"На дне могилы" - читать интересную книгу автора (Фрост Джанин)

6

Я бродила по особняку, дивясь простору. Роскошная обстановка, чугунные кованые балкончики, три этажа. Яркая роспись стен и старательно закрашенная побелкой плесень. Все ванны, какие я видела, оказались мраморными. Одним словом, богато и со вкусом, и в то же время не боишься присесть на кресло восемнадцатого века.

Среди следов женской руки прорывалось влияние Кости. Коллекция серебряных ножей. Уютные мягкие кушетки. Понятно, времени на наблюдения у меня хватало. Кости отправился к Мари без меня.

Услышав, что он едет один, я так разбушевалась, что Лиза в страхе выскочила из комнаты. Кости молча вынес мою ярость, дождался, пока я выдохнусь, и наотрез отказался взять меня с собой. Отговорился тем, что мое присутствие отвлечет Мари от дела, и еще какой-то ерундой.

Я ни на минуту ему не поверила. Просто Кости опять норовит меня защищать. Раз он меня не берет, значит, что бы ни говорилось о «гарантии безопасности», дело опасное. Но ничего не поделаешь, оставалось либо вцепиться в него, когда ему пора было выходить, либо пригрозить сквитаться позже. Я выбрала второе. И вот я, набродившись по дому, забралась в ванну на львиных лапах. Потом накинула кружевной халат и снова пустилась странствовать по комнатам в поисках прачечной и сушилки. Сменной одежды у меня не было, а в Лизину я не влезла бы. И для покупок было слишком рано. В три часа ночи все закрыто, кроме баров.

Кости вернулся под утро. Вошел в дверь, задержался, увидев меня и Лизу. Мы сидели на полу, и я заплетала ей волосы. Пока его не было, мы с Лизой заключили союз. Она оказалась по-настоящему славной, и я сразу ее полюбила. На Кости я бросила единственный пронзительный, как луч лазера, взгляд и снова принялась возиться с прядями Лизы, не показывая, что обмякла от облегчения.

— У тебя великолепные волосы. Такие густые. Их бы отрастить до пят.

— Вижу, вы поладили, — с легким удивлением проговорил Кости. — Ты не хочешь спросить, как все прошло, Котенок?

— Ты поднимался по лестнице, не прыгая через ступеньку, — отозвалась я, — и не рявкнул, чтобы я мчалась в машину, значит, ее величество не предупредила тебя о том, что охотничий сезон открыт. Я права?

Он скривил губы:

— Вижу, ты еще злишься. Тогда тебе будет приятно услышать: Мари хочет с тобой встретиться, а меня при этом свидании не будет.

Я самодовольно хихикнула:

— Господи, Кости, представляю, как ты спорил до посинения. Черт, я ее заранее люблю!

— Так и думал, что ты будешь довольна. — По его лицу было заметно, что он не видит тут ничего смешного. — Мне как, оставить вас плести косы и отправиться в постель? Ты, кажется, предпочитаешь Лизу моему обществу.

— Ага, не нравится, когда приходится сидеть и крутить пальцами, пока кто-то, кого ты любишь, рискует собой? — заметила я, нисколько не чувствуя себя виноватой.

— Я не радовался идее оставить тебя дома, — огрызнулся Кости, — а ты чуть не кудахчешь от мысли поступить так же со мной.

Лиза только и успевала крутить головой от одного к другому. Мне не так легко было удержать в руке три пряди ее волос.

— Тебе все равно было, что я чувствовала, лишь бы сидела дома, — взвилась я, выплескивая напряжение последних дней. — Так что, не спорю, я рада случаю отыграться. Вероятно, это мелочность.

— Это сучье злопамятство! — рявкнул Кости, нависая над нами. — Что ты на это скажешь?

Я выпустила волосы Лизы и вскочила.

— Стало быть, без перчаток, а? Скажу, что рыбак рыбака видит издалека. В чем дело? Бесишься, что сколько ни любезничал с Мари, высунув что надо в память о прежних временах, а своего не добился?

