ПОЛОЦКИЕ ЗАМКИ

Укрепленный центр первоначального Полоцка был перенесен в XI в. с небольшого городища на Полоте к ее устью, на мысовую площадку правого берега Западной Двины. В середине XI в. здесь возвели величественный Софийский собор, у стен которого свершалась вся последующая история стольного и великого города.

Могучая Двина надежно оберегала его с юга. Не меньшей преградой была быстрая Полота с ее очень крутым и высоким левым берегом. С востока у подножия горы имелся глубокий ров с протекавшим по нему ручьем.

История Полоцка XII–XIII вв. тесно связана с Витебском. Известно, что в грамоте полоцкого князя Изяслава Ливонскому гермейстеру и рижанам (1265 г.) сказано: «Полотеск, Видьбеск одно есть». Находясь на важном древнем и торговом пути, Полоцк держал под контролем прибыльную водную артерию, у которой были, по свидетельству современников, «берега серебряные, а дно золотое». Однако такое расположение требовало надежных и мощных городских укреплений, а также хорошо вооруженного ополчения. Тем более, что в низовьях Двины обосновался Ливонский рыцарский орден. Как показывают источники, все это в Полоцке имелось. Не случайно полочане участвовали вместе с войском литовских князей в битве с рыцарями у озера Дурбе (1260 г.), а в 1262 г., возглавляемые князем Товтивилом Полоцким, помогли новгородцам и псковичам разбить немцев и взять приступом Юрьев.

Литовский князь Товтивил, женатый на дочери витебского князя Брячислава, правил в Полоцке до 1263 г. Затем здесь были князья Константин и Изяслав. Позднее Полоцк каким-то путем, но скорее всего невоенным, оказался включенным в орбиту интересов рижского архиепископа. В городе стало распространяться католичество, насаждавшееся насилием и бесчинствами немцев. Это вызвало сильное недовольство населения, и в 1307 г. полочане с помощью князя Витеня изгнали немцев. После этого Полоцк вошел в состав Великого княжества Литовского с сохранением «старины» на основе соглашения («ряда») литовских князей с полоцким боярством. Фактически Полоцк и Полоцкая земля пользовались автономией вплоть до XVII в.

XIV в. — время частых вторжений войск Ливонского ордена на земли Белорусского Подвинья, в том числе и на Полоцк. Они имели место в 1324 (дважды), 1333, 1334, 1366, 1382 и 1386 гг. Однако город ни разу не был захвачен. Вооруженные отряды полочан в свою очередь принимали участие в походах против рыцарей, в том числе и в знаменитой битве на реке Стреве в 1348 г.

Археологическое изучение вала Верхнего замка показало, что с напольной восточной стороны его основу составляла песчано-глинистая насыпь с внутренней деревянной перекладкой конструкций в виде толстых бревен, уложенных рядами крест-накрест. Со стороны Западной Двины ее не было.

У подножия Верхнего замка, с востока, уже в эпоху Киевской Руси возник торгово-ремесленный посад, а затем — окольный город, обнесенный земляным валом. Однако в XIV–XV вв. этот вал стал мешать росту поселения, которое постепенно занимало соседнюю территорию между Полотою и Западной Двиной. Тогда же активно росли Заполотский, Островский, Кривцов, Слободской (Бельчицы) и Якиманский посады. К 60-м годам XV в. Полоцк достиг наибольших территориальных размеров за всю свою историю. Причем и Заполотский, и Большой посады имели собственную линию укреплений. С гордостью писали полочане о своем родном городе: «Место Полоцкое ест славутное, как и которое, и не ест низшее во чести ни Кгданьска, ни Кролевца, ни Маримброка». С полным основанием восхвалял «славное место Полоцкое» и Франциск Скорина. Мощь и величие города отмечали многие современники.

Небезынтересно, что еще в то время сохранялась память о месте первоначального поселения, которое называлось «старый город», «старое городище».

