"Угасающее солнце: Кутат" - читать интересную книгу автора (Черри Кэролайн Дж.)

11

Кто-то шевельнулся рядом. Ньюн вздрогнул, поднял голову, в панике вспомнив о Дункане… Он посмотрел на него и увидел, что тот спокойно спит. Кел Рас сидела на корточках возле него, опираясь на меч и глядя на него из темноты.

— Они тут, — шепотом сказала она. — Предводитель, я думаю, что тебе нужно выйти и посмотреть самому.

Кел стали просыпаться от шепота. Вот уже приблизились Нлил, Серас, Десаи, Мерин, юные Таз, Дхас, другие… холодок пробежал по телу Ньюна, он ощутил глубокое одиночество. Он взглянул еще раз на Дункана, который спал, зарывшись лицом в шерсть дуса и отгородившись сном от суровой реальности.

Чтобы ни произошло, они должны оставить Дункана в мире, ведь он же кел с Кесрита, что само по себе означало высокую честь. Что же касается его самого и Мелеин… Он поднялся на ноги, отбросив в сторону все сомнения и беспокойства, поднял меч, перекинул его через плечо. Затем он вышел вон из палатки. Рас, Нлил и Десаи вышли за ним. Было раннее утро.

— Госпоже сообщили? — спросил он. Никто не ответил и Ньюн жестом послал Десаи к палатке госпожи. Необходимо забыть обо всем, сосредоточиться на том, что ему предстоит сделать. Он не ощущал рядом с собой друзей. Это были только свидетели и ощущение одиночества снова нахлынуло на него. В слабом свете наступающего утра еще ничего нельзя было рассмотреть. Полутьма обманывала глаза, заставляя их видеть то, чего не было на самом деле. Вероятно, тысячи врагов укрылись в мягких складках песчаной равнины. Рас подняла руку, указывая на северо-восток, где монотонность равнины нарушала каменная гряда. Но никого не было видно. К кел присоединились и кат. Видимо, весть уже разнеслась по всему лагерю. Появились и сен, но детей не было видно. Они укрылись. Одна из женщин, которую он помнил, принесла ему сосуд с напитком. Он вспомнил то утро, когда эта женщина с мягким приятным лицом подарила ему свои ласки и тогда у него впервые возникла иллюзия любви и безопасности.

Анарис, — вспомнил он ее имя, взял у нее сосуд, отпил немного и вернул назад, снова ощутив одиночество. Еще большее, чем раньше. Он боялся, и это ощущение было ново для него. Кат исчезли. Этой касте не было места в том, что должно произойти. Сен остались и Ньюн, обернувшись, увидел среди них белую фигуру Мелеин, поймал ее взгляд. Она не сказала ему ни слова, только ободряюще кивнула. Он подошел к ней и она коснулась губами его лба. После этого он пошел за круг шатров и все кел за ним. Пройдя немного, кел остановились, и он пошел дальше один, остановившись на краю склона, за которым простиралась якобы пустынная равнина. Холодный ветер гулял над ней. Конечно, он поступил неправильно, когда после долгого и трудного путешествия не заставил себя отдохнуть как следует, а вместо этого провел бессонную ночь возле Дункана. Ньюн накинул вуаль, так как кел не может оказаться без вуали перед чужими. Он перестал быть собой, Ньюном Интелем, он передал себя в руки Закона, в руки госпожи, в руки племени, в руки богов. «Он ждал.»

Город подавлял. Беспорядочные груды камней, печальные трупы, улицы, по которым носилось лишь эхо шагов, свист дыхательных аппаратов, да вой ветра. Галей внимательно следил за пустыми раковинами домов, которые казались давно покинутыми. В таком месте и в такое время он был рад, что оружие у него под рукой и с ним несколько вооруженных товарищей. Только Боаз не была вооружена.

И облегчение, и разочарование испытывал Галей, обнаружив, что в городе нет жизни и никто на них не нападает из-за угла. Ничего. Ветер, песок, развалины.

И трупы.

Сначала он видел только трупы кел в черных мантиях. Затем стали попадаться золотые мантии, голубые… дети. Грудные младенцы. Боаз стояла над трупами и горестно качала головой. Шибо тронул труп кел ногой, без грубости, но с отвращением.

— Здесь нет ничего живого, — сказала Боаз. Она тяжело дышала, несмотря на маску. Все-таки она несла большой груз и сама была довольно грузной женщиной.

— Я думаю, что если бы кто-нибудь здесь оставался, трупы были бы захоронены.

