"Одинокий дракон" - читать интересную книгу автора (Шумилов Павел Робертович)

Крыса в лабиринте

— Коша, а как это тебя кибер обозвал?

— Биологический объект?

— Да-да. Это что такое?

— Биологический — это значит, что я живой. Объект — не объекты, а один объект. Кусочком. Без названия. Одно живое. Так, пожалуй, точнее всего — одно живое. Слушай, Лира, получается, что киберы не знают, что такое дракон. И на плане нигде нет помещений для драконов. Понимаешь, киберы Повелителей никогда не видели драконов!

— Ну и что?

— Тогда я — кто? Если я не дракон Повелителей, то кто я? И что я здесь делаю? И проход этот… Его же не от тебя закрыли. Понимаешь? Для тебя проход оставили. Если нужно, ты могла киберам приказать, они бы за час его расчистили. Проход от меня закрыли. Если б не ты, я за сто лет не догадался бы стенку долбить. Мне оставили три зала, от дождика спрятаться, а дальше — ни-ни.

— Ничего не понимаю. Кто оставил, когда оставил, для кого оставил. Я думала, ты всё знаешь, когда надо будет, расскажешь.

Пожалуй, пора раскалываться. Иначе потом придётся темнить, притворяться.

— Мне особенно и рассказывать нечего. Помню только последний год. Видишь, вдоль скалы ручеёк течёт. Год назад я там очнулся. Лежу, шевельнуться не могу. Не я, а комок боли. Дышать не могу, рёбра поломаны, зубы выбиты, крыльев и лап не чувствую. Представляешь, я тогда не знал, что у меня крылья есть. Что обидно, носом в ручье лежу, а напиться не могу. Так три дня пролежал. Может, больше, я часто сознание терял, но три — точно. А на четвёртый день дождь пошёл. Ручей разбух, я сначала напился за все три дня, потом чуть не утонул в нём. Голову не мог из воды вытащить. Но дело на поправку пошло. Через неделю ковылял по полянке, грыз ёлки. Потом память начала возвращаться. Но как-то странно. До сих пор не могу вспомнить, как меня зовут. А всё, что помню, относится вроде бы не к этому миру, а к другому. Очень похожему на этот, но всё-таки другому. В том мире Пришествия не было. И мамонты давно вымерли. Зато люди знали столько же, сколько здешние Повелители. Знаешь, что странно, когда я киберам мозги вправлял, такое ощущение было, что я всю жизнь этим занимался. Ну не этими конкретно, а вообще киберами. Но, вот чего я не пойму, и в том мире драконов не было. Только в сказках.

Лира молчит, смотрит на костёр, переваривает мою историю.

— Бедненький. Тебе дракониху найти надо. Одному нельзя.

Точно, у всех женщин мозги не в ту сторону повёрнуты.

— Коша, тут твой упрямец приходил. Жаловался, что для ремонта чего-то не хватает. Я ему велела со склада брать. И наказала всё записывать, кто, когда, сколько чего взял.

— Я же ему разрешил со склада брать.

— Нет, ты разрешил для ветряка, а это для ремонта. Я так поняла, что у них складской начальник потерялся, а без него ничего брать нельзя, пока мы не разрешим.

— Умница! Всё правильно.

Чувствую, что пропустил интереснейший диалог. Может, кибер записал? Потом расспрошу, когда Лиры рядом не будет.

Мимо два кибера катят катушку кабеля. У одного на шее зелёный бантик.

— Стойте. Новенький, подойди ко мне, — командует Лира.

Кибер подходит, получает розовый бантик и приказ продолжать работу.

— А у моего упрямца какой бантик?

— Синий.

— А что ты будешь делать, когда бантики кончатся?

— Не кончатся. Я со склада приказала принести. На всех хватит.

Одной заботой меньше. Никакой роботофобии. Лира киберов не боится и не стесняется ими командовать. Летим с ней инспектировать стройплощадку. Бардак, как и на любой стройплощадке в мире. Однако работа кипит. На полусобранной вышке копошатся уже шесть киберов. Отзываю одного в сторонку и расспрашиваю. Ввод ветряка в эксплуатацию ожидается завтра к обеду. Отлично.

Кто-то дёргает меня за хвост.

— Лира, дай поспать титану мысли.

— Леди Тэрибл велела передать, что ветряк упал в пропасть, — скрипучий голос сопровождается ритмичным подёргиванием за хвост.

— Ах ты, ящик с болтами. Велела — где ты набрался такого жаргона? Надо говорить… ЧТО???

Проношусь по коридору, сбиваю какую-то бочку, с балкона вертикально иду вверх. Вышка ветряка стоит, как стояла. Киберы навешивают лопасти. Трудовая идиллия. Ну, Лира, погоди!

Лира, смущённая, встречает на балконе.

— Коша, прости меня, я неудачно пошутила. Тебя так трудно разбудить. Я больше не буду.

Где-то я это уже слышал.

— Коша, а почему ты зовёшь его: «ящик с болтами»?

— Ты знаешь, что такое болт?

— Это такая тяжёлая арбалетная стрела, чтоб латы пробивать.

Иду в мастерскую, нахожу в верстаке болтик с резьбой М10, шляпка под ключ 14, показываю Лире.

— Это тоже болт.

— Понятно. А когда мы здесь порядок наведём?

— И на самом деле! Очень своевременная мысль.

Отлавливаю пробегающего мимо кибера, объясняю задачу. Кибер осматривает кучи щебня и неожиданно убегает. Провожаю его удивлённым взглядом.

— Коша, куда он?

— Не знаю. Наверно, за веником побежал. Если я что-то понимаю в уборке, сейчас здесь будет очень пыльно.

— Летим в деревню!

