"История Камня" - читать интересную книгу автора (Барри Хьюарт)

#19975; ДЕВЯТАЯ ГЛАВА

Раньше я никогда не был в столице, но долго жил в Пекине и думал, что знаю большие города. Иллюзия растаяла как дым, когда мы прошли через Ворота Сверкающей Добродетели и я, как какой-нибудь неотесанный деревенщина, разинул рот, увидев гудящий улей, в котором два миллиона человек жужжали внутри стен на площади не меньше тысячи му.[22] Двадцать пять улиц вели с севера на юг, и каждая из них была сорок восемь чи в ширину и битком набита вязами, лавками с фруктами и пагодами. Все улицы тянулись к высокой горе, которая называлась Голова Плоского Дракона, и сливались в одну дорогу, покрытую голубоватым камнем и извилистую, как хвост дракона, которая и вела к роскошным домам высших чиновников, правивших империей.

Я был потрясен и молчал, пока мы шли по улице Багрового Воробья к Голове Дракона. Мы проходили через Ворота Красной Птицы, когда гром тысяч барабанов возвестил от открытии рынков, у меня закружилась голова и я почувствовал в атмосфере тысячи лет величия, когда мы подошли к легендарной Лесной Академии, где процветали гении Китая. Мастер Ли был одним из этих гениев, но отозвался об Академии не слишком уважительно.

— Обман, мой мальчик! Обман и подделка, — сказал он, с отвращением махнув рукой на священные здания. — Гнилая действительность, раскрашенная и позолоченная ложью. Некоторые из этих лживых мифов, однако, достаточно красивы, и мой любимый — маленький крестьянский парень копает канаву перед деревенской школой.

Мастер Ли вытащил флягу и глубоко глотнул, что вызвало возмущенные восклицания изысканно выглядевших пешеходов. Он не обратил на них внимания.

— Острые уши уличных мальчишек слышат отрывки из лекций, несущиеся из окон, — сказал Мастер Ли, громко рыгнув. — Однажды учитель по рассеянности упал в канаву и к своему удивлению обнаружил, что мальчик покрыл стены отличными рисунками, безошибочными формулами и выученными цитатами из древних.

— Мальчик, разве ты не золотушный, безграмотный и вшивый уличный оборванец, которого зовут Хонг Вонг? — выдохнул учитель.

— Недостойное имя презренного не должно оскорблять достопочтенные губы Вашего Великолепия, — провыл парень.

— А разве твой отец не был покрытым язвами и вечно пукающим парнем, которого звали Безнадежный Вонг в честь то, что он шестнадцать лет подряд не мог сдать экзамен на деревенского идиота?

Мальчик упал на колени и начал биться головой о землю. — Семнадцать, — всхлипнул он. Учитель схватил его за ухо, приволок в класс и задал ему все самые сложные задачи, которые только смог придумать, и вскоре по всему Китаю распространился слух, что последний гений найден во рву в не стоящей упоминания деревне в двадцати ли[23] от нигде. Остальное ты знаешь. Триумф за триумфом, самые высокие награды и степени, место важного чиновника, советник императора и спаситель крестьян, постепенное обожествление, и он стал Небесным Покровителем всех золотушный, безграмотных и вшивых оборванцев, копающих канавы перед школами.

Мастер Ли неудачно плюнул в статую Куй Синю, Бога Экзаменов.[24]

— А теперь давай посмотрим, что было на самом деле, — сказал он. — Действительно, система образования взяла Хонг Вонга за руку и заставила изучить языки, каллиграфию, поэзию, живопись, танцы, музыку, шахматы, этикет, ритуалы двора, философию, религию, историю и классическую литературу, после чего он уже был готов изучать что-нибудь настоящее — например математику, сельское хозяйство, экономику, медицину, искусство управления и искусство воевать. Он действительно выучил все это, с честью сдал все экзамены и получил свое первое официальное поручение. Ты знаешь, что было потом?

Он действительно ждал ответа, так что я пожал плечами и сказал, — Более высший начальник, который унаследовал место от своего дяди, вставил ему кол в задницу.

