"Жена Майкла" - читать интересную книгу автора (Миллхайзер Марлиз)

10

После разноцветья весны летняя пустыня — точно пейзаж после битвы. Исчезли с обочины пестрые цветы и зеленые лужайки, растительность жухлая, коричневая; только гиганта сагуаро и его младших кузенов не опалила ярость солнца.

Они катили в прохладе кондиционера, отгороженные от внешнего мира металлическим корпусом синего автомобиля. Джимми устроился на коленях у Лорел, а на заднем сиденье и в кузове навален багаж.

Лорел остро ощущала присутствие человека рядом, хотя говорил он редко. Почему-то его присутствие в забитой скарбом машине душило.

Второй раз она путешествует в Феникс, страшась мысли о приезде туда. Тот, первый раз, ей было спокойно рядом с Харли. Рядом с Майклом на покой нет и намека. В пикапе Харли ей казалось, паника гонится следом. Сейчас паника устроилась рядом.

Судья определил ей жить с чужим, с тем, кого она отчаянно боялась.

Целую неделю Майкл подыскивал им жилье. И Лорел то радовалась, что уезжает из особняка, то пугалась, что придется жить с мужем наедине. И ко всему добавлялась какая-то беспричинная, необъяснимая тревога.

Клэр даже не старалась прятать покрасневших глаз. Молча высиживала за едой, а часто даже и не спускалась к столу. Твердила, что ей разрывает сердце разлука с Джимми, но Лорел прекрасно понимала, как и все остальные, сердце у нее разрывается от мысли, что она теряет Майкла. Лорел не знала, как далеко у них зашло с Майклом. Трудно, конечно, представить, чтобы у него не случалось любовных увлечений за два года. Наверное, и в Фениксе есть женщина, а то и не одна.

Как-то Эван отозвал ее в сторонку и шепнул, что позвонит, как только определится с жильем. С лицом встревоженным, беспокойным, что вовсе не улучшило ее самочувствия. Клэр возвращалась в лабораторию, и Эван тоже покидал Таксон; он планировал поступить в Фениксе на летние курсы.

Пол в открытую радовался, что наконец-то сбывает с рук и ее, и Джимми. Лорел думала, что и Дженет порадуется новому повороту событий, но та ходила угрюмая, раздраженная. При каждом удобном случае остерегала Лорел насчет вспыльчивости Майкла, плакалась на неудачное решение суда, усиливая тревоги Лорел.

В последнее утро Лорел, стоя на коленях рядом с Консуэлой, упаковывала в коробки простыни, полотенца, игрушки. Джимми скакал по широкой кровати. Комната под красной черепичной крышей уже наливалась жаром. Частенько отрываясь от коробки, Консуэла посматривала на Джимми.

— Тебе грустно, что он уезжает, Консуэла?

— Буду, конечно, по нему скучать, миссис Майкл. Но он едет домой. Когда-нибудь и этот особняк станет ему домом, но сейчас тут для него опасно.

— Но — почему?

Старуха, молча поднявшись, пошла в спальню Джимми. Когда она вернулась с ворохом игрушек, Лорен призналась:

— Для Джимми, конечно, лучше, но я боюсь Майкла.

— И недаром, — Консуэла снова опустилась у коробки, свалила туда игрушки и похлопала Лорел по руке. — Но когда-то он ведь влюбился в тебя… — Лицо Консуэлы приблизилось, от нее слабо пахло затхлым луком. — Когда станете жить одни, подальше отсюда, заставь снова полюбить тебя, миссис Майкл. Ради Джимми.

— Но разве я смогу, Консуэла? — Лорел вытянула ладонь из клещей старухи. — Он же ненавидит меня!

— Ты — та самая, которую он любил. Ненавидит он твой поступок.

— Но он не простит! Я сама себя не могу простить!