На полянку выходит целая делегация. Впереди, конечно, Лира. За ней длинный и тощий парнишка. Дальше — Тит Болтун. Замыкает процессию — подумать только — Бычок. Лира представляет Сэма-младшего. Садимся в кружок и начинаем неторопливую беседу. Парнишка явно хотел бы оказаться где-нибудь подальше. Видя это, Лира обнимает мою переднюю лапу и пытается вытащить наружу когти. Делаю вид, что ей это удалось. Парнишка сглатывает. Слушаю нехитрые деревенские новости. Кто где новый дом поставил, почём зерно в Литмунде, о чём на кухне сэра Блудвила болтают. Предлагаю Титу переселиться в Замок. Тит колеблется.

— Нет, рано мне ещё переселяться. Времена сейчас неспокойные, лишняя пара глаз в деревне не помешает. Да и хозяйство. Вот зимой поспокойней будет, скажу, что к родне в гости поеду. Найдётся в Замке стойло для Бычка?

Лира с надеждой смотрит на меня.

— Найдётся. Хорошо, что сейчас об этом заговорили. Лира, возьмёшь потом двух киберов, накосите сена.

Чувствую, что у Тита ко мне масса вопросов, но конфиденциального характера. Предлагаю прокатить до Замка и обратно. К моему удивлению, Тит отказывается, зато парнишка готов лететь хоть на край света. Ну что ж, тоже вариант. Пусть пока Тит с Лирой побеседует. Набираю высоту и на максимальной скорости иду к Замку. Сажусь на краю скалы рядом с лебёдкой киберов. Ветряк практически готов. Парнишка соскакивает с меня, отбегает метров на десять и вываливает на камни свой завтрак. Боже мой, укачало бедного. Но дотерпел — молодец. Так и говорю ему. Поворачивает ко мне лицо зеленоватого цвета.

— Сэр Дракон, только Лире не говорите пожалуйста.

— Негоже женщин посвящать в мужские тайны. Кстати о тайнах. Если кто-нибудь узнает, что Лира жива, она может ненароком поймать арбалетную стрелу. Ты всё понял?

— Разве я маленький? Только Бычок после её приходов два дня сам не свой. Вот и сегодня учуял, вырвался и прибежал. А это и есть те гномики, о которых Лира говорила?

— Они самые. Называются киберы. О них тоже никому не слова. Когда прилетим, отзовёшь куда-нибудь Лиру, мне с Титом надо поговорить. Готов назад лететь?

— Кажется.

Не успели мы приземлиться, Лира схватила Сэма-младшего под руку и потащила в лес. Парнишка вопросительно посмотрел на меня, я кивнул. За ними, как привязанный, потянулся Бычок.

— Вижу, наши желания совпадают, — обращаюсь к Титу.

— Воистину так. Изменилась девочка. Три недели прошло, а как повзрослела. Сэр Дракон, правду Лира говорила, что между вами тайн нет?

Задумываюсь.

— Правду.

— Ну что ж, тогда и у меня тайн не будет. Не хотел при ней говорить. Новый человек в деревне появился. Чужой. Работником нанялся.

— Что, не знает, с какого конца грабли взять?

— Нет, с этим у него всё в порядке. Только какой-то он слишком старательный, что-ли. Сам, вроде, молчаливый, но у колодца бабьи сплетни слушать любит. Трудно объяснить, нюх у меня на шпионов, интуиция. Нас же здесь двое, таких экзотических. Если он не по мою душу, значит по твою, сэр Дракон.

— Выходит, зашевелились церкачи. А давай, мы слегка прощупаем твоего чужака. Для начала, пусть детвора за ним побегает, да подразнит церкачьим шпионом. А мы посмотрим, кто как на это среагирует.

— Для ядрёного слуха повод нужен. Иначе к языкам не прилипнет.

— Мне ли мастера учить? Вот, например, некоторые люди во сне разговаривают. А детвора подслушать могла.

— Хитро. Можно такое устроить. Только что это нам даст?

— Если доложит, что провалился, я бы на месте церкачей второго послал. Пусть один на себя все шишки собирает, а второй в его тени дело делает. Ну, а если не доложит, тоже неплохо. Известный враг — полврага.

Тит неожиданно грустнеет.

— Ты, сэр Дракон, как будто мысли церкачей читаешь. Или Лира рассказала?

— Лира о Тите Книгочее ничего не рассказывала. Это у нас запретная тема. Чужая Тайна.

— От друзей тайн нет. Время есть, если хочешь, могу рассказать.

— Конечно хочу.

Некоторое время Тит размышляет.

— Давно это началось. Лет двадцать назад. Несколько умных людей и сотня молодых, горячих молокососов решили чуть потеснить церкачей у кормила власти. Задумано было хорошо. В недрах их бюрократической машины организовать параллельную структуру власти и постепенно перелить в неё всю силу. Потом перейти на модель правления Римской империи. Сенат, народные трибуны, партии синих и зелёных, поливающие друг друга грязью во имя торжества справедливости. Несколько лет всё шло по плану. Наши люди заняли десятки ключевых постов. Провалились мы как раз на паре шпионов. Один только что не кричал, что церкачам продался. Второй… Второй был умён. За первую же неделю он переругался и перессорился со всеми. Поведение настолько вызывающее, что серьёзно его никто и не проверял. Да и мысли не было тянуть его в организацию. Потом он кого-то спас, потом его кто-то спас. Завязалась дружба. А в одну прекрасную лунную ночь в десятке домов были сорваны с петель двери. Мы взялись за оружие. Это было ошибкой, страшной, глупейшей ошибкой. Надо было исчезнуть, раствориться. Против нас не могли даже выдвинуть серьёзное обвинение. Мы же не успели сделать ничего по-настоящему противозаконного. — Тит помотал головой. — Короче, скрыться удалось нескольким. Остальных развесили на крестах вокруг Рима. Нас прозвали в народе римлянами. Или сенаторами.