— Дункан утверждал, что города пусты, — заметил Галей. Он подумал о том, что Дункан мог солгать и в душе у него вспыхнула трусость, которая заставляла его бросить все и бежать обратно на корабль, взлететь в космос и объявить, что миссия провалилась и нужно улетать от этой проклятой планеты. Но он поборол в себе эту слабость. Он смотрел на убитых женщин и детей и волна гнева поднималась в нем. Он понятия не имел, что ощущают Кэдарин, Лейн, Шибо, но предполагал, что то же самое.

— Дункан говорил об убитых мри: женщинах, детях, — сказала Боаз. — Мы увидели это.

— Он говорил и о машинах, — заметил Лейн, молодой техник. — О работающих.

— Я не сомневаюсь, что мы найдем здесь и их, — ответила Боаз. Она осмотрелась и выбрала путь, куда хотела бы идти дальше.

— Идем, — сказал Галей. И они пошли, держа руки вблизи рукояток оружия, настороженно вглядываясь в чернеющие отверстия входов домов с арками чужой конфигурации, в развалины.

— Идите так, как ходят мри, — посоветовала Боаз. — Держите руки подальше от оружия. Это было не просто.

На пустынной равнине выросла черная тень. Ньюн стоял спокойно, хотя ноги его налились усталостью. Он ждал, олицетворяя решимость яном. Враг появился и теперь ждал солнца. Легенды говорили, что Народ рожден от Солнца и хао-нат ждали дня, чтобы не начинать битву в темноте.

Становилось все светлее. Уже можно было различать цвета. На востоке засверкало солнце.

И тут появилась вторая линия кел, отдельно от первой. Сердце Ньюна забилось в тревоге. Если бы за его спиной стояли его родные кел, он высказал бы свою тревогу. Но при этих кел он ничем не выдал своего волнения. Он слегка повернул голову и увидел третью линию кел на юге… Значит, они окружены. Три госпожи объединились между собой. Три племени встали против него. Три предводителя кел пошлют ему вызов.

Как ему драться? С каждым по очереди или со всеми сразу? Сердце его упало, когда он подумал о Мелеин. Она умрет, если умрет он. Гнев захлестнул его, когда он вспомнил, что он принес в жертву, чтобы привести ее сюда… и теперь все потерять опять… От каждого из трех племен отделилось по одной темной фигуре. Это начало. Хао-нат решили начать первыми. Ньюн выбросил все из головы, успокоил дыхание, начал готовиться.

Но вот появилось еще одно племя… Четвертое… А вот и пятое, на северо-востоке.

Они знали… все знали… знали, что на планете чужой и знали, где его найти. Ньюн ощутил импульсы своего дуса. Дус, чувствовал кровь, в нем росла ярость.

— Нет! — мысленно приказал ему Ньюн. Сейчас он видел всех пятерых. Название племен он не знал, хотя должен был бы знать — мри этого мира… закрытые вуалями, сверкающие знаками Чести, каждый из которых означал вызов и победу. Все они сохраняли интервалы между племенами, чтобы территории не перекрещивались. Может они уже получили приказы от своих госпожой, как он получил от Мелеин, тогда это убыстряет дело. Они все рисковали: ведь племя того кел, которого он убьет, сливается, переходит под власть той госпожи, кел которой убьет его, Ньюна. А госпожа проигравшего племени умрет… Они уже достаточно близко, чтобы напасть. Но он продолжал стоять спокойно. Это было его право. Спина его, обращенная к собственному лагерю, казалась ему обнаженной, незащищенной.

Позади послышался шорох. Это насторожило его… предательство?.. К нему приближались шаги… Дункан? Он повернул голову и увидел, как слева от него встал кел.

Нлил! Он не смог сдержать удивления, когда Нлил прямо взглянул в его глаза. За Нлилом встал Серас… слишком стар, тревожно подумал Ньюн. Мастер оружия, но слишком старый для такого дела. С его стороны это скорее акт мужества, чем реальная помощь. Справа послышались шаги. Ньюн посмотрел и к своему удивлению обнаружил Рас, глаза ее были холодны, как всегда. И внезапно встал пятый — кел Мерин, которого он едва знал.

Теперь положение изменилось. Снова он повернулся к чужим кел. Сердце его билось все сильнее. Неужели это ловушка, неужели кел разных племен и кел его племени сговорились между собой? Или же его кел решили защитить право Ньюна на руководство ими? Теперь он мог вызывать всех сразу, расправиться сначала с сильнейшим, а этих четверых использовать как задержку для остальных предводителей. Но это означает смерть для этих четверых. Они умрут, защищая его право на яном… Пятеро остановились перед ним, разделенные пространством.

