"Женщина, не стоящая внимания" - читать интересную книгу автора (Уайлд Оскар)ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕАлиса. Леди Ханстентон и миссис Оллонби. Леди Ханстентон. Доброе утро, Джеральд. Джеральд Леди Ханстентон Джеральд. Она еще не выходила из своей комнаты, леди Ханстентон. Леди Ханстентон. Ах, я боюсь, вчера было слишком душно. Воздух, по-моему, был насыщен грозой. А может быть, и музыкой. Музыка всегда как-то настраивает на романтический лад, то есть всегда действует на нервы. Миссис Оллонби. В наше время это почти одно и то же. Леди Ханстентон. Не понимаю, милая, что вы хотите сказать, и очень рада, что не понимаю. Боюсь, вы имели в виду что-то не совсем хорошее. АХ, я вижу, вы разглядываете хорошенькую гостиную миссис Арбетнот. Это так мило и так старомодно, не правда ли? Миссис Оллонби Леди Ханстентон. Вот именно, милая, вполне точное определение. Во всем, что окружает вашу матушку, Джеральд, чувствуется ее благотворное влияние. Миссис Оллонби. Лорд Иллингворт говорит, что всякое влияние вредно, но благотворное влияние хуже всего на свете. Леди Ханстентон. Когда лорд Иллингворт познакомится с миссис Арбетнот поближе, он переменит свое мнение. Я непременно приведу его сюда. Миссис Оллонби. Хотелось бы мне видеть лорда Иллингворта в счастливом семейном кругу. Леди Ханстентон. Милая, это будет ему очень полезно. Нынче чуть ли не все женщины в Лондоне украшают свои комнаты орхидеями, иностранцами и французскими романами. А здесь мы видим келью чистой и кроткой святой. Свежие полевые цветы, книги, которые никого не шокируют, картины, на которые можно смотреть, не краснея. Миссис Оллонби. А я очень люблю краснеть. Леди Ханстентон. Ну что ж, в пользу стыдливого румянца можно сказать очень многое, если, конечно, умеешь краснеть, когда это нужно. Бедняжка Ханстентон говаривал мне, что я слишком редко краснею. Но ведь зато он и был такой разборчивый. Он не хотел знакомить меня со своими друзьями, кроме тех, которым было уже за семьдесят, вроде бедного лорда Эштона; кстати говоря, он уже много после фигурировал в бракоразводном процессе. Такое несчастье. Миссис Оллонби. Я обожаю мужчин за семьдесят. Они всегда предлагают женщинам любовь до гроба. По-моему, семьдесят лет — идеальный возраст для мужчины. Леди Ханстентон. Она неисправима, Джеральд, не правда ли? Надеюсь, теперь я буду чаще видеться с вашей милой матушкой. Ведь вы с лордом Иллингвортом очень скоро уезжаете? Джеральд. Я передумал и не буду секретарем лорда Иллингворта. Леди Ханстентон. Выть не может, Джеральд! Это сущее безумие! Какая же причина? Джеральд. Мне кажется, я не подхожу для этой должности. Миссис Оллонби. Хорошо, если б лорд Иллингворт предложил мне стать его секретарем. Но он говорит, что я недостаточно серьезна. Леди Ханстентон. Милая, вам не следует так говорить в этом доме. Миссис Арбетнот ничего не знает о развращенном обществе, в котором мы все вращаемся. Она не хочет в нем бывать. Она слишком хороша для него. Я считаю большой честью, что она побывала вчера у меня. Это создало атмосферу порядочности. Миссис Оллонби. Ах, вот почему вам показалось, что в воздухе пахнет грозой. Леди Ханстентон. Милая, ну как можно это говорить? Между этими вещами нет решительно ничего общего. Но в самом деле, Джеральд, почему же вы не подходите? Джеральд. У нас с лордом Иллингвортом совершенно разные взгляды на жизнь. Леди Ханстентон. Но, милый мой Джеральд, у вас в вашем возрасте не должно быть никаких своих