"Приди, рассвет" - читать интересную книгу автора (Дрейк Шеннон)

Глава 21

В течение пяти дней Эван находился между жизнью и смертью.

Меллиора опасалась жара и лихорадки и знала, что именно это они должны предотвратить. Она, Фагин, Игранна, бабушка Эвана самоотверженно боролись за его жизнь.

Меллиора и Игранна снова сблизились. Как когда-то в детстве. Они то обкладывали тело Эвана льдом, который приносили с вершины холмов, когда раненого мучил жар, то, наоборот, укрывали, когда его начинал бить озноб. Они то и дело меняли примочки, чтобы вытянуть из его крови ядовитые вещества.

Пять дней Эван лежал немой и неподвижный. Они цедили ему воду через сомкнутые губы, подкармливали жидкой кашей. Большей частью они сидели молча, разговаривали шепотом, часто молились.

Ангус все время находился у входа в дом. Джон из Уика вел постоянные наблюдения со стен крепости, а воины охраняли строящуюся вокруг жилья ограду.

Когда другие были заняты, Ангус помогал Меллиоре. Хотя Эван так и не приходил в сознание, он разговаривал с ним, словно тот мог его слышать.

– Если обращаться с ним как с покойником, он и в самом деле может умереть, – объяснил ей Ангус. – Надо разговаривать с ним, давая ему понять, что он нужен живым.

– И он выживет? – спросила Меллиора.

– У него хорошие шансы, – ответил Ангус. Она вглядывалась в Эвана, денно и нощно молясь о его выздоровлении. Она говорила Богу, что он слишком рано забрал у нее отца и мать, и просила проявить на сей раз милосердие и оставить Эвана в живых. Но, молясь об Эване, она продолжала думать и тревожиться об Уорике. Добрался ли он уже до Тайна? Что он сейчас делает? Было ли сражение, наступил ли мир? Где он спит ночью? А ведь она сейчас могла бы быть с мужем, если бы не наглая вылазка двух викингов. И ведь все, в том числе ее близкие друзья, думают, что именно она пригласила этих викингов.

На пятый день после полудня Эвану стало хуже. Игранна заливалась слезами, пытаясь понять, где они допустили ошибку. Фагин был мрачнее тучи. Меллиора также пребывала в смятении. Эван метался в жару, и его со всех сторон обложили льдом. Ангус высказал предположение, что нужно пустить кровь, однако Фагин был против, мотивируя тем, что примочки вытягивают из крови ядовитые вещества, а после колоссальной потери крови при ранении кровопускание вряд ли пойдет на пользу. Проходили часы, они то и дело меняли повязки и примочки. Одна из ран загноилась, они вскрыли нарыв, промыли и снова перевязали. Наступили сумерки. Фагин потрогал Эвана, который лежал без движения... Меллиора решила, что он уже умер.

– Я думаю, – сказал Фагин, – жар немного спал. Мы не должны ослаблять наших усилий.

Эван был жив. Они старались изо всех сил. Наконец кризис миновал. Не открывая глаз, Эван что-то произнес. Ближе к полуночи, когда Фагин и Игранна спали, а Меллиора дежурила, она положила голову на руки, упершись ими в постель Эвана, и на мгновение задремала.

«Меллиора...»

Она услышала свое имя словно во сне, и на несколько мгновений ей показалось, что она у себя в крепости, в спальне, и рядом Уорик. Встряхнувшись, она поняла, что находится в доме Маккинни и сидит у постели Эвана. И глаза Эвана открыты, он смотрит на нее и пытается произнести ее имя.

Меллиора радостно вскрикнула, вскочила, затем наклонилась и поцеловала его в лоб. Ее восклицание разбудило Игранну и Фагина, а также деда и бабушку Эвана. Все целовали его, давали ему попить, а Фагин посетовал, что теперь, когда он выжил, его могут задушить поцелуями. Затем появился Ангус и тоже поцеловал Эвана в щеку, а тот не мог, естественно, выразить протеста, потому что был слаб, как котенок. Фагин был прав, надо быть с ним поосторожнее.

