас еще будет время тебя послушать, — перебил его Эвардо. — А сейчас вернемся к нашему предложению. Ты участвуешь в нашем деле или нет? Но не рассчитывай на то, что, оказавшись в Гномисии, ты сможешь организовать против нас еще один заговор. Мы глаз с тебя не спустим.

Руджеро принял вид человека, оскорбленного в наилучших чувствах.

— Что? Да чего ради мне плести интриги против ваших величеств? Выбросьте эти мысли из головы! Я уже несколько раз за прожитые столетия безуспешно пытался это проделать, а теперь оставил подобные намерения. Если уж сейчас я принял решение согласиться на ваши условия, то, хотя и считаю их несправедливыми, свое слово сдержу.

— Отлично, — сказал Эвардо. — Когда нам проводить вас? Завтра?

— Погодите, ваше величество, — обратился к нему Ши, — вы ведь еще не доставили сюда Байярда.

— После того, как вы вызволите принца Ознева, — ответил Эвардо, — и не раньше.

— Но Байярд — крупный, здоровый мужчина и очень ловкий. Нам без него не обойтись, особенно если дело дойдет до потасовки.

— Нет.

— Что ж, тогда забудьте о миссии спасения. Можете снова превращать Руджеро в кактус.

— Дорогой, — обратилась к супругу Озма, — может, нам стоит посоветоваться? Джентльмены, вы не обидитесь на нас?

Она, шурша платьем, отошла, сопровождаемая Эвардо и двумя стражниками. Два других стражника оставались на месте и смотрели на Руджеро в сердитом недоумении. Обратившись к Ши, гном спросил:

— А кто этот Байярд? И из-за чего вся эта суматоха? Поймите, ведь я пробыл бессловесным растением невесть сколько лет, и сейчас наивно было бы вам рассчитывать на то, что я буду выражаться на интеллигентный манер. Ши повторил историю о том, как Байярд оказался в Эри. Он отвечал на вопросы Руджеро, одновременно коротко описывая ему историю земного мира в двадцатом столетии, когда вернулась королевская чета. Эвардо сказал:

— А что вы, сэр Гарольд, ответите на такое наше предложение? Мы отдаем Пояс и доставляем Байярда из того варварского мира, в котором он пребывает. Но в Гномисию с вами мы его не пошлем. Для выполнения миссии спасения нашего сына вполне хватит двух человек, а три — это уже толпа, которую наверняка сразу обнаружат.

Итак, мы считаем, что Байярд должен находиться здесь и ждать вашего возвращения. Если вам суждено погибнуть или ваша миссия не увенчается успехом, несмотря на титанические усилия, мы в любом случае отправим его и вас, если вы останетесь живы, назад в ваш земной мир. Ну как?

— Короче говоря, — ответил Ши, — вы хотите удерживать Байярда в качестве заложника.

— Ну зачем думать так примитивно: здесь он будет окружен заботой и вниманием. А что касается меня, то я никогда не унижусь до того, чтобы оскорбить посвященного в рыцари человека подозрением в том, что он может сбежать, не исполнив своих обязательств.

— Ладно, договорились, — ответил Ши, — при условии, что вы снабдите меня достаточным набором магических средств, которые помогут успешному выполнению миссии.

— Мы с королевой должны тщательно это обсудить, чтобы уже утром все было готово в дорогу.

На маленьком столике, стоящем перед троном Озмы, лежали две круглые шерстяные плоские шапочки. Взяв в руки одну из них, Озма сначала решила, что это обычный берет, которым жители Средиземноморья покрывают головы. Уверенность ее в этом была настолько велика, что, заглянув внутрь шапочки и не найдя там этикетки с надписью Fabrique en France[9] или Producto de Espaca[10], она сильно удивилась.

— Пока не надевай ее, — сказал Эвардо, стоявший возле трона. — Это лучшее из того, что мы смогли выбрать в своем арсенале магических средств. Другие наши магические орудия и приспособления окажутся бессильными в Гномисии из-за контр-заклинаний, которые произнесет Потару. Эти шапочки там помогут, я уверен. Они настроены на максимальный заряд, и их силы хватит на то, чтобы сделать невидимыми и одежду, и тело.

— От заряда меньшей силы, который сможет воздействовать лишь на мое физическое тело, — заметил Ши, — навряд ли будет много пользы, не так ли?

Эвардо улыбнулся:

— Вам совершенно не обязательно будет раздеваться догола перед тем, как войти в королевство гномов. А я подумал знаете о чем? Ведь люди с низкими моральными принципами могут использовать эти шапочки для достижения своих низменных целей, ну к примеру…

— Эвардо! — строго оборвала его Озма.

Эвардо тяжело вздохнул:

— Моя дорогая! Мне ведь пришло в голову только то, что добычей невидимых воров может стать что угодно, а поэтому нам надо пуще глаза беречь эти шапочки. А ты что подумала?

— Ничего! — ответила она, подавив улыбку.

Жители страны Оз, думал Ши, наделены ярко выраженными викторианскими взглядами и настроениями. Озма и Дороти Гейл были близкими подругами в детстве и, повзрослев, по всей вероятности, усвоили одинаковые приемы управления мужьями.

— Ваши величества! — обратился Ши к королевской чете. — Нам нужны три шапочки: ведь для Ознева тоже потребуется шапочка, если нам удастся его освободить. Вы ведь сами сказали, что не сможете использовать Пояс, для того чтобы перенести нас сюда, пока мы не выберемся из пещер. Может, нам имеет смысл посмотреть в ваше магическое зеркало и с его помощью определить, что нам может понадобиться в пещерах?

— Вы абсолютно правы, сэр Гарольд, — ответил Эвардо, — давай посмотрим, моя дорогая.

Глядя в магическое зеркало, Ши сказал:

— У нас, обитателей земного мира, есть нечто похожее на это и называется оно телевизионным экраном. Но на нем мы не всегда можем увидеть то, что нам хочется, к тому же довольно часто изображаемое просто наводит скуку.

