"За миг до удара" - читать интересную книгу автора (Корнилова Наталья Геннадьевна)

Глава 2 ЗАКАЗ НА УБИЙСТВО

Со времени последнего дела прошло около недели. За все это время к нам не пришло ни одного клиента – все словно вымерли. Зато у босса было достаточно времени, чтобы выбить из Алексея Комова деньги на лечение несчастной Ольги.

Врачи сказали, что ей нужна обширная пластическая операция, причём делать это нужно прямо сейчас, пока раны не зажили и не превратились в шрамы, которые потом убрать будет труднее. Но у Ольги, естественно, таких денег не было. А Алексей упёрся и наотрез отказался давать на это совершенно неприбыльное дело хоть копейку. Три дня босс вёл с ним переговоры, пытаясь пробудить в этом чудовищном сквалыжнике хоть малую толику совести, но, очевидно, она в нем напрочь отсутствовала. Тогда Родион пошёл на крайнюю меру. Зулии светило около десяти лет строгого режима без права на амнистию за вымогательство, организацию похищения и насилие с отягчающими обстоятельствами. В течение этих десяти лет Комов должен был, по идее, чувствовать себя в относительной безопасности. А там, глядишь, или Зулия поостынет и образумится, или сам Комов за границу сбежит. Босс, понимая, что так с Ольгой поступать нельзя и нужно хоть как-то помочь бедняжке, посоветовался со своим знакомым адвокатом. Тот напичкал его юридическими терминами и подсказал правильное направление удара. В результате Родион позвонил Комову и нарисовал ему очень яркую и убедительную картину ближайшего будущего. Из неё явствовало, что, если он, Комов, не оплатит заграничное лечение своей секретарши, босс наймёт самых лучших адвокатов, и те с лёгкостью добьются для Зулии минимального срока заключения. Если её вообще не освободят из-под стражи в зале суда. И тогда Зулия доберётся до него очень и очень скоро. Выцарапает ему глаза и вырвет его сердце вместе с поджелудочной железой. И ему, Комову, уже никакая операция не поможет, кроме патологоанато-мического вскрытия, во время которого установят, что погиб он страшной, мученической смертью и жить уже никогда не будет. Через два часа Комов, смертельно бледный и дрожащий, уже звонил в дверь нашего офиса.

Трясущейся рукой он положил перед боссом на стол толстый конверт с семнадцатью с половиной тысячами баксов и попросил сделать все, чтобы Ольга стала ещё краше, чем прежде. И добавил, что Зулии все-таки пусть так, но удалось вытащить из него деньги, за что он не простит её до конца своих дней. Он ушёл, и мы были уверены, что больше никогда его не увидим. И слава богу…

Я сидела, хрустя своими любимыми солёными чипсами, за компьютером и вводила бухгалтерские проводки. Занятие это не доставляло мне никакого удовольствия, и я уже давно подумывала о том, что пора бы нам найти профессионального бухгалтера, хотя бы на период подготовки и сдачи баланса. Я, конечно, мастерица на все руки, но, не дай бог, в расчёты вкрадётся ошибка или я не правильно оформлю что-то – и все, нас замучат проверками, арестуют счёт, а то и вовсе фирму закроют. Босс на все эти аргументы отрицательно вертел головой и ворчал, что лишние свидетели нашей нелегальной финансовой деятельности нам не нужны. Мне оставалось лишь тяжко вздыхать в ответ и соглашаться к нашим деньгам никого из чужих и близко подпускать нельзя, если мы не хотим загреметь в каталажку за уплату фиктивных налогов. Но бухгалтер все равно бы не помешал…

Двери нашего офиса открывались все так же автоматически, путём нажатия спрятанной под крышкой моего стола кнопки. Когда кто-то приходил и звонил, я смотрела в видеофон и, если человек мне нравился, сразу впускала его, а если нет, то сначала подробно расспрашивала. Но ещё не было ни одного случая, чтобы в результате я кого-то не впустила – клиенты нынче на вес золота, и нужно было пользоваться любой возможностью вытянуть из людей деньги, если они у тех имелись. И мои личные предпочтения здесь были неуместны. Ладно бы очередь стояла, за три месяца вперёд записывались, а то ведь нет, совсем даже наоборот – впору самим по городу бегать и свои услуги навязывать. Мне даже иногда приходила в голову дикая мысль самой подстраивать людям неприятности, а потом за их же деньги помогать им от них избавляться. Но босс вряд ли поддержал бы эту идею, поэтому я сидела, помалкивала и вводила эти чёртовы проводки, думая о том, что, видно, хорошо жить все стали, если ни у кого никаких проблем нет. А может, просто нет денег, чтобы заплатить нам за решение этих проблем…

Звонок прозвучал так неожиданно, что я по ошибке набрала не ту цифру да ещё нажала ввод. Машина начала считать заведомо не правильную задачу. Проклятье!

Придётся потом переделывать. Оторвавшись от компьютера, я включила видеофон и посмотрела на монитор.

На нашем крыльце стоял бомж. Причём бомж ярко выраженный. Заросшее густой щетиной лицо, фонарь под левым глазом, распухшие синюшные губы с кровоподтёками, мутный бессмысленный взгляд, замызганная кепка на голове, из-под которой выглядывали нечёсаные, поседевшие волосы, все это вырисовалось во весь экран да ещё и скалилось, обнаруживая отсутствие переднего зуба.

Меня даже передёрнуло, я, по-моему, почувствовала омерзительный запах, исходящий, как правило, от подобных существ, но все же собралась с духом, включила микрофон и спросила:

– Какого черта вам здесь нужно? Помойка на другом конце двора.

Он дёрнулся и начал вертеть головой, видимо, выискивая глазами мусорные ящики. Потом опомнился и снова уставился в глазок.

– Пусти, слышь? – просипел он жалостливо. – Я не за едой. Дело есть.

– Денег у нас тоже нет…

– А мне не нужно. Слышь? Открой дверь, базар есть нехилый.

– Одну минутку.

Ещё раз взглянув на него и убедившись, что никаких оснований для того, чтобы впускать его, на лице у него не написано, я соединилась с боссом и попросила:

– Родион Потапович, выйдите на минуту, пожалуйста.

Он тут же появился, обшарил глазами пустую приёмную, не нашёл в пределах видимости ни одного клиента, тоскливо вздохнул и недовольно проворчал:

– Ну что ещё?

– Взгляните сюда, – я кивнула на видеофон. Подойдя, он всмотрелся в физиономию на экране и погрустнел ещё больше.

– Что, еды просит? Так дай ему.

– Нет, он хочет войти, насколько я поняла, и что-то рассказать. У него дело. Впускать?

– Кого – его?! – Глаза босса расширились. – Ни в коем случае! Запах потом три дня держаться будет – он у них стойкий. – Он повёл носом, ещё раз взглянул на пришедшего и уже с ноткой заинтересованности спросил:

– А что ему нужно?

Бомж, словно услышав его вопрос, воровато оглянулся по сторонам, опять нажал на звонок и быстро прохрипел:

– Хозяйка, впусти, слышь? А то пожалеешь… Босс укоризненно покачал головой:

– Мало ему, видать, морду били, хаму этакому. Как ты думаешь, мы на нем заработаем?

– А вы как думаете? – усмехнулась я, глядя, как вертится перед камерой грязный бомж.

Босс посмотрел на часы, вздохнул, повёл носом и махнул рукой.

– Ладно, впусти. А то у меня от скуки скулы сводит, – и пошёл к кабинету. У двери обернулся. – Только сначала спроси, может, он не знает, куда пришёл…

Я включила микрофон.

– Вы знаете, что это за заведение? Бомж обиженно насупился и выдавил:

– Я что, похож на идиота?

Я не стала ему говорить, на кого он похож, а открыла дверь и впустила его внутрь. Одежда на нем выглядела ещё хуже, чем физиономия. Подобранное, очевидно, на помойке, некогда серое, а теперь грязно-бесцветное, покрытое сальными пятнами пальто с оттопыренными карманами было разорвано под мышками.

Оттуда выглядывали куски подкладки. Вместо пуговиц была приспособлена алюминиевая проволока. Снизу свисали абсолютно мятые коричневые штанины, сбираясь крупными складками на двух разных ботинках: правый был чёрный, с острым носом, а другой синий, с тупым. Но зато каблуки были одинаковой высоты, что, очевидно, позволяло ему не хромать при ходьбе. Кепка на голове была под цвет левого ботинка, как и воротник рубашки, видневшейся из-под пальто, что говорило о его приверженности какому-то стилю и вкусу. Но все это ещё полбеды.

Запах, что ворвался вместе с ним в приёмную, был совершенно непереносим. Я тут же зажала нос платочком, достала из стола дезодорант и обильно опрыскала все вокруг, включая самого бомжа, который терпеливо ждал окончания процедуры, видимо давно привыкнув к подобным вещам. И даже глаза закрывал, подлец, чтобы не попало! Но даже не извинился.

– Все, можете идти, – прогундосила я сквозь платочек и махнула рукой на дверь кабинета.

– А раздеваться-разуваться не нужно? – спросил он удивлённо, рассматривая налипшую на ботинки грязь. – Наслежу ведь…

– Да идите же! – не выдержала я, представив, как пахнут его носки, и распахнула перед ним дверь.

Боязливо озираясь, он вошёл и замер на пороге с открытым ртом. Родион сидел за столом с марлевой повязкой на лице и что-то сосредоточенно писал в своей тетради, которая, как я давно поняла, была дневником. Больше всего на свете мне хотелось хоть краешком глазика заглянуть в него, но, к сожалению, я не знала, где босс его прячет.

– Садитесь. – Он поднял глаза на посетителя и посмотрел на кресло. – Мария, подстели туда газету, что ли…

– Не беспокойтесь, у меня все есть, – оскалился бомж, запуская руку за пазуху и вытаскивая скрученную газету, такую же грязную, как и он сам. – Мы ведь все понимаем, не дураки, чай…

Расстелив газету на кресле, он присел на краешек, забросил ногу на ногу, вынул из кармана смятую пачку «Примы», сунул сигарету в рот, прикурил, с наслаждением затянулся, выпустил облако дыма и спросил, словно не замечая наших возмущённых взглядов:

– Значит, вы и есть детективы?

– Мы и есть, – подтвердил босс, с любопытством разглядывая его. – А вы кто будете?

– Михал Михалыч я. Майкл, короче, – непринуждённо представился тот и стряхнул пепел в ладошку. – А пепельницы здесь у вас водятся?

Я принесла ему пепельницу и села в своё кресло.

– Ну и что вас привело сюда?

– А у вас с лицензией все в порядке? – прохрипел Майкл. – А то знаете, сейчас всяких фирм полно, все только надувают и ни черта не делают.

– Есть у нас все. Лицензия в приёмной на стене под стеклом висит, – терпеливо пояснил Родион.

– Да? Как это я не заметил? – удивился бомж. – Ну ладно, не пойду уж проверять – поверю на слово. Между прочим, вы меня не помните, а я вас хорошо запомнил.

– Неужели? – босс подозрительно уставился на него. – И где же мы с вами встречались?

– Ха! – ухмыльнулся тот. – В пельменной. Вы тогда всех бомжей бесплатными обедами кормили, забыли?

– Был такой грех, – проворчал Родион, – кормил. Но это дело прошлое.

Так что у вас за дело?

– Дело такое, что одному не осилить, а на знакомых положиться не могу – сами понимаете, в каком обществе нахожусь. – Он грустно посмотрел на ослепительно белую рубашку Родиона. – А ведь раньше, бывало…

– Фу-у! Что здесь такое?! – раздался из приёмной возмущённый крик Валентины. – Вонь-то какая! Родиоша, что, черт возьми, здесь было?!

Дверь открылась, и в кабинет заглянула Валентина. Нос она зажимала двумя пальцами. Увидев в чистом кресле замызганного бомжа, она выкатила глаза на лоб и прогундосила:

– Вы что, спятили совсем?! Почему «оно» в кресле сидит?

– Это наш потенциальный клиент, дорогая. Его зовут Майкл, познакомься…

– Клиент?! У тебя что, очки испортились?

– На безрыбье и рак рыба, моя сладкая, – нежно глядя на неё, пояснил Родион.

– Но это ведь даже не рак – это бомж!!! – простонала она. – Родиоша, ты меня иногда поражаешь. Все, я пошла в магазин за освежителями!

Дверь с треском закрылась. Тут же открылась снова, появилась улыбающаяся голова Валентины и ласково проговорила:

– Меняй почаще повязку. Тебе купить табака для трубки, котик?

– Отчего же, купи, конечно, – улыбнулся босс. – А теперь не мешай.

Валентина ушла. Бомж, наблюдавший за этой сценой с полнейшим равнодушием, достал из пачки ещё одну сигарету и опять закурил.

– Извините, – проворчал босс, – так на чем мы остановились?

– На том, что в моем районе, где я живу и промышляю, есть один жилой дом. А рядом с ним – помойка. Контейнеры стоят, короче. Я там, между прочим, вот эти штиблеты надыбал. – Он повертел разными башмаками, с них на ковровое покрытие ссыпалась грязь.

– Поздравляю, – буркнул босс.

– Но не только штиблеты там бывают, – усмехнулся Майкл.

Он полез в карман пальто и начал вываливать из него себе на колени всякий мусор: какие-то болтики, шарики, ключи, бумажки, спички, бычки, стекляшки и ещё неизвестно что, без чего, наверное, не может обойтись ни один уважающий себя московский бомж. Освободив один карман, он удивлённо качнул головой, хмыкнул и сердито полез в другой. Процедура повторилась. Мы с боссом сидели и безмолвно взирали на весь этот бардак, теша себя надеждой, что он все-таки выудит то, что нас сможет заинтересовать. Наконец Майкл, по-видимому, отыскал нужную вещь, потому что, зажав что-то в кулаке, начал быстро складывать все своё богатство обратно в карманы. Закончив ничтоже сумняшеся стряхнул остатки мусора с пальто на пол и раскрыл кулак. Там оказалась… зубочистка.

Самая обыкновенная пластиковая зубочистка!

Очистив зубочистку грязными пальцами, он сунул её в рот и как ни в чем не бывало начал ковыряться в зубах. Мы с боссом вытаращили глаза и от возмущения не могли произнести ни слова.

– Так вот, уважаемые, давайте сразу договоримся: чтобы все было по-честному, без обмана, пятьдесят на пятьдесят. Идёт?

– Идёт, – процедил босс. – Но если вы сейчас же не перейдёте к делу, вам придётся дочищать свои зубы уже на улице.

– А что, разве это мешает? – Бомж удивлённо посмотрел на зубочистку. – Гигиена, знаете ли… – Он все-таки спрятал зубочистку и быстро заговорил:

– В общем, живу я, как вы сами понимаете, в подвале одного старого дома. На первом этаже расположено госучреждение, дальше жильцы живут, ну а в подвале, вернее в одном небольшом закутке около бойлерной, имею честь жить я. Раньше, когда я ещё был человеком и жил в Баку, то работал связистом. Занимался ремонтом телефонных сетей. Потом, когда там начались известные события, я оттуда сбежал и стал сначала беженцем, а теперь вот, когда менты отобрали у меня, а потом потеряли паспорт, стал бомжем. У меня почти ничего нет, но кое-какие знания ещё остались. Поэтому в моем подвале есть телефон. Конечно, это не мой телефон, но я им пользуюсь. Сам аппарат я, естественно, украл, а затем нелегально подсоединился к линии той организации, что находится наверху. После семи вечера там уже никого нет, поэтому я могу звонить куда угодно. Понимаете ситуацию?

– Понимаем.

– Отлично. Значит, вчера вечером лежу я себе на своей лежанке, читаю свежую газету, как вдруг звонок. А было уже часов одиннадцать. Вообще-то трубку я никогда не снимаю, чтобы не засветиться, а тут, словно заколдованный, раз – и поднял! Сдуру, понимаете?

– Понимаем.

– Вот и я о том же. Мало того, что снял, так ещё и «алло» сказал. И причём не своим, а женским голосом. Я иногда балуюсь тем, что голоса подделываю – хобби у меня такое. Между прочим, неплохо получается. Хотите продемонстрирую?

Босс, чудовищным усилием воли сдерживая себя, чтобы не взорваться, выдавил:

– Ну продемонстрируйте…

– Огромное вам спасибо! Вы так добры ко мне, – сказал Майкл моим голосом и оскалился. – Ну как?

Босс снял очки, достал платок и начал их протирать. На его скулах ходили желваки.

– Превосходно, – процедил он. – Надеюсь, вы понимаете, что, если бы не наша исключительная доброта, вы бы сейчас мокли под дождём на улице. Поэтому ускорьте, пожалуйста, своё повествование.

– Да ради бога! – испугался бомж. – В общем, как я понял, кто-то просто ошибся номером. Там оказалась какая-то женщина. Говорливая такая, на истеричку похожа. Я сейчас её голосом говорить буду, чтобы вы все в натуре представили.

«Это ателье?» – спрашивает. «Да, – говорю, – это ателье». Зачем сказал – до сих пор не пойму. А она спрашивает: «А с Люсей можно поговорить?» А я ей: «А кто ею интересуется?» А она мне: «Я от Фиксы, он мне вас очень рекомендовал». А я ей:

«Фикса? Замечательный парень. Хорошо, я и есть Люся». И тут эта стерва мне выдаёт: «Хочу заказать вам, Люся, своего мужа». Представляете? Я чуть не ошизел! Но виду не подал. А она продолжает, словно остановиться не может: «Он меня достал до чёртиков. Я его ненавижу. У меня есть любовник, а муж с ним встречаться не даёт, козёл противный! Заплачу вам любые деньги по вашей таксе, только избавьте меня от него, ради всего святого!»

Бомж остановился, посмотрел на нас выжидающе и продолжил:

– Сами понимаете, я был в шоке. Я же ещё не полный идиот, да и газеты иногда почитываю… В общем, въехал я, что какой-то бабе-киллерше убийство заказывают. Честно скажу, про мужиков-киллеров слышал, а про баб – впервые.

Может, потому, что им это проще с рук сходит, на них ведь никто никогда не подумает, а?

Босс надел очки, чтобы скрыть появившуюся в глазах заинтересованность, и спросил:

– А вы ничего не перепутали, уважаемый?

– Я? Обижаете. Вы дальше послушайте и все сами поймёте. «А вы мою таксу знаете?» – спрашиваю. «Конечно, знаю, – отвечает. – Мне Фикса сказал: пятнадцать тысяч долларов. Пять сразу и десять потом. Правильно?» – «Не правильно, – говорю. – Неделю назад расценки повысились. Теперь уже десять сразу и десять потом. Или – до свидания». Она немного подумала и решительно так заявляет: «Деньги для меня не проблема. Все равно это его деньги. Он на них помешался, так пусть они его и погубят, ублюдка. Только сделайте это как можно быстрее, а то я не выдержу и сама его прикончу. Желательно покончить с этим прямо завтра. Сможете?» А я уже в роль вошёл, мне интересно стало – все ж таки двадцать тысяч! «Вы коней не гоните, – говорю, – мне его фотография нужна и места постоянного обитания. А для этого нам встретиться нужно. Вы мне десять кусков передадите и фотку. Заодно все и расскажете. А по телефону я такие вещи не обсуждаю». А она мне: «Ой, извините, меня Фикса предупреждал, но я такая невыдержанная, такая экспрессивная, что все сразу и выложила. Больше ни слова не скажу. Клянусь!» Тут я, непонятно зачем, говорю: «Ладно, на первый раз прощаю. Завтра в пять часов вечера будьте около магазина „Продукты“ на Сретенке. Стойте у входа с букетом роз. Я вас сама найду. Только не забудьте деньги и никому обо мне ни слова, даже Фиксе. Иначе вам обоим конец».