— Хорошо, что боишься его, будешь осторожнее. Но Майкл не так уж суров и беспощаден, каков с виду. Когда Мария погибла, я думала, боль и гнев отравят его. Но он выплакался, расколошматил все в детской — и отошел. Или вон с миссис Деверо. Явилась, перевернула тут все с ног на голову, Майкл до того разозлился, что принялся колотить и крушить все подряд. Но на ней злобы не срывал. На вещах душу отвел.

— Пока остынет — голову мне прошибет!

Внимательно посмотрев на нее, Консуэла спокойно заметила.

— Ни разу не видела, чтоб он на людях отыгрывался, миссис Майкл.

Видела б она его тогда в мотеле! Лорел осторожно покосилась на человека за рулем. Была ли та тень во дворе его? Ничему дурному про Майкла Консуэла ни за что не поверит. Но знает ли старуха его по-настоящему?

Машина мчалась через пустыню, и мысли Лорел мчались с ней наперегонки. Если в ее новом доме ничего не случится, значит, тогда во дворе преследовал ее не Майкл. А может, ей вообще все померещилось… Но если он и есть та опасность, которой она страшится, теперь между ними замков не будет. Никто не помешает ему.

Вздрогнув, Лорел теснее прижала Джимми. Сын — все, что у нее есть, но без Майкла Джимми ей не видать. Если она не добьется успеха в эти три месяца — потеряет обоих. Ненависть Майкла к жене вполне понятна. От надежды, что она не та женщина, которая бросила его и новорожденного, Лорел уже отказалась.

Через час Лорел обнаружила, что ее летнее платье мокрое: Джимми промочил пластиковые штанишки. Она потянулась к коробке с пеленками, попыталась уложить мальчика на сиденье: если головку положить на колени Майкла, а ноги — на ее, ничего, сумеет переодеть его. Лорел нервничала, выполняя материнские обязанности на глазах у Майкла. Получалось у нее не очень здорово.

Майкл поглядывал с отвращением и наконец, бросил:

— Давно пора приучить мальчишку пользоваться туалетом, — и переведя взгляд с дороги на Лорел, добавил с ноткой сарказма: — Можешь сразу и приступить, маленькая мама!

Мама или не мама, представления, как приучить ребенка к туалету, она не имела ни малейшего. Но ни за что не признается в этом Майклу!

Воздушная база Льюк находилась на окраине Глендейла в пригороде Феникса. Через проволочную ограду на границе базы виднелся гольфовый корт, над густой изумрудной травой разбрызгиватели распыляли радуги под томящимся жаждой солнцем.

По другую сторону дороги раскинулись задние дворы ярких домиков, за ними тянулись ослепительно белые городские дома в псевдоиспанском стиле: черные, кованого железа ворота, черные переплеты окон. Будут ли они жить в таком вот ярком нарядном домике, где молодые пальмы затеняют двор? Или капитан поселится в беленом доме?

Точно бы угадав ее мысли, Майкл бросил:

— Жить будем не тут, а за чертой базы.

И почти сразу же свернул на пыльную дорогу, резко затормозив перед убогим домишкой. С тем же успехом мог бы сказать — жить будем за чертой бедности. Тесным рядком стояли три приземистых одноэтажных оштукатуренных домишки — розовый, бежевый и зеленый. Ни деревьев, ни кустов, ни подъездной дороги. Впрочем, дороги и не требовалось: от лужаек остались лишь редкие сухие пучки травы.

Машина припарковалась перед средним — бежевым — бунгало. Справа через шоссе виднелась роскошная зелень базы, кончавшаяся у изгороди. По эту сторону — пыль и жухлая трава.

— Что, не так уж соблазнительна жизнь военного? Паршивее, чем в Таксоне?

Не отвечая, Лорел распахнула дверцу. Она смирится со всем, что он предложит. По крайней мере, она надеется. После прохладного воздуха солнце почти физически давило на макушку головы. От жары перехватывало дыхание.

