"Проклятье амазонки" - читать интересную книгу автора (Шоуолтер Джена)

Глава 2

«Эта женщина меня убьёт», — безразлично, полубессознательно думал Зейн.

Она выиграла его… Когда же она за него дралась — вчера? Позавчера? Он был так ослаблен, что уже напрочь потерял счёт времени. Вампир знал лишь, что она уже не единожды пыталась заняться с ним сексом, но для этого ей нужно было сделать его твёрдым, а он не желал помогать амазонке в этом.

Ему доставляло удовольствие отвергать её.

Теперь рядом с ним стояли уже не одна, а две эти мерзкие амазонки, уставившись на его обнажённое тело. Если бы Зейн не был почти заморен голодом и не балансировал на грани потери сознания, подобное бесцеремонное разглядывание привело бы его в убийственную ярость. Он ненавидел, когда на него глазели, не меньше, чем ненавидел, когда к нему прикасались.

Слишком долго тянулись те века, которые он провёл в качестве личной шлюхи королевы демонов. Жестокая правительница пользовалась им как хотела, и причиняла ему столько боли, сколько ей было угодно. И Зейн добровольно сносил все эти унижения ради любимой женщины. Она была рабыней, такой же невольницей, каким теперь был он сам. Марина, эта отвратительная королева, обещала, что отпустит его возлюбленную, если Зейн придёт к ней и станет удовлетворять её похоть, пока не опостылеет ей. Однако королева демонов так и не пресытилась им, и Кассандра, его единственная любовь, возненавидела Зейна за это. И всё же, несмотря ни на что, он всё равно остался в добровольном рабстве у демоницы, полный решимости довести дело до конца и освободить свою женщину.

А потом Лайел, царь вампиров, совершил немыслимое, разбил демонов и убил Марину, выпив её кровь до последней капли. Так он освободил их обоих, и Зейн надеялся снова завоевать любовь Кассандры. В конце концов, всё, что он сделал, он сделал ради неё. Только вот Кассандра его бросила. Променяла на другого. И, возможно, это было к лучшему.

Зейн больше не был тем мужчиной, как когда-то. Он сторонился женщин и не хотел иметь с ними ничего общего. Вампир и слышать не хотел о сексе. От одной мысли о нём он содрогался. Когда он вспоминал о тех вещах, которые делал, о том, что делали с ним… живот скручивало в рвотных позывах. Если бы он ел сегодня, его бы точно стошнило.

Но однажды в его жизни появилась Нола. Прекрасная, страстная, неистовая Нола. Женщина, которая его не хотела и которая дала ему решительный отпор. А он, напротив, возжелал её каждой клеточкой своего тела, несмотря на всё то, что ему пришлось перенести в своей жизни. И эту женщину боги отобрали у него. Он не знал, пережила ли она ту игру, в которую их заставили играть на затерянном острове, отпустили ли её боги с миром, но временами, он мог поклясться, что чувствовал её сладкий аромат, ощущал прикосновения её нежных рук.

Когда он впервые увидел амазонку, вампир счёл её даром небес. Иначе, почему он мог терпеть — нет, наслаждаться — её прикосновениями, тогда как не выносил ничьих других? Сейчас же он думал, что, возможно, она была лишь ещё одним его проклятьем. Он всё ещё страстно желал её, но, как и Кассандру, Нолу ему никогда не получить.

«Чем я виноват, что заслужил всё это?» — думал вампир.

— Я сильная, — сказал его «хозяйка», привлекая внимание Зейна, — так что, без сомнений, он меня хочет. Я имею в виду, только посмотрите, что я сделала со своими соперницами! Их было восемнадцать против меня одной, и всё равно я вышла победительницей из этого боя. Однако он просто слишком слаб, чтобы от него был какой-то толк.

— Ему нужна кровь, — отозвалась её товарка.

— Да, но если ему дать кровь, он сможет поднять голову и укусить меня, — возразила первая, и обе женщины содрогнулись от отвращения.

Неужели эти амазонки, которые питали такую неприязнь к укусам вампиров и их потребности пить кровь, собирались при этом изнасиловать его, чтобы забеременеть от его семени? Неужели они не понимали, что ребенок вампира вероятнее всего будет также нуждаться в крови, чтобы выжить, и тоже станет их кусать?

Может, они просто убьют младенца, если окажется, что он унаследовал от своего вампира-отца гораздо больше, чем от матери-амазонки? Ярость затопила Зейна, вырывая его из состояния полузабытья, в котором он находился. Он этого не допустит. Он первым поубивает их всех.

Затем, однако, он подумал, что амазонки, возможно, намеревались кормить ребенка так же, как кормили его, и слегка успокоился.

Перед его последней попыткой к бегству ему давали по три небольшие чаши крови в день. Зейн не знал, кто делился своей кровью с ним. И, если честно, это ему было глубоко безразлично. Амазонки не подозревали, что и раньше он никогда не брал кровь у живых существ просто так. Зейн пил живую кровь только тех, кого убивал. А так как теперь у него не было достаточно сил, чтобы по-настоящему причинить им вред, они были вне опасности. Несмотря даже на то, как голоден он был, он не смог бы их укусить.