— Поэтому ты так испугался, когда я тебя сенатором назвал?

— Да, поэтому. Ходят в народе легенды про взгляд дракона. Или, всё же не легенды?

— Легенды. А вот удобное кресло в Замке, которое ложь чует, это не легенда. Называется детектор лжи. Когда в гости зайдёшь, захочешь — стряхну пыль, дам посидеть.

— Так успокой старика, как это слово тебе на язык попало?

— Был один римский сенатор по имени Тит. Умный, наблюдательный, лысенький. Кого-то он мне напомнил.

— Вот, значит, как. Кличку «Болтун» на себя навесил, двадцать лет учился дурака изображать, и — на тебе. Первый же дракон за две минуты раскусил. Эх, старость не радость.

Рисую на земле картинку: гора, в горе открытая дверь. Над горой солнце и месяц. Тит с интересом изучает.

— Лира научила? В гости приглашаешь. И днём, и ночью, правильно?

— Правильно, — стираю картинку. — На кого ещё, кроме Сэма, в вашей деревне можно положиться? Кто кидал камни в церкачей?

— Сэм и кидал. А на кого положиться — трудно сказать. Только на кузнеца с сыном. Лира всей молодёжью верховодила, но у местных что на уме, то и на языке. Закваска не та.

— Как-нибудь устрой мне с кузнецом встречу.

— Это можно. Бычка подковывать пора, завтра и отведу. Не знаю, сумеют ли подковать, но переговорить сумею.

— У кузнеца что, подковы кончились?

— Бычок никого к себе не подпускает. Меня кое-как слушается, Лире всё позволяет, а больше — никому.

— А это может пригодиться. Только надо, чтоб об этом все знали. Вся округа, до самого Литмунда. Родео, что ли устроить? Заодно узнаем, кто чего стоит. И надо приучить Бычка слушаться Сэма.

Объясняю, что такое родео. Идею алиби Титу объяснять не надо. Тит зовёт Сэма и из кустов появляется вся компания. Губы в чернике. У всех, даже у Бычка. Лира оттягивает ему нижнюю губу и ссыпает туда горсточку ягод. Бычок флегматично хрупает.

Подлетая, замечаем, что лопасти ветряка вращаются. На балконе встречает кибер с синим бантиком.

— Докладываю: ветряк подключён к энергетической сети.

— Молодец. Сколько киберов питанием обеспечили?

— От 30 % до 90 % действующего парка, в зависимости от силы ветра.

— Приступайте к установке второго ветряка.

— Задание понял, выполнить не могу. Недостаточно энергии.

— ЧТО??? Сколько осталось?

— 20 % от количества, на время получения первого приказа.

— Немедленно прекратить все работы по расконсервации. Перейти на режим экономии. Оптимизировать все перемещения по параметрам «время — экономия энергии». Теперь хватит?

— Часть работ по расконсервации не могут быть прекращены во избежании аварии. Вероятность завершения работ 30 % в зависимости от силы ветра.

Мало. Глупо, как глупо получилось. Кто меня гнал? Ну куда я торопился? А ещё пол подметать заставил. Думать надо, головой думать, а не… Что же ещё можно сделать?

— Что ещё можно оптимизировать?

— Можно оптимизировать размещение ветряка. Выработка энергии увеличится на 60 %.

О, Боже, я приказал поставить ветряк над круглым залом, а эти болваны…

— Сколько времени займёт перенос?

— Четыре часа.

— Вероятность завершения работ?

— 80 % в зави…

— Молчать. Доставку грузов массой до одной тонны от ворот склада до стройплощадки возложить на меня. Обеспечить меня средством связи. Исполняй!

Следующие двое суток слились в один нескончаемый кошмар. Сигнал рации, пристёгнутой к правому рогу, гружёная тележка у ворот склада или инженерной базы, лёгкая часть пути — до балкона, один, чаще два рейса наверх, боль в крыльях, несколько минут отдыха. Замечаю, что Лира крутит педали велотренажёра. От корпуса тянется провод. Значит, не тренажёр, а генератор.

— Лира, не мучайся, это капля в море.

— Коша, ты не в курсе, я ужин зарабатываю.

Ничего не понимаю. Вникать не хочу. Есть тележка, груз надо наверх. Поднял. Теперь — лечь, пока не загудела рация. Гудок, инженерная база, стройплощадка, свет прожектора, слабая лампочка на балконе, пустая тележка, боль в крыльях, сон.

Вкус жареного мяса на языке. Наверно, сон. Мясо несолёное, даже во сне не повезло. Лирин смех. Сглатываю. Кусок наждаком дерёт пересохшее горло. Открываю глаза. Балкон. Передо мной сидит Лира, рядом противень с жареным мясом.

— Девушка, дай водицы напиться, а то так есть хочется, аж поспать не дадут.

Тут же появляется ведро с водой. Мне бы надо бочку, ведро — это только горло смочить. Съедаю несколько кусков. Гудит рация. Склад, балкон, стройплощадка, балкон, кусочек мяса, склад, балкон, стройплощадка. Потом противень пустеет. Ведро иногда с водой, чаще пустое.

Открываю глаза. Вечереет. Передо мной противень с жареным мясом, берёзовое полено, бочка с водой и кибер с замызганным синим бантиком на шее. Рация молчит, значит можно расслабиться.

— Докладывай.

— Второй ветряк подключён к энергетической сети. Достигнут положительный энергетический баланс.

— Начинай подготовку к установке третьего ветряка.