Озма, не отводя глаз от зеркала, сжала пальцами виски; ее губы беззвучно шептали что-то. Вдруг изображение в зеркале — непримечательный пейзаж с деревьями и водопадом — померкло. Пейзаж сменился темным фоном, на котором возник молодой человек, находящийся то ли в склепе, то ли в темнице. Стальные браслеты на его запястьях и лодыжках соединялись крепкими цепями с массивными скобами, вмурованными в каменную кладку стены.

— Камеру держат на запоре? — спросил Ши.

Озма прошептала еще что-то, а затем отвела взгляд от узника. Несомненно, дверь камеры, отчетливо видимая на заднем плане, была снабжена целой системой засовов и замков, но сейчас эта дверь была полуоткрытой.

— Эх вы, корабельные крысы! — не сдержался Руджеро. — А Калико… этот рассеянный король, боже мой… В те времена, когда королем был я, любой тюремщик, забывший запереть дверь камеры, отправлялся прямиком на гильотину!

— Так, — сказал Ши, — предположим, мы проникнем в камеру. А что делать с цепью и браслетами? Подбирать ключи я не умею. Может, у вас есть волшебная палочка или что-то похожее, способное помочь разорвать цепи?

— Боюсь, что нет, — ответил Эвардо, — даже если бы и было, то наверняка не сработало бы в Гномисии.

— А кто-нибудь в стране Оз использует устройство для срезания болтов?

— Я не знаю, но выясню.

Утро следующего дня застало Ши в королевской кузнице, где он с помощью эскизов старался объяснить королевскому кузнецу принцип действия устройства для срезания болтов.

Придя затем в одну из комнат дворца, где его ждали король и королева, Ши поделился с ними своими мыслями:

— Я думаю, что внятно растолковал кузнецу принцип работы устройства для срезания болтов, но боюсь, что первая попытка изготовить такое устройство не принесет удачи. Последнее, что я видел, уходя из кузницы, как кузнец бормотал какие-то заклинания над куском стального прута. Так вы собираетесь доставить сюда Байярда сейчас?

— Да, мы ждали вас, чтобы сообщить об этом, — ответила Озма.

На ней был надет широкий пояс, похожий на те, которыми подпоясываются хулиганствующие рокеры. Она, наклонившись вперед, закрыла глаза и палочкой начертила в воздухе какой-то сложный узор, беззвучно шевеля при этом губами. Послышалось шипение, словно откуда-то выходил воздух, а затем что-то большое и тяжелое внезапно с грохотом опустилось на ковер. Широко раскрыв от изумления глаза, Ши увидел стоящий на ковре объект, в действительности являющийся большой кроватью примитивной конструкции: с деревянной рамой из грубо обтесанных досок и веревочной сеткой вместо матраса.

К тому же на кровати лежали двое, их тела были накрыты одеялом, и только головы торчали снаружи. Одна голова принадлежала крупному мужчине с большой темной бородой, вторая — рыжеволосой бледнолицей молодой женщине. Когда они, проснувшись, сели и одеяло сползло вниз, оказалось, что оба они совершенно голые, по крайней мере до талии. Женщина, вскрикнув, ухватилась за край одеяла и потянула его на себя, силясь прикрыть наготу.

— Фоморианцы![11] — кричала она. — Мы просто два мертвеца, вот кто мы!

Бородач водил вокруг широко раскрытыми глазами и, наконец увидев Ши, закричал:

— Ха, Гарольд! Я знал, что рано или поздно вы вытащите меня оттуда. А куда вы нас доставили?

— В страну Оз, — ответил Ши. — Это королева Озма и ее супруг король Эвардо Ивский. Это Руджеро — бывший король гномов. Ваши величества, а это — доктор Уолтер Байярд. Просим прощения, Уолтер, за то, что доставили вас сюда в не совсем удобное для вас время.

Байярд поклонился, стараясь сделать это настолько церемонно и изящно, насколько позволяло ему сидячее положение на шаткой кровати.

— Рад приветствовать вас, ваши величества. Прошу прощения, что не могу приветствовать вас стоя, но, как вы, должно быть, видите, на мне сейчас не та одежда, в которой следует появляться при дворе. А это (он показал на рыжеволосую девицу) — моя cane dhonn[12] — иными словами, мистрис Боан Ни Колам. Скажите, Гарольд, а почему все эти люди так взбудоражены, видя обнаженных людей, совсем как это бывает с обитателями мифической Ирландии?

— Мы соблюдаем обычные правила приличия, — ответила ему Озма.

— Тогда, — невозмутимо продолжал Бай-ярд, — не одолжите ли вы нам что-нибудь из одежды? Если бы мы знали заранее…

Озма подала знак одному из придворных, и он тут же побежал исполнять приказание королевы.

— Я не узнал бы вас с усами, Уолтер, — сказал Ши.

— Друид без бороды — это не друид.

— Так вы сейчас друид?

На лице Байярда появилась довольная усмешка.

— Я удостоился третьей степени в Ордене ватесов, или мудрецов. Использовав самым тактичным образом совсем немногое из научного багажа современной психологии, я обеспечил себе такое преимущество в состязании с местными мудрецами, что практически оказался вне конкуренции.

Посланный королевой придворный вернулся с четырьмя здоровенными слугами, которые вынесли кровать вместе с лежащей на ней парой.

— Я хочу разместить их в гостевом покое номер четырнадцать, туда же я послала для них одежду. Сэр Гарольд, а они в этой мифологической Ирландии ходили в одежде?

— Ну конечно! В таком климате, как там, любого, кто ходит без одежды, ждет неминуемая смерть от пневмонии.

Появился Байярд, одетый в зеленые бриджи до колен, рубашку и жилет, и мистрис Боан, на которой было платье из тонкой просвечивающей материи, как предположил Ши, извлеченное из шкафа, где хранили обноски королевы Озмы. Байярд церемонно поклонился со словами:

— Ваши величества, примите мою глубокую благодарность вместе с сердечной признательностью.