В доме оказалось еще хуже — точно в душной печке, высасывающей жизнь из любого, кто попал в нее. Сразу за парадной дверью — небольшая гостиная: современная кушетка, пара стульев с темно-коричневой потрепанной обивкой. На приставных столиках — дешевенькие одинокие лампы. Перед кушеткой журнальный столик, светлый его лак выделялся ярким неуместным пятном.

У стены — низкий стереопроигрыватель, слишком большой и дорогой для такого дома, явно перевезенный Майклом с холостяцкой квартиры. Блеклые голубые шторы, голые коричневые плитки пола, никаких тебе решеток на окнах, ни массивных дверей с засовами. Открытый, беззащитный дом.

Майкл принялся перетаскивать коробки из машины, а она повела Джимми за перегородку гостиной: обойти ее можно было с любого конца, сразу попадая на кухню.

Дряхлый холодильник не жужжал, а громыхал. Холодильник, белые стальные шкафчики, газовая плита, стол и стиральная машина, новехонькая, на ней еще болтался ярлык — и в кухне уже не повернуться. В холодильнике стояла еда, в шкафу Лорел нашла пластиковые тарелки. Еще там были разномастные кастрюльки и сковородки.

На задний двор выходили раздвижные стеклянные двери, голые, без занавесок стекла ослепительно отражали солнце. Отгороженные три задних двора образовывали довольно просторную площадку для игр. Лорел с радостью увидела качели, песочницу, трехколесный велосипед. Наконец-то у Джимми появится приятель для игр. На каждом патио натянуты бельевые веревки.

Ванная и две спальни-малютки — вот и весь дом. В одну спальню Майкл поставил кроватку Джимми и одну односпальную кровать. В передней спальне поместилась другая кровать и пожитки Майкла.

Значит, вот так он устраивает.

Лорел медленно вернулась на кухню и присела на стул. Следом приплелся Джимми с грузовичком и лег на пол у ее ног, посасывая палец, вяло толкая машинку взад-вперед.

Было слишком жарко и тесно, двигаться не хотелось. Лорел невольно сравнивала новое жилье с крытыми переходами и огромными прохладными залами в Таксоне.

Началось с легкого хихиканья, но скоро она уже заливалась смехом так, что ее гнуло пополам, она уронила голову на стол. Почему она так хохочет, она не знала, энергии у нее не было, и не следовало тратить зря последки воздуха в душной кухоньке. Опершись на локти, Джимми тоже заулыбался.

Вошел Майкл и привалился к загородке, рубашка у него взмокла от пота, галстук распустился.

— Надеюсь, ты не рехнулась, — бросил он, и темные брови недоумевающе сдвинулись.

От этого замечания ее сотряс новый припадок хохота, и Джимми восторженно взвизгнул.

Майкл и сам прятал смешинку в глазах. Одернув себя, он открыл холодильник, достал банку кукурузных хлопьев, две банки пива. Скоро Джимми выпачкал хлопьями и себя и пол. Лорел глотала ледяное пиво между приступами смеха.

Добро пожаловать в замок Деверо, сдаваемый по дешевке! — воскликнул Майкл, в насмешливом тосте поднимая банку пива. — Рад, что тебя это забавляет! — Глаза у него смотрели из-под полуприкрытых век, выражения не поймешь. Облокотясь о холодильник, он наблюдал за ней. Из-за его огромного роста кухонька казалась еще меньше, а он выше, чем в особняке.

— Забавляет?! Да тут погибель! Мы изжаримся в таком доме! Никак нельзя сделать попрохладнее?

— Кондиционера в доме нет, но на крыше установлен водяной вентилятор. Попробую запустить его, может, получится.

Лорел подпрыгнула, а Джимми вцепился ей в ногу, когда металлический скрежет наполнил дом. В комнату стал просачиваться мускусный запах.

— Фу! Теперь мне понятно, почему он называется водяным.

