"Прощай, принцесса" - читать интересную книгу автора (Мадрид Хуан)

Глава 18

Высокий смуглый тип, одетый в костюм стального цвета, крепко держал меня за плечо. Похоже, он был очень силен, по крайней мере мне казалось, что руку зажали в тисках.

— Простите, ваше высочество, я разберусь, — учтиво обратился он к принцу, а потом повернулся ко мне, не ослабляя хватку: — Вы не могли бы пройтись со мной, сеньор?

Он подтолкнул меня, профессионально оттесняя от гостей. Неподалеку дожидался его товарищ. Тоже здоровенный и тоже в костюме, правда, темно-сером. Второй подхватил меня с другой стороны.

— Спокойно. Ничего с вами не случится. Будьте любезны пройти с нами.

— Куда?

— Совершим небольшую прогулку.

Он похлопал меня по спине, вроде как по-дружески. Да мы и казались друзьями, кроме того, только мы и были здесь в костюмах и при галстуках. Все трое в сером.

Существовала лишь одна принципиальная разница — на лацкане пиджака у них красовалась все та же эмблема — кинжал, вписанный в круг, символ «Тоталсекьюрити», и еще от них слишком пахло одеколоном. Один из них, тот, что в темно-сером, быстро вел меня на другой конец террасы, где квартет музыкантов, рассевшись вокруг пианино, играл «Нью-Йорк, Нью-Йорк».[23] Второй тоже шел рядом, положив руку мне на плечо. Со стороны это наверняка выглядело так, словно мы мило беседуем о чем-то своем.

Собственно, это мы всем своим видом и старались продемонстрировать…

Гости Сараголы танцевали и болтали с бокалами в руках. Элегантные мужчины и женщины, все неформально одетые. Мы пересекли террасу, однако я притормозил около оркестра. И сказал тому, кто вцепился мне в плечо:

— Я никуда не собираюсь идти. Кто вы такие? В ответ он лишь дружески улыбнулся:

— Служба безопасности… Двигай куда велено спокойненько, иначе я тебе яйца оторву, идиот. И не вздумай устроить тут скандал. Тебе это нисколько не поможет.

Я посмотрел на второго, того, что в стальном костюме. Он по-прежнему сжимал мое плечо и тоже ответил на мой взгляд улыбкой:

— Хочешь проверить, умник?

Я еще раз медленно оглядел сначала одного, потом второго. Оба улыбались.

— Слушай, друг, мы можем сделать это по-плохому или по-хорошему, твой выбор.

— Обойди оркестр и спускайся в сад. Там сзади лестница. Будь хорошим мальчиком!

— А дальше?

— Мы установим твою личность и отпустим на все четыре стороны. У тебя ведь есть минутка?

— Хорошо, куда идти?

— Да тут, за углом, у нас офис. Буквально в паре шагов отсюда.

Мы трое миновали оркестр и оказались рядом с лестницей. Тип в темно-сером костюме спустился первым. Тот, что был в светло-сером, дышал мне в затылок. Они были отлично обучены и умели делать свое дело с военной четкостью.

Как только мы оказались в саду, надежно укрытые от посторонних глаз густыми зарослями, идущий впереди обернулся и неожиданно нанес мне сокрушительный удар в солнечное сплетение. Я этого не ожидал, а потому сложился пополам, чуть не упав на колени. И упал бы, если бы шедший следом не поймал меня под руки. Дыхание перехватило, воздух с трудом проходил в легкие.

— Обыщи его, — коротко кинул второй.

Первый ловко обшарил мои карманы и достал бумажник. Они внимательно изучили удостоверение личности и документ, подтверждающий, что я работаю на Матоса.

— Он чист, — сказал он и добавил: — Это тот самый тип, что оскорбил сеньору. Да еще работает на Матоса.

— Все так, — отдышавшись, ответил я. — И отдай мне мою вещь. — Я требовательно протянул руку.

Охранник вернул бумажник, и я засунул его обратно в карман пиджака.

— Слушай, извини, что я тебе двинул, ладно? Не держи зла, друг! Но тебе все равно придется поговорить с нашим шефом, понятно? Он в офисе, вон там, немного не дошли. — Он махнул рукой куда-то за дом.