Майкл снова замолчал и полез за сигаретами. Босс задумчиво рисовал свои каракули, а я, забыв про свой блокнот, не могла оторвать глаз от бомжа. Если он не сочинял, то это все выглядело очень даже заманчиво. Родион, думавший, по-видимому, точно так же, спросил:

– Вы нам не вешаете лапшу на уши, гражданин бомж?

Тот нервно вздрогнул, едва не выронив сигарету, и проговорил:

– А какой смысл мне вам её вешать? Рассказал, как было, почти слово в слово. Она сказала, что будет в означенном месте в означенное время с означенным букетом роз и с означенной суммой. У меня аж руки зачесались после этого. Я вскочил и долго бегал по своей халабуде, все никак успокоиться не мог.

Вы когда-нибудь видели дуру с десятью тысячами баксов в сумочке? Я не видел.

– И что же вы решили?

– Первым делом я, конечно, решил, что просто ограблю её, и все дела.

Подойду, вырву сумочку и убегу. А потом, когда немного соображать начал, понял, что ничего не выйдет. Я ведь сдуру ей встречу в своём районе назначил, я здесь недалеко живу, на той стороне Сретенки, недалеко от бульвара. Меня же здесь каждая собака знает. Ей ведь ничего не будет стоить обратиться к ментам и сказать, что такой-то и такой оборванец грабанул, понимаешь, средь бела дня и увёл порядочную сумму, которую она рассчитывала потратить в магазине «Продукты». Менты бы меня враз вычислили. Они меня как облупленного знают. И тогда никакие деньги мне бы не помогли. Понимаете меня?

– Продолжайте.

– Ну вот, потом я подумал к дружкам своим обратиться за помощью. Только из другого района, чтобы их здесь никто не знал. Начал всех перебирать – одни сволочи и подонки! Грязные мерзавцы, которые за лишний рубль мать родную не пожалеют! А меня и тем более. Сами все себе заберут, а потом ищи ветра в поле.

Правда, есть у меня там одна девочка знакомая, Маней зовут. Она вроде честная и как раз бы на эту роль подошла: здоровая такая, упитанная, морда кирпича просит – в общем, лучше для киллера не придумаешь. Но такая, скажу я вам, дура – не приведи господь! – Бомж хихикнул. – Да она только рот раскроет, и гражданка сразу все поймёт. Ну нет, думаю, рисковать я не могу. Нужно что-то более надёжное искать. Всю ночь не спал, ворочался, все свои недельные запасы хлеба съел и только под утро про вас вспомнил.

– И что же вы, интересно, такого о нас вспомнили? – усмехнулся босс.

– Вспомнил, как вы нас кормили, во-первых, а во-вторых, что люди о вас говорят, – он смущённо отвёл глаза.

– И что же о нас говорят? – насторожился босс.

– Разное… Что вы за всякие тёмные делишки берётесь, что незаконно наживаетесь на бандитском горе, что бордель у вас тут…

– Ну-ка, ну-ка, про бордель поподробнее, пожалуйста! – вскинулась я возмущённо.

– Ну, – окончательно смутился Майкл, – говорят, что шведская семья у вас здесь… Один мужик и две бабы… Что днём вы бандитов ловите, а по ночам развратом на троих занимаетесь… Всякое, в общем, болтают.

– Какая гнусная ложь!!! – вскричала я вне себя. – Босс, вы слышали?!

Родион, застыв с открытым ртом, не мигая смотрел на рассказчика, и в глазах его стоял первобытный ужас.

– А я и не верю! – честно посмотрел на босса Майкл. – Ни единому слову не верю! Вот вам крест, – он перекрестился. – Да мне и до фени, кто с кем спит.

Главное, что люди вы хорошие, честные…

– Что, и это тоже говорят? – прохрипел босс со слабой надеждой.

– Да, и это тоже говорят. И в это я верю. Вор и мерзавец никогда бы не стал бомжей кормить. Он бы лучше деньги на помойку выбросил, но нас кормить бы не стал…

– Ну хорошо, вы к нам пришли, – прервал его босс, беря себя в руки. – И что дальше? Что вы хотите предложить?

– Как, разве ещё не понятно? – опешил тот. – Мне терять нечего: или я все равно ничего не получу, или вы меня не обманете и дадите половину. Честно говоря, мне и пары сотен за глаза хватит. Как уж вы там все обделаете – ваша воля. Я карты на стол выложил – теперь вы решайте.

Босс, видно, уже давно все решивший, бросил карандаш на стол и вперил взгляд в Майкла.

– Вы нам все в точности рассказали?

– Да, – твёрдо кивнул тот. – Сегодня в пять часов она будет стоять у магазина с букетом роз. И с кучей бабок. Считайте, что я вам её дарю. За половину суммы.

– Очень великодушно с вашей стороны, – пробормотал босс. – Про Фиксу она больше ничего не говорила?

– Нет. Наверное, это какой-то бандит. На эту Люсю ведь случайные люди не выходят, правильно? Только по рекомендации. Вот ей и порекомендовали…

– Ладно, все ясно. – Босс впервые за все время заулыбался. – Вы давно принимали ванну?

– Ванну? – насторожился тот. – А почему вы спрашиваете? Хотите унизить гордого бомжа? – Он с достоинством задрал небритый подбородок. – Не выйдет!

– Нет, я просто хочу, чтобы вы сейчас приняли ванну, привели себя в порядок, поели, а потом мы сядем и составим с вами контракт, – продолжая улыбаться, выдал Родион. – Я привык иметь дело если не с нормальными, то по крайней мере с чистыми людьми.

– Вы хотите составить со мной контракт? – не поверил Майкл.

– Конечно. Мы люди серьёзные… Хоть и развратники.

– Ясно, – кивнул тот печально, – вы надо мной издеваетесь…

– Мария, проводи товарища в гостевые покои, покажи ему все и подбери что-нибудь из моей одежды, – попросил меня босс. – И готовься сама – вечером пойдёшь на дело…

Ровно в пять часов вечера напротив магазина «Продукты» на Сретенке остановился джип «Гранд-Чероки» цвета перламутровый металлик. Из него вышла расфуфыренная, покрытая густым слоем косметики, с пышной завивкой на голове и вульгарной улыбкой на лице молодая красивая женщина в светло-бежевом плаще и с лайковой сумочкой на плече и решительным шагом направилась ко входу. Это была я. Босс долго и придирчиво осматривал меня перед тем, как дать своё начальственное «добро», утвердив на эту роль. По его представлениям, женщина-киллер по имени Люся должна была выглядеть именно так и никак иначе.

Преображённый до неузнаваемости бомж Майкл целый час репетировал со мной нужные интонации, которые он использовал в разговоре с заказчицей. В конце концов я научилась говорить похожим голосом и созрела для выполнения задания. Валентина, которая собственноручно сотворила из меня это чучело под руководством дотошного муженька, провожала меня со слезами на глазах. Сама на себя я смотреть в зеркало не хотела – боялась. Что ж, долг есть долг, и я мужественно жертвовала собой, рассчитывая неплохо провести время и заработать приличную сумму. Босс уже составил очередной гениальный план, продумал все мельчайшие детали, терпеливо вдолбил их в мою нетерпеливую голову, и теперь мне осталось лишь все это выполнить. Опасности, как заверил Родион, не было абсолютно никакой. Разве что я могла схватить лёгкий насморк. И, как всегда, я ему слепо поверила.

У самого входа в магазин, посреди оживлённого в этот час тротуара, стояла ещё одна молодая и красивая женщина, правда, не такая расфуфыренная и вызывающая, как я. На ней было длинное осеннее расклёшенное пальто цвета беж, летящий вокруг изящной длинной шеи белый шарф и маленькие сапожки, едва выглядывающие из-под пальто. Лицо было чуть смуглое, очень строгое и правильное, словно вырезанное из мужского журнала в разделе о женщинах-вамп.

Лет ей было чуть больше, чем мне, может, двадцать пять или двадцать шесть.

Огромные глаза её, немного раскосые, будто убегающие к вискам, смотрели напряжённо и испуганно. Красиво очерченные полные губы слегка подрагивали.

Прямые длинные каштановые волосы выбивались из-под белой шляпки красивыми, завивающимися на концах прядями. Обеими руками она держалась за скромный букетик роз, словно боясь, что он сейчас упадёт и разобьётся. Одним словом, это была очень эффектная женщина со слабыми нервами. Или с большими проблемами.

Подойдя к ней вплотную, я окинула её лицо презрительным взглядом и небрежным голосом с хрипотцой бросила:

– Вы от Фиксы?

Женщина, которая, наверное, до последнего мгновения не верила, что я появлюсь, сразу вся сжалась, напряглась, побледнела, губы виновато скривились, и она кивнула. И протянула мне розы.

– Садитесь в машину, – ледяным тоном сказала я, развернулась и пошла к джипу.

…Заехав в наш двор, я остановила машину под деревьями, в тихом уголке, чтобы боссу удобнее было фотографировать нас прямо из окна своего кабинета, и заглушила двигатель. Под передней панелью был установлен «жучок», чтобы босс мог не только слышать наш разговор, но и записать его на диктофон.

Все было продумано и подготовлено к тому, чтобы заманить бедняжку в расставленную сеть, где страшно умный паук по имени Родион сожрёт её с потрохами и получит за эту невинную услугу с неё же двадцать тысяч баксов. По крайней мере, мы все, включая бомжа Майкла, на это очень рассчитывали.

Не поворачиваясь к ней, сохраняя на губах и в глазах холодное презрение, я хрипло проговорила:

– Фото с собой?

– Да, – она дёрнулась и суетливо полезла в сумочку. Я наблюдала за ней в зеркало. Длинные бледные пальцы её заметно дрожали. Вытащив обыкновенный почтовый конверт, она протянула его мне. – Вот, посмотрите, такая подойдёт?

Распечатав конверт, я вынула фотографию. Это был снимок «Полароидом». В нижнем углу стояла дата, из которой следовало, что снимали этого поджарого красавца минувшим летом на острове Таити. Закинув руки за голову, он возлежал в шезлонге, подставив лицо лучам тропического солнца, уже наложившего на него коричневый загар. Рядом с ним, по обе стороны шезлонга, сидели две девушки без верхних деталей купальников, гладили ему крепкие волосатые бедра и смотрели на него как на свой единственный и надёжный источник дохода. На заднем плане тут же, под боком, виднелся бассейн, там ещё кто-то плескался, причём уже совсем без одежды.

Мужчине было около пятидесяти, но он очень хорошо сохранился, сразу видно – в юности, да и сейчас, наверное, много занимался спортом. У него было плотное телосложение, небольшой животик, на котором проглядывались остатки пресса, и очень серьёзное и строгое лицо с умными глазами. Чувствовалась в нем какая-то внутренняя сила и уверенность в том, что все и вся вокруг обязаны служить ему и доставлять удовольствие. По крайней мере, пока он в состоянии за это платить. А денег у него, судя по всему, было не мерено.

– Ну как, – робко спросила она, – подойдёт? Он почти не фотографируется – не хочет свою личность афишировать. Этот снимок я у него в столе нашла и выкрала. Правда мерзавец? – Она с надеждой заглянула мне в лицо.

– Мне до фени, кто он такой, – грубо ответила я. – Как тебя зовут?

– Светлана. Нет, уж вы меня выслушайте, – упрямо заявила она вдруг с истеричными нотками в голосе. – Вы же должны понять, почему я это делаю! Или вы считаете, что…

– Заткнись! – оборвала я её, поддерживая имидж бездушной убийцы. – Где он работает? У меня время – деньги.

– Ну пожалуйста! – взмолилась она, схватив меня за руку. – Ну что вам стоит, а? Мне ведь даже поделиться не с кем, а так хочется получить чьё-то понимание и одобрение! Это займёт не больше пяти минут. Прошу вас, Люся, не оставляйте меня наедине с совестью. – Она всхлипнула, в глазах появились слезы.

У меня засвербило в горле, я прокашлялась и отвернулась, давая понять, что мне все равно, пусть делает что хочет. Она быстро заговорила, захлёбываясь словами:

– Этот кабан старше меня на двадцать пять лет. Он просто купил меня три года назад для выходов в свет. Тогда ему это ещё было нужно, подонку. Он тогда имя себе зарабатывал. А я его полюбила, между прочим. Да-да, вы не верите, а это так. Не могу же я лечь в постель с человеком, в которого хоть чуточку не влюблена! Год мы с ним прожили, как в сказке, он меня всюду с собой возил, на Канары, Багамы, Сейшелы, в Канны на фестиваль и так далее. А потом, когда нахапал кучу денег и не нужно уже было притворяться перед всеми, какой он хороший, умный и замечательный, просто плюнул на всех и стал жить только в своё удовольствие. Ладно на всех – они мне до лампочки, – но он ведь и на меня плюнул! – Она в ярости сжала кулачки и постучала костяшками друг о друга. – Запер меня в четырех стенах нашего коттеджа, охрану поставил, чтобы с меня глаз не спускали, а сам, как видите, баб на своей вилле во Французской Полинезии трахает. Купил себе шикарную виллу на Таити, а меня туда не возит. А думаете, мне не хочется в этом бассейне искупаться и с мальчиками порезвиться? Ещё как хочется! Мало того, что он подонок, так ещё и ревнивый, как не знаю что!

Собственник проклятый! Не хочет, видите ли, чтобы я ещё кому-то, кроме него, доставалась. А я ведь ещё молодая, красивая… Я ведь ничего? – Она опять заглянула мне в глаза через зеркало. – Ну скажите, разве мне уже пора умирать?

Я мужественно промолчала.

– Вот и я тоже так думаю, что не пора, – приняв моё молчание за согласие, возбуждённо продолжила она. – Мне ещё пожить нормально хочется, как все, в своё удовольствие. А этот кобель мне условие поставил: не дай бог узнает, что я с кем-то встречаюсь, и мне и хахалю моему – конец наступит.

Ублюдок! Вы думаете, как я вас нашла и смогла сюда приехать? Сказать?

Я опять промолчала.

– И скажу, – с угрозой проговорила она. – Мне пришлось под охранника лечь. Он, конечно, тупой жеребец, но зато мне хоть какая-то отдушина. Он думает, что я за него замуж выйду, когда Олега не станет, – губы её брезгливо скривились. – Нужен он мне потом будет триста лет… Он мне и про Фиксу сказал, и телефон ваш достал…

– Кстати, где мой номер у тебя записан? – прервала я её.

– Ваш номер? – Она слегка опешила. – Нигде не записан. Я его наизусть выучила. Игорь сказал, что это большой секрет и записывать его нельзя нигде. Я так и сделала. А что?

А то, что мне необходимо было узнать настоящий номер телефона этой киллерши Люси. Но сказать ей об этом я не могла. А босс заявил, чтобы без Люсиного номера я домой не возвращалась. И мне пришлось идти на хитрость. Вынув из бардачка блокнотик с ручкой, я протянула его «клиентке» и приказала:

– Напиши мне его на бумаге.

– Зачем? – удивилась она, принимая блокнот.

– Делай, что говорят! – процедила я и уже мягче добавила:

– Я хочу стереть его из твоей памяти.

– Да, а это как? – ещё больше ошалела женщина, округлив глазищи.

– Обыкновенно, – буркнула я. – С помощью гипноза. Пиши и не базарь…

– К-как? – она от волнения начала заикаться. – Г-гип-пнозом?! Вы и это умеете?!

– Кончай трепаться! – прикрикнула я. – Пиши… Она торопливо воспроизвела по памяти цифры, и я тут же вырвала блокнотик из её рук. Номер мне абсолютно ни о чем не говорил, кроме того, что это было где-то в нашем районе и одна цифра была не правильная – иначе бы она не попала к Майклу. Взяв карандаш, я переписала номер, изменив в нем две цифры, и отдала ей со словами:

– Теперь запомни вот этот номер. Прочитай пять рай вслух, добавляя моё имя. Начинай.

Она взяла номер и стала испуганно повторять:

– Люсин номер такой-то… Люсин номер такой-то… Затем я забрала блокнотик, сунула его обратно в бардачок и посмотрела на неё:

– Через час ты будешь помнить только этот номер.

– Да? А если вдруг и тот тоже вспомню? – пролепетала она.

– Не вспомнишь, – твёрдо сказала я. – Итак, где работает твой муж, где он часто бывает и какая у него охрана?

– Олег президент одной очень крупной фирмы по продаже компьютеров и оргтехники. Её рекламу ещё по телевизору все время крутят. Офис находится на Рождественке, дом 33, это старинный дом, бывший особняк Ягоды. Там ещё большая вывеска у них. У него бронированный «Мерседес» и двое постоянных личных телохранителей. Меня охраняют другие. Каждый вечер в девять часов он ездит в частную сауну. Это на Соколе. Раньше он меня туда водил, а теперь перестал. Это уже его собственная сауна. Я уверена, что там есть шлюхи. Пожалуй, это все, что я знаю. И вот ещё что. В Москве он бывает очень редко – все больше по заграницам мотается, контракты заключает или отдыхает, сволочь такая. Но сейчас он в городе. Пробудет ещё два дня и опять улетит. Так что за эти два дня вам его нужно будет… – Она осеклась, заморгала и тихо пробормотала:

– В общем, вы сами знаете, что нужно сделать. Но ко мне это не должно иметь никакого отношения. Я должна быть чиста и невинна, как слеза. Если мама узнает…

– Не переживай, все будет тип-топ, – заверила я её с мрачной ухмылкой.

– А деньги-то хоть тебе потом достанутся?

– Деньги? Да, у нас брачный контракт. В случае его смерти ко мне переходит все, если я не буду повинна в его смерти и не буду ему изменять.

– Может, подождёшь, пока он сам умрёт?

– Он?! Да этот бугай ещё меня переживёт! – закипела от злости Света. – Или я к тому времени в старуху превращусь и мне уже ничего не будет нужно! А я хочу сейчас, когда ещё желания и возможности совпадают…

– Ладно, это я так, к слову сказала, не кипищись. Все сделаю. Аванс принесла?

Она полезла в сумочку и вытащила ещё один конверт, на этот раз довольно пухлый.

– Вот, тут десять тысяч. Пачка новая, нераспечатанная. Можете не пересчитывать.

Я проверила – все так и было, новенькая пачка в банковской обёртке, пахнущая и манящая зелёными сотнями на углах. Небрежно забросив все это богатство в бардачок, я строго глянула на неё и сказала:

– Как только услышишь, что твой драгоценный покинул сей мир, готовь остальные бабки – я тебя сама найду. Своему охраннику ни слова, ясно?

