ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     Майк осторожно следил за Норой, которая уже удалилась шагов на двадцать от дома, где празднество было еще в полном разгаре. Нетвердой походкой она пробиралась по мощеной дорожке, то и дело попадая в пятна света. Ночной воздух был напоен тяжелым ароматом цветов, издалека доносилась приглушенная танцевальная музыка. Нора что-то бормотала себе под нос. Хотя Майк не мог разобрать слов, но по ее интонации мог догадаться о ее настроении. Тряхнув головой, он сунул туфли в карманы пиджака и последовал за ней. Вероятно, она его не поблагодарит, но, пожалуй, лучшее, что он мог сделать, – это усадить ее в свою машину и отвезти домой.

     Внезапно Нора остановилась, повернулась, и Майк, не успев замедлить шаг, врезался в нее. Она покачнулась, подняла голову, заглянула ему в глаза и моргнула, как будто стараясь сфокусировать взгляд. Ему было знакомо это ощущение. Он словно впервые видел ее: сонные голубые глаза, кожа, похожая на фарфор при неярком свете, легкий бриз – океан всего в миле или двух – любовно ласкает ей волосы. На одно мгновение Майку захотелось притянуть ее к себе, приникнуть к губам...

     – Это ты виноват, – проговорила она.

     Романтический образ, начавший складываться в его воображении, развеялся, и Майк рассмеялся.

     – А в том, что ты перепила, тоже я виноват?

     – Не то. – Она пренебрежительно отмахнулась. – Ты не слушаешь.

     Это верно, он не вслушивался в ее слова, настолько он был заворожен ее обликом.

     – Хорошо, я тебя слушаю.

     Нора глубоко вдохнула и тут же выдохнула, сдувая со лба волосы. Никогда еще Майк не видел ее такой... свободной. Нора всегда держалась дружелюбно, но по-деловому, общаясь с покупателями через прилавок. Нынешний вечер открыл Майку очень много неведомого.

     Нора была охвачена отчаянием. И не потому, что ее распалили поцелуи Билла Хаммонда, – честно говоря, она содрогалась при одном воспоминании о них. Но только он, один из всех, предложил ей пойти с ним. Она провела ладонью по лбу, убирая непослушную прядь, и при этом жесте мысли у нее вдруг начали проясняться.

     – О чем я думала? – пробормотала она.

     – Я тоже хотел бы знать, – отозвался Майк.

     Нора взглянула на него снизу вверх и с радостью обнаружила, что его черты сделались более четкими. А впрочем, он был хорош хоть в размытом варианте, хоть в четком. И не только потому, что у него красивое лицо, ярко-зеленые глаза. В нем есть что-то... что-то твердое, надежное, прочное, как крепостная стена, и столь же необычное. Майк редко улыбается.

     – Ладно, согласна, Билл – это была ошибка.

     – Принято. Остается вопрос: почему ты решила на это пойти?

     Нора с шумом выпустила воздух.

     – Понимаешь, у меня не такой уж большой выбор.

     Майк покачал головой.

     – Нет, не понимаю.

     – Да ты испортил мой план!

     – Что за план, в конце концов?

     – Ты во всем виноват, – повторила Нора, – ты все мне нарушил, так что ты в долгу передо мной.

     – Я отшвырнул от тебя подонка.

     – Вот именно! – выкрикнула она. Майк стоял перед ней, слегка раскачиваясь. – Стой смирно!

     – Я никуда не двигаюсь.

     – Ох, господи, это-то и плохо. – Она исподлобья взглянула на него. – Ты смеешься надо мной?

     Майк поднял руки, словно капитулируя, и помотал головой, скрывая улыбку.

     – Ни в коем случае.

     – Обещай, что поможешь мне.

     – В чем помогу?

     – Скажу, когда пообещаешь.

     – Я не даю обещаний вслепую.

     – Ты передо мной в долгу.

     – Прекрати.

     – Тогда обещай.

     Майк огляделся: гости были еще в банкетном зале, но надолго ли? Нора нетвердо стоит на ногах, а ее голубые глаза еще не окончательно прояснились после выпитых коктейлей. К тому же она, судя по всему решила спорить до бесконечности. Поэтому лучше всего дать ей любое обещание. А потом посадить в машину и отвезти домой. Когда протрезвеет, она обо всем забудет.

     – Хорошо, уговорила, обещаю.

     Он взял ее под руку и стал поворачивать к машине. Она высвободилась.

     Вот упрямица, подумал он. Остается только ждать, что будет дальше.

