"На прибрежье Гитчи-Гюми" - читать интересную книгу автора (Яновиц Тама)

5

Мы поднялись по лестнице. Библиотека у нас новенькая. Нокомис – городок небольшой, а библиотека огромная. На нее угрохали кучу денег. Сделали даже пандусы для инвалидных колясок, и все полы застелили ковролином. Правда, книг в библиотеке немного. Чтобы собрать побольше денег, библиотекарша устроила распродажу и избавилась от львиной доли фондов.

Теперь здесь есть прокат компакт-дисков и видеокассет, есть детский зал, а во взрослом – всего четыре отдела. Справочная литература на дом не выдается. Есть немного новых романов, путеводители, несколько полок с биографиями кинозвезд и прочих деятелей культуры и книги по садоводству.

Я отправилась в справочный отдел. Там есть одна книжка по птицеводству, в которую мне удалось одним глазком заглянуть во время нашей прошлой вылазки. Все остальные разбрелись кто куда. Теодор хотел найти что-нибудь о свирелях, которые он считает средневековыми тромбонами. Эдвард с Леопольдом собирались полистать «Баварскую кулинарию» – им нужен был рецепт клецок.

Когда они проходили мимо меня, я услышала, как Леопольд спрашивает, заглядывая Эдварду в глаза: «Так как, ты говоришь, ты познакомился с мамой?»

В библиотеке было очень шумно, поскольку по решению городских властей во всех ее помещениях играла музыка, а дети, расхватав в детском зале трехколесные велосипеды и игрушечные пулеметы, радостно носились между стеллажами.

Да и народу было полно. Было воскресенье, а по воскресеньям в Нокомисе заняться нечем. Сезон охоты то ли кончился, то ли еще не начинался. Ближайший торговый центр находится в сотне миль отсюда, а строящийся в самом Нокомисе откроется не раньше чем через полгода – застройщикам долго не удавалось купить землю заповедника «Генри Уодсворт Лонгфелло», от продажи которой у города и появились деньги на строительство библиотеки. Дело осложнялось тем, что законы штата запрещают застройщикам покупать землю по рыночной цене, и они вынуждены были взять низкопроцентный ипотечный кредит и купить участок по ценам 1910 года.

Деревья уже начали вырубать, но было совершенно непонятно, как им удастся построить такой большой торговый центр всего за шесть месяцев, хотя, впрочем, для него уже была спроектирована специальная облегченная крыша, настелить которую можно будет очень быстро. К тому времени, как его построят, а крыша еще не успеет рухнуть под тяжестью рыхлого зимнего снега, я надеялась успеть отбыть в края с лучшим климатом, даже несмотря на то, что в центре обещали открыть несколько эксклюзивных магазинов, напрямую торгующих неликвидом с фабричных складов.

«Энциклопедию птицеводства» я искала минут десять – на месте ее не оказалось, а обнаружилась она между двумя альбомами по африканскому искусству. В ней рассказывается о всяких, даже самых экзотических, птицах, вплоть до тех, которые откладывают голубые яйца. Больше всего мне нравится сайпанский дикий петух. Это огромная птица (самцы от трех с половиной до четырех футов ростом) с длиннющей шеей, длиннющими ногами и крохотным тельцем.

Шамо, птица, известная свирепой внешностью и еще более свирепым характером, тоже хороша. Я мечтаю раздобыть одного-двух только что вылупившихся птенцов и заменить им мать. Если ограничиться одним-двумя, я смогу забрать их с собой, когда уеду.

Я была настолько поглощена чтением, что на мужчину, выросшего у меня за спиной, и внимания не обратила.

– Позвольте полюбопытствовать, долго ли вы собираетесь читать эту книгу? – сказал он.

– Что? – переспросила я.

Это был англичанин из дома на шоссе, и говорил он шепотом, так что я не была уверена, что правильно его поняла. Он был еще красивее, чем мне показалось в первый раз, с восхитительными голубыми глазами, отливавшими фарфоровым блеском, и иссиня-черными волосами.

– Это вы? – удивился он. – Вы, та самая девушка из трейлера!

– Говорите громче, – сказала я. – Это ж библиотека. Я вас не слышу.

– Я не хотел торопить вас с этой книгой, – сказал он.

– Эта книга про кур, – сообщила я.