— Хороший мальчик, — одобрительно сказал Мастер Ли. — Хонг Вонг вступил в мир Нео-Конфицианцев, в котором любое нововведение — анафема. Его блестящий план по созданию канализации был отвергнул только потому, что в древности не было ничего похожего. Его астрономические наблюдения были использованы как свидетельство на суде по обвинению в ереси, потому что старые тексты их не подтверждали. В своей живописи он не подражал древним, его поэзия не была плагиатом, а в своих эссе он затрагивал вопросы, которые не входили в список трехсот тридцати трех разрешенных тем. Так что все его произведения просто сожгли. Хонг Вонгу крупно повезло, что его только лишили всех рангов и владений, и выкинули на улицу умирать с голода. Если бы он на самом деле был гением, то не отделался бы так легко. Лин Цзи Шу сослали в такой отдаленный уголок Туркестана, что, как говорили, даже солнце не достигало его. Су Тун-по отправили в Хайнань, откуда к нам экспортируют главным образом малярию, проказу и лесную лихорадку. Чу Суй-лана последний раз видели в болотах Вьетнама, а когда Хан Ю вышел из лодки, привезшей его в тюрьму на одном из островов недалеко от Шаньтоу, его едва не сожрали крокодилы.

Следующую порцию слюны получил Вэнь Чан, Бог Литературы.

— Бык, в древности гении выпивали кружку вина и прокладывали для Китая пути, которые вели империю вперед, — сказал Мастер Ли. — Так что не удивительно, что в наше время великие люди шатаются и икают, а не идут уверенным шагом, прокладывая свой путь в историю.

— Господин, это самая лучшая автобиография, которую я когда-нибудь слышал! — с энтузиазмом сказал я.

Репутация Мастера Ли была все еще высока, хотя и слегка подпорчена пятнами сомнительного аромата, и в Академии Предсказаний и Алхимических Исследований пообещали проанализировать нашу землю и образцы растений так быстро, как только возможно. Потом Мастер Ли снова отправился в путь, на этот раз мы поднялись в Императорский Город, в котором располагались дворцы сановников. И опять я испытал благоговейный страх, глядя на вершину холма и Городской Дворец, в котором жила семья императора, и на Ворота Синего Феникса, которые вели к Великому Блестящему Дворцу Императора Тан Тай-туна.[25] Но Мастер Ли не намеривался забираться так высоко. Он повернул к заданию, при виде которого моя кровь замерзла в жилах: Ворота Великолепной Перспективы, в котором располагался штаб Секретной Службы и которые окружали соломенные чучела, одетые в содранную кожу коррумпированных чиновников (придя к власти Император как следует прочистил двор, и Мастер Ли целиком и полностью одобрил его). К счастью Мастер Ли направился к дворцу поменьше, и я уже предвидел встречу с легендарной женщиной.

Княгиня Проституток — самая могущественная женщина Китая, за исключением самой Императрицы, да и то только тогда, когда Ее Императорское Величество сидит на троне. Организация, которой она правит твердой рукой — сердце и душа шпионажа, и ее задача — узнать все о загадочных намерениях варваров. Курьеры с зашифрованными сообщениями постоянно скачут из ее дворца в Дом Замечательных Развлечений в Гуаньчжоу, в Солнечную Резиденцию в Лояне, или в Павильон Неизбывного Совершенства в Пекине. Многие могущественные чиновники разделяют кровать и секреты с юными прекрасными девушками, а просыпаясь обнаруживают, что девушка исчезла, а на ее месте лежит мешочек с императорской печатью, внутри которого находится желтый шарф.

Я думал, что нам придется долго ждать, но Мастер Ли показал свой знак, и уже через несколько минут нас проводили к Княгине. Она оказалось женщиной средних лет, высокой и очень красивой, с тонким мелодичным голосом.

— Самый чувственный и достойный из всех мудрецов, — сказала она, кланяясь до пола.

— Самая великолепная из сошедших на землю богинь, — промурлыкал Мастер Ли, повторяя ее поклон.