— Установка третьего ветряка начата по приказу леди Тэрибл.

— Молодец. Свободен.

Съедаю мясо, выпиваю воду, закрываю глаза. Просыпаюсь от холода. Ночь. На стене тускло горит электролампочка. Два кибера вяло копошатся, разгружая тележку. Иду в чулан. Под потолком протянут провод с редкими светильниками. Мой любимый угол застелен матом. Здорово! Икебана. Ложусь и проваливаюсь в сон.

Пультовая энергоцентрали. Стираю пыль с экрана монитора. Видно то же, что и раньше, то есть ничего. Нажимаю пару кнопок на клавиатуре. Ничего не меняется.

— Почему не починили телевизор, бездельники?

— Монитор в рабочем состоянии. Для эксплуатации необходимо включить питание. Клавиша расположена под экраном, — отзывается ремонтник с салатным бантиком. Стираю пыль, нахожу клавишу и нажимаю. Внутри монитора раздаётся шипение, из щелей лезут струйки голубого дыма. Выключаю, разгоняю дым.

— Почему не починил, спрашиваю? Л-лоботряс, гальюн у меня чистить будешь, на запчасти разберу!

Никогда не думал, что этот железный колобок может выглядеть смущённым.

— Чтоб к завтрему всё здесь блестело! И работало.

Поручил киберам определить время установки перегородки. С ремонтом и юстировкой приборов эта нехитрая операция заняла двое суток. Результат почти не удивил — 6500 плюс-минус 1000 суток. Перегородку поставили против меня. Может, я её поставил? Позвал киберов и приказал: «Отгородить!» Киберы говорят — нет. За последнюю тысячу лет стенок не ставили. Сам я не мог — перегородку изнутри делали. Некто натащил снизу камней, сплавил в стенку, потом вышел на балкон подышать свежим воздухом. Тут я мимо пролетаю. Некто вытащил из кармана крупнокалиберную рогатку и залепил мне в лоб. Или сначала залепил в лоб, а потом сложил стенку. Чтоб всякие непарнокопытные динозавры не затоптали прецизионное оборудование. Логично? Итак, ещё раз с самого начала. Меня сделали. Кто-то, но не Повелители. Повелители ушли отсюда тысячу лет назад. За тысячу лет их интересы должны были измениться. Их должны теперь интересовать судьбы галактик, а не отдельных отсталых планет. Значит, мои Некты к Повелителям отношения не имеют. К церкачам они тоже не имеют отношения. Странные такие ребята, нездешние. Один Некто сделал меня, а другой Некто сделал стенку, чтоб я не увидел, чего не полагается. Может быть, это был один и тот же Некто.

Вопрос: Зачем он это сделал?

Вопрос: Что он хотел получить в результате эксперимента?

Вопрос: При чём здесь Повелители?

На все три вопроса один ответ: мало информации. Однако, с какой бы целью ни ставился эксперимент, похоже, он вышел из под контроля. Не прошло и двадцати лет, а стенка разрушена. Ещё через полгода будет восстановлена база Повелителей. Уже сейчас работают четыре ветряка, начато строительство пятого, гиганта, который один заменит десяток маленьких. Полностью восстановлено оборудование малой энергоцентрали. Ожили компьютеры склада и инженерной базы, 28 киберов-ремонтников и весь парк стационарных ремонтных центров инженерной базы днём и ночью перебирают по винтику технику. Всю подряд. Иначе нельзя — за тысячу лет смазка испарилась, пластмассовые детали окаменели, контакты окислились, всё, что могло отвалиться, отвалилось. Сейчас главное — не терять темпа. Через два-три месяца не будет на этой планете силы, представляющей для меня реальную угрозу. Стоп! Тот, кто поставил надо мной эксперимент, не принадлежит этой планете. Не хочу быть лабораторной крысой. Домашней зверюшкой — куда ни шло. У домашней зверюшки есть свобода воли. Как у кошки, которая гуляет сама по себе. У лабораторной крысы свободы воли нет. Есть воля экспериментатора, есть кормушки, в одном углу нормальная, в другом под током, или лабиринт с прозрачным потолком. Срочно надо пройти обследование на томографе, нет ли во мне аварийного выключателя с дистанционным управлением на случай выхода эксперимента из-под контроля. А дальше — смогу я, используя мощь базы, держать оборону против экспериментатора? Нет. Разрушать всегда проще. Пока я не знаю, с кем имею дело, я против него безоружен. Что я о нём знаю? Он сделал меня. Прикладная генная инженерия. Конец двадцать первого века и далее. Он сделал стенку. Ну, это совсем просто. Середина двадцатого века, если напрячься. Что я имею на базе? Аккумуляторы на сверхпроводимости и глупые киберы. Двадцать первый век. Мебель из кладовки тоже двадцать первого века, но неясно, чья она, Повелителей или экспериментаторов. Что я имею в результате? Пшик. Мало информации. Может, подготовить резервную базу? Смысла нет, если за мной ведётся наблюдение. Имея технику двадцать первого века, проследить перемещение всех живых и механизмов крупнее бабочки, можно хоть из космоса. Буду держать ушки на макушке и заниматься своим делом. Аминь.

Ещё интересный вариант: вдруг вся эта планета — лабиринт для крысы. Великоват. Ну и что, что великоват? Какая крыса, такой и лабиринт. Вспомнили Повелители грехи молодости, разыскали планету и запустили туда крыску. Ай-кью проверить. Чем не гипотеза? По масштабу как раз для Повелителей 33-го века. Что-нибудь это меняет? Нет. Может, для Повелителей это эксперимент, но для меня с Лирой — жизнь, единственная и неповторимая. Только маленький нюансик. Эксперимент могут прервать в любой момент. К чёрту, все помрём, кто раньше, кто позже.