– И прочую домашнюю птицу. Я готовлю проект реконструкции Уолвергэмптонской усадьбы и хотел бы уточнить, возможно ли будет разводить там Павлинов. Я не вполне уверен, что местный климат это позволяет.

– Вам надо посмотреть «Журнал редких пород» – сказала я. – Там рекламируют эму и африканских страусов. Они и охранники отличные, и поместью определенный шарм придадут. Меня в настоящий момент интересуют куры, но надеюсь со временем завести и страуса. Или эму. – Он промолчал, поэтому мне пришлось направлять беседу самой. – Уолвергэмптонская усадьба! – воскликнула я. – Вы так называете все особняки? Или только особо уродливые строения особо крупных размеров?

– Дом был построен в девяностые годы девятнадцатого века. Двадцать лет он пустовал. Меня сюда пригласили новые владельцы – нужна серьезная реконструкция.

Я смотрела на него, напряженно пытаясь придумать, как продолжить разговор. Наконец меня осенило:

– Вы, кажется, сказали, что приехали из Англии. Ну, и как там у вас?

– Знаете, я вообще-то собирался к вам как-нибудь заехать, – сказал он. – Меня кто-то укусил, и я подумал, может, вы сумеете определить, не один ли это из тех ядовитых пауков, о которых вы упоминали.

– Покажите укус, – сказала я.

– Не могу.

– Почему это?

– Он находится в довольно деликатном месте, – ответил он, издав звук, похожий на кудахтанье, отчего я невольно вздрогнула. Возможно, у него на родине принято так кудахтать.

– На ягодицах? – спросила я. Он промолчал. – На гениталиях?

– На ягодицах, – поспешно ответил он. – Вы думаете, следует показаться врачу?

– А как выглядит укус?

– Небольшое красное пятнышко, – сказал он. – Я смог его только в зеркало разглядеть. Мне немного неловко об этом говорить.

– Может быть, вы хотите, чтобы я его осмотрела?

– Я не чувствую никаких признаков болезни, – сказал он.

– Вы их и не почувствуете. Так всегда бывает. Это совсем не то, что укус «черной вдовы». Эти пауки здесь тоже водятся.

– Вы шутите?

– Нет, – ответила я. – Но укус «черной вдовы» вы определите сразу.

– А они какие?

– Вы не читаете «Ридерз дайджест»?

– Нет, – сказал он.

– Там была любопытная статья. Можете ее посмотреть. В библиотеке есть хорошая подборка «Ридерз дайджест» и много адаптированных книжек. Из них я и черпаю свои знания.

– Он называется паук-отшельник?

– Коричневый паук-отшельник, – поправила я. – В Нокомисе они укусили несколько человек. Это был кошмар.

– Расскажите поподробнее, – попросил он.

– Ладно. – Тяжело вздохнув, я закрыла «Энциклопедию птицеводства». Заметив, что Мариэтта смотрит на нас из противоположного угла зала, я встала. – Давайте выйдем, чтобы никому не мешать. Библиотекарша на нас уже косится.

Он послушно последовал за мной. Проходя мимо Мариэтты, я довольно ухмыльнулась.

Мы вышли из подъезда. Внезапно похолодало и подул пронизывающий ветер. Англичанин поежился И натянуто улыбнулся.

– Немного прохладно для страусов, вам не кажется?

– Что? – переспросила я.

Он достал серебряную коробочку с табаком и начал скручивать сигарету.

– Как вас зовут? – спросила я.

– О, простите! Меня зовут Саймон Холкетт.

– А меня – Мод.

– А дальше как?

– Мод Сливенович. Я ношу фамилию матери. Скажите, как, по-вашему, мог Господь населить землю живыми существами, не дав им возможности наслаждаться жизнью? Медузы, актинии, даже амебы – вполне возможно, они получают от жизни гораздо больше удовольствий, чем мы.

– Я мало сведущ в этих вопросах. – Он вздохнул и, достав золотую зажигалку, попробовал закурить. На ветру это у него получилось не сразу. – Видите ли, дело в том, – сказал он наконец, – что, поговорив с вами, я вспомнил: когда вылетели пробки, я как раз находился в подвале. А позже я нащупал некое уплотнение, которое смог разглядеть только в зеркало. Возможно, конечно, это попросту папула.

– Попросту – что?

– Папула. Ну, нарыв, прыщ.