Никаких описаний укреплений Полоцка XIV–XV вв. нет. Сколько было башен на Верхнем замке — неизвестно. Лишь одна из них — «Волковая» названа в документе XIV в., сообщающем о ее сносе.

Строительство укреплений издавно было общей повинностью жителей города и волости. Со времен Витовта «город рубливали все княжеские люди и жители места Полоцкого». При короле Казимире некоторое время постройкой укреплений ведал особый чиновник — городничий. Однако полочане воспротивились «новине» и просили короля сохранить «старину», оставив руководство городовым делом в руках наместника.

Начиная с 90-х годов XV в. Полоцк оказывается в полосе частых порубежных войн Великого княжества Литовского с Русским государством. Его стратегическое размещение давало основание современникам назвать город «ключом Ливонии и самой Литвы». Его укреплению уделялось много внимания.

В 1498 г. в жизни города произошло этапное событие — он получил от великого князя Александра магдебургское право. Грамота адресована мещанам — ремесленникам, купцам, людям владычным — игуменьиным, чернецким, поповским, боярским, посельским, путным слугам — всем, кто «завсегды с мешаны на выправу военную звыкли ходити и вси поплатки наши посполу с ними нам давати». Привилей особо подчеркивал, что все, кто будет пользоваться магдебургским правом, обязаны Полоцкому магистрату и королевскому наместнику «во всих речах быти послушни». Прежде всего, это касалось военной повинности.

Тогда же, судя по всему, произошла перестройка Софийского собора на Верхнем замке — из семикупольного он превратился в пятибашенный инкастеллированный храм.

В 1499 г. сильный пожар уничтожил Полоцкий замок, однако его быстро и энергично восстановили.

В целях создания более широкой базы для рекрутирования населения на военно-оборонительное строительство в 1500 г. Полоцку была дана «Устава о сельских путниках», приписанных к замку. В ней говорилось: «А што ся тычеть серебщины нашое, и военное службы, и городовое работы, ино они з мещаны мають поспол платити и заступовати, подавному». Для усиления обороны замка в Полоцке был организован небольшой отряд конных мещан. Вместе со шляхтой они выставляли коней при «посполитом рушеньи», но не образовывали особой по своим правам группы населения.

До определенного времени громадный Верхний замок с его укреплениями и посад, обнесенный валом, вполне обеспечивали защиту населения в случае войны. Но территориальный рост Полоцка, увеличение числа его жителей поставило вопрос о создании дополнительных городских укреплений.

В 1501 г. мещане провели значительные работы по укреплению Полоцкого замка и возвели фортификацию вокруг Великого и Заполотского посадов, укрепив их рвами и валами. По мнению исследователей, в то время Полоцк был как никогда сильно укреплен. Причем он был настолько велик, что значительная часть дворищ находилась за оборонительным рвом — «перекопом» обоих посадов.

Кроме военно-фортификационных работ полочане несли и «сторожевую» повинность. Они должны были «стеречи поспол с путники селскими», город и острог, держать на границе и по дорогам «сторожу от неприятелей в… часы валечные… вси посполите».

Находясь на беспокойном порубежье, Полоцк в первой половине XVI в. неоднократно подвергался осадам и разрушению. В 1506 г. все окрестные села, вплоть до Витебска, были сожжены. Спустя 2 года острог города сожгли татары. После этого, в промежутке до 1512 г., Полоцк восстанавливался еще раз, когда он «з допущенья Божого… погорел». Его отстраивали крестьяне волостей Полоцкой, Нищенской и Себежской. В 1512 г. «князь Михаиле Кислица с Новгородскою силою и со всеми Псковскими детми боярскими были под Полотском и от Полотска поидоша Литовскою землею под Смоленск». Судя по всему, взять город не удалось. На следующий год дружина Новгородского наместника князя В. Шуйского разрушила предместья и городские укрепления. Их скоро восстановили, но паркан около «места» сделали на несколько «стрелений» ближе к замку. Это свидетельствует о начавшемся упадке и запустении города.