– Ясно. – Она вдруг нахмурилась, опустила взгляд и стыдливо так спросила:

– А можно заказать вам ещё одну услугу?

– Можно, – великодушно позволила я. – Какую?

– Только поймите меня правильно, – начала она оправдываться, – я ведь не какая-нибудь там стерва или маньячка. Нет, просто иногда бывает объективная необходимость и от этого никуда не денешься, правда?

– Короче.

– В общем… – она замялась, – не могли бы вы потом… убрать ещё и Игоря? Ну, того самого охранника…

Я почувствовала, как накрученные волосы зашевелились на моей голове, кровь ударила в лицо от возмущения, и я уже было открыла рот, чтобы обозвать её всякими нехорошими словами, но она меня опередила:

– Вы не подумайте, это за отдельную плату, разумеется. Что такое все эти тысячи по сравнению со спокойным и обеспеченным будущим? Да копейки… Вы ведь тоже женщина, вы должны меня понять. Если Игорь останется жить, то начнёт меня доставать, а то и шантажировать. А мне это надо? Он мне помог – и на Т9М спасибо. И так почти каждую ночь с меня не слазит. Я для него столько всего делаю в постели, что мне кажется, он мне должен останется даже после своей смерти. Пусть расплачивается за удовольствие, правильно?

Похоже, эта девица всерьёз решила добиться от меня понимания и поддержки. И, чтобы не разочаровывать её и не отпугнуть случайно дурные деньги, я процедила:

– Всех бы этих самцов в расход пустила. Путаются под ногами, строят из себя, понимаешь…

– Вы чудо, Люсенька! – радостно проговорила Света. – Мы с вами такие одинаковые, что прямо оторопь берет! Скажите, а многим женщинам вы уже вот так… ну, помогли, в общем?

– Не очень, – я скромно потупила глазки. – Вот когда весь их род поганый изведу, тогда успокоюсь.

– Ну вы даёте! – она восхищённо посмотрела на меня. – Как бы я хотела быть такой, как вы, Люся. Но у меня кишка тонка, – она печально вздохнула. – Я всю жизнь на вторых ролях. Но теперь все изменится, так ведь?

– Проваливай, – процедила я.

– Что? – не поняла она.

– Проваливай, говорю. Мне пора работу делать. И, помни: никому ни слова, иначе я и тебя грохну.

– Нет-нет, что вы! – заторопилась она, хватаясь за ручку дверцы. – Кстати, вот бумажка со всеми адресами, фамилиями и прочими сведениями. – Она положила на переднюю панель свёрнутый листок. – Только вы мне насчёт Игорька не ответили. Я могу надеяться?

– Можешь. Но деньги вперёд. Сначала аванс – потом надежда. Убирайся же!

– Так я деньги захватила! – опять обрадовалась эта стерва, словно разговор шёл о покупке дефицитной модной одежды, а не об убийстве людей, с которыми она спала. И полезла в сумочку. – Случайно, конечно, сами понимаете, просто под руку попались, но вот видите, как пригодились! Надо же, какая удача.. Вот, держите. Здесь тоже десять тысяч.

Я опять проверила содержимое точно такого же конверта, сунула его в бардачок, чудовищным усилием воли сдерживая желание набить физиономию этой… даже не знаю, как назвать, и недовольно спросила:

– Этот охранник в вашем доме сшивается?

– Да, мы живём недалеко от Москвы в коттедже. Там у нас ещё домик есть для охраны и прислуги – вот они все там и живут. Вокруг, правда, забор, собаки, камеры, сигнализация, но вам и не придётся ничего делать. Я уже все продумала.

– Не люблю, когда глупые курицы вроде тебя начинают за меня думать, – процедила я.

– Да что вы, я и не думала! – горячо заверила Светлана. – Это мне случайно в голову пришло, пока мы тут с вами беседовали. Я просто подумала, может, Игорек сам вам деньги отвезёт, куда вы скажете, когда Олега… не станет. И вы его там и прикончите. Вам и ехать никуда не придётся. Здорово, правда?

Иногда мне становится очень стыдно за то, что я принадлежу к слабому полу. Ведь только в наших напичканных всяческим безумием головах могут возникнуть такие коварные проекты. Мужчине никогда не придёт в голову то, что придёт в голову женщине, потому что мы совершенно разные. Наверное, в каждой женщине, какой бы хорошей и милой с виду она ни была, сидит порядочная стерва, и в нужный момент она просыпается и начинает творить такое, от чего весь мир потом может встать на уши и ещё долго после этого будет приходить в себя. И, что самое обидное для тех, кто гибнет в развязанных из-за нас войнах и смертельных мясорубках, случается это чаще всего из-за какого-нибудь пустяка или мелкого женского каприза. Захотелось, к примеру, Светлане в бассейне с мальчиками порезвиться, приснилось ей это пару раз в эротических снах, загорелась она этой прихотью – и вот пожалуйста, два человека как минимум должны будут погибнуть. А кто знает, что захотелось Еве Браун, когда Гитлер пошёл войной на Россию? Может, выскочить голяком из русской баньки и нырнуть в сугроб посреди завоёванной Сибири? Да мало ли что нам, женщинам, в голову взбредёт…

– Здоровее не бывает, – бросила я грубо. – А теперь уходи. И помни, о чем договаривались. Игорю своему не говори, что уже мне звонила, – это в твоих же интересах.

– Спасибо вам огромное! – от души поблагодарила она и вышла из джипа.

Я посмотрела, как она уверенным, твёрдым шагом идёт к выходу со двора, никуда не глядя и высоко подняв красивую голову. Она была похожа на человека, хорошо исполнившего свой долг. Мне захотелось, чтобы она споткнулась, упала и сломала ногу. В то же мгновение Светлана и вправду споткнулась, неловко удержала равновесие, оглянулась, чтобы убедиться, что никто, кроме меня, не видел её конфуза, и, чуть прихрамывая, пошла дальше. Когда она скрылась за домами, я выкинула лежащие на заднем сиденье розы в окошко, завела мотор и выехала со двора родного офиса, в окне которого все это время виднелся силуэт босса. Что ж, я свой долг тоже выполнила.

Теперь нам с боссом предстояло решить одну очень трудную задачу: как убрать Светиного мужа так, чтобы тот сам ни о чем не догадался, а жена подумала бы, что он мёртв? Конечно, проще всего было бы пойти к нему в офис, выложить всю правду и договориться с ним разыграть собственную коварную жену. Но тогда бы нам уже не светила не то что вторая половина денег, а этот окружённый телохранителями крутой бизнесмен постарался бы у нас отобрать и первую. Нас с боссом это не устраивало ни по каким параметрам. Нам нужны были деньги. К тому же по всем этажам нашего офиса бродил неприкаянный бомж Майкл, гладко выбритый, в чистой одежде от Родиона, но все равно с разбитой физиономией, и что-то все время бурчал себе под нос, злясь, что мы не посвящаем его в свои планы и не выпускаем на улицу. Он тоже мечтал о деньгах. А не выпускали мы его потому, что он мог одним махом все испортить, растрепав всей округе о своём контракте с солидной сыскной фирмой. Лишние неприятности нам были ни к чему.

– А что, если забросать его «Мерседес» гранатами со слезоточивым газом, – строила я планы, сидя напротив босса в его кабинете, – а потом вытащить ополоумевшего Олега из машины и увезти в неизвестном направлении. Телохранители очнутся, подумают, что его наверняка убили, и побегут докладывать жёнушке. Пока то да се, мы получим с неё денежки, а потом представим пред её лживые очи живого муженька – пусть сам с ней разбирается.

Босс, задумчиво постукивая карандашом по столу, проговорил:

– Смотрю я на тебя, Мария, и думаю: что ты здесь у меня вообще делаешь?

Тебе нужно сидеть дома, цветочки вышивать или романтические стишки пописывать, а ты тут заживо гниёшь. Как ты это себе представляешь: забросать бронированный «Мерседес» средь бела дня в центре Москвы гранатами? Ладно, гранаты не проблема, достанем, но кто их метать будет – ты или я?

– А мы Майкла попросим, – пролепетала я. – Он своих дружков бомжей возьмёт…

– Ага, все правильно. Завтра во всех газетах напишут: «Президент известной коммерческой фирмы подвергся неслыханному нападению со стороны вооружённой банды озверевших от голода бомжей Центрального округа столицы. Они забросали его машину найденными на свалке гранатами, похитили тело и скрылись в неизвестном направлении». Остынь, Мария, дай лучше подумать спокойно…

Но у меня уже созрел другой план.

– Тогда давайте я запишусь к нему на приём, войду в кабинет, достану из сумочки пистолет и выстрелю ему в сердце ампулой со снотворным.

– Ну а потом что? – кисло поморщился тот. – Сунешь бизнесмена в сумочку и вынесешь на улицу? Не смеши меня – и так тошно…

– Ну зачем же в сумочку, босс, – не унималась я. – Потом я оболью его красной краской, нарисую на лбу рану и уйду. Все подумают, что он умер, вызовут «Скорую», а по дороге в больницу мы нападём на неё и похитим тело! Все шито-крыто.

– Любой врач сразу же поймёт, что он не мёртв, а всего лишь спит. Нет, Мария, нам нужна полная достоверность. Чтобы все, включая самого Олега, поверили, что его убили. И эта иллюзия должна продержаться в мозгах Светланы не менее суток. Все должно быть разыграно по всем правилам современных бандитских разборок. Иначе все сразу подумают на жену. Уверен, что в его окружении каждый второй знает, как она хочет его смерти. Все тут же побегут к ней, возьмут её клещами за горло, она признается, что наняла киллера, и мы останемся с носом.

– Ну тогда я не знаю, – сдалась я. – Это у вас голова гениальная, вот вы и думайте.

– Вот я и думаю. А ты иди вызванивай то ателье. Нам нужно срочно сделать ей звонок. А то, не дай бог, Фикса захочет выяснить, звонили или нет, или телохранитель что-то заподозрит и проверит – нет, мы должны предупредить все их шаги. На всякий случай. А там посмотри по ситуации. Скорее всего, если и будут проверки, то только на уровне звонков, и мы можем легко проскочить.

Перебери все возможные варианты с другими цифрами, но найди мне эту киллершу Люсю живой или мёртвой. Не так уж и много там этих вариантов…

– Ну конечно, – усмехнулась я, – никак не больше миллиона…

И вышла из кабинета, обиженная на весь свет, что меня в очередной раз не поняли и не оценили. А ведь в моих предложениях явно что-то было…

Битых два часа я перебирала, меняя каждый раз по одной цифре, эти проклятые варианты. Но ни Люси, ни ателье нигде не было. Я попадала в квартиры, в организации, в фирмы, или вообще никто не снимал трубку, или было занято. В телефонном справочнике бесчисленное множество всякого рода ателье, я полистала страницы и поняла, что делать это бесполезно – на самом деле по нужному номеру могло вовсе и не быть никакого ателье, а название использовали для отвода глаз.

И продолжила поиск методом тыка пальцем в кнопки на аппарате. Наконец, когда уже возненавидела телефонный аппарат и бомжа, скорбно наблюдавшего за моей работой с дивана напротив, я услышала приятный женский голос. Женщине было не меньше сорока, ничего подозрительного в её интонации не наблюдалось.

– Здравствуйте. Это ателье? – без всякой надежды спросила я.

– Да, добрый вечер. Что вас интересует? Сердце моё зашлось от волнения, я подобралась и севшим голосом сказала:

– Меня интересует Люся. Могу я с ней поговорить?

– Можете, если перезвоните через полчасика – она сейчас обедает.

– Хорошо, я перезвоню. До свидания. И положила трубку. С бешено колотящимся сердцем я ворвалась в кабинет к боссу. Положив ноги на стол, скрестив руки на груди, он полулежал в своём кресле и, очевидно, спал. Или думал столь странным способом.

– Нашла!!! – провопила я.

– Что нашла? – Босс приоткрыл один глаз.

– Люсю нашла!

Он тут же снял ноги, принял нормальное положение и недоверчиво спросил:

– Ты серьёзно?

– Ещё как! – я торжествовала. – Она сейчас обедает. Будет через полчаса. Можем ехать и арестовывать её прямо на рабочем месте!

– А что за ателье, узнала?

– Нет, но это уже не трудно. Главное, что номер есть. Так мы едем или не едем? – Я нетерпеливо топнула ножкой.

– А за что её арестовывать, интересно? – проворчал он. – За употребление пищи в рабочее время?

– О чем это вы? – насторожилась я. – Или опять я, по-вашему, дура? Она же убийца!

– А как ты это докажешь? Не-ет, милая моя, мы должны её за руку поймать, во время самого процесса ликвидации, так сказать. Иначе нам никто не поверит.

– И как же вы хотите это сделать?

– Элементарно, как говаривал один мой знакомый сыщик, – важно проговорил он. – Ты ей закажешь убийство, как это сделала бы Светлана.

Встретишься с ней, передашь аванс в размере таксы, то есть пять тысяч, она все обдумает, подготовит, нажмёт на курок, и тут-то мы её и схватим! – Он довольно улыбнулся.

– И кого же, по-вашему, она должна будет убить?

– Меня, конечно, – он хитро прищурился. – Или ты знаешь другую кандидатуру, которую бы так ненавидела?

Сказала бы я ему, конечно, в тот момент, что с удовольствием заказала бы это убийство за любые деньги и не фиктивно, а в действительности, но так была огорошена, что язык присох к небу, и мне ничего не оставалось, как кивнуть и понуро опуститься в кресло…

Через полчаса я, напичканная всевозможными указаниями и советами, как следует собралась с духом, набрала номер и услышала тот же приветливый голос.

– Можно Люсю? – попросила я.

– Минуточку, сейчас позову.

Она куда-то там покричала, кто-то там откликнулся, послышались шаги, и наконец в трубке раздался спокойный низкий женский голос:

– Слушаю.

– Люся, здравствуйте, – несмело начала я. – Меня зовут Светлана. Ваш телефон мне дал Фикса.

Она немного помолчала. Потом так же спокойно сказала:

– Хорошо, давайте встретимся сегодня в двадцать два ноль-ноль, и вы передадите мне образцы моделей и аванс. Вы знаете мои расценки?

– Да, пять тысяч.

– Все правильно. Где вам будет удобно? Назовите любое место – я подъеду. Только чтобы поменьше народу было – не люблю толчею.

– Все поняла. Тогда давайте встретимся на Страстном бульваре, в скверике, около первой лавочки по правому ряду со стороны кинотеатра «Россия».

Вас устроит? Нам там никто не помешает…

– До встречи.

– Постойте, а как вы меня узнаете?

Но она уже положила трубку. Крутая баба, ничего не скажешь…

Ещё через час я уже маячила около означенной, как любит говаривать Майкл, лавочки. На плече у меня болталась сумочка с пятью тысячами долларов и свадебной фотографией Родиона, от которой пришлось отрезать Валентину, невзирая на её возмущённые вопли. Но я успокоила её тем, что под локтем супруга все же осталась её рука в белой перчатке, и эта рука довольно цепко держала своё новоприобретённое имущество. Других снимков, как выяснилось, у Родиона не было.

Людей в этот поздний час в сквере было немного, все лавочки были свободны.

Прямо около первой лавочки стоял фонарный столб и хорошо освещал испуганную бледность моего лица, которую я на всякий случай усилила светлой пудрой. Я стояла, вертела головой по сторонам, но никого, даже отдалённо напоминающего женщину-убийцу, в поле зрения не было. Прошло уже пять минут после срока. Я начала бояться, что Люся что-то почувствовала своим тренированным нюхом и решила не приходить. Такое вполне могло случиться, тем более когда дело пахнет расстрельной статьёй, а на улице осень, чудесная погода и так хочется жить…

– Светлана? – послышался негромкий, но уверенный голос за моей спиной, и я резко обернулась.

Передо мной в коротком коричневом осеннем пальто стояла очень худенькая девушка среднего роста, с миниатюрным лицом и большими тёмными глазами. Ей было лет двадцать пять. Красивой назвать её было трудно, скорее она была привлекательна неординарностью черт и волевым взглядом. Такие, однажды, на заре своей юности, а может, и раньше, что-то решив для себя в жизни, уже не меняют своих планов и твёрдо идут по намеченному пути. И не дай бог кому-то оказаться на их дороге – сметут и не поморщатся. О таких говорят ещё, что они хищницы или ведьмы.

– Да, я Светлана. А как это вы так подошли, что я и не заметила? – удивлённо спросила я.

– А я за деревом стояла, – усмехнулась она одними губами, – за вами наблюдала. Ну что, все принесли?

– Да-да, конечно, – засуетилась я, вспомнив, как вела себя настоящая Светлана, и полезла в сумочку.

– Не здесь. Идём в машину.

Не дожидаясь ответа, она пошла к выходу из сквера, а я посеменила за ней, даже с такого расстояния чувствуя, как веет от этой страшной девушки смертельным холодом. По спине у меня бегали мурашки.

Мы сели в её «Москвич» бежевого цвета, припаркованный на стоянке у сквера, она сразу закурила сигарету, повернулась ко мне, облокотившись на руль, объела меня глазами и, понимающе усмехнувшись, спросила:

– Что, достал?

– Что? – не поняла я.

– Ну мужик, говорю, достал, что ль?

– Ax это. Не то слово, Люся… Поверьте, я бы никогда на это не пошла, если бы не…

– Ты очень красивая, – она провела ладонью по моей щеке. – И ты мне нравишься. Скажи мне, кто тебя обидел, золотко?

Сглотнув слюну, я начала взволнованно рассказывать:

– Это такая редкая сволочь, вы себе не представляете! Если бы вы знали, как я его ненавижу, вы бы, наверное, бесплатно его убили!

– Бесплатно я уже не работаю, – сухо бросила она. – Он тебя что, изнасиловал, унизил, избил?

Тут я поняла, что, может, никогда мне больше не представится такая возможность отомстить боссу за его заносчивость и самоуверенность. Правда, он меня сам просил не особо стесняться в выражениях, если вдруг спросят, но он, бедный, даже не представлял себе, до какой степени я не буду стесняться.

Хорошо, что он в последний момент передумал давать мне с собой диктофон, а то бы, наверное, потом сразу выгнал меня к чёртовой бабушке.

– Все было, Люсенька, – я всхлипнула, вытащила платочек и начала сморкаться. – Таких начальников ещё свет белый не видывал. В первый же день, как на работу секретаршей устроилась, он меня в кабинет затащил, прямо с утра, представляешь, и говорит: «Утром я люблю на столе, в обед на диване, а вечером, перед уходом, лёгкий минет и рюмочку коньячка». Ты представляешь, Люся?!

– Говори, не останавливайся, – процедила она, и я увидела, как вспыхнули злостью её глаза.