— Предводитель кел яном! — крикнул тот, что был в центре. — Мы — яари, каномин, пата имари и хао-нат! Я предводитель кел Тиан Эдри Дес-Наран, из моего племени яари госпожи Эдри. До нас дошли слухи и мы спрашиваем: даст ли нам ответ предводитель кел яном?

— Кел яном! — крикнул крайний справа. — Я предводитель кел Риан Тафа Мак-Эддин из племени хао-нат госпожи Тафа. И мой вопрос тебе известен.

Наступила тишина. Они все говорили на халари. И предводитель кел хао-нат тоже жив, чтобы выступать здесь лично…

— Предводители! Я — Ньюн Интель Аин-Абрин племени яном госпожи Мелеин. Мелеин — госпожа не только яном, но и всего Народа, — он глубоко вдохнул воздух, сжал рукоять меча. — Я предводитель Странников, тех, кто пришел из большого мира, наследник Ан-Эхона и Леа-Хаэта, Ха-Хаина и То-Шаи, предводитель кел Народа, рука госпожи-хранительницы Тайн. Во имя этой госпожи я подчинил яном, от ее имени я защищаю его, вызываю на дуэль и принимаю вызовы. Путь, по которому мы идем, наш путь и я буду защищать наше право идти по этому пути. Берегитесь. Они некоторое время стояли молча. Где-то шевельнулось что-то, встревожившее дуса и Ньюн успокоил его. За его спиной послышались шаги и шелест мантии, пахнуло запахом священного бальзама. Он заметил белую мантию краем глаза, так как не рискнул выпустить из поля зрения врагов. Мелеин!

— Предводитель кел яном, — крикнул Риан хао-нат, — пусть твоя госпожа скажет нам слово. По Закону любой вопрос к госпоже должен быть передан через него.

— Скажи им, — услышал он голос Мелеин. — Пусть они передадут своим госпожам, чтобы они собрались здесь.

На небольшой площади лежали груды трупов, полузасыпанные песком. Но масштаб кошмарного зрелища не казался столь впечатляющим из-за близости Эдуна, возвышающегося над всем. Даже то, что он был почти разрушен, не умаляло его величественности.

— Идем через центр площади, — тихо сказал Галей и первым двинулся в путь. Боаз уверяла, что мри не нападут из засады, так уверял Дункан, таиться бессмысленно.

Сорок лет люди воевали с мри и весь опыт их войн утверждал обратное. Мри нападали только из-за угла, из засады. Как и сами люди, — с внезапной иронией подумал Галей. Ни когда человек не выходил на открытый бой с мри.

Мертвые… чужие… везде. Но мертвые дети — всегда трагедия. Вот лежит женщина, широко раскинув руки, стараясь укрыть трех детей, как будто она могла защитить их от страшного оружия. Вот воин, держащий на руках ребенка. Вот два мри в золотых мантиях, они обнялись перед лицом неминуемой смерти, полностью примирившись с ней.

Чужие или нет, но регульцы убили их. А может они сами убили себя. Ведь были Хэйвен, Килува, Асгард, Тасс… и еще много-много зла, которое они делали друг другу. Город был мертв и Галею мучительно хотелось, чтобы жизнь шевельнулась в нем.

Они подошли к лестнице. Галей пошел вперед, по направлению к темнеющему входу. Галей знал эти эдуны, которые служили мри крепостями и еще чем-то. Никто не знал — чем. Святилищем? Домом? Никто не знал. Сорок лет. И сорок лет никто не знал, что каста кел у мри это не все, что раса состоит еще из кат и сен. Но эти две трети расы не сражались, не участвовали в войнах. Эдун поразил их всех. Они шли изумленные, глядя по сторонам, покачивая головами. Галей был военным, он сражался всю жизнь и он был раньше уверен, что мри были предназначены только для войны. Но теперь он понял другое. Никто не произносил ни слова. Боаз остановилась возле узкого окна, чтобы посмотреть на площадь, по которой они пришли сюда. Но вот темнота эдуна обступила их и в этой темноте слышались лишь звуки их шагов и шум дыхания. Галей взял факел, зажег его и осветил заваленную обломками внутренность эдуна.

— Эй! — крикнул он, как бы стараясь вызвать хозяев. Но ему ответило только эхо.

— В левую башню, — сказала Боаз.

— Тут все может рухнуть, — возразил Галей, но пошел вперед по спиральному коридору. Тьма встречала их впереди и оставалась позади. Самое место устроить засаду, если бы здесь были те, кто мог устроить ее. Откуда-то сверху, через пролом хлынул свет и перед ними открылся широкий зал. Сердце Галея бешено забилось, когда он увидел ряд машин. Такое он уже видел на Кесрите.