– Возможно. – В слове «прыщ» есть что-то противное. Скажешь – и только хуже делается. Говорили бы вместо него что-нибудь благозвучное – «артишок», например. – Это может быть и какой-то дефект кожи, впрочем, есть вероятность, что это укус одного из упомянутых мной пауков, – сказала я. – Это бывает так: паук тебя кусает, а ты и не чувствуешь. Один водопроводчик – так тот вообще ничего не заметил. На такие вещи внимания не обращаешь: то ли тебя укусили, то ли просто укололся – мало ли что бывает. Помню, как-то раз моя мама решила провернуть одну аферу. Короче, она нашла способ, как нам всем почти за бесплатно эмигрировать в Австралию. Нас у нее тогда было всего четверо. Мы довольно скоро вернулись. Так вот, я помню, как мы жили в одной дыре, которая у них называлась отелем, и я всю ночь чесалась, как сумасшедшая. Оказалось, там были клопы! А днем я о них даже не вспоминала.

Саймон сосредоточенно затянулся. Я никогда раньше не видела, чтобы кто-то сам себе скручивал сигареты.

– А что случилось с водопроводчиком? – спросил он.

– Он зашел проверить унитаз, – сказала я. – Это было сто лет назад, когда никто и не подозревал, что в нашей местности водятся коричневые пауки-отшельники. Зашел, да так и остался на два года. Тогда мы еще жили не в трейлере. Так вот, примерно за полгода до того он наклонился над унитазом – а он вечно наклонялся над унитазами – и почувствовал, что кто-то кусает его в лоб, но тогда он на это никакого внимания не обратил. Увы, у этого водопроводчика были проблемы со спиртным. Тогда-то наша мамочка и приобрела свои дурные привычки.

– Так дальше с ним что было?

– Сначала появилось красное пятнышко. Оно никак не проходило и постепенно превратилось в огромную гноеточивую язву. – Я взглянула на Саймона – заметил ли он, что я ввернула такое слово, как «гноеточивая». Он настолько сосредоточенно на меня смотрел, что даже забыл донести сигарету до своих коралловых уст. – А вы лорд? – спросила я.

– Что?

– Лорд, – повторила я. – Вы случайно не лорд?

Он покраснел и снова стал возиться с сигаретой, пытаясь заново ее зажечь.

– Я… ну, в общем… По-моему, это к делу не относится.

– Ага! Значит, вы действительно лорд!

– Ничего это не значит, – сказал он.

– Но вы таки лорд.

– Фактически да. Только мне бы не хотелось…

– Круто, – сказала я. – Никогда не видела настоящего лорда. Ой! Будьте добры, прижмитесь к стене. Скорее!

– Простите, а зачем мне прижиматься к стене?

– Там на лестнице моя сестра. Похоже, она меня ищет. Она ненормальная. Если попытается с вами заговорить, не обращайте на нее внимания. Увы, у нее серьезные проблемы с психикой. – Мое поведение его явно озадачило, но едва Мариэтта вернулась в здание, я перестала вдавливать его в стену. – Настоящий лорд! – повторила я. – Знаете, я думала, они бывают только в книжках. В английских романах про людей, которые давным-давно умерли. На самом деле я никогда раньше не встречала англичан. Австралийцев, правда, видела. Это почти одно и то же, да? Ну, вы понимаете: «Эй, малый, стреножь-ка вон того кенгуру!», и все такое. – Я ему по-дружески подмигнула. Саймон побледнел, что ему было очень к лицу и привело меня в восторг – я никогда раньше не видела, как люди бледнеют, разве что читала об этом в тех же романах про давно умерших англичан. – Впрочем, я тогда была совсем маленькой и мало что помню. Итак, вы – настоящий лорд!

– Прошу вас, вернемся к укусам пауков, – сказал он, но мне показалось, что в глубине души он рад тому, что я раскрыла тайну его происхождения.

– Так вот, гноеточивая язва водопроводчика никак не заживала, – продолжила я. – Никому не говорите, но у нас, детей, эта мамина пассия – водопроводчик с гноеточивой язвой – честно говоря, вызывала отвращение.

– Он еще и пил, – напомнил Саймон.

– К чему осуждать ближних? – сказала я. – Короче, эта язва все сочилась и сочилась гноем. Необходимо было что-то предпринять. Ни один врач не мог сказать, что с водопроводчиком. Впрочем, и водопроводчик был из тех, кто никогда не может сказать, что с водопроводом. Но это к делу не относится. Видите ли, я тогда была слишком мала, чтобы запомнить все в подробностях, поэтому кое в чем вынуждена импровизировать.