взглядов на жизнь. Это совершенно неуместно. В этом отношении вами должны руководить другие. Лорд Иллингворт сделал вам самое лестное предложение, путешествуя с ним, вы увидели бы свет — то есть ровно столько, сколько нужно видеть, — в самых благоприятных условиях, знакомились бы с самыми нужными людьми, что так важно для начала вашей карьеры. Джеральд. Я не хочу видеть свет: я уже достаточно видел. Миссис Оллонби. Надеюсь, вы не пресыщены жизнью, мистер Арбетнот. Когда мужчина так говорит, это значит, что жизнь его доконала. Джеральд. Я не хочу уезжать от моей матери. Леди Ханстентон. Ну, Джеральд, это уже просто лень. Не уезжать от матери! Если б я была вашей матерью, я бы настояла на вашем отъезде. Алиса. Миссис Арбетнот извиняется, миледи, но у нее сильно болит голова и она никого не может видеть сегодня утром. Леди Ханстентон. Сильно болит голова! Как жаль! Джеральд, может быть, вы с ней придете вечером к нам в Ханстентон, если ей станет лучше? Джеральд. Сегодня вечером вряд ли, леди Ханстентон. Леди Ханстентон. Ну что ж, тогда завтра. Ах, если б у вас был отец, Джеральд, он бы не допустил, чтобы вы прозябали здесь. Он бы немедленно отправил вас отсюда с лордом Иллингвортом. Но матери всегда так слабы. Они во всем уступают сыновьям. Мы живем сердцем, только сердцем. Идемте, милая, мне надо еще заехать к ректору и справиться о здоровье миссис Добени, она, кажется, неважно себя чувствует. Удивительно, как архидиакон это выносит, просто удивительно. Он самый лучший из мужей. Прямо-таки образцовый. До свиданья, Джеральд, передайте самый сердечный привет вашей матушке. Миссис Оллонби. До свиданья, мистер Арбетнот. Джеральд. До свиданья. Леди Ханстентон Миссис Оллонби. Au revoir, мистер Арбетнот. Смотрите привезите мне что-нибудь хорошенькое из вашего путешествия, только не индийскую шаль, ни в коем случае не индийскую шаль. Уходят. Джеральд. Мама, я написал ему. Миссис Арбетнот. Кому? Джеральд. Моему отцу. Я ему написал, чтобы он пришел сюда к четырем часам. Миссис Арбетнот. Он не придет. Я не пущу его на порог своего дома. Джеральд. Он должен прийти. Миссис Арбетнот. Джеральд, если ты хочешь уехать с лордом Иллингвортом, уезжай сейчас же. Уезжай, пока это меня не убило: но не проси, чтобы я с ним виделась. Джеральд. Мама, ты не понимаешь. Никто не заставит меня уехать с лордом Иллингвортом и бросить тебя. Ты же меня знаешь. Нет, я написал ему... Миссис Арбетнот. О чем ты можешь ему писать? Джеральд. Мама, неужели ты не догадалась, о чем я писал в этом письме? Миссис Арбетнот. Нет. Джеральд. Мама, ты, верно, догадываешься. Ну подумай, подумай хорошенько, что нужно сделать теперь же, немедленно, на этих же днях. Миссис Арбетнот. Ничего нельзя сделать. Джеральд. Я написал лорду Иллингворту, что он должен на тебе жениться. Миссис Арбетнот. Жениться на мне? Джеральд. Мама, я его заставлю. Зло, которое он тебе сделал, должно быть исправлено. Должно быть искуплено. Справедливость должна восторжествовать, мама, хоть и поздно. Через несколько дней ты станешь законной женой лорда Иллингворта. Миссис Арбетнот. Но, Джеральд... Джеральд. Я настою на этом. Я его заставлю: он не посмеет отказаться. Миссис Арбетнот. Но, Джеральд, это я отказываюсь. Я не выйду за лорда Иллингворта. Джеральд. Не выйдешь? Мама! Миссис Арбетнот. Я за него не выйду. Джеральд. Но ты не понимаешь! Это ради тебя, не ради меня. Этот брак необходим, он должен состояться по совершенно понятным причинам, хотя мне он не поможет, не