Другой покачал головой:

— Плохо, что ты оскорбил сеньору, хоть ты и работаешь на Матоса. Сможешь идти дальше сам?

Я слышал за спиной их шаги, приглушенные пружинящим травяным ковром. Оркестр играл теперь одну из полувоенных тем Гленна Миллера — американскую танцевальную музыку явно выбрали специально для принца. Несколько минут у нас ушло на то, чтобы обойти виллу. Теперь мы шли по выложенной плиткой дорожке, звуки музыки и праздничный шум делались все глуше.

Дверь в помещение, куда мы направлялись, была открыта. Я притормозил и обернулся. Те двое следовали за мной на расстоянии в пару метров. Тот, что был в темном костюме, указал пальцем на дверь:

— Заходи.

Я не сдвинулся с места.

— В чем дело, ты не хочешь входить?

Я отступил на шаг. Тип в темном костюме подошел вплотную, а второй остался стоять на месте. Каждый, похоже, весил больше ста килограммов, однако ни один из них не выглядел толстым. Я достал мобильник.

— Я хочу поговорить с Матосом. Это займет всего секунду, ладно?

— Нет, убери телефон.

Они переглянулись, и второй подошел чуть-чуть ближе.

— Мы сами ему позвоним, — сказал он. — Убери телефон.

— Что ты думаешь по этому поводу? — спросил второй.

— Я думаю, что он оказывает сопротивление. Какая жалость! — ответил первый.

— Да, ведет себя агрессивно и не хочет отвечать на самые простые вопросы. И что, как тебе кажется, мы должны делать?

— Заставить его слушаться. Я не вижу другого выхода.

Я сунул телефон в карман.

— Да перестаньте вы валять дурака, почему вы сами не хотите позвонить Маркосу? У вас ведь есть мобильники?

— Ты своими ногами войдешь в офис или тебе помочь?

Насколько я мог разглядеть, в саду не было ни одной живой души.

— Я не пойду с вами ни в какой офис. Вы можете начинать задавать какие угодно вопросы на этом самом месте. Я не думаю, что вашему начальству понравится тот факт, что вы злоупотребили своими полномочиями и применили запрещенные методы. — Я сделал шаг назад, тип в темном костюме шагнул ко мне. — И вряд ли вашей охранной фирме нужна такая плохая реклама… А ты стой там, не шевелись. В этот раз я не допущу, чтобы ты меня ударил, усек?

Неожиданно я почувствовал, что они смотрят куда-то за мое плечо. Раздался голос:

— Что здесь происходит?

Я обернулся.

В дверном проеме показался еще один тип. Мужчина низкого роста со слегка вьющимися темными волосами. На нем, как легко предположить, был темный костюм, но этот господин выглядел старше тех, кто меня сюда привел.

— Ничего особенного. Он не хочет заходить, дон Луис. Мы уже были готовы применить воспитательные меры, — ответил тип в темно-сером.

— Это он решил поболтать с принцем? — уточнил только что подошедший.

— Да, он. К тому же именно он оскорбил донью Лауру.

— Вы можете показать мне свое удостоверение?

— Нет уж, хватит с меня вашей «Тоталсекьюрити». Я отдам свои документы только представителю официальной власти. Если вы не служите в полиции, то зря теряете время.

— Он работает на Матоса, дон Луис, — вмешался тот, что был в светло-сером костюме. — По крайней мере, у него имеется бумага, согласно которой он ведет расследование для его конторы.

— Как интересно. Так вы покажете мне свой документ?

— А вы кто?

— Я из полиции. — Он достал и продемонстрировал мне удостоверение.

Его звали Луис Санхусто.

— Этого достаточно? А теперь дайте, пожалуйста, ваши документы!

— А вы точно полицейский, сеньор Санхусто?

— Вы же сами видели! Или мне еще раз показать вам?

— Не нужно, это похоже на правду. Но я хотел бы знать, что делает полицейский в частной охранной фирме? Насколько я помню, раньше полицейским запрещалось подрабатывать в частных охранных предприятиях, но, возможно, с того времени что-то изменилось.

