"Возвращение короля" - читать интересную книгу автора (Толкиен Джон Рональд Руэл)

Глава пятая. ПОХОД РОХИРРИМОВ


лежа на земле под попоной, Мерри в темноте ничего не видел, ночь была душная и безветренная, неразличимые во мраке деревья шелестели.

Вдруг хоббит поднял голову. Он уже давно слышал этот звук, будто гул барабанов, приглушенный расстоянием, то ближе, то дальше. Звук шел от горных склонов, покрытых лесом, иногда затихал и был очень странным. «Интересно, слышат ли его часовые?» — подумал Мерри.

Он не видел их, но знал, что находится в середине лагеря, со всех сторон от него стояли отряды всадников. Доносился запах конского пота, иногда под копытами привязанных лошадей мягко шуршала подстилка из прошлогодних иголок. Войско Феодена разбило лагерь в сосновом бору под горой костров Эйленах, которая одиноко вздымалась над Друаданским Лесом неподалеку от Главного Тракта в восточном Анориэне.

Несмотря на усталость, Мерри никак не мог заснуть. Он уже четыре дня трясся на конской спине, и его все больше давила темнота. Хоббит уже сам удивлялся, как это его угораздило увязаться в поход, когда все, даже Король, убеждали его остаться в Эдорасе. Он пытался догадаться, знает ли уже старый Король о его непослушании, и если знает, то не очень ли сердится. Может быть, уже не сердится? Казалось, что между Горедаром и командиром его эореда Элфхельмом существует какой-то молчаливый сговор. Никто из рохирримов будто не видел и не слышал хоббита, к нему относились, как к добавочному мешку, притороченному к седлу Горедара. Мерри чувствовал себя маленьким, одиноким и никому не нужным. В воздухе носилась тревога, опасность была уже близка. Неполные сутки марша оставались до внешних стен Минас Тирита, широким кольцом опоясывавших город.

Вперед выслали разведчиков. Некоторые из них не вернулись. Вернувшиеся принесли сообщение, что дальше пути нет. В трех милях к западу от горы Амон Дин по обеим сторонам дороги стоит лагерем вражеская армия, ее передовой отряд идет в глубь страны, его видели на расстоянии всего трех гонов от лагеря рохирримов. В горах и в лесах вдоль дороги рыщут орчьи банды. Король с Эомером держали совет заполночь.

Мерри тосковал по другу, с которым мог бы поговорить, и вспоминал Пина. Но от этих мыслей ему становилось еще тревожнее. Бедный Пин, как он, наверное, одинок в чужом каменном городе! Вот если бы Мерри был высоким и сильным наездником, как Эомер, он бы дунул в рог, подал другу сигнал и галопом помчался бы его спасать.

Хоббит сел, прислушиваясь к рокоту барабанов. Они явно приближались. Вскоре около него раздались приглушенные человеческие голоса, и между деревьев мелькнул полуприкрытый фонарь. В темноте двигались люди. Из сплошного мрака вынырнула высокая фигура, споткнулась о хоббита, буркнула что-то о проклятых корнях, о которые люди ломают ноги. Мерри узнал голос Элфхельма, начальника эореда, в котором он ехал.

— Не корень я и не мешок, — произнес он, — а только хоббит, и уже весь в синяках. Вы бы мне за последний синяк хоть сказали, как дела идут.

— Как они могут идти в темнотище проклятой? — ответил воин. — Я получил приказ, чтобы эоред приготовился к маршу, мы можем выступить в любую минуту.

— Неужели враги близко? — испугался Мерри. — Это они бьют в барабаны? Я уже думал, что меня слух подводит, кроме меня на них никто не обращает внимания.