даст мне имени, которое было бы настоящим, моим по праву. Но для тебя, конечно, будет иметь значение, что ты, моя мать, станешь, хоть и поздно, женой моего отца. Разве это ничего не значит? Миссис Арбетнот. Я за него не выйду. Джеральд. Мама, ты должна выйти за него. Миссис Арбетнот. Я не хочу. Ты говоришь об искуплении за причиненное мне зло. Чем его можно искупить? Никакого искупления быть не может. Я опозорена, а он — нет. Вот и все. Обычная история мужчины и женщины, так всегда было и так всегда будет. И конец ее — обыкновенный конец. Женщина страдает. А мужчина уходит свободным. Джеральд. Я не знаю, мама, обыкновенный ли это конец: надеюсь, что нет. Но твоя жизнь, во всяком случае, на этом не кончится. Здесь мужчина должен искупить свою вину. И этого мало. Это не загладит прошлого, я понимаю. Но по крайней мере будущее станет лучше, мама, лучше для тебя. Миссис Арбетнот. Я отказываюсь выйти за лорда Иллингворта. Джеральд. Если б он пришел к тебе сам и просил бы твоей руки, ты ответила бы ему по-другому. Не забудь — он мой отец. Миссис Арбетнот. Если б он пришел сам — чего он не сделает, — мой ответ был бы тот же самый. Не забудь, я твоя мать. Джеральд. Мама, с тобой очень трудно разговаривать: я не понимаю, отчего ты не хочешь взглянуть на дело с правильной, с единственно возможной точки зрения. Это должно уничтожить горечь твоей жизни, должно снять тень с нашего имени — вот для чего нужен этот брак. Другого выхода нет; а после свадьбы мы с тобой уедем вместе. Но сначала должна быть свадьба. Это твоя обязанность не только по отношению к себе, но и ко всем другим женщинам, да, ко всем другим женщинам на свете, чтоб он их больше не обманывал. Миссис Арбетнот. Я им ничем не обязана. Ни одна женщина мне не помогла. Ни у одной женщины я не могла бы найти ни сострадания, если б захотела его принять, ни сочувствия, если бы была его достойна. Женщины жестоки одна к другой. Эта девушка вчера вечером, хоть она и добрая, убежала от меня как от зачумленной. И она права. Я опозорена. Но мои грехи — только мои, и я одна буду нести их. Я должна нести их одна. Что общего со мной у тех женщин, которые не грешили, или у меня с ними? Нам не понять друг друга. Джеральд. Умоляю тебя, сделай, как я прошу. Миссис Арбетнот. Какой сын просил мать о такой ужасной жертве? Не было такого сына! Джеральд. Какая мать отказывалась выйти за отца своего ребенка? Не было такой матери! Миссис Арбетнот. Что ж, пусть я буду первая. Я этого не сделаю. Джеральд. Мама, ты веришь сама и меня тоже вырастила верующим. Так пускай же твоя вера, та вера, которой ты учила меня в детстве, мама, пускай эта вера окажет тебе, что я прав. Ты это знаешь, ты это чувствуешь. Миссис Арбетнот. Не знаю и не чувствую. Никогда я не буду стоять перед алтарем и просить благословения божьего на такое отвратительное кощунство, как мой брак с Джорджем Харфордом. Я не смогу произнести тех слов, которые велит произнести церковь. Я не хочу и не смею произнести их. Как могу я обещать, что буду любить того, кого ненавижу, почитать того, кто покрыл тебя позором, повиноваться тому, кто, пользуясь своей властью, вовлек меня в грех? Нет! Брак — это таинство для любящих. А не для такого, как он, и не для такой, как я. Джеральд, я лгала всему свету, чтобы спасти тебя от насмешек и обид. Двадцать лет я лгала свету. Я бы не могла сказать правду. Да и кто мог бы? Но ради себя самой я не стану лгать богу и людям перед богом. Нет, Джеральд, никакой обряд, освященный