"Земленыр или каскад приключений" - читать интересную книгу автора (Михасенко Геннадий Павлович)

Глава пятая РОМКИН СОЮЗНИК

Шаря в кустах в поисках пищи, рысёнок ругал себя за то, что выдал ребятам своё присутствие. Надо было просто выждать удобный момент и сцапать птичку. Сидел бы сейчас дома, макал вареники в сметану, а тут… К Ваське с Любкой теперь не подступись. Придётся подыскивать союзника!

В животе урчало от голода.

В сырой ямке Ромка заметил лягушку. Ни в пищу, ни в союзники она не годилась, и он, дав ей шлепка, побрёл дальше. С трухлявой колодины на ель с писком сиганул бурундук и, замерев вниз головой, не мигая уставился на Ромку. «Может, его в союзники? — подумал рысёнок. — Нет, съесть бы еще можно, а для союзника мал и глуп!» И поскоблив кору, поплёлся дальше.

— Ни еды, ни союзника!

Он вышел на поляну и прилёг возле пенька. Вдруг против солнца что-то мелькнуло, и на пень, прямо перед Ромкиным носом, опустилась большая птица с добычей в когтях. Это был старый коршун Унш, которому только что и, может быть, в последний раз повезло на охоте, вернее — на прогулке. Настоящая

охота на полноценную дичь запрещалась в этом сказочном лесу, поэтому коршун просто прогуливался по воздуху, для утренней гимнастики, зорко, однако, посматривая вниз, ибо разминка — разминкой, а голод — голодом. И вот заметил странно летящего, будто лишённого глаз, рябчика. Рябчик сел на ветку и тотчас кувыркнулся с неё. Унш спикировал. Дряхлый до предела или до предела больной, рябчик лежал на траве, подёргивая лапами. Он явно умирал. Ударами клюва коршун ускорил кончину, впился в жертву когтями и метнулся прочь, чтобы не подоспели вездесущие свидетели его проступка и не завопили: «Позор коршуну Уншу!», ибо нельзя добивать живое существо — оно может оклематься и одарить мир своим немощным, но жизнерадостным писком во славу волшебного леса, где молодые и здоровые едва влачили своё существование. Увидев настороженного рысенка, коршун с ужасом понял, что попался — быстро взлететь ему не хватит сил, зверь успеет сцапать его. Оставалось защищаться сидя, и Унш воинственно раздвинул клюв. Но рысёнок не собирался нападать. Он живо сообразил, что судьба посылает ему сразу и пищу и союзника.

И Ромка бодро сказал:

— Привет!

— Привет! — чуть помедлив, ответил Унш.

— Кого поймал?

— Рябчика.

— Оставишь?

Унш не ел уже двое суток, и рябчика ему самому едва ли хватит, но лучше поделиться частью, чем потерять все, включая и собственные перья, и он протянул:

— Вообще-то…

— Я не даром прошу! На обмен! Ты мне — кусочек рябчика, я тебе — секрет!

Поняв, наконец, что зверёк простоват и неопытен, коршун хотел было взлететь, но последние слова остановили его. Уншу в жизни приходилось больше рассчитывать на хитрость и уловки, чем на силу, поэтому лишние знания не помешали бы.

И он скособочил голову.

— Секрет?

— И еще какой!

— Хм! Я тебе — мясо, а ты мне — секрет? Неравноценно!

— Мясной секрет!

— Это как же?

— В нем много-много мяса! На всю жизнь! Твоё счастье, что ты встретил меня! — разошёлся Ромка. — Когда ты летел над лесом, видел на поляне старика?

— Видел. Это наш Земленыр.

— Правильно. А ребятишек с ним видел?

— Видел. Мальчишку и девчонку.

— О! Это мои эти… как их… враги! — Ромка чуть не сказал «друзья». — А у мальчишки… Э-э, сперва угости!

Коршун оторвал одно крылышко. Ромка проглотил его не жуя, вместе с перьями, — и продолжил:

— А у мальчишки на плече сидит птичка. Видел?

— Видел.

— Так вот, стоит… Дай еще! — Унш бросил второе крылышко. — Так вот, стоит эту птичку съесть — век будешь сытым! Никаких забот! Ну, как секрет?

— А не врёшь?

— Да чтоб мне не быть рысёнком!

Это была суровая клятва.

— Хорошо, — сказал Унш. — Но почему ты сам, вместо того чтобы побираться, не съешь ее?

— Пробовал. Не подпустили! Отлупили. Во, пощупай! — показал он шишку на лбу. — С земли трудно! А тебе с неба — раз плюнуть! Крутись около, и чуть зазеваются — хвать!

— Да уж знаю, что делать!

Унш вытянул полуоблезшую шею и прислушался. Будущая вечная сытость толкала его на немедленную слежку, но сиюминутный голод требовал утоления, и коршун принялся торопливо рвать рябчика, соря в морду рысенка пёстрые перья.