— Нет, нет, — успокоил его Элфхельм. — Враг на дороге, а барабаны в горах. Ты слышишь вохсов, диких лесных людей, они так разговаривают друг с другом на расстоянии. Похоже, что они еще живут в старом Друаданском Лесу. Это остатки древнейшего племени, их совсем мало, они дикие и чуткие, всегда прячутся, как звери. Они не воюют ни с Гондором, ни с Роханом. Сейчас их пугает Тьма и тревожат банды орков. Они боятся, как бы не настали снова Черные Годы, что весьма вероятно. Спасибо судьбе, что они нам не враги, а то у них, говорят, отравленные стрелы, а охотники они замечательные. Сейчас они предлагают свои услуги Феодену. Одного из их вождей повели к Королю. Видишь, движется фонарь? Больше я ничего не знаю. Есть приказ собираться. Ты тоже готовься, господин Мешок. Скоро в путь.

Элфхельм скрылся в темноте.

Сообщение о диких людях и отравленных стрелах конечно, было неприятным, но не очень испугало хоббита, потому что его давил какой-то особый страх. Он чувствовал, как надвигается что-то ужасное. Хотелось поскорее узнать, что именно. Неопределенное ожидание становилось нестерпимым.

Хоббит встал и крадучись пошел за последним фонарем, мигающим между деревьев.


Он подошел к поляне, где под большим деревом стояла королевская палатка. С толстой ветки свисал ремень, на котором был подвешен закрытый сверху фонарь, бросавший на траву круг неяркого света. В этом кругу сидели Феоден с Эомером, перед ними на земле на корточках присел странный коренастый человек, обросший щетиной, как старый камень мхом, с редкой бородой, пучками торчавшей под массивными скулами. Ноги у него были короткие, с развитыми мышцами, бедра широкие, одет он был в юбку из травы. Мерри показалось, что он уже его где-то видел, потом вспомнились пукелы в Дунгарском Укрытии. Будто один из них ожил и сидит здесь. Ну, если не сам ожил, то наверняка прямой потомок тех, кого изобразили древние резчики.

Сначала все трое молчали, потом Дикий Лесной Человек заговорил, вероятно, отвечая на вопрос. У него был низкий гортанный голос, но к удивлению хоббита, он пользовался Всеобщим языком, только иногда запинался и вставлял странные слова в корявую речь.

— Нет, Отец Всадник, — говорил он, — мы не воюем. Только охотники. В лесу убиваем гургун, ты говоришь орк, ненавидим. Ты тоже гургун ненавидишь. Мы вам помогаем, как можем. У Дикий Люди быстрый глаза, длинный уши. Они знают все дороги. Дикий Люди живут здесь раньше, чем высокий люди приплыл из-за Большой Воды.

— Нам нужна помощь в войне, — ответил Эомер. — Чем ты со своим племенем можешь помочь?

— Можем приносить вести, — сказал Дикий Человек. — Мы смотрим с вершин. Залезаем большую гору, смотрим вниз. Каменный город закрыт. Вокруг огонь, сейчас тоже внутри огонь. Ты хочешь туда ехать? Ехать быстро, быстро надо. Гургун и люди из-за Черных Гор сидят на конской Дороге. — Он взмахнул короткой узловатой рукой в сторону востока. — Там. Их много, очень много. Больше, чем вас, всадники.

— Откуда ты знаешь? — спросил Эомер.

Ни плоское лицо старика, ни темные глаза не изменили выражения, но в голосе зазвучала обида.

— Дикий Люди — дикий и вольный, но не дети, — ответил он. — Я большой вождь, я Ган-Бури-Ган. Умею считать много: звезды на небе, листья на деревьях, люди в темноте. Вас десять и пять по двадцать раз двадцать. Их больше. Большая война. Кто победит? Где каменный город, стены ходит гургун, там еще больше.

— Увы, мудро говорит этот человек, — сказал Феоден. — Даже очень мудро. Разведчики донесли, что Враг поставил заграждения и вырыл рвы поперек дороги. Мы не сможем смести их внезапным ударом.

— Но спешить надо, — сказал Эомер. — Мундур горит!