— Святилище, — выдохнул он. Боаз остановилась в проходе, посмотрела но сторонам, на него и пошла дальше. В центре зала пола не было. Там виднелась груда обломков и торчали искореженные стальные балки. На панелях машин вспыхнули огоньки.

— Не касаться ничего — быстро сказал Лейн. Он прошел вперед, осмотрелся, оттолкнул Шибо и Кэдарина в сторону, нарисовал на полу черту, означавшую, что за ней нельзя ничего трогать и заходить за нее. Галей перешел было черту, но Лейн выпихнул его обратно.

— Оружие, — сказал он. — Вероятно, оно управляется отсюда.

— Ан-хи? — прогремел металлический голос. Боаз в страхе покачала головой, ничего не понимая. Голос продолжал и продолжал спрашивать о чем-то. Задавал все новые и новые вопросы.

«Оружие, — с ужасом подумал Галей. — Корабли на орбите, о, боги… мы включили машины». Лейн шагнул за черту и остановился там, освещенный призрачным светом индикаторов машин. Он взглянул на экраны, где мерцали загадочные письмена мри.

— Хие-ми! — крикнул он. Это было единственное слово на языке мри, которое он знал и означало оно «друг». Снова громогласные вопросы машины. Они повторялись и повторялись в разных комбинациях. А затем удар. Лейн рухнул на пол с остекленевшими глазами.

— Не стрелять! — крикнул Галей, увидев пистолет в руке Шибо. Все машины ожили и экраны светились зловещим блеском. Боаз хотела было пощупать пульс у Лейна, но передумала и отступила назад. Все они застыли на месте. Галей бросил быстрый взгляд на Шибо, Кэдарина, чьи лица выражали тревогу, вокруг, на Боаз, которая неотступно смотрела на машины, белый свет которых превратил ее в серебряную статую, на Лейна, который лежал бездыханный. Постепенно все затихло. Свет погас. Галей бросился к двери, таща за собой Боаз. Все они побежали назад, к солнечному свету, так как машины вновь ожили, послышался громовой голос. Вскоре они оказались возле выхода. Их бегство походило на панику. Наконец они уже на улице. Встав у входа, они прислушались.

Площадь, песок, солнце — все, как прежде. Они стояли, тяжело дыша, глаза их горели, как у безумных.

— Мы не можем помочь ему, — наконец заговорил Галей. — Для него ничего нельзя сделать. Но мы еще вернемся за ним. Спутники выслушали его без возражений.

— Дункан говорил об этом, — сказала Боаз. — Машины. Как он и говорил. Со стороны города по отношению к ним не было никаких враждебных актов. Самое ужасное могло случиться только что, но не случилось. Возможно, машины ждали приказа, приказа мри. Может, именно это они и спрашивали у них.

— Кто вы?

— Что я должен делать? Могущественный идиот требует указаний.

— Если между городами есть связь, — заметил Галей, — то, возможно, сообщение о нас уже послано. Шибо и Кэдарин молчали и только смотрели на Боаз, пухленькую, слабую Боаз, которая стала их единственной надеждой в этом мире, мире мри.

— Вполне возможно, — согласилась она с Галеем. — Но они ведь еще не выстрелили.

— Мы уходим отсюда, — резко сказал Галей. — Немедленно.

Он быстро пошел вниз по ступеням, остальные за ним. Мимо трупов кел, через площадь. Это его ошибка, его ответственность. Конечно, Лейн поступил храбро, но опрометчиво, вступив в разговор с машинами. Но ведь он, Галей, что-то ведь мог сделать, запретить ему, оттащить его, наконец…

— Мистер Галей, — сказала Боаз, задыхаясь под маской. Она даже стащила ее немного. — Нам ведь докладывать нечего. Мы не можем возвращаться с этим. Он промолчал, но продолжал идти, размышляя над случившимся и стараясь забыть о смерти Лейна, переключиться на дальнейшие действия. Наконец они пересекли площадь и остановились среди развалин домов.

— Мы возвращаемся к челноку, — сказал Галей, — и попытаемся попасть в другой город.

— Сэр, — заговорил Кэдарин, — мы не спорим, но что можно сделать с этим? Мри — это куда ни шло, но машины…

— А я вот беспокоюсь о другом, — сказал Шибо. — Как отреагируют машины на взлет нашего челнока?

— Мри, — сказала Боаз, — живут не в городах. Дункан сказал нам правду относительно машин, значит, ему можно верить и в остальном. Нам нужно искать встречи с мри, а не с машинами.

