Глаза Фенго

Если бы они только знали, что в это же самое время еще одна сова старательно распятнялась, чтобы незаметной пролететь сквозь метель! Этой совой был я. Вот так и получилось, что мы разминулись в метели, не заметив друг друга. Ах, какими мы были умными! И увы, какими оказались глупцами, решившись лететь сквозь белую снежную ночь!

Я мчался к острову Полноводный, и так получилось, что Сив с Мирртой сорвались с Ледяного Кинжала всего за несколько минут до того, как я опустился на вершину этой скалы, чтобы перевести дух перед последним отрезком пути.

Не успел я сесть на навершие Кинжала, как сразу увидел, что здесь только что были какие-то совы. Я стал изучать следы птичьих когтей, как вдруг желудок мой пустился вскачь и едва не выскочил из живота. Я увидел перо. Сив! Я сразу понял это. Это была она. Значит, я смогу догнать ее на пути к острову Полноводный!

Я был так взволнован, что сорвался с места, едва успев дать отдых усталым крыльям. Снова поднявшись в бушующее белое небо, я взял курс на остров Полноводный. Мое и без того острое дневное зрение северной совы, привыкшей к долгим Ниртгарским зимам, невероятно обострилось за время этого путешествия, поэтому я еще издали заметил прерывистую береговую линию, выступающую из белых вихрей метели. Но не успел я увидеть остров, как желудок мой вдруг содрогнулся с такой силой, что я чуть не перевернулся в воздухе. В тот же миг я повернул назад. Мне не нужно было смотреть в огонь, чтобы понять — в обители сестер Глаукса на острове Полноводном случилось нечто ужасное. Только теперь я в полной мере осознал, насколько обострилась моя интуиция. Должно быть, долгое рассматривание угля все-таки дало мне новые силы.

Теперь я знал, что нужно делать.

Развернувшись, я помчался обратно к Ледяному Кинжалу. Слава Глауксу, у меня с собой был лосиный рог с углями. Я решил развести огонь и посмотреть, что случилось с сестрами Глаукса и где искать Сив. Только на этот раз я не буду сидеть, сложа крылья! Я буду действовать. Я больше никогда не стану жертвой жуткого оцепенения, в котором я мог только смотреть, ничего не предпринимая.

В сумке у меня было несколько сухих прутиков и клочков мха, так что развести костер не составило особого труда. Я уселся с наветренной стороны, чтобы ветер не бросил пламя мне в лицо, и приступил к чтению. Я долго искал в желто-рыжих языках огня какие-либо следы Сив, но так ничего и не увидел. В конце концов, я понял, что поступаю глупо. Как я мог забыть, что огненные картины не возникают по заказу? Не я должен искать их, а они меня. Мое решение оказалось верным. Стоило мне расслабиться и на шаг отступить от огня, как картина сразу же прояснилась.

То, что я увидел, потрясло меня до самого дна желудка.

Сестры Глаукса были заколдованы при помощи чар Мрак-Га. Колдовство сковало сестер так же прочно, как если бы их зажало между двумя столкнувшимися льдинами. Но сколько я не вглядывался в огонь, я не видел в нем никаких следов Сив. И в то же время я чувствовал, что она должна быть где-то рядом. Во-первых, я нашел ее перо на льду Кинжала. Во-вторых, в ее положении разумно было искать убежище в обители своей двоюродной сестры.

Моя ошибка заключалась в том, что я пытался опереться на разум. Я метался между страшной магией хагсмаров и собственными магическими силами. Но разум не опирается на магию, а магия не служит опорой разуму. Мне еще предстояло понять это.

Я загасил огонь и погрузился в размышления. Разум требовал не обращать внимания на огненные картины и немедленно отправляться на остров Полноводный, поскольку, с точки зрения логики, Сив больше некуда было податься. Я знал, что огонь тоже не всесилен. Знал я также, что заклятие Мрак-Га можно снять, а значит, я должен спасти сестер обители, вне зависимости от того, нашла там убежище Сив или нет. Слишком жестоко было бы оставить добрых сестер Глаукса рабами ужасных чар. Заклятие Мрак-Га можно было уничтожить одним-единственным способом: при помощи острой пики из иссенблау, которая была много прочнее и крепче того, что мы называли «крепким льдом».

В обычных условиях один укол такой пики убивает сову насмерть, но в случае сильного колдовства такая рана снимает чары и оживляет совиный желудок.

Я знал, что острые осколки иссенблау можно отколоть от самого Ледяного Кинжала. Вы знаете, что представляет собой Ледяной Кинжал? Это высокая, покрытая льдом скала, вертикально вздымающаяся со дна моря.

Нас, ниртгарских сов, с детства учат дробить лед. Когда мы были птенцами, старый король Хратмор посылал нас на Ледяной Кинжал, где под руководством полярной совы Горделапы мы учились делать оружие из твердого льда.