Но, став на путь выздоровления, Эван проявил настоящую любовь к жизни. Лежа в кровати, он учился поворачивать голову, сгибать руку, наконец, сел в постели. Однако Фагин предупредил его, что до полного выздоровления еще далеко. И тем не менее дело шло на поправку.

Однажды сидящая у его постели Меллиора почувствовала, что он достаточно окреп. И ему можно задать кое-какие вопросы.

– Игранна рассказала, что нападение организовал Даро. Она намекнула также, что в этом могла быть замешана я. Эван, я никак не могу поверить, что к этому причастен Даро или, хуже того, что ты подозреваешь в этом и меня.

В глазах Эвана засветилась легкая печаль.

– Меллиора, человек, который со мной дрался и затем был убит, сказал, что их послал Даро, что Голубой остров – их оплот и что они снова его захватят.

– Но, Эван...

– Я был искромсан в куски и умирал. Мне хотелось, чтобы моей сестре была оказана помощь и она спаслась. Я очень сожалею, что втянул тебя в эти ночные бдения. Знаю, ты не способна нанести рану человеку, которого любишь или о котором заботишься.

Меллиора, услышав подобные слова, благодарно закрыла глаза.

– Уорик отправился, чтобы разгромить Даро?

Меллиора мгновенно открыла глаза и затрясла головой.

– Нет... Я не верю в это... Его послали в Тайн, и он должен был туда поехать.

– Наверное, я причинил тебе огромные неприятности, Меллиора. Искренне сожалею об этом. Надеюсь, Уорик не считает, что ты предала собственный народ.

– Он заметил, что было бы вполне логично, если бы я обратилась за помощью к викингам, – сдержанно сказала она.

– Но он не...

– Не бил меня, ты хочешь спросить? Не бросил меня в темницу? Как видишь, этого не случилось. Он сказал, что люди могут выдвигать ложные обвинения против других.

Эван улыбнулся и устало закрыл глаза.

– Слава Богу, что он не бил тебя. Я сейчас не в том состоянии, чтобы защитить тебя от такого человека.

Меллиора негромко засмеялась и поцеловала его в щеку.

– Ах, Эван, слава Богу, что ты жив и поправляешься. Невыносима даже мысль о том, что я могла потерять тебя...

– А вот я тебя потерял, разве не так?

Меллиора замерла, молча глядя на Эвана. Он покачал головой.

– Все в порядке, Меллиора. Так и должно было случиться. Я хотел бы, чтобы Даро был не виноват, чтобы Уорик просто поехал в Тайн и чтобы у нас был мир.

– Я уверена, что Уорик поехал в Тайн...

Ее слова повисли в воздухе, потому что она вдруг поняла: да, Уорик действительно направился в Тайн, но с отрядом воинов, и он может затем двинуться на Даро, если уверен в виновности дяди.

– О Боже! – выдохнула она.

– Что с тобой, Меллиора?

– Да нет, ничего. Мне надо выйти, твоя сестра и Фагин здесь сейчас, они отдыхают...

– Со мной все в порядке, Меллиора.

Она встала, кивнула ему и поспешно вышла наружу, где, она знала, ее ожидал Ангус. Он сидел на скамье перед домом и строгал деревяшку. Увидев Меллиору, он сделал попытку вскочить, но она жестом остановила его.

– Сиди, Ангус. И пожалуйста, скажи мне, где сейчас Уорик?

– В Тайне, леди, вы это знаете, – со смущенным видом ответил он.

– А где мой дядя, что ты об этом слышал?

– Я слышал, что он все еще стоит лагерем под Стерлингом, – после некоторого колебания сказал Ангус.

– Мне нужен гонец, который мог бы отвезти Даро мое послание. Я напишу ему о том, что человек, который увез меня из лагеря, хочет посеять вражду и учинить кровопролитие между моим мужем и моим родом. Я хочу, чтобы он знал об обвинениях против него и мог себя защитить.