Монаршие супруги сделали знак руками, свидетельствующий о том, что столь незначительная услуга не стоит горячей благодарности. После этого Байярд обратился с вопросом к Ши:

— Гарольд, а где Бельфеба? Я надеялся увидеть ее здесь, с вами.

— Она осталась дома, потому что ждет ребенка, — ответил Ши.

— Примите мои поздравления. Но я удивляюсь тому, что она отпустила вас из дому даже ради вызволения меня из страны охотников за головами, воспетых поэтами.

Ши нахмурил брови:

— Как раз наоборот: именно она настояла на том, что я должен идти. Я думаю, что она чувствует себя виноватой, так как должна родить девочку. Она пришла из мира, где сыновья ценятся намного выше дочерей. Я объяснял ей роль Y-хромосом в установлении пола и неоднократно повторял, что для меня пол нашего ребенка не имеет никакого значения и что я буду одинаково любить и мальчика, и девочку. Но я, к сожалению, так и не смог убедить ее и избавить от чувства вины из-за невозможности оправдать мои ожидания. Поэтому она практически вынудила меня исчезнуть до рождения ребенка. Глупо, но ничего не поделаешь.

Позже в этот день состоялся следующий разговор.

— Сэр Гарольд, — обратился Эвардо к Ши, — могу ли я побеседовать с вами, пока королева показывает дворец нашим гостям? Прошу вас оказать мне любезность и пройти со мной в мой кабинет.

— Конечно, ваше величество, — ответил Ши, — давайте поговорим.

Усевшись за массивный письменный стол, Эвардо в волнении постучал пальцами по его крышке.

— То, что я намереваюсь обсудить с вами, — сущий пустяк, но королева настаивает на необходимости этого. Ваш товарищ Байярд и его… как бы это сказать… мистрис Ни Колам состоят в близких отношениях. Но… хм… является ли их союз законным?

— Вы хотите спросить, состоят ли они в законном браке?

— Абсолютно точно, сэр Гарольд. Понимаете, королева настаивает на строжайшем соблюдении всех формальностей, по крайней мере в своем дворце. Наши гости, кажется, надеются получить временное пристанище и обосноваться в покое, куда их поселили, но по нашим правилам мы не можем предоставить такового тем, чей союз не скреплен формальной процедурой. А ведь в их случае отсутствовал обряд бракосочетания?

Выслушав Эвардо, Ши едва не рассмеялся:

— Я не знаю, как они жили в мире ирландских мифов. Мне помнится из легенд, которые, возможно, не совсем точно описывают условия жизни в Эри, что нравы обитателей этой страны весьма вольные и они не придерживаются строгих правил в сексуальном общении, хотя, что касается наготы, здесь они больше чем пуритане. Там сюзерен может потребовать от своего вассала, чтобы тот на несколько ночей уступил ему свою жену.

— Разрази меня гром! — вскричал Эвардо, придя в неописуемый ужас от услышанного. — Здесь такого мы допустить не можем!

— Конечно нет, — успокоил его Ши. — Эри — это же в общем-то варварская страна; я там побывал. По моим наблюдениям, там если мужчина и женщина устроили себе жилище и живут в нем, то они считаются мужем и женой. Вы можете объявить, что Уолтер и Боан сочетались браком в соответствии с законами и обычаями той страны, в которой они встретились.

Эвардо нахмурил брови:

— Не знаю, насколько убедительной покажется королеве эта сказка, но я тем не менее попробую. Меня слегка удивило, что доктор Байярд ничуть не возражал против того, чтобы остаться здесь на правах почетного заложника, пока вы с Руджеро будете совершать свои подвиги в Гномисии.

Ши пожал плечами:

— Уолтер весьма непосредственный человек, воспринимающий вещи и события такими, какие они есть, и он столько всякого повидал на своем веку, что уже не стремится искать какие-либо приключения ради собственного удовольствия. Я уверен, что, попроси мы его прийти сюда, он непременно пришел бы. А оставшись здесь, он наверняка испытает некие удовольствия… хм… которых мне сейчас не хватает.

На лице Эвардо появилась улыбка:

— Я понял, что вы имеете в виду мистрис Ни Колам. Я считаю себя человеком, не склонным придерживаться излишних формальностей, но, умоляю вас, не говорите об этом с королевой, тем более в шутливом тоне. Она может воспринять это как оскорбление.

— Как прикажете, ваше величество. Моя жена тоже не допускает вольностей в подобных вещах.

— А как, позволю вас спросить, продвигается изготовление устройства для срезания болтов?

— Первое устройство оказалось неудачным: кузнец утверждает, что для него вся трудность заключается в правильности расположения соединительных штифтов. Он хорошо знает, как делать ножницы и щипцы, но они имеют по одному штифту, а когда их пять в одном инструменте, тут есть над чем поломать голову. Сейчас он работает над другой конструкцией.

— Если мне не изменяет память, — произнес Руджеро скрипучим старческим голосом, — вход должен быть вот на этом гребне.

— В этом месте он и обозначен на карте, — ответил Ши.

Ши доел свой обед, и Руджеро отложил в сторону концертино, на котором до этого услаждал слух Ши, наигрывая грустные мелодии.

— Ну что ж, пошли, — сказал Ши, прилаживая мешок за спиной и поправляя висевшую сбоку саблю. — Ведите, ведь вам знакома эта страна.

Мрачные скалы западного Ива окружали их со всех сторон, а просветы между ними и справа, и слева, и спереди, и сзади, казалось, были закупорены облаками. Руджеро вышагивал впереди и как будто набирался сил, прикасаясь ногами к родной земле. Забавно было смотреть, как он опирался при ходьбе на алебарду, полученную из арсенала страны Оз, за которым неусыпно наблюдал Эвардо, став супругом королевы.