— Это не ваше дело. Я полицейский и хочу удостовериться, что все в порядке. Не заставляйте меня применить силу. Я ведь имею право сделать это.

Я протянул ему свой бумажник. Он внимательнейшим образом изучил мои документы, потом сунул их в карман, а бумажник вернул обратно, презрительно скривившись:

— Кто угодно может подделать удостоверение сотрудника адвокатской конторы. Разве не так?

— Позвоните Матосу и проверьте. Если у вас нет его телефона, я могу дать.

— Да, я обязательно так и сделаю. А теперь скажите, вы можете объяснить свое присутствие в этом доме, сеньор Карпинтеро?

Я честно рассказал, что меня наняли ассистентом к одному из боксеров, а потом добавил:

— Ну, а так как бой отменили, я решил пойти на террасу и пропустить там стаканчик, вот и все!

— Это все? Слушайте, а вы что, не в курсе, что обслуживающий персонал не имеет права заходить в дом? Вас разве не предупредили?

— Нет, никто ни о чем таком не упоминал. И если вы вернете мои документы, я немедленно покину это место. Мне не нравится музыка, которую играет здешний оркестр.

— Прежде я должен кое-что проверить. Вы не могли бы пройти в наш офис? Не думаю, что это займет много времени.

Санхусто повернулся и скрылся за углом дома, а я все-таки подчинился и шагнул в комнату охраны, которую они упорно именовали офисом. Просторное помещение, из которого куда-то вел коридор, было наполнено характерным жужжанием работающих компьютеров. Я насчитал по меньшей мере дюжину мониторов, на которые выводились картинки с камер, установленных в саду, в разных частях террасы и в определенных комнатах особняка. За происходящим на экранах наблюдали двое в небесно-голубой форме «Тоталсекьюрити». Они даже не повернули головы в нашу сторону, когда мы вошли.

Тип в темном костюме сказал, кивая на дверь слева:

— Заходи в ту комнату и жди там дона Луиса. Пока можешь отдохнуть. Хочешь кофе?

— Нет.

— Это чтобы ты не говорил потом, что мы не были любезны, — усмехнулся второй.

Помещение, куда я попал, было завалено хламом. Здесь стояли разбитые компьютеры, разномастные стулья и два никуда не годных офисных стола. На одном из них красовалась кофеварка. Рядом я увидел бумажные стаканчики. В углу стояла тележка, какими пользуются уборщицы. Я выбрал один из стульев, закурил сигарету и приготовился ждать. Было двенадцать часов вечера. С тех пор как я попал на виллу Рикардо Сараголы, едва ли прошло два часа.

Но сколько же всего случилось за это короткое время! У меня болел желудок — тип, ударивший меня в живот, был знатоком своего дела. Но не только это приносило мне мучительные страдания. Я знал почти наверняка, что сломалось очень важное, даже главное, в моих отношениях с Сильверио и Хуанитой Сан Хуан. Возможно, сегодня навсегда ушла призрачная мечта о счастье, которое я так и не смог удержать в руках.

Прошло сорок лет с тех пор, как я ударил своего отца, и вот теперь я ударил своего сына.

Одиночество опять затягивало меня как болотная трясина.

Я курил сигарету и постепенно приходил в себя. Потом выкурил вторую и посмотрел на часы, решив, что сорока минут ожидания вполне достаточно. Если этот полицейский задержится еще, я просто встану и уйду, не обращая внимания ни на что. Мне хотелось поскорее вернуться домой.

Но тут дверь комнаты распахнулась, и на пороге возник высокий мужчина с седыми волосами в летнем костюме зеленоватых тонов. Он сделал несколько шагов в мою сторону и остановился. Я поднялся — и вспомнил, где видел его раньше. Он сидел вместе с Матосом в ресторане «Жокей».

— Сеньор Карпинтеро?

— Да, это я.

— Подполковник Эстрачан, служба охраны Королевского дома.

Он вручил мне оба моих удостоверения, и я убрал их в бумажник. Офицер молча наблюдал за моими действиями. Он казался спокойным.