церковью или законом, не соединит меня с Джорджем Харфордом. Быть может, я и теперь связана с ним, с тем, кто, обокрав меня, сделал меня богаче, и в грязи своей жизни я нашла бесценную жемчужину или то, что мне казалось жемчужиной. Джеральд. Теперь я тебя не понимаю. Миссис Арбетнот. Мужчины не понимают, что такое мать. Я отличалась от других женщин только тем, что передо мной виноваты, и я сама виновна в том, что перенесла тяжелую кару и глубокий позор. И все же чтобы родить тебя, мне пришлось взглянуть в глаза смерти. Чтобы выкормить тебя, мне пришлось бороться со смертью. Смерть боролась со мной из-за тебя. Всем женщинам приходится с ней бороться за жизнь своих детей. Смерть бездетна и потому хочет отнять детей у нас. Джеральд, ты был наг, и я одевала тебя, ты был голоден, и я кормила тебя. Всю ту долгую зиму я ходила за тобой день и ночь. Никакая услуга не низка, никакая забота не мелка ради того, кого любишь, — а я... о! как же я любила тебя. Не меньше, чем Анна Самуила[9]. А ты нуждался в любви, ты был слаб, и только любовь сохранила тебе жизнь. Только любовь и может сохранить жизнь человеку. А мальчики нередко бывают небрежны и ранят без умысла, и нам всегда кажется, что они вознаградят нас за это потом, когда вырастут и поймут нас как следует. Но это неверно. Жизнь влечет их к себе, они дружат с теми, с кем им веселее, чем с матерью, у них есть развлечения, которых мы лишены, интересы, которые нам чужды: они часто несправедливы к нам, ибо за горечь жизни они всегда винят нас, а сладость жизни не делят с нами... У тебя завелось много друзей, ты бывал у них в домах и радовался вместе с ними, а я, храня свою тайну, не смела последовать за тобой, я оставалась дома и запирала дверь, пряталась от солнца и пребывала во тьме. Что было мне делать в почтенных семействах? Мое прошлое было всегда со мной... А ты думал, что я равнодушна к радостям жизни? Сознаюсь тебе, я о них тосковала, но не смела даже коснуться их, чувствуя, что у меня нет на это права. Ты думал, что мне нравится работать среди бедняков. Тебе казалось, что это мое -призвание. Вовсе нет, но куда же еще могла я деваться? Больные не спрашивают, чиста ли та рука, которая поправляет им подушку, и умирающим все равно, знали ли греховный поцелуй те уста, которые касаются их чела. Это о тебе я думала все время — я отдавала им ту любовь, в которой ты не нуждался; расточала на них чувство, которое не принадлежало им... А ты думал, что я слишком часто хожу в церковь, трачу слишком много времени на церковные дела. Но куда же еще могла я ходить? Божий дом — это единственный дом, где рады грешникам, а ты был всегда в моем сердце, Джеральд, всегда и везде. И хотя день за днем, утром и вечером я преклоняла колени в доме божием, я никогда не каялась в своем грехе. Как я могла каяться, когда плодом этого греха был ты, любимый мой? Даже теперь, когда ты так суров со мной, я не раскаиваюсь. Нет. Ты для меня дороже, чем невинность. Для меня лучше быть твоей матерью — гораздо лучше! — чем сохранить навеки чистоту... Ах, как же ты не видишь, как же ты не понимаешь? Ведь это мой позор соединил нас так неразрывно, это мой позор сделал тебя еще дороже для меня. Я заплатила за тебя, заплатила ценой души и тела, оттого я и люблю тебя так. И не проси меня, не заставляй совершить эту мерзость. Ты дитя моего позора, так останься же им навсегда! Джеральд. Мама, я не знал, что ты так меня любишь. И я теперь буду тебе лучшим сыном, чем был до сих