Однако Зейн солгал бы, сказав, что ему не нравилось наблюдать, как они боятся его, и как им отвратительна его сущность.

При всём при том, он точно знал, что никогда бы не бросил своего ребенка. Что было его, то принадлежало ему.

— Ну, а ты пыталась хоть что-то сделать с его членом? — снова спросила гостья.

— Конечно. Ты же знаешь, он не первый мой раб.

— Что ж, дай ему крови и заткни ему рот. Тогда он будет достаточно силён, чтобы трахнуть тебя, но не сможет кусаться.

— О! Прекрасная идея! Тащи кубок, — воскликнула розоволосая амазонка — Зейн так и не удосужился запомнить её имя. Воительница выхватила кинжал из ножен и полоснула им по запястью, подставляя под рану поданный ей кубок.

Клыки Зейна невольно удлинились, а рот наполнился слюной при виде этого живительного ярко алого нектара, который так призывно пах.

Женщина приблизилась к нему и прижала чашу к его губам. К счастью, её кожа не соприкоснулась с его.

— Пей! — велела розововолосая.

Он повиновался и с готовностью сделал три хороших глотка. Тепло немедленно разлилось по телу, а за ним по пятам пришла сила.

— Это работает. Смотри, ему на лицо возвращаются краски.

Чашу забрали, и он встретился взглядом со своей тюремщицей. Она была хороша собой, но его это совершенно не трогало. Ведь у неё были розовые волосы, а не чёрные, карие глаза, а не цвета морской лазури, и она пахла совсем не как Нола. Нола пахла морем и свежестью грозы, и едва распустившимися цветами.

Подруга розововолосой вгляделась в лицо вампира и довольно фыркнула.

— Он красавчик, не правда ли?

— Не забывай, он мой, — оборвала хозяйка.

— Ну, его член по-прежнему не подает признаков жизни, так что вряд ли ты им воспользуешься в ближайшее время, — съязвила вторая амазонка в ответ.

Выпитая кровь продолжала циркулировать по его телу, и состояние летаргии, в котором он был, словно чумной, все эти последние дни, постепенно начало отпускать вампира. Мускулы налились силой, и тело требовало свободы.

«Нужно бежать», — подумал Зейн и зарычал.

Амазонки взвизгнули и отпрыгнули от него в разные стороны.

— Быстрее! Нужно завязать ему рот.

— Не прикасайтесь ко мне! — рявкнул Зейн и зарычал ещё более угрожающе. Он дёрнул цепи, сковывавшие его запястья и лодыжки, зашипел и заклацал зубами, пытаясь отбиваться ногами от круживших вокруг и подбиравшихся к нему амазонок. — Не трогать меня! Слышите? Я убью вас.

Неожиданно золотистый луч света пробился сквозь полог шатра, и он мог бы поклясться, что увидел в нём Нолу.

— Нет… — Зейн замер с бешено колотящимся об рёбра сердцем.

Его тюремщица передвинулась и потянулась к горлу вампира, закрыв собою Зейну обзор.

— Прочь! — закричал он и оттолкнул её бедром так, что та завалилась лицом вперёд. Тогда, в том шатре, где амазонки разыгрывали для себя рабов, ему уже грезилась Нола. Сейчас он хотел удержать это видение как можно дольше.

Зейн точно видел мерцающий каскад её тёмных волос и блестящие бирюзовые глаза. Казалось, Нола безуспешно пыталась оттащить наседавшую на него амазонку. Зейн перестал дышать, таким прекрасным показалось явившееся ему видение. И немедленно возбудился, сделавшись твёрдым и изнывающим от желания. Нола. Его сладчайшая мучительница.

К несчастью, спустя всего несколько секунд иллюзия рассеялась, и ему захотелось кричать, крушить всё вокруг и калечить всех, кто попадётся под руку. Убить кого-нибудь, и чтобы его тоже убили. Однако все эти желания возникли слишком поздно, и розоволосая, собравшись, успела воспользоваться его ошеломлённым состоянием и неподвижностью. Она вскочила на ноги и с лёгкостью набросила отрез плотной ткани ему на лицо, надёжно завязав Зейну рот.

— Ну, наконец-то, — самодовольно улыбнулась она, сияя от удовольствия, и, оттолкнувшись от вампира, присела рядом на корточки. — И, как я и ожидала, у тебя встал… — Она запнулась и улыбка слетела с её лица, когда прямо на глазах его член опал. — Но ты же… но… почему?…

Зейн знал, что лишь вообразил себе Нолу, однако никак не мог заставить себя перестать искать её взглядом. К его разочарованию на глаза попадались лишь развешанные повсюду шкуры, резная мебель и всяческое оружие. Даже когда его тюремщица в очередной раз предприняла попытку возбудить его, раздевшись для него и пытаясь его ласкать, он не переставал оглядывать шатёр.

В конце концов, амазонка окончательно вышла из себя от злости, натянула одежду и вылетела прочь из шатра, оставив его наедине со своим безумием.