– Так дальше что с ним было?

– Язву, естественно, пришлось вычистить, но к тому моменту нагноение настолько разрослось, что без пластической операции было не обойтись. Водопроводчик воспользовался этим, чтобы за счет страховой компании заодно укоротить себе нос, о чем он давно мечтал, но что обычно относится к разряду косметических операций и страховкой не покрывается. Я уж забыла, как все вышло, кажется, один из пациентов больницы в детстве коллекционировал арахнов, то есть пауков, и сразу определил, в чем дело. Видите ли, сам по себе укус паука довольно безвреден, но яд проникает в нервную систему, отравляя все на своем пути.

– Кошмар какой! – сказал Саймон.

– С тех пор эти пауки страшно расплодились. Была еще одна женщина, ее паук укусил в ногу, но она не поняла, что именно произошло, и все удивлялась, почему ранка становится все хуже. Врач прописал ей мазь с антибиотиком, но укус не прошел. Нагноение распространилось по всей ноге, и, когда вмешались хирурги, ногу пришлось отрезать до середины голени – началась гангрена.

– А эта женщина… она тоже была вашей знакомой?

– Нет. Я о ней читала в «Ридерз дайджест».

– О, господи… Пожалуй, все-таки следует обратиться к врачу, – сказал Саймон.

– Даже сейчас многим врачам ничего не известно об этом коварном заболевании, – сказала я. – Так что вы обязательно все расскажите, и что нагноения боитесь, тоже, иначе они решат, что это блошиный укус. Можно задать вам один вопрос?

– Да, – сказал Саймон.

– На ваш взгляд, кто привлекательнее – я или моя сестра?

– Я как раз собирался сказать… – начал Саймон, и по лицу его пробежала тень тревоги. Но договорить он не успел, поскольку дверь библиотеки отворилась.

– Прижмитесь к стене, скорее! – велела я.

– Зачем? – спросил Саймон.

– Это моя сестра, Мариэтта. Жуткая интриганка.

Но это оказался всего лишь мой брат Леопольд. У него из носа ручьем текла кровь. Он зажал его ладонью, но кровь все равно капала на ступени.

– Леопольд! Что с тобой? – Я отвела его руку от носа, и зря.

– Господи боже ты мой! – сказал Саймон.

– Стэнли Брукс заехал мне по носу в детском зале, – сказал он, рыдая. – Библиотекарша велела мне идти капать кровью на улицу.

– Наверно, она не хотела, чтобы ты залил кровью те несколько книг, которые у них еще остались, – сказала я, шаря по карманам. – Сколько раз я тебе говорила, не связывайся с себе подобными!

– Я ничего не делал!

– У вас нет бумажной салфетки? – спросила я лорда.

Саймон судорожно ощупал карманы и вытащил носовой платок. Я взглянула на монограмму.

– Как это оригинально, – сказала я. – Матерчатый платок. Вы слыхали о клинексах? Они одноразовые. – Я вытерла Леопольду нос. – Сядь на ступеньку, – велела я. – Сядь и запрокинь голову.

– Ублюдок вонючий! – пробормотал Леопольд сквозь всхлипы.

– Не плачь, а то кровь не остановится, – сказала я. – А где ножик, который я тебе подарила на день рождения?

– Дома, – сказал Леопольд. – Зачем брать нож в библиотеку?

– В следующий раз возьми.

– Сколько ему лет? – спросил Саймон.

– Шесть.

Саймон склонился над Леопольдом.

– Ты смелый мальчик? Хочешь, я научу тебя каким-нибудь приемам? В школе я занимался кикбоксингом.

– Не знаю, – пожал плечами Леопольд.

– Мы завтра зайдем, – сказала я Саймону. – Вам когда удобно?

– Может, часа в четыре? – предложил Саймон неуверенно.

Кровь остановилась, и я помогла Леопольду встать. Тут из библиотеки вышли остальные.

– Мы вас искали, – сказала мамочка. – Что случилось?

– Этот недоумок Стэнли Брукс заехал Леопольду по носу, – сказала я. – С каким удовольствием я бы ему печенку отбила! – Я нежно улыбнулась Саймону. – Прошу прощения за грубость выражений. Теодор, может, притащить его сюда и раскроить ему башку об стену?

