"Шива в тени" - читать интересную книгу автора (Кресс Нэнси)

1. Корабль

Я следила за приземлением зонда из обсерватории, находящейся на верхней палубе «Кеплера». Отсюда был прекрасно виден Шаад на фоне бескрайнего звездного пространства. По обе стороны от меня стояли Аджит и Кейн. Обсерватория являлась одновременно и садом корабля, здесь цвели взращенные мною экзотические растения, им тут явно нравилось, и даже для того, чтобы посмотреть на зонд, нам пришлось протискиваться между грядкой с семифутовыми коморалиями и внутренней обшивкой корабля.

— Бог ты мой, Тирза, неужели нельзя обрезать эти растения? — взмолился Кейн. Он, как маленький ребенок, прижал нос к почти невидимой прозрачной обшивке. Что-то быстро пронеслось по небу, — Конечно, мы ничего особенного не увидим.

Я повернулась в его сторону. Ничего не увидим! За «Кеплером» лежала самая непредсказуемая, самая интересная часть Галактики, смертельно опасная, но и прекрасная одновременно. Да, «Кеплеру» пришлось остановиться на расстоянии ста световых лет от ее центра — только из соображений безопасности. Облака пыли и газа скрывали от наших глаз то, что происходило дальше. Но, с другой стороны, иногда перед нами представали необычные по своей красоте панорамные виды.

Супербольшая черная дыра Стрелец А, смертоносное сердце Галактики, светилась вместе с нагретыми газами, которые сама и поглощала. Вокруг Стрельца А кружился Западный Стрелец А, спираль горячей плазмы с тремя отростками и протяженностью десять световых лет; при остывании спираль излучала радиацию. Их окружал Восточный Стрелец, гигантская раковина, оставшаяся после некоего катастрофического взрыва, произошедшего в последние сто тысяч лет. Я видела тысячи звезд, в том числе и раскаленные до синевы звезды IRS16, которые были расположены совсем рядом с дырой; там закручивался такой сильный звездный ветер, что у соседней красной звезды-гиганта появлялся длинный огненный хвост. Все кругом двигалось с огромной скоростью, все светилось, все сталкивалось, разрывалось, кругом раздавались крики всего диапазона электромагнитного спектра. И все это в атмосфере сладкого запаха моих цветков-однодневок.

Ничего не происходит! Но Кейн оставался невозмутим.

Аджит красивым певучим голосом произнес:

— Нет, ничего особенного не увидим, но на многое можно надеяться, о многом молиться.

Кейн бросил в ответ:

— Я не молюсь.

— Я имел в виду не религию, — спокойно ответил Аджит. Он всегда очень спокоен. — Я имел в виду надежду. Надежда это ведь настоящее чудо, не так ли?

Он, конечно же, был прав. В зонде находились аналог Аджита, аналог Кейна, аналог Тирзы — все они были загружены в небольшой кристаллический компьютер размером с цветок коморалии. Эти наши аналоги отправятся в опасное звездное пространство в сердце Галактики, куда не добраться в слабом человеческом обличье. «Мы» будем наблюдать и измерять, попытаемся найти ответы на научные вопросы, и все в самом центре галактического пространства и времени. Девяносто процентов массы зонда составляли защитные щиты компьютера. Девяносто процентов всего остального представляли защитные щиты трех мини-капсул, которые зонд отправит нам на корабль и которые будут содержать записи и анализ добытой информации. Иным путем данные из эпицентра радиации нам не получить.

Никто точно не знал, какие именно вопросы возникнут у Аджита и Кейна, пока они не узнают, что находится в зоне Стрельца А. Теперь эти вопросы будут задавать их аналоги. Аналоги знали всё, что знали мы.

— Танцующий Шива, — произнес Аджит.

— Что? — переспросил Кейн.

— Ничего. Тебе не понравится это сравнение. Пойдем, Тирза. Я хочу тебе кое-что показать.

Я перевела взгляд от звездного пространства на Аджита и улыбнулась.

— Конечно.

Вот почему я здесь.

Кожа у Аджита мягче, чем у Кейна, он не такой мускулистый. Кейн каждый день тренируется в спортивном зале корабля, работает с максимальными нагрузками. Аджит скатился с меня и положил руку на мое удовлетворенное горячее лоно.

— Ты такая красивая, Тирза.

Я рассмеялась.

— Мы все красивые. Кому нужны генетические изменения, если результат получится некрасивым?

— Иногда люди делают странные вещи.

— Да, я это только что заметила, — поддразнила его я.

— Иногда я думаю, что то, что делаем мы с Кейном, должно казаться тебе странным. Я смотрю, как ты сидишь за столом, слушаешь нас, и знаю, что тебе трудно следить за ходом наших мыслей. Мне тебя очень жаль.

Я положила свою руку на его и постаралась подавить раздражение. Да, меня раздражает спокойствие Аджита. В постели это неплохо, он мягче и заботливее Кейна, но есть и другая сторона медали — он всегда немного снисходителен. «Мне тебя очень жаль». Жаль меня! Потому, что я не ученый! Я командир нашей экспедиции, от меня зависит управление кораблем; кроме того, у меня есть лицензия тьютора первого разряда. На борту «Кеплера» мое слово закон, закон беспрекословный. У меня за спиной пятидесятилетний опыт ухода за учеными. Я не потеряла ни одной экспедиции, так что меня не надо жалеть.

Но я, естественно, ничего этого Аджиту не сказала. Я массировала ему руку, а он своей, следовательно, поглаживал мое лоно. Я при этом тихо мурлыкала:

— Как хорошо, что ты решил мне это показать.

— На самом деле я хотел показать тебе кое-что другое.