Обмен любезностями продлился несколько минут, потом нам подали чай, и все это время я сидел как сахарный болванчик в шоколадной лавке, а они начали перекидывать волан с одной стороны на другую. Я никогда не мог понять, почему тонко чувствующие люди тратят время, упражняясь в остроумии, вместо того, чтобы сразу перейти к сути дела. Княгиня Проституток начала игру, бросив несколько цветочных лепестков на золотую поверхность чая.

— Дорогой друг, эти цветы умрут от одиночества, потому что я, кажется, лишилась общества бабочек, — печально сказала она.

Мастер Ли поймал волан на лету.

— Увы! Ни один цветок не может достичь совершенства, если рядом с ним нет бабочки. Это все равно, что горы без ручьев и камни без мха.

— Что такое поток без кувшинок? Высокое дерево без лиан? И что такое мужчина, если у него нет ума Ли Као? — сказала она певучим голосом.

Мастер Ли поклонился, отвечая на комплимент. — Женщина, — сказал он, нежно гладя ее запястье кончиком пальца, — не может быть совершенна, если у нее нет выразительности цветка, голоса птицы, снежной кожи, очарования осеннего озера, поэтического сердца и души, такой, как у моей чудесной хозяйки.

— Непобедимое обаяние, — вздохнула Княгиня. Ее глаза опустились на старый морщинистый палец, гладивший ее изящное запястье. — Страсть, дорогой друг, — мягко пожурила она его, — обнажает вселенную, до самого дна.

— Тогда поэт обязан дать ей новую одежду, — крикнул Мастер Ли. — Должен ли я петь о горах, одетых в облака, соснах, одетых в ветер, или ивах, украшенных дождем или террасах, нарядившихся в лучи луны.

Княгиня сама принесла еще чая и цветочных лепестков. — Нужно быть очень осторожным с чьим-нибудь нарядом, — сказала она. — Иногда его очень просто снять, а иногда он прилипает к телу, как кожа. Зеленые холмы отражаются в воде, которая занимает у холмов их цвет. Хорошее вино рождает стихи, которые занимают у вина ее красоту.

— И на замечательную женщину, — проворковал Мастер Ли, — как и на поэму, лучше всего глядеть слегка пьяным. Обыкновенный мужчина пьянеет, когда чувствует мысли любимой женщины, бледные облака расцветают всеми красками, когда отражают солнце, безмятежный поток с грохотом летит вниз, переливаясь через вершину утеса. Даже вещи влияют друг на друга, вот почему дружба так много значит, вот почему надо тщательно выбирать себе друга.

Княгиня погладила морщинистую руку. — Тогда я выбираю себе в друзья древний камень, твердый как железо.

— А если этот камень только сон?

— Тогда я буду тенью в его сне, — нежно ответила она.

Мастер Ли глотнул свой чай, откинулся на спинку стула и мысленно что-то сложил. — По десять очков каждому?

Княгиня Проституток наказала себя, слегка ударив себя по щеке. — Нет, я ошиблась в цитате, — сказала она. — Чан Чоу написал, что страсть «поддерживает» дно вселенной, а я сказала «обнажает». Восемь очков самое большее.

— Тогда я должен только шестьдесят шесть, — радостно сказал Мастер Ли.

— Шестьдесят семь, — твердо ответила Княгиня. — Ну, Ли Као, что я могу сделать для вас?

— Направьте ко мне величайшего в мире мастера звуков, — сказал он. — Я слышал что, приезжая в город, он останавливается у вас.

Она кивнула. — Лунный Мальчик, — сухо сказала она. — Вы слышали как он выступает?

— Нет, но мне сказали, что это феномен, который появляется раз в тысячу лет, — ответил Мастер Ли.

— Откровенно говоря я не думаю, что когда-нибудь существовал мастер звука, сравнимый с Лунным Мальчиком, — сказала Княгиня. — Как срочно он нужен вам?

— Очень срочно. Я ввязался в одно дело, которое сбивает меня с толку.

Она откинулась назад и посмотрела на него прищуренными глазами. — Сейчас Лунного Мальчика здесь нет, — сказала она. — Никто в здравом уме не примет приглашение выступать перед Королем Чао, но Лунный Мальчик отправился в дорогу с песней на губах.