– А видела бы ты его: маленький, заморённый, в очках – посмотреть не на что! Одна голова… Все, Люся, больше ни-че-го в нем нет! Сказал, что если мне нравится как-то по-другому, то я могу подать ему свои предложения в письменном виде в трех экземплярах в папке для деловых бумаг. А о том, хочу я этого вообще или нет, этот мерзавец даже не спросил! – Я прижала платочек к глазам и подёргала плечами. – А куда деваться? Работу днём с огнём не сыщешь, дома мать больная и брат младший. Пришлось уступить…

Люся громко заскрипела зубами, и я испуганно подняла глаза. Лицо её уже пылало ненавистью. Но остановиться я уже не могла, меня понесло, как Остапа.

Хотя, с другой стороны, мне нужно было зарядить её как следует, чтобы, чего доброго, не передумала.

– Не успела я опомниться, как он затащил меня на стол, сорвал одежду и изнасиловал. Да ещё и садистом оказался, всю грудь мне исцарапал, засосов понаставил. – Я потрогала свою шею, сникла и безжизненным голосом продолжила:

– Сейчас уже прошло все, а тогда, как домой пришла, мать чуть не в обморок.

Шлюхой стала обзывать… Ой, Люся, сколько я всего натерпелась – сил нет! Через неделю, когда я все исправно, по расписанию, выполняла, он вдруг заявил, что вечером у него деловое совещание и мне необходимо присутствовать, чтобы партнёры быстрее раскололись. Присутствовать в голом виде. И угождать, если кто вдруг попросит. А мне что делать – коль начала уже собой торговать, то какая разница с кем, лишь бы с работы не выгнали и деньги платили. В общем, имели они меня до самого утра вчетвером. Утром контракт подписали и разошлись. А мне уже опять за работу пора… Через месяц где-то он меня бить начал. Органайзером, чтобы следов не оставлять. Затащит в кабинет, разденет догола, на столе разложит и бьёт по всем местам. И кричать не моги – выгонит. Я уж его и просила, и умоляла… Родион Потапыч, говорю, что ж я вам такого плохого сделала, изверг вы проклятый?! А он от этого только больше кайфует, сволочь, и знай себе наяривает…

– Есть такие, знаю, – пробормотала Люся, глядя в лобовое стекло невидящими глазами. – Ты говори, говори… Я его так же, как ты, возненавидеть должна, чтобы работать легче было.

– А потом, когда я уже морально смирилась с тем, что превратилась в натуральную рабыню, наложницу, с которой босс может делать все, что хочет и когда захочет, он вдруг возомнил, что может на мне подзаработать. Это такой извращенец, Люся, что я раньше и помыслить не могла, что такие бывают! Он кончает от того, от чего все нормальные люди в ужас приходят, понимаешь?

Например, не ладится у него с кем-то из компаньонов, не хочет кто-то цену сбавлять, так он ему говорит, мол, сейчас к тебе моя секретутка подъедет, делай с ней, что хочешь, но, надеюсь, после согласишься на мои условия. И в глаза мне смотрит при этом, наблюдает, как я реагирую. И заявляет, что, если партнёра не уломаю, то он меня половины зарплаты лишит. А куда деваться – еду…

…Ещё примерно полчаса я рассказывала ей мельчайшие подробности жутких сексуальных домогательств ко мне со стороны извращенца босса, пока наконец Люся, докурив шестую сигарету, не остановила меня, тронув за руку, и не процедила:

– Знаешь, Светлана, на этот раз я поработаю бесплатно. Таких выродков даже я ещё не встречала. А уж поверь, на моем веку их было предостаточно. Я этого подонка кастрирую перед тем, как убить.

Я взглянула на её осунувшееся лицо с тёмными от гнева глазами, и мне вдруг по-настоящему стало страшно за жизнь Родиона: а ведь эта мегера, как наркотиками, накачав себя моими рассказами, может и вправду его прикончить. Она ведь не только хищница, но наверняка ещё и очень хитрая. Пересилив страх, я изобразила счастливую улыбку и благодарно пролепетала:

– Ну что ты, Люся, не стоит… Я эти деньги все равно у него украла. Ты лучше, когда кастрировать его будешь, скажи ему, что эта работа им же и оплачена. Пусть ему будет вдвойне больнее.

– Что ж, это мысль, – она усмехнулась. – Ладно, перейдём к делу. Давай фотографию и рассказывай, где он обитает.

Я отдала ей снимок. Она посмотрела и оскалилась:

– Так этот урод ещё и женат? Ненавижу…

– Жена ни о чем не догадывается. Думает, что он у неё самый нежный, добрый и ласковый.

– Дура потому что, вот и не догадывается. Где он часто бывает?

– Он все время в своём офисе сидит. И живёт там же. Но раз в неделю по утрам в одно и то же время обязательно ходит в бассейн. Это в школе, там бассейн в аренду сдают. Адрес школы и все остальное я тебе написала. – Я протянула ей бумажку.

– А тебя с собой берет?

– А как же? Это у него новый бзик такой. Он на два часа полностью весь бассейн арендует, и мы с ним там только вдвоём… голые купаемся.

– Вот извращенец, – прошипела Люся. – Клянусь тебе, в следующий раз он уже не выплывет. Только тебе придётся на все это смотреть. Выдержишь?

– Как это? – опешила я.

– Очень просто. Вы ведь там закрываетесь, как я поняла?

– Ну конечно, чтобы никто не вошёл. Она развернула листок, пробежала глазами и усмехнулась:

– Вот и чудненько. Вы там будете завтра с шести до восьми утра. Ровно в половине седьмого ты как-нибудь незаметно откроешь двери, а все остальное уже моя забота.

– Но…

– Никаких «но», крошка! – жёстко оборвала она. – Теперь уже все, назад дороги нет, подписалась на смерть – терпи и делай, что говорят. Зато потом легче будет. Лично я, например, считаю, что мужики вообще не люди, а инопланетяне, которых заслали на эту планету с целью уничтожить всех женщин.

Поэтому я давлю их, как паршивых тараканов, без всякой жалости. Когда твоего таракана раздавлю, ты потом всем скажешь, что вломился какой-то мужик в маске, ударил тебя, ты потеряла сознание, а когда очнулась, начальник уже был мёртв.

Поняла?

– Да. А как же…

– Заткнись! Никто никого не найдёт и ничего не узнает. Я проделывала подобное уже не раз. Посчитают за разборки, и дело на полку. Как у него с охраной?

– Охрана только в офисе сидит. Говорю же, в бассейн мы с ним лишь вдвоём ходим. Это совсем недавно началось, об этом никто ещё не знает.

– Вот и отлично. Только ты хоть там постарайся у него деньги вытащить, чтобы хоть какая-то компенсация была. А то ведь на бобах останешься.

– Да черт с ними, с деньгами, Люся! Я его уже до такой степени ненавижу, что одной мыслью, что эта тварь мертва, буду сыта до конца своих дней!

– Ну смотри сама. Потом, когда все успокоится, позвонишь мне на работу, встретимся, и отдашь остальные деньги. Иначе я сама тебя найду. – Она сверкнула глазами, и я поняла, что найдёт и растерзает.

– Я все отдам, не волнуйтесь, – пролепетала я. – А ты… в этом ателье работаешь?

– Не твоё дело! – огрызнулась она. – Все, уходи… А завтра в половине седьмого откроешь дверь. – Люся посмотрела мне в глаза, губы её скривились в усмешке. – И не вздумай там орать, если вдруг страшно станет. Лучше отвернись…

По всем моим наблюдениям, завтрашний день обещал стать одним из самых тяжких в моей и без того неспокойной жизни. Утром мы должны были изловить на месте преступления Люсю, а после этого «прикончить» мужа Светланы, причём план этой операции босс пока держал от меня в секрете, чтобы я не забивала себе голову лишними проблемами. Но я и так знала, что ничего хорошего, по крайней мере для меня, в этом плане нет. Правда, и жаловаться на судьбу я не могла, так как наконец-то появилось хоть какое-то живое дело и не нужно было сидеть в приёмной и вводить скучнейшие проводки. Всю ночь мы с боссом готовились к операции и к шести утра уже были уверены, что Люся от нас никуда не денется.

Здание школы, в которой босс в свободное время обучал малолеток навыкам детективного искусства, располагалось в соседнем дворе. Там же был и бассейн.

Родион договорился с директором, с которым был в приятельских отношениях, что завтра рано утром придёт поплавать в бассейне, и попросил, чтобы в это время в том крыле вообще никого не было. Директор пообещал все устроить в лучшем виде и не вмешиваться, что бы там ни происходило. Вход в бассейн был отдельный, с тыльной стороны здания, поэтому можно было не волноваться, что Люсе кто-то помешает незаметно проникнуть в него, чтобы выполнить мой заказ, то есть кастрировать босса, а потом прикончить. Про кастрацию, правда, я боссу ничего не сказала, когда передавала содержание своего разговора с киллершей, но мои слова и без того настолько насторожили его, что он начал раздумывать, не захватить ли с собой в бассейн бронежилет. Но я его отговорила, сказав, что Люся может что-то заподозрить, если увидит плещущегося в бассейне голого человека в бронежилете. Он согласился. Зато взял с собой пистолет с тремя запасными обоймами, сапёрную лопатку, газовый баллончик и скотч, которым мы должны будем связать обезвреженную боссом преступницу. Родион был уверен, что Люся не профессионалка, а простая любительница, но оттого более опасна, ибо предугадать её действия практически невозможно. Такие любители, бывает, всю жизнь по-тихому творят ужасные преступления, и их никто не может вычислить, если только они не попадутся случайно. Как, например, маньяк Чикатило, который четырнадцать лет убивал людей по всей России.

Поскольку Родион всегда рассчитывал только на свои силы, а к друзьям обращался лишь в случаях крайней необходимости, когда чьей-то жизни угрожала опасность, то мы с ним должны были находиться там только вдвоём. Причём оба совершенно голые, как и было мною описано, чтобы не вызвать никаких подозрений.

Меня это нисколько не смущало, потому как нет смысла стесняться красоты, а вот босс долго ходил хмурый, как туча, прежде чем сказал, что в принципе в этом нет ничего зазорного, если того требуют обстоятельства дела и если ничего не говорить об этом Валентине. Я торжественно поклялась молчать до гроба и все оставшееся до шести утра время находилась в предвкушении этого забавного зрелища.

Помня вчерашнюю предосторожность Люси, которая, видимо, пришла на встречу заблаговременно и высматривала меня из-за дерева, мы решили начать игру сразу же, как попали во двор, где располагалась школа. Я с самым подавленным видом, на какой была способна, держала босса под ручку, а тот с важным видом хозяина мне что-то рассказывал. Когда мы подошли к школе, я кожей почувствовала, что эта страшная Люся уже где-то здесь. Было ещё темно, окна в школе не горели, и заметить её мы не могли, тем более что вокруг было полно деревьев, за каждым из которых могла легко укрыться хрупкая фигурка киллерши. Я не стала оборачиваться, а покорно вошла вслед за боссом в дверь.

Я, как и босс с Валентиной, постоянно ходила в этот бассейн и знала здесь каждый закоулок. Поэтому мы сразу прошли в раздевалку и начали раздеваться.

– Главное, чтобы ты не пыталась мне помешать, – наставительно сказал он, стягивая с себя джинсы. – Она наверняка вооружена и очень опасна. Как только она войдёт, сразу беги от меня подальше и прячься.

– Но ведь она должна будет меня ударить, чтобы потом все поверили, что я была без сознания, – возразила я, вешая блузку на плечики.

– Тогда подойди к ней сразу, пусть она тебе врежет, а потом падай и лежи себе.

– Спасибо, босс, вы так великодушны…

– Главное, чтобы она сделала первый шаг. Пусть начнёт стрелять или нож достанет, и только тогда я её обезврежу, – продолжал, не слыша меня, он. – Нам нужны доказательства того, что она не сумасшедшая болтушка, а именно убийца. Мы должны поймать её за руку…

– А если вы не успеете и она все-таки убьёт вас?

– Хватить хохмить, Мария, дело слишком серьёзное, – нахмурился он, разглядывая оставшиеся на нем плавки. – Не родилась ещё та женщина, которая сможет меня убить. Если мы не соберёмся с силами и не сделаем все, как задумали, то план сорвётся и мы останемся без денег. Бывают в жизни моменты, когда нужно собрать в кулак всю свою волю и сделать решительный шаг. Так-то вот, Мария.

С этими словами он быстро стянул с себя плавки. Я замерла в невольном восхищении, не в силах оторвать взгляда, а он, посмотрев на меня с укоризной, покачал головой и проворчал:

– И нечего пялиться – мы на работе.

Затем, взяв пистолет, лопатку и баллончик, отправился, сверкая голым задом, ко входу в бассейн. Все-таки босс у меня был уникальным человеком.

Быстро скинув с себя остатки одежды, я пошла вслед за ним.

Бассейн был довольно просторным, все вокруг сверкало бело-синим кафелем, вода, отстоявшаяся за ночь, была абсолютно прозрачной, её пересекали мерно покачивающиеся линии разноцветных поплавков, вокруг стояла полная тишина и благодать. Как говорится, ничто не предвещало бури. Было пятнадцать минут седьмого. Лопатку Родион бросил на дно бассейна, на случай, если борьба завяжется именно там, пистолет и баллончик припрятал за бордюрчиками в разных местах, чтобы можно было быстро дотянуться до них в нужный момент.

– Что мне делать, босс? – спросила я, остановившись у края.

Он уже плескался в воде, не снимая очков, повернулся в мою сторону, тут же отвернулся и ехидно бросил:

– Во-первых, не сверкай тут своими прелестями, а во-вторых, залезай в воду, чтобы она видела, что мы все-таки купаемся, а не в засаде сидим.

– Как скажете.

Я нырнула и быстро поплыла к другому краю, наслаждаясь теплом и мягкостью воды и силой своего гибкого тела. Какое все-таки блаженство – вода!

Видимо, человек на самом деле когда-то был рыбой, потому его так и тянет к этой непонятной, но изумительной стихии. Сделав два круга, я посмотрела на висящие на стене электрические часы. Было двадцать пять минут седьмого. Босс стоял по пояс в воде, держась за перила лестницы. Лицо его было напряжено, губы плотно сжаты, видно было, что он немного волнуется, но очень не хочет, чтобы я это заметила. Как-никак он ведь у нас самый лучший…

– Давай, – вполголоса бросил он, – только без паники.

Я кивнула, подплыла к лестнице, выбралась на парапет и пошла к двери в раздевалку. Оттуда другая дверь вела в коридорчик, где находилась уже дверь на улицу. Она закрывалась обычным английским замком. Пройдя раздевалку, я вошла в коридор и обмерла – прямо передо мной со страшно оскаленным лицом стояла Люся.

На ней был темно-синий спортивный костюм в обтяжку, волосы были спрятаны под спортивную шапочку, на боку болталась маленькая сумка. Прижав палец к губам, она прошептала:

– Я подумала, может, ты испугаешься, и вошла сама. Вы одни?

Я кивнула. Мне почему-то стало очень страшно. Только сейчас до меня дошло, насколько все это серьёзно, что эта девушка действительно пришла убивать… Это читалось в её холодных глазах, в её хищной улыбке и едва уловимых уверенных движениях. Я увидела, что на самом деле она гораздо сильнее, чем кажется. Костюм плотно облегал её маленькое тело, и было видно, что вся она просто соткана из мускулов, какие можно накачать лишь долгими и постоянными тренировками. О том, что лежало у неё в сумке, можно было лишь догадываться.

Отступив от неожиданности назад, я кивнула:

– Да, одни. Он там…

– В воде?

– Да.

– Где это, покажи?

Она отстранила меня и заглянула в раздевалку. В тот же момент, уже не знаю, как я пропустила этот удар, мне в лицо метнулся её острый локоть. В носу раскололась острая боль, из глаз посыпались искры, тут же я почувствовала ещё один удар в солнечное сплетение, дыхание перехватило, и сразу последовал третий, в висок. Боли от него я уже не ощутила, ибо потеряла сознание…

Не знаю, сколько я провалялась бесполезным мешком в этом коридоре, но только, когда очнулась, со стороны бассейна доносились крики. Кричал… Родион.

Вскочив на ноги, стирая с разбитого лица кровь, я бросилась туда и увидела жуткую картину.

Голый, весь залитый кровью, лившейся из правого плеча, которое он зажимал рукой, по дальнему краю бассейна бежал босс и дико вопил. За ним, размахивая овечьими ножницами, неслась, со звериным оскалом на лице, Люся. Её раскрытая сумка валялась у входа. Чуть дальше, у лестницы, лежал окровавленный туристский топорик. Вода у лестницы была окрашена кровью. На дне лежал пистолет Родиона. Не став особо вдумываться в то, что здесь произошло, я побежала навстречу раненному боссу. Он уже обогнул угол и летел по прямой. Увидев меня, он дико закричал:

– Беги отсюда!!! Зови на помощь!

Добежав до него, я столкнула его в воду, чтобы не пострадал невзначай, и остановилась. Люся с перекошенным от злости лицом прохрипела:

– Ты что, сука, тоже подохнуть хочешь?!! И с ходу бросилась на меня, намереваясь воткнуть мне в голову огромные ножницы. Я увернулась и ударила ногой ей в горло. Но Люся, словно всю жизнь со мной дралась и знала каждый мой шаг наперёд, поднырнула под ногу, развернулась и метнула в меня ножницы. Они со свистом пролетели мимо правого уха и с жутким звоном вонзились в стену, раздробив кафель.

– Мария, она профи!!! – заорал босс, выбираясь из бассейна. – Она нас обоих прикончит! Беги, тебе говорят! У неё пушка сзади!

Но было слишком поздно. Мария уже разозлилась и превратилась в пантеру.

У меня ещё хватило нормального сознания, чтобы прыгнуть к Родиону и ударить его прямыми пальцами под сердце, чтобы он не видел того, что здесь будет происходить. Не успев даже удивиться, он мешком свалился на пол, а я повернулась к Люсе. Мне тут же пришлось отпрыгнуть в сторону, потому что в меня летел невесть откуда взявшийся нож. Промедли я хоть долю секунды, и мне был бы конец. Я тоже оскалилась, почувствовав горячую кровь, несущуюся по жилам с бешеной скоростью, и, громко взвизгнув, взвилась в воздух, намереваясь вышибить ей пяткой мозги. Люся, видать, почуяв во мне достойную соперницу, не спешила доставать пистолет, а хотела взять меня голыми руками. Соплячка, мать её! Не родился ещё тот, кто сможет победить детей Акиры. Люся увернулась и тут же, пока я пролетала мимо, нанесла ответный удар ногой, попав мне по рёбрам. Но боли я не чувствовала. Оказавшись на ногах, я снова кинулась на неё, но она была слишком вёрткой, резвой и скользкой и опять уклонилась, и тут же сама бросилась наносить мне удары по лицу и по телу. Удивительно, но я никак не могла в неё попасть! И где только её учили всему этому… Мы прыгали друг на друга, как две разъярённые кошки, шипя и скалясь, наносили бесполезные удары и выжидали момент для решающего броска. Ей было легче – поняв, что мы с боссом заодно, она хотела меня убить. Мне же непременно нужно было оставить её в живых. А живой, судя по её виду, она бы не далась никогда. Наконец, поняв, что просто так её не возьмёшь, я выждала момент, когда она окажется лицом к воде, прыгнула на стену, резко оттолкнулась ногами и, обхватив её сзади за пояс, свалилась вместе с ней в бассейн и потащила на дно. Она лишь коротко вскрикнула, не ожидая такого поворота, и стала отдирать от себя мои руки, которыми я её держала, не давая вынырнуть на поверхность. Я-то успела набрать воздух, а она все выпустила в крик. Ногти у неё были почти такие же острые, как у меня. Она пыталась соскоблить с моего лица кожу, тыкала мне в глаза, но я хорошо знала все это и держала голову подальше от неё. Так мы барахтались с полминуты, пока из неё не вышел весь кислород и она не начала задыхаться. Люся поняла, что не вырвется, движения её стали ослабевать, она завертела головой, пуская последние пузыри и отчаянно дрыгая ногами, а я ждала, когда же наконец она уже успокоится. Мне хотелось её смерти. И тут я увидела пистолет. Как я могла забыть про него – сама не понимаю. Каким-то образом она смогла вытащить его из-за спины, прижатой к моему животу, забросила руку назад и выстрелила мне в лицо. Мне показалось, что на нас обрушился потолок. Раздался страшный грохот, меня оглушило, в голове помутилось, я разжала руки и выпустила Люсю на свободу.