— Мы полетим совсем низко над землей, — сказал Галей. — Это все, что мы можем сделать. К тому же мы можем лететь только по определенным коридорам, зонам сравнительной безопасности, так что у нас нет возможности для широкого поиска. Я считаю, что мы должны продолжить свою миссию. Возможно, другой город окажется в лучшем состоянии, — он опустил голову и долго смотрел в землю, держа руки в карманах. Затем он посмотрел на своих товарищей. — Я предлагаю не включать случай с Лейном в рапорт. У нас нет времени для объяснений, к тому же это может привести к приказу прекратить полет. Я уверен, что и сам Лейн согласился бы с этим.

— Пока мы действуем, — сказала Боаз, — мы не даем возможности им принять другое решение, и кроме того, мы не позволяем снова начать это, — она показала на трупы. — Если мы вернемся, то кто знает, какое они примут решение? Если мы останемся здесь, то, быть может, сможем доказать, что с мри возможен контакт. Постараемся отбросить страх и добьемся здравого и справедливого решения проблемы мри. Шибо и Кэдарин кивнули.

— Пошли, — сказал Галей. — Перед нами долгий путь.

Прошло много времени, пока все госпожи собрались на песчаном склоне. Некоторые из них были очень стары, и все они шли очень неохотно. Ньюн стоял спокойно, хотя усталость сковала все тело. Он смотрел, как на что-то необычное, на белые фигуры, появляющиеся из-за холмов, в сопровождении нескольких кел и сен.

Мелеин пошла вперед, чтобы встретить их на склоне. Он пошел с нею. К ним присоединился Сатас, предводитель сен. Ньюн молчал. Если Мелеин захочет говорить, она заговорит сама. Несомненно, она пришла к решению этой сложной, и по его мнению, не имеющей решения, проблемы. Он надеялся, что это так.

Скорее всего, она предъявит им свой ультиматум, а потом он вызовет их всех. Так было с племенем яном.

Они остановились на расстоянии, утвержденном Законом, не превышающем броска камня. Кел были в вуалях, госпожи и сен — без них. На их лица годы наложили свои маски. Одна за другой они называли себя: Тафа хао-нат, Эдри яари, Хетаин ната, Неф мари, Утан каномин. У Тафы и Хетаин на лице были шрамы кел, и только Неф была сравнительно молода — средних лет.

— Назови свое имя, — сказала Тафа.

— Я — Мелеин Интель, Мелеин не-из-яном, Мелеин из Кесрита, последнего пристанища Странников, наследница городов Кутата, эдунов Нисрена, Элага, Хэйвена, Кесрита. Все госпожи хранили молчание и даже не переглянулись.

— Вы будете вызывать или будете слушать меня? — спросила Мелеин. Ни слова, ни звука. Только ветер и шепот песков. Ничего более.

— Мне нужны кел, — сказала Мелеин. — Мне нужно сорок рук кел от каждого рода. После службы я отошлю их обратно со знаками Чести.

— Куда ты поведешь их? — спросила Хетаин. — В какую войну? Для какой цели? Ты принесла нам сюда нападение, разрушение наших городов, ци-мри. Куда ты поведешь их?

— Я прошу ваших сыновей для выполнения того, к чему мы были предназначены с самого начала. Я построю вам Дом, госпожи. Госпожи беспокойно зашевелились, стали переглядываться, хотя они не имели права смотреть друг на друга, заключать союз между собой.

— В твоем роде ци-мри, — сказала Тафа.

— Госпожи, доверьтесь мне, во имя Тайны Тайн, дайте мне кел, у которых хватит мужества вступить в эту битву, дайте сен, которые будут свидетелями их подвигов и опишут их для ваших Святынь.

— С ци-мри? — взвизгнула Тафа. — С ходячими зверями?

— Ты знаешь, что я не с Кутата, Тафа. И ты знаешь, откуда я. Сейчас все мы должны принять важное решение. Наш корабль погиб. Наших врагов не счесть. Из всех Странников в живых остались только мы двое — я и мой предводитель кел. Мы двое сделали Кутат своим домом и вы хотите уничтожить нас, сделать то, что не сделали ци-мри. Но вместе с нами погибнете и вы сами. Садитесь и ждите смерти, госпожи, или дайте мне силы, которые мне нужны.