Мастер Ли присвистнул.

— Король не проблема, — продолжала Княгиня. — Вы легко сможете справиться с этим чудом с двенадцатью подбородками, но управлять Лунным Мальчиком — совсем другое дело.

— Да, я слышал, что им невозможно командовать, — прошептал Мастер Ли.

— Умножьте то, что вы слышали на тысячу, — сказала она. — Однако, я могу одолжить вам единственного человека в мире, который может вести его, как пастух овцу.

Она позвонила в колокольчик, что-то прошептала мгновенно появившемуся слуге, и тот умчался прочь.

— Что вы хотите взамен? — спросил Мастер Ли.

— Ваше влияние и вашу кисть, — сказал она, встала и начала ходить по комнате, ступая твердо, как мужчина, и с размаху ударяя кулаком в ладонь левой руки.

— Ли Као, Небеса не любят нетерпеливых, но почти две тысячи лет назад наша гильдия получила божественные знаки, указывающие, что наш бог-покровитель изменился, и мы стали нетерпеливыми. Мы утратили покровительство Золотого Лотоса, самой великой шлюхи с начала существования мира, и ни один из заменивших ее богов не мог помочь нам даже поднять кошелек клиента, когда тот смертельно пьян после бочонка красного сливового вина, — зло сказала княгиня. — Все идет неправильно! Двор заставляет нас работать вместе с Секретной Службой и за это не платит ничего, за последние пять месяцев произошло восемь вспышек сифилиса, и теперь дворцовые евнухи пытаются отвлечь от них внимание императора, начав очередную компанию за высоко моральное поведение. Золотой Лотос никогда не допустила бы такого! — страстно сказала княгиня. — Она пересекла бы Великую Небесную Реку, даже если бы ей пришлось прыгать со звезды на звезду, и добилась бы аудиенции у Нефритового Государя! Нам нужен покровитель с ее задницей, а не раболепные сгустки сала.

Она резко повернулась, смахнув со стола чайную кружку из драгоценного фарфора и какое-то время смотрела, как осколки скользят по полу.

— Ли Као, я ссужаю вам девушку, которая может управлять Лунным Мальчиком так долго, как вам будет надо, но взамен я требую, чтобы вы обратились к императорскому двору с формальным прошением. Нам нужна новая Покровительница Проституток и император имеет право потребовать это у самих Небес.

— Вы переоцениваете мое влияние при дворе, — насмешливо заметил Мастер Ли.

— А вы недооцениваете мое способность к шантажу, — ответил она. — Даже император не может не обратить внимание на петицию Мастера Ли, и я заранее вижу армию священников и чиновников, бросившихся обсуждать ваши слова. Кроме того, наша кандидатура была одной из предшественниц императора, и он не захочет обидеть дух великой женщины.

Мастер Ли сел совершенно прямо. — Надеюсь вы не имеете в виду Императрицу Ву?[26] — недоверчиво спросил он.

— А кто подходит лучше? — вопросом на вопрос ответила княгиня. — Она прыгала из кровати в кровать все время, пока шла к трону, и почему она должна жариться в Аду, когда может сделать что-то полезное на Небесах?

— Моя дорогая, вы собираетесь просить у Небесного Императора принять в качестве одного из второстепенных богов женщину, которая отравила сестру, племянницу и одного из собственных сыновей! — воскликнул Мастер Ли. — Другого сына она заставила повеситься, трех внучек и внуков запорола до смерти, приказала убить двух приемных детей, еще шестнадцать мальчиков из ее потомства лишились головы, и это все не считая тридцати шести задушенных министров и трех тысяч полностью уничтоженных семей. В конце концов она стала одним из самых умных и способных правителей-тиранов, которых когда либо знал Китай, и так умело захватила верховную власть, что ее соперники так никогда и не узнали, что ударило по ним. Нефритовый Государь сделает Императрицу Ву своим министром не раньше, чем я стану Покровителем Трезвенников.

Княгиня какое-то время смотрела на него, а потом изящно протянула вперед руки, как если бы предлагала дар.