Ещё вариация на ту же тему. Нет никакой планеты, а есть шлем сенсовизора, мощный компьютер и виртуальная реальность. Техника двадцать первого века. Не надо нарушать законы физики, чтоб драконы летали, всё просто, как дважды два. Нет, не сходится. Что я, целый год в шлеме на кушетке лежу, не ем, не пью, не писаю? Хотя, кормление можно с виртуальной реальностью синхронизировать. Какие слабые места у виртуалки? Люди! Естественные реакции людей на изменение ситуации и юмор. Не удаются компьютеру человеческие слабости, и всё. Правда, в таких случаях используется параллельный шлем на операторе, корректирующем диалоги, но это вносит задержку. Персонаж сразу становится слегка заторможенным. Лира на заторможенную не похожа. Какие ещё слабые места? Оператор, который Лиру играет, должен непрерывно в шлеме сидеть. И днём, и ночью. Изображать моего друга, не выходя из образа средневековой девчонки неделями, чтоб, не дай Бог, не упомянуть термин двадцать первого века. Нет, такого и врагу не пожелаешь. Это получится эксперимент над ней, а не надо мной. Значит, вариант отпадает. Что в остатке? Два нуля и крысиный хвостик. Подводит логика. Хотя, при чём тут логика, если фактов нет. Ладно, вот расконсервирую информационную централь, узнаю, кто такие Повелители, может свяжусь с ними. Одной загадкой станет меньше.

— Лира, знаешь, что это такое?

— Камень.

— Ответ неверный. Это наши глаза и уши. Посмотри на экран.

— Ой, как в зеркале, — сразу начинает прихорашиваться.

— Пора браться за твоего магистра. Не передумала ещё?

— Коша, я же клятву дала. А что, этот камень всё видит и слышит?

— Видит, слышит и сюда передаёт. Ещё ползать умеет. Раскидаем несколько таких камней, узнаем, чем занят магистр. Но давай сразу договоримся. Убить его — твоё право, но если ты захочешь его мучить, я тебе не друг.

— Я хочу его сначала в темницу посадить на восемь дней, как он меня, а потом убить. Ты не думай, он умрёт лёгкой смертью. Я его из арбалета застрелю.

— Это справедливо. А почему — из арбалета? Я думал, ты захочешь его повесить.

— Я ему так обещала.

— Когда?

— После суда. Я в него ножик кинула, только ножик отскочил. Он под одеждой кольчугу носит. Я сказала, что в следующий раз арбалет возьму.

— Вот почему тебя так в цепи упаковали. Ты мне этого не рассказывала.

— Я тогда ещё тебя не знала. А как мы его ловить будем?

— Без свидетелей и без следов. Выберем момент, когда он один куда-нибудь поедет, подцепим за шкирку и унесём. Пусть одна испуганная лошадь останется.

— Здорово придумано!

В этот момент к Лире подъезжает кибер с синим бантиком.

— Леди Тэрибл, вас хочет видеть человек.

Если кто-то из нас двоих и тормознутый, то это я. Чего я удивился? Наверняка это Тит Болтун с новостями. Спешим с Лирой на балкон. Внизу машет руками Сэм-младший. Спускаемся.

— Сэр Дракон, вы извините, но вся деревня знает, что у старосты овца потерялась, и я её у самого Замка нашёл.

Осмысливаю сказанное и медленно зверею. Лира растерянно переводит взгляд с меня на Сэма, но голоса не подаёт. На самом деле изменилась, верно Тит заметил. Тит!

— Сам придумал, или Тит посоветовал.

— Сам.

Смотрю на Лиру и постепенно успокаиваюсь. Очень интересно наблюдать, как она думает. На мордашке написан весь мыслительный процесс. Вот он закончился, и физиономия расплылась в идиотской улыбке.

— Коша, ну что ты злишься, у нас места на тысячу человек хватит. А церкачи ещё больше бояться будут.

— А что обо мне его мать думать будет? А Сэм Гавнюк? А то, что меня вся деревня возненавидит, тебя не трогает? А кто камни-передатчики развозить будет? Один Тит?

Успокоившись, поднимаемся в замок и обсуждаем детали завтрашнего спектакля. Действовать буду строго по легенде. Сначала займусь овцой, потом Сэмом-младшим. Сэма я на месте есть не буду, а просто унесу в Замок. Чтоб не было накладок, даю Сэму два свежеизготовленных пеленгатора, оформленных под репьи, и пяток булыжников-телепередатчиков. Что может быть естественней, чем репей в овечьей шкуре. Или в кармане у мальчишки. Один булыжник Сэм должен отдать Титу, остальные — раскидать по деревне. Лира будет сидеть в экранном зале информационной централи и, если необходимо, корректировать мои действия по рации. Жаль, компьютер централи ещё не ожил. Он, вроде, самый мощный на этой базе. Все детали согласованы. Отвожу Сэма к деревне, потом настраиваю аппаратуру. На центральном экране пеленгаторы светятся красными точками, телепередатчики — зелёными, моя рация — белой. На боковых — пять картинок с телепередатчиков. Лира осваивает управление передатчиками и пытается направленными микрофонами подслушать сразу три деревенских разговора. В наушниках и ларингофонах она смотрится очень даже ничего.