— Могу тебя уведомить, что Мари я ни разу не нажаривал. — Кости буквально ткнул меня пальцем в грудь.

Лиза поспешно юркнула в сторону, чтобы не попасть между нами.

Я с изумлением опустила взгляд на его палец:

— Убери его сейчас же, не то лишишься пальца!

Он с откровенным вызовом вскинул бровь:

— Ну, попробуй, милая!

Сам напросился… Мой кулак врезался ему в челюсть. От второго удара Кости увернулся и снова ткнул меня в грудь:

— Это все, на что ты способна? Слабовато.

«Ах так, миленький?!»

Я перехватила его запястье и вывернула, в то же время лягнув в бедро, чтобы лишить равновесия. Но он был слишком проворен и уклонился от удара. Затем легонько потянул на себя, и я распласталась ничком на кушетке. Лиза испуганно проблеяла:

— Перестаньте, пожалуйста.

Я ее не слушала. И Кости тоже. Я взметнулась на ноги с колотящимся сердцем. Какое счастье: спустить немного пара в драке. Судя по зеленому блеску в глазах, Кости тоже был не прочь поиграть.

Однако для полной уверенности…

— Ты точно хочешь грубой игры? — спросила я, заблокировав свои намерения.

В его улыбке, когда он подпустил меня к себе, были самодовольство, издевка и похоть.

— Почему бы и нет? Я выигрываю.

Я улыбнулась в ответ. И вбила кулак ему в живот. «Пользуйся всеми нечестными приемами», — поучал меня Кости много лет назад. Кто скажет, что я плохо училась?

Но Кости, вместо того чтобы сложиться пополам, как я ожидала, легко перебросил меня через плечо. Столкновение с потолком выбило из меня дух. У меня оказалась доля секунды, чтобы стряхнуть побелку с макушки, а потом он полетел на меня — и провалился в пустоту. Я перекатилась, едва коснувшись пола, и, поднимаясь, уронила кофейный столик.

Кости мгновенно настиг меня. Мой взгляд уперся в победную улыбку, когда он всем весом притиснул меня к полу. Верх халата разошелся, открыв мою грудь, которая терлась о его рубашку, когда я извивалась в попытке вырваться. Он опустил взгляд, провел по губам языком.

— Сдаешься?

Сердце у меня возбужденно стучало, и мне страшно хотелось согнать с его лица эту надменную усмешку. Кости оставил мои руки свободными, и напрасно.

— Еще нет.

Пошарив у себя за спиной, я ухватила первое, что попалось. И занесла над головой Кости.

Мраморный кофейный столик раскололся о его голову на крупные куски. От удара Кости потерял ориентацию, и я этим воспользовалась. Вывернулась из-под него и готова была увенчать свою победу, когда почувствовала, что две стальные ленты врезались мне в лодыжки. Я вырывалась, но он держал крепко, стряхивая с себя мраморную крошку. В пределах досягаемости остался только оловянный поднос. Я дотянулась до него и потрясла им, как оружием.

— Он будет следующим, — предупредила я.

Кости, не выпуская моих щиколоток, подмигнул мне. Я оглянулась и увидела, что Лиза, забившись в дальний угол, в ужасе зажимает рот ладонью. Зам и Классики мялись у двери, не зная, что предпринять.

И тут я вдруг расхохоталась.

У Кости дернулся уголок губ. Лиза вылупила глаза и захихикала. Она смеялась все громче, вместе со мной, Кости выпустил мои ноги, и скоро все мы хохотали до упаду.

Кости вытряхивал из волос мрамор.

— Черт побери, Котенок, вот уж никак не ждал, что мне задаст взбучку собственная мебель. Представляешь, у меня искры из глаз посыпались!

Я присела рядом с ним, расчесала пальцами его волосы, вытряхивая последние осколки. В глазах у него загорелся зеленый огонь, смешок застрял в горле. Он притянул меня к себе и поцеловал.