Как я не захлебнулась – не знаю, но, когда голова моя оказалась над водой, я даже не поверила, что осталась жива. Уши были плотно заложены, я вообще ничего не слышала, глаза вылезали из орбит – и это все ещё благодаря тому, что я успела отвести голову в сторону. Вообще-то стрелять под водой не рекомендуется – может или оглушить, или дуло разорвать. А что стало с Люсей, которая сдуру выстрелила прямо у своего уха, мне даже представить было трудно.

Её неподвижное тело всплыло на поверхность рядом со мной и теперь качалось на поднятых борьбой волнах между поплавками. Из пораненного правого уха вокруг головы расплывалась кровь. На дне под ней лежал пистолет с исковерканным дулом.

Взяв её за волосы, я отбуксировала её к лесенке и вытащила на парапет.

Заниматься её оживлением у меня не было ни малейшего желания, поэтому я бросила её и побежала к боссу, который все ещё лежал на своём месте без признаков жизни. Наверное, я слегка переусердствовала, но с кем не бывает в горячке?

Сходив в раздевалку, я принесла его джинсы, натянула на него, чтобы лишний раз не возбуждаться напрасно, а потом перетащила его в раздевалку, где уложила на лавочку. Его очки я отыскала около бассейна и нацепила ему на нос.

Затем нашла в аптечке пластырь и залепила кровоточащую рваную рану на плече.

Она была довольно глубокой, но кость, похоже, осталась цела. И почти сразу же он очнулся, застонал, открыл глаза, поморгал удивлённо, приподнялся, посмотрел на меня и прохрипел:

– Мать честная, что это было?

– Все нормально, босс, – улыбнулась я, стоя над ним все ещё в чем мать родила. – Мы победили.

– Как это? – Он потряс головой и сел. – Черт, башка трещит… Что у меня с плечом?

– Не знаю, я не видела. Но такое ощущение, что вас топором рубили.

Он дёрнулся, застонал, схватившись за плечо, и удивлённо проговорил, морщась от боли:

– А ведь и вправду рубили. Эта ведьма в меня топор метнула. По-моему, я слегка переоценил свои возможности.

– Нет, это вы её возможности недооценили, – успокоила я его.

– Кстати, а где она? – Он повертел головой.

– Там, около бассейна отдыхает.

– А что с ней? – Он подозрительно уставился на моё поцарапанное тело, потом на опухший нос. – И вообще, что здесь произошло?

– Ничего особенного, Родион Потапович. – Я принялась одеваться, делая вид, что сейчас это для меня самое главное в жизни. – Все хорошо, что хорошо кончается. Люся, кажется, захлебнулась в воде.

– Как захлебнулась?! – встрепенулся он и опять скривился от боли. – На хрена нам трупы? Я же тебе объяснял, Мария, что нам нужна живая преступница!

– Это вам нужна, – сухо ответила я. – А мне уже до чёртиков. Идите и делайте ей искусственное дыхание, если хотите…

Я села, взяла в руку сапог, чтобы натянуть его на ногу, и тут краем глаза увидела, как у двери за шкафчиками мелькнул чей-то силуэт. Сердце у меня оборвалось, и я, не глядя и уже ни о чем не думая, швырнула в ту сторону сапог.

Сапожки мои, конечно, не обладали такими же свойствами, как переделанные под томагавки туфли, но тем не менее каблуки у них были довольно острые. Со свистом пролетев над головой ничего не подозревающего босса, сапог стремительно вонзился шпилькой Люсе в горло в тот самый миг, когда она уже собралась опустить на голову несчастного Родиона окровавленный топорик. Топор выпал из её рук, она схватилась за сапог, словно прилипший к горлу, и застыла с диким изумлением в глазах. Изо рта её вырвался страшный хрип, хлынула кровь, и киллерша медленно упала рядом с боссом, который уже повернулся к ней и теперь наблюдал за всем вытаращенными от ужаса глазами.

– Что это было, господи? – ошарашенно прошептал он, уставившись на дёргающуюся у ног Люсю. – Как… Почему? Это ведь… сапог…

Я подошла к ней, выдернула сапог из горла, чувствуя себя последней хладнокровной сволочью, и пошла ополоснуть его под душем. Меньше всего мне сейчас хотелось выяснять отношения с боссом. Пусть уж принимает все как есть, если сам не может себя защитить.

В душевой я провела довольно долгое время, пытаясь прийти в себя и придумать какое-то разумное объяснение. Я слышала, как босс что-то делает в раздевалке, ходит, что-то двигает, чем-то шуршит и недовольно сопит и бормочет.

В конце концов, придя к выводу, что нормального, разумного объяснения тому, как можно убить человека обыкновенным женским осенним сапогом, просто быть не может, я таки надела его на ногу и, прихрамывая, вышла из душевой.

Люся уже лежала на лавочке с перебинтованным горлом. Глаза её были открыты и смотрели в потолок с какой-то неизбывной тоской. Я облегчённо вздохнула: значит, шпилька не задела сонную артерию и Люся выкарабкается, чтобы предстать перед судом. Босса не было, он что-то делал около бассейна. Надев второй сапог, я прошла туда и увидела, как он стоит на краю бассейна и смотрит на свой пистолет, все ещё покоящийся на дне.

– Хотите достану? – предложила я робко.

– Не нужно, – буркнул он. – Сейчас приедут ребята из МУРа и все сделают. – Он показал мне трубку сотового телефона, которую держал в руке. – Я уже вызвал их и «Скорую».

– Надеюсь, мне не придётся объясняться перед ними?

– Не придётся, я им сам все объясню, – он тепло улыбнулся. – Ты очень устала, моя девочка?

– Есть немного, – улыбнулась я в ответ. – Как я лихо, оказывается, сапоги метать умею, а?

– Да уж, везёт так везёт, – усмехнулся он. – Такое, может, раз в жизни случается. Надо же: бросить сапог и попасть каблуком прямо в горло – нарочно не придумаешь, ха-ха! – Он вдруг рассмеялся. – Я даже понять ничего не успел!

– Я тоже! – ответила я, и мы с ним расхохотались.

Что ж, теперь, когда первая часть задуманного боссом плана была выполнена, можно было с уверенностью сказать, что день для нас начался довольно удачно.

Следующим и основным этапом всей операции была имитация убийства многоуважаемого бизнесмена, который имел неосторожность пригреть на своей волосатой груди редкую по гремучести змею по имени Светлана. Как именно должно состояться убийство, я пока не знала, босс держал все в секрете и только время от времени бросал на меня задумчивые оценивающие взгляды.

Я несколько часиков поспала, вернее, как поспала – выключилась полностью, войдя в состояние прострации, и гоняла по всему своему израненному телу энергетику, чтобы восстановить более-менее нормальный вид. В результате, когда я встала с постели, мой нос уже не выглядел так ужасно, как утром, царапины на теле были едва видны, и вообще, я чувствовала себя словно заново родившейся и готовой к дальнейшим свершениям на благо родного детективного агентства. Бомж Майкл уже не бродил бесцельно по этажам, а пристроился добровольным помощником к Валентине и теперь чистил на кухне картошку и лук.

Босс сидел в своём кабинете и беспрестанно куда-то звонил, о чем-то договаривался, что-то доказывал и выглядел при этом очень сердитым. Ещё когда мы были в школе, я вкратце поведала ему о том, как якобы утонула Люся, поскользнувшись и ударившись головой о парапет, а он рассказал о своих впечатлениях. Когда я пошла открывать дверь, он вылез из бассейна и сел на бортик рядом с лестницей, где лежал пистолет. Ему и в голову не могло прийти, что вместо меня в дверях покажется разъярённая бешеная баба в трико. И все же он успел схватить пистолет, но она его опередила – реакция у неё была молниеносной. Мгновенно выхватив топорик, она метнула его в Родиона с пяти метров, целясь причём прямо в голову. Но он уклонился, топор пробил плечо, а пистолет упал в воду. Тут киллерша зачем-то выхватила овечьи ножницы (босс так и не понял, что она хотела этим сказать, а я скромно промолчала) и с жуткой ухмылкой пошла на него, обезоруженного и окровавленного. Родион, быстро сообразив, что его ожидает нечто очень страшное и неприятное, вскочил и бросился от неё, крича во все горло, чтобы прибежала хотя бы школьная охрана и вмешалась. Но директор по его же просьбе наказал охране ни во что не вмешиваться, поэтому те спокойненько сидели себе на месте и послушно делали вид, что ничего особенного не происходит: подумаешь, кто-то кричит нечеловеческим голосом в школьном бассейне – и не такое бывало… В общем, когда Родион сделал уже три круга вокруг бассейна, появилась я и зачем-то столкнула его в воду. Я заявила, что это произошло чисто случайно. Он поверил.

Но, слава богу, он не понял, как затем потерял сознание, когда я к нему подбежала. На моё счастье, он даже не успел заметить, как я его ударила, поэтому легко принял версию, что отключился от потери крови и от шока. На том мы и остановились.

Было уже четыре часа дня. Люся – каблук пропорол ей лишь шейную мышцу – лежала в больнице. Она не могла разговаривать и почти ничего не слышала – у неё лопнула барабанная перепонка. Босс уже рассказал мне, что оперативники из МУРа в одно мгновение отыскали швейное ателье, где она работала закройщицей, и её однокомнатную квартиру на окраине Москвы, похожую, по их словам, на логово волчицы. Там почти не было мебели, зато в большом количестве имелись спортивные тренажёры и деньги. Она их даже не прятала, видимо, настолько была уверена в своей безнаказанности, они просто лежали в ящике комода. Точную сумму боссу не назвали, но сказали, что она вполне могла бы купить себе трехкомнатную квартиру в центре и жить, не отказывая себе ни в чем до конца дней. Но ей это, видимо, было не нужно – Люся предпочитала вести спартанский образ жизни. Нам вернули наши пять тысяч, которые киллерша даже не вытащила из конверта, а так и бросила в ящик. После того как нашли её дневник, половина следственных органов столицы могла вздохнуть спокойно, ибо выяснилось, что она причастна к большому количеству преступлений, до сих пор не раскрытых и висевших тяжким грузом на их плечах. Этот дневник затем передали для ознакомления Родиону. Он бегло просмотрел его и пообещал потом, когда все закончится, поведать мне о необычной жизни этой странной женщины. Я, конечно, сгорала от любопытства, но настаивать не стала – сейчас были дела и поважнее.

– Так что вы придумали с мужем Светланы? – нетерпеливо спросила я, сидя в своём кресле с банкой колы и сигаретой в руках. – Или мы уже не будем его убивать?

– То есть как это не будем? – усмехнулся он, набивая табаком трубку. – Ещё как будем. Правда, тебе опять придётся немного поднапрячься, но на этот раз, поверь, тебе уж точно ничего не будет грозить. Веришь мне? – Он внимательно посмотрел на меня.

– А что мне остаётся, – пожала я плечами, – конечно, верю.

– Ну и умница. Это абсолютно безопасно.

– И что я должна делать?

– Массаж, – хитро улыбнулся он. – Лёгкий эротический массаж.

– Не поняла, – насторожилась я, – вы что, хотите меня в самое пекло засунуть?

– Да ну брось, какое там пекло – обычная частная сауна с девочками. Я уже обо всем договорился. Все проститутки, которые работают в подобных салонах, находятся на учёте в милиции, как и их хозяева. Хозяева были так добры, что согласились включить тебя в список тех девочек, которые должны будут сегодня приехать к Олегу Румянцеву. Они там все время меняются, поэтому никто и внимания не обратит.

– Мне что, опять там голой бегать?! – возмутилась я. – Эдак я скоро квалификацию поменяю, вам не кажется?

– Вот только не надо истерик, – строго проговорил босс. – Я, между прочим, сегодня тоже пожертвовал своей врождённой стыдливостью. Дело есть дело, милая моя. Нужно будет – будешь бегать голой. И не только бегать, а и…

– А вот это уж фигушки! – решительно заявила я. – Этого вы от меня не дождётесь никогда! Я не проститутка…

– А никто и не говорит, – смягчил тон босс, – что тебе обязательно придётся это делать. Может так случиться, что это и не понадобится вовсе, мало ли… Но честно говоря, я ни разу не был в подобных заведениях и понятия не имею, как у них там все происходит…

– А как оно там может происходить! Разве это не ясно? Приходят здоровенные бандиты, наваливаются всем скопом на несчастных девушек и…

– Подожди, подожди, – поморщился босс. – Во-первых, это не бандиты, а бизнесмены…

– Да какая разница?! – не унималась я. – Все они одним миром мазаны!

– Ну ладно, успокойся, – Родион нахмурился. – Других вариантов все равно нет. Если бы я мог сойти за девушку, то сам бы пошёл, но сама понимаешь…

– Да уж, вы всегда найдёте причину… – обиженно надулась я.

– Это – объективная причина. Иначе ничего не получается. Я перебрал все варианты, включая твои, абсурдные, и пришёл к выводу, что убить его можно только в сауне, когда он будет уверен, что находится в полной безопасности. Там же все его люди…

– Конечно, его люди, – хмыкнула я. – Они-то меня там и разорвут в клочья, когда я попытаюсь вонзить ему нож в сердце или что вы там задумали, не знаю…

– Какие ножи, о чем ты говоришь? Мы же не должны его убивать. Тебе нужно будет всего-навсего воплотить в жизнь собственную идею со снотворным и красной краской – все остальное уже не твоя забота.

– Всего-навсего?! – Мои глаза полезли на лоб. – И как же вы себе это представляете, интересно?

– Очень даже просто, – невозмутимо ответил он, попыхивая трубкой. – В самый разгар вакханалии ты достанешь припрятанный где-нибудь пистолет и на глазах у всех всадишь в него ампулу с краской и парализующим ядом. Он мгновенно отрубится, а на груди у него будет красоваться алое пятно. – Довольно хмыкнув, он откинулся в кресле. – Такую ампулу, вернее две, по моей просьбе уже делают в лаборатории на Петровке.

– А я? – застыла я с открытым ртом.

– Что ты?

– Со мной-то что будет потом? – ещё не веря, что босс решил пожертвовать моей жизнью ради каких-то лишних десяти тысяч долларов, сипло спросила я.

– С тобой не произойдёт ничего. По крайней мере я на это надеюсь. И вот почему…

И он начал рассказывать мне суть задуманной им очередной авантюры, смысл которой, как всегда, сводился к тому, чтобы и волки были сыты, и овцы не пострадали…

…В половине восьмого вечера за мной заехали на потрёпанном «жигуленке» два милиционера в гражданском и повезли на какую-то блат-хату, где, как они сказали, томятся в ожидании вызова посвятившие себя служению ветреной Венере московские жрицы любви. В моей сумочке уже лежал маленький браунинг, заряженный двумя капсулами с окрашенным ядом. Милиционеры всю дорогу молчали.

Только когда подъехали к какому-то пятиэтажному кирпичному дому сталинского типа, расположенному в старом районе на Бауманской, один из них, тот, что сидел за рулём, тихо проговорил:

– Сутенёру мы сказали, что ты журналистка из газеты, хочешь сделать прямой репортаж из сауны, где проводят время богатые люди. Он, конечно, в любом случае ничего бы не сказал, но мы посчитали, что так будет надёжнее. Если бы он знал, что ты из ментов, то мог бы скорее проболтаться. Так что будь спокойна…

Машина остановилась у крайнего подъезда, освещённого лампочкой под козырьком, водитель заглушил мотор и посмотрел на часы.

– Сейчас он выйдет. Зовут его Андрей. Главное, не суетись, веди себя естественно и не задавай лишних вопросов. Делай все, что скажут. – Он повернулся ко мне и посмотрел в глаза. – Надеюсь, ты знаешь, на что идёшь?

– Да, – коротко бросила я.

– Тогда все будет о'кей. А вот и он.

Дверь подъезда открылась, из неё вышел высокий худощавый парень в костюме, с довольно красивым лицом и длинными светлыми волосами, осмотрелся по сторонам и быстро подбежал к машине. Открыв заднюю дверцу, он сел рядом со мной, окинул меня изучающим взглядом и насмешливо проговорил:

– Так это она и есть? Ничего себе штучка. Пойдёшь ко мне работать?

– Кончай, Кузнецов, не до этого, – спокойно оборвал его водитель. – Ты все помнишь, о чем договаривались?

– Обижаешь, начальник. Только и ты потом не забудь, что обещал, – полгода в мою «малину» не заглядывать.

– От Румянцева уже звонили?

– Да, все тип-топ. Им на сегодня нужны три девочки на всю ночь – обычный заказ. Когда у него там гости, то и по пять, по десять берут. – Он повернулся ко мне. – А ты из какой газеты? Может, и про меня напишешь? – Он хохотнул. – Во будет здорово!

– Кончай, я сказал. Она из «МК».

– Ого, – он уважительно присвистнул, – тогда базара нет. Но чтобы без всяких сюрпризов. Иначе не сносить мне головы.

– Не волнуйся, твоя голова не пострадает. Ладно, уводи её и помни, что, пока она у тебя – ты за неё отвечаешь. Чтобы её там твои стервы не порвали…

– Не порвут, начальник, они у меня кроткие и послушные, хи-хи!

– Знаем мы твоих кротких. Неделю назад в туалете ресторана невинную девчонку насмерть затоптали – за конкурентку приняли.

– А вот этого не надо! – запротестовал Андрей. – Это вовсе не мои были, а Катькины. У неё точно все стервы, как на подбор, а у меня ласковые и милые. – Он положил руку мне на бедро. – Ну что, идём, моя сладенькая?

– Лапу убери, а то получишь, – процедила я.

– Ого! – опешил он, убирая руку. – А ты с огоньком, девочка! Ладно, извини, я ведь любя…

– Не бойся его, – усмехнулся водитель, – он «голубой».

– Ну и что? Разве это запрещено? – нагло ухмыльнулся тот и открыл дверцу. – В общем, как договорились, начальник: полгода у меня тишь да гладь.

– Да, ровно полгода, – кивнул тот.