Ангус внимательно посмотрел на Меллиору.

– Защитить себя или снарядить армию, – тихо сказал он.

Она опустилась перед ним на колени.

– Ангус, мой дядя не виновен. Я тоже не виновна. Клянусь тебе, у меня нет никакого желания изгонять моего мужа или иметь в качестве лэрда другого мужчину. – Она дотронулась до его щеки со шрамом. – Клянусь тебе в этом, Ангус.

– Почему? – тихо спросил он.

– Я люблю его, – ответила Меллиора.

Ангус улыбнулся:

– Ладно, пишите письмо своему дяде. Мы пошлем гонца. Даро может изложить это дело королю, и мы узнаем истину.

– Спасибо, – просто сказала Меллиора, а затем спросила: – Ангус?

– Да?

– Надолго уехал Уорик?

Ангус пожал плечами.

– Некоторые кампании длятся по нескольку месяцев, леди, вы это знаете. Но если все будет хорошо, он скоро вернется домой.

– Отвези меня к Уорику, Ангус. Эван уже вне опасности.

– Ах, леди, вы не должны отлучаться из крепости.

– Пожалуйста!.. Ты ведь будешь со мной.

Ангус поднялся, она тоже встала, не спуская с него глаз.

– Сегодня или завтра должен быть гонец, – проговорил он. – Посмотрим, останется ли Уорик в Тайне.

Меллиора восторженно обняла доброго лысого вояку.

– Верно, Ангус! – Она поцеловала его в щеку и крутнулась перед ним. И вдруг у нее все поплыло перед глазами. Окружающий мир угрожающе потемнел. Меллиора успела схватиться за стену, чтобы не упасть. Ангус тут же подхватил ее. Постепенно тьма перед глазами стала редеть.

– Миледи?

– Ничего... должно быть, я немного устала.

– Устали? – Он внимательно посмотрел ей в лицо. – А может...

– Наверное, устала... Вообще-то я сильная, в обмороки не падаю... – Меллиора замолчала.

Она столько времени уделяла уходу за Эваном и к тому же беспокоилась о том, как там Уорик...

С Элинор.

Она совсем не думала о себе. Если бы подумала и обратила на это внимание, то могла бы сообразить, сколько дней и ночей прошло с того времени...

Не может быть!

«Почему же? Вполне может».

При этой мысли она ощутила тошноту, а также волну страха и возбуждения.

Действительно, почему нет? Этого хотел Уорик, во всяком случае, так он заявил. Конечно же, она не могла быть уверена.

Зато Ангус, похоже, был вполне уверен.

– Мы поедем к Уорику, леди. Если вы обещаете отдохнуть.

– Ну вот, Ангус! Кто здесь леди замка?

– Вы здесь леди. А я охраняю вас для лэрда замка. И буду делать это даже вопреки вашей воле.

– Ангус... если это действительно так... он будет рад? – встревожено спросила она.

– Даже не могу выразить, насколько он будет рад, миледи!

Меллиора опустилась на скамейку. Ей пуще прежнего захотелось увидеть Уорика.

Уорик и отряд его воинов двигались по взгорью, приближаясь к воротам замка Тайн. Он ехал во главе своей собственной конницы, зная о том, что его войско представляет собой весьма впечатляющую картину. Король прислал им в помощь лучников и пехотинцев, которые должны остаться с ними после переговоров или сражения, поскольку, если замок будет взят от имени короля Шотландии, его нужно удерживать. Уорику потребовалось пять дней, чтобы дойти до короля и пополнить ряды войска. Достигнув окрестностей Тайна, он приказал разбить лагерь и расположиться таким образом, чтобы у Питера не могло возникнуть никаких сомнений относительно того, какие силы король намерен пустить в ход. В этот день, спустя две недели после того, как он покинул дом, Уорик был готов обменяться крепким рукопожатием со своим другом.