— Пусть Ган-Бури-Ган кончит, — отозвался Дикий Человек. — Он знает много дорог. Поведет там, где нет волчьих ям, где не ходит гургун, а только Дикий Люди и звери. Когда люди из каменных домов был сильный, он построил много дорог. Он резал скалы, как охотники свежуют убитый медведь. Дикий Люди думал, он ел камни. Возил через Друадан от Мин Риммон. Большие телеги. Сейчас не ездят. Забыл дорогу. Дикий Люди помнят. Дорога бежит по горе и за горой, где трава, где деревья, за Риммон, потом вниз, где Дин, и потом опять на Дорогу Всадников, Дикий Люди покажут. Ты убьешь гургун, разрубишь ночь светлым железом. Потом Дикий Люди будут спать спокойно в Диком Лесу.

Эомер обменялся с Королем несколькими словами по-рохански. Потом Феоден обратился к Дикому Человеку:

— Мы принимаем твои услуги. Правда, мы, таким образом, оставим позади крупные силы врага, но это уже не имеет значения. Если Каменный город падет, нам пути назад не будет. Но если он уцелеет, банды орков сами окажутся отрезанными. Сослужишь верную службу, Ган-Бури-Ган, — обещаю тебе большую награду и дружбу Рохана навеки.

— Мертвый не бывает друг живых и не может давать дары, — ответил Дикий Человек. — Если будешь живой, когда Тьма уйдет, оставь Дикий Люди в лесу и запрети убивать, как зверей. Ган-Бури-Ган ведет тебя не в западню. Он сам пойдет Отец Всадник рядом, и если плохо поведет, можно его убить.

— Да будет так! — сказал Феоден.

— Сколько времени уйдет на обход врага и возвращение на Тракт? — спросил Эомер. — Мы поедем, ты пойдешь впереди. Дорога, наверное, узкая.

— Дикий Люди быстро ходят. Дорога в Долине Каменных Телег широкий, четыре лошадь, — ответил Ган и показал рукой на юг. — В начале и в конце очень узкий. Дикий Люди на рассвете отсюда ушел, в Амон Дин пришел полдень.

— Можно надеяться, что первый эоред дойдет за семь часов, — сказал Эомер, — а все войско — за десять. Могут встретиться непредвиденные препятствия, перед выходом из гор колонна растянется, понадобится время на перестроение. Сколько сейчас времени?

— Не все ли равно? — сказал Феоден. — Сейчас круглые сутки ночь.

— Сейчас темно, но не ночь, — сказал Ган. — Когда выходит Солнышка, она теплый, мы чуем, она только закрыт. Уже поднималась над восточными горами. В небесных полях день начинается.

— Раз так, пора немедленно выступать, — сказал Эомер. — Но я сильно сомневаюсь, что мы сегодня успеем прийти на помощь Гондору, даже если будем очень спешить.


Мерри не стал больше слушать, а пошел готовиться к походу. Значит, это был последний привал перед битвой. Хоббит не тешил себя надеждой, что после нее останется много живых, но мысль о Пине и о горящем городе заставила его забыть собственные страхи.

В этот день все шло гладко. Рохирримы не видели и не слышали врагов, не наткнулись ни на одну засаду. Дикие Люди расставили на пути своих чутких охотников, чтобы ни один орк, ни один шпион не узнал про переход. Тьма сгущалась по мере того, как они приближались к осажденному городу. Всадники шли длинной колонной, в темноте казалось, что по тропе движутся тени людей и лошадей.

Перед каждым эоредом шел проводник, лесной человек, а старый Ган был рядом с Королем.

Сначала шли медленнее, чем предполагали, потому что всадникам пришлось спешиться и вести лошадей под уздцы через густой кустарник по крутому склону, нащупывая тропу с горы в забытую Долину Каменных Телег. Только после полудня головной эоред достиг серых зарослей, которые тянулись от Нардола до Амон Дин и скрывали низину между холмами, идущую почти ровной линией с запада на восток. Здесь и проходила заброшенная Дорога, некогда соединявшая столицу с провинцией Анориэн. Много людских поколений сменилось, не пользуясь этой дорогой, теперь здесь хозяйничали деревья. Они вплотную придвинулись к ней, многолетний покров старой листвы толстым слоем устлал ее, скрыл ямы и выбоины. Дорога почти исчезла, но именно заросли давали всадникам последнюю возможность укрыться перед решающим боем. Миновав Амон Дин, они должны были выйти на конный тракт, проходивший по широкой долине Андуина, где укрытия уже не было. Там слева была степь, а справа уходили на юг бастионами Белых Гор отроги и голые скалистые склоны мощного Миндоллуина.

