"Лукашенко. Политическая биография" - читать интересную книгу автора (Федута Александр Иосифович)

Автор искренне благодарит Анатолия Стреляного, Юрия Хащеватского, Олега Богуцкого, Аллу Данилову, Геннадия Грушевого, Василия Леонова за помощь и поддержку в работе над этой книгой.

Автор благодарит также региональный фонд «За новую Беларусь» и всех белорусских, российских и литовских друзей, без поддержки которых эта книга не вышла бы в свет.

Из дембельского альбома

Главный лыжник страны

2004 год

«Вот какие люди сволочи…»

Во времена хозяйствования в совхозе «Городец» проявилось и еще одно человеческое качество Александра Лукашенко, о котором нельзя не сказать. В книге Якутова читаем:

«На другой день своего директорства встретил Лукашенко двоих механизаторов. Оба навеселе.

— Куда путь держите, друзья? — строго спросил директор.

— В магазин, — бодро, в один голос, сообщили рабочие. — Надо кое-чего подзакупить…

— В магазин, конечно, вы идти можете, — твердо сказал директор, — а к технике я вас больше не допущу. Поколдуете пока лопатой и вилами.

Следом заработали наказания еще несколько выпивох и лодырей»26.

Прочитав, каждый поймет: суров, но справедлив.

А как же было на самом деле?

«В тот момент Шклов лихорадили разговоры о том, как директор "Городца" побил местного тракториста Василия Бандуркова по кличке "Муркин"»27. Вот что рассказывал мне собкор главной аграрной газеты Советского Союза «Сельская жизнь», уже знакомый читателю Анатолий Гуляев, по долгу службы разбиравшийся с этим случаем:

«Против него возбудили уголовное дело за избиение механизатора. Он ко мне приехал домой: вот эти партократы, они хотят свести со мной счеты. Я спрашиваю: "Саша, ты бил этого механизатора?" — "Нет, не бил". — "Поехали!" Сели в мою машину, поехали в Шклов в больницу — там врачиха была, не помню, как зовут. Она выдала справку механизатору о побоях. Я говорю: "Как это было?" — "Вот, пришел механизатор. Мы его обследовали — травма нанесена тупым тяжелым предметом". Я вышел от врачихи и попросил: "Саша, чтобы я знал, как себя вести, скажи: ты его бил или нет?" — "Нет, не бил".

Ладно. Поехали в Шкловскую прокуратуру. Там юный сотрудник прокуратуры говорит: "Тайна следствия — я ничего не могу вам сказать". Я предъявил мандат, на нем написано "Орган ЦК КПСС". Он пожал плечами и достал документы, показания соседей, которые видели, как бил. Я, выходя оттуда, говорю: "Саша, соседи показывают". — "Нет, соседи — сволочи".

Приехали в деревню, заходим к соседу. Сосед рассказывает, как было дело. Они с соседом-механизатором вышли из трактора. Правда, до этого выпили бутылку вина. Вышли из трактора, и тут появляется на белой "Ниве" директор совхоза, стал, говорит, на нас орать и вот этого механизатора Бандуркова начал бить. Бил кулаком, кинул на землю и начал бить ногами. И жена его, и дети подтверждают это. А мы сидим в хате, и по хате видно, что хозяин и хозяйка пьянчуги. Мне жена избитого механизатора говорит: "Ну, мы пьющие. Я знаю, что нам не поверят". И на крик срывается: "Так бил же! Мы все видели, что бил! Вот дети видели, что бил". И дети: "Бил!"

Я выхожу, говорю: "Саша, ну вот все говорят, что бил ты этого механизатора". — "Нет", — говорит и смотрит на меня совершенно ясными глазами. Ну что мне делать? А поскольку возможности тогда были, я попросил, чтобы бригадир мне собрал местных механизаторов на машинном дворе. Он собрал 12 человек. Я говорю: "Саша, подожди меня в машине". Он остался в машине.

Я спрашиваю: "Мужики, вот так, не для печати, я не буду записывать ваши фамилии. Как вы считаете: мог Лукашенко бить данного конкретного механизатора?" Они мялись, мялись. Я показываю: "Не для печати. Вот выключил диктофон — ничего не записываю". Они говорят: "Ну, если не для печати, то и меня бил, и меня бил, и меня…" Оказалось, что из двенадцати человек восемь человек он бил тоже.

Я вышел оттуда. "Саша, ты же мне только что говорил, что не бил?!" Он говорит: "Вот какие люди, сволочи. Я им столько хорошего сделал, а они не могут забыть, как пару раз не сдержался"».

Вся эта история стала достоянием гласности во время предвыборной кампании 1990 года, когда Александр Лукашенко баллотировался в депутаты Верховного Совета БССР. Но тогда на нее никто не обращал внимания, считая происками номенклатуры, в страстного борца с которой решительно обратился наш герой. А потом и уголовное дело закрыли — депутаты всех уровней в те времена обладали статусом неприкосновенности.

Но Анатолия Гуляева, как мы видим, занимает не столько даже склонность молодого хозяйственника к традиционным в советские времена репрессивным методам, когда мало просто отстранить от работы пьяного механизатора, а надо его еще перевоспитать — хотя бы даже и кулаками, сколько совсем иное. Гуляев, пожалуй, первый из пишущей братии, кто понял: «Смотрит на тебя Александр Лукашенко совершенно ясными глазами — и лжет».

Потом о «честности» нашего героя будут слагаться легенды. Известен случай с земельным наделом, который Александр Лукашенко получил, еще не будучи депутатом. Затем был принят закон, согласно которому руководители аграрных хозяйств не могли иметь в собственности землю. Все та же шкловская журналистка Ольга Павлова описывает, что когда кто-то из депутатов «проехался» по Лукашенко, обвинив его в невыполнении только что принятого закона, тот лихо парировал:

— Опоздал, братец, от земли я давно уже отказался.

Как утверждает Павлова, трансляцию той сессии слушал районный землеустроитель Александр Гордеев, который был поражен такой беспардонной ложью: уж он-то лучше всех знал, что в тот момент Лукашенко от своего надела не отказывался. При встрече он и спросил земляка-депутата:

— Как же вас понимать, Александр Григорьевич, как же так можно — лгать в микрофон, на всю республику! Где же ваша совесть?

Александр Григорьевич ответил просто:

— Где, Саша, была совесть, там вырос хрен.

Хрен вместо совести — это и есть та главная «ботаническая» особенность, без которой во все времена — и в те, и в наши — путь наверх начинающему политику был бы заказан.