— Садитесь, пожалуйста. Я не отниму у вас много времени.

Я повиновался и спросил:

— Сколько меня продержат здесь? Уже почти час ночи.

— Сожалею, но это решаю не я. Думаю, вам лучше оставаться тут, пока вы не получите разрешения уйти. Все зависит от того, насколько быстро будут проверены некоторые подробности вашего личного дела.

— А я и не знал, что в нашей демократической стране разговор с наследным принцем считается преступлением. Странно, правда, сеньор Эстрачан?

— Вас задержала охрана сеньора Сараголы, а не служба охраны Королевского дома. Его высочество может беседовать с кем ему заблагорассудится. Вы работаете на Матоса?

— Да, собираю материал для защиты сеньора Дельфоро, вот чем я занимаюсь.

— Я могу задать вам несколько вопросов, сеньор Карпинтеро? Конечно, вы не обязаны на них отвечать. Я не полицейский.

— Прошу вас.

— Вы знали, что его высочество появится сегодня в доме Рикардо Сараголы?

— Нет, не знал.

Я объяснил ему, как и по какой причине оказался здесь.

— Слушайте, вы всерьез пытаетесь убедить меня, что это была случайность?

— Да, именно так. И я предполагаю, что бои были отменены именно из-за появления принца, правильно?

— Действительно, его высочество терпеть не может это варварское развлечение.

Я не совсем понял, говорит ли он о боксе вообще или только о нелегальных боях. И не стал уточнять. Он продолжил:

— Мне кажется, вам известно содержание дневника доньи Лидии Риполь, так? По крайней мере, об этом свидетельствуют вопросы, которые вы задавали его высочеству.

— Да, я читал его.

Я поднял глаза на собеседника. Тот, в свою очередь, неотрывно за мной наблюдал.

— Позвольте мне быть откровенным, сеньор Карпинтеро. Я хочу донести до вас то, что уже говорил вашему шефу, сеньору Матосу. Записи из этого дневника не должны стать достоянием публики. Сеньорита Риполь была… — Он запнулся на полуслове, пару секунд помолчал, потом продолжил: — Возможно, я выражаюсь слишком прямо, но сеньорита Риполь была сильно не в себе. Она навоображала, будто за обычной любезностью его высочества что-то кроется, вы улавливаете мою мысль? Я не позволю, чтобы кто-то из королевской фамилии стал объектом шумного скандала в прессе, истинные цели которого вы вряд ли можете осознавать.

— Слушайте, сеньор Эстрачан, я тоже скажу начистоту. По моему мнению, сеньор Дельфоро задержан — без права освобождения под залог — на основе косвенных улик. Его обвинили в преступлении, совершенном из ревности. И единственная возможность защитить невиновного человека — продемонстрировать суду этот дневник. И раз уж вы сами завели речь о дневнике, скажу вот еще что: я думаю, Матос прекрасно представляет себе, какая шумиха поднимется в прессе, если эти записи выплывут на поверхность. Но лично я не вижу другого способа защитить Дельфоро.

— Суда не будет, сеньор Карпинтеро… Никогда не будет. Матос знает это — хорошо бы, чтобы и вы это себе уяснили.

— Вы мне угрожаете, полковник?

— Понимайте как хотите.

Он запустил руку во внутренний карман пиджака, достал оттуда визитку и вручил ее мне. На карточке были напечатаны только его имя и номер телефона.

— Вы можете звонить в любое время, сеньор Карпинтеро. Будем надеяться, что вы проявите большее благоразумие, чем Матос. Ладно, доброй ночи.

Он обернулся и двинулся к двери. Я пошел следом. Но за порогом меня поджидал человек в форме, а рядом с ним — тип в светло-сером костюме.

— А ты куда?

— Домой.

— Нет, тебе еще нельзя уходить. Сиди и жди, пока позволят.

Я замер.

— Лучше не рыпайся, серьезно.

Дверь захлопнулась, а я вернулся на свой стул и достал еще одну сигарету.

Через полчаса в комнату вошли два моих знакомца в серых костюмах, а с ними Рикардо Сарагола. Я медленно поднялся на ноги и подождал, пока они приблизятся.

