"Взгляни на небо" - читать интересную книгу автора (Дворкин Илья Львович)Глава пятаяА потом была республиканская учительская конференция — и целых три дня не было занятий. Володька и Таир уехали в горы и целыми днями пропадали на речке. Речка была с придурью. Это об ее характере. А со стороны поглядеть — красивая речка, замысловатая такая, извилистая — течет, петляет, журчит на перекатах, в бочажках замирает, кружит неторопливо палые листья. А с обеих сторон берега — будто кто ножом суетливо вырубил — крутые, обрывистые и все в частых узеньких ступеньках. Страшновато и удивительно увидеть вдруг высоко над собой клочья высохших добела водорослей и среди них — четкий, будто нарисованный, скелет рыбешки или растопыренные в предсмертной тоске рачьи клешни. И странно представить, что этот мелкий, по колено, ручей с теплой, шелковистой водой может подскочить вдруг до такой высоты и реветь, и выдергивать здоровенные деревья, словно гнилые зубы, и выпиливать в каменистых берегах ступеньки. А именно это и происходит каждую весну, когда начинают таять в горах снега. Таир и Володька знали все это по рассказам, но явственно представить себе не могли, потому что сейчас, в середине октября, речка была смирна и добродушна. Они уходили далеко от села к водокачке, спускались, держась рукой за всасывающую трубу, к воде, и речка несла их вниз. Надо было просто лечь на живот и страховать себя ладонями, потому что речка на перекатах настолько мелела, что тащила тебя волоком по шершавым голышам. Потом она снова углублялась, и там можно было нырнуть. Течение тащило тебя, а ты таращился в воде раскрытыми глазами, и голыши на дне сливались в серую ленту. Вода в этой речке была хрустально чиста, ила не было — течение уносило его вниз к морю. Село наверху было большое. Поля его раскинулись по всей долине. Росли на них чай и цитрусовые растения — мандарины, лимоны и грейпфруты. Таир и Володька приехали сюда к Таировым родственникам. Здесь было здорово — тут тебе и горы, и чистый воздух, и козье молоко, но мальчишки тосковали по друзьям своим, по морю и целыми днями не вылезали из речки. В тот день, когда произошла эта история, они решили спуститься вниз по течению как можно дальше. Таир насовал лепешек и сыру в полиэтиленовый мешочек, крепко завязал его, чтобы вода не проникла внутрь, Володька привязал мешочек леской к руке, и они отправились в долгое свое путешествие. Речка подхватила их и понесла. Но уже через несколько сот метров экспедиция была прервана. Таир вдруг остановился, вскочил на ноги и прошептал: — Гляди, Володька, ты видишь? — Что? — Ты видишь эти разноцветные пятна? — Ну и что? — Балда, это же нефть где-то сочится! Действительно, на поверхности речки радужно переливались длинные пятна. Таир даже подпрыгивать начал от возбуждения; вода журчала, обтекая его колена, и пятна дробились, сворачивались в тонкие жгуты, но переливались еще ярче. — Ну-ка, ну-ка, — говорил Таир и шевелил ноздрями, как пограничная собака, — поглядим, посмотрим… — Он стал на колени, понюхал воду, потом зачем-то лизнул ее. Затем вскочил так стремительно, что Володька даже отпрянул. — Ты понял?! — заорал Таир. Глаза его как-то по-сумасшедшему сверкали. — Чего понял? — Володька на всякий случай отодвинулся подальше. Таир поманил его, зачем-то оглянулся по сторонам, хотя вокруг ни одной живой души не было, если не считать рыб, и прошептал: — Ме-сто-рож-де-ние! — Где? — испугался Володька. Таир поднял палец, помотал его перед Володькиным носом: — Тс-с-с! Здесь! Где-то! Рядом! Нефть! У-у! Ме-сто-рож-де-ние! — Ну да?! — Володька тоже почему-то стал озираться. — Точно! Раньше плыли — не было? Не было. Теперь есть? Есть! Откуда? — Таир обжигал азартным шепотом Володькино ухо. — Искать надо! По течению пойдем, вверх. Найдем. У-у! Что будет! — А что? Володька тоже стал перебирать ногами от нетерпения. — Что! Чудак! Месторождение ведь! Нефть! Польза какая! Черное золото! Что! Он еще спрашивает! С Луны упал, да? — Сам с Луны упал, — машинально ответил Володька. — Надо в село бежать. Расскажем. — Тс-с-с! Эх ты! Сами найдем! Представляешь? Ищут, бурят, а тут мы сами! Геройский поступок! Юные разведчики недр! Черное золото! Подарок любимой Родине! В «Пионерской правде» вот такой портрет! — Таир попилил ладонью свой пуп. — Ну да?! Вот такой? — Володька тоже попилил. — Это что! В телевизоре покажут! Точно! По радио! Обалдеют все! Черное золото. — Бежим! — Куда? — Расскажем! Приведем! В «Пионерке», говоришь? — Ну! — Родька лопнет от зависти. Ха! Все лопнут! Черное золото! Бежим скорее. — Да погоди ты! Бежим, бежим. Найти сперва надо. — А как? — Вверх по течению пойдем. И на пятна глядеть станем. — Пошли! Идти пришлось недолго. Метрах в пятидесяти вверх по речке, у самого берега между голышами, четко различались маслянистые темноватые пузырьки. Они медленно всплывали со