"Чудеса случаются!" - читать интересную книгу автора (Мандзони Карло)

Глава 9

По пыльной дороге, уныло тянулись на запад, несколько цыганских бричек или как их называют сами цыгане «вардо». В голове колонны, пегая лошадка тяжело ступала, под тяжестью, самой нарядной и богато украшенной «вардо» во всем таборе. Старый Моти (барон) дремал на козлах. Заходящее солнце, заставляло щурить глаза. Колеса «вардо», надрывно скрипели, наматывая версты по пути в Валахию и Трансильванию.

«Вардо» — цыганский, семейный дом на колесах. Это повозка с круглой крышей на конной тяге, отделанная резьбой и другими украшениями. Здесь хранится имущество семьи, и все от мала до велика спят в вардо. В хорошую погоду цыгане могут соорудить «Бендер» (шалаш), для детей. По преданию, ни рождение, ни смерть не должны осквернять дом. Поэтому роды проходят в Бендерах, которые ставят в стороне от вардо; туда же помещают человека, находящегося при смерти. И ни один уважающий себя цыган не станет умирать на кровати в вардо.

Жестокая война в 1939 году, вынудила табор, поднятся с «атчин-ане» (место стоянки) и уйти далеко, далеко на восток, в Россию, где люди знали о второй мировой, еще только из газет. Но Моти, глава клана Кальдераш (клан занимался в основном, лужением, жестяными, медницкими работами, женщины плели корзины «кипси», ульи на продажу, делали прищепки и т. д.), не переставал благодарить Небо, Солнце, Луну и Звезды, которые были объединены одним понятием «Дуввель», что означало, цыганского бога. Ведь тех цыган, кто не успел уехать, ждали гитлеровские концентрационные лагеря и тотальное истребление, вместе с евреями и другими «неполноценными» народами. По подсчетам, самих же евреев, за все время войны было уничтожено в газовых камерах и умерло от непосильного труда более 9 миллионов представителей этой нации. Ну, а кто считал, сколько цыган было истреблено. Ведь упоминание имени покойного, у цыган считается большим грехом, и они никогда не выставляли свою трагедию на показ, с целью добиться каких либо, льгот от международной общественности.

— Эй, чавелла, подай сюда воды, напиться, рыкнул, в утробу вардо старый Моти.

Внутри, все оживилось. Запищали «чавви» в люльках, одна из молодых ракли (девушка), торопливо зачерпнула из бочонка студеной водицы, и откинув полог, протянула черную от копоти, жестяную кружку.

— Возьми дедушка. Старик неторопливо выпил, утер бороду и возвращая кружку, спросил:

— Ну ка спроси у Сары, когда на месте будем?

— Сейчас, дедушка, молодая красивая цыганка молнией скрылась за пологом.

Сара, старейшая во всем таборе, цыганка-мать. Когда и где она родилась никто не знал, а спросить не осмеливался. Однако, шептались девушки, матерью Сары была земная женщина, а отцами ее, были духи воды и духи огня.

Старуха полулежа на подстилке из мягкой душистой соломы, курила трубочку с длинным мундштуком и неторопливо пускала дым к потолку кибитки.

Древняя Сара, являлась потомственной «шувихани» или как произносят в Англии и северных странах «чувихани» (и мало кто сейчас догадывается, называя друг-друга чуваками и чувихами, какое значение несет это старинное цыганское слово), пользовалась непререкаемым авторитетом в таборе, каждое ее слово имело вес золотого самородка и было преисполнено смысла. Сара, была ведьмой.

Во всех цыганских сообществах, господствует патриархальный закон, слово «барона» не обсуждается, указание, выполняется беспрекословно, и никто из цыган, не имеет право сказать в лицо «барону», «что ты имел в виду». За эту фразу — можно поплатиться жизнью…., а кто будет потом искать глупца, кто вспомнит его…, нельзя, грех…, вспоминать покойников…

Слово барона всегда прямолинейно, коротко, как щелчек кнута, весомо…, в нем изначально нет двойного смысла…., но все же…

На первом месте всегда шувихани…, и самый грозный цыганский барон не смеет ей перечить.

— Я все слышала, прогудела старуха, — ответь старому, приказала она молодой цыганке что стоянка будет в нужном месте и в нужное время…, и выпустив колечко дыма, продолжила.

— И поскорей дай грудь, своей малютке, слышишь она пищит громче чем остальные чавви.

— Да бабушка, сейчас все сделаю.

Услышав ответ девушки, старик, что-то буркнул в бороду и принялся набивать трубку табаком. Солнце закатилось за горизонт и караван двигался в сумерках. Далеко на западе смутными силуэтами выделялись карпатские горы.