Я вышла следом, и мы вошли в подъезд. Машина тут же отъехала. Я осталась одна с совершенно незнакомыми мне людьми. Все дальнейшее должно было происходить уже независимо от моих желаний, я обязана была лишь подчиняться и не творить глупостей, чтобы все не испортить. Сразу за дверью был вход в подвал. Андрей постучал условным стуком, чёрная металлическая дверь открылась, за ней возник бритоголовый болван с тупыми глазами и здоровым телом. Взглянув на меня, он отступил и пропустил нас на лестницу. Откуда-то снизу доносились звуки музыки. Андрей легонько толкнул меня в спину, и я пошла вниз. Здесь мне бояться было нечего, и я почти не волновалась. Мы вошли ещё в одну дверь и оказались в просторной комнате с низким потолком. Все стены были оклеены вырезками из журналов, в основном порнографических, вдоль стен стояли диваны со столиками, и на них сидело около десятка размалёванных девочек примерно от шестнадцати до двадцати лет. Все курили, дым стоял столбом, въедаясь в глаза, кто-то звонко смеялся, совсем ещё по-детски, кто-то вульгарно матерился, а две девицы в коротеньких юбочках, сидевшие в дальнем полутёмном углу, сплелись в объятиях и страстно целовались, ничуть не смущаясь присутствием остальных. На нас никто и не обратил внимания. Вот тебе и вся «малина», разочарованно подумала я.

– Ну что стоишь, – Андрей подтолкнул меня к дивану, – проходи, садись пока. Сейчас тачка приедет, и отправитесь. Я позову.

И, словно забыв обо мне, он прошёл через всю комнату и скрылся за железной дверью в конце. Я присела на диван, достала сигареты и закурила, ловя на себе насторожённые взгляды некоторых девчонок. Если бы кто-то из них посмел сейчас наезжать на меня, я бы не стала раздумывать, а сразу бы и отметелила, чтобы другим неповадно было. У меня и без них доставало проблем на сегодняшний вечер. Видимо, они прочитали это в моих глазах, поэтому благоразумно не стали доставать вопросами. Через десять минут сверху спустился какой-то мужчина в кожаной куртке и, не замечая никого вокруг, словно вошёл в овчарню, прошёл к дальней двери. Через минуту вышел уже вместе с Андреем.

– Так, девочки, пора за работу. Дина, Настя, хватит сосаться, поедете с Геной.

Две целующиеся девочки тут же отпрянули друг от друга, задыхаясь, с блаженными улыбками на размазанных губах, и торопливо полезли в косметички.

– А куда, Андрюшенька? – спросила темноволосая, накрашивая губки.

– Какая тебе разница. Дина. В сауну. Втроём поедете. Вон, новенькая тоже с вами.

Они обе презрительно уставились на меня, и светленькая спросила:

– А она что, ещё девочка? – и залилась визгливым смехом.

Я молча отвернулась.

– Хватит ржать! – прикрикнул сутенёр. – Её зовут Маша. И чтобы все было тип-топ, работать с полной отдачей.

– Да что мы, не знаем, что ли? – хихикнула светленькая Настя. – Нам лишь бы бабки шли.

– В шесть утра Гена вас заберёт.

– А беспредела сегодня не будет? – разочарованно протянула Дина.

– Обойдёшься. Все? Валяйте.

Мы втроём вышли на улицу, где в красной «девятке» уже сидел Гена, загрузились в неё, и нас повезли в сауну. Настя с Диной на заднем сиденье тут же начали вздыхать и обниматься, а я молча сидела рядом с Геной и смотрела в окно, обдумывая, куда бы мне спрятать пистолет, чтобы в нужный момент его легко можно было достать и произвести выстрел. Как выяснил босс, весь персонал сауны был подобран лично Румянцевым, а потому опрашивать кого-либо из них насчёт расположения комнат и местных порядков было опасно – могли что-то заподозрить.

Единственное, что знал Родион, это где сауна находится. Все остальное мне предстояло узнать и решить самой по ходу действия, так сказать.

– Там же все голые будут, – успокаивал меня босс перед отъездом, – а значит, без оружия. Твоя задача продержаться там каких-нибудь несчастных полчаса, чтобы за это время тебя не изнасиловали или не убили, если ты откажешься. Но ты ведь у меня умная девочка, придумаешь что-нибудь.

– Да уж, придумаю, – бурчала я недовольно, понимая, что задача стоит передо мной почти невыполнимая. Видано ли, чтобы проститутка, уже оплаченная и раздетая до нитки, стала вдруг ломаться перед клиентами?

– Конечно, придумаешь, – уверенно кивал босс. – В крайнем случае скажешь, что голова болит…

Через ворота на проходной, которые открыл услужливый сторож, мы въехали на территорию какого-то завода с тёмными, явно простаивающими корпусами, попетляли между ними и остановились у небольшого двухэтажного здания из красного кирпича, с решётками на светящихся окнах. На стоянке уже стояли три иномарки. Среди них был и «шестисотый» «мере», принадлежавший, как видно, самому президенту. Значит, вся компания уже в сборе. Нервный холодок прошёл по моей спине, я поёжилась и вышла наружу. Следом вылезли Настя с Диной.

– Ой, так мы ж тут уже были! – весело воскликнула Настя. – Тут же Олежек, помнишь? Солидненький такой…

– Точно! – как ребёнок, обрадовалась Дина. – Он ещё водку мороженым закусывает.

– Ну, девочки, вперёд на мины. – Гена подошёл к двери и три раза постучал. – Эй, открывай, братва! Телки прибыли!

Дверь загремела и отворилась. На нас глянул хмурый мордоворот в спортивном костюме, с рябой физиономией, увидел, оскалился и отступил.

– Ой, какой хорошенький! – взвизгнула Дина. – А как тебя зовут, котик?

– Толик, – ухмыльнулся тот, похотливо облизывая взглядом всех троих сразу. – Опаздываете, красавицы. Уже пять минут десятого. Заходите, вас уже ждут.

– В шесть утра пусть будут готовы, – подобострастно попросил Гена. – Как договаривались.

– Не ссы, – буркнул Толик. – Задержим – доплатим.

Мы вошли внутрь. Толик тут же запер железную дверь и повёл нас на второй этаж по бетонной лестнице. Я почему-то стала представлять, как, например, Люся, не ошибись тогда номером Светлана, смогла бы осуществить убийство этого Олега. Ей ведь тоже пришлось бы доставать его в этой сауне – больше возможности не было. А хотя, кто её знает, эту волчицу, может, она бы что-нибудь и придумала, у неё ума бы хватило. И потом, ей ведь не пришлось бы ломать голову над фальсификацией, а всего-навсего по-настоящему убить человека и вовремя скрыться, это не так уж и трудно сделать по нынешним временам. Эх, и почему эта Света не туда попала? Сейчас бы сидела я себе дома и горя не знала…

В огромном предбаннике, напоминавшем обычную гостиную с кожаными диванами, с обитыми красным дерматином стенами, большим низким столом, заставленным всякой всячиной, с холодильником и включённым телевизором, находилось, включая Толика, пять мужчин. Четверо сидели за столом в чем мать родила, разговаривали, курили, пили и играли в карты. Двое были молодыми и накачанными атлетами с бритыми затылками, одному было около пятидесяти пяти, ну а четвёртым был, собственно, сам Олег Румянцев, которого я узнала сразу.

Выглядел он почти так же, как на фотографии. С нашим приходом все замолчали на мгновение, посмотрели на нас, а потом как ни в чем не бывало отвернулись и продолжили игру.

– Привет, мальчики! – весело прощебетала Настя, стягивая с себя курточку. – Мы вам потрахаться принесли, не желаете? – Она засмеялась. Дина тоже. Я предпочла пока не высовываться и потому лишь слегка скривилась в знак того, что мне тоже должно быть весело.

– Толик, займись ими. – Сидевший в центре дивана лицом к нам виновник всего происходящего, Олег, небрежно махнул рукой в сторону двери. – Пусть пока раздеваются, подмываются, в общем, сами знают, не маленькие. И объясни им там, что к чему.

Толик сгрёб нас в охапку и втолкнул в дверь, за которой оказалось что-то вроде раздевалки, только вместо шкафчиков прямо на стенах были прибиты крючки, а под ними стояли лавочки. На них в беспорядке была сложена мужская одежда.

– Давайте, девчонки, скидывайте шмотки и на подмывку под душ, – строго проговорил он. – И много не трепитесь – хозяин этого не любит. Захотят вас – скажут. А до этого пейте, ешьте, в бассейне купайтесь, но не напрашивайтесь.

Через час-полтора, когда все разогреются, тогда пожалуйста…

– Фи, какие вы неприветливые! – капризно надула губки Настя, начиная раздеваться. – Обычно на нас прямо с порога накидываются, а тут как в монастыре прям. И Олежек нас не узнал…

– Закрой варежку, сучка! – рявкнул Толик и вдруг, схватив её сзади за волосы, протащил к стоявшему в углу столу, пригнул, задрал юбочку, сорвал с неё трусики и оттянул своё трико, приговаривая:

– Я тебе покажу монастырь, шлюха дешёвая! Ишь, цаца нашлась…

– Ой, что ты делаешь! – притворно заверещала Настя. – Как тебе не стыдно, бессовестный мальчишка!

В следующее мгновение она, поудобнее устроившись на столе, уже довольно заулыбалась, с готовностью расставила ноги и нетерпеливо задёргала голой попкой в ожидании, а Дина подскочила к Толику и начала ему помогать… Я отвернулась и, выбрав место поближе к двери, стала раздеваться, слушая пыхтение охранника и постанывания девочек. Им обеим было не больше семнадцати. Где и когда они успели стать такими – один бог ведал. Конечно, это не моё собачье дело, но мне это все не нравилось.

Насколько я поняла, тут все ходили голыми, без простынь, как это обычно принято в подобных местах. Если бы были простыни, я бы могла спрятать маленький браунинг в складке и в нужный момент достать. Значит, пистолет придётся оставить где-то здесь. Повесив плащ на крючок, я сняла блузку, бросила на лавку, незаметно вытащила браунинг из сумочки и сунула его под блузку, чтобы можно было взять его вместе с ней, и никто бы тогда не заметил, что в руке пистолет. Часы на стене показывали пятнадцать минут десятого. Раздевшись, я, не глядя на все ещё занятую собой троицу, вышла в предбанник, чтобы и меня ещё, чего доброго, не втянули в этот сладострастный процесс. Я рассчитывала тихонько пройти мимо сидящих за столом жлобов в сауну, дверь в которую находилась справа и куда вели мокрые следы. И уже почти дошла до неё, как услышала тягучий, сытый голос Олега:

– Ну-ка стой, родная.

Я замерла, а потом медленно повернулась, выдавив из себя улыбку.

– Я… тут под душ вроде как собралась… – пояснила я, махнув рукой в сторону сауны. – Толик так велел…

Все мужчины повернулись и тоже стали смотреть на меня, разглядывая каждую мою драгоценную клеточку своими грязными глазами.

– Подойди-ка поближе, – приказал Олег. Не понимая, чего, собственно, от меня хотят, я сделала пару шагов к столу и остановилась. Сидевший всех ближе пожилой мужик с большим животом тут же протянул руку, положил мне на грудь и начал гладить, довольно ухмыляясь.

– Чего это ты вся изодранная? – Президент положил свои карты на стол и, прищурившись, уставился мне в глаза. – Нам порченый товар не нужен.

– Я не изодранная, – робко подала я голос, испугавшись, что меня сейчас попрут отсюда и все пойдёт насмарку. – Я мазохистка по совместительству.

Быстрее кончаю, когда меня царапают – организм такой. Странно, правда?

– Ишь ты, – мотнул головой Олег, – мазохистка. Ладно, отпусти её.

– Ну вот, а я только завелась. – Я обиженно надула губы и, игриво виляя ягодицами, ушла в сауну.

– А в ней определённо что-то есть, – услышала я, закрывая дверь, задумчивое бормотание Олега и облегчённо вздохнула: пронесло!

Сердце отсчитывало оставшиеся до решающего моменты секунды бешеным ритмом, лихорадочно отдаваясь в мозгу каждым ударом. Мне нужно было, несмотря ни на что, за минуту до половины десятого попасть в раздевалку, взять пистолет, выйти оттуда, найти Румянцева и всадить в него пулю, причём так, чтобы все видели, что я попала ему прямо в сердце. И ничто не должно помешать – иначе весь план сорвётся и Родион потом даже не станет выслушивать моих жалких объяснений, а просто перестанет мне доверять что-то серьёзное. А именно к серьёзным делам я стремилась всей своей душой, хотела, чтобы он без опаски отправлял меня туда, куда я и так попадала все время, то есть в передряги, но только это происходило случайно и мне приходилось потом все скрывать. А ведь это можно и нужно было делать вполне осознанно, босс мог бы свести мои приключения к минимальному риску. Но, по его мнению, я все ещё оставалась обычной секретаршей со взбалмошным характером.

Две душевые трубки торчали прямо из стены напротив большой, отделанной темно-синим мрамором купели, в которой бурлила вода. Дальше находилась обитая деревянными планками дверь в сауну, рядом с ней на стене висел терморегулятор.

Только я настроила воду и влезла под душ, как в помещение вошёл Олег. Один.

Стоя, он действительно выглядел очень здоровым мужчиной. Я вспомнила фотографию, сделанную на Таити, где он лежал в шезлонге в окружении полуобнажённых девиц, и почему-то представила его в своих объятиях. Что-то зашевелилось у меня внутри, взгляд невольно опустился на его бедра, я почувствовала, как краснею, и спешно отвернулась. Он подошёл ко мне, повернул, взяв за плечи сильными руками, и притянул к себе. Струя падала ему на голову, ручьями стекая по лицу и по всему телу, а он молча и очень серьёзно смотрел мне в глаза, словно хотел заглянуть в самую душу. Почему-то мне стало не по себе – он меня смущал, этот здоровый и красивый мужик. Очень редко бывало, чтобы я теряла контроль над собой и над своими чувствами, а тут, как назло, в самый нужный момент моя душа вдруг ослабела, затрепетала под его взглядом, готовая выйти из подчинения, и с ужасом я поняла, что ещё немного, и я уже не смогу управлять собой. Меня вдруг охватила дрожь, я виновато улыбнулась, отведя взгляд, не понимая, чего он хочет, а он встряхнул меня, как тряпичную куклу, и спросил своим властным голосом:

– Ты зачем сюда пришла, а?

– Вы же знаете…

– Не морочь мне голову! Ты ведь не шлюха.

– Нет, шлюха, – твёрдо пробормотала я, пытаясь уйти от его назойливых глаз.

– У тебя что, мозгов нет? – уже мягче спросил он. – Деньги ведь можно и другими способами заработать.

– Других способов я не знаю, – прошептала я. – Чем я вас не устраиваю?

– Тем, что слишком хороша для обычной шлюхи, – усмехнулся он и вытащил меня из-под струи. Теперь мы стояли рядом с купелью, и он все так же прижимал меня к себе, заглядывая в лицо.

– Какая уж есть, – бросила я, робко улыбнувшись, потому что мне и вправду было приятно слышать его слова.

– Послушай меня, детка. Мне почему-то не хочется, чтобы тебя трогал кто-то ещё, кроме меня. Вообще-то мне всегда было все равно. Но ты… – Он усмехнулся, и я вдруг поняла, что он тоже испытывает определённую неловкость.

Видимо, он был не только жеребцом, а ещё и умным мужчиной, если смог рассмотреть во мне что-то или просто нюхом почуял в такой недвусмысленной ситуации. Я ощутила, как душа моя наполняется радостным теплом – значит, есть во мне все-таки что-то, чего не спрячешь и не скроешь никакой маскировкой. И оттого, что это смог заметить человек, которого через пять минут мне нужно было вроде как прикончить, мне было вдвойне приятно.

– Вы меня смущаете, – пролепетала я. – К чему все эти разговоры…

– Твои глаза лгут мне, – сказал он. – А я этого не люблю.

– У нас работа такая – притворяться, – вывернулась я. – Вам же неинтересно, что у нас в душе творится, чем мы дышим, когда к вам приходим…

Мы для вас лишь…

– Да, ты права. – Он отпустил меня, отошёл и сел на край бассейна с задумчивостью на лице. – Что-то я погнал сегодня. Устал, наверное. – Он потёр пальцами сморщенный лоб. – А насчёт души ты правильно сказала – это никого не интересует: ни вас, ни нас. Мне вот тоже поговорить не с кем, а хочется. – Он взглянул на меня с интересом. – И все-таки ты слишком хороша для дешёвой путаны…

В этот момент дверь открылась и вбежали голые и хохочущие Настя с Диной. Не обращая на нас внимания, они с разбегу запрыгнули в купель, обдав нас ледяными брызгами и тут же завизжав:

– Ой, мамочка, вода холодная!!!

Далее последовала жуткая матерщина, и они начали быстро выбираться. А я подумала о том, что было бы, увидь их сейчас родная мамочка…

Олег поднялся, встал передо мной во весь рост, ничуть не стесняясь своей наготы, и недовольно проговорил:

– Ладно, крошки, веселитесь пока. – Он провёл рукой по моей груди с давно набухшими сосками, и по мне побежали мурашки. Он качнул головой. – А ты ещё и страстная к тому же.

И вышел в комнату, оставив меня в полном недоумении. Единственное, что я понимала, это то, что он мне начинал нравиться. В нем не было ничего зверского, тупого и наглого, что обычно бывает в бандитах или в некоторых «новых русских». И он не показался мне таким уж мерзким и пошлым, каким описывала его Светлана. Нормальный здоровый мужик, наблюдательный и вдумчивый, не бросается на каждую юбку, как голодный зверь, а сидит вон и в карты играет… Нет, в нем определённо что-то было, и Светлана наверняка слегка приврала для убедительности, рассказывая свою душещипательную историю…

С этими мыслями я вышла и, украдкой бросив взгляд на мужчин за столом, чтобы убедиться, что Олег уже сидит на своём месте, спокойно прошла в раздевалку, шлёпая по гладкому деревянному полу мокрыми босыми ногами. Меня, к счастью, никто не остановил, я благополучно добралась до двери и вошла внутрь.

И остолбенела. Рядом с моей одеждой стоял Толик и с тупым изумлением таращился на мой браунинг. В другой руке он держал мою блузку. Видимо, я застала его в тот самый момент, когда он только-только обнаружил эту игрушку и ещё даже не успел раскрыть рот, чтобы кому-то сообщить об этом. Часы показывали двадцать восемь минут десятого.

Подняв глаза на звук двери, охранник увидел меня, осклабился и, покрутив пистолетом, спросил:

– Ну и что это за фигня? Сама скажешь или на дыбе подвесить?

Он стоял справа от меня, примерно в полутора метрах, и я была не виновата, что ему захотелось покопаться в моих вещах. Плотно прикрыв дверь, я повернулась к нему и спокойно ответила:

– Это зажигалка, лох ты несчастный.

– Как? – Он опешил на мгновение, а потом, с яростью втянув в себя воздух, прошипел:

– Это ты кого лохом назвала, курва поганая? Это я-то, по-твоему, лох?!