пор. И мы с тобой никогда больше не расстанемся... но, мама... тут я ничего не могу... ты должна стать женой моего отца. Тебе надо выйти за него. Это твой долг. Эстер Миссис Арбетнот. Нет, только не для меня. Для меня он не шире ладони, и на пути моем — одни тернии. Эстер. Так не должно быть. Мы найдем где-нибудь зеленые долины и светлые воды, а если надо плакать — ну что ж, будем плакать вместе. Ведь мы обе любили его! Джеральд. Эстер! Эстер Джеральд. Эстер, Эстер, что же мне делать? Эстер. Вы уважаете человека, который был вашим отцом? Джеральд. Уважать его? Я его презираю. Он бесчестен! Эстер. Благодарю вас, вчера вы спасли меня от него. Джеральд. Это пустяки. Ради вашего спасения я готов умереть. Но вы так и не сказали, что мне делать сейчас? Эстер. Разве я не благодарила вас за то, что вы спасли меня? Джеральд. Но что же мне делать? Эстер. Спросите свое сердце, а не меня. У меня не было матери, которую надо спасать — или оставлять на позор. Миссис Арбетнот. Он жесток, да, жесток. Дайте мне уйти. Джеральд Миссис Арбетнот. Не целуй моих рук: они холодны. Мое сердце холодно оно разбито. Эстер. Ах, не говорите так. Сердце живет ранами. Наслаждение может превратить сердце в камень, богатство может иссушить его, но горе... нет, горе не может разбить его. Да и какое же у вас горе? В эту минуту вы ему стали дороже чем когда-либо, как бы вы ни были дороги прежде, о, как вы были ему всегда дороги! Ах, будьте добры к нему. Джеральд. Ты мне и мать и отец. И больше мне никого не нужно. Все это я говорил только ради тебя, ради тебя одной. О, скажи хоть слово, мама. Неужели я нашел одну любовь и потерял другую? Не говори этого. Ах, мама, ты жестока! Миссис Арбетнот Эстер. Вы же знаете, я его полюбила с первого взгляда. Миссис Арбетнот. Мы очень бедны. Эстер. Кто беден, если его любят? Никто, ни один человек. Я ненавижу свое богатство. Оно гнетет меня. Пусть он разделит этот гнет со мной. Миссис Арбетнот. Но мы опозорены. Мы в числе отверженных. У Джеральда нет имени. Грехи отцов да падут на детей их. Это закон божий. Эстер. Я была неправа. Закон божий — только Любовь. Миссис Арбетнот Джеральд. Мама, я недостоин вас обеих. Миссис Арбетнот. Если она пришла первая, значит, ты достоин. А когда ты уедешь, Джеральд... вместе с ней... вспоминай обо мне иногда. Не забывай меня. А когда станешь молиться, помолись за меня. Молиться надо в самые счастливые минуты, а ты будешь счастлив, Джеральд. Эстер. Неужели вы хотите с нами расстаться? Джеральд. Мама, ты же не уедешь от нас? Миссис Арбетнот. Я навлекла бы на вас позор. Джеральд. Мама! Миссис Арбетнот. Тогда только ненадолго: а потом, если вы хотите, я всегда буду около вас. Эстер Миссис Арбетнот. Не сейчас, немного погодя. Алиca. К вам пришли, сударыня. Миссис Арбетнот. Скажите, что меня нет дома. Дайте мне его карточку. Что вам нужно от меня сегодня, Джордж Харфорд? Вам нечего мне сказать. Оставьте этот дом. Лорд Иллингворт. Рэчел, Джеральд знает все о нас с вами, надо же прийти к какому-то соглашению, чтобы оно устроило всех троих. Уверяю вас, он найдет во мне самого любезного и самого щедрого отца. Миссис Арбетнот. Мой сын может войти в любую минуту. Я вас спасла вчера вечером. Сегодня это вряд ли удастся. Мой сын болезненно, очень болезненно переживает мой позор. Прошу вас уйти. Лорд Иллингворт Миссис Арбетнот Лорд Иллингворт. Не стоит сейчас об этом спорить. И сегодня, так же как и вчера, для нас всего важнее наш сын. Я очень его люблю, как вам