Первый эоред остановился, поджидая остальных, которые подходили и выстраивались в боевой порядок под серыми деревьями. Король созвал командиров на совет. Эомер послал разведчиков осмотреть дорогу впереди, но старый Ган качал головой.

— Не надо посылать всадник, — сказал он. — Дикий Люди уже все смотрел, что можно видать через плохой воздух. Они сейчас придут и мне все скажут.

Только военачальники собрались, как из-за деревьев осторожно вышли еще несколько оживших пукелов, похожих на Гана. Они что-то сообщили своему вождю на странном гортанном языке. Ган повернулся к Королю:

— Дикий Люди говорит много, — сказал он. — Сначала будь осторожно! За Дин много-много врагов час идти. — Взмахом руки он показал на черную вершину Амон Дин. — Никого нет от нас до новый стены Каменный Город. Там, где стены, большая война. Стены уже не стоят. Гургун их разбивал подземным огнем. Там бревна из черного железа. Гургун ничего не видят, не оглядываются. Думают, их отряд хорошо стерегут все дороги.

Говоря так, старый Ган издавал горлом странные звуки, вероятно, означающие смех.

— Хорошая новость! — воскликнул Эомер. — Мир во тьме, но нам снова светит надежда. Хитрости Врага могут сыграть нам на руку. Даже проклятая Тьма стала нам плащом. Орки сломя голову кинулись на стены и убрали тыловой заслон, которого я больше всего боялся. Они могли бы нас надолго задержать за внешними стенами. Теперь мы можем прорваться!

— Еще раз благодарю тебя, Ган-Бури-Ган, смелый человек из леса!— сказал Феоден. — Пусть будет тебе удача за добрые вести и за то, что показал путь.

— Убей гургун! Убей орк! Больше ничем не сможешь радовать Дикий Люди, — ответил Ган. — Развей плохой воздух. Разруби Тьму светлым железом!

— Ради этого мы и прибыли издалека, — сказал Король. — Попробуем их одолеть. Удастся ли это, покажет утро.

Ган-Бури-Ган присел и бугристым лбом коснулся земли в знак прощания. Потом встал и уже собрался уходить, когда вдруг остановился, поднял голову и принюхался, как лесной зверь. У него заблестели глаза.

— Ветер меняется! — крикнул он и тут же со своими соплеменниками мигом скрылся в кустах. Больше ни один из рохирримов их не видел. Только далеко на западе вскоре снова зазвучали барабаны.

Очень странные и даже неприятные на вид были Дикие Люди, но никто не допустил мысли, что они могут обмануть.

— Проводники нам больше не нужны, — сказал Элфхельм. — Среди нас есть всадники, которые в мирные дни бывали в Мундуре. Я сам здесь пару раз проезжал. Когда мы выйдем на пересечение Дороги с главным Трактом, он свернет на юг, и до наружных стен города останется семь гонов. Раньше по обе стороны дороги росла трава. Там мы сможем скакать очень быстро, не поднимая большого шума. Гондорские гонцы всегда так делают.

— Нам предстоит жестокая битва, — добавил Эомер. — Я думаю, сейчас надо немного отдохнуть, а потом ехать ночью, чтобы вступить в бой под стенами города с первыми лучами рассвета, если они, конечно, пробьются сквозь тучи, а нет — по знаку Короля.

Король согласился, и военачальники разошлись. Но через минуту Элфхельм вернулся.

— Пришли разведчики. За серым лесом они ничего тревожного не увидели, — доложил он Королю, — но нашли двух убитых людей и два конских трупа.

— Как ты это объяснишь? — спросил Эомер.