К Уорику подошел Томас и спросил:

– Ну что, Уорик? Сейчас?

– Да, Томас.

Томасу предстояло исполнить роль гонца и сообщить на словах условия от имени Давида, короля Шотландии. Он выехал в сопровождении одного лишь Тайлера из Дамбартона, который нес два штандарта – Уорика и короля. Уорик наблюдал за ними, испытав в какой-то момент беспокойство при мысли о том, как легко лучникам, расположившимся на крепостной стене, сразить этих двух людей. Но Питер не поступит столь глупо, тут же подумал он. Испокон веков для переговоров посылались гонцы, и если хотели узнать условия, гонцов не убивали.

Распахнулись ворота. Два всадника выехали из крепости и встретили гонцов в поле. Лошади тихонько ржали и нетерпеливо били копытами. Уорику было слышно жужжание мухи. В рядах его войска стояла полная тишина, лишь изредка нарушаемая чьим-нибудь невольным движением и звяканьем оружия.

Затем Томас и Тайлер отделились от всадников из Тайна и поскакали к Уорику. Томас, сопровождавший его во многих кампаниях, был радостно взволнован.

– Сэр Питер из Тайна говорит тебе, Уорик, «добро пожаловать»! Он всегда знал, что его земля служит предметом раздора между двумя великими странами. Он понимает, что его отказ сдаться королевским войскам повлечет за собой смерть и опустошение, разорение Тайна. Он надеется, что, если Давид намеревается использовать Тайн против банд, участвующих в борьбе между Матильдой и Стефаном, он будет действовать с королем заодно.

– Возвращайся к посланнику. Скажи ему, что Давид знает о том, что Тайн уязвим для нападений со стороны англичан. Но мы пришли с силой. И еще скажи, что мы войдем через ворота группой в сто человек, а остальная часть войска разобьет лагерь здесь, в поле.

Томас сделал все, как было приказано. Он ожидал на поле, пока посланник Питера и знаменосец снова въехали в ворота. Затем ворота распахнулись, вновь появились люди Питера, и тихо и спокойно, без пролития хотя бы капли крови, Тайн был взят именем короля Шотландии Давида.

Уорик отдал приказы остающимся на холме людям разбивать лагерь, а другим – его сопровождать. Питер не предаст его – и не столько из верности, сколько из здравого смысла. В пределах стен его крепости будет слишком много вооруженных людей, чтобы ему решиться на протест. В случае войны Тайн подвергнется осаде и испытанию на прочность. При этом нелишне вспомнить, что стены крепости деревянные и хорошо горят...

Уорик въехал через ворота, Томас и Тайлер слева и справа, в сопровождении его ближайшей охраны. За ними следовали всадники и пехотинцы. Питер встретил их верхом на коне, рядом с ним находилась Элинор. Брат и сестра были одеты скорее для пышного праздника, чем для баталий. Речь Питера могла служить образцом дипломатии.

Уорик благосклонно выслушал слова Питера и сказал, что он поступает как мудрый и справедливый хозяин, что его решение сохраняет жизни множеству его людей и что наверняка мудрый Господь Бог видит, что все они находятся на шотландской земле. Высказывая все это, Уорик чувствовал на себе взгляд Элинор, видел ее улыбку и понимал, что она ничуть не изменилась и нисколько не удивлена, что Давид велел ему взять себе жену. Должно быть, ее забавляла вся эта официальная процедура, и ей хотелось поскорее ее завершить и перейти к делам более приятным.

– Лэрд Уорик, мы, только что принявшие подданство граждане Шотландии, приглашаем тебя и твоих людей поужинать с нами и выпить за Давида, короля Шотландии.

От своего имени и от имени своих людей Уорик принял это предложение.

Войдя в зал, он вспомнил свой последний приезд сюда и их разговор с Питером. Как представителя короля его посадили между Питером и Элинор. По заведенному обычаю между ним и леди стоял один общий кубок. Ее пальцы то и дело дотрагивались до его руки, глаза лучились теплом и доброжелательностью.

