Лиза Джейн СМИТ ТАЙНЫЙ ВАМПИР

Глава 1 (перевод: Дашка ﭢ Дашка)

Не предполагалось, что на Кейп Код (прим. перевод. Кейп-Код — песчаный полуостров на юго-востоке штата Массачусетс, модный летний курорт) будет так жарко и влажно. Кэсси видела это в путеводителе; всё здесь должно было быть идеально, как в раю. Кроме, — рассеянно добавил путеводитель, — ядовитого плюща, и клещей, и зелёных мух, и токсичных моллюсков, и подводных течений в кажущейся спокойной воде. Книга также предупреждала относительно длительных прогулок по узким полуостровкам, потому что высокий прилив мог настигнуть вас и оторвать от берега. Но как раз в этот момент Кэсси отдала бы всё на свете, чтобы оказаться заброшенной на какой-нибудь полуостров, выступающий далеко в Атлантический океан — до тех пор, пока Портия Бэйн находится на другой стороне. За всю свою жизнь Кэсси еще никогда не была настолько несчастной.

— …а другой мой брат, из дискуссионного клуба Массачусетского технологического института, тот, который ездил на Мировой Дискуссионный Турнир в Шотландию два года назад… — говорила Портия.

Кэсси почувствовала, как её глаза опять закрываются, и она снова впадает в ужасный транс. Оба брата Портии учились в Массачусетском технологическом институте и были пугающе совершенны, не только в интеллектуальном плане, но также и как спортсмены. Портия и сама была ужасно совершенна, даже несмотря на то, что в этом году ей предстояло быть новичком в высшей школе, как и Кэсси. А так как любимым предметом Портии была сама Портия, то она провела весь последний месяц, рассказывая Кэсси всё об этом.

— …и затем, после того как я заняла пятое место с импровизированным докладом на Национальном Первенстве Судебной Лиги в прошлом году, мой бойфренд сказал: «Ну конечно, ты войдешь в Сборную Америки…»

«Еще всего одна неделя», — сказала себе Кэсси. — «Только одна неделя, и я смогу уехать домой…»

Эта самая мысль наполнила её такой сильной тоской, что на глаза чуть не навернулись слёзы. Домой, туда, где были её друзья. Туда, где она не чувствовала себя чужой, и невежественной, и скучной, и глупой только потому что она не знала, что такое куахог (прим. перевод. «куахог» — съедобный моллюск, распространен у побережья Северной Атлантики). Туда, где она могла посмеяться над всем этим: над её «чудесными» каникулами на восточном побережье.

— … и мой папа сказал: «Почему бы мне просто не купить тебе это?» Но я сказала: «Нет, хотя возможно…»

Кэсси уставилась на море.

Не то, чтобы Кейп был некрасивым местом. Маленькие коттеджи с кедровыми кровлями, с белыми заборчиками из частокола, покрытые розами, и кресла-качалки из ивовых прутьев на крылечках, и герань, свисающая с балконов, — всё было таким милым, как на почтовых открытках. И деревенские огороды, и высокие шатровые церкви, и старомодные здания сельской школы заставляли Кэсси чувствовать себя так, будто она находится в другом времени.

Но каждый день ей приходилось иметь дело с Портией. И, даже несмотря на то, что каждую ночь Кэсси придумывала разрушительные остроумные замечания, уготовленные для Портии, так или иначе ей никогда не доводилось на самом деле высказать хотя бы одно из них. И намного хуже, чем всё, что могла сделать Портия, было простое болезненное чувство непричастности. Быть чужой здесь, выброшенной не на тот берег, полностью не в своей стихии. Крошечный двухквартирный дом в Калифорнии начинал казаться блаженством для Кэсси.

«Ещё одна неделя», — подумала она. — «Тебе просто нужно потерпеть еще одну неделю. Тем более, мама рядом, пусть и такая бледная в последнее время, такая тихая…»

Мучительный приступ боли прошел сквозь Кэсси, и она немедленно отогнала от себя эти мысли.

«С мамой всё хорошо», — энергично сказала она себе. — «Возможно, она просто несчастлива здесь так же, как и ты, даже не смотря на то, что это её родной штат. Возможно, она тоже считает дни до возвращения домой так же, как и ты».

Конечно, так и было, и вот почему её мама казалась такой несчастной, когда Кэсси говорила о своей тоске по дому. Её мама чувствовала себя виноватой за то, что привезла её сюда, за то, что описала это место как рай для проведения каникул. Всё будет хорошо для них обеих, когда они вернутся домой.