известно, и, хотя это может показаться вам странным, я просто в восторге от того, как он себя держал вчера вечером. Он, ни минуты не мешкая, встал на защиту этой хорошенькой недотроги. Он как раз таков, каким я хотел бы видеть моего сына. Кроме того разве, что мой сын ни в коем случае не стал бы защи-щать пуритан: это, конечно, ошибка. Так вот что я предлагаю... Миссис Арбетнот. Лорд Иллингворт, никакие ваши предложения мне не интересны. Лорд Иллингворт. По нашим нелепым английским законам я не могу усыновить Джеральда. Но я могу оставить ему мое состояние. Иллингворт, разумеется, родовое имение, но это не дом, а скучнейшая казарма. Он может получить Эшби, которое гораздо красивее, Харборо, там лучшие места для охоты во всей северной Англии, и дом на Сент-Джемс-сквер. Чего еще желать джентльмену? Миссис Арбетнот. Ровно ничего, разумеется. Лорд Иллингворт. Что касается титула, то в наше демократическое время он скорее помеха. Когда я был просто Джордж Харфорд, у меня было все, что я хотел. Теперь же у меня есть только то, чего хочется другим, а это гораздо менее приятно. Так вот что я предлагаю... Миссис Арбетнот. Я уже сказала вам, что мне это неинтересно, и я прошу вас уйти. Лорд Иллингворт. Мальчик будет жить полгода с вами, а остальные полгода со мной. Ведь это вполне справедливо, не так ли? Вы можете получить пособие, какое вам угодно, и жить где хотите. Что касается вашего прошлого, о нем никто не знает, кроме меня и Джеральда. Ну, конечно, еще эта пуританка в белом кисейном платье, но ее считать нечего. Она не может об этом рассказать, умолчав о том, что ее хотели поцеловать, а она противилась, не так ли? Но тогда все женщины сочтут ее дурой, а мужчины — недотрогой. И вам нечего бояться, у меня не будет других наследников, кроме Джеральда. Не стоит и говорить, что я вовсе не собираюсь жениться. Миссис Арбетнот. Вы опоздали. Моему сыну вы не нужны. Мы обойдемся и без вас. Лорд Иллингворт. Что вы хотите сказать, Рэчел? Миссис Арбетнот. Для карьеры Джеральда вы уже не нужны. Теперь вы лишний. Лорд Иллингворт. Не понимаю вас. Миссис Арбетнот. Посмотрите в окно. Лучше не показывайтесь им: не будите неприятных воспоминаний. Она его любит. Они любят друг друга. Мы избавились от вас и теперь хотим уехать. Лорд Иллингворт. Куда? Миссис Арбетнот. Мы вам не скажем, а если вы отыщете нас, мы вас не узнаем. Кажется, вас это удивляет? Чего же вы ожидали от девушки, чьи уста вы хотели осквернить поцелуем, от юноши, чью жизнь вы покрыли позором, от матери, которую обесчестили? Лорд Иллингворт. Как вы стали суровы, Рэчел. Миссис Арбетнот. Я была когда-то слишком мягка. Для меня лучше, что я изменилась. Лорд Иллингворт. Я был очень молод тогда. Мы, мужчины, узнаем жизнь слишком рано. Миссис Арбетнот. А мы, женщины, узнаем жизнь слишком поздно. Вот в чем разница между мужчинами и женщинами. Лорд Иллингворт. Рэчел, я не могу без сына. Мои деньги ему, может быть, и не нужны. Может быть, и и сам ему не нужен, но мне без него нельзя. Помогите нам сблизиться, Рэчел. Вы это можете, если захотите. Миссис Арбетнот. Вам нет места в жизни моего сына. Вы ему неинтересны. Лорд Иллингворт. Тогда зачем же он мне пишет? Миссис Арбетнот. Не понимаю вас. Лорд Иллингворт. Что это за письмо? Миссис Арбетнот. Это... так, пустяки. Дайте его мне. Лорд Иллингворт. Оно адресовано мне. Миссис Арбетнот. Не распечатывайте. Я запрещаю вам. Лорд Иллингворт. И почерк Джеральда. Миссис Арбетнот. Оно не должно было попасть к вам. Это письмо