— Гильдия уполномочила меня сделать все, что необходимо, и я официально передаю вам свои полномочия, — сказала она. — Ли Као, все знают, что Небеса слышат ваше слово. Если возникнет возможность, действуйте так, как считаете лучшим, но помните, что наша покровительница должна быть сильной, умной, быстрой, безжалостной и с моральными принципами гниющего червя для наживки. Как жаль, что вы сами не того пола.

Мастер Ли встал и поклонился. — Никогда я не получал большего комплимента, — искренне сказал он.

Я увидел блеск в их глазах и недовольно заворчал, про себя. Они опять собирались перебрасывать волан, но тут вернулась служанка, ведя за собой молоденькую девушку. Девушка была маленькая и гибкая, хорошенькая, но не красавица, во всяком случая я не почувствовал себя как свинья рядом с павлином, и княгиня ласково посмотрела на нее.

— Знакомьтесь, это Утренняя Печаль, которая никогда не будет хорошей шлюхой, — сказала она. — У нее слишком мягкое сердце, но, к счастью, это ее единственное мягкое место. Она сильна, очень опытна для своих лет и обладает немалыми способностями; во время путешествия вам никогда не придется тащить ее на себе.

Она повернулась к девушке. — Это знаменитый Мастер Ли и его помощник, Десятый Бык. Им нужен Лунный Мальчик. Мастер Ли собирается вытащить его от Короля Чао, но потом тебе придется держать Лунного Мальчика на поводке, пока он не сделает все, что должен сделать.

Утренняя Печаль поклонилась. Потом расстегнула застежку для волос и протянула ее Мастеру Ли. — Лунный Мальчик и я — одно целое, — просто сказала она. — От меня он не убежит, но от любого другого умчится как первый утренний ветерок.

Мастер Ли проверил застежку и одобрительно кивнул. Утренняя Печаль вежливо протянула ее мне, и я увидел феникса и дракона, обвивших друг друга, как инь и янь.[27] Она перевернула застежку, показала переплетающиеся между собой имена Лунный Мальчик и Утренняя Печаль, и ее рука слегка коснулась моей. Я не знаю, увидели ли в Гуаньчжоу что случилось с моим лицом, но брови княгини поднялись до небес.

— Он всегда такой чувствительный? — спросила она.

— Да, но я никогда не видел, как из его ушей идет дым, — рассудительно ответил Мастер Ли.

— Принеси ведро воды, — сказала княгиня служанке.

— Не нужно, — сказал я высоким сдавленным голосом. — Просто цветочные листья попали не в то горло.

Глаза Утренней Печали поглядели на меня удивленно и настороженно, потом в них появился намек на улыбку. Она скромно отошла и встала по другую сторону комнаты. Цветочные листы никого не обманули, и здесь я должен вставить тираду, которую множество раз слышал от Мастера Ли. Это единственный способ объяснить мою реакцию на Утреннюю Печаль.

Великая мечта всех чиновников и большинства аристократов империи — вернуть самый лучший из всех возможных миров: суровый феодализм, который так великолепно воспел Конфуций. Ключ к решению проблемы — полное подчинение крестьян, и некоторые из их методов по-настоящему изобретательны. Один из лучших — система, при которой невеста приносит в свой новый дом приданое: солидную сумму денег или землю.

На практике это означает, что крестьяне, которые прокляты большим количеством дочерей, должны выбирать между голодной смертью и детоубийством. Сами девушки не в состоянии оплатить свое замужество. Родители не могу позволить себе содержать их и не могут выдать их замуж — остается только одно: бросить их при рождении, а это разрешает аристократам визжать, "Что за бесчеловечная черствость! Кто может спорить, что свиньи должны находится только в загонах для свиней?" Крестьянские девушки, каким-то образом оставшиеся в живых, скоро узнают, что из-за них родители умирают с голоду, и на свадьбу надежды нет. Если они достаточно красивы, то чаще всего убегают из дома и становятся проститутками, и только так в состоянии посылать домой немного денег. А аристократы ревут во весь голос: "Посмотрите на этих безнравственных шлюх. Как можно говорить, что этим свиньям надо предоставить какие-то гражданские права?" Это совершенно замечательная система, без единого изъяна, и тем, кто говорит, что некоторые из этих шлюх могут научить чиновников кое-чему в области морали, вручают удочку, нож, свечу и бесконечное время для самоусовершенствования в болотах Сиама.