Степь вокруг наполнялась звуками цикад, благоухала запахами цветущего клевера и еще бесчисленного множества трав, названия которым знают только истинные шувихани.

Младенец, успокоился на руках чернобровой красавицы, шумно причмокивая сосал грудь.

Бабушка Сара выполняла важную функцию в цыганском обществе, так как была способна благословлять и проклинать, исцелять и насылать болезни….ее уважали, как за мудрость так и за знание колдовских верований и ритуалов. Она хранила сведения о всех общественных правилах, о таких например ритуалах, как наречение младенца именем и бракосочетание. Цыгане никогда не считали ведьм злыми, достойными порицания, они были всего лишь представительницами странствующего народа, обладающими особым знанием и способностями, которые могли использовать на благо или во зло, как им захочется.

Не даром считается, что в Европе всплеск колдовства и черной магии наблюдался к концу 14 века. И среди его причин, стоит назвать появление цыган, когда этот кочевой народ, распространился по Европе, прибыв из Египта и Азии и принес с собой колдовские обряды, которые там были давно сокрыты под слоем христианства.

Ки шан и Романы, Адой сан и чохвани..

«Куда идут цыгане, Там есть и ведьмы..»

И вот наконец табор встал. Вокруг бескрайнее поле и кротовые норы, кричат ночные птицы. Ах… как пахнет степь ночью, медленно остывая после дневного зноя, щедро делится своими чудесными ароматами, которые, будоражат, пьянят, призывают. Неторопливо загораются костры, мелькают пестрые юбки, ожерелья из янтаря, агата, красного коралла, серьги, массивные кольца…., звучат песни… на кострах в больших медных чанах закипает вода.

Наконец все уселись у костра, отблески пламени озаряют лица. Все молчат, будет говорить древняя Сара. Выпустив клубы сизого табачного дыма, она начинает:

— Хочу вам поведать старинную историю, мне ее рассказала моя бабка…, после небольшой паузы, вглядевшись в лица цыган, она продолжает:

«…Было время, когда боги думали, что огонь слишком опасен для людей. Цыганам в те дни «джал а дром» (странствовать по дорогам) было приятно только летом, зимой же приходилось очень тяжело.

Однажды племя цыган сидело на камнях посреди атчин-тана и наслаждалось теплым днем. Пуридаи посмотрела на солнце и сказала:

— Если бы у нас был хотя бы его кусочек, нам было бы тепло всю зиму. Тут заговорил юный Бокка, он был младшим сыном изготовителя повозок:

— Я пойду и попрошу у богов кусочек солнца. Его старшие «пралы» (братья) рассмеялись, но пуридаи серьезно кивнула.

— Это было бы не плохо, — сказала она.

Мальчик взял немного еды, которую приготовила его мать, и отправился в дорогу. Он шел по холмам и долинам, пересекал реки и ручьи, леса и поля. Однажды он проходил мимо старого сарая, стоявшего на краю крестьянского поля, и из этого сарая раздался тоненький голосок.

— Помоги мне, помоги!

Бокка остановился и заглянул в сарай. В нем хранилось зерно и орехи, занимавшие почти все помещение, но перед дверью было расставлено несколько ловушек. В одной из них оказалась самая черная крыса. Бокка, конечно же, не знал, что это была не простая крыса, а король всех крыс.

— Ты звала меня? — спросил мальчик крысу. Король крыс кивнул.

— Я попал в ловушку, поставленную крестьянином, — сказал он.

— Ты цыган, ты знаешь, что значит быть свободным. Разве тебе бы понравилось оказаться в ловушке?

— Не понравилось бы, — ответил Бокка.

— Но я бы не дал себя поймать. Он посмотрел на большую кучу зерна и орехов и спросил:

— Ты хотел взять зерно крестьянина?

— Тут его хватит для всех, — ответил король крыс.

— Зерно общее. Боги дали его нам всем. Крестьянин не должен жадничать и лишать меня моей крохотной доли.

— Согласен, — сказал Бокка, опустился на колени и быстро открыл ловушку. Король крыс оказался на свободе.

— Благодарю тебя, — произнес он.

— Меня зовут Яг. Я теперь навсегда твой должник. Позволь мне сидеть на твоем плече и сопровождать тебя, ведь я могу оказаться полезным.

Бокка посадил крысу на плече, и они пошли дальше. По дороге мальчик рассказал о цели своего путешествия: он должен найти богов и попросить у них кусочек солнца. Яг в ответ поклялся, что поможет ему.

После долгих поисков, Бокка однажды, поздним вечером разыскал атчин-тан богов. Их яркие, разноцветные вардо стояли по краям большой лесной поляны. Боги сидели в кругу за веселой трапезой. А в центре круга Бокка увидел кусок солнца. Он лежал на земле, распостраняя свет и тепло. Боги поставили на него котел с кипящей водой, над ним также держали длинные вертела с «суши» (кроликами) и «хотчи-витчи» (ежами).