— Им давно не пользовались. Ничего, запах скоро выветрится. Выключатель у ванной, — перекрикивал Майкл скрежет. Вентилятор перешел на монотонное погромыхивание, заглушавшее даже ветхий холодильник.

На ланч с ними Майкл не остался, он принял душ, переоделся в форму, зашел на кухню получить поцелуй от Джимми, приправленный арахисовым маслом, и ушел, бросив через плечо:

— Развлекайся, маленькая мама! — Лорел не успела даже спросить, вернется он к обеду или нет.

Выкупав Джимми, она уложила его спать, приняла душ сама и переоделась в желтые брючки и босоножки, забрав густые жаркие волосы под желтый шарф. Джимми привык к грохоту вентилятора и заснул, а она принялась распаковываться.

На дне последней коробки она наткнулась на потрепанные оранжевые брюки, напомнившие ей о Харли, о встрече с Майклом в мотеле Реймонда… Лорел подержала их с минуту, проведя пальцем по прорехе, недоумевая, как брюки попали в коробку, и сунула обратно.

Беспокоило ее сейчас будущее, но оранжевые брюки подстегнули сосущую тревогу о прошлом. Когда она наконец обретет его?

В доме стало попрохладнее, особенно в холле. Но через незашторенные стекла дверей по-прежнему палило. Двери надо занавесить, отблеск действовал еще хуже, чем жара.

Открыв холодильник и достав еще пива, Лорел обернулась на шум позади: в патио стояла женщина в шортах. Лорел отодвинула дверь.

Женщина была невысокая, пухленькая, и в шортах чувствовала себя несколько неуверенно.

— Привет! Вернулась домой, услыхала вентилятор и сразу догадалась — новые соседи въехали, — улыбка у нее была полна дружелюбия, глаза — любопытства.

— Входите, как раз собираюсь открыть пиво. Выпьете со мной? — хотелось поскорее задвинуть двери, отгородиться от жары.

Баночку можно бы. Пока мы не переехали в пустыню, никогда не ценила пива. Я — Майра Патрик, — все это она выпалила на одном дыхании, словно бы нервничая. — Мы в розовой развалюхе живем, вон, рядышком, — Майра опустилась на стул и оглядела кухню. Из-за коротко стриженых каштановых волос, ямочек на щеках она походила на полненького эльфа.

— Лорел… Деверо, — назвалась Лорел, отдавая Майре свое нетронутое пиво, а для себя доставая новое.

— Деверо? Случайно не знакома с Майком Деверо?

— Моего мужа зовут Майкл, — Лорел тоже присела к столу и откупорила банку.

— Нет, этот не женат… Был, во всяком случае, — Майра насторожилась. — Капитан? Мой Майк — высокий, смуглый… ярко-голубые глаза.

— По описанию похож на Майкла.

Майра зажгла сигарету, но замерла на полпути, уставившись на Лорел, спичка обожгла ей пальцы. Она вскочила, задула ее и чиркнула новой.

— То есть — ты заарканила Майка Деверо? Ну погоди, разнесется новостишка! — Она шутливо округлила глаза. — И когда же это произошло?

Лорел подала ей под пепельницу блюдечко и увидела, как Майра расширила глаза, увидев детский стульчик.

— Нет, все-таки, не тот! Вы же не новобрачные! Мой Майк родом из Таксона. Они с Пэтом, моим мужем, вместе во Вьетнаме служили. Майк у нас парень проворный, но не настолько же! — Майра улыбнулась, глядя на стульчик. — Расскажи мне по своего Майкла и про детей.

Лорел смешалась. Надо скорее рассказать все напрямую, пока Майра не наговорила еще чего.

— Ребенок у нас один. Сын. Мы с Джимми жили в Таксоне с семьей Майкла, и у Майкла смуглая кожа и ярко-голубые глаза. Поженились мы еще до Вьетнама, Джимми — два годика. По-моему, мы все-таки про одного и того же говорим.