– О, господи, – пробормотал Теодор. – Я на такое не способен.

– Привет! – сказала Мариэтта. – Вы, наверное, и есть наш новый сосед? Меня зовут Мариэтта.

– Эй, ты! – сказала я. – Держись от него подальше! Не смей его трогать!

Саймон отступил назад. Мариэтта угрожающе на меня зыркнула.

– Что ты ему наплела, сука? – спросила она. – «Вдоль потоков, по равнинам Шли вожди от всех народов… В их сердцах вражда глухая, Вековая жажда мщенья».

– Видите? – обратилась я к Саймону.

Я всерьез решила, что Мариэтта придушит меня на месте. К счастью, в беседу вступила мамочка.

– Девочки! – сказала она. – Вы друг друга стоите. Мод, представь меня молодому человеку и перестань наговаривать на сестру.

– А ей, значит, можно! – сказала я.

Саймон снова кудахтнул и представил себя сам. Мариэтта собралась было завести с ним беседу, но тут вмешалась я.

– А где Эдвард?

– У него случился припадок в отделе открытого доступа, – сказала мамочка. – Сейчас он лежит в кабинете библиотекарши. Я вышла позвонить Пирсу из автомата. Здешние телефоны не работают.

– Рад был с вами познакомиться, – сказал Саймон. – Надеюсь, мы еще встретимся. К сожалению, мне надо идти. Я бы хотел, пока библиотека не закрылась, просмотреть «Энциклопедию птицеводства». – И он исчез за дверью.

– Мог бы предложить нас подвезти! – недовольно буркнула Мариэтта.

– Вряд ли он понимает, что здесь происходит, – сказала я. – Он приехал из другой страны.

– Из страны, которую принято считать образцом хороших манер.

– Вовсе нет! – сказал Теодор. – Там полно скинхедов, нацистов и консервативных членов парламента.

– Он не такой! – взвилась я. – Он лорд! Поэтому он так забавно разговаривает.

Напрасно я об этом упомянула, потому что Мариэтта тут же злобно прищурилась и чуть не до крови прикусила нижнюю губу.

– Лорд! – воскликнула она. – Мне нравятся мужчины с происхождением. Хотела бы напомнить, что это я первая сказала, что он лорд.

– Да, дети, видите, какие вы тонкие и восприимчивые, – сказала мамочка. – Подумайте, каких успехов вы могли бы добиться, если бы нашли достойное применение этим качествам. А теперь поищем телефон. Надо сказать Пирсу, чтобы он приехал и забрал нас. – В руках у нее была огромная груда книг, которую она протянула мне. – Вы побудьте здесь, а я пойду позвоню. У кого есть монетка?

– Будь осторожна, мам, – сказал Теодор и полез в карман.

Мы ждали у библиотеки почти полчаса. До закрытия оставалось совсем немного, и посетители выходили один за другим.

– Что мне делать, когда появится Стэнли Брукс? – спросил Леопольд.

Никто ему не ответил.

– Он был с родителями? – спросила Мариэтта, помолчав.

Леопольд пожал плечами.

– Кажется, с миссис Брукс. Она учительница в четвертом классе.

– Значит, применять к Стэнли меры физического воздействия мы не можем, – сказала Мариэтта. – Что, если мама когда-нибудь разочаруется в домашнем обучении и вздумает отдать тебя в четвертый класс?

– А что еще мы можем сделать? – спросил Леопольд. – Кстати, как выглядит мой нос?

– Отлично, – сказала я.

– Я хочу на него посмотреть! – заявил он.

– Он абсолютно такой же, как всегда, – сказала Мариэтта.

– Дай зеркальце.

– Даже не знаю, захватила ли я его, – сказала Мариэтта. – Вот что я предлагаю: давайте все сконцентрируем волю и мысленно велим Стэнли Бруксу свалиться с лестницы.

– И разбиться? – блеснул глазами Леопольд.

– А нам ничего за это не будет? – обеспокоенно спросил Теодор.

– Мужчину крупный нос красит, Леопольд, – заявила Мариэтта. – Женщины находят это очень сексуальным.

– А почему ты решила, что я буду отдавать предпочтение женщинам? – кокетливо поинтересовался Леопольд.

– Мужчины тоже находят это сексуальным, – поспешила добавить Мариэтта. – А ты что, собираешься стать гомосексуалистом?

Леопольд задумался.