Магнат встал напротив и произнес:

— Так, так, так… Да это же мой старый приятель — какая любопытная случайность! Сначала я встречаю тебя в клубе, теперь — в моем собственном доме. Ты зачем явился, придурок? Я не верю во всю эту чушь — будто ты вроде как работаешь на Матоса. Скажи правду и сможешь спокойно уйти.

— Слушай внимательно, Сарагола, я два раза повторять не буду. Меня удерживают здесь, в одном из принадлежащих тебе помещений, против моей воли, на языке полиции это называется незаконным лишением свободы или похищением.

Ричи обернулся к сопровождавшим его людям:

— Нет, вы слышали? Невероятная наглость! Он еще смеет нам угрожать! — Он покачал головой. — Карпинтеро, Карпинтеро… Ты ведь не умеешь держать язык за зубами, так? Что ты сказал его высочеству? Что-то про эту девчонку?.. Ты ведь заранее все продумал, а? На кого работаешь, скотина? — Он повернулся к сопровождавшим его типам в сером: — Как этот человек проник в мой дом?

Никто из них не посмел даже пикнуть, а Сарагола медленно снял пиджак и аккуратно положил его на один из столов.

— Я не намерен дожидаться нашей встречи на ринге, Карпинтеро. — С этими словами он расстегнул манжеты рубашки. — А потом ты передашь от меня пару слов Эстрачану, ты скажешь, что мне плевать на то, что они ведут за мной наблюдение. Понял, тварь? Давай, говори! Что ты здесь вынюхивал? Что тебе было надо? Чтобы принц разозлился на меня?

— Слушай, Сарагола, кем ты себя возомнил?

— Дон Рикардо, сеньор Санхусто сказал, что… — начал тот, что был в темном костюме.

— Санхусто? Да плевать я хотел на вашего Санхусто! Здесь мой дом!

— Оставьте это нам, дон Рикардо! — сказал тот, что был в светлом костюме. — Мы с ним поговорим… Мы ведь теперь, можно сказать, старые знакомые.

— Ах так? — Ричи засмеялся. — Вы оба считаете, что я не справлюсь с этим негодяем? Ты еще горько пожалеешь, что проник в мой дом и нахамил моей жене…

— Почему бы вам не вернуться к гостям, дон Рикардо? В конце концов, это же наша работа. Идите, пожалуйста, так будет лучше.

— Ваша работа? Вы впустили сюда этого типа, как будто так и надо! Я вам за такую охрану плачу? Все вы просто шайка бездельников!

— Но он был в списке обслуживающего персонала для боксеров, дон Рикардо. И показал пропуск, выписанный организатором боя.

— Не было у меня никакого пропуска. Я тайком проник на праздник, — признался я.

Ричи ткнул в меня пальцем:

— Видите? Он просто вошел сюда — взял и вошел! Да еще издевается! А я ведь знаю, зачем ты явился, Карпинтеро. Это провокация, так? Ты хочешь выставить меня идиотом перед королевской семьей, да? Поссорить с его высочеством. Но ничего у тебя не вышло.

— Слушай, Сарагола, если бы ты спросил по-человечески, возможно, я бы тебе и открыл настоящую причину моего пребывания здесь. Я в самом деле незаконно проник в твой дом и обязан тебе это объяснить. Но твой тон меня порядком раздражает. В самом деле, почему бы тебе не послушаться парней и не пойти потанцевать со своей женушкой?

Ричи завопил:

— Сукин сын! — Он ринулся на меня, но двое в сером его остановили.

— Постойте, дон Рикардо, подождите секундочку, — попросил тип в темном костюме, а потом повернулся ко мне: — Слушай, Карпинтеро, ты и так по уши в дерьме. Почему бы тебе не успокоиться?

— Никто не имеет права меня задерживать. Либо меня передадут в руки полиции, либо позволят уйти! Я в последний раз это повторяю. Я пришел сюда, чтобы увидеться с сыном, его зовут Сильверио, меня предупредили, что он должен участвовать в одном из нелегальных боев, что устраиваете вы, Сарагола, вот и все. Я в самом деле проник сюда тайком.