Тафа повернулась и пошла прочь, но была остановлена своим предводителем. Холодок пробежал по спине Ньюна. Одно время он еще надеялся на невозможное, на то, что пять племен смогут объединиться против общего врага, против пришельцев… Предводитель кел хао-нат шагнул навстречу ему: Риан Тафа. Ньюн двинулся вперед, встретил его глаза под вуалью. Кел был старше, чем он, выглядел он уставшим, так как проделал тот же путь, что и Ньюн. В глазах его не было вражды, только сожаление. То же самое выражение было и в глазах Ньюна. Он тоже смотрел с сожалением и также смотрел и Мераи. Он хотел протестовать, но при вызове они оба не имели права говорить. Кел обоих племен должны были окружить сражающихся кольцом, чтобы поединка не видели члены других каст. С легким свистом мечи вышли из ножен, поднялись в воздух. Ньюн ждал, полностью отключившись от всего, направив весь свой разум в меч. Начался бой, удар за ударом. Ньюн отражал удары и наносил их сам. Еще ни один из них не был ранен. Лезвия наносили удары только друг по другу. Этот Риан был хорошим воином. Еще удар. Глаза и разум Ньюна переместились в лезвие меча. Еще удар. Ньюн увидел ловушку и легко избежал ее.

— «Стоп!» Короткий приказ Тафы и оба они застыли, подняв мечи. Ньюн подумал о предательстве, не чужих, не ци-мри, а мри. Янтарные глаза, такие же, как у него, смотрели из-за двух лезвий.

— Предводитель кел хао-нат, — снова крикнула Тафа. — Прекратить поединок. Ньюн спокойно сделал шаг назад и теперь оба они были в недосягаемости мечей.

— Прекратить поединок, — повторила Тафа. — Хао-нат просят прекратить.

Он сделал еще шаг назад и ждал, пока Риан вложит меч в ножны. После этого и его собственный меч скользнул в ножны. Прекратить поединок — это была прерогатива вызывающего, чтобы остановить бой до того, как кто-либо из противников погибнет. Но тот, кого вызвали, мог потребовать продолжения, и тогда смерть одного из них была неминуема. Ньюн понял, что выиграл, что его противник остался жив, и что он рад этому. Но он не расслабился. Вызовы могли продолжиться. Вполне возможно, что каждый из предводителей захочет испытать силу Ньюна.

— Мы дадим тебе две сотни, — сказала Тафа, — и своего предводителя с ними. Ты можешь потребовать больше, но мы предлагаем только это. Пауза.

— Я принимаю, — сказала Мелеин. Ньюн медленно выдохнул воздух из легких. Биение пульса отдавалось в ушах и он плохо слышал.

— Однако, — сказала госпожа патов, — наши кел останутся с тобой, если мы будем согласны с твоими планами. Мы не можем присутствовать в твоем шатре, поэтому позволь нашим предводителям кел быть на Совете и затем сообщить нам обо всем, что услышат. После этого мы решим что делать: дать тебе кел или вызвать тебя на дуэль. Я думаю, это будет справедливо.

— Да, — в один голос согласились госпожи мари и яари.

— Мы, каномин, должны предварительно посоветоваться со своими союзниками из эдуна Хохайн. Эдун находится далеко отсюда и нам потребуется несколько дней, чтобы связаться с ними. После этого мы сообщим о своем решении.

— Согласна, — сказала Мелеин. — Жизни и Чести, — она повернулась. Остальные госпожи тоже, вместе со своими сен. Кел остались, прикрывая отход. Ньюн посмотрел на Риана. Кусок ткани лежал на песке. Это кусок его мантии или мантии Риана? Ньюн открыл свое лицо, чтобы кел других родов смогли рассмотреть его. Те сделали то же самое и теперь Ньюн рассматривал их, стараясь запомнить Риан хао-нат, Тиан яари. Самым молодым оказался Кедрас пата. На лице его красовался свежий шрам от угла рта до подбородка. Эла мари был старше, но самым старшим оказался Калис каномин. Шрамы кел уже почти исчезли на его лице от времени.

Ньюн повернулся и пошел за Мелеин. Некоторое время они шли по отдельности. Он посмотрел на шатры, где выстроились кел, на тех четверых, что совершенно неожиданно встали рядом с ним и он понял, что они поступили так не ради него самого, а ради чести племени яном, ради Святыни. Они не хотели смешения племен после поражения Ньюна. Род Рас в течение многих лет защищал честь яном и поступок Рас был обусловлен ее долгом памяти погибшему брату. И у Нлила, и у Сераса, и у Мерина… у всех них были свои причины поступить так, и Ньюн был рад, что их интересы совпали с интересами Мелеин и его. Однако он был благодарен им. Он шел, окруженный этими четырьмя кел, и вот они уже влились в черные ряды кел, вошли в лагерь, где встревоженные кат и сен ожидали решения своей судьбы, судьбы племени.