Когда ее рука слегка коснулась моей, я почувствовал мозоли. Нужны годы, чтобы твердая кожа полностью размягчилась, и с моей точки зрения они красивее любых жемчужин. Это не объясняет полностью мою реакцию, но в одном я был уверен: я влюбился по уши.

Мастер Ли улыбнулся мне. — Эх, если бы мне было девяносто, — ностальгическим голосом сказал он. — Бык, пока мы будем путешествовать, попытайся держать свои лапы подальше от этой юной девушки. А ты, Утренняя Печаль, ударяй его почаще поленом по голове. Он будет благодарен за внимание.

— Договорились? — спросила Княгиня Проституток.

— Договорились, — ответил Мастер Ли. — Я не обещаю ничего, но сделаю все, что в моих силах для Императрицы Ву, и, если ничего не получится, сделаю все возможное для того, чтобы вы получили достойного Небесного Покровителя. Не можете ли вы подкупить кого-нибудь из почтовой службы? Мы очень торопимся.

— Считайте, что уже сделано, — сказала Княгиня Проституток.

Солнце уже поднялось над Извилистым Парком, когда Мастер Ли и я добрались до конюшен почтовой службы, где нас ждала Утренняя Печаль. Она выбрала одежду со сноровкой опытной путешественницы: мужские короткие штаны, высокое кожаные сапоги, платье, в котором можно было продираться через колючки или идти под дождем, и шляпа, идеально защищающая от любой непогоды. Всю остальную одежду и немудреные пожитки она положила в мешок, висевший на спине. Мастер Ли одобрительно кивнул, но и его брови взлетели до неба, когда он увидел, что она подошла к своей лошади и достала из седельного мешка лук, проверила натяжение и состроила недовольную гримасу. Перебрав шесть или семь, она нашла лук, подходившей ей, и с искусством опытного всадника прыгнула в седло. Я сам никогда не мог похвастаться, что хорошо езжу на лошади. Водяной буйвол[28] — вот единственный зверь, на котором я не боюсь ехать. А пока я с важным видом ходил вокруг, как какой-нибудь павлин.

Я выглядел так только благодаря влиянию Княгини Проституток. На мне была официальная шляпа, одежда с императорскими драконами и мешочек с посланием, запечатанный государственной эмблемой. Мастер Ли показал, как закрепить древко флага за стременем. Ворота открылись, я изо всех сил дунул в серебряную трубу и мы помчались через облако пыли, разбрасывая по сторонам неосторожных пешеходов. Я даже сумел повернуть лошадь и не упасть.

Мастер Ли разрешил мне выбирать скорость движения — чтобы я не свалился с лошади, по-видимому — и я веселился, скача со скоростью, положенной для тех, кто едет под флагом с кречетом. Почтовые станции возникали на нашем пути через каждые несколько ли, я поднимал к губам трубу и выдувал «тревога», а потом "три лошади", мы подъезжали к конюхам, державших свежих лошадей, перепрыгивали на них, не касаясь ногами земли, и потом опять скакали так, как если бы от этого зависела судьба империи. Так мы скакали первый день. Потом мы путешествовали намного медленнее, потому что моя задница болела ничуть не меньше, чем бедра. Мастер Ли по-прежнему ездил на лошади лучше нас всех, Утренняя Печаль наверно родилась в седле, а я радовался уже тому, что они не смеются, когда по ночам я хромал вокруг лагеря, шипя от боли.