Губы его были твердыми, требовали ответа. Адреналин во мне превратился во что-то другое, и я обхватила Кости с такой же жадностью. Я еще успела услышать, как хлопнула дверь за поспешно отступающими зрителями, а потом он всем телом прижал меня к полу.

— Давно мы с тобой не схватывались, — прошептал Кости, скользя губами по моему горлу. — Я и забыл, как это здорово.

Его рука беспрепятственно гладила мое бедро, не встречая никаких преград: под халат я так ничего и не надела. Когда его пальцы забрались между бедрами, у меня вырвался первобытный звук.

— Кажется, тебе тоже понравилось, — шептал он.

Я вцепилась в его рубашку и, не замечая обломков мрамора вокруг, обхватила ногами.

— Ты мне нужен.

Я не стала говорить, как желала его, как ненавидела расстояние, разделившее нас в последние дни. Сейчас мне хотелось одного: быть поближе к нему. Поверить, что все наладится, какое бы безумие ни творилось.

Он придвинул меня к кушетке, сдернул брюки. Я застонала от наслаждения при первом толчке, вцепилась зубами ему в плечо, чтобы не закричать от счастья. Кости прижал к себе мою голову, входя все глубже.

— Сильнее, — попросил он.

Я прокусила кожу, проглотила кровь. Ранка закрылась, едва я отстранилась, чтобы поцеловать его.

Он накрыл мой рот своим, лишив меня дыхания силой поцелуя.

— Люблю, когда ты меня кусаешь, — прорычал Кости, когда я вырвалась, чтобы глотнуть воздух.

Я крепче вцепилась в него, воткнула ногти в спину.

— Покажи, как любишь.

У него вырвался тихий смешок, и он задвигался быстрее.

— Я и собирался.

Кости разбудил меня кофе с булочками, а потом мы еще повалялись в постели. Обиды между нами забылись, по крайней мере на время. Встреча с Мари была назначена на эту ночь, так что мы еще числились в списке гостей и могли спокойно расхаживать по городу. Воспользовавшись безопасностью, мы совершили тур по Французскому кварталу. В жаркую августовскую погоду жакет мне не понадобился, зато я надела темные очки.

Кости провел меня от Бурбон-стрит к Джексон-сквер, а затем к собору Святого Луи, который походил на те церкви, что мы успели повидать в Париже. Потом мы задержались у кузницы Лафитта — старейшего здания квартала. Попивая джин с тоником, я взглянула на подсевшего к нам призрака.

— Вали отсюда, приятель, — бросил ему Кости. — Так я говорю, милая, во время Великого пожара…[5]

— Какая жалкая справедливость в том, что с духами беседуют только психи, — пробормотал дух. — Ни вампир, ни гуль даже «добрый день» не скажут.

Кости поморщился:

— Ладно, добрый день, и катись.

— Она не поймет, с кем ты говоришь. — Призрак кивнул в мою сторону. — Решит, что ты чокнулся и…

— Я тебя вижу, — перебила я.

Если нечто полупрозрачное может иметь бледный вид, это был тот самый случай. Глаза, возможно бывшие прежде голубыми, сощурились.

— Ты не похожа на тронутую, — укорил он.

— Хочешь сказать, на сумасшедшую? Обо мне многое можно сказать, только не это. А тебе не кажется невежливым плюхнуться рядом и вмешаться в разговор? Даже не извинился.

— Котенок, я же предупреждал, не заговаривай с духами, — вздохнул Кости.

— Я не ждал, что вы со мной заговорите, — заулыбался призрак. — Не-умершие, — он кивнул на Кости, — нас просто не замечают. Они среди тех немногих, кто может нас видеть, но мы их не интересуем.

Это было сказано с такой обидой, что я похлопала бы его по плечу, будь он поплотнее. А так обошлась сочувственной улыбкой.

— Как тебя зовут? Я — Кэт.