– Итак, сэр, расскажи мне о своем новом удивительном владении – Голубом острове. О нем слагают столько легенд, стихов, песен, – сказала Элинор.

– Это нечто фантастическое. Могучие утесы поднимаются прямо из моря, с одной стороны есть отмель, с другой находится бухта. Во время отлива до острова можно добраться пешком, лишь слегка замочив ноги.

– А как крепость? – спросил сидящий по другую руку Питер.

– Построена на скальном основании. Некоторое время ею владели римляне. Как мне говорили, именно они и заложили первые стены на скалах. Стены местами достигают толщины около двадцати футов. Норманны во времена Вильгельма Завоевателя сделали крепость неприступной и красивой. Даже гордые потомки кельтов это признают.

– Должно быть, она красива, – заметила Элинор, дотрагиваясь до пальцев Уорика, когда оба одновременно взялись за кубок. – Так ведь?

Их взгляды встретились, и он понял, что Элинор спрашивает не о крепости, а о его жене.

– Очень красива, – ответил он.

– И способна удерживать интерес мужчины всю жизнь?

– Да, – серьезно подтвердил Уорик.

Элинор некоторое время вполне беззлобно смотрела на Уорика. На губах ее играла легкая улыбка. В зал вошли музыканты, и началось веселье. Появился шут, и зазвучали раскаты смеха. Питер встал, поднял кубок и произнес здравицу в честь короля Шотландии Давида. Вечер продолжался.

Уорик удалился рано, сказав Таилеру, что будет спать в отведенной ему в замке спальне. Не прошло и тридцати минут, как раздался стук в дверь. Он не усомнился в том, что пришла Элинор.

– Ты здесь один, – сказала она, оглядев комнату.

– Да.

– Думаю, мне нет необходимости быть излишне деликатной, – тихо сказала Элинор. – Ты женатый человек – это устроил король. Я ожидала, что когда-то этот день придет, и все же... Я знала, что для меня это не будет иметь значения. Говорят, адюльтер – грех, но этим грешат столько мужчин, что ад, наверное, ими переполнен. Я не вижу в этом греха. Еще говорят, что Бог дал нам свободу выбора, но, похоже, никто из нас не может выйти замуж за того или жениться на том, кого он хочет...

Уорик подошел к Элинор, легонько обнял ее и погладил по черным волосам. Они были вместе долго, целые годы. Он знал ее так же хорошо, как свои пять пальцев. Она нисколько не изменилась и по-прежнему любила его. Как и он, когда-то ее любил. Он пытался представить, не шевельнется ли в нем желание при виде ее. И, легонько сжимая ей плечи, понял, что хочет видеть рядом с собой Меллиору. Да, он хотел, чтобы Меллиора была с ним.

Уорик не знал, чем объяснить, что его чувства и желания столь быстро и кардинально изменились с тех пор, как судьба свела их вместе. Элинор оставалась все такой же красивой. Просто он совершил удивительную глупость – влюбился в собственную жену. И сейчас, обнимая другую женщину, вдруг осознал, как он любит Меллиору. Его страсть не знала границ. Он готов был умереть за нее. И вовсе не из благородства и других высоких побуждений. Он готов был умереть за нее потому, что она была для него его жизнью. Сколько уже успело отложиться в его сердце... Он никогда не забудет, как она плыла на баркасе своего отца и везла ему клеймор его отца. Он никогда не сможет забыть выражение ее лица, ее глаз, когда она смотрела на него то дерзко-вызывающе, то любовно... ну, может, не совсем любовно, но все-таки...

– Элинор, ты красивая женщина, ты для меня значила так много, несла мне умиротворение и покой много лет... Однако...

Она отстранилась и внимательно посмотрела на него.

– Ты любишь свою жену? – шепотом спросила она.

– Мне очень жаль...

Она улыбнулась.