Дорога привела нас к большой реке, мы завели наших лошадей на почтовую барку и предоставили поработать течению. Это было самое лучшее время пути. У меня появилась возможность поговорить с Утренней Печалью. Как я и думал, она родилась в крестьянской семье, но ничего не помнила о своей жизни, пока ей не исполнилось восемнадцать. Какая-то старуха, которую она называла Тай-тай, нашла девушку, лежавшую без сознания и покрытую кровью; старуха забрала ее к себе и воспитала как дочь. Именно Тай-тай назвала ее Утренней Печалью, потому что нашла ее туманным утром. Мастер Ли осторожно проверил следы ударов на голове девушки и уверенно сказал, что кто-то хотел ее убить, и просто чудо, что она потеряла только память.

Он не стал возражать, когда я рассказал ей о нашем расследовании — конечно, не упоминая о могиле! — и она с восхищением услышала о Госпоже Хоу, принцессе из заведения Одноглазого Вонга, потому что знала и любила ее стихи. На барке оказались музыкальные инструменты. По ночам мы играли, а Утренняя Печаль пела крестьянские песни, такие древние, что даже Мастер Ли не знал их, и как-то ночью она приспособила одно из стихотворений Госпожи Хоу к нашим обстоятельствам и спела его. Я приведу эту песню здесь для тех, кто может быть никогда не слышал обманчиво простых произведений Госпожи Хоу.

На вечерней заре хорошо по течению плыть,

Налетающий ветер большой не поднимет волны.

Красотою таинственной манит бамбуковый лес,

Камыши и кувшинки чудесной прохладой полны.

Флейта Мастера Ли даже мертвых способна поднять.

Он играет в тумане и музыка к небу летит.

Обезьяны в горах недовольно кричат на луну,

И игривый поток пробиваясь сквозь камни журчит.

Барабаном ему отвечает взволнованный Бык.

Его сильные пальцы по коже овечьей стучат.

Рыбы прыгают вверх, разрывая поверхность реки,

И омытые светом луны не стремятся назад.

(официально приписано Ян Ван-ли.)

Когда мы опять вернулись на твердую землю, то помчались через деревни, в которых дети с огромными мечтательным глазами собирались, чтобы посмотреть нас (кто в детстве не воображал себя легендарным героем почтовой службы?), и через узкие горные проходы, где бандиты с узкими лицами гиен рычали на флаг с кречетом и в ужасе бежали со всех ног. Можно было подумать, что вся страна лежит у ног императора, но это было обманчивое впечатление.

— Дети, в империи есть уголки, которые подчиняются императору только на словах, и мы приближаемся к одному из них, — сказал Мастер Ли. — В Королевстве Чао есть только один правитель, и его зовут Ши Ху.

В восхищении Мастер Ли так широко раскинул руки, что едва не свалился с лошади.

— Что за человек! Двадцать восемь лет на троне, и ни одной серьезной ошибки, просто чудо! Почти семь чи ростом, больше четырех даней весом, но враги, которые думали, что он — обыкновенная бочка жира, давно украсили своими головами пики на стенах его дворца. Народ его любит, соперники бояться, женщины обожают, а Утренняя Печаль обязана кое о чем задуматься, когда увидит его телохранителей.

Он подмигнул ей. — Это прекрасные юные девушки, одетые в его форму, с саблями и золотыми луками, — объяснил он. — Я предпочел бы встретиться со стаей пантер, чем с Золотыми Девушками. Они обожают своего короля, и, возможно, он заслуживает этого. Чао — лучше всего управляемое государство в цивилизованном мире, но вы не должны забывать, что сам король совершенно не цивилизован. Ши Ху родился варваром, и в его огромной теле по-прежнему живет душа варвара. Он может действовать быстро и очень жестоко, и, как говорится, в его дворец трудно войти и еще труднее выйти.

Несколько минут он проскакал молча.

— Насколько я знаю, у него лишь одна слабость, — задумчиво сказал Мастер Ли. — Он жадно собирает людей с необычными талантами, и я склонен думать, что он откроет дверь любой живой легенде. Вроде лучшего в мире знатока лютни Вен-Ву.

Утренняя Печаль и я посмотрели друг на друга. Вен-Ву — самый трудный инструмент в мире, и мы пожали плечами.

— Достопочтенный господин, вы умеете играть на ней? — поинтересовался я.

Он удивленно посмотрел на меня. — Почему лучший в мире знаток должен уметь играть на ней? — спросил он.