В мае 1518 и в августе 1519 гг. он опять был в осаде. Отряд воеводы Засекина вместе с татарской конницей приступал к Полоцку.

В 1520 г. Новгородский наместник князь В. Шуйский повторил поход «с Новгородскою силою и с нарядом большим». Ему на помощь пришел брат — И. Шуйский «с Псковскою силою и со всем нарядом Псковским, с пищалники и с посохою». Под городом начали ставить туры и «начата Новгородскими и Псковскими пушками бити город, а полочане из посада, из заострожья много… бишася». Осада затянулась, а затем ее сняли.

Осмотр города в 1533 г. полоцким воеводой Яном Глебовичем вместе с боярами и мещанами выявил наглядное доказательство его упадка за последние 20 лет: на территории Великого и Заполотского посадов находилось несколько сот пустых дворищ, владельцы которых разошлись прочь. Эти кварталы были заняты огородами, пашнями и гумнами. Многие замковые волости оказались по другую сторону границы.

Зимой 1534 г. войска царских воевод снова были у стен Полоцка, и хотя из-за глубоких снегов и жестоких морозов город не взяли, но окрестности его разорили.

В конце ноября 1535 г. войска 10 воевод, пришедшие из Новгорода и Пскова, снова «почаша воевати Полотцкие места». Затем наступила передышка до 1563 г., позволившая городу привести свои укрепления в порядок.

Следует отметить, что в первой половине XVI в. великокняжеская власть уделяла укреплениям порубежного Полоцкого замка пристальное внимание. Сюда отправлялись пушкари, порох, сера, свинец, пушки и гаковницы. Великокняжеский скарб поставлял для гарнизона Полоцкого замка значительное количество хлеба из Усполья, Утены, Пинска, Оникшт и Браславля.

Для частых ремонтно-восстановительных работ в Полоцком замке привлекались не только крестьяне волостей Полоцкой, Нищенской, Себежской, но также «люди господарские Ситненские», «люди волости Го-ломышской», «мещане Друйские» и «дойлиды» из других значительно удаленных мест. В 1529 г., после завершения сельскохозяйственных работ, сюда были посланы «с Утены 50 топоров, с Усполь и Пенян 100 топоров». Кроме них в документах упоминаются люди «Язенские, Угольницкие, Ореховинские, Мнютские, люди господарские Борысовляне, а люди Войнины, Черневичи и Боркулабовы Ореховляне». Строительные работы были строго разграничены и размерены на участки («дельницы»).

Сохранился интересный инвентарь Полоцкого замка — так называемая «Полоцкая ревизия 1552 г.», составленный маршалком Яном Кмитою и Мартином Подцевским, конюшим Троцким. Согласно этому документу, в Верхнем замке имелось 9 башен и 204 городни, построенные только из дерева и поставленные по краю высокой «самородной горы». Все городни были срублены из сосновых бревен толщиной в 5 стен, имея в длину около 3 саженей, т. е. около 5,84 м.

Воротная «вежа Устейская», стоявшая на углу замка над устьем Полоты, открывала путь через мост в Заполотский посад. Она была прямоугольная в плане, «с фундамента в тры стены рублена, добра и покрыта». Ранее башня имела подъемный мост («узвод»), но в момент составления инвентаря он был неисправен. Имелись только «ланцуги два взводных». Башню с подъемными и запорными устройствами ремонтировали и строили мещане, используя также доходы от городских весов — «з ваги меское».

Вторая башня также была срублена в три бревна и находилась в хорошем состоянии. В третьей башне «на исподе» имелась «земная стрельница» для пушек. Характеристики ее в инвентаре нет. Ее, как и пятую «Михайловскую вежу», сделали наемные и браславские «дойлиды». В пятой башне размещалась «форта к реце Полоте». Шестая «Богородицкая вежа» возводилась жителями Великих Лук, Дубровлян, Себежа, Заволочья и Невеля. Поскольку в 1552 г. часть этой территории отошла к Русскому государству, то башню «заробили себежане и заволочане и вси волости Путницкой».

