"Операция У" - читать интересную книгу автора (Чебышев Александр Борисович)ГЛАВА 11. Краткая лекция по национальному вопросу.Алекс ранним утром 22 июня благополучно пересек Литовско-Белорусскую границу и приготовился выйти из леса, являвшегося естественным прикрытием перед рывком к автостраде, где он планировать поймать попутную машину до Минска. На Алексе была тертая, местами грязная телогрейка, накинутая поверх рваной рубахи (он её специально надорвал на рукаве), рубаха была заправлена в немыслимого цвета штаны фасона ранних 30-х годов, которые, в свою очередь, были заправлены в сапоги неопределенного размера, но кирзовые. В руке у него была плетеная корзинка, в которую по дороге он сунул несколько попавшихся грибов, а также бутылка водки, из которой он немного отпил для правдоподобия. Компас с сожалением пришлось оставить в лесу в приметном дупле, поскольку он мог испортить легенду, в случае чего. Из всех вещей, лежащих в карманах, у Алекса был его перочинный нож на 45 предметов, пачка сигарет "Прима" Гродненской фабрики, коробка спичек, паспорт на имя Каменева Алексея Ивановича и мятая пятидесятитысячная купюра (в российских рублях). Вся сумма в иностранной валюте была спрятана под стельки сапогов. Единственное, что не гармонировало с обликом подвыпившего, заблудившегося мужика были наручные часы "Коммандос" образца 1994 года. От предыдущих моделей эти часы отличались тем, что туда был встроен миниатюрный металлодетектор, а также микромаяк, который был в состоянии посылать сигналы через спутниковую связь в течение года без подзарядки. В случае необходимости, маяк можно было извлечь из часов и путем несложной манипуляции прикрепить к любому предмету, включая ракету "земля-воздух". Конечно, у любого, кто мог бы быть профессионально заинтересован в личности Алексея Каменева, мог бы возникнуть вопрос о происхождении часиков, но специалисты ЦРУ предусмотрительно выгравировали на тыльной стороне надпись: "Любимому внуку Алексею от бабушки". От такой надписи веяло умилением и выступали слёзы. Алекс еще раз огляделся: впереди расстилалась полянка с редкими деревцами и кустиками, посередине стоял симпатичный стожок сена - все дышало миром и тишиной. Алекс сделал глубокий вздох, затем выдох, потом глотнул еще водки и вышел на поляну. Он успел дойти до стога сена, как вдруг из-за него вышли две мужские фигуры в зеленой униформе и фуражках и раздался зычный голос: -Стой! Хенде хох! Стрелять буду! Алекс ощутил противную тошнотворную растерянность, но годы тренировки дали о себе знать - он быстро взял себя в руки. -Ась? - сказал он глупым голосом, даже не приподняв рук, - Какой хенде хох? -Простой! - к Алексу подошли двое крепких мужиков в камуфлированной одежде и с автоматами на изготовку, - Сейчас всю терминологию вспомнишь! Ну-ка, руки на дерево, ноги пошире, назад, вот так. Ну-ка, Петро, пошукай у него там... Тот, кто откликался на имя Петро, был невысокого роста, крепко скроенным, белобрысым пареньком, но обыскивать он умел профессионально. Через полминуты он выложил перед своим сотоварищем все те предметы, которые были у Алекса в карманах и плетеной корзине. Доллары в сапогах он не догадался посмотреть. -Та-ак, значит Каменев Алексей Иванович, уроженец села Нижние Дубы, Смоленской области. Так? - усмехаясь произнес досматривающий - плотный широкоплечий здоровяк с лихими казацкими усами. -Так, - кивнул головой Алекс, - Точно, из Нижних Дубов..,я. Эта, заблудился я чего-то, мужики, не знаю, где нахожусь... -Сейчас узнаешь! - ухмыльнулся усатый, - Родители - еврейской нации будут? - внезапно спросил он. Алекс поперхнулся и с трудом перевел дыхание: -Почему..еврейской? Я ж Каменев, Алексей Иванович. Какой же я еврей? -Какой, какой? Обычный. Такой же, как и с Лениным был. Какие всю эту х... заварили! - и усатый двинул ногой куда-то в сторону, - Ещё не известно, чем они там вдвоем в шалаше занимались! -Он еще сейчас скажет, что и про Троцкого не знает, - весело хихикнул светловолосый паренек в пилотке. -Про Троцкого слыхал..., - еще раз сглотнул слюну Алекс, - Его меркадером по голове ледорубнули, потом уж.., там... Обыскивающие радостно заржали: -Во-во, меркадером по голове! Ха-ха-ха! И Ленина заодно уж надо было в свое время! -Ребят! Как же так! Ленина-то зачем? Он же хотел как лучше! - внезапно скороговоркой проговорил Алекс. -Да ты никак коммунист? - усатый подошел поближе и вдруг резким движением ударил Алекса по рукам, отчего тот упал на землю. -С коммунистами у нас разговор короткий! - радостно хихикнул белобрысый и поправил на плече автомат, - Раз, два - и в дамки! Алекс внутренне