От аппетитного запаха рот Боки наполнился слюной. Приятное тепло он чувствовал даже на краю поляны, за деревьями.

— Я должен попросить богов дать мне немного солнца и отнести его домой, к своему племени, — сказал он Ягу.

Тот рассмеялся:

— Они не дадут тебе солнца.

— Но солнце ведь, как зерно, орехи и плоды на деревьях, — сказал Бокка.

— Оно принадлежит всем.

— Тогда почему у тебя до сих пор нет ни кусочка от него? — спросил Яг. Мальчик не смог ответить и понуро опустил голову.

— Ну что же, — сказал ЯГ, посмотрев на своего спутника.

— Мне кажется, что вреда от того, что мы попросим немного солнца, не будет.

Бокка живо поднялся и направился в сторону теплого света. Боги с удивлением посмотрели на приближающегося к ним человека…..»

В этот момент Старая Сара закрыла глазу и крепко затянулась, во мраке где-то кричала ночная птица…и потом она продолжила:

«— Приветствую вас, о могущественные, — сказал Бокка, поклонившись.

— Я пришел пришел попросить у вас кусочек солнца, что бы отнести домой, своему племени. Им холодно и очень хочется согреться. Пуридаи богов, мудрая старуха, которой было много веков, сказала:

— Мы приглашаем тебя поесть и выпить с нами, но ты не должен ничего забирать с собой.

Мальчик жадно принялся за еду. Яг забрался на его плечо и тоже стал грызть какие то коренья. Боги смотрели на них молча. Наконец Бокка встал и вновь попытался выпросить огонь.

— Неужели мне все-таки нельзя забрать с собой кусочек солнца? — спросил он с надеждой.

— Нельзя. Таково наше решение, — сказала старуха.

Бокка повернулся и грустно пошел прочь. Яг же подбежал туда, где у края костра, среди углей, лежал стебель фенхеля. Он схватил его зубами и помчался в лес.

Боги засмеялись.

— Твой друг, видно и впрямь голодный, — сказали они.

— Пусть заберет себе этот стебель.

Между тем Бокка уныло шел по лесу, удаляясь от богов. Слезы капали с его щек. Все пропало. Он отправился в путь с надеждой, но теперь его мечтам настал конец. Он знал, что дома его ждут лишь презрительные насмешки братьев.

Потребовалось много дней, чтобы мальчик вернулся домой. Наконец он все-таки вступил в круг родных вардо.

Но радости не было. Настало время рассказать о своем путешествии и о своей неудаче.

— Вот! Передай им это, — вдруг услышал Бокка тоненький голосок.

Он посмотрел вниз и увидел у своих ног Яга. Крыса до сих пор держала в зубах стебель фенхеля.

— Передать им это? — спросил Бокка.

— Но зачем?

— Делай как я сказал, — ответил Яг. Бокка взял стебель фенхеля и подошел к встречавшим его цыганам.

— Вот, — сказал он и протянул им стебель.

И вдруг мальчик заметил небольшой дымок, идущий от одного конца стебля. У стебля фенхеля мягкая сердцевина под прочной оболочкой. В этой-то сердцевине и теплилась крохотная частичка солнца.

Когда тлеющий фенхель раздули и зажгли от него солому и дрова, было много ликования и радости. Вскоре в цыганском лагере горел тот самый, божественный свет, дающий тепло.

— Как мне отблагодарить тебя? — спросил Бокка своего друга.

— Я просто вернул тебе долг, — Ответил Яг. С этого дня цыгане, для обозначения огня используют слово «яг» — в честь короля крыс.

В день летнего солнцестояния, который называется «Шанти», многие цыганские племена разводят большой костер. Накануне ночью они сидят в темноте, и каждый думает о временах, когда не было огня, не было тепла и уюта, не на чем было готовить пищу; все сидят тихо, никто не разговаривает. Нет ни песен ни веселья. Затем, с первыми лучами восходящего солнца, старший племени разводит костер. Один из юношей берет головешку и обходит вардо, зажигая в нем семейные огни.

На костре готовят обильный завтрак и разливают по кружкам горячий, ароматный чай. А после завтрака все веселятся…..»

Все вокруг сидели тихо и каждый думал о чем то своем…, слышно было лишь как трещат поленья в огне и стрекочут кузнечики.

Та малютка чавви, что плакала громче всех в бричке старого Моти, это моя мама, молодая красавица цыганка, — баба Марица, ну а шувихани Сара — моя пробабушка. Вот так.