Седьмую башню, поначалу возводившуюся полоцкими мещанами и Великолуцкой волостью, достроили в 1552 г. полочане, поскольку Великие Луки отошли «у сторону неприятельскую», а король Жигимонт выделил мещанам на строительство «помочи… 10 коп грошей».

Восьмая, воротная, башня, открывавшая дорогу из замка в Великий посад, находилась в плохом состоянии и требовала ремонта. Гора возле нее была «на узвозе з места вельми утоптана». Не работал подъемный мост и под ним не было ямы. В плохом состоянии находился и второй «узвоз» со стороны реки Двины. Для ремонта ворот полочане заготовили 25 коп бревен и брусьев. Эту браму и 15 городен вместе с Устенской брамой досматривали мещане.

Последняя «вежа Софийская», срубленная в 3 бревна, стояла на углу замка. Это был предмет забот полоцкого владыки и всего духовенства, кроме игуменьи.

Всего мещане досматривали в замке 4 башни и 40 городней. На них лежала обязанность строить и ремонтировать два моста и укрепления острога вокруг посадов Великого и Заполотского. На выезде из острогов стояли «остроговые брамы».

Ревизия 1552 г. раскрыла организационную основу обороны города, назвав десятки и десятников, сотни и сотников, а также «старосту дойлидского», который, судя по всему, ведал военно-строительным делом в городе, т. е. был фактически «валмистром».

Ворота замка охраняли драбы, содержавшиеся на доходы от «мыта Полоцкого». Брамы «острожные» по очереди сторожили сами мещане. Порядок несения охраны городских ворот и укреплений был определен королем Жигимонтом еще в 1529 г., издавшим особую «Уставу Полоцку». Согласно ей, «кликуны» дежурили ночью, «кликая» и трубя в особые трубы. Главная их задача сводилась к несению противопожарной службы.

Другая группа из 12 сторожей, согласно «Уставе» 1529 г., стояла у городских «ворот, коли купцы едуть». Здесь дежурили поочередно все люди — «господарские и князьские, и панские, и боярские, и всих духовных, и мещанские, и путные, которые и в месте Полоцком местца свои мають, вси посполу тую сторожу в замку в ночы у ворот мають стеречи чергами». К тому времени при замке сложилась и постоянная группа сторожей, получавших стабильную плату: «Тые сторожы за то на реце Двине на себе перевоз заведають и плату з людей господарских путных и тяглых и з людей шляхетских, духовных на себе мають».

Ревизия Полоцкого замка 1552 г. интересна тем, что содержит подробный перечень огнестрельного оружия, пороха, ядер, разной амуниции, которая хранилась в особом помещении — «королевской клети». Документ называет 10 бронзовых пушек «не вельми великих… на колах добрых окованных», «дело спижаное великое», два «дела спижаных» длиной две с половиной пяди и две пяди, «к дереву прикованное»; две железные пушки такого же калибра и устройства. Упоминаются пушка бронзовая «немалая», «мордеры спижаные Витолтовы тры, а один мордер четвертый железный, с которого можно стреляти». Имелось 5 «сарпан-тынов», 27 гаковниц старых, 50 новоприсланных от короля и две, полученных «от пушкара замкового з службы его пушкарское на замок даных». В цейхгаузе все еще хранилось 11 «киев старосвецких железных добрых» — ручного огнестрельного оружия XV в., железные, медные и каменные «хормы» для отливки ядер и пуль, запас пороху, серы, селитры, ядер и пуль каменных и оловянных, «шрот» и многое другое.

