"Земленыр или каскад приключений" - читать интересную книгу автора (Михасенко Геннадий Павлович)Глава третья НОВЫЕ ЗНАКОМСТВАВсе так и было: дождь, гром и молнии. В шесть часов птичка разбудила Васю. Он посадил ее на плечо и осторожно прокрался к двери. Любин дом был по соседству. Ее угловая комнатка выходила в садик. Туда и шмыгнул Вася. Окно было высоко, палочки под рукой не оказалось, но на углу стояла кадушка с дождевой водой, откуда можно было дотянуться. Вася накрыл кадку мокрым деревянным кругом, взобрался на него и постучал в стекло. Створки, распахнулись, Люба сунула Васе корзинку и следом, с его помощью, спустилась на землю сама. — А корзинка зачем? — шепнул он. — Еда! Хоть сказка, а есть-то надо! — А у меня нож и спички! — Вич-вич! — одобрила птичка. — А где четвёртый? — спохватилась Люба. — Фокусник же сказал, что будет четвёртый! — Он сказал: может быть! Значит, может и не быть! Или, может, у радуги ждёт! Или по дороге! Едва они выскользнули из садика, как позади что-то стукнуло, Ребята обернулись. Деревянный круг почему-то слетел с кадушки, но не упал плашмя, как ему положено, а встал на ребро, ни на что не опираясь. Мало того, он вдруг покатился к ним. — Кш-кщ! — как петуха, пугнула его девочка. — Но круг, не слушая ее, подкатился и по-свойски ткнулся им в колени. Деревянная ручка, скреплявшая все доски круга, походила на широкий рот, а два разновеликих сучка над ней — на глаза. В деревяшке явно угадывалась человечность. И Васю вдруг осенило: — Слушай, не четвёртый ли это? — Вич-вич! — поддакнула птичка. — Неужели? — изумилась Люба, Дотрагиваясь до круга и пошатывая его, — он наклонялся и тут же выпрямлялся, как ванька-встанька. — Хм! Ты с нами? — Круг радостно пробуксовал на месте. — Смотри-ка, с нами! — Значит, четвёртый! Все в сборе! — Поехали! Гроза уползла на запад, и в тот момент, когда ребята выбежали к обрывчику, открылось солнце, и над речкой, близ мостика, на фоне темных туч и тёмного от сырости леса, вспыхнула яркая радуга. Птичка защебетала. Дети спрыгнули вниз, приблизились к ослепительному подножию радуги и робко коснулись ее — она была влажной, холодной и твёрдой. И Вася понял, для чего понадобилась такая затяжная гроза — чтобы радуга затвердела. Круг первым покатился наверх. — А как же мы? — смутилась Люба. — Она ведь скользкая! — Ну-ка! Вася занёс ногу, и под ней тут же образовалась радужная ступенька, а самый крайний цвет, фиолетовый, вдруг отделился от остальных и превратился в перила. Ухватившись за них, ребята стали осторожно подниматься. Земля удалялась. От высоты захватывало дух. На самом куполе приостановились. Далеко внизу блестела река, матово зеленел лес и парили, подсыхая на солнце, крыши домов. Дух захватило еще сильней, когда они обнаружили, что пройдённый кусок радуги растаял, и что они стоят на краю обрыва. Боясь, как бы радуга не начала таять и под ними, ребята поспешили вниз, хотя и спешить опасались — вдруг ступеньки не успеют вырасти, тогда, поскользнувшись, скатишься, как с горы, и расшибёшься. Но ступеньки вырастали своевременно и своевременно исчезали, так что друзья благополучно спустились на землю, где их уже поджидал опередивший их круг. — Уф! — выдохнули они. Радуга пропала, пропала речка и родная деревня — они очутились на незнакомой поляне. — Приветствую вас в сказочной стране! — сказала птичка. — Наконец-то я могу представиться! Меня зовут Ду-ю-ду! — И она склонила головку к раненому крылу. — Ду-ю-ду, тебе больно? — спросила Люба. — Не очень. Мне больше больно от того, что я не могу летать. Какая же я проводница без полёта? Я вам нужна в небе, а не на плече! Лишняя тяжесть. Вася улыбнулся. — Ты пушинка, а не тяжесть. — Кха-кха! — стеснительно кашлянул круг, шевельнув ручкой-ртом и распахнув разновеликие сучки-глаза. — Уж если кто тяжёл, так это я! Кха-кха! Простите за хрипоту. Ночью был ливень, и я насквозь промок! Ваш покорный слуга Пи-эр-квадрат! — И круг галантно наклонился на сорок пять градусов. — Как? — не поняла Люба. — Пи-эр-квадрат! — повторил круг. — Это же формула площади круга, — сказал Вася. — Верно. Ты знаешь геометрию? — Он всё