– Не надо... Какая удивительная ситуация.

– Ты мне дорога, Элинор. Ты это знаешь. Я не хотел причинить тебе боль...

– Я знаю, что ты очень по-доброму относишься ко мне, Уорик. Знаю, что я значила для тебя. И конечно же, мне сейчас очень больно. Потому что я хочу тебя. Хотя мне не хочется быть с мужчиной, который желает другую женщину... И все же...

– Все же?

– Если когда-либо разлюбишь свою жену, прошу тебя, мой славный лэрд, возвращайся ко мне. Я буду здесь.

– В будущем все может измениться.

Элинор дотронулась до щеки Уорика и легонько поцеловала его в губы. Затем освободилась из его объятий и ушла, оставив Уорика с тяжелым сердцем.

Согласно обычаям кельты брили щеки, но отпускали усы. Норманны, как правило, предпочитали быть чисто выбритыми. Древние англосаксы в понимании Ульрика были простаками, отпускающими волосы по всему лицу. Впрочем, викинги тоже любили отращивать длинные волосы и бороды, и когда Ульрик находился в лагере Даро, он носил бороду. Сейчас он побрился, волосы подстриг на норманнский манер и, посмотревшись в ручное зеркало, решил, что сильно изменил свою внешность.

Он принарядился, готовясь нанести визит дочери своей кузины Энн Холлстедер, теперь жене Даро Торссона. Старинная семья в Дании относилась к аристократическим. Они правили владениями в Нортамберленде в Британии, а если бы Ренфрю захватил земли Макиннишей более десяти лет назад, отец Ульрика правил бы неподалеку и Ульрик был бы наследником его владений. Но из-за вмешательства некоего юного наглеца отцы Ульрика и Ренфрю были убиты, и все оказалось потеряно. Его наследникам оставалось лишь грызть землю. Сын Ренфрю, которого звали Этьен, все последнее десятилетие был занят тем, что пытался вернуть потерянное отцом. Из тщедушного и трусоватого юноши Этьен превратился в хитреца, заручившегося поддержкой соседей благодаря умению давать лживые обещания и строить интриги. С помощью женитьбы Этьен завладел богатыми землями к западу от места своего обитания. Бедняжка жена умерла после рождения их единственного сына. Ходили слухи, что она была отравлена. Так или иначе, Этьен получил возможность взять вторую жену, которая одарила его поместьями в Фиффене и Хоаре и соответственно доходами от них. Высокий, худощавый, красивый, умный, Этьен был никудышным воином и мечом владел из рук вон плохо, однако он был в состоянии купить сотни мечей и ценой гибели многих рыцарей, находившихся у него на службе, еще более увеличил свои владения, конфисковав в свою пользу земли погибших и не оставивших вдов и детей. Он умудрялся забирать себе дома и земли рыцарей, объясняя это тем, что они задолжали ему, поскольку использовали дорогостоящих боевых коней и амуницию. Этьен умел наблюдать и выжидать. Он держал при себе Ульрика, чтобы знать, что происходит на границе. Ульрику были известны все перемещения войск Стефана, Давила и Матильды. Этьен выбирал момент, а Ульрик возглавлял отряды и бросал их, порой вопреки воле ведомых, туда, где они могли причинить неприятности Давиду, который вынужден был менять свои планы и реагировать на их действия. Хотя Ульрик и презирал Этьена, а некоторых его врагов уважал гораздо больше, он многому от него научился. Делом викингов было нападать, отчаянно драться, побеждать за счет своей храбрости и ловкости или же проигрывать. Этьен научил Ульрика побеждать врагов, провоцируя измену изнутри.

И сейчас, придя в лагерь Даро, Ульрик выслал вперед гонца, чтобы сообщить Энн, что он знает о ее замужестве, одобряет ее выбор и хочет приехать и привезти ей свадебный подарок.