В павшей тишине скрежетал вентилятор. Сигарета Майры тихо тлела, Майра онемела.

Майкл мог бы предупредить ее, что соседи — его старые друзья.

— Но он живет тут несколько месяцев. — Гостья смотрела все еще недоверчиво. — Почему же только сейчас привез вас? Мне казалось… я… мы все принимали, как само собой, что он — холостяк. У него всегда водились денежки, а женатые — вечно на мели. Ни словом не обмолвился ни про тебя, ни про ребенка. И вел себя как свободный… — она осеклась, перевела взгляд на холодильник, избегая глаз Лорел. — Э… Извини. Угощаюсь твоим пивом, а сама сплетничаю…

— Я догадываюсь, про что ты. Но все нормально. Я…

— Нормально! — Приветливое выражение Майры стало жестким, она раздавила сигарету о блюдце. — Послушай, извини, что столько наболтала. Но если мы говорим про одного человека, мое мнение о Майке Деверо упало до нуля.

— Не будь слишком строга. Понимаешь, мы надолго разъезжались. Он… — Лорел удивленно запнулась: она уже защищает Майкла!

— А-а! Тогда многое понятно. Побегу. Распаковывайся дальше на свободе. — Она быстро вскочила, точно ей не терпелось сбежать.

— Майра, но ты еще зайдешь? — Лорел вдруг осознала, как ей одиноко без друзей.

— Ну конечно! Знаешь, что? Забегу сейчас к Колин — она живет по другую сторону от вас, и завтра утром давайте соберемся, попьем кофе у меня. В половине десятого? А? И Джимми приводи. Моей Шерри три годика, как раз и познакомятся. О'кей?

— Хорошо, до завтра.

Но, идя через патио домой, Майра все покачивала головой.

С обедом Лорел тянула до половины седьмого и, наконец, пожарила яичницу с ветчиной на двоих, включив приемничек, стоявший на подоконнике в кухне, чтобы скрасить одиночество.

Лорел выключила радио. Когда она слышала о хиппи, ей вспоминалось, как Харли принял ее за одну из них. Где теперь Харли? Что поделывает?

Майкл вернулся, когда они с Джимми уже легли спать. А на следующее утро, когда она встала, он уже оделся и выходил. Задержался только попрощаться с Джимми.

К половине восьмого Лорел вымыла посуду после завтрака и решила испробовать новую стиральную машину. Потом оттерла липкие пятна на кухонном полу от кукурузы Джимми. Наконец сдалась и вымыла весь пол. Было еще только полдевятого, а у нее уже болела спина.

Сначала ей показалось — грохнул взрыв. Пол под ногами вибрировал, окна дребезжали, металлически постукивали шкафы, на улице ревело.

— Реактивный, мама! — в возбуждении Джимми подпрыгивал, стараясь открыть скользящие двери, и тыча одновременно пальчиком вверх.

Оба выскочили в патио и стали смотреть, как один за другим взмывают с базы реактивные самолеты, на боках у них поблескивало солнце, они перелетали шоссе, гудели над домом…

Лорел бросилась назад в кухню, прижав ладони к ушам. Ее колотило, сердце неистово билось. Рев… что-то в этом реве нагоняло на нее панику. Она не понимала — что.

Только через некоторое время после того как последний самолет прогудел над домом, дрожь в теле унялась. Щеки были мокрыми от слез, она стояла, ухватившись за прохладную закраину раковины, пытаясь проанализировать свою реакцию. А когда стала отворачиваться от раковины, перед мысленным ее взором проплыла картинка…

Тихонько раскачивающиеся сосны, обрамляющие клочок неба, дымный след пересекает по диагонали синеву… белый росчерк в яркой пронзительной синеве… между зелено-черными верхушками… точно в небо она смотрит, лежа на земле.

И внезапно ее снова стала бить дрожь.