— Это ложь! — Сарагола освободился из рук двух типов в сером. — Сильверио — не твой сын, я уточнил у него, и он ответил, что ничего подобного. Ты врешь, грязная тварь.

— И когда же ты задавал этот вопрос моему сыну? Когда он трахал твою жену?

Миллионер побагровел, потом улыбнулся и сделал знак парням из охраны.

— Давай, козел, посмотрим, насколько ты хорош в бою. Я разобью твою мерзкую рожу. Защищайся, скотина!

Он принял боевую стойку. Я понимал, что уже далеко не в форме и давно не тренировался, но этот человек вряд ли представлял для меня угрозу. Мне его было даже жалко. Фанфарон, дозволяющий своей жене якшаться с восемнадцатилетним мальчишкой. Богатей, желающий продемонстрировать своим подчиненным, что кроме денег и власти у него есть что-то еще.

Я видел, как он двигался на ринге, когда дрался с Сильверио, а потому знал: Ричи мало на что способен, и не особенно волновался. Это было ошибкой. Я совершенно забыл про кикбоксинг, про удары ногами. Когда до меня дошло, было уже поздно. Я согнулся пополам, едва не закричав от боли, — Рикардо врезал мне чуть выше коленной чашечки. Я качнулся назад, треснувшись об стену. Вторая нога едва не попала мне в лицо.

Я шарахнулся в сторону, стараясь сократить дистанцию, чтобы помешать ему действовать ногами. Потом нанес быстрый удар в печень, следующий — в подбородок. Я увидел, как он оседает на пол. Неожиданно я ощутил, как сзади меня дважды ударили по почкам. Дыхание перехватило. Я не знал, кто из тех двоих сделал это. Да и так ли это было важно? Главное, парни в сером схватили меня за руки, пока их хозяин вставал сначала на колени, а потом распрямлялся в полный рост, глядя перед собой мутным взглядом. Двое из охранников принялись дубасить меня в живот, словно били по барабану.

Сквозь пелену боли я мог еще расслышать, как Ричи кричал:

— Хватит, оставьте его мне! Оставьте его мне!

— Не повредите ему лицо, дон Рикардо, будьте осторожны.

Я уловил, что противник отступил чуть назад, встал в стойку и занес правую ногу. Я закрыл глаза и сжался, напрягая мышцы живота. Удар пришелся в середину груди. Я понял, что теряю сознание от боли. Все завертелось — и комната, и сам Ричи. Но я еще успел заметить, как тот снова приготовился повторить атаку.

Неожиданно кто-то закричал:

— В чем дело, Рикардо? Что здесь происходит?

Сквозь туман я разглядел того полицейского, Луиса Санхусто, и рядом с ним еще одного человека. Возможно, это был Матос. Я почувствовал, как кто-то поднял меня, а я надавил руками на грудь, чтобы воздух вновь начал поступать в легкие. Меня сильно шатало, в голове гудело, но я все же мог различить голос Санхусто, говорящий что-то Сараголе, а еще слова Матоса:

— Постой, Рикардо… Он работает на меня.

— Это же… Он же… Сукин сын! — пыхтел в ответ хозяин дома.

Парни из охраны прислонили меня к стене. Я вкладывал все силы в то, чтобы сфокусироваться на Матосе и не рухнуть на пол. Боль в груди и почках не давала дышать. Луис Санхусто и Сарагола горячо спорили. Потом все замолчали и повернулись в мою сторону. Тип в светлом костюме похлопал меня по щеке.

— А ты счастливчик, мужик, — сказал он и улыбнулся.

Кто-то приказал:

— Немедленно проводите его в машину сеньора Матоса.

Сидя за рулем автомобиля, Матос торопливо говорил:

— Рикардо Сарагола — очень влиятельный человек, он сказочно богат. Один из самых богатых людей в нашей стране. Меня удивляет, что тебе это неизвестно. Его трастовый банк занимает первое место в Испании и четвертое или пятое в мировом рейтинге. А еще он поддерживает партию оппозиции. Ты понимаешь, к чему я клоню? У него деловые связи с Церковью, с Ватиканом… На самом деле — со всем миром. Он неприкосновенен. Слава богу, что он меня знает.