Ульрик получил весьма эмоциональный ответ от Энн. Разумеется, она сожалеет, что семейство ее матери так настроено против всех Холлстедеров, но это потому, что они слышали, будто Холлстедеры когда-то воевали против Макиннишей в союзе с Ренфрю. Поскольку сейчас она стала совсем взрослой женщиной и женой, она рада приветствовать его, как всегда приветствует родственников Макиннишей.

Он приехал в лагерь Даро со свитой из шести человек – все были великолепно одеты, на прекрасных боевых конях.

Ульрик привез в подарок своей дальней родственнице Энн красивую серебряную чашу с изящными кубками в придачу.

Его встречали около большого зала. Ульрик был любезен, обаятелен, вежлив. Он поцеловал Энн и приветствовал Даро. Его принимали как родственника. Викинги всегда чтили род и семью. Ему подали лучшую пищу и вино. Все разговаривали, смеялись. Энн с восхищением рассказывала ему, как Уорик, теперешний лэрд Голубого острова, представил ее дело самому королю, переговорил с Майклом Макиннишем и тот согласился на ее брак с Даро.

– Настали новые времена, новый век. Теперь будет мир. Мы все шотландцы, даже если пришли сюда из разных мест! – заключила она.

Ульрик поднял кубок.

– За мир! – сказал он и улыбнулся, зная, что заведомо лжет.

На сей раз он приложит все усилия, чтобы Даро Торссон и Уорик Грэхэм скрестили друг с другом мечи.

Честно говоря, ему очень хотелось бы самому убить Уорика. Человека, который убил его отца и лорда Ренфрю. Но он многому научился от Этьена. Он хотел видеть Уорика покойником, хотел его жену и еще хотел Голубой остров. И Даро сослужит ему службу не только тем, что убьет Уорика, но и тем, что погибнет сам и возможного претендента на Голубой остров больше не будет.

– За мир! – повторил он и выпил кубок до дна. Его, конечно, интересовало все, что касалось дружбы Даро с Уориком.

– Он женился на моей племяннице, дочери великого Адина, – сказал Даро.

– Я слышал, что леди, мягко говоря, была не слишком довольна этим.

– Ах! – засмеялась Энн. – Возможно, так было поначалу. Думаю, сейчас она вполне счастлива. Я получила от нее письмо, и скоро мы ее увидим.

– Вот как?

– Да, она хочет повидаться с Даро и поговорить с ним. Даро и Уорик снова должны встретиться. Было совершено мерзкое нападение на жителей острова, при этом пошли слухи, что это сделал Даро. Этот вопрос надо решить раз и навсегда! – горячо закончила Энн.

– Энни! – предостерегающим тоном сказал Даро. Она махнула рукой.

– Ну да ладно. Очень скоро мы увидим их обоих. Меллиора сообщает, что Уорик направился на север вместе с Питером из Тайна. Питер должен засвидетельствовать свою верность королю. А она хочет преподнести ему сюрприз и приехать сюда.

– За лэрда Лайэна! – провозгласил тост Ульрик и, взглянув на Даро, добавил: – И за вашу племянницу, дочь великого Адина Меллиору.

– За них обоих! – радостно поддержала Энн. Ульрик остался в качестве гостя на ночь. А утром уехал, спрятав штандарт Даро в свою сумку, куда он сунул также накидку хозяина, ножны и самое главное – его шлем. «Снаряжение, нужно сказать, норманнское», – подумал Ульрик. Но роль свою сыграет.

Он слышал от Ренфрю, что войска Этьена были на пути к месту встречи. И в скором времени Ульрик принесет Шотландии огромные разрушения – и все во имя короля Стефана.

Давид прислал приказ, чтобы Уорик прибыл в Стерлинг вместе с Питером из Тайна, который должен принести клятву верности королю Шотландии, тем самым сохранив за собой собственность, после чего он будет утвержден в звании шотландского лэрда.

Давид, подумал Уорик, будет весьма доволен, размышляя о том, в какое бешенство придет Стефан из-за потери Тайна.