Побагровев лицом, он отшвырнул пистолет, как зажигалку, на пол и ринулся ко мне. Видимо, ему было стыдно признать, что он так облапошился, поэтому он и решил переключиться на другое. Проскочив у него под рукой, я со злости так врезала ему сзади ребром ладони по бычьей шее, что там что-то хрустнуло. Бык, пролетев по инерции, со всей своей дури врезался в стену и начал сползать по ней на пол, не подавая признаков жизни. Мне некогда было щупать у него пульс и проливать покаянные слезы над невинно покалеченным телохранителем – меня ждала более важная работа. Подобрав пистолет, я посмотрела на часы. Осталось ровно полминуты. Это были электрические часы, подсоединённые к общему эталону этого завода, поэтому везде шли совершенно одинаково. Я знала, что босс сейчас находится где-то недалеко и тоже смотрит на такие же часы, с волнением отсчитывая секунды. Решив, что десяти секунд мне будет вполне достаточно, чтобы войти и нажать на курок, я открыла дверь и вышла в предбанник, держа перед собой готовый к бою пистолет. Теперь медлить было уже нельзя. Я повернулась к столу, готовая нажать на курок, но… Олега на своём месте не было!

Один из атлетов, заметив меня, сразу закричал:

– Мужики, у неё пушка!

И, слетев со стула, бросился мне под ноги. Митрич упал на диван, второй бугай схватил со стола бутылку водки и швырнул её в мою сторону. Все это произошло в одно мгновение, пока я стояла, как дура, с направленным на них браунингом и хлопала глазами, не понимая, куда мог деваться Румянцев. Отпрыгнув в сторону, я осмотрелась, взгляд упал на часы – ровно половина десятого, – и тут увидела Олега. Он стоял в узком проёме двери туалета и, недоумевая, смотрел на происходящее.

– Что за шум? – удивлённо спросил он. Я навела пистолет на него.

– Олег, атас! – заорал тот, что ещё был на полу. и опять попытался дотянуться до моих лодыжек. – Не выходи оттуда!!!

Второй бритоголовый, видя, что ничего другого сделать не успевает, бросился наперерез ожидаемой пуле, рассчитывая прикрыть президента своим телом.

Но не успел.

– Это тебе за мою поруганную честь! – с ненавистью выкрикнула я.

В одну и ту же секунду амбал обхватил мои лодыжки и раздался выстрел. Я ещё успела заметить появившееся на левой стороне груди Румянцева красное пятно, и тут же мои ноги были выдернуты из-под меня, я свалилась, охранник, яростно рыча, подмял меня под себя, обхватил стальными клещами запястья и прижал их к полу. Что там происходило с Олегом, я не видела, но надеялась, что с ним все в порядке, то есть он уже «умер». Собственная судьба волновала меня в тот момент меньше всего. Где-то послышался шум, грохот, топот ног и крики, и амбал завертел головой. Выпростав ногу, я ударила его пяткой сверху по копчику, чтобы отстал и не мешал наблюдать, и он, закатив глаза от боли и тоненько взвыв, послушно отвалился в сторону, схватившись за спину. Тут входная дверь с треском вылетела, и в предбанник ворвались вооружённые до зубов бойцы СОБРа, в касках и бронежилетах.

– Всем на пол!!! – грозно крикнул один из них. – Бросайте оружие, скоты!!! Лафа кончилась!

Молодцы все-таки эти собровцы! Они повязали всю честную компанию, включая меня и Настю с Диной, в считанные мгновения. Все лежали голяком на полу с завёрнутыми на затылки руками и ошарашенно молчали. Собровцы шмонали по всем углам, как бульдозеры, сметая все на своём пути, а я лежала, довольная и счастливая, прижатая коленом одного из них к полу, и по щекам моим бежали слезы. Потом я услышала, как кто-то громко крикнул:

– Ребята, тут один готов! Прямо в сердце пулю вогнали! Вызывайте труповозку…

– Это не мы! – провизжал Митрич с другого конца комнаты. – Это вон та сука его замочила!!! Она ему отомстила за что-то! Мы не виноваты!

Тут я окончательно поняла, что дело сделано. Причём на мне не появилось ни одной лишней царапины. Разве что синяки теперь будут на запястьях, но они у меня быстро проходят…

Как выяснилось чуть позже, босс даже не затруднил себя приездом в сауну, а преспокойненько сидел в своём кабинете и ждал сообщений от друзей, уверенный, что те все сделают как надо и со мной ничего не случится. Эта его самоуверенность, доходившая до цинизма, меня иногда просто убивала. Ведь мог бы и побеспокоиться, попереживать, так нет… Сауну брал небольшой отряд СОБРа, который отрабатывал на нас в тот вечер захват бандитской «малины». Все были предупреждены о том, как нужно себя вести и что говорить. Командир группы заверил Родиона, что все сделает по секундной стрелке, бойцы у него ребята сообразительные, так что волноваться ему не стоит. А он бы и так не волновался, айсберг несчастный!

В результате всех наших стараний получилась следующая картина, полностью соответствовавшая замыслу Родиона, который он до мельчайших деталей нарисовал в своей голове. Телохранители и Митрич были уверены, что президент мёртв. Им даже дали возможность посмотреть, как приехала «Скорая», врач пощупал у Олега пульс, констатировал смерть, тело погрузили на носилки и унесли. После этого всем дали одеться и повели к машинам. В какой-то момент державший меня собровец якобы отвлёкся, отвернувшись, я вырвалась от него и на глазах у всех задержанных дала стрекача, быстро скрывшись в темноте между корпусами. За мной для виду побежали, постреляли в воздух, но не догнали. В отделении со всех сняли показания и отпустили, так и не объяснив никому, зачем же их повязали.

Впрочем, люди Румянцева были так напуганы, что ни о чем и не спрашивали и страшно радовались, что их вообще отпустили. По твёрдому убеждению босса, они сразу же должны были мчаться к Светлане и рассказывать о случившемся. И подробно описать убийцу её мужа. Тогда и та сразу догадается, чьих рук это дело. И, может быть, даже восхитится дерзостью и смекалкой исполнительницы.

Босс рассчитывал, что все примут убийство шефа и появление СОБРа за чистое совпадение. Сам Олег Румянцев был доставлен к нам и заперт в одной из комнат. К утру он пришёл в себя, немного понервничал, пошумел, высадив окно, но после того как босс объяснил ему, что нужно немного подождать, пока кое-что не прояснится, он успокоился и даже съел предложенный Валентиной завтрак. Меня он ещё не видел.

Но нам нужно было действовать дальше, ибо до завершения всего плана было ещё далеко. Рано утром, когда ещё не было семи, я позвонила Светлане. Она, видимо, всю ночь не спала, потому что сразу сняла трубку и чуть хриплым, безжизненным голосом сказала:

– Я слушаю, говорите.

– Ну и как тебе это понравилось? – с усмешкой спросила я.

– О боже… – выдохнула она, и голос её задрожал, – это вы…

– А ты думала, кто? – хихикнула я довольно. – Конечно, я. Нас никто не слышит?

– Нет, я одна… то есть…

– Неужто уже с Игорьком? Ай-яй, как не стыдно! Только муженёк окочурился, а ты уже с другим…

– Он меня утешает, – сдавленно проговорила она. – Так вы сбежали от милиции?

– А ты что, не поняла ещё? Ладно, хватит трепаться. Мне нужны мои бабки. Сейчас же. Мне придётся на время лечь на дно, поэтому не будем тянуть.

– Да-да, конечно, у меня все готово. Скажите, где и когда, и Игорек привезёт конверт. Там будет все. Вы понимаете меня?

– А как же! – хохотнула я. – Я все всегда с полуслова понимаю. Сделаем, как договаривались. Игорек внакладе не останется.

– Я очень на вас рассчитываю, – тихо сказала Светлана. – Вы оказали мне неоценимую услугу…

– Всему есть своя цена, и ты её знаешь, милочка. Короче, пусть твой пёсик приезжает через два часа к метро «Марьино» в первом вагоне из центра.

Выйдет на улицу, увидит строящуюся высотку. Стройка сейчас заморожена. Пусть обойдёт забор кругом, там будет дыра. Я буду ждать его за забором. Место там тихое, безлюдное, нам никто не помешает. Все поняла?

– Да, он обязательно приедет, Люсенька. Обязательно. И все привезёт.

Ровно через два часа в Марьино. Я восхищаюсь тобой…

Я положила трубку и посмотрела на босса.

– Значит, она уже все знает, – довольно проворчал он. – Это хорошо.

Надеюсь, догадается положить в пакет деньги сразу и за Игоря, как думаешь?

– Думаю, она именно так и собиралась поступить с самого начала. Зачем ей встречаться со мной лишний раз…

– Вот ведь стерва, – усмехнулся он. – Лично я не понимаю, откуда в женщинах все это берётся? Ведь вроде милые, нежные, ласковые, а иногда такое из вас вылезает, хоть беги сломя голову, только бы не видеть и не слышать.

– Да, босс, такие вот мы, – я очаровательно улыбнулась, – нас хлебом не корми, дай над вашим братом поизмываться. А если серьёзно, то и вы сами не лучше.

– Ну не будем о грустном, – он начал перебирать бумаги на столе. – Иди делай макияж, скоро уже выезжать.

…Босс укрылся за ближайшим строительным вагончиком, чтобы в любую минуту можно было прийти мне на помощь и скрутить незадачливого любовника Светланы. Я осталась стоять на дорожке между вагончиками и строящимся домом, открытая всем ветрам и заинтересованным взглядам. Игорь не вызывал у меня никаких опасений, я представляла его этаким поджарым кобелём со спортивной фигурой, в меру смазливым и довольно тупым. Мне нужно было взять у него конверт, с деньгами, а потом прыснуть в лицо баллончиком с нервно-паралитическим газом. Если я промахнусь, то появится босс с настоящим пистолетом, возьмёт его на мушку, и таким образом ещё одно «вещественное» доказательство Светланиной преступной деятельности будет у нас в кармане. Хотя, на мой взгляд, на пожизненный срок ей и так бы уже хватило. Но у Родиона были какие-то свои далеко идущие планы, в которые он упорно меня не посвящал. Мне, конечно, было досадно и обидно, но я, как всегда, терпела и не возмущалась, преклоняясь пред его гением.

Игорек появился минута в минуту. Его плечистый силуэт в короткой кожаной куртке и джинсах высветился в рваном проёме забора. Он шагнул внутрь, тут же увидел меня, осторожно осмотрелся и пошёл по кривой тропинке между вагончиками ко мне, держа руки в карманах куртки. Я немного ошиблась – это был настоящий красавец. Не бритоголовый, а с пышной копной аккуратно зачёсанных назад чёрных волос, с большими глазами, как у Филиппа Киркорова, такой же высокий и статный, только в плечах пошире и вообще поздоровее. Шёл он пружинистой походкой, уверенно, глядя прямо на меня, застывшую на дорожке с глупой улыбкой на лице, которая невольно появилась при виде такого обалденного мужика. И как это Светлане не жалко лишать себя таких отличных мужиков?

Впрочем, эту Светлану сам черт не разберёт. А моё дело маленькое: мне сказали убрать – я уберу…

Не вынимая рук из карманов, он подошёл почти вплотную, глянул на меня сверху вниз, криво усмехнулся и спросил приятным баритоном:

– Это ты Люся, что ли?

– А ты, значит, Игорек, – усмехнулась и я, взяв себя в руки. – Хорош молодец, ничего не скажешь. Ладно, давай бабки, и покончим с этим.

– Не спеши, родная. – Он повернул голову в одну сторону, потом в другую, убедился, что никого нет, и сказал:

– Здесь слишком много лишних глаз.

Может, зайдём на стройку?

Я не стала спорить, безразлично пожала плечами и, повернувшись к нему спиной, пошла к открытой двери, переступая через битые кирпичи. По нему было видно, что он ни о чем не догадывается и ничего не подозревает, а значит, мне не составит труда застать его врасплох. Да и босс наверняка переползёт куда-нибудь поближе, чтобы держать меня в поле зрения. Я вошла в здание, остановилась посреди небольшого пустого помещения, заваленного строительным мусором, и повернулась.

Он стоял, недобро ухмыляясь, около двери, и вместе с ним ухмылялось дуло направленного на меня пистолета с длинным глушителем.

– Только не дёргайся, – спокойно проговорил он. – Я о тебе много слышал, поэтому, если что, буду сразу стрелять от греха подальше. Медленно положи руки на затылок, и поговорим.

Понимая, что меня крупно надули, я медленно подняла руки и сомкнула их на затылке. На душе у меня скребли кошки: пистолет был направлен мне в живот, и в любую секунду из него могла вылететь пуля, а в этом приятного мало.

– Ну что, Люся, спасибо тебе за все, – сказал Игорь, сделав ко мне шаг.

– Ты славная девочка. Жаль только, что наивная.

– Это кто ж так решил? – усмехнулась я. – Ты сам или вы вместе?

– Неважно. Но уверен, что Света просто не смогла додуматься до такой простой и выгодной вещи. Ей было не до этого, сама понимаешь. – Он ослепительно улыбнулся. – А я додумался. Сейчас уберу тебя, все бабки оставлю себе, а ей скажу, что задание выполнено. Она никогда и не узнает ничего. Телефон твой она, кстати, забыла. Хотела вспомнить, но не смогла.

– Ну ты и ублюдок, – процедила я. – А про газеты забыл? Напишут, что нашли такой-то и такой-то труп на этой стройке. Она сразу все поймёт.

– Не, не поймёт, – уверенно качнул он головой. – Я ведь тебя изнасилую, потом личико немного кислотой попорчу, и все решат, что это обычное изнасилование с убийством. К тому же зарою тебя здесь получше, чтобы не сразу нашли. А через месяц нас со Светой здесь уже не будет…

– Да ты ещё и дурак, оказывается. – Я презрительно скривилась. – Ты же ей даром не нужен. Ах да, ты, наверное, не в курсе, что Света попросила тебя прикончить? Ха-ха, бедненький обманутый мальчик…

Он изменился в лице, пистолет в руке дрогнул, но не выстрелил. Зато я немного понервничала, а спина покрылась холодным потом.

– Как ты сказала? – Голос у него почему-то сел. – Повтори.

– Ты и так все слышал, красавец. Эта Света – змея, каких свет не видывал. Кроме денег, ей ничего не нужно. А таких, как ты, она сможет себе пачками покупать.

– Я не верю, – глухо произнёс он.

– Не веришь? – хмыкнула я.

– Не верю. Ты блефуешь, но тебе это все равно не поможет.

– Если блефую, тогда вынь конверт и скажи мне, сколько там денег.

– Чего его вытаскивать, я и так знаю, что там десять кусков, – неуверенно пробормотал он.

– А ты проверь, голуба, не поленись. Вдруг там ещё что-то есть?

Я смотрела ему в глаза и откровенно смеялась. Ему же было не до смеха.

До него уже начало что-то доходить, и эта страшная правда ему, судя по испуганному взгляду, совсем не нравилась. Сунув руку за пазуху, он вытащил пухлый запечатанный конверт, разорвал его зубами, не сводя с меня глаз и не опуская пистолета, и заглянул внутрь. Кровь тут же отхлынула от его лица, он смертельно побледнел, рука с конвертом задрожала, и несчастный парень прохрипел:

– Стольники, мать её…

– О чем это ты? – не поняла я.

– Она сказала, что тут полтинники, две пачки, а здесь стольники…

– Все правильно, – продолжала я измываться. – Десять штук за Олега и десять – за тебя. Как и договаривались. Она честная женщина.

– И все равно не верю, – потерянно бросил он.

– Ты влюбился в неё, что ли? – удивлённо спросила я, всматриваясь в его расстроенное лицо. – Тогда понятно. Извини, что раскрыла тебе глаза. Думала, может, за это ты меня отпустишь – теперь ведь нет нужды меня убивать, а?

Деньги, так и быть, забери себе – будет на что нажраться с горя…

– Заткнись! – со злостью процедил он. – Тебе в любом случае не жить. А с ней я потом разберусь…

– Брось пушку, родной, – раздался сзади вкрадчивый голос босса, неслышно подошедшего и уткнувшего дуло пистолета ему в спину. – Иначе продырявлю на месте, и пикнуть не успеешь.

Игорь застыл с открытым ртом, конверт выпал из его руки на бетонный пол, затем лицо вдруг исказила болезненная гримаса, он глянул на меня с ненавистью и выстрелил…

Это было настолько неожиданно, что я даже не успела среагировать. Пуля мгновенно впилась мне в живот, и если бы предусмотрительный и все предвидящий босс не заставил меня надеть под плащ лёгкий бронежилет, непременно прошила бы меня насквозь с такого расстояния. А учитывая, что у Игоря был «люгер» сорок пятого калибра, все мои внутренности оказались бы на стенке. Страшным ударом меня отбросило назад, я пролетела несколько метров и благополучно приземлилась на кучи песка. Ни дышать, ни кричать, ни шевелиться я не могла. Только видела, как босс, замахнувшись, врезал Игорю рукояткой пистолета по затылку, и тот сразу рухнул. Родион подбежал ко мне.

– Ты смотри, как все удачно получилось, – довольно говорил он, помогая мне подняться. – Прямо как я и рассчитывал…

– Что?! – простонала я в ужасе, держась за его талию. – Так вы знали, что он захочет меня убить, и молчали?!

– А зачем говорить? – весело хмыкнул он, отряхивая сзади мой плащ. – Так все получилось вполне естественно. Мне этот его выстрел позарез был нужен – иначе я бы его засадить не смог…

– Вы… вы… – я даже слово сразу не смогла подобрать, – вы извините меня, босс, но вы чудовище! Я вас ненавижу!

– Ладно, ладно, договорились, – он чмокнул меня в щёчку. – Оклемалась?

Тогда иди подгоняй джип, да будем грузить этого орла.

– Надеюсь, теперь-то все кончилось? – с надеждой улыбнулась я, ибо не могла на него долго сердиться. – Поедем делить деньги? А то Майкл уже заждался…

– Какие деньги? – удивлённо поднял он брови. – Мы пока ещё ничего не заработали. А это, – он посмотрел на разорванный конверт и вылетевшие из него две пачки сто долларовых купюр, лежавшие около Игоря, – это вещественное доказательство для суда. А ты разве не знала? – И посмотрел на меня невинным взглядом.

Все поплыло у меня перед глазами, я покачнулась, добитая теперь уже окончательно, и поплелась к выходу…

После обеда я опять позвонила Светлане и, ничего не объясняя, сообщила, что нам срочно нужно встретиться на том же самом месте через час. Сказала, что дело касается её дальнейшего благополучия. Она приехала и была очень бледна и возбуждена. Мы сели в машину, и я отъехала.

– Все, крошка, теперь мы квиты, – сказала я. – Твой пёсик даже ничего не понял.

– Да? Ну и слава богу. Он мне надоел до чёртиков со своими чувствами. А я тут верчусь, как белка в колесе, – она тяжело вздохнула. – Все соболезнования выражают, сочувствуют, приходится притворяться… Но это бы ладно…

– А что такое?