Черный «БМВ» бесшумно летел к площади Кастилии.

Он продолжил:

— Скажи мне наконец, с чего тебе взбрело в голову выкинуть подобный фортель с его высочеством?

— Отстань, Матос. У меня все болит.

— Как хочешь, Тони. Но я все же дам тебе дружеский совет: никогда больше не проникай без спросу в чужие дома. И особенно если речь идет о доме Рикардо Сараголы.

Я откинулся на сиденье, пристроив затылок на подголовник, и прикрыл глаза.

Матос довез меня до самого подъезда. Я чувствовал странную радость, словно скаковая лошадь, возвращающаяся в родную конюшню.

Но я совершенно забыл о том, какая вонь стоит у нас внизу. Весь внутренний дворик заполняли сумки с мусором. Ни один из соседей не взял на себя труд вывезти контейнер. И я тоже. Я посмотрел на часы. Было около половины четвертого утра, а мусоровоз проезжал по нашей улице в десять вечера. До следующего его появления оставалось почти двадцать часов.

Мне понадобилась вечность, чтобы подняться по лестнице.

— Да, я знаю, кто вы, Роман Гадес. Прекрасно все помню. Вы принимали участие в той встрече в Главном управлении, на которой обсуждались найденные в дневнике Лидии Риполь упоминания об одном из членов королевской семьи. Думаю, вы не удивитесь, если я признаюсь, что мы к таким вещам привыкли. Королевская семья принимает участие во многих протокольных мероприятиях, но не только. Как и у любого другого семейства, у них есть друзья, широкий круг знакомых, они часто с кем-то встречаются в неофициальной обстановке. Некоторые из таких друзей или случайных знакомых порой пытаются использовать это для своей выгоды. И как раз в таких ситуациях вступаем в игру мы. Его величество является главой государства, и об этом не следует забывать. По закону о престолонаследии его сын в свое время займет это место. Надеюсь, вы понимаете, к чему я клоню.

— Поверьте, прекрасно понимаю. И я очень благодарен вам за то, что вы приняли меня, — ответил Гадес. — Как вы знаете, я расследую дело об убийстве Лидии Риполь.

Роман Гадес сделал паузу. Разговор шел в рабочем кабинете подполковника Мануэля Эстрачана, заместителя начальника Канцелярии безопасности Королевского дома, чей кабинет располагался в западном крыле дворца Сарсуэла. Это была большая комната с двумя зарешеченными окнами, выходящими в маленький внутренний садик. Стену за гигантским столом красного дерева украшали портреты, короля и королевы. На столе, заваленном бумагами, на каменной подставке красовался миниатюрный флаг Испании.

Гадес продолжил:

— Я долго размышлял надо всем этим и не знал, к кому обратиться. И в конце концов решил, что правильнее всего будет прийти к вам. Я навел справки и выяснил, что вы… то есть ваша организация подчиняется Службе внешней разведки, не так ли?

— В некоторой степени. Но лишь на формальном уровне. Мы довольно автономны, если можно так сказать. Вы знаете, сколько разведслужб существует в нашей стране? Вы бы очень удивились, инспектор, если бы я назвал вам цифру. У гражданской гвардии — своя собственная, у полиции — тоже, и это должно быть вам известно, я уже не говорю о муниципальных управлениях, о полиции в автономиях, о Генеральном штабе вооруженных сил, который, в свою очередь, координирует работу службы разведки трех видов войск и гражданской гвардии. Но есть и другие — у правительства, например, кроме того, нельзя забывать о Правительственном департаменте по работе с документами, и конечно не последнее место в этом строю занимаем мы — охрана Сарсуэлы. Все названные мной структуры, конечно, работают по указке Национального центра разведки, который в свою очередь зависит от Министерства внутренних дел. Понимаете? Поэтому я вам сначала и сказал, что мы, разумеется, подчиняемся Национальному центру, но связь наша очень условная. На самом деле каждая из разведслужб, названных мною, действует достаточно независимо.