— Да?

— Да. Погоди, Тирза.

Он поднялся и нагишом прошлепал к своему шкафчику. Красивое, красивое тело, смуглое, мягкое, похоже на гибкий, отполированный ствол дерева. Его хорошо видно, ведь Аджит всегда занимается любовью при ярком свете, словно пытается возместить нехватку солнечных лучей. Мы лежали в его постели, не в моей. Я никогда не ложусь ни с ним, ни с Кейном в свою постель. У меня там есть секреты, о которых они не знают и никогда не узнают. Дубликаты камер наблюдения, например, и редко используемые подкожные приборы слежения. Это, конечно, так, на всякий случай. Ведь я командир корабля.

Аджит достал из своего небольшого шкафчика статуэтку и смущенно и в то же время с гордостью повернулся ко мне. Я удивленно села.

Статуэтка была не маленькая, по крайней мере, в шкафчике она наверняка занимала почти все место. А судя по тому, как Аджит держал ее, она была и тяжелой. Какой-то божок с четырьмя руками, окруженный кольцом пламени. На вид статуэтка была сделана из очень старой бронзы.

— Это Натараджа, — промолвил Аджит, — Танцующий Шива.

— Аджит…

— Нет, я не поклоняюсь богам. — Он улыбнулся. — Ты ведь меня достаточно хорошо знаешь, Тирза. В индуизме много богов, тысячи, но они всего лишь отражают различные аспекты нашей реальности. Этого не понимают только невежды. Шива символизирует танец созидания и разрушения, постоянный поток космической энергии. Рождение, смерть, новое рождение. Я решил, что его место именно в самом ядре Галактики, где происходят все эти три процесса.

Мне это объяснение показалось туманным. Можно было взять с собой голограмму изображения Шивы, она не занимала бы столько места. Я не успела ничего сказать, Аджит меня опередил:

— Эта статуэтка хранилась в моей семье четыреста лет. Я должен доставить ее назад домой — вместе с ответами на мои научные вопросы.

Я не очень хорошо понимаю научные интересы Аджита, да и Кейна тоже. Но я нутром чую, как они важны для него. Это входит в мои обязанности. В красивом теле Аджита скрывается много амбиций; целая река амбиций, созданная чаяниями членов бедного семейства с планеты Новый Бомбей, которые вложили все немногое, что имели, в своего любимого сына. Аджит это сосуд, в который они излили все свои надежды, все свои жертвы, весь свой эгоизм. Именно благодаря тому, что сосуд этот переполнен, Аджит так мягок в любви. Он не может позволить сосуду разбиться.

— Ты привезешь статую Шивы назад на Новый Бомбей, — тихо пообещала я. — Вместе с ответами на научные вопросы.

Он продолжал держать статуэтку в руках, и она отбрасывала пляшущие тени на его смуглое тело.

Кейна я нашла у терминала. Он был так погружен в раздумья, что заметил меня, только когда я крепко взяла его за плечо.

— Как дела, Кейн?

— Никак. А разве может быть иначе? Мне нужны данные!

— Данные будут. Прояви терпение, — ответила я.

Он потер левое ухо. Он всегда так делает, когда раздражается. Если он счастлив и весел, то взъерошивает левой рукой свои густые рыжие волосы, и на голове его словно вырастают языки пламени. Сейчас он мрачно улыбнулся.

— Я не отличаюсь терпением.

— Верно.

— Но ты права, Тирза. Данные будут. Труднее всего дождаться первую мини-капсулу. Как бы я хотел, чтобы их было не три, а больше. Черт побери этих дешевых бюрократов! При ускорении в…

— Пожалуйста, уволь меня от цифр. — Я провела рукой по его волосам и игриво потянула за пряди. — Кейн, я хочу тебя кое о чем попросить.

— Давай, — тут же ответил он. Кейн никогда не задумывается о последствиях. Аджит бы в такой ситуации насторожился. — В чем дело?

— Я хочу, чтобы ты научился играть с Аджитом в го.

— Зачем? — нахмурился он.

Кейна нужно убеждать логикой. Он сделает все, о чем я прошу, но должен при этом понимать, зачем он это делает.

— Во-первых, потому что го поможет вам скоротать время до прибытия первой мини-капсулы; по крайней мере, не будете в сотый раз пережевывать одно и то же. Во-вторых, игра сложная и интересная, вам, я уверена, понравится. В-третьих, и я смогу научиться.

А в-четвертых, и это я не стала говорить вслух, Аджит настоящий мастер, он все время будет тебя обыгрывать, а это как раз то, что ему необходимо, — поверить в свои силы.

Аджит не такой талантливый ученый, как Кейн. Наверное, вообще в старом мире не найти ученого, подобного Кейну. Мы все это знаем, но никогда об этом не говорим. Есть гении, с которыми простым людям работать легко, которые настолько благородны и великодушны, что замедляют свои мыслительные процессы в унисон с простыми смертными. Кейн не такой.

— Го, — задумчиво произнес он. — У меня есть друзья, которые увлекаются го.

Это была неправда. У Кейна вообще, если уж на то пошло, нет друзей. У него есть коллеги, есть наука, есть я.

Он улыбнулся мне, редкий знак благодарности на его красивом лице.

— Спасибо, Тирза. Я сыграю с Аджитом. Ты права, это поможет скоротать время в ожидании посланий с зонда. А чем больше я буду занят, тем мягче я буду с тобой.

— Ты и так просто прелесть. — Я снова потянула его за волосы и беспечно улыбнулась, я знала, что ему это нравится. — А если и нет, то мне все равно.

Кейн засмеялся. В подобные минуты я особенно стараюсь скрывать свои чувства. Перед обоими.