— Достигнуто соглашение, — громко провозгласила Мелеин, чтобы все смогли услышать. — Они пришлют предводителей на наш Совет и затем предоставят помощь нам. Дуэли не состоялись…

Все в лагере перевели дыхание… но облегчение было не полным… ведь ими, по-прежнему руководили чужие и вели их к непонятной цели. Но яном все еще существовали как племя и будут существовать. Дус Ньюна вышел из палатки, излучая беспокойство. Он успокаивающе коснулся его лохматой головы, глядя вслед Мелеин, уходящей в окружении сен. Апатия нахлынула на него, как дыхание холодного ветра. Он повернулся и, сопровождаемый дусом, вошел в палатку, не обращая больше ни малейшего внимания ни на кого, включая и тех четверых, к которым только что испытывал горячую благодарность. Вероятно, они подумали, что он снова отвернулся от них. Он подошел к Дункану, сел возле него, обеспокоенный тем, что тот все еще спит на плече своего дуса. Лицо его было спокойным, как смерть, в слабом свете, проникающем через полог палатки. Ньюн скрестил ноги, положил руки на колени и попытался немного отдохнуть. Послышались шаги. Он открыл глаза и увидел Нлила.

— Ты не ранен?

— Нет, благодарю тебя, кел Нлил.

— Я поступил, как должен поступить второй кел племени.

— Да, конечно. Где Рас?

— Там, где ей хочется быть. Она не спрашивает меня, где ей находиться. — Он посмотрел на Дункана, нахмурившись. Ньюн заметил, что глаза Дункана приоткрылись и посмотрели на них обоих. Нлил коснулся его рукава с таким видом, как будто ему было это трудно сделать. — Предводители кел других родов очень встревожатся при виде его. Ньюн положил руку на плечо Дункану, как бы желая успокоить его. Дункан уже пришел в себя, хотя еще и не совсем очнулся от сна.

— Они придут, — сказал Нлил Дункану. — Ты сможешь посмотреть на них, — затем он отвел от него взгляд. — Никогда не думал, что такое может случиться когда-либо, — он теперь взглянул на Ньюна. — Дункан твой и никто из чужих не коснется его. Но я уверен, что он совсем не то, что им захочется увидеть в первую очередь. Дункан моргнул. Возможно, он расслышал слова Нлила.

— Что же, — сказал Ньюн, — приводи их сюда, когда они придут в лагерь. Нлил нахмурился.

— Пусть они увидят меня таким, какой я есть. Я вовсе не претендую ни на что другое, — сказал Ньюн.

— Но ты совсем не такой! — воскликнул Нлил. — Чужие предводители совсем не то, что ты есть на самом деле. Это восклицание рассердило и встревожило Ньюна.

— Тогда ты не знаешь меня. Нлил, слушай, — Дункан мой брат, а дус — часть моего разума. Я не с Кутата, я не из рода Мераи. Приведи их сюда.

— Хорошо, — сказал Нил и удалился с видом оскорбленного самолюбия.

И вот они пришли… предводители кел пяти племен… в мягком шелесте мантий и величественном молчании. Каждого из них сопровождало несколько кел, всего шестнадцать. Для проснувшегося Ньюна они были черной стеной. Рядом с ним и Дунканом уже сидел Нлил. Ньюн повел рукой, приглашая их сесть на тюфяки. Они уселись и подняли вуали. Полог шевельнулся и в палатку вошли другие кел, кел племени яном. Ньюн положил руку на шею дуса и сидел неподвижно, предоставляя чужим кел смотреть на него сколь угодно долго. Особенно Риану, чье лицо, однако, не выразило ничего.

— Я приветствую вас, — прервал наконец затянувшуюся паузу Ньюн. — Сразу же хочу предупредить: не давайте воли сильным чувствам — животные чувствуют их и сами излучают. Они могут воздействовать на вас, если вы не будете держать себя в руках. Кел Кесрита, откуда я пришел, изучили их способности и весьма ценят их. Они научились использовать их для своих целей. Они преданные друзья, но могут быть злейшими врагами. Риан Тафа, я прошу прощения за случай с тобой. Это был момент смятения и замешательства. Остальные ничего не поняли. Глаза Риана встретились с глазами Ньюна, затем скользнули на спящего Дункана.

— Он из яном, — ответил на его безмолвный вопрос Ньюн. Повисла долгая пауза и тяжелое, гнетущее молчание. Дусы шевельнулись, но Ньюн успокоил их прикосновением. Они могли сейчас разрушить все то, что с таким трудом было построено.

— Он пришел с чужого корабля, — сказал Риан. — Мы проследили его. И ты с ним встретился. Это вопрос, который я хочу задать, кел яном.