— Кэсси! Ты меня слушаешь? Или ты опять спишь?

— О, слушаю, — быстро ответила Кэсси.

— Что я только что сказала?

Кэсси пришла в затруднение.

«Парни», — отчаянно подумала она, — «Дискуссионный клуб, колледж, Национальная Судебная Лига…»

Люди иногда называли её мечтательной, но не так часто, как здесь.

— Я говорила, не следует таким людям бывать на этом пляже, — сказала Портия, — Особенно с собаками. Я имею в виду, здесь конечно не Устричная Гавань, но, по крайней мере, тут чисто. Ты посмотри!

Кэсси посмотрела в том направлении, куда падал взгляд Портии. Всё, что она могла увидеть — это просто какой-то парень, идущий вдоль пляжа. Она снова неуверенно посмотрела на Портию.

— Он работает на рыболовном судне, — произнесла Портия, её ноздри расширились, как будто она почуяла что-то плохое. — Я видела его сегодня на рыбацком пирсе, он делал разгрузку. Я не думаю, что он когда-либо вообще переодевается. Какой он неописуемо грязный и отвратительный!

Он выглядел не таким уж и грязным для Кэсси. У него были тёмно-рыжие волосы, он был высоким, и даже на таком расстоянии она могла видеть, что он улыбается. У его ног была собака.

— Мы никогда не разговариваем с парнями с рыболовных судов. Мы на них даже не смотрим, — сказала Портия.

И Кэсси могла понять, что это правда. На пляже была, наверно, еще дюжина других девчонок, в группах по двое или по трое, некоторые с парнями, но большинство без. Когда проходил этот высокий парень, девушки отворачивались, поворачивая головы чтобы уставиться в противоположном направлении. И это было не кокетливое «смотрю-в-сторону-затем-обратно-и-хихикаю». Это было высокомерное неприятие. Когда парень проходил ближе к ней, Кэсси могла увидеть, что его улыбка сделалась жестокой. Две девушки, сидевшие ближе всего к Кэсси и Портии, сейчас отвернулись, почти презрительно фыркая. Кэсси видела, как парень слегка передернул плечами, будто и не ожидал ничего другого. Но она всё еще не видела в нём ничего такого отвратительного. Он был одет в обрезанные шорты с неровными краями и видавшую виды футболку, но так ведь выглядело большинство парней. А его пёс рысью бежал прямо позади него, виляя хвостом, дружелюбный и очень живой. Это никого не беспокоило. Кэсси мельком взглянула на лицо парня, сгорая от любопытства увидеть его глаза.

— Опусти глаза, — прошептала Портия.

Парень проходил прямо перед ними. Кэсси поспешно посмотрела вниз, автоматически подчиняясь, хотя она и чувствовала поднимающееся восстание в своем сердце. Это выглядело низко, и мерзко, и ненужно, и жестоко. Ей было стыдно быть частью этого, но она не могла не делать того, что говорила Портия. Она уставилась на свои пальцы, тонувшие в песке. В ярком солнечном свете она могла видеть каждую песчинку. Издалека песок казался белым, но вблизи он мерцал цветами: частицы черной-и-зеленой слюды, светлые обломки ракушек, кристаллы красного кварца, похожие на маленькие гранатинки.

«Несправедливо», — подумала она о парне, который, конечно, не мог её слышать. — «Мне жаль, это просто несправедливо. Я хотела бы сделать хоть что-то, но я не могу».

Влажный нос упёрся ей в руку.

Эта неожиданность заставила её отдёрнуть руку, и смешок застрял в её горле. Пёс толкнул её руку снова, не спрашивая, а требуя. Кэсси погладила его, царапаясь о короткие, шелковисто-щетинистые волоски на его носу. Это была немецкая овчарка, большой красивый пёс с чистыми, умными коричневыми глазами и улыбающейся мордой. Кэсси почувствовала, как сломалась её натянутая смущенная маска, и засмеялась.

Затем она взглянула на владельца собаки, очень быстро, не в силах бороться с собой. Она встретилась прямо с его глазами.

Позже, Кэсси будет думать об этом моменте, моменте, когда она смотрела вверх на него, а он смотрел вниз на неё. Его глаза были серо-голубые, как море, и очень загадочные. Его лицо было странным, не безусловно красивым, но приковывающим внимание и интригующим, с высокими скулами и четко очерченным ртом. Гордым и независимым, и забавным, и чувственным — всё сразу. Когда он посмотрел на неё сверху вниз, его мрачная улыбка посветлела, и что-то заискрилось в этих серо-голубых глазах, как солнце, отражающееся в волнах.

