"Операция У" - читать интересную книгу автора (Чебышев Александр Борисович)

ГЛАВА 2. Майор Зайцев вспоминает. Когда он еще был лейтенантом.

В 1976 году отдел контрразведки получил агентурные сведения о том, что в числе приглашенных гостей из зарубежных делегаций партий, близких по духу, или по другим фармакологическим признакам КПСС, затесался некий шпион с диверсионным уклоном и тайным заданием убить дорогого Л.И. Брежнева.

Все попытки выяснить хотя бы половую принадлежность шпиона и страну отправления не увенчались успехом: информация была очень скупой и очень неполной. На её основе можно было подозревать более половины делегатов съезда, включая штатного крысолова - кота Лаврика.

В связи с этим все силы КГБ были брошены на более тщательную охрану тел членов политбюро, членов ЦК и просто членов. По всему Дворцу Съездов шныряли комитетчики, которые органически вписывались в толпу делегатов съезда.

Сергей Зайцев тоже был мобилизован на это всекомитетовское дело и он сумел отличиться. Проверяя как-то подвальные помещения Дворца, Сергей обратил внимание на то, что дверь ведущая в бомбоубежище, не закрыта, а сквозь тонкую щель пробивается полоска света, идущего изнутри.

Никаких регламентных работ в бомбоубежище, ведущее, в свою очередь, в противоатомный бункер, вестись в тот день не планировалось, поскольку перед началом смены весь технический персонал проверялся и докладался по поводу того, кто за что отвечает и кто где будет, о чем делались соответствующие записи в журнале.

Сергей понял, что таинственный диверсант, очевидно, сумел просочиться во Дворец Съездов по системе канализации, поэтому тихо вытащил из кобуры пистолет и так же тихо (как требовала инструкция) передернул затвор. Перед дверью он остановился и прислушался: из-за двери не было слышно никаких звуков.

"Взрывчатку, наверное, закладывает...", - решил Сергей и тихо начал спускаться по лестнице. В первом после бронированной двери помещении горела вмонтированная в стену лампа, а на батарее стояла какая-то сумка, похожая на школьный ранец. Он осторожно заглянул вовнутрь: в сумке были виды какие-то провода.

"Точно.... Подрывник, гад", - Сергей глянул вглубь темного коридора, уходящего вглубь подземелья и увидел в дальнем конце слабый свет. Продвигаясь дальше и дальше, Сергей вскоре услышал какой-то звук, похожий на жужжание вентилятора и обрывки слов, прислушавшись к которым он уловил фразы песни, почему-то очень знакомой.

"Про филина, вроде, песня, только слова какие-то непонятные", - успел подумать Сергей, как невидимая личность с новой силой затянула:

"Фи-и-илин, насинг мор зен фи-лин!"*

Внезапно из-за стены выдвинулась мужская фигура, сжимающая в руке что-то, похожее на автомат "УЗИ".

Реакция Сергея была молниеносной и его выстрел совпал с выкриком незнакомца на чистом русском ".. твою ма..!"

Когда эхо выстрела и крика стихло, Сергей подошел к лежащему на полу телу, сжимающему в руке электродрель. В нагрудном кармане, пробитом пулей, он нашел удостоверение.

"Иванов И.П. Электротехник" - прочел он - "Тьфу, падла. Угораздило тебя!".

Позже выяснилось, что покойный очень любил петь классику иностранной эстрады.

Рапорт о происшедшем ушел к генералу Волкову, откуда вернулся с соответствующей резолюцией. Через месяц Сергею присвоили звание лейтенанта. Семье погибшего сообщили, что "Ваш сын, Иванов И.П. погиб при исполнении служебных обязанностей от поражения электротоком" и назначили пенсию.

В 1980 году Сергей уже в звании старшего лейтенанта проводил Сахарова в город Горький, чтобы местные чекисты поупражнялись в наружном наблюдении.

- У нас тут и так забот хватает! - сказал накануне полковник Лисицын, - Олимпиада на носу!

Если бы он знал, что у всех будет на носу!

В Афганистане ограниченный контингент советских войск постепенно втягивался в неограниченные военные действия, толком даже не зная против кого.

В зоне Персидского залива Иран напал на Ирак, или наоборот, что было совершенно неважно, поскольку С. Хуссейн был другом Брежнева и классно целовался.

Олимпиада-80 вопреки гнусным интригам американцев набирала обороты, как вдруг умер народный артист без звания Владимир Высоцкий и все выступления спортсменов 26 и 27 июля смотрело от силы половина зрителей на стадионах. 28 июля, в день похорон, на трибунах было безобразно пусто и пробел восполняли сотрудники внутренних и других органов.