Он поклонился, уйдя головой сквозь стол:

— Я — Фабиан дю Брак. Родился в тысяча восемьсот семьдесят седьмом, скончался в тысяча девятьсот двадцать втором.

Кости откинулся на стуле.

— Фабиан, счастливы познакомиться. А теперь, если ты не возражаешь, мы заняты.

— Ты — Кости, — провозгласил призрак. — Я тебя раньше видел. Ты всегда слишком занят, чтобы с нами поговорить.

— Все верно, дух ты любопытный…

— Кости, — я потянула его за рукав, — он тебя знает.

— Котенок, при чем тут… — Его голос прервался, когда до него дошел мой мысленный крик. Тогда он улыбнулся и все внимание переключил на призрака. — А, приятель, а ведь ты прав. Мне иной раз приходится напоминать о манерах. Говоришь, ты с тысяча восемьсот семьдесят седьмого года? Помню я тысяча восемьсот семьдесят седьмой. Хорошее было время, а?

Кости не преуменьшал, называя духов болтливыми. Фабиан пустился разглагольствовать о былых временах, о недостатках современной культуры, о любимых президентах и о переменах в Луизиане. Прямо ходячая энциклопедия. Поразительно, сколько всякой всячины скопило это привидение. Например, новости о недавнем притоке в Новый Орлеан нездешних гулей. Об их тайных сборищах. То и дело проскальзывало имя Грегора и слухи об угрозе роду вурдалаком.

— Грегор и гули? — встрял в рассказ Кости. — А еще о чем они говорят?

Фабиан бросил на него острый взгляд:

— Не хочу больше оставаться в забвении.

— И не останешься, — заверил Кости. — У меня отличная память. Я тебя навеки запомню.

— Я не о том говорю.

Тут я чуть ли не впервые вмешалась в их беседу. Черт, рассуждения о преимуществах начала двадцатого века, сетования на автомобили, вытеснившие лошадей, и воспоминания о том, каким сладким был воздух до появления минерального горючего, были миг недоступны. Но последнюю часть я поняла.

— Фабиану нужно общество, — сказала я. — Он одинок. Ты это имел в виду, да?

— Да. — Может, это был отблеск солнечного света, но, казалось, в глазах призрака блеснули слезы. — Мне нужен дом. О, я понимаю, что настоящей семьи у меня уже не будет, но хочется кому-то принадлежать.

Есть вещи, которые никогда не меняются. Потребность в дружбе не уходит со смертью. Кости сдержанно поморщился:

— Подбираешь бродяжек, Котенок? Тогда несколько условий. И нарушение их, Фабиан, приведет к немедленному изгнанию с помощью самого опытного экзорциста, какого я сумею найти. Ясно?

— Слушаю. — Фабиан старательно изображал равнодушие, но от возбуждения весь так и мерцал.

— Прежде всего, никаких разговоров о моей жене и о моих людях с живыми, мертвыми, не-умершими и прочими. Дошло?

— Согласен, — мотнул головой Фабиан.

— И ты должен соблюдать приличия, как если бы был настоящим парнем. Если ты считаешь, что призраку позволителен вуайеризм, ты ошибаешься.

Возмущенное фырканье.

— Я извиняю столь несправедливое подозрение только ввиду развращенности, присущей современному обществу!

— Это «да»? — рассмеялась я.

— Да.

— Хорошо. — Кости хрустнул костяшками пальцев. — И еще: не хвастаться, как хорошо ты устроился. Мне не нужна свита бездомных духов. Ни словечка, понял?

— Безусловно.

— Тогда — договорились, Фабиан дю Брак.

Я никогда ни у кого не видела более счастливой улыбки. Кости встал, и я, допив последний глоток, последовала его примеру.

— Ладно, Фабиан, ты теперь из моих. Думаю, это не лучшее место, какое ты мог найти, но, пока ты соблюдаешь соглашение, искать новый дом тебе не придется.

Мы вышли из дворика кафе и направились домой. Призрак волочился за нами, уцепившись за мое плечо.