Среди восьми перечисленных полоцких замковых пушкарей только один был иностранцем. Старшим пушкарем был В. Миклашевич, получавший 10 коп грошей, 2 сукна — люнское и полтрышовое, державший за городом две «вольные корчмы — пивную и медовую», а под Великими Луками имел имение. За это В. Миклашевич ежегодно поставлял на замок Полоцкий «сто куль каменных».

Пушкарь Яков Занкович имел в городе дом, получал 12 коп грошей, 2 сукна, а за это ежегодно обязан был «на замок давати две гаковницы». Остальные пушкари — Антип Кондратович, Войтех Сулоцкий, Матвей Волк, Шимон Янович, Ян Смолыст получали от 6 до 10 коп грошей, обязательные два сукна и должны были «робить порох».

Суровые испытания выпали на долю Полоцка в годы Ливонской войны. В конце января 1563 г. громадное войско, ведомое самим Иваном Грозным, со 150–200 пушками осадило город. Спасаясь от войны, под защиту его стен сошлась вся Полоцкая земля — крестьяне, шляхта, мещане. Осада с беспрестанным артиллерийским обстрелом, штурмами и пожарами, от которых только в Нижнем замке сгорело 3 тыс. дворов, создали в стане осажденных сложную обстановку. Ситуация усугублялась скоплением громадного количества гражданского населения. Разразившийся голод заставил крестьян Полоцкого повета, которые вместе с семьями и скарбом «сидели в остроге», сгоревшем дочиста, выйти и сдаться. Только в царский полк вышло более 11 тыс. человек. В другие воеводские полки и в татарские станы «вышло так много людей, что тем же не бе числа» — сообщает летопись. Защитники Верхнего замка и Заполотского посада предложение о сдаче отклонили.

Постоянные артиллерийские обстрелы превратились с 9 по 14 февраля в круглосуточные. От канонады земля дрожала даже в царской ставке, потому что ядра в стенобитных пушках весили по 20 и более пудов. Осажденные, у которых имелось 38 пушек, 300 тяжелых гаковниц и 600 долгих навальных рушниц, вели интенсивный огонь, сосредоточив его по царской ставке. По сообщению летописи, ядра защитников «падоша, яко дождь», что в конце концов заставило царя оставить «братскую пеколну» Борисоглебского монастыря в Бельчицах и перебраться в отдаленную церковь Георгия Великого.

В ночь на 15 февраля царь приказал подобраться к замковым стенам и зажечь их во многих местах. В результате этих действий выгорело 40 звеньев замковой стены, длиной в 300 саженей. Однако в бреши засело местное и польское ^рыцарство, храбро защищавшееся» — сообщает русская летопись. Их склонили к сдаче только после упорного боя, обещая жизнь, свободу и сохранение имущества.

После взятия Полоцка царскими войсками его укрепления привели в исправное состояние, и город снова стал играть роль крупнейшего замка на Западной Двине и торгового центра, соперничавшего в своей экономической мощи с самой столицей Вильно.

В августе 1579 г. войскам короля Стефана Батория удалось путем различных приемов осады — прямых штурмов, обстрелов раскаленными ядрами, попыток напрямую поджечь стены — через 18 дней завладеть Полоцком. В это время здесь было три замка — Высокий, Средний и Стрелецкий, а также укрепленный За-полотский посад, где после 1563 г. сконцентрировалась экономическая жизнь города. Известны две гравюры Полоцка 1579 г. — оригинальный рисунок королевского секретаря Ст. Пахоловицкого, изображающего войска Стефана Батория при осаде Полоцка, и копия работы римского гравера Яна Баптисты.

Рисунок с документальной точностью показывает только Верхний замок со всеми укреплениями, где в то время было практически 2 замка, разгороженных стеной. Один из них, видимо, и есть тот самый Средний замок, о котором говорят документы XVI в. и современники и который располагался между Стрелецким и Верхним замками. На рисунке изображена Полоцкая София со всеми деталями ее боевых башен, а также показаны две высокие башни, стоявшие отдельно в центре замка и позволявшие вести круговой обстрел.