Руджеро выбрал именно алебарду из огромного набора сабель, топоров, пик, секир, арбалетов и аркебузов. (Когда Ши увидел в арсенале это примитивное рубящее, колющее, режущее оружие, то пожалел о том, что не взял с собой пистолета, поскольку в стране Оз он был бы в диковинку.) Когда Ши спросил у Руджеро, почему он выбрал именно алебарду, тот, выпрямившись во весь свой рост в четыре с половиной фута, предложил продемонстрировать возможности длинного копья с насаженным боевым топором против жалкой сабли Гарольда.

Подложив под одежду на груди мягкие вещи и защитив лица масками, они встали в боевые стойки. Почти сразу же Руджеро начал с того, что сделал три выпада, целясь острием алебарды в живот Ши. Два выпада Ши отразил. Во втором раунде он сумел, отступая и наступая, продержаться до тех пор, пока у Руджеро не сбилось дыхание и он не ослабел, а уж затем Ши, сделав выпад, упер саблю ему в грудь.

Перед началом третьего раунда Ши был убежден в своей победе. Но едва поединок начался, как он получил удар по голове, от которого у него искры посыпались из глаз.

— Видишь, мой мальчик, — оскалился в улыбке Руджеро, — это оружие кажется ничем не примечательным лишь тому, кто не знает, как им пользоваться.

Алебарда, которой был вооружен Руджеро, имела шестифутовое древко, увенчанное стальным шириной в полфута топориком, одна сторона которого имела острое лезвие, а вторая была заточена на острие. Венчал алебарду заостренный бронзовый наконечник, предназначенный для нанесения колющих ударов. Ши вложил саблю в ножны. Руджеро, вышагивающий со своей алебардой впереди, ворчал:

— Не поднимайте шума и пыли, сэр Гарольд, придерживайте эту штуку, чтобы она не бряцала! Длинноухий Слухач может услышать наше приближение за целую милю.

Ши ухватил ножны левой рукой. Бряцанье прекратилось, но поступь стала менее твердой. Он споткнулся о камень, да причем так сильно, что у него перехватило дыхание, и пожалел о том, что не взял с собой какой-либо палки, чтобы опираться при ходьбе. Для этого он мог бы воспользоваться и саблей, но мысль о том, сколько кропотливого труда было затрачено на заточку острия и лезвия, удержала его от этого.

— Неуклюжий чурбан! — пробурчал Руджеро.

Они брели по извилистой тропинке, зигзагами ведущей к вершине холма по одному его склону и спускающейся к подножью — по другому. Какое-то непонятное существо пронеслось с пронзительным криком над их головами. Это была не птица, не летучая мышь, не птерозавр, а нечто напоминающее всех трех.

Дорога оказалась более долгой, чем Ши представлял себе. Через некоторое время они остановились, чтобы передохнуть.

— Сэр Гарольд, — скрипучим голосом заговорил Руджеро, — по-моему, Ши в земном мире — ирландское имя?

— Думаю, что да. Но мой род живет в Америке столь долго, что это уже не имеет значения.

— Хм-хм! Так имел обыкновение говорить эльф Самсобой. А он утверждал, что является американским эльфом из Нью-Джерси. После того, что этот вероломный эльф причинил мне, я никогда не поверю тому, кто является ирландцем хотя бы на одну шестьдесят четвертую. Вы, к примеру, чем зарабатывали себе на жизнь в земном мире?

— Я психолог, — кратко ответил Ши.

— А что это значит? Только не пытайтесь заморочить мне голову непонятными словами!

— Психолог — это тот, кто изучает работу человеческого мозга.

— Хм-хм! Если уж вы такой ученый, ответьте мне, почему все так меня ненавидят?

— Не слишком ли много вопросов обрушилось на одну бедную голову ни в чем неповинного пришельца!

— Что, что? Значит ли это, что, несмотря на свою образованность, вы не в состоянии ответить на простой вопрос? — Руджеро презрительно фыркнул.

— Ладно, слушайте, — медленно начал Ши, пытаясь сосредоточиться. — Давайте рассмотрим ваши взаимоотношения с людьми. На основании того, что я о вас читал и слышал, могу высказать некоторые предположения. У вас есть две особенности, которые не позволяют людям хорошо к вам относиться. Первая особенность заключается в том, что вы — беспринципный, вероломный, эгоистичный, жадный, лживый, вороватый негодяй.

— Вы начитались того, что насочиняли обо мне писаки в земном мире! — закричал Руджеро, пританцовывая от злости. — Половину сведений обо мне они не поняли, а остальное переврали. Эти пачкуны не смогли даже слово «гном» написать правильно. Какая-то мешанина из полуправды, небрежных неточностей и откровенной лжи…

— Постойте! — повысил голос Ши. — Вы еще не дослушали до конца того, что я собираюсь вам сказать. Если вас интересует мой ответ, закройте рот и не раскрывайте его, пока я не закончу!

Недовольно ворча, Руджеро повиновался. Ши продолжал:

— В земном мире мы называем вас параноидным психопатом. А в то же время вы — раздражительный, злобный, сварливый, невоспитанный, вспыльчивый старый брюзга. Никто…

— Ложь! Подлые измышления! — завопил Руджеро.

— Так вы хотите дослушать мой ответ до конца или нет? Тогда попридержите язык и вы его услышите! Я говорил, что некоторым мерзавцам везет, но при условии, что они вежливые, приветливые, обязательные, миловидные чародеи. В земном мире существует очаровательный мерзавец такого сорта, которому кое-что известно о мире, в котором я случайно очутился на пути в страну Оз. Он несказанно разбогател, несмотря на то что был даже большим злодеем, чем вам когда-либо доводилось быть.

С другой стороны, даже сварливым брюзгой можно восхищаться, если он ведет себя честно, по-доброму, великодушно и неэгоистично, причем постоянно и неизменно. Ну так что, вы хотите, чтобы к вам перестали испытывать ненависть?

Руджеро загадочно хмыкнул, что должно было означать согласие, и сказал:

— Предположим, что так.