     Нора вздохнула, улыбнулась:

     – Да, хорошо, так гораздо лучше. – Она протянула руку и погладила Майка по груди. – Ты принц морской... Нет... ты – принц среди принцев.

     – К вашим услугам. Принц Майк.

     Он взял ее за руку, старательно не обращая внимания на волну жара, поднявшуюся в нем от этого простого прикосновения. Когда-то очень, очень давно он ощущал этот электрический разряд... Вплоть до этой минуты он желал, чтобы всякая чувственность умерла в нем. Как бы не так!

     О нет, скорее домой, так будет лучше всего! Она чересчур пьяна, чтобы думать о том, о чем ему невольно думать хотелось.

     – Давай-ка я отвезу тебя домой, пока дело не дошло до новой беды.

     – Я не была в беде, – возразила Нора.

     – А мне показалось...

     – Думаешь, мне было легко флиртовать со всеми подряд? – Нора вырвала руку и ткнула Майка указательным пальцем в грудь. – Думаешь, легко показывать, как мне интересны двигатели, которые чинит Адам Маршалл? С раскрытым ртом в пятый раз слушать о путешествии Дейва Эдвардса на плоту? – Нора тяжело вздохнула. – Я уже со счета сбилась, сколько раз мэр репетировал передо мной свою праздничную речь.

     – Да, звучит малопривлекательно.

     – Ты себе представить не можешь!

     – Так зачем тебе это понадобилось?

     Нора отвернулась и посмотрела на освещенные окна.

     – Затем, что мне двадцать восемь лет, а сегодня выходит замуж ребенок, которому я когда-то заменяла няньку.

     – И из этого следует...

     С гримасой отвращения Нора вновь повернулась к Майку:

     – Из этого следует, что мне светит судьба старой девы, если я не произведу радикальных перемен.

     – Ты с ума сошла?

     Майк пронзительно посмотрел на Нору. Каждая ее кудрявая прядка лежала идеально, голубые глаза блестели в тусклом свете фонарей, а медовые волосы отливали золотом.

     – Сошла с ума? Вполне возможно. – Нора глубоко вздохнула. – Нет, еще хуже, я – последняя из могикан. Динозавр. Как еще называют... вымирающих?

     – Да о чем ты, черт тебя побери?

     – Я девственница.

     – Девственница?

     Вот теперь ей вполне удалось завладеть его вниманием. Он инстинктивно отшатнулся, как будто стремясь сохранить безопасную дистанцию.

     – Повтори погромче, по-моему, тс господа не все расслышали. – Нора горько рассмеялась. Она внимательно изучала лицо Майка. – А, вот и «взгляд». Понятно, в эти игры не играем, для всех вас девственница – что солнечный свет для вампира. – Она повернулась к Майку спиной и вновь побрела в сторону стоянки, не умолкая, однако, ни на секунду: – Это так по-мужски. Скажи при мужчине это слово, и он шарахнется как от отравленной пули.

     – Я не шарахаюсь.

     – Ха!

     Майк двинулся за ней, нагнал ее, взял за плечо и развернул к себе. Другой рукой он сжал в кулаке прядь волос, изо всех сил пытаясь сосредоточиться. Ох, как же это непросто. Ему и в голову не приходило, что где-то существуют девственницы старше двадцати лет.

     – Нора, ты выбила у меня почву из-под ног.

     – Да, – мрачно согласилась она, вдохнула воздуха, напоенного ароматом жасмина, и подняла глаза. – Короче. Я искала кого-нибудь, кто смог бы помочь мне... в моем положении.

     – Билл?.. И ты выбрала именно Билла? – произнес с изумлением Майк.

     Пропустив этот вопрос мимо ушей, Нора поинтересовалась:

     – Я неплохо выгляжу, да?

     Майк внимательно осмотрел ее фигуру, прежде чем вновь взглянуть ей в глаза.

     – Конечно, да.

     – Я неглупа.

     – Я всегда так думал, и только несколько минут назад...

     Нора ответила ему напряженной улыбкой:

     – Следовательно, мне должно быть не слишком трудно избавиться от моей... проблемы, верно?

     Вот в этом он не был уверен. Что до него самого, он не стал бы связываться с девственницей. Для таких девушек секс имеет большее значение, чем полагается. Сразу начнутся выбеленные заборы, семейные ужины, дети... Он мысленно хлопнул дверью, отрезая дальнейший путь воображению. Ни при каких обстоятельствах он не станет связываться со всем этим. Нора – очень хорошая женщина, Бог свидетель, ни одна женщина из тех, кого Майк знал, не была бы столь красива в этом коротком черном платье. Но он – не ее мужчина.