— Думаю, что убитые — гонцы из Гондора, один из них Хиргон. У него в руке Красная Стрела. Но головы у обоих отрублены. Можно предположить, что оба скакали на запад, когда их убили. Наверное, возвращаясь от нас, они застали врагов уже у стен города, в город не могли войти и повернули обратно. Если гонцы меняли лошадей на заставах, как собирались, то это случилось две ночи назад.

— Значит, Денэтор не узнал, что мы к нему спешим! — воскликнул Феоден. — И на нас не надеется.

— Отсрочка в нужде — бедствие, — сказал Эомер. — Но лучше поздно, чем никогда. Будем надеяться, что старая пословица верна.


Была ночь. Роханские всадники молча мчались по траве справа и слева от дороги. Именно здесь Тракт, огибавший подножие Миндоллуина, поворачивал на юг. Вдалеке, прямо перед ними, пылало красное зарево, освещая темный склон огромной горы. Рохирримы приближались к стенам, окружающим Пеленнор, но день не наступал.

Король ехал в головном отряде, в окружении личной гвардии. Следом ехал эоред Элфхельма. Мерри заметил, что Горедар покинул свое место в ряду и под прикрытием темноты продвигается вперед, пока не оказался сразу за гвардейцами Короля. Вдруг головной отряд остановился. Мерри услышал тихие голоса.

Вернулись разведчики, которые дошли почти до стен, и докладывали Королю.

— Там большие пожары, — говорил один. — Город в огне, а в полях полно врагов. Но похоже, что все они готовятся штурмовать город, атакуют его стену, а у наружных стен солдат мало, и те вокруг не смотрят, только крушат все, что могут.

— Ты помнишь, государь, что сказал Дикий Человек? — спросил второй. — Я в мирное время жил в горах, меня зовут Видфара, я тоже умею ловить новости из воздуха с открытых вершин. Ветер уже изменился. С юга слышен запах Моря, очень слабый, но я его точно узнал. Утром погода будет другая. Когда перейдем первую стену, увидим свет.

— Если это правда, будь благословен до конца дней за счастливую весть, Видфара! — воскликнул Король. Он повернулся к своей свите и произнес громко, так, что первый эоред тоже услышал: — Бьет наш час, всадники Рубежного Края, Дети Эорла! Перед нами огонь и враги, далеко позади родные дома. Помните, вы сразитесь с врагами на чужом поле, но слава, которую вы заслужите, станет вашей на века! Вы поклялись, ныне исполните клятву; будьте верны своему Королю, Родине и дружественному союзу!

Всадники ударили копьями о щиты.

— Эомер, сын мой! Ты поведешь первый эоред, — продолжал Феоден. — Поедешь за королевским знаменем в центре. Как только мы преодолеем внешнюю стену, Элфхельм поведет своих воинов на правый фланг, Гримбольд — на левый. Остальные отряды пойдут за ними, разделившись, как смогут. Бросайтесь прежде всего на большие скопления неприятеля. Более точного плана я пока не могу дать, не зная, что делается на поле. Вперед! Не бойтесь Тьмы!

Головной отряд помчался так быстро, как смог в темноте, — ибо, несмотря на предсказание Видфары, светлеть пока не начинало.

Мерри сидел на коне позади Горедара, левой рукой крепко держась за седло, правой пытаясь высвободить меч из ножен. Горько звучали в его голове слова Короля: «Что ты сможешь делать в битве, которая произойдет на полях Гондора, мой храбрый Мерриадок?.. » «Только одно, — ответил бы он сейчас, — мешать всаднику и в лучшем случае надеяться, что удержусь на коне и не свалюсь под копыта».


Теперь уже меньше гона отделяло их от внешней стены. До нее доскакали быстро, даже слишком быстро, по мнению Мерриадока. Раздался дикий вой, крики, лязг оружия, но все ограничилось молниеносными стычками и очень скоро кончилось. Орков, засевших в развалинах стены, было мало, их легко перебили.