— Тогда вы должны перестать быть беспринципным негодяем и раздражительным брюзгой. Если вам удастся перестать быть и тем, и другим, то вполне возможно, что вас полюбят так же, как королеву Озму.

— Хм-хм! — раздраженно проворчал Руджеро. — Вы же не оставляете мне никаких шансов. Как можно изменить себя в моем возрасте? Ноя подумаю об этом. Я ведь уже несколько раз пытался стать другим, но мои добрые устремления никогда не становились реальностью. И все-таки было бы здорово хотя бы однажды заиметь репутацию доброго короля. Ну, вперед!

И гном снова пустился в путь, опираясь на алебарду. Они поднялись на вершину гряды и начали спускаться по ее склону. Руджеро остановился перед углублением в скале, которое напоминало вход в туннель, закрытый гранитной дверью.

— Вы уверены, что помните дорогу? — спросил Ши.

— Ты еще сомневаешься, пустоголовый кретин! Я уже однажды отобрал свой трон у Калико, я бы и сейчас сидел на нем, если бы не эта ничтожная ханжа Озма. — Руджеро поправил берет на голове, надев его на щеголевато-воинственный манер. — Пора показать им, что почем, — прошептал он, надевая шапку-невидимку.

Вдруг гном исчез, и, только пристально вглядываясь в темноту, Ши смог различить лишь два застывших в пространстве глазных яблока. Ши надел свою шапку-невидимку и спросил:

— Как мы будем видеть друг друга?

— Я буду поднимать алебарду повыше, чтобы вы могли видеть ее острие, — ответил Руджеро, — а вы не спускайте с него глаз!

Сказав это, гном костяшками пальцев постучал на особый манер по двери и засвистел, как жаворонок. Дверь со скрипом отворилась.

— Входи, дурачок, — прошептал Руджеро, — ну, давай же!

Ши последовал за гномом, стараясь при этом не спускать глаз с едва различимого в темноте острого конца алебарды, однако споткнулся и упал, растянувшись во весь рост, в результате на правой штанине его бриджей образовалась дыра, а злополучные ножны громко клацнули о камень.

— Неуклюжая задница! — прошипел Руджеро. — Если они на это не прореагируют, их и землетрясение не потревожит!

Ши почувствовал боль во всем теле, но невидимые сильные руки помогли ему встать, и они пошли дальше.

Темнота в туннеле была настолько густой и непроглядной, что Ши испугался. Огромные ограненные драгоценные камни — по крайней мере таковыми казались стекловидные предметы призматической формы, — вделанные в стены на протяжении всего туннеля, излучали слабое свечение: рубиновое, изумрудное и других цветов и оттенков. Земляной пол, по которому они шли, стал более ровным, но Ши все равно, делая каждый новый шаг, должен был внимательно смотреть себе под ноги, дабы избежать нового падения.

Пронзительные, режущие слух голоса донеслись до них. Продвигаясь вперед, Ши вдруг увидел двух гномов-часовых, стоящих на выступах скал по обе стороны туннеля. Алебарды в их руках, наподобие той, что был вооружен Руджеро, были наклонены друг к другу, так что под их перекрестьем оставался узкий проход высотой, не превышающей рост гнома. Гномы что-то говорили друг другу недовольными голосами:

— …что этому чертову сержанту от меня надо? Вечно всем недоволен.

— Да брось ты, Унго, это тебе ничем не угодить. Скажи тебе, что от тебя вообще ничего не требуется, ты и тут бы нашел, к чему прицепиться…

— Как нам пройти? — прошептал Ши.

— Ползи, идиот! — Глазные яблоки опустились настолько, что расстояние между ними и полом туннеля стало не более двух футов.

Ши опустился на четвереньки, сморщившись от резкой боли в правом колене. Наверное, подумал он, там, где он будет опираться разбитым коленом на грунт, останутся следы крови.

Руджеро и Ши в молчании проползли под скрещенными алебардами. Удаляясь от часовых, они услышали, как один сказал другому:

— Унго, мне кажется, что-то здесь не так. Мы же оба слышали этот бряцающий звук.

— Ты слишком мнительный, — пробурчал его напарник, — смотри, так и язву нажить недолго, если вздрагивать от каждого звука.

Миновав часовых, Руджеро и Ши встали на ноги и пошли дальше. Еще около часа они брели по туннелю, то и дело входя в ответвления, расположенные по его сторонам. Ши старался запомнить маршрут, по которому его вел Руджеро. Он все время твердил про себя: поворот направо, два поворота налево, миновать три входа в боковые туннели… Но скоро число пройденных развилок и ответвлении стало настолько велико, что он попросту потерял ориентацию в подземном пространстве. Несколько раз, заметив впереди себя в туннеле группы гномов, они поспешно прятались в боковые ответвления или полости, ожидая, пока гномы пройдут мимо них и скроются из вида.

Они прошли мимо помещений, откуда доносился шум, свидетельствующий о том, что там идет работа: гномы ремонтировали оружие, шлифовали драгоценные камни и занимались другими, обычными для гномов делами. Из одной пещеры донеслись кухонные запахи: там хлопотали гномихи, гномы-дамы, не более привлекательные с виду, чем гномы-мужчины.

Они прошли через громадный зал для собраний, по стенам которого располагались двери из матово поблескивающего металла; на одной из стен, почти под потолком возвышался балкон. В зале никого не было, кроме нескольких гномов, полировавших золотые и серебряные панели, которыми были украшены двери.

Наконец они свернули в коридор с покатым полом, в котором было трудно дышать от нестерпимого зловония. Пройдя несколько шагов, они очутились в просторном помещении, на дальней стене которого виднелся ряд открытых камер. Перед входом на высоком табурете восседал гном, покуривая трубку с длинным мундштуком.

Руджеро быстро приблизился к сидящему гному и огрел его по голове древком алебарды. Трубка со стуком покатилась по полу, а вслед за ней, свалившись с табурета, покатился и гном.