содрогнулся: ему вовсе не хотелось погибать на неведомой поляне за идеалы коммунизма, против которого он боролся всю жизнь. -Да нет, я не коммунист, - сказал он и икнул для правдоподобия, - Я пьяный. -Это не оправдание, - сурово буркнул усатый, - Большинство коммунистов были пьяницами. -Но Ленин-то не пил! - робко заикнулся Алекс. -Зато он был евреем! - грубо оборвал его усатый, а белобрысый радостно добавил: -Там все были евреями. Только один был грузин и один поляк, а остальные все - евреи. Э-эх! Сейчас бы их сюда! - вздохнул он и со сладострастием поводил стволом автомата по представляемым целям. -Ладно, - сурово оборвал его усатый, - С этим то чего делать будем: сразу в расход или на заставу? -А чего его таскать? - презрительно сплюнул Петро, - С евреями, да еще и коммунистами разговор короткий. Давай вон отведем к речке, да и к аллаху... -Не надо ребята, что вы! - натурально испугался Алекс, - Не еврей я, и не коммунист. Я шофер. Каменев...Алексей. В гости приехал, выпили крепко, потом пошли за грибами, а потом не помню - очнулся в лесу с корзиной. Целый день проплутал! Ребят, не надо в расход, дайте закурить. Усатый переглянулся с белобрысым, достал сигарету "Прима", сунул её Алексу в рот и щелкнул зажигалкой. Алекс судорожно затянулся. -А откуда шел? - сурово спросил усатый. -Деревня Веревичи, там мой кум живет, - выдохнул дым Алекс. Он досконально изучил по карте всю приграничную полосу и без запинки мог назвать с десяток населенных пунктов. -Веревичи? - присвистнул Петро, - Это ж километров тридцать отсюда. Ни х.. себе! -Я ж говорю - целый день плутал! - со слезой добавил Алекс. Он почувствовал благоприятный поворот в настроении конвоиров. -Да-а-а, брат, ну и нажрался же ты! - вдруг улыбнулся усатый. А кто твой кум? -А-а-а, Василь, Захаревич, хата еще с краю... Усатый еще раз улыбнулся и перекинул автомат на плече: -Как же, знаю. Знаю Василя. Заводной мужик! Ну, ладно, что у тебя там в пузыре? С этими словами усатый вытащил из корзинки бутылку водки и отвинтил пробку. -Гарно пахнет! - сказал он и в два глотка ополовинил емкость, - На-ка Петро! Петро добил бутылку в те же два глотка и, сплюнув, бросил её к стогу: -Хороша горилка! Но евреев и коммунистов надо отстреливать! Чтоб революций не делали. А если евреи стреляют в коммунистов, то еще лучше. Как Каплан в Ленина. Стрелять только б... не умела! -Ладно, Каменев. Топай до хаты. Вот твои документы. Ножичек я конфискую - оружие, как-никак. Деньги тоже конфискую - надо проверить на подлинность. Привет Василю! Надо было бы еще часики твои проверить..., - с этими словами рука усатого потянулась к руке Алекса. -Не надо, ребята! Это подарок! От бабушки! - Алекс отстегнул часы и показал надпись, - Грех ведь! Усатый почесал затылок и махнул рукой, - Ладно, подарок оставь. Но в следующий раз попадешься - и бабушка не поможет, а тем более Ленин, - С этими словами пограничники перекинули автоматы через плечо и, смеясь, пошли через поляну Алекс оттер пот с лица: в такой передряге он еще не был. Он унял дрожь в коленях и закурил еще одну сигарету. Потом оглянулся и зашагал в сторону шоссе на Минск. Про себя он с возмущением отметил антисемитские выпады в его адрес, хотя в его внешности он не усматривал ничего сионистского. -Не надо было его так отпускать, Степан! - тихо заметил белобрысый Петро, когда те отошли от поляны метров двести, - Еще ноги сделает! -Никуда он не денется, - ухмыльнулся усатый Степан, спокойно вышагивая по влажной от росы траве, - Сейчас будет к шоссе пробираться, там его наши стерегут, из городского управления. Хвоста за ним пускают, понял? -Понял, - кивнул Петро, - И все-таки он очень похож на жида. Я бы его шлепнул. -Все в свое время, - кивнул Степан, - В свое время его шлепнут. Даже если он и не еврей. И не коммунист. Они всегда друг друга сами стреляют. И вообще, запомни, Петруха - еврей это национальность, а жид - это плохой человек! -А не один ли х..? -Не, как говорила ридна коммунистическая партия, человек не выбирает себе национальность, но может выбрать себе призвание! -Так что ж, по-твоему, жид - это призвание? -А то как же! Вот ты, к примеру, как ни тужься, а жидом не станешь... -Это почему? -Потому что не захочешь, - захохотал Степан, - И потом у тебя нос слишком курносый. А вообще - изучай классику и изречения видных политических деятелей! Повышай эрудицию! А то скатишься в болото махрового антисемитизма. Или абортунизма. Понял? -Ну это ты зря Степан - с бабами я завсегда аккуратно, - Петро щелчком послал окурок в траву, - Но, все-таки, где эта морда взяла наши гродненские сигареты и горилку? |
|
|