     И ничей.

     – Нора...

     – Ты сказал, что поможешь.

     Паника тут же явила ему свой уродливый лик.

     – Я обещал помочь, а не...

     Очень долго он всматривался в лицо Норы.

     А она не слушала, она шагнула к нему, вцепилась в лацканы его пиджака и приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть ему прямо в глаза.

     – А я не хочу быть старой девой, не хочу возиться с многочисленными кошками. Мне нужна семья, дети. Мне...

     Даже при скудном свете Майк видел бледное лицо Норы и ее округлившиеся глаза.

     – Ты хорошо себя чувствуешь?

     Нора только шумно вздохнула, выпустила пиджак Майка и прижала пальцы к губам.

     – Вот от этого я более чем далека.

     Внутри у нее медленно переворачивалось что-то тяжелое, и она сделала глубокий вдох, стремясь обрести равновесие. Дыши глубже, приказывала она себе и отчаянно старалась следовать приказу. У нее кружилась голова, ее поташнивало, как будто качало в утлой лодке в штормовую погоду. Каждой клеточкой тела она ощущала свой провал.

     – Эх, ты...

     – Наверное, будет лучше, если я отвезу тебя домой.

     – Да, мысль неплохая.

     Горячая ладонь Майка коснулась ее локтя, и ее тут же пробрала дрожь. Она подставила лицо бризу, сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь не обращать внимания на тошноту. Не обращать внимания, не обращать...

     – Господи...

     Она отпрянула от Майка и склонилась над кустами. Теперь ей было плохо, ее немилосердно трясло, голова мчалась куда-то с бешеной скоростью, унося в бездны, через которые она по доброй воле прошла в эту великолепную ночь.

     Ее флирт оказался мерзким и бесстыдным. Биллу Хаммонду – Биллу Хаммонду, и никому иному – она позволила поцеловать себя. И в довершение всего вывернулась наизнанку перед Майком Феллоном. Ну да, да, все прошло так, как и должно было пройти, можно обзаводиться первой кошкой.

     Предполагавшаяся ночь страсти обернулась грозным предупреждением.

     Постепенно рвотные спазмы ослабевали. Нора почувствовала на лбу сухое, прохладное прикосновение Майка, услышала его ласковый, успокаивающий шепот. Пусть ей неимоверно стыдно, все равно она рада, что он с ней. Худо, когда тебя рвет на глазах у мужчины, еще хуже – блевать в полном одиночестве.

     Выпрямившись, она сделала глубокий вдох и вдруг поняла, что туман в голове улетучился. Правда, на смену пришли тяжелые удары барабана, но теперь она, по крайней мере, все ясно видела и была в состоянии думать.

     Майк протянул ей платок, она взяла и слабо улыбнулась.

     – Спасибо, не думала, что у кого-то еще бывают платки.

     Майк пожал плечами.

     – Разве что у какого-нибудь отставшего от жизни парня.

     Причем настолько великодушного, что не напомнил ей о ее позоре.

     – Итак, – произнес он, – ты не раздумала ехать домой?

     – Нет, спасибо тебе.

     На протяжении короткого пути к дому Норы Майк изучал ее. Было понятно, что теперь, когда алкоголь в основном покинул ее организм, она начинала сожалеть о том, что вообще завела речь о «проблеме девственности». Если быть откровенным, он и сам предпочел бы забыть об этом. Он что-то слишком много думал о Норе, когда увидел ее не в джинсах, а в чем-то совсем необычном.

     Наваждение.

     Слишком сильно сжимая рулевое колесо, Майк приказал себе сосредоточить внимание на дороге. И не думать о выпуклостях грудей, которые так подчеркивает платье с глубоким вырезом. И, между прочим, выбросить из головы воспоминание о линиях ее ног. Держаться на безопасном расстоянии, немедленно забыть изгиб ее спины, мягкий блеск волос...

     Наваждение.

     Он свернул на ее улицу и поехал к центру квартала, едва замечая аккуратные, словно сошедшие с картинки, газоны и домики. У ее дома он затормозил, выключил двигатель и повернулся к ней.

     Проклятье, даже в темноте она так хороша, что о душевном покое не может быть и речи.

     – Спасибо, – повторила она, тоже повернув голову.

     – Хочешь, я пригоню твою машину?