– Нет, – сказал он наконец. – Вряд ли.

– Успокойся, – вступила я, – нос у тебя не крючком. У тебя большой толстый нос. По-моему, очень симпатичный. – Мои слова Леопольда немного утешили.

– Вот зеркало, – сказала Мариэтта, порывшись в своей сумочке змеиной кожи с изрядно поредевшими чешуйками. Она открыла пудреницу и подставила Леопольду под нос. – Видишь? Не больше, чем всегда.

– Так вижу только свои коралловые уста, – сказал Леопольд. Мариэтта подняла зеркальце повыше. Леопольд осторожно погладил нос. – По-моему, он опух. Может, в суд подать?

– Если мы собираемся действовать, надо торопиться, – сказал Теодор. – Библиотека закрывается, и он появится с минуты на минуту. Задание следующее: он должен споткнуться на верхней ступени и полететь мордой вниз. Если нас поймают, я ни при чем.

Мы все четверо закрыли глаза и сконцентрировали волю.

– Ничего не получается, – сказал Леопольд через минуту.

– Он прав. – Мариэтта открыла глаза и огляделась. – Я слишком голодная.

– Что будем делать? – спросила я. – У меня голова раскалывается.

– Концентрируйтесь, черт вас подери! – рявкнул Теодор. – Он скоро выйдет. Не понимаю, почему все должен делать я один.

– Я лучше сяду. – Я присела на бетонный парапет и уставилась на дверь библиотеки. – А вот и он!

Стэнли Брукс был фута четыре в высоту и примерно столько же в ширину. На нем был красный свитер и широкие клетчатые штаны. Руки у него были толстые и короткие. За ним шла его мать, миссис Брукс, женщина приблизительно той же комплекции. Стэнли увидел нас и, дождавшись, когда мать его нагонит, скорчил Леопольду рожу.

Он все еще смотрел на Леопольда, когда полетел вниз. Мы совсем забыли о площадке посредине. Так что падение получилось неплохое – с шести ступенек и мордой в бетон.

– Вот так-то! – воскликнул Леопольд, прежде чем я успела зажать ладонью его коралловые уста.

Стэнли отверз свои коралловые уста, но несколько секунд из них не доносилось ни звука. Затем он выдал руладу, начавшуюся с визга и плавно перешедшую в рев.

– Они меня уронили! – выл он в промежутках между рыданиями. – Мам, они столкнули меня с лестницы!

Его мать обернулась и окинула нас взглядом тигрицы, защищающей детеныша.

– Дети, что вы тут устроили? – завизжала она.

– Ничего, миссис Барсуке, – сказал Теодор. – Я хотел сказать, миссис Брукс.

– Шайка наркоманов! – орала она. – Малолетние преступники! Вас нельзя пускать в библиотеку! Вам место в школе для умственно отсталых! Где ваша мать? Я ей все расскажу! И полицию вызову! Отбросы общества!

Она отвернулась от нас и заковыляла по ступенькам к валявшемуся внизу Стэнли. Рывком поставив сына на ноги, она принялась его отряхивать.

– Посмотрите! – сказала я радостно. – У него шнурки развязаны. Будь он постройнее, заметил бы.

Миссис Брукс взглянула на кроссовки Стэнли. Я сказала правду. Шнурки у него действительно были развязаны. Она воззрилась на нас. Мы дружелюбно улыбались. Она схватила Стэнли за руку и потащила к машине.

– Сработало! – сказал Леопольд.

– Не думаю, – мрачно сказал Теодор. – Это было счастливое совпадение. А куда мама запропастилась?

– Может, в бар заглянула, – предположила Мариэтта.

Из-за угла появилась мамочка.

– Что-то холодновато! – сказала она.

– Знаешь, если бы ты не вырядилась в платье для коктейля, тебе бы не было так холодно, – сказал Теодор, окинув ее презрительным взглядом.

– Никогда не думала, что ты настолько привержен условностям, – сказала она.

– При чем здесь условности? – возмутился он. – Сама же говоришь, что замерзла.

– Мам, что случилось? – спросила Мариэтта. – Ты дозвонилась до Пирса?

– Он приедет, – ответила она как-то неопределенно.

– Где ты пропадала столько времени?

– Не могла найти работающего телефона, – сказала она. – Все сломаны. Ни одного нормального в пяти кварталах вокруг. Еле-еле нашла один. Пирс починил машину, он выезжает.