Что касается гравюры Я. Баптисты, то на ней показаны укрепления Стрелецкого замка и Заполотья, отсутствующих у С. Пахоловицкого. Укрепления Верхнего и Среднего замков даны не полностью и во многом условны, но вместе с рисунком позволяют составить четкое представление о тогдашнем Полоцке.

Определенную информацию несут и надписи на углах гравюры, сообщающие, что Полоцк тогда считался «крепчайшей твердыней так хорошо защищенный местоположением, бастионами, запасом бомб и гарнизоном, что по справедливости почитался самым укрепленным замком не только в Московии, но и на всем севере…».

После событий 1579 г. Полоцк вновь начал отстраиваться, причем не только в Заполотье, но и на старом Великом посаде. Опять были восстановлены замковые и городские оборонительные сооружения. В организации обороны и «сторожи» города произошли некоторые изменения. Особой королевской грамотой от 1593 г. мещан освободили от «сторожи» в замке. Доходы, которые ранее получали от двух перевозов на Двине и пускали на оплату сторожей, теперь шли в пользу иезуитского коллегиума и воеводы.

Вероятно, в начале XVII в. в Полоцке случился пожар, уничтоживший какую-то часть города. В 1607 г. Сигизмунд III потребовал срочного восстановления замка. На Варшавском сейме тогда же была одобрена просьба послов Полоцкого воеводства о восстановлении «руин старой церкви Св. Софии», где планировалось хранить архивы воевод.

Город, едва начавший отстраиваться, в 1615 г. вновь опустошился сильным пожаром. Вероятно, восстановление города и его фортификации затянулось. В этой связи Варшавский сейм в 1626 г. принял специальное решение о приведении в надлежащее состояние Полоцкого замка, «от которого, как от окраинного, многое для Речи Посполитой зависит». Для этого сюда собирались направить «служебных — пехоту и конницу, порох, ядра». Однако эти добрые пожелания правительства Речи Посполитой в отношении Полоцка остались скорее всего на бумаге. В разразившейся очередной русско-польской войне город был в ночь с 12 на 13 июня 1633 г. «за час до рассвета» атакован войсками воевод А. П. Репнина и Н. А. Плещеева. Но подошедшее вскоре королевское войско заставило снять осаду.

С большим трудом Полоцк оправлялся после разорения. Лишь 21 июня 1638 г. в ратуше была принята «Уфала, сталая отпоепольства, яким способом паркан коло места будовать».

Этот документ приняли на совместном заседании полного состава магистрата с многими представителями горожан. «Уфала» обязывала вначале провести подсчет заселенных в Полоцке «пляцов», затем шнуром обмерить длину городских укреплений и разделить участки нововозводимой фортификации пропорционально, «владеемому пляцу». За порядком и правильным исполнением «Уфалы» должны были «пилновати сотники, поручники и десятники, абы яко нарыхлей паркан со всим на всим выстави».

Однако уже через два года «Уфала» была нарушена полоцкой шляхтой, запрещавшей мещанам, живущим на шляхецких юридиках, исполнять городские повинности и строить «паркан для обороны от неприятелю».

Владислав IV, рассмотрев тяжбу магистрата со шляхтичами, в своей грамоте еще раз подтвердил сохранение действия повинности «городовой работы и сторожи» для каждого жителя Полоцкого воеводства.

Летом 1643 г. в городе вспыхнул жесточайший пожар, от которого «все место Полоцкое, замок Вышний и Нижний, коллегиум, костелы, церкви, ратуши, вежи и паркан и все оздобы места Полоцкого сгорели и в пепел обратились». Уцелела, кажется, только одна «брама Лезная» на Нижнем замке.

На этот раз восстановление города и его укреплений безнадежно затянулось до 1653 г., начавшегося под знаком явной подготовки Русского государства к войне с Речью Посполитой. Было спешно организовано укрепление пограничных с Россией замков, в том числе и Полоцкого.