— Мне нужно, чтобы вы помогли мне встретиться с директором Службы внешней разведки.

— Назовите мне хоть одну весомую причину для этого, инспектор.

— Видите ли, пару недель назад мне стало известно, что существуют некие материалы, по интересующему меня делу, хранящиеся в главном отделе информации. Этот отдел, кстати, находится недалеко от моего, от отдела убийств, а конкретнее — от нашей первой группы, в состав которой я вхожу. Так вот, речь идет о фотографиях сеньора Дельфоро, обвиняемого в убийстве Лидии Риполь, сделанных незаконно в июне-июле этого года. То есть за два месяца до совершения преступления. Я сказал, что они сделаны незаконно, так как не было получено на это разрешение судьи. С какой целью были сделан эти фотографии? Причину мне объяснили довольно туманно: возможно, сеньор Дельфоро был одним из организаторов университетских беспорядков, которые вспыхнули как раз в те дни. Я послал несколько официальных запросов сеньору Рекуэне, начальнику информационного отдела, в которых указал, что мне необходимо получить доступ к этим документам… В ответе было написано, что таких фотографий никогда не существовало, а также, что слежка за сеньором Дельфоро в указанные сроки не велась.

Мануэль Эстрачан прервал своего собеседника:

— А вы полагаете, что эти материалы имеются, инспектор? Я говорю о снимках.

— Да, полагаю. Я своими, глазами видел некоторые из них. Так что какие тут могут быть сомнения. Информационный отдел вел незаконное наблюдение за подозреваемым, то есть за сеньором Дельфоро, за два месяца до того, как он якобы без видимой причины убил сеньориту Риполь. Что довольно-таки странно, вы не находите?

— За два месяца до того? Вы уверены?

— Абсолютно. На снимках отмечен час, день и год, когда они были сделаны, — все как обычно. Признаюсь вам, доступ к некоторым из них я получил случайно… Позвольте пока сохранить в тайне, каким путем это могло произойти.

— А как вы думаете, по чьему заказу велось наблюдение за сеньором Дельфоро? Может быть, тут замешана частная фирма или иностранная разведка?

— Не знаю… Именно поэтому я хотел бы встретиться с директором Центра разведки.

Гадес замолчал. Мануэль Эстрачан так же молча сверлил его взглядом.

— Должен сказать, что это именно я обнаружил дневник Лидии Риполь во время второго обыска, который проводился в ее квартире на основании выданного судьей ордера. Находка была абсолютно случайной — девушка спрятала его на книжных полках, замаскировав под книгу. Там даже обложка была — «Конармия», сборник рассказов советского писателя Исаака Бабеля, опубликованный в двадцать четвертом году. Я решил купить эту книгу и нашел последнее издание. Исаак Бабель стал жертвой советского режима — его расстреляли в 1940 году. Эти рассказы можно назвать хроникой гражданской войны, которую Красная армия вела против царских войск и помогающих им иностранных держав.

— «Конармия»? Должен признаться, что, к сожалению, я ее не читал. А она как-то связана с интересующим нас делом?

— Внешне нет. Если только… — Гадес задумался. — Понимаете, сеньор подполковник, этот писатель, Исаак Бабель, желая того или нет, изобразил весьма неприглядные стороны жизни только что созданного Советского государства. У любого государства есть свои неприглядные стороны, — усмехнулся Гадес, но на лице Эстрачана не дрогнул ни один мускул, — и у социалистических государств, конечно, тоже. А дело Лидии Риполь… Я хочу сказать, что появление на сцене этих фотографий дона Хуана Дельфоро, если подтвердятся мои подозрения… Короче, наличие этих фотографий могло бы свидетельствовать о некой интриге, смысла которой я никак не понимаю.

— Ценю вашу откровенность, инспектор. Думаю, я смогу организовать для вас встречу с доном Луисом Сепульведой, нашим директором. Но о чем вы собираетесь его попросить?

— Я хочу, чтобы он дал мне слово чести, что Национальный центр разведки не отдавал приказа о наблюдении за сеньором Дельфоро за два месяца до убийства журналистки.

— А если это не так?

— Тогда я напрасно теряю время.