Интересно, приходила ли Давиду мысль о том, что если лорд с такой легкостью готов принести ему клятву верности, то он столь же легко может ее нарушить?

Тем не менее Уорик был рад приказу двигаться на север. Он приблизится к дому, и, возможно, ему удастся заехать туда и забрать с собой жену, прежде чем ехать в Стерлинг. Последний гонец, прибывший с Голубого острова, сообщил, что Эван выжил и постепенно поправляется.

Уорик был рад этой новости. Эван зарекомендовал себя порядочным человеком. Хотя его то и дело посещали сомнения. Как поведет себя Меллиора после выздоровления Эвана?

Тем временем они не спеша двигались на север. Элинор хотела увидеть шотландский двор и поэтому решила сопровождать брата. И еще, как понял Уорик, она решила воздействовать на него своим присутствием. Она постоянно оказывалась возле него. Просила подать ей руку, когда слезала с лошади. Садилась рядом во время еды, пила с ним из одного кубка, мило смеялась. Нет, она не позволяла себе никаких насмешек – просто постоянно была рядом. Порой ему казалось, уж не сошел ли он с ума. Он испытывал физический дискомфорт, ему снились грешные сны, а Элинор была так доступна. Ведь так легко протянуть руку и ощутить обольстительные формы женщины, которая много лет дарила ему ласки и радости, ничего не прося взамен. Так легко!

Однако он не делал этого. Иногда он сам удивлялся тому, что златовласая колдунья, которая постоянно воевала с ним, довела его до такого состояния. Он без конца вспоминал ее слова, действия и поступки. И еще ту ночь, когда он сказал, что должен уехать. Как она тогда дотронулась до него. И как посмотрела на него своими бездонными голубыми глазами...

Все же он не хотел усугублять обиду, которую уже нанес Элинор. Он не делал попыток избегать ее, проводил с ней много времени и давал ей понять, что ее чары на него действуют, что она все так же обольстительно красива.

Вечером, когда разбили лагерь, Уорик сел между ней и Питером за стол, который соорудили прямо в лесу. Он пил вино из общего с ней кубка, делил с ней хлеб, они с удовольствием смотрели представление и делились впечатлениями. Они только что миновали небольшую деревню, и ее жители предложили дать воинам представление. Выступали певцы, артисты и акробаты. А затем появилась танцовщица в маске. Она танцевала и рассказывала о великом полководце с загадочным прошлым, о том, как он женился на гэльской девушке и у них родился сын – великий сподвижник короля, защитник людей и страны.

Она танцевала с удивительной грацией. Голос у нее был хрустальный, чарующий. Когда она начала свой рассказ, за столом шла шумная беседа. Но вскоре все замолчали и теперь зачарованно слушали девушку. Гибкая и стройная, она не просто танцевала – она обольщала. И затем Уорик понял, что эта история о нем...

«Что она здесь делает?»

Уорик не знал, сердиться ему, удивляться или радоваться.

– Боже мой! – восхищенно произнес сидевший рядом Питер. – Эта девушка – само искушение! Хотел бы я знать, кто она такая. Я женюсь на ней! Я никогда не испытывал такого... вожделения!

– Питер, ты не можешь на ней жениться, – пробормотал Уорик.

– Из-за того, что она простая деревенская девушка? Я все равно женюсь на ней! Я не жадный, мне не требуется большого приданого. Вожделение – вполне достаточная причина для женитьбы!

– Питер, ты выпил слишком много вина, – сказала Элинор и наклонилась к Уорику: – Скажи мне откровенно, Уорик, вожделение управляет всеми мужчинами? Эта златовласая нимфа может заставить тебя забыть о верности своей жене?

Уорик широко улыбнулся и шепотом ответил:

– Элинор, эта белокурая нимфа – моя жена. И Питер не может жениться на ней, потому что она уже замужем. И если она будет и дальше соблазнять мужчин, пробуждая в них похотливые мысли, ее могут ждать большие неприятности.