Просыпаюсь раньше Лиры. В первый раз. Заглядываю в экранный зал. Деревня ещё спит. Иду на кухню. Лира уже колдует у инфракрасной печи и костит её по-страшному. Автоповар пока не работает, а киберы-ремонтники в гастрономической химии — ни бельмеса. Наконец, на стол подаётся первый бифштекс. Именно такой, каким должен быть бифштекс по мнению англичан: обжигающе горячий и абсолютно сырой. Зато четвёртый — пальчики оближешь. К сожалению, мясо в холодильнике быстро кончается. Со вчерашнего ужина оставалось всего килограммов двадцать. Летим на речку, купаемся. Время приближается к полудню, пора начинать. Одеваю на лапу небольшой ручной пеленгатор, Лира пристёгивает к правому рогу рацию, маскирует, проверяем аппаратуру. Всё в порядке. Выделяю Лире в помощь двух киберов. Вряд ли её участие в операции понадобится, но пусть учится. Включаю непрерывную запись и иду на балкон. Операция началась.

Делаю круг над деревней. Сигнал пеленгатора овцы идёт из сарая за домом старосты. Внизу начинается лёгкая паника. Сажусь перед домом старосты, разворачиваю крылья, поднатуживаюсь и издаю рёв. Такой, что у самого в ушах звенит. Улица вымирает, только у третьего дома, скрестив руки на груди, стоит мужик. Судя по кожаному фартуку, кузнец. Делаю вид, что принюхиваюсь, иду к сараю, распахиваю ворота. С потолка свисает освежёванная тушка овцы, рядом — её шкура. Ну до чего народ ушлый пошёл, опередили! Разрываю тушу пополам, выдираю из шкуры пеленгатор. Первая часть закончена. Переключаю пеленгатор на Сэма и выхожу из сарая. Сигнал указывает куда-то за огороды. По плану Сэм должен был драпать в поле. Поднимаюсь в воздух и лечу по пеленгу. Неожиданно, над картофельным полем пеленг меняется на противоположный. Разворачиваюсь и сажусь. По данным пеленгатора, объект в метре передо мной, но тут только картофельные грядки. Торопливо разрываю землю и откапываю одежду Сэма-младшего. Этого только не хватало. Передумал он, что ли? Всю легенду мне поломает. Неожиданно оживает рация.

— Коша, ты уже разыскал одежду? Теперь лети над дорогой в Литмунд. Сэма дед туда повёз. Два часа назад выехали. Мне Тит передал.

Взлетаю, делаю круг над деревней, реву, как пикирующий бомбардировщик, и беру курс на Литмунд. Километра через четыре обгоняю скачущего во весь опор всадника. Всадник что-то кричит. Разворачиваюсь и прислушиваюсь. Человек просит меня вернуться в Замок и не обижать пацана. Ложусь на прежний курс и слышу, от кого я произошёл, и как это случилось. Интересная гипотеза межвидового скрещивания. А вдруг так и было? Ага, а высшую математику я тоже на болоте изучал? Отвлекаюсь, не о том думаю. За два часа дед мог увезти Сэма километров на двадцать, если торопился. Если ехал спокойно, то на десять — двенадцать. Поднимаюсь повыше и вижу одинокую телегу, а километрах в двух — отряд всадников, человек сто — сто пятьдесят. Набираю скорость, догоняю телегу. Старик замечает меня, хлещет лошадь и сворачивает с дороги в поле. Если он успеет добраться до леса, я сяду в галошу. Отряд переходит с рыси на галоп и мчится к нам. Обгоняю лошадь и сажусь перед ней. Лошадь встаёт на дыбы, выламывает оглобли и убегает. Телега опрокидывается. Старик и Сэм, одетый девчонкой, катятся по земле. Старик встаёт первым, хватает топор и идёт на меня. Сэм что-то кричит. Как же мне со стариком быть? С ума он сошёл, что ли? Делаю мощный мах крыльями, старика опрокидывает, катит по земле. Подбегаю, хватаю Сэма, беру взлёт. Отряд всадников уже рядом. Приказываю Сэму махать руками, ногами и кричать. Закладываю вираж и ещё раз осматриваю всё сверху. Старик цел, уже встал, машет руками и кричит. Сэм тоже в порядке. В девчоночьем платье, грязный, но невредимый. Раздаётся свист и мимо пролетает арбалетная стрела. Другая отскакивает от чешуи на брюхе, третья пробивает перепонку крыла и застревает в ней. Прикрываю Сэма задними лапами и стремительно ухожу. Всё-таки стрела в перепонке — это не так больно, как цепью по носу. Докладываю Лире, что операция закончена и прошу подыскать одежду для Сэма. Инструктирую парнишку. Над деревней прохожу на бреющем полёте, Сэм опять кричит и дрыгает конечностями. Кричит: «Мама, я живой» — вот идиот! Голову ему за это свернуть мало!

На балконе нас встречает Лира. В серебристом комбинезоне Повелителей, в наушниках, с рацией, пристёгнутой к плечу. Не только у Сэма, у меня отваливается челюсть. Прыскает в ладошку, увидев Сэма в платье и протягивает ему комбинезон.

— Сэр Дракон ранен, — говорит Сэм.

— Пустяки. Лира, отломай наконечник и выдерни стрелу. Сейчас Сэм переоденется и пойдём разбирать операцию.

Идём в экранный зал информационной централи. Прокручиваем записи всех пяти передатчиков, просматриваем интересные места по несколько раз. С развёрнутыми крыльями я великолепен. Только хвост лучше держать опущенным. С поднятым напоминаю довольного кота. Несолидно. Интересней всего ведут себя, разумеется, Тит и кузнец. Тит таскает с собой булыжник-передатчик, делает вид, что чинит забор и всё время бормочет под нос, что дед увёз Сэма в Литмунд. Кузнец, зная мои планы, изображает храбреца, которому сам чёрт не брат. Впрочем, раз пять сообщает окружающим, что к Замку он не ходил, и бояться ему нечего. Конспиратор, хвостом тя по голове! Спрашиваю у Лиры, всегда ли он такой храбрый. Оказывается, всегда. Мда… Заканчиваем просмотр и приступаем к разбору ошибок. Лира утверждает, что ошибок было всего две: Сэм не взял с собой пеленгатор. А мне нужно было взять не рацию, а телепередатчик. Из-за этого она пропустила самое интересное. Я нашёл ещё две: Титу надо было дать не простой телепередатчик, а рацию с кнопкой вызова. Тогда ему не пришлось бы два часа бубнить про Литмунд. А Сэму нужно было думать, что кричать. Лира удивлена, Сэм тоже. Отматываю запись и даю прослушать. Сэм краснеет. Иду добывать мясо к ужину, а Лира объясняет Сэму, как пользоваться пультом.