— Вперед! — зашипел Руджеро. — Вот камера номер шесть, которая нам нужна! Эти ленивые ублюдки оставили все камеры открытыми, чтобы не утруждаться закрыванием и открыванием их.

В глубине камеры на лавке сидел юноша, которого Ши видел в магическом зеркале. Едва спасители вошли в камеру, Ши сказал:

— Принц Ознев, слышите ли вы меня?

Юноша выпрямил спину:

— Кто вы… что вам надо… и где вы?

— Мы в вашей камере, но мы невидимы. Мы пришли, чтобы вызволить вас. Не кричите и не делайте никаких глупостей!

Ши порылся в своем мешке и достал оттуда устройство для срезания болтов. Если оно показало себя работоспособным при перекусывании металлических стержней в кузнице в стране Оз, то и здесь должно работать. Он срезал цепи, прикрепленные к браслетам на запястьях и лодыжках Ознева.

— Но кто вы? — спросил юноша. — Я не вижу ничего, кроме двух пар глаз, плавающих вокруг меня.

— Я — сэр Гарольд Ши, а это — бывший король Руджеро, — отрывисто сказал Ши, перекусывая последнее звено цепи. — Теперь в путь, сынок. Времени у нас мало. А это надень, пожалуйста, на голову!

— Что это?

— Эта шапка сделает тебя таким же невидимым, как нас.

— Все это кажется мне трусостью: принцу подобает сходиться с врагами с открытым лицом!

— О господи! — взмолился Ши. — Смотри, Рудж, это последний случай проявления рыцарской щепетильности.

— Брось этого щенка здесь, если он не перестанет дурить, — проворчал гном.

— Ну уж нет! — Сказав это, Ши приблизился к Озневу и быстрым движением надел третью шапку-невидимку на голову юного принца, который сразу же исчез с глаз. — Ну вот, ваше высочество. Я надел шапку на вас, а следовательно, в том, что она у вас на голове, вашей вины нет.

— Я сниму ее! — упрямо забубнил невидимый Ознев.

— Попробуй только, и я снесу твою глупую королевскую башку! — зарычал, выйдя из себя, Ши. — Теперь пошли, и веди себя как хороший и послушный маленький принц! — Ши пошарил вокруг себя рукой и схватил Ознева за запястье.

— Сэр Гарольд, — подал голос Руджеро, — часовой исчез!

— Должно быть, сбежал, чтобы поднять тревогу, — сказал Ши. — Лучше поскорее исчезнуть. Ноги в руки, ваше высочество, если хотите остаться в живых!

Из соседней камеры донесся звон цепей послышался крик:

— Эй, возьмите и меня с собой! — Такие же крики и такой же звон цепей доносились и из других камер.

Не обращая внимания на эти призывы и мольбы, троица быстрыми шагами пустилась по теперь уже поднимающемуся вверх коридору, а затем — по лабиринту туннеля, поворачивая на развилках то вправо, то влево. Бывший король семенил трусцой впереди, без малейших колебаний поворачивая по переходам. Ши надеялся, что память Руджеро хранит все, что связано со временем его царствования, и не подведет его сейчас.

Они прошли мимо рабочих помещений, в которых раньше трудились гномы и где сейчас не было никого.

— Куда они все подевались? — спросил Ши, стараясь говорить как можно тише.

— Возможно, Калико произносит речь, — задыхаясь от быстрой ходьбы, ответил Руджеро. — Насколько мне известно, он стал очень напыщенным. Знаете, как это бывает с нами, королями, окруженными придворными и льстецами. Лесть — это гниль, поражающая мозг.

— Береги дыхание, Рудж, — сказал Ши. Они шли и шли по подземному лабиринту.

Ши услышал впереди какой-то гул, производимый, по всей вероятности, толпой гномов. Стало светлее, и беглецы обнаружили перед собой зал собраний.

Заглянув внутрь, они увидели тысячи гномов, собравшихся там. На балконе, освещенном на манер театральной сцены, стоял безбородый гном с короной на голове, грудь которого блестела от обилия регалий. Гномы в тускло мерцающих доспехах с пиками наперевес и саблями наголо стояли по обе стороны гнома с короной.

— Постойте! — сказал Руджеро. — Я хочу послушать его.

Гном, облаченный в богатый наряд и с короной на голове, был, по всем признакам, король Калико. Он только что начал произносить речь. Для Ши эта речь практически ничем не отличалась от тех наводящих скуку и сон политических выступлений, которых он вволю наслушался и начитался в земном мире.

— …Мы не должны упустить момент… Производительность труда должна повышаться… Дисциплина в семье должна быть строже… Нам следует проявлять бдительность в отношении чуждых влияний, в особенности это касается подрывной деятельности затаившегося Руджеро… Нам необходимо изживать бюрократическую волокиту… Выявляйте тех, кто плетет заговоры против нас… Мое правление обеспечило процветание, несмотря на пагубные последствия и ущерб, причиненный моим никчемным предшественником, и недовольство оппозиционеров…

Один из гномов в рабочей одежде протиснулся сквозь толпу слушателей к самому балкону и обратился к оратору:

— Ваше величество! Позвольте сообщить вам последние новости!

Этот гном походил на стражника, которого Руджеро угостил алебардой, однако Ши еще не настолько привык к внешнему виду гномов, чтобы отличать их друг от друга. Калико повернулся к подошедшему гному и надсадно закричал:

— А что это ты, мошенник, перебиваешь меня, когда я обращаюсь к подданным с речью?

— Но, ваше величество, это важно! Обитатели земной поверхности вторглись…

— Здесь я решаю, что важно! — еще громче заорал Калико. — Вышвырните его вон!

Ши устремил взгляд на Руджеро, вернее, на то место, где парили в пространстве его глазные яблоки. Руджеро бормотал что-то невнятное, а по тому, как сверкали его глаза и бегали из стороны в сторону, можно было догадаться, что их хозяин пребывает в припадке бешенства. Вдруг шапка-невидимка очутилась в руке Руджеро.