Король ненадолго придержал свою свиту у разбитых Северных Ворот Риммас Экор. За это время первый эоред окружил его с двух сторон и с тыла. Горедар старался держаться как можно ближе к Королю, хотя эоред Элфхельма повернул вправо. Всадники Гримбольда свернули влево и поскакали дальше на восток, к большому пролому в стене.

Мерри выглянул из-за спины Горедара. Далеко, милях в десяти отсюда был виден большой пожар, а между ним и королевским войском линия огня выгнулась полумесяцем, ближний край которого был совсем рядом, на расстоянии гона. Хоббит мало что понял, ничего больше на темном поле не рассмотрел и, как и раньше, не чувствовал никакого прояснения или свежего ветра и не надеялся на наступление утра.

Пройдя наружную стену, всадники въехали на поля Пеленнора медленно и почти бесшумно, но в их рядах чувствовался скрытый напор волны прибоя, который вдруг рвет преграды, казавшиеся людям несокрушимыми. Все замыслы и воля Черного Властелина были направлены на гибнущий город. Он не получил предостережения о неожиданном приходе рохирримов. Тыл был открыт.

Вскоре Король повел свой отряд чуть восточнее, чтобы оказаться ближе к линии огня. Рохирримы все еще двигались без задержки, приказа вступать в бой Феоден не отдавал. Наконец он остановился. Город был близко. В воздухе, насыщенном запахом гари, носилась тень смерти. Кони беспокоились. Король неподвижно замер на Снежногривом и смотрел на агонию Минас Тирита, будто сраженный злым поворотом судьбы. Может быть, он испугался? На мгновение он показался ниже ростом и снова дряхлеющим. Мерри охватил ужас. Сердце в груди почти остановилось, и время остановилось. Они опоздали! Слишком поздно — хуже, чем никогда. Может быть, Феоден сейчас заплачет, склонит седую голову, повернется и поскачет искать спасения в горах?


Но вдруг Мерри почувствовал перемену, причем очень ясно. Ветер подул ему прямо в лицо! Начинался рассвет! Далеко, очень далеко на юге можно было различить тучи разных серых оттенков, клубящиеся и поднимающиеся вверх. За ними было утро.

Тут яркая вспышка сверкнула у подножия стены. В ее мгновенном свете Мерри увидел весь каменный город, черно-белый, высокий, с возвышающейся надо всем башней-иглой. Потом снова надвинулась Тьма, и над полями раскатился тяжкий грохот.

Король внезапно выпрямился. Расправил плечи. Снова стал сильным и гордым. Встал в стременах во весь рост и зычным голосом крикнул так, что трудно было поверить, что это голос смертного:

   В бой, конница Феодена!    Ждут вас подвиги, огонь и кровь!    Много копий сломается.    Много щитов расколется.    День мечей, Красный День    Прежде Солнца встает!    Вперед, вперед, за Гондор!

С этими словами Феоден выхватил из рук знаменосца Гутлафа большой рог и дунул в него так, что рог лопнул. Тут же запели все рога и трубы роханского войска, и словно буря, полетел над полями боевой клич, эхом будя горы:

« Вперед! Вперед, за Гондор!..


Король что-то крикнул Снежногривому, и конь помчался вперед. Рядом скакал Гутлаф с развевающимся знаменем. Феоден обогнал его. Отстала личная гвардия.

Эомер ударил скакуна шпорами, первый эоред в звоне подков мчался, как пенная волна на берег, но Король все равно был впереди. Может быть, он был одержимым, а может, в жилах его закипела боевая ярость праотцов, он дал волю Снежногривому и сам казался древним богом, как великий Оромэ в Битве Валаров в то время, когда мир был молод. Золотой щит блестел, будто стал солнцем, и зеленая трава словно вспыхнула под копытами белоснежного королевского жеребца. Ибо наступило утро, и повеял ветер с Моря. Мрак расступился, взвыли рабы Мордора — орки и объятые ужасом харатцы. Бежали и падали под копыта боевых коней солдаты Черного Короля. Рохирримы разили врагов с громкой песней, ибо радость битвы переполняла их сердца; грозный хор всадников достиг ушей осажденных.