Уже возвращаясь с добычей, получаю вызов от Лиры. Оказывается, я забыл снять рацию. Никому в этом не признаюсь. И почему бы нам не носить рацию всегда? Очень удобно! Поставлю вопрос на голосование. Пусть привыкают к демократии.

В деревне что-то произошло. Спешу в экранный зал. Церкачи. Тот отряд, который обстрелял меня из арбалетов. Во главе отряда шпион, которого вычислил Тит. Сэм сообщает, что шпион исчез из деревни, как только услышал, где нашлась овца. Начинается допрос селян. Всё как в прошлый раз, говорит Сэм, только церкачей теперь все любят и уважают, а в прошлый раз плевали вслед. Всё правильно, теперь они защитники. Надёжа и опора. Включаю запись всех пяти каналов телепередатчиков и ставлю на голосование вопрос об ужине. Двумя голосами при одном воздержавшемся ужин отменяется. Тем временем допрос селян идёт полным ходом. Допрашивают одновременно шесть бригад по три человека в каждой. Двое задают вопросы, третий ведёт протокол. Протоколы допросов тут же поступают в штаб. Во всём чувствуется сноровка и железная дисциплина. Первый круг допросов заканчивается. По второму разу вызывают старосту, Сэма Гавнюка, деда, кузнеца и какую-то старуху. На этот раз допрос ведёт штаб. Ничего нового, впрочем, не выясняется. Курица, которая якобы умерла от моего крика, была попросту затоптана испуганной лошадью. Огнём я не дышал, это язык у меня красный и длинный. И нечего меня бояться, если к Замку не ходишь. Гавнючонок был совсем целый, даже не поцарапанный, иначе на белом платье кровь была бы.

Да, тут мы прокололись. Нужно было взять с собой литра два в баночке. Склероз, массаракш! Допрос окончен, передаю управление пультом Лире. Она берётся за дело так, что у меня в глазах рябит. На главном экране мечутся, то сужаясь, то расширяясь, сектора обзоров видеопередатчиков и направленных микрофонов. На остальных на секунду-две замирает какое-нибудь лицо, слышится обрывок разговора, потом камера выхватывает следующее лицо. Каша. И как она ориентируется? Смотрю на Сэма. Глаза горят, рот открыт, теребит Лиру за локоть и тычет пальцем в экран. Закрываю глаза, слушаю и фильтрую.

— Кузнецов сын увидел, что собака не хочет на сухое болото идти, домой повернул, и ничего ему нет. А Сэм-младший через болото к Замку пошёл, сам и виноват.

— А у дракона скоро птенцы будут, иначе бы он Гавнюченка на месте съел, а не в гнездо тащил. Если драконы разведутся, отсюда уходить надо будет.

— Дык, Тит говорит, дракон деревья ест.

— Так он сначала твою хату съест, а потом тобой горло прочистит.

— И нечего Болтуна слушать. Он, как Лирочку увезли, умом тронулся. Сегодня сам с собой весь день разговаривал.

— Ты сюда слушай, он умом тронулся после того, как дракон его кобылу задрал.

— Кто сказал, что Болтун тронулся? Это у тебя крыша поехала, когда ты с его урода кувырком летел.

— Так ты ж первый с Бычка слетел.

— А я что, отказываюсь? Ну, слетел, так и выпивку поставил, как уговаривались.

— Нет, вы бабы послушайте! Это теперь Бычок виноват, что они так наклюкались!

— Ой, бабы, они ж, поди, перепутали. Сначала в трактир зашли, а потом на Бычка влезть пытались.

Больше ничего интересного. Отбираю у Лиры управление одним передатчиком и нацеливаю микрофон на окна дома старосты. Там что-то затевается. Самого старосту из дома выперли. В три шеи. То есть, с женой и дочкой. У всех дверей поставили охрану.