Обычно Кэсси была очень робкой с парнями, особенно с теми, которых она не знала, но этот был всего лишь бедным рабочим с рыболовного судна, и ей было жаль его, и она хотела быть милой, и кроме того, она не могла не быть милой. И поэтому когда она почувствовала, как заискрились её глаза в ответ на его взгляд, её смех зажурчал в ответ на его улыбку, она просто позволила этому произойти. В это мгновение всё было так, будто бы они делили какой-то секрет, который больше никто на пляже не мог понять. Пёс восторженно завилял хвостом, как будто и он тоже был с ними заодно.

— Кэсси, — послышалось гневное шипение Портии.

Кэсси почувствовала, что начинает краснеть, и она оторвала взгляд от лица парня. Портия выглядела раздраженной.

— Радж! — сказал парень, больше не улыбаясь, — За мной!

С явной неохотой, пёс отошел от Кэсси, всё еще виляя хвостом. Затем, разбрасывая песок, он подпрыгнул к своему хозяину.

«Это несправедливо», — снова подумала Кэсси. Голос парня заставил её вздрогнуть.

— Жизнь вообще несправедлива, — сказал он.

Шокированная, она подняла взгляд на его лицо.

Его глаза были такими тёмными, как море во время шторма. Она ясно это увидела, и на мгновение она почти испугалась, как будто подглядела что-то запретное, что-то, что было выше её понимания. Но сильное. Что-то сильное и странное.

И затем он ушёл, пёс бежал за ним, виляя хвостом. Парень даже не обернулся. Кэсси уставилась ему вслед, поражённая. Она не говорила вслух, она была уверена, что ничего не говорила вслух. Но тогда как он мог услышать её?

Её раздумья были прерваны, когда она услышала шипение возле себя. Кэсси вся сжалась, заранее зная, что именно Портия собирается ей сказать. У собаки, скорее всего, была чесотка, и блохи, и глисты, и золотуха. Полотенце Кэсси наверно кишело паразитами прямо сейчас.

Но Портия не сказала этого. Она слишком вглядывалась в удаляющиеся фигуры мальчика и собаки, как они поднимались на пригорок из песка, а затем свернули на маленькую тропинку в прибрежных кустах. И хотя она была явно недовольна, в её лице было что-то — какая-то тёмная догадка или подозрение, чего Кэсси раньше никогда не видела.

— В чём дело, Портия?

Глаза Портии сузились.

— Я думаю, — сказала она медленно, сквозь сжатые губы, — что я видела его раньше.

— Ты это уже говорила. Ты видела его на рыбацком причале.

Портия нетерпеливо замотала головой.

— Не то. Заткнись и дай мне подумать.

Ошеломлённая, Кэсси замолчала.

Потрия продолжала пялиться, и через несколько мгновений она начала кивать, маленькие кивки, чтобы убедить в чём-то саму себя. Её лицо покрылось красными пятнами, и не от загара.

Вдруг, всё еще кивая, она пробормотала что-то и встала. Сейчас она дышала очень часто.

— Потрия?

— Мне надо кое-что сделать, — сказала Портия, махая Кэсси рукой и даже не смотря на неё. — Ты останься тут.

— Что происходит?

— Ничего! — Портия резко на неё посмотрела. — Ничего не происходит. Просто забудь об этом. Увидимся позже.

Она уходила, двигаясь быстро, поднимаясь на пригорок и шагая по направлению к коттеджу, которым владела её семья.

Десять минут назад Кэсси сказала бы, что будет без ума от счастья, если только Портия оставит её в покое, неважно почему. Но сейчас она поняла, что не может насладиться этим. Её мысли были в полном беспорядке, как неспокойные серо-голубые волны перед бурей. Она чувствовала себя взволнованной, очень расстроенной и почти напуганной.

Самым странным было то, что именно Портия пробормотала себе под нос, прежде чем встать и уйти. Это было сказано на выдохе, и Кэсси думала, что могла расслышать это неправильно. Это могло быть что-то вроде «прыгун», или «драчун», или «болтун».

Должно быть, она услышала это неправильно. Не могла же она назвать парня «колдун», ради всего святого.

«Успокойся», — сказала она себе. — «Не волнуйся, расслабься. Наконец-то ты одна».

Но почему-то расслабиться она не могла. Она встала и подняла своё полотенце. Затем, обернув его вокруг себя, она поплелась по пляжу в том же направлении, куда ушёл парень.