Однако это были запоздалые меры, хотя кое-что в Полоцке сделать удалось. И касалось это не столько укреплений и подготовки города к обороне, сколько спасения населения от надвигавшейся войны.

Летом 1654 г. войска воеводы В. П. Шереметьева, по одним сведениям, численностью до 15, по другим — до 50 тыс. человек, направились в Белорусское Подвинье. Движение этой группировки ратных людей к Полоцку было далеко не случайным, если учесть его стратегическое значение для всего Великого княжества Литовского. Но имелись и другие причины: воевода получил «ведомости, что доподлинно Полоцк пуст, которого жители и оборонители его оставили», уйдя в Ливонию и Курляндскую землю. Захват города стал заманчив вдвойне.

17 июня В. П. Шереметьев с ратными людьми пришел под Полоцк и «у литовских людей перевоз и слободы и дороги к Витепску и к Вильне заставил и в Полоцке польских и литовских людей осадил и к городу всеми ратными людьми и конными и пешими приступали и над городом государевым делом промышляли и городские же литовские люди с государевыми ратными людьми бились и из наряду стреляли». По сведениям самого воеводы, его войска «с литовскими людьми бились день целый». Осада, перемежавшаяся с переговорами, продолжалась до конца месяца.

Лишь 30 июня полочане на веревке спустили с башни «пункты» (условия сдачи города — М. Т.), которые воевода И. Т. Веригин повез к В. П. Шереметьеву. Условия полочан были приняты, после чего делегация мещан, возглавляемая «начальными людьми» Дегилем и Комаровским была «перед боярином в полках», где они «добили челом и Полоцкий город совсем здали».

В занятом городе на Верхнем замке соорудили 4 новые башни и поставили пушки. Кроме того, восстановили «полые места и проломы». На Нижнем замке поставили стены общей длиной 992 косых саженей.

На 1 августа 1654 г. в Верхнем замке имелись 6-гранные большие проезжие ворота, Варваринские водяные ворота и 5 небольших башен («быков»), стоявших в линии деревянных стен различной конструкции. Общая длина линии фортификации Верхнего замка достигала 784 саженей.

В Нижнем замке восстановили укрепления по валу бывшего Стрелецкого города XVI в. и по пустым местам между ним и Верхним замком. От вала Стрелецкого города вдоль Полоты шло длинное прясло с одними воротами, через которые ходили по воду к реке, и три башни. От угловой башни укрепления поворачивали на юг и тянулись до самого берега Двины, упираясь в следующую угловую башню. В этом восточном прясле укреплений находились проезжие Невельские и Пятницкие ворота и 3 башни. От угловой башни в Двину опускалось 20 саженей «стоячего острогу».

Оборонительные стены вдоль Двины требовали ремонта. На время осмотра, который проводился 20 июля 1654 г., в Верхнем замке имелось 9 пушек и 93 пищали затинных с небольшим запасом ядер, свинца и пороха. В Нижнем замке по башням и воротам было расставлено 3 пищали (пушки) и 13 пищалей затинных. На одной из башен висел «вестовой колокол».

Описание полоцких укреплений показывает, что после пожара 1643 г. город к 1654 г. так и не смог привести в порядок свою фортификацию.

Согласно ревизии от 25 августа 1654 г., в Верхнем замке числились башни: Мошна, Красная (бывшая Королевская), башня-брама, Гуська, «Фортка», Устенская. Длина укреплений достигала 729 с половиной саженей. В документе упоминаются земляные бастионы — «рукава».

В линию укреплений постепенно включался Стрелецкий город.

В Нижнем замке стояли «башня над Полотою», башня Наугольная, Карлицкая, Ильинская, Мироновская, проезжие ворота, Невельские ворота, двое малых ворот и большие проезжие Варваринские ворота. Протяженность всей линии обороны равнялась 1231 с половиной сажени.