Нам показывали, как с помощью камней и разнообразных ледяных обломков откалывать от монолита небольшие куски, а затем придавать этим осколкам форму оружия. Скажу без хвастовства, что ремесло это требует большого искусства, и владеют им только жители Ниртгара. В свое время мы с Хратом были одними из лучших ледорезов, вот так-то…

Я довольно быстро сделал себе три миниатюрных ледяных кинжала. Полюбовавшись своей работой, я бережно завернул оружие в несколько слоев мха, чтобы не порезаться в дороге, и аккуратно закрепил получившийся сверток между кроющими и маховыми перьями крыльев.

Дважды я облетел остров Полноводный, прежде чем решился опуститься на восточной его оконечности. Не успел я приземлиться, как какая-то старая сестра Глаукса, сгорбленная пестрая неясыть, вылезла из земляной норы под корнями дерева и заковыляла ко мне. Мне хватило одного взгляда на нее, чтобы убедиться в том, что самые худшие мои подозрения оказались правдой. Бедная сова была под чарами Мрак-Га. Ее обычно лучистые карие глаза сейчас смотрели тускло, будто затянутые ледяной пленкой, за которой мерцал жгучий желтый свет, по которому легко распознать хагсмара в любом его обличий.

— Чем могу я услужить вам, добрый господин? — спросила сестра монотонным безжизненным голосом, так непохожим на мелодичное воркование пестрой неясыти.

— Я хотел лишь немного передохнуть после долгого пути, — ответил я.

— Полагаю, вы не откажетесь от вкусной полевки?

— Вы очень добры, — вежливо поклонился я.

— Тогда следуйте за мной.

Следом за своей провожатой я пролез в отверстие одного из подземных туннелей, пересекавших остров по всех направлениях, и вскоре очутился в извилистом коридоре, ведущем к обители. Я весь обратился в зрение и слух, выискивая следы Сив. При этом нельзя было ни на миг поддаться ложному чувству безопасности, я должен был помнить, что нахожусь среди околдованных сов.

Пусть желудки их пребывали в оцепенении, но сами совы полностью находились под контролем хагсмаров, и в любой момент от них можно было ожидать чего угодно. Я должен был выяснить, здесь ли сейчас Сив, а еще мне во что бы то ни стало нужно было увидеться с Глауксиссой, ибо я подозревал, что именно через нее хагсмары осуществляют свою злодейскую власть над желудками остальных сестер.

Вскоре мне представился случай убедиться в своей правоте. Чары Мрак-Га властвовали не только над моей провожатой, но над всеми отшельницами острова. Стоило мне войти в большой центральный зал, как я сразу почувствовал сильный запах ворон. Но внимание мое привлекло еще кое-что.

Как только в зал вошла пятнистая сова, отвратительный запах стал сильнее. Более того, пелена на ее глазах была гораздо тоньше, чем у остальных сов, словно неистовый желтый огонь прожигал ее изнутри. Вы и представить себе не можете, какой яростью горят глаза хагсмаров в разгар битвы! Я слышал, будто от одного взгляда на них можно ослепнуть. Честно признаюсь, сам я не верил в эти рассказы и полагал, что речь идет не о слепоте, а всего лишь об оцепенении, сковывающем сову в полете.

Так или иначе, мне нужно было быть начеку. Я был готов к худшему. Мой ледяной кинжал уже переместился под узловатый нарост на третьем пальце, и теперь мне оставалось лишь приблизиться к Глауксиссе, чтобы нанести ей удар в желудок.

И тут произошло нечто странное. Воздух вокруг меня вдруг начал дрожать. К счастью, я сразу догадался, в чем дело. Две сильные магии столкнулись между собой, древние чары хагсмаров почувствовали сопротивление моей силы, о которой до сих пор никто не знал.

Невидимые искры брызнули в воздух. Внезапно глаза Глауксиссы полыхнули диким слепящим пламенем. Вся нора озарилась злым желтым светом. Глауксисса сделала шаг ко мне.

«Она пытается ослепить меня!» — понял я. Но я не мог отступить. Я должен был подпустить ее ближе. В следующий миг мною овладело оцепенение.

«Но ведь я не лечу! Я не могу упасть, стоя на земле! Значит, оцепенение овладело моим желудком. Глаукс Великий, нет! Только не желудок!» — Меня охватила паника. Я чувствовал, как впадаю в подобие транса. Это было до странности похоже на состояние, охватившее меня в краю Далеко-Далеко, когда сила угля подчинила меня себе. Тогда я поклялся, что никогда больше не поддамся подобным чарам. Какая нелепая самонадеянность! Я снова не мог сопротивляться чужой силе.

Но на этом чудеса не закончились. Внезапно перед моим внутренним взором возник Фенго, и я увидел в его зеленых глазах отражение угля, как в тот раз, когда я впервые узнал о его существовании. Желтый свет в норе начал меркнуть.

«Пора! — понял я. — Сейчас или никогда!»

Я рванулся к Глауксиссе и вонзил в нее свой ледяной кинжал. В тот же миг желтое сияние угасло, мир потемнел, и я потерял сознание.