дна, стремительно растекались по поверхности мерцающими разноцветными пятнами. Еще не веря в неслыханную удачу, Таир и Володька ошеломленно переглянулись и, не сговариваясь, бросились бежать в село. Вздымая мелкую белесую пыль, тревожа своими восторженными воплями разомлевших от жары мохнатых деревенских псов, они пронеслись по главной улице к правлению колхоза. Все работоспособное население было в поле, шла уборка чая. Когда Володька и Таир, запыхавшиеся, окруженные десятком неистово лаявших собак, подбежали к правлению, то увидели на дверях здоровенный висячий замок. Помимо собак их сопровождали несколько местных мальчишек и девчонок. Володька и Таир заметались перед крыльцом. Они оглянулись и тут заметили в тени под развесистой чинарой стариков. Аксакалы сидели неподвижно и задумчиво глядели на облако пыли, в котором метались Володька, Таир, мальчишки, девчонки и собаки. Самый главный аксакал был самый задумчивый и длиннобородый. Когда орущее, лающее пылевое облако подкатило к чинаре, главный аксакал медленно поднял тяжелые веки и погладил узкую белую бороду. — Месторождение! — орал Таир. — Булькает! — Черное золото! — орал Володька. — Там! Скорей! — Гав! Гав! Р-р-тяв! — лаяли собаки. — Ура! — кричали местные мальчишки. — Говори, — тихо приказал главный аксакал, и все мгновенно умолкли. Только Таир быстро-быстро, захлебываясь гортанными звуками, заговорил по-азербайджански. И Володька даже не удивился тому, что все понимает. От нетерпения он подпрыгивал и все пытался вставить словечко, но ему никак не удавалось вклиниться в стремительную россыпь Таировых слов. Ему казалось, что старики заснули. Они прикрыли темными веками глаза и застыли, только толстые папиросы дымились в узловатых руках. Таир замолк, и наступила напряженная тишина. Вдруг все мальчишки, и все девчонки, и все собаки отпрыгнули назад, потому что главный аксакал неожиданно вскочил как совсем молодой человек и выкрикнул какие-то клекочущие слова. Глаза его сверкали. — Гав! Гав! Р-р-тяв! — залились собаки. — Ура! — завопили мальчишки и девчонки. — Месторождение! — закричал Таир. — Черное золото! — заорал Володька. — Лопаты! — приказал главный аксакал. — Мотыги! Лом! Все побежали за инструментами, а один не очень старый старик с деревянной ногой проковылял за угол дома и тут же стремительно прикатил на открытой трехколесной коляске. А еще один аксакал приехал на телеге, запряженной мохнатым бодрым коньком с бельмом на правом глазу. С ломами, лопатами и мотыгами погрузились в эти два транспортных средства и в сопровождении восторженных псов, с которых давно уже слетела сонная одурь, помчались к месторождению. Впереди пылила инвалидная коляска, оттуда высовывался Таир и кричал Володьке, который трясся в телеге: — «Пионерская правда»! Во! Он очерчивал пальцем вокруг лица рамочку. — Телевизор! — кричал Володька. — Во! — Он рисовал на груди медаль. — Родька! От зависти! Кх! — Он приставлял палец к виску. Оба заливались счастливым смехом, а главный аксакал настегивал кизиловым прутом конька, и глаза его горели неукротимым огнем. Приехали к речке. Все бросились, отталкивая друг друга, к месторождению. Сзади неторопливо шел самый старый человек с киркой и с белой бородой. Он шел молча. Все вдруг засмущались, притихли и расступились. Главный аксакал внимательно оглядел булькающее место, улыбнулся и ударил киркой. Тугим фонтанчиком выплеснулась маслянистая жидкость. — Ур-ра! — закричали все. — Р-р-тяв! — поддержали собаки. Еще раз ударил аксакал. Еще! Он отошел. Заработали лопаты. И вдруг горестно и тихо ахнул Таир. И наступила такая тишина, что стало жутковато. Володька протиснулся вперед и увидел проржавелый, рыжий бок железной бочки. Ее полностью замыло гравием и песком, а в самой середине откопанного куска чернела рваная дыра, пробитая киркой главного аксакала. — Солярка! — тихо сказал старик. — Половодье! Водокачка! Движок! Больше он ничего не сказал, но так поглядел на Володьку и Таира, что те съежились и им очень захотелось стать маленькими рыбками, чтобы — нырь! — и уплыть с глаз долой. Все отвернулись и молча полезли по откосу к транспортным средствам. Даже собаки ушли. И тоже молча. Только хвосты их выражали презрение. — «Пионерская правда»! — сказал Таир. — Во! — Он попилил свой живот ладонью около пупа. — Телевизор! — сказал Володька. — Месторождение! — Родьке — ни-ни! — предупредил Таир. — Могила! — ответил Володька. В это время зашуршала галька на тропинке. Вниз спускался самый старый аксакал. Он стоял перед ребятами, отдувался, внимательно разглядывал их. Мальчишки совсем сникли. Старик неожиданно улыбнулся. — Молодцы, — сказал он. — Речка сейчас совсем маленькая, рыбе плохо, тесно. Солярка для нее отрава. Малькам — смерть. Сегодня же эту бочку вытащим. Молодцы! Он повернулся и, опираясь на свой кизиловый посох, кряхтя, полез вверх по тропинке. |
||
|