После долгого перерыва опять встречается свидетельство об укреплениях Заполотья. Правда, это только «стоячий острог с вороты и с рукавами» — бастионами.

В башнях Верхнего замка находилось 8 пушек полуторных и 19 затинных пищалей. На Нижнем замке соответственно 12 и 57. Один вестовой колокол висел на Верхнем замке в Красной башне, на Нижнем их было два — на Ильинской и Невельской башнях.

В цейхгаузе города имелись пики, протазаны, затинные пищали и стволы к ним, свинец и порох.

В сентябре и октябре 1654 г. в городе велись интенсивные военно-строительные работы. К ним были привлечены полочане — плотники Иван Гаврилов, Матвей Марков, Иван Андреев с «товарыши», срубившие 4 башни на Верхнем замке. Среди них угловые — «Устенская. Мошна и Рождественская». Называются также артели Агафона Павлова, Ивана Долева и «плотник Иван с товарыши».

В апреле 1655 г. работы в городе продолжались, а в ноябре того же года было проведено третье инвентарное описание полоцкой фортификации. Всего в Верхнем замке стояло 5 больших башен и 5 меньших («быков»). Большинство башен и прясел деревянных стен были срублены в два яруса.

Нижний замок к осени 1655 г. также значительно укрепился. От проезжей Варваринской воротной башни вдоль Двины до угловой Мироновской башни была выстроена новая линия укреплений длиной 382 сажени. Она состояла из новых стен-тарасов, имевших 2 яруса боя и обламы, двух форток (калиток) и трех проезжих ворот.

Здесь были обновлены все башни и стены общей длиной 1117 саженей.

Претерпела некоторое изменение фортификация Заполотского посада, где с напольной западной стороны от Двины и Полоты выкопали ров, укрепив его стоячими, под наклоном, бревнами. Перед рвом «для крепости от приходу воинских людей» сделали крепкие двойные надолбы. Длина этих укреплений равнялась 340 саженям.

В 1657 г. проводился ремонт полоцких укреплений. На стены подняли громадные бревна («катки»), камни, колья на случай отражения атаки противника. Расширили, углубили и укрепили оборонительные рвы. Со стороны поля перед рвами стояли «частики».

По росписи, проведенной 20 июля 1661 г., в Полоцке имелось 18 пушек полуторных, 43 пушки полковые, 146 затинных пищалей, 530 мушкетов в цейхгаузе, кроме находившихся на руках, различные ядра, «огненные стрелы», доспехи, шишаки.

Оружейные запасы в городе, вероятно, уменьшились к поздней осени, когда пришлось вооружать остатки войск Хованского, потерпевшего под Кушликами в октябре 1661 г. поражение от войск Чарнецкого. Последнему достался весь обоз и артиллерия с запасом пороху, свинцу…

26 июня 1662 г. в четвертом часу ночи в Полоцке произошел пожар. В результате сгорел Нижний замок с ратушей, торговыми рядами, монастырем. Уцелели только «от Двины реки башни, Десенские ворота, да от Полоты реки 2 башни глухих, да ворота проезжие на Полоту реку». Было уничтожено городовой стены 170 саженей, а пушечный наряд, который стоял по воротам, башням и стенам, — полуобгорел.

С 1 апреля 1667 г., согласно Андрусовскому перемирию, Полоцк был возвращен Речи Посполитой.

После русско-польской войны основой обороны Полоцка оставались деревянные укрепления. Они хорошо видны на чертеже 1703 г. стольника Петра I М. Цызырева. Позднее, в период Северной войны, в Полоцке соорудили бастионную фортификацию. Она была наиболее совершенной на Верхнем замке, однако имелась также и в Заполотье, Нижнем замке и даже в Островском посаде. Зимой подступы к городу со стороны Двины защищали специально сделанные проруби, «которые непрерывно прочищались».

Последний раз полоцкие укрепления использовались в 1812 г. и после этого утратили свое значение. Сейчас территория полоцких замков включена в историко-археологический заповедник.