     – Не надо. – Нора открыла дверцу и выбралась наружу. – Завтра я пройдусь до кондитерской пешком, а машину заберу вечером.

     Майк вышел за ней и двинулся к дому, держась в двух шагах позади нее. Уезжая, Нора оставила свет, и теперь лампа над крыльцом создавала впечатление, что крыльцо нарезано на несколько светлых долек. Майк успел заметить ряд висячих цветочных горшков.

     Его вдруг разобрало любопытство: как же выглядит этот дом изнутри? Впрочем, он вряд ли когда-нибудь это выяснит. Норе ведь нужны любовь, семья, дети...

     А этого довольно, чтобы держаться от нее на расстоянии.

     Она открыла дверь, и свет изнутри упал на крыльцо, образуя дорожку, словно приглашающую войти.

     – Я сварю себе крепкий кофе, – обернулась к нему Нора. – Хочешь?

     Отказывайся! – завопил мозг. Эта последняя разумная мысль настойчиво прокладывала себе путь, но Майк (по какой-то неведомой причине) отогнал ее.

     – Да. Конечно.

     Он вошел в дом, и Нора закрыла за ним дверь. Едва дверь захлопнулась, как Майк почувствовал себя в ловушке. Он тут же заглушил это ощущение.

     Нора прошла через небольшую прихожую и щелкнула выключателем. Майк моргнул: яркий свет отразился от солнечно-желтых стен кухни, в эркере с окном стоял белый стол с тумбами, вокруг него – четыре массивных стула. На подоконниках – горшки с растениями.

     Нора в одних чулках скользила по кухне. Майк не сводил с нее глаз: легкость, изящество, ни одного лишнего движения. Сразу видно женщину, которая много времени проводит в кухне. Здесь она выглядит куда более естественно, чем на свадебном торжестве.

     Значит, кое-что общее у них все-таки есть.

     Нора поставила кофейник на плиту и повернулась к Майку:

     – Мне нужно освежиться. Присядь пока, я вернусь через минуту.

     Когда она вышла, Майк огляделся. Белый стол, стулья, сверкающие белизной подоконники и темнота за окном. Уютная обстановка, ничего не скажешь. И что ему теперь делать? Эмили осталась дома с няней, а для него завтрашний день начнется рано. И все же почему-то он чувствовал, что ему не хочется уходить. Пожалуй, он останется для того, чтобы убедиться, что с Норой все в порядке.

     Ему самому в это верилось с трудом.

     – Прости, что из-за меня тебе пришлось уехать оттуда, – крикнула Нора из соседней комнаты.

     – Ничего страшного, – отозвался Майк, – я не самый светский человек.

     – А, ну да.

     Он усмехнулся про себя и присел к столу.

     Через несколько минут Нора впорхнула в кухню. Теперь на ней были джинсовые шорты и темно-синяя футболка, обтягивавшая тело и производившая тот же обжигающий эффект, что и черное вечернее платье. У нее длинные, стройные, слегка загорелые ноги, на левом мизинце – серебряное колечко, ногти на ногах покрыты бледно-розовым лаком.

     Майк чувствовал, что с каждой минутой увязает все глубже.

     Кофейник на плите зашипел, как старуха, утихомиривающая молодежь. Нора достала из шкафа две толстые кружки и наполнила их.

     – Ты ведь пьешь черный кофе?

     Майк изогнул бровь.

     – Ты умеешь удивить.

     Нора улыбнулась, присела напротив Майка и провела ладонью по рассыпавшимся волосам.

     – Если серьезно относишься к своему делу, то, естественно, помнишь вкусы своих клиентов. – Она отхлебнула кофе и прикрыла глаза. – Давай проверим. Ты любишь булочки с корицей, Эмили нравится мое шоколадное печенье. Вы заходите каждую среду после обеда, когда ты забираешь Эмили из школы.

     Майк колебался: восхищаться ему или злиться на то, что он стал привычной бытовой деталью и хозяйка кондитерской сверяет по нему часы? Когда же это случилось?

     – Вот так, – закончила Нора, и Майк встрепенулся: сегодня он убедился, что, когда она говорит, нужно быть настороже. – Сегодня ты увидел меня с худшей стороны.

     Он сжал ручку своей кружки.

     – Нора, – начал он, – давай лучше забудем все, что произошло, и...

     – Нет.

     – Что?

     – Ты слышал. – Нора откинулась на спинку стула, и ее улыбка прожгла Майка насквозь. – Ты обещал помочь мне, и я заставлю тебя сдержать обещание.