Опередив Ши, который хотел задержать Руджеро, тот швырнул шапку-невидимку на пол и бросился по направлению к залу. Он быстро побежал вдоль стены мимо нескольких золотых и серебряных дверей, добежал до постамента со скульптурой, изображающей гнома, сражающегося с чудовищем. Руджеро напряг до предела все мускулы своего тела и опрокинул скульптуру, которая с грохотом свалилась на пол, превратившись в груду обломков. Старый гном вспрыгнул на постамент и, подняв свою алебарду над головой, пронзительно закричал:

— Гномы! Я — Руджеро Грубый, ваш законный король! Призываю вас сплотиться вокруг меня против этого напыщенного дурака и узурпатора!

На несколько секунд в зале воцарилась гробовая тишина. Один отважный гном подбежал к постаменту, бросился на колени и закричал:

— Приветствую тебя, король Руджеро! Это я, твой бывший премьер-министр Шуфенволлер! Приветствую нашего единственного и законного короля!

В зале начался невообразимый галдеж: гномы разом заговорили, заспорили, засыпали друг друга вопросами. Калико вопил, стоя на балконе, а Руджеро выкрикивал непристойности в его адрес с постамента, но их слова тонули в шуме неистовствующей толпы. Раздавались призывы брать оружие.

Все больше и больше гномов собиралось вокруг постамента, на котором все еще стоял Руджеро. Поначалу гномы не обнажали оружия, но сейчас оно угрожающе поблескивало в руках у многих. Зазвенела сталь, послышались крики раненых.

— Ознев, пошли, — сказал Ши и потащил принца за собой. Он предполагал, что зал собраний находится недалеко от западного входа, а поэтому они смогут найти дорогу и без Руджеро.

— Постой! — услышал он голос Ознева. — Принц не должен бросать товарищей в беде. Я должен помочь Руджеро в его борьбе за трон!

Принц стряхнул с себя его руку и стащил с головы шапку-невидимку. Как только он поднял руку, чтобы отшвырнуть ее, как это сделал Руджеро, Ши, наполовину обнаживший саблю, выхватил ее из ножен, размахнулся и саданул Ознева эфесом по голове.

Принц отключился и начал медленно оседать на землю. Ши сунул саблю в ножны, схватил сброшенную шапку-невидимку и напялил ее на голову Ознева. Затем он поднял юношу с земли и прижал к себе, обняв за плечи. Проделав это, Ши почувствовал себя почти обессилевшим, поскольку был человеком среднего роста и средних физических возможностей.

Будь Ознев более крупным, таким как, к примеру, Уолтер Байярд, он бы с ним не справился.

В зале собраний сторонники Калико и Руджеро сцепились, образовав сплошную плохо различимую массу. Гномы, не участвующие в драке, подавали дерущимся оружие. Рев битвы перекрывал все другие шумы и звуки. Ши споткнулся о голову, ранее принадлежавшую какому-то гному, а сейчас катившуюся из зала собраний по коридору и пятнавшую пол кровью.

Ши, хромая, побежал по туннелю прочь от опасного зала. Боль в разбитом колене была такая, как будто к нему приложили горячие угли.

Вдруг из бокового туннеля вынырнула какая-то фигура. Когда она приблизилась, Ши разглядел в тусклом свечении драгоценных камней, освещавших туннель, что это человеческое существо в одежде гнома.

— Стой! — закричало таинственное существо. — Я вижу твои глаза! Не пытайся бежать!

Человек, приближаясь, размахивал во всех направлениях саблей, для того чтобы не дать никому проскользнуть мимо него. Это был мужчина громадного роста и с такими длинными руками, что сумел бы легко перегородить проход по туннелю. И он подходил все ближе и ближе.

— Узнаю очередную проделку Озмы! — трубным голосом орал великан. — Да только ей не одурачить Дранола Драббо! Ну, призрак, держись!

Ему оставалось сделать лишь шаг, чтобы достать Ши саблей. Поэтому Ши опустил принца Ознева на землю. Но сам не успел полностью обнажить саблю, и Драббо нанес удар сплеча такой силы, что, достигни он цели, голова Ши покатилась бы по земле, как голова несчастного гнома.

Ши молниеносно присел на корточки. Сабля просвистела над его головой, сбив с нее шапку-невидимку, которая отлетела прочь.

— Я так и знал! — завопил Дранол Драббо, бросаясь в атаку.

Ши парировал удар и отступил, парировал новый удар и снова отступил. Дранол Драббо был крепким бойцом и хорошо владел приемами сабельного боя. Он размахивал длинной тяжелой саблей с такой легкостью, как будто в его руке была мухобойка. При отражении одного мощного рубящего удара сабля Ши, которую он всегда берег пуще глаза, переломилась в месте крепления клинка к эфесу.

Дранол Драббо сделал выпад, целясь в грудь Ши, и сильным ударом сбил его с ног. Однако кольчуга выдержала, и острие сабли не вонзилось в его грудную клетку.

Ши вскочил на ноги, шаря рукой в поисках охотничьего ножа. А Дранол Драббо прыгал на месте, стараясь стряхнуть с себя кого-то, повисшего на нем сзади.

Ши прыгнул вперед и со всей силой трижды плашмя ударил Дранола Драббо по черепу своим большим охотничьим ножом, больше напоминающим мачете. Ноги Дранола Драббо подломились, он сел на землю, не вполне осознав, что произошло.

— Порядок! — раздался голос принца Ознева, выбирающегося из-под Дранола Драббо. — Не мог же я, в самом деле, не помочь вам в бою. Вот ваша шапка-невидимка.

— Минуточку, — сказал Ши. Склонившись над Дранолом Драббо, он перерезал ножом его поясной ремень.

— Готово, — подмигнул он, — ну, теперь вперед изо всех сил!