знает! — ответила за мальчика девочка. — Неужели? А что такое радиус? Или диаметр? И что больше? Быстро отвечай! — внезапно насел круг. — Диаметр, в два раза! — Хм, знает! — почти недовольно заключил круг, обращаясь к Любе. — Молодец! Приятно оказаться в такой компании! Но я тебя, Вася, на чем-нибудь подловлю! Математика бездонна. Да, моё имя площадь круга! Этой формулой мы и знамениты! Впрочем, если длинновато, зовите меня просто Пи-эр, без квадрата! А то квадрат — мой вечный противник! Квадратура круга! А почему, собственно, не круглотура квадрата? Впрочем, извините! Итак, прошу любить и жаловать — Пи-эр. — Слушай, дружище! А если мы будем звать тебя Пьером — по-французски? Или Петей — по-русски? — вдруг придумал Вася. Но круг возразил: — Не надо! Зачем? Это же человеческие имена, а я не человек и не хочу им быть. Я хочу быть тем, кто есть — математическим существом. Поэтому и зовите меня по-математически — Пи-эром! Ясно? — решительно и сурово заявил круг. — Ясно! — Это все равно, как если бы тебя называли Шариком — по-собачьи! — не унимался круг, задетый за живое. — Ясно-ясно, Пи-эр! — Вот так! — Мы очень рады, Пи-эр! — пискнула птичка. — Я тоже, хотя не помню, как и почему с вами очутился. Помню только, что лежал на кадушке, и меня поливало дождевой водой, а потом мне вдруг захотелось спрыгнуть с кадушки и покатиться за вами, что я и сделал! Вот и все! А почему так — не знаю! — Очень просто. Фокусник решил, что четвертым нашим спутником будет то существо, к которому Вася первым прикоснётся утром. Им оказался ты! — пояснила Ду-ю-ду и вдруг всполошилась: — Ой, справа опасность! Из-под ближайших кустов показался рысёнок и сказал, глядя в сторону: — Никакой опасности. Это я! — О, и ты говоришь по-человечьи? — удивился Вася. — Еще не разучился. Я только что был человеком, — проворчал зверёк, с виноватым видом приближаясь к ребятам. — Не узнаете? Конечно, где меня теперь узнать! Я бы сам себя не узнал, если бы не знал, кто я. Я Ромка. — Как — Ромка? — поразилась Люба. — А вот так, Ромка — и все! — Ой, боюсь! — трепыхнулась Ду-ю-ду. — Не бойся! — успокоил ее Вася. — Он тебя не достанет, а рогатки у него, видишь, нету! Ромку-человека Вася не любил, а после выстрела по птичке вообще возненавидел, но тут был не человек, а маленький, печально-сердитый кутёнок, и Васино сердце дрогнуло. Он опустился перед ним на корточки и спросил: — А почему ты стал рысёнком? — Не знаю. — Как это не знаешь? Вот мы были людьми и остались людьми, а почему ты стал зверем? — Не знаю, — повторил Ромка. — Мне тоже захотелось в сказочную страну. Я не спал всю ночь, вас подкарауливал. А потом крался за вами. Вы — к радуге, я — к радуге! Вы — по радуге, а она тю-тю! Тогда я — по мостику! И вот — на ушах кисточки и хвост обрубком. Нахимичил фокусник! Да, забыл! За мной Чарли увязался! Я — за вами, а Чарли — за мной. (Чарли звали Ромкиного пса.) Но когда я побежал по мостику, он остановился. Я звал, звал — не пошёл, башкой помотал и домой поплёлся, дурак! — Пёс-то как раз и умный, а ты дурак, — рассудила сдержанно Люба. — Раз тебе запретили соваться в сказку, зачем полез? — Мало ли что! Я запретов не признаю! Даже мамкиных, не то что какого-то фокусника Корбероза! Меня можно отговорить, мне можно отсоветовать, и то если нежно и ласково, а не тяп-ляп! Запомните раз и навсегда: Ромке нельзя запретить то, что он хочет. — Вот из-за этого ты и стал зверем! — Вам еще повезло, что Чарли-предатель не пошёл со мной. Он, наверняка, превратился бы во льва. Вы бы тогда не разговаривали со мной так грубо и нахально, а дрожали бы сейчас, как осиновые листочки! — мечтательно проговорил Ромка. — Если бы Чарли стал львом, он первым делом сожрал бы тебя самого, еще в кустах, — заявила Люба. — Но скорее всего, если уж ты превратился в рысенка, то Чарли твой стал бы какой-нибудь крысой! — Сама ты крыса! — Ладно, тише! Каждый стал тем, кем достоин стать! — командирски подытожил Вася. — Ты и в качестве рысенка можешь нам пригодиться, если хочешь, конечно! — Не хочу, конечно! — Ну, тогда уматывай отсюда и не мешай нам! — Ага, уматывай! Сами уматывайте! — И