– Напарники Олеговы замучили. У них ведь там такая беготня началась, делят теперь, шакалы, кому что достанется. Хозяин умер… – Она нехорошо усмехнулась. – Пусть делят, ублюдки. Мою долю все равно не получат. Ко мне уже раз десять приезжали с предложением акции продать. А я им вот! – Она скрутила фигу. – Контрольный пакет все равно у меня останется! Теперь пусть на меня поработают, ха-ха! – Она рассмеялась.

– Подожди, ты ведь говорила, что от мужа-тирана избавиться хочешь, – опешила я. – А ты, оказывается, его бизнес решила к рукам прибрать…

– Конечно, глупая! – Она посмотрела на меня как на маленькую девочку. – Я тебе тут немного приврала, конечно, ты уж прости, но дело сделано и прошлого не воротишь. Да и какая тебе разница…

– Ну ты и штучка, – хмыкнула я восхищённо. – Ты теперь даже на себя не похожа, какая-то другая совсем стала.

– Естественно. – Она самодовольно усмехнулась. – Теперь у меня все есть. Подумать только, а ведь ещё сегодня ночью мучилась угрызениями совести!

Вот дура-то!

– Да уж, это ты погорячилась, – согласилась я, сворачивая между домами в наш двор.

– Господи, как же мне хорошо сейчас! – Она счастливо вздохнула, и глаза её жадно заблестели. – Весь мир у нас в кармане! Помнишь этот фильм?

– Это не столько фильм, сколько роман Чейза, – поправила я, въезжая в наши ворота и останавливаясь. – Все, крошка, выходи. Мы приехали.

– Да? А где это мы? – Ничего ещё не подозревая, она завертела головой, осматриваясь. – И вообще, зачем ты меня вызвала?

Вытащив ключи из замка зажигания, я посмотрела на её счастливое лицо, вздохнула, ибо жаль было омрачать её настроение, и тихо сказала:

– Сама выйдешь или тебя вывести?

– Что? Да как ты смеешь, паршивка?! – Она возмущённо глянула на меня, но что-то вдруг поняла и нервно задёргала ручку двери. – Выпусти меня отсюда!

– Не за ту ручку дёргаешь, возьми чуть ниже, – заботливо подсказала я и вышла из машины.

На пороге конторы уже появился босс и теперь стоял, сверкая очками на солнце, и с самым серьёзным видом рассматривал через лобовое стекло мою пассажирку, отчаянно дёргавшую дверь. Наконец ей это удалось, она выскочила наружу, посмотрела на висевшую над дверью вывеску детективного агентства и решительным шагом направилась к выходу из нашего дворика.

– Это она и есть? – с интересом спросил босс.

– Да, она самая. Светлана, вам не туда! – крикнула я. – Вам сюда!

– Пошли вы все! – бросила она, не поворачивая головы.

– Что-то почувствовала, наверное, – мудро изрёк босс и сбежал с крыльца.

Через несколько минут разъярённая и растрёпанная тигрица сидела в его кабинете и метала глазами молнии. Родион, с интересом поглядывая на неё, набивал исцарапанными ею руками трубку. Я сидела в своём кресле, в дурацком макияже, и с нетерпением ждала продолжения спектакля, вернее, его заключительного действия. Дверь была на всякий случай заперта, чтобы Светлана, если надумает опять сбежать, царапала уже не нас, а пластиковую обшивку. Олег Румянцев находился в своей комнате наверху вместе с охранником Игорем. Там у них был динамик, из которого они могли слышать все, что говорилось в кабинете.

Босса ничуть не беспокоило, что они могут поубивать там друг друга, когда узнают всю правду, – это, как он считал, были только их проблемы. Майкл под руководством Валентины чинил её любимую старую швейную машинку на кухне. Он даже поправился за последние сутки, на пополневших щеках заиграл румянец, а в глазах появились довольство и сытость. Я побаивалась, что он привыкнет и потом его и палкой не выгонишь отсюда.

В общем, все актёры были на своих местах, декорации расставлены, и нужно было лишь открыть занавес и начать представление.

– В общем, так, – спокойно начал босс, выпуская облако ароматного дыма, – вы сейчас мне все расскажете, а я помогу вам, не безвозмездно, конечно, избежать суда или по крайней мере добиться минимального срока заключения – все зависит от того, что я расскажу милиции…

– С какой это стати? – презрительно прошипела Светлана. – Я ничего не сделала, и вы ничего не докажете! Сажайте вон эту Люсю, – она кивнула на меня, – она всех убивала. А меня оставьте в покое!

– В противном случае, – продолжал как ни в чем не бывало босс, – я передам все собранные мной сведения следственным органам. Предупреждаю: чтобы их подкупить, вам понадобится гораздо большая сумма, чем та скромная, которая удовлетворит меня.

Света задумалась, что-то стремительно зашевелилось, забегало в её коварной головке, и наконец, что-то решив, она с ненавистью покосилась на меня и выдохнула:

– Сколько вы хотите?

– Немного, – улыбнулся босс. – Пятьдесят тысяч.

– Вы самый обыкновенный вор, – быстро проговорила она.

– Не спорю. А вы – убийца, – парировал он.

– Ладно, я согласна. Только должен быть соответствующий контракт.

– Это без проблем.

– Что я должна делать – все рассказать вам? – Светлана усмехнулась. – С удовольствием.

– Только учтите, что я все буду записывать на плёнку, – предупредил Родион.

– Это уже ваше дело, – пожала она плечами, – как вы будете отрабатывать пятьдесят тысяч. Я признаю, что наняла киллершу, чтобы избавиться от своего мужа. Потому что в противном случае он бы никогда не дал мне свободы действий.

Я тысячу раз просила его ввести меня в дело, поставить на какую-нибудь значимую должность и так далее. Но он всю жизнь твердил, что я тупая, что мне только мужикам угождать и в постели кувыркаться – на большее, мол, я не способна. – Она скривилась. – Придурок, царство ему небесное. Он меня совсем не знал, считал себя самым умным, а оказалось все наоборот, ха-ха! – Она вдруг рассмеялась. – Знаете, сначала я испугалась, а теперь, когда поняла, что вы всего лишь тоже бизнесмены и для вас главное деньги, а не эти дурацкие условности типа морали и нравственности, то мне сразу стало легче. Мы ведь с вами договоримся, правда?

– Не исключено, – буркнул босс.

– Ну вот и славненько. В общем, соблазнила я одного из охранников, поплакалась ему, пообещала, что потом, когда Олега не станет, мы заберём все деньги и умотаем за границу. Он, естественно, влюбился в меня без памяти, остолоп эдакий, и начал рыть землю в поисках надёжного киллера. И нарыл какого-то бандита по кличке Фикса…

Тут где-то наверху послышался отдалённый шум непонятного происхождения, словно кто-то кого-то бил и при этом грязно ругался. Стены здания начали слегка подрагивать. Светлана посмотрела на потолок и удивлённо спросила:

– Что бы это могло значить?

– Не обращайте внимания, – улыбнулся тот, – это ветер. Продолжайте.

– Ну и вот. Фикса сказал, что есть в Москве мало кому известная киллерша по имени Люся, которая специализируется исключительно на убийстве мужчин, терроризирующих женский пол. Я поняла, что это то, что мне надо. И Игорь взял у него номер телефона этой самой Люси, – она кивнула в мою сторону.

– В общем, позвонила я ей, а потом вытащила из мужниного сейфа наличные и тогда же подумала, что этот сосунок, я имею в виду Игоря, будет мне потом всю жизнь капать на мозги, а то и до шантажа додумается. А что мне мешает заодно убрать и его? Да ничего! И я попросила, чтобы после Олега Люся расправилась и с Игорьком. А что тут такого, правильно? В конце концов, ведь Игорь сам достал меня своей любовью, а не я его. Вы согласны со мной?

– Вот и я говорю. Напела я Люсе баек про то, как муж меня тиранит и притесняет, она прониклась и пообещала все сделать в лучшем виде.

Представляете, за какие-то несчастные сорок тысяч я получила почти двухмиллионное состояние и управление всеми делами! – Она радостно засмеялась.

– Ой, смех и грех, в общем. Честно говоря, была у меня ещё мысль найти другого киллера, чтобы он прикончил ещё и Люсю (тогда бы мне совсем не о чем было бы волноваться), но она сделала все так быстро, что я просто не успела никого подыскать. Поэтому так и обрадовалась, когда она предложила мне сегодня встретиться. Думаю, сама застрелю стерву, и все – концы в воду. Ну разве я не умница?

Босс захлопал глазами, уставившись на неё, а мной вдруг овладело какое-то недоброе предчувствие. Я вдруг поняла, что что-то происходит не так, мы с боссом упустили что-то очень важное, но что – этого я понять не могла.

Родиона, видимо, одолевали такие же мысли, потому что он насторожённо спросил:

– Ну и что же вам помешало это сделать?

– Как что? – удивилась она. – Вы и помешали. Ну сами посудите, не могла же я на улице посреди бела дня открывать стрельбу? Меня бы заметили, запомнили и наверняка бы потом вычислили. Но здесь – совсем другое дело. – Она спокойно осмотрела кабинет и буднично так произнесла:

– Здесь мне уже никто не помешает.

В следующее мгновение в её руках появился заграничного производства пистолет с маленьким глушителем. Откуда она его выдернула – из сумочки, лежащей на коленях, или из-под полы плаща, – мы не заметили.

– Ручки поднимите, пожалуйста, – с хищной усмешкой на губах попросила она. – И без шуток. Ты, Люся, тоже подними.

Мы послушно задрали руки, а она встала, отошла к двери и повернула ключ.

– Вы тут уши развесили, идиоты, – зло процедила она, – думали, что перехитрили меня. А это я вас перехитрила. Точно так же, как мужа и любовника.

И вы тоже поплатитесь за свою самонадеянность.

– Может, не надо? – робко предложил босс. – К чему вам лишние трупы?

Давайте забудем все и останемся добрыми друзьями…

– Заткнись, идиот! И прощай…

Она прицелилась в него, и в тот момент, когда её палец нажал на курок, я взмахнула ногой, и туфля, слетевшая с моей ноги, вышибла из её руки оружие.

Прозвучал выстрел, пуля вышибла ещё одно стекло нашего офиса и унеслась куда-то во двор. Я прямо с кресла, как сидела, бросилась к ошалевшей Светлане и несильным ударом кулака по красивой челюсти отправила её в нокаут. Босс продолжал сидеть с поднятыми руками и расширенными от страха или удивления глазами и молча взирал на происходящее. Я спокойно подняла туфлю, осмотрела царапину на носке, огорчённо вздохнула, обулась, повернулась к нему и обиженно заявила:

– Попробуйте только сказать, что у вас плохая секретарша.

– Что это было? – прохрипел он, опуская руки. – Опять случайность?

– А что же ещё, по-вашему? – пожала я плечами. – В экстремальных ситуациях я иногда творю поразительные вещи, босс. А потом сама ничего понять не могу.

– А кулаком это ты её здорово. Он качнул головой, вышел из-за стола, подошёл к Светлане, посмотрел на неё, лежащую у двери в скрюченной позе, и вышел, ни слова не сказав, из кабинета. Через пару минут он вернулся в сопровождении Олега Румянцева и Игоря. У последнего под глазом маячил громадный синяк. Олег, хмурый как туча, перешагнул, как через порог, через тело супруги, сел в кресло, где сидела она перед этим, взял со стола сигарету, закурил и сказал:

– Короче, детектив, сколько вы хотите за молчание?

Босс уже сидел за столом и по новой набивал трубку, пальцы у него слегка дрожали.

– Молчание плюс только что перенесённый ужас смерти, – уточнил он сердито. – Надеюсь, вы понимаете, что у меня нет желания выносить сор из вашей избы – разбирайтесь с ней сами. – Он кивнул на застонавшую Светлану, вытащил из стола исписанный мелкими буквами и цифрами лист бумаги, что-то приписал внизу и протянул Олегу. – Вот во что мне обошлось спасение вашей жизни.

Тот быстро пробежал бумагу глазами и присвистнул:

– Ого! А не слишком круто?

– А что ж вы хотели, – усмехнулся босс, – нынче все дорого. Аренда бассейна, премия ребятам из СОБРа, разгром в сауне, два разбитых стекла в офисе – за все нужно платить, уважаемый. Поверьте, это ещё почти даром, потому как у меня везде знакомые и берут по-божески. И потом, что такое сто тысяч за вашу жизнь? Мелочь…

– Извините, – обалдело вклинился Игорь от двери, – а за спасение моей жизни вы сколько попросите?

– А ты вообще молчи, шавка! – рявкнул на него хозяин. – За твою гребаную жизнь я сейчас не дал бы и копейки. С тобой я потом разберусь…

– Значит, так, – подвёл черту Родион. – В результате всех наших действий мы получили наличными сорок тысяч баксов от вашей супруги. Посему с вас ещё шестьдесят тысяч. Конфиденциальность гарантируется. Кстати, Игорь ещё должен сказать, где можно найти этого Фиксу. Честно говоря, я не знал, согласитесь вы или нет, поэтому собирал все доказательства того, что к преступлению причастны ваша жена и ваш охранник. Но коль вы сами предпочитаете свершить праведный суд – то я не против.

– Чек в Инкомбанке вас устроит? – спросил Олег.

– Мария, нас устроит чек? – босс посмотрел на меня.

– Устроит.

– Валяйте.

Румянцев вытащил из внутреннего кармана костюма, который привезли ему из сауны, чековую книжку, не моргнув глазом, легко выписал чек и небрежно, словно сгоревшую спичку, бросил его на стол перед боссом. Тот даже не взглянул на него.

– Что ж, приятно иметь дело с умными людьми. – Родион поднялся. – Забирайте все своё добро, – он посмотрел на Светлану, которая уже оклемалась и теперь сидела, оперевшись спиной о косяк, и ошеломлённо смотрела на ожившего мужа, – и будьте здоровы.

Олег встал, повернул ко мне голову и посмотрел долгим взглядом. Я сразу смутилась, а он сказал:

– Надеюсь, мы с вами ещё встретимся… Мария. Я лишь робко пожала плечами, чувствуя, как заколотилось моё сердечко под тонкой прозрачной блузкой…

Не знаю, что уж там подумали работники фирмы, когда президент звонил туда и вызывал машину, но только через пятнадцать минут около нашего офиса уже стоял целый кортеж иномарок, а вокруг суетились дрожащие от страха подчинённые.

Ещё через пять минут офис опустел, поправившись на сто тысяч долларов. Босс позвал с кухни бомжа Майкла, и теперь мы все вместе сидели в кабинете.

– Ну что, Михал Михалыч, – добродушно проговорил босс, выложив на стол две пачки, – как думаешь свои деньги потратить?

Тот сглотнул слюну, не спуская глаз с зелёных купюр, и просипел:

– А сколько там?

– Двадцать тысяч.

Майкл побелел, как первый снег, и схватился за сердце.

– Не шутите так со мной…

– Какие уж там шутки. Купи себе комнату, пропишись, найди работу и стань человеком. На это тебе хватит. Или дам тебе две сотни, как ты и просил…

– Нет!!! – вскричал несчастный. – Я тогда шутил! Я тут у вас уже почувствовал сладость жизни – мне ваша супруга многое объяснила. Две сотни меня теперь не спасут…

– Вот балаболка, – пробормотал босс и хитро прищурился. – Ну ладно, получишь все. Но только сначала расскажи, зачем ты пришёл сюда?

– Не понял? – удивился тот. – Разве вы уже забыли?

– Я-то не забыл, да вот ты не все нам рассказал.

– Как это? – напрягся тот. – Все рассказал, ничего не утаил, вот вам крест…

– Все?

– Ей-богу!

– А почему не сказал, что Люся была твоей женой? И вот тут-то я в натуральном виде свалилась с кресла. Вернее, медленно сползла с него на пол…

Оказывается, пять лет назад они служили в одном полку Тульской десантной дивизии. Михаил был прапорщиком-связистом, а Люся вольнонаёмной телефонисткой, причём не теряла времени даром, а в свободное от работы время обучалась вместе с солдатами боевому мастерству. Муж же думал, что она не на тренировки ходит, а гуляет со всеми подряд, и страшно ревновал. Люся его очень любила, но настолько втянулась в эти тренировки, что бросить их уже не могла.

Тогда Майкл стал пить и бить её. В основном ногами, обутыми в хромовые сапоги.

Он изводил её до осатанения, как она писала в своём дневнике, унижал при всех, выгонял голой на улицу средь бела дня, обзывал разными словами, но она покорно все терпела, потому что любила его. В конце концов любовь превратилась в жгучую ненависть, и она уже решила его убить, но тут он её бросил. Просто взял и в один прекрасный день уехал. Как выяснилось позже, его уже давно уволили из армии за разгильдяйство и пьянство, но он не хотел ей говорить об этом, а предпочёл исчезнуть. Это взбесило Люсю больше, чем все унижения и побои. Решив, что весь мужской род заслуживает лишь того, чтобы умереть, она перебралась в квартиру в Москве и направила свою нерастраченную ненависть на других мужчин, благо убивать она научилась неплохо. Она устроилась в швейное ателье и легко совмещала две столь отличные друг от друга профессии, не стесняясь принимать заказы прямо на работе. Фикса подыскивал ей клиентов, а она делилась с ним деньгами. Так бы оно и продолжалось неизвестно сколько времени, если бы в один прекрасный день бывший муж случайно не увидел её на улице. К этому времени Майкл уже полностью опустился, пропил свою квартиру в Туле и перебрался бомжевать в столицу. Встретив ненавистную ему Люсю, он проследил её до дома, а потом начал следить постоянно, пока однажды не стал свидетелем того, как она в тёмном переулке расправляется с мужчиной. Через некоторое время это повторилось. А когда ещё и увидел её с подозрительного вида типом – Фиксой, то понял, что его милая жёнушка стала киллершей. И решил нагреть на этом руки. А заодно и отомстить. Вспомнив свою основную специальность, он запараллелился к её телефону на работе и начал прослушивать все разговоры – боевую выучку, её ведь не пропьёшь. Придумав хитроумный план, он в тот момент, когда Люсю пошли звать к телефону, переключил разговор на себя и переговорил с заказчицей, оказавшейся как раз Светланой, от её имени женским голосом. А затем явился к нам и предложил свою версию. И мы с боссом с лёгкостью её проглотили. Если бы не Люсин дневник, в котором несколько раз упоминалось имя мужа Михаила, мы бы так ничего и не узнали. Кстати, Люся, как выяснилось, давно была пациенткой психиатрической больницы, только тщательно это скрывала от всех, в том числе и от мужа Майкла мы отпустили, дав ему денег и взяв с него слово стать человеком.

Он клятвенно пообещал и скрылся в неизвестном направлении вместе с Родионовой одеждой. Мы стояли на пороге и с грустью смотрели, как простывает его след.

– Слушай, – задумчиво проговорил босс, – мне все не даёт покоя одна мысль: чего такого ты наговорила Люсе, что она гонялась за мной с овечьими ножницами?

– Сама не пойму, босс, – скромно потупила я глазки, – вроде ничего такого и не говорила…