Ши, сильно хромая, повел принца, и вскоре они добрались до западного входа. Оглянувшись, они увидели Дранола Драббо, пытавшегося подняться на ноги. На расстоянии он уже не казался таким огромным. Встав, Дранол решил пуститься в погоню, но в то же мгновение его бриджи спустились до лодыжек, и он, запутавшись в них, стал на четвереньки. Он издал вопль отчаяния, и его эхо покатилось по туннелю.

— У меня чертовски болит голова, — сказал Ознев. — Что на меня обрушилось?

— Удар судьбы, — ответил Ши.

— Почему вы не убили его?

— В этом не было нужды, а как учит опыт, сегодняшний друг может завтра стать врагом, и наоборот. Кто вещам не знает цены, тому не миновать нужды.

Ши, хромая, побрел по тропе. Они не сделали и сотни шагов, выйдя из пещеры, как Ши почувствовал, что происходит его телепортация[13]: очертания окружающих предметов начали становиться размытыми, пространство заполнилось водоворотом цветных точек…

— Ну, слава богу! — произнесла королева Озма после того, как она и король выпустили из объятий сына. — Вы, сэр Гарольд, видимо, весело провели время!

— Вы, ваше величество, всегда и во всем, особенно в похвалах, предпочитаете сдержанность, — ответил Ши, протягивая королеве две уцелевшие шапки-невидимки. — Ну, Уолтер, так кто же выиграл?

— Руджеро, — ответил Байярд. — Сразу же после того, как королева воспользовалась своим Поясом, чтобы перенести вас сюда, мы наблюдали, как Калико, его премьер-министр и с ними несколько слуг выскочили из западного входа, едва унося ноги.

— Показательно, — сказал Ши, — что гномы проявляют не больше мудрости в выборе своих лидеров, чем мы, жители земного мира.

— Дорогой мой, — обратилась королева Озма к супругу, — я больше чем уверена, что старина Рудж снова начнет плести заговоры против нас.

— Мне он сказал, — заметил Ши, — что на этот раз он по-настоящему настроен на то, чтобы провести реформы. Не знаю, преуспеет ли он в реформировании, но я полностью разделяю ваши подозрения. Поэтому, ваши величества, позвольте дать вам совет: поручите кому-либо из ваших подданных постоянно наблюдать за ним с помощью магического зеркала.

Эвардо, до этого хранивший молчание, сказал:

— Сэр Гарольд, мы у вас в неоплатном долгу. Поэтому мы хотели бы устроить банкет в вашу честь. Страна Оз славится приемами, которые мы организуем в честь достойных людей.

Ши церемонно поклонился:

— Ценю любезность вашего величества, но я должен спешить домой, поскольку моя жена вот-вот должна родить. Поэтому прошу вас извинить меня…

— Понятно, — сказал Эвардо. — Иными словами, вы предпочли бы, чтобы вас отправили домой, как только обработают ваши раны. Будь по-вашему. Вы уже поговорили об этом с доктором Байярдом и его… хм… женой?

— Нет, сэр. Но если они решат остаться здесь, я возражать не стану.

Ши лежал в ванне, вытянувшись во весь рост. Вошел Байярд и, сев на крышку унитаза, сказал:

— Я только что наблюдал в магическом зеркале Озмы действия Руджеро. Наши секретные агенты доносят нам, что он убеждает гномов в том, что монархическая форма правления изжила себя, поэтому он провозгласил себя Пожизненным Президентом и Отцом-Основателем Республики Гномия.

— Точь-в-точь опереточный диктатор в стране третьего мира. Ну а каковы ваши планы?

— Королева отправит нас домой, как только закончится банкет. Это будет настоящее шоу, на котором соберутся весьма колоритные личности, такие как папаша Озмы, бывший король Пастории, который ради этого события покинет свое портняжное заведение. Боан будет играть на арфе и петь грустные песни. А сейчас расскажите мне подробно обо всем, что с вами было.

Ши рассказал о своих приключениях. Когда он закончил, Байярд сказал:

— Конечно же, мы наблюдали за вами в магическое зеркало, но оно передает лишь изображения, но не звук, да мы и не могли следить за вами постоянно. Когда премьер-министр короля Калико, этот тип, имя которого напоминает название средства для чистки труб, достал вас саблей, мы решили, что с вами покончено. А как вы спаслись?

— А откуда, вы думаете, у меня этот багровый кровоподтек на груди? Посмотрите туда: видите кольчугу из стального сплава?

— Вы были в доспехах? А ведь вы хвалились, что никогда не использовали подобных приспособлений.

— Все зависит от обстоятельств, — отвечал Ши. — Вы знаете стихотворение Киплинга «Женатый человек»? Вроде так оно называется? Оно начинается, может, я цитирую не совсем точно по тексту, по-моему, так:

Если вы когда-нибудь женитесь, вы поймете, что именно Киплинг имел в виду. Если уж зашла речь об этом, то как обстоят ваши дела с мисс Ни Колам?

Лицо Байярда стало задумчивым.

— Думаю, я мог бы еще постранствовать и вести себя при этом не в полном соответствии со строгой моралью. Считайте, если вам угодно, что мы сочетались браком по закону Крома Круча[14] или какого-либо другого кровожадного раннекельтского божества. Однако все-таки хорошо, что вы не перенесли нас в страну Оз во время, если можно так сказать, нашего предбрачного периода; возможно, тогда наше положение было бы действительно неловким.

Когда я объяснил ей, что она по своему желанию может быть либо возвращена обратно в Эри, либо отправиться со мной в Америку, она запустила в меня туфлей и разрыдалась. Она сказала, что я пытаюсь, соблюдая приличия, «отделаться от нее». Поэтому я полагаю, что Боан с этого момента — миссис Байярд. Думаю, что рано или поздно этим должно было кончиться.

— Ваши благородные намерения потрясли меня, — вылезая из воды, сказал Ши. — Если вы поступаете по велению сердца, поверьте мне, ибо я имею уже опыт в подобных вещах, это самое лучшее, что вы можете сделать… Будьте добры, подайте мне вон то большое полотенце.