умотаем, только разберёмся куда! — И Вася посмотрел вокруг. — Непорядок! — высказался Пи-эр, с интересом слушавший эту перепалку. — А это что за образина? — спросил рысёнок. — Сам ты образина, причём необразованная! — огрызнулся Пи-эр. — Не узнаешь меня? Я — круг, самая совершенная в мире фигура! Меня вычислить можно, а тебя?.. Волосатик! — Кто необразованный? — возмутился Ромка. — Я необразованный? Да я первый ученик в классе! — С конца списка! — уточнила Люба. — Тогда скажи, что такое хорда? У меня экзамен быстрый! Рысёнок смутился было, а потом вдруг сел и замахал лапой, как дирижёр. блеющим голосом продекламировал он стихи, где-то, конечно, подхваченные, так как даже такую ерунду и несуразицу Ромка не смог бы сочинить. На это Пи-эр ответил с чисто ребячьей задиристостью: — Сам ты козья морда!.. Нет, правда, что такое хорда? Кто знает? Ответьте, успокойте меня! А то вдруг я сумасшедший, и такого понятия вообще нет на земле! — Есть, Пи-эр, успокойся! — сказал Вася. — Хорда — это прямая, соединяющая две точки окружности. — Молодец! — Скажу больше: хорда, проходящая через центр, называется диаметром, половина которого — радиус, которым ты клянёшься! — Вася, ты гений, клянусь радиусом! — Если бы так легко давалась гениальность, то половина нашего класса была бы гениями, даже Ромка был бы талантом, а то он лентяй и тупица! — Ты тут поосторожней в выражениях, — оскорбился рысёнок, — а то я припомню тебе там, когда вернёмся! — А я и там повторю, как говорил не раз! Ну, ладно! Кончаем ссоры. Это Пи-эр, наш новый друг. Все мы теперь друзья, раз тут оказались. — А птичку звать Ду-ю-ду, — представила Люба. — У тебя нет желания извиниться перед ней за свой дурацкий поступок. — Наоборот. У меня есть желание свернуть ей шею вообще, потому что я хочу домой. — Нахал! Хулиган! — выпалил Пи-эр. — Нет уж! Не за тем мы сюда пришли, чтобы сразу уходить! — возразил Вася. — Ты же сам хотел! — Если б человеком! — Что заработал, тем и стал! — повторила Люба Васину мысль. — Не хочу я быть рысёнком! — Потерпи маленько. — Не хочу терпеть! Хочу домой! Ну, ребята! То ли дело наша деревня, речка, печка, папка с мамкой! То ли дело сидеть за столом и лопать вареники со сметаной! Ну что вам птичка? Я вам потом штук десять поймаю! Или продайте мне ее, а! Я вам рубль дам, у меня копилка есть! Вася перебил: — Кончай базар! Мы же в сказке! — Что тут сказочного? При этом Ромкином восклицании все притихли, оглядываясь. Они верили, что попали в сказочную страну, но во всем окружающем — в небе, в деревьях и кустах — явно не хватало чего-то ярко чудесного, а в человечьих голосах птицы, зверька и деревяшки особой диковины не было. Ведь обыкновенная корова так чётко вытягивает «му-у», что от этого «му-у» до слова «привет» всего одно усилие. Пи-эр, вращаясь как локатор, предложил: — Может, за деревьями? — Что за деревьями? — не понял рысёнок. — Чудеса! — А тебе-то зачем чудеса, лепёшка косоглазая? — опять вспыхнул Ромка. Но Вася пристрожился: — А ну тише, петухи! — Взлететь бы да взглянуть! — вздохнула Ду-ю-ду. — Можно и пройтись, — сказал Вася. — Так мы и сделаем! Только, чур, сначала перекусим! — предложила практичная Люба, поставила корзинку на траву и жестом пригласила всех. — Прошу. Вася присел на торчавшую рядом коряжку, похожую на пару старых сапог вверх подошвами. Присел и тотчас кувыркнулся на спину, потому что коряжка под ним вдруг провалилась в землю. Птичка упала в траву. Рысёнок прыгнул на неё и… трахнулся лбом о доски. Пи-эр успел встать на его пути. Ромка хотел со злости цапнуть его за ручку, но круг сам цапнул его за нос и, развернувшись, щекой шлёпнул еще по заду. Рысёнок кувыркнулся, завыл и кинулся прочь. Поднялась суматоха. — Получил? — крикнул вдогонку Вася. — И еще получишь, когда вернёмся домой! — Спасибо, Пи-эр! — просвистела птичка. — Не за что! А в это время из-под земли, метрах в трёх от ребят, вынырнул, как поплавок из воды, низенький и худенький старичок с блестящей лысиной во всю голову, с ушами, загнутыми вниз, с рыжей бородой веером и в тех самых стареньких сапогах, которые Вася принял за коряжку. Все замерли. |
||
|