он написал вам утром, до того как увиделся со мной. А теперь он жалеет, что написал его, очень жалеет. Вам нельзя его вскрывать. Отдайте мне. Лорд Иллингворт. Оно мое. Вы, я думаю, читали это письмо, Рэчел? Миссис Арбетнот. Нет. Лорд Иллингворт. Вы знаете, о чем оно? Миссис Арбетнот. Да. Лорд Иллингворт. Я никак не могу согласиться с тем, что он пишет. Не могу согласиться с тем, что я будто бы должен на вас жениться. Совершенно отрицаю это. Но чтоб вернуть моего сына, я готов, да, готов жениться на вас, Рэчел, и всегда оказывать вам то уважение, которое подобает моей жене. Я женюсь на вас, когда вам будет угодно. Даю вам слово. Миссис Арбетнот. Вы уже давали это слово однажды и не сдержали его. Лорд Иллингворт. А теперь сдержу. И это вам покажет, что я люблю моего сына не меньше, чем вы его любите. Ведь когда я женюсь на вас, Рэчел, мне придется отказаться от моих честолюбивых замыслов. Высоких замыслов, если честолюбие можно назвать высоким. Миссис Арбетнот. Я не приму вашего предложения, лорд Иллингворт. Лорд Иллингворт. Вы шутите? Миссис Арбетнот. Нет. Лорд Иллингворт. Объясните же причины. Они мне крайне интересны. Миссис Арбетнот. Я уже объясняла их моему сыну. Лорд Иллингворт. Это, верно, что-нибудь очень сентиментальное, не так ли? Вы, женщины, живете только чувством и ради чувства. У вас нет никакой жизненной философии. Миссис Арбетнот. Да, вы правы. Мы, женщины, живем чувством и ради чувства. Страстью и ради страсти, если вам угодно. У меня две страсти, лорд Иллингворт: моя любовь к сыну, моя ненависть к вам. Убить их вы не можете. Одна питает другую. Лорд Иллингворт. Что же это за любовь, которая не может жить без двойника — ненависти? Миссис Арбетнот. Это та любовь, которой я люблю Джеральда. Вы думаете, что это страшно? Да, страшно. Всякая любовь страшна. Всякая любовь трагедия. Я любила вас когда-то, лорд Иллингворт. О, какая это трагедия для женщины — любить вас! Лорд Иллингворт. Так вы и вправду отказываетесь выйти за меня? Миссис Арбетнот. Да. Лорд Иллингворт. Потому что ненавидите меня? Миссис Арбетнот. Да. Лорд Иллингворт. И мой сын тоже ненавидит меня, как вы? Миссис Арбетнот. Нет. Лорд Иллингворт. Я рад этому, Рэчел. Миссис Арбетнот. Он просто презирает вас. Лорд Иллингворт. Как жаль! Жаль его, я хочу сказать. Миссис Арбетнот. Не обманывайте себя, Джордж. Дети начинают с того, что любят ррдителей. Потом они судят их. И почти никогда не прощают им. Лорд Иллингворт Миссис Арбетнот. Не я убедила его. Это сделала другая. Лорд Иллингворт. Кто же эта передовая особа? Миссис Арбетнот. Та самая пуританка, лорд Иллингворт. Лорд Иллингворт. Пожалуй, здесь мне больше нечего делать, Рэчел? Миссис Арбетнот. Нечего. Лорд Иллингворт. Это прощание, да? Миссис Арбетнот. Надеюсь, навсегда, лорд Иллингворт. Лорд Иллингворт. Как странно! В эту минуту у вас точно такое же выражение, как в ту ночь, когда вы ушли от меня. И губы сжаты точно так же. Честное слово, Рэчел, ни одна женщина не любила меня так, как вы. Вы подарили мне себя как цветок, я мог делать с ним что хочу. Вы были самой прелестной игрушкой, самым пленительным коротеньким романом... Миссис Арбетнот Джеральд. Что же, милая мама! Ты так и не вышла. Мы сами за тобой пришли. Мама, ты плакала? Миссис Арбетнот. Мой мальчик! Мой мальчик! Мой мальчик! Эстер Миссис Арбетнот Эстер. Только вас одну и хочу — из всех женщин, каких я знала. Джеральд. Послушай, мама, чья это перчатка? У тебя был гость? Кто это такой? Миссис Арбетнот |
|
|