— Я — Дункан без матери, — хриплый голос удивил всех. Ньюн увидел, что глаза Дункана открылись. — Я прилетел на корабле мри, но я ходил к ци-мри, чтобы спросить, что им здесь нужно.

— Сов-кела, — успокоил его Ньюн. — Это правда, — обратился он к Риану. — Он не лжет.

— Кто он? — спросил Калис.

— Мри, но когда-то был человеком.

— Это наше личное дело, уважаемые предводители, — вмешался Нлил. Вновь наступила долгая пауза.

— Он болен, — сказал, махнув рукой, Риан.

— Я в полном порядке, — ответил Дункан, которого задел этот презрительный жест. Ньюн положил ему руку на плечо, чтобы предотвратить возможную вспышку гнева. Однако на лице Риана не появилось выражения злобы, но по нему прошла тень, похожая на рябь, оставляемую на песке ветром.

— Пусть так, — согласился он. — Мы обсудим этот вопрос позднее.

— Несомненно, — сказал Калис, — у нас с вами разные боги. Некоторых мы принимаем. Но что вы принесли нам? Мы видели прилетающие и улетающие корабли. Хао-нат говорят, что Ан-Эхон уничтожен. Мы не знаем судьбу Эохэна. Это не первое появление ци-мри в нашем мире, но, боги, еще никогда мри не приносили с собой этого!

— В том мире, откуда мы пришли, — заговорил Ньюн, — мы остались последними. Мы служили ци-мри, которые наняли нас. Но это была не раса Дункана. И теперь они прилетели сюда покончить с нами. Впрочем, это дело госпожи, не мое. Разделите с нами огонь и пищу, разделите женщин кат, если они придутся вам по вкусу. Вы окажете честь им своим вниманием. Что касается остального, то отложите свое суждение.

— Когда твоя госпожа будет говорить с нами? — спросил Элан мари.

— Не знаю, она позовет. А пока устраивайтесь поудобнее.

— Нам не уместиться в твоей палатке, мало места, — заметил Кедрас.

— Мы протянем канаты от шестов палатки сен и натянем новый тент. Наступила тишина и в ней отчетливо прозвучал голос Кедраса:

— О, боги, мы в одной палатке!

— Кел моей родины служили ци-мри, — медленно заговорил Ньюн. — И перелетали от мира к миру на кораблях ци-мри. Этим самым они защищали мри, живущих на родине, в том числе и на Кутате. Это было в те времена, когда жили большие города.

— Мы этого не знаем, — сказал Кедрас. И другие подтвердили его слова кивками голов.

— Мы принесем свои палатки, — сказал Риан яари, — и разместимся каждый в своей. Остальные опять кивнули. Ньюн почтительно поднялся, глядя вслед выходящим из палатки. Кел яном тоже поднялись, провожая гостей, затем снова опустились на тюфяки. Нлил пошел провожать гостей с несколькими кел: вдруг им что-нибудь понадобится. Ньюн сидел, глядя на закрывшийся полог палатки.

— Чужие, — услышал он голос Дункана, и понял, что тот еще ничего не знает. — Здесь не только хао-нат, здесь и другие.

— Я потом тебе объясню. Отдыхай. Лежи спокойно. Все хорошо. Даже лучше, чем могло быть.

Он погладил дуса, взглянул в лица кел, не сводивших с него глаз со странным выражением… может, неприязнь, а может, замешательство. Рас была тут… и Серас… и Мерин…

— Обращайтесь с ним, как со всеми своими, — сказал Ньюн им. Он вытащил меч из ножен и положил его на тюфяк рядом с собой, когда увидел, что Таз подносит ему сосуд с напитком. — Кат прислали, — пояснил он. Ньюн кивнул и выпил, хотя понимал, что Дункан больше нуждается в этом напитке. Он вернул сосуд, вспомнив об Анарис и подумал, что хорошо бы этот вечер провести с кат, с Анарис. Там бы он получил и удовольствие, и отдых. Искусство Риана заставило его подумать о смерти, а искусство Анарис позволило бы ему забыть об этом. Ньюн слишком пренебрегал кат, принимая поклонение Анарис и ничем не платя за него. Она, впрочем, была счастлива. Ее ребенок выжил после налета и предводитель кел изредка приходит к ней. Сегодня вечером в лагере чужие и Анарис не дождется Ньюна. Он закрыл глаза, вздохнул, открыл их снова и сказал:

— Я сам отнесу сосуд.

— Сэр, — запротестовал Таз. — Это было бы не по обычаю, неправильно. Но Ньюн поднялся, взял сосуд и вышел из палатки.