Потом в Белоруссии вдруг (внезапно) погибает член политбюро Машеров, почему-то (в Политбюро этого не знали) пользовавшийся большой любовью у народа, в члены политбюро избирают будущего президента СССР, вместо Косыгина предсовмина становится благообразный Тихонов, в США внезапно выбирают в президенты какого-то бывшего киноактера - словом это был ужасный год, вымотавший нервы всем гэбэшникам.

Смерть Джона Леннона в конце года уже не смогла повлиять на общее положение дел в КГБ и в СССР в целом.

*Feeling, nothing more than feeling (англ) - что-то чувствую, понимаешь, но не точно

Потом уже понеслось совсем неуправляемое: в Польше вдруг появляется какая-то "Солидарность", в результате которой приходится вводить военное положение (там) и осваивать новое слово "интернирован", хотя у нас имелось хорошее, проверенное слово "сидит".

В конце всего этого кошмарного времени вдруг умирает маршал Советского Союза, Председатель президиума, Председатель совета обороны, Генеральный секретарь, и прочая и прочая...

В этот холодный ноябрьский день заработал новый транспортный путь "Колонный зал - Красная Площадь", для краткости названный впоследствии "трупопровод".

В день похорон загудела вся страна, не исключая и КГБ. (Сергей гудел дома, в кругу семьи. Их отдел, почему-то не задействовали).

Председателем похоронной комиссии был назначен Ю.Андропов, а это значило многое. Вскоре Юрий Владимирович, прозванный в народе "Юрий Долгорукий" начинает наводить в стране порядок уже в звании Генсека.

Из магазинов, бань, кинотеатров и других предприятий общепита днем стал исчезать народ (но не насовсем, не 37 год, всё же.... Подумаешь, премии на работе лишат и путевку не дадут...)

Потом вдруг понеслись аресты всяких министров, замминистров, директоров магазинов и других уважаемых учреждений (Сергей знал каких, это про которых не писали, а таких было много). Параллельно заработал аппарат самотстрела некоторых очень неизвестных фигур.

За эти полтора года Сергей вымотался как скаковая лошадь, похудел на три килограмма, женился и был поощрен денежной премией.

Тут то и пришел черед Константин Устиныча (народная кличка КУЧЕР)

КУЧЕР был с виду незлобивым человеком, но было видно, что он долго не протянет.

Единственное самостоятельное движение, которое он мог сделать - это сесть на стул (диван, кресло) и перевернуть страницу доклада. Все остальное требовало помощи извне.

Стиль изложения доклада Черненко на очередном съезде, пленуме, или другом собрании верных ленинцев, весьма заметно отличался от уханья и причмокивания Леонида Ильича.

Константин Устинович обычно собирался с духом и с монотонностью завывания ветра в печной трубе бубнил в зал какую-нибудь очередную мудрую мысль, до тех пор, пока не переходил на шепот. Затем следовал перерыв на заглатывание воздуха, причем в микрофоне отчетливо было слышно натужное сипение. При каждом таком сипении невольно рождалась мысль, что этот вдох будет последним.

При показе по телевидению наших самых демократических выборов Константин Устинович выглядел немногим лучше египетской мумии, при этом два дюжих охранника за спиной генсека не давали возможности ему принять горизонтальное положение, как это принято у мумий. Черненко молча бросил в ящик бумажку, что-то гукнул и почти без посторонней помощи повернулся к выходу.

В другой раз народ увидел Черненко уже на лафете орудия, проезжавшего по привычному маршруту: Колонный зал - Красная Площадь.

"Даешь пятилетку в четыре генсека!" - таков был девиз трудового народа, ответившего на призыв партии еще теснее сплотить ряды. Никогда, правда, не уточнялось кому надо сплачивать ряды и до каких пор это могло продолжаться, поскольку при таких темпах отмирания генсеков никаких рядов уже бы не хватило. Причем при кличе сплачивать ряды вокруг Центрального Комитета возникала серьезная опасность переполнения Старой Плошади, а это было небезопасно для её обитателей.

Сергей наблюдал за этим процессом со спокойствием много повидавшего человека. Он уже многократно перебывал во многих передрягах, изучил до тонкости ремесло контрразведчика, поймал четырех шпионов, два из которых оказались просто мошенниками, применял оружие четыре раза и всегда успешно.

Ему как раз присвоили звание капитан, а перед этим у Сергея родился сын. Он давно понял, что сплотить ряды вокруг ЦК никогда не получится, поскольку там своих хватает - не пробиться, генсеки приходят и уходят, а жить приходится все в той же стране.

Осознав все это еще в момент торжественного проноса тела Андропова, Сергей тогда принял единственно правильное решение - если и колебаться в чем-то, то вместе с линией партии.

Это гарантировало попадание в такт.