То, что произошло в последующие три часа, поразило меня и напугало Лиру. Сэм ничего не понял и сидел, повизгивая от восторга. Но у Лиры был эталон для сравнения — наши уроки логического мышления. На фоне происходящего уроки выглядели бледно. Это был профессиональный, хорошо организованный мозговой штурм. С ведущим и фиксацией всего сказанного. Фиксацию вела бригада из четырёх писцов. Фейерверк идей, каскад гипотез, лавина вариантов. Раскованность мышления и свобода фантазии. Интересно, это местное изобретение, или наследство Повелителей? Впрочем, по-порядку. Вначале ведущий посетовал на отсутствие моего черепа или, хотя бы, зуба и предложил называть меня просто: бестия. (Минут через десять я вспомнил, что «бестиа» по латыни — зверь. Обидно, однако.) Затем зачитал показания Тита Болтуна о нападении на Лючию. Раздал всем копии протокола осмотра места происшествия. Перешёл к описанию событий в Литмунде. Отметил мои кульбиты в воздухе и малое количество крови на щепках. Обратил внимание на противоречия в показаниях свидетелей. Одни утверждали, что я перекусил девицу Елиранию пополам, другие — что только откусил голову, разжевал и выплюнул косточки. Мнение экспертов, основанное на измерении откушенной части столба и анализе щепок, сводилось к тому, что я откусил голову и высосал из тела кровь. Также подробно были зачитаны все факты, относящиеся к нападению на Сэма. Не было пропущено ни одной мелочи. Меня разобрали по косточкам, обсосали каждую и собрали вновь. Отметили, например, что в обоих случаях в деле участвовало домашнее животное и человек. Отметили, что с животными я разделываюсь на месте, а людей уношу в гнездо. Отметили, что Сэм Гавнючонок дружил с девицей Елиранией. Отметили также, что девица Елирания была неугодна церкви, а Сэм Гавнюченок — именно тот мальчишка, который разоблачил наблюдателя. Обсудили гипотезу деревенской старухи, что я сижу на гнезде, и скоро выведу (высижу) детёнышей. К сожалению, фактов было слишком мало. Участники мозгового штурма не смогли даже решить вопрос о моей разумности. Аргументы за разумность: первое — как быстро и умело я открыл ворота сарая. Второе — летел за Сэмом над дорогой, а не по прямой. Задержался и, возможно, выслушал дядю Сэма. Третье — рациональность действий и удачный исход обоих боевых вылетов. И, наконец, интуиция подсказывает…

Результат мозгового штурма следующий: необходимо выяснить мою разумность. Если я животное, не обладающее разумом, меня необходимо истребить, несмотря на некоторую пользу от моего присутствия в данном районе. Для моего убиения можно использовать отравленные арбалетные стрелы. Факт уничтожения по возможности хранить в тайне.

Если же я разумное существо, со мной необходимо вступить в контакт и выяснить цель моего присутствия в районе Замка. В идеальном случае — нанять меня для охраны Замка. Плата — по моему выбору. Хоть кормёжка зимой, хоть золото, хоть молодые женщины на завтрак. К тому же, зная мои привычки, меня будет легко приручить или уничтожить. Такие дела…

— Коша, ты уверен, что мы сумеем с ними справиться? Нет, я не о магистре, а о всех церкачах сразу.

— А разве что-то изменилось?

— Ну… они такие умные… Их много. А нас…

— Испугалась?

— Да, — совсем тихо.

Вот те раз. Если леди Тэрибл, которая вся в крутого дедушку, говорит, что ей страшно, над этим стоит подумать.

— Сэм, а ты что думаешь?

Сэм просыпается и выпаливает:

— Надо гномиков одеть дракончиками и послать в деревню. Тогда церкачи убегут.

Лира прыскает в ладошку.

— Понимаешь, Лира, те, кого ты сейчас видела, элита, лучшие из лучших. Основная масса им и в подмётки не годится. И подумай, они о нас не знают ничего, а мы слышали все их планы. Кто кого бояться должен, а, Лира?

— Только они не знают, что должны бояться. Скоро на тебя охоту объявят.

— Вот в этом ты права. Надо будет послать в магистрат визитную карточку.

— Куда?

— Ну, это не важно. Надо сообщить им, что я умненький, благоразумненький. Добрый и отзывчивый. Причём, сделать это так, чтоб напугать до смерти. Правда, интересная задачка?

Порядок, Лира стала прежней. Забралась с ногами в кресло, глаза горят, рот до ушей.

— Коша, а как ты это сделаешь?

— Подумать надо! — для убедительности сажусь на пол и чешу в затылке. — Сначала экипировку подработаем. Ты говорила, мне телепередатчик взять надо. Куда установим?

— Давай, тебе третий глаз сделаем!

— Хорошая мысль. И очки надо сделать. А то пальнут в глаз из арбалета…

А на самом деле, чего я хочу добиться? Во-первых, церкачи должны узнать, что я разумное существо. Во-вторых, что я до ужаса крутой, если прищемить мне хвост, а так добрый, милый и отзывчивый. В-третьих, чтоб на самом деле они не узнали обо мне ничего, а что знали — забыли. Правильно, чтоб у них все извилины выпрямились. Есть в теории информации такое понятие, как уровень шума. Как сказал Тартарен из Тараскона, давайте шумэть! Или это ему сказали? Неважно, главное, чтоб полезную информацию нельзя было отличить от информационного шума. Буду работать под дракона из сказок. Лира говорила, дракон огнём дышит. Как это фокусники делают? Что-то в рот берут, на огонь дуют. Нет, долго тренироваться надо. До завтра не успею. Потом, драконы мысли читают. Вот это я запросто! Их мысли мы знаем. Ну до чего я умный!

Вызываю киберов и объясняю задачу. Терпеливо жду, пока холодные манипуляторы обмеряют мою голову. Потом иду в мастерскую. В нижнем ящике верстака уже год хранятся четыре выбитых зуба. И ещё два я так и не нашёл. Выбираю нижний клык. Перед зеркалом сравниваю выбитый зуб с тем, который вырос на его месте. Тютелька в тютельку. Возвращаюсь в экранный зал. Моя команда сопит в четыре дырочки. Бужу и вношу предложение отправиться спать. Встречаю дружное непонимание. Беру команду под мышки и несу в жилую зону.

— Коша, это недемократично!

— Что ты знаешь про демократию?

— Ты сам говорил: «Два против одного — это демократия. Один против двух — тирания!»

Неожиданно обнаруживаю, что дверь в Лирину комнату для меня слишком мала. Сгружаю молодёжь перед дверью.

— Спать. Завтра вставать рано.

— А ты?

— Мне ещё поработать надо. Разбуди меня, как только церкачи соберутся в обратный путь. Спи.

Иду на склад, получаю у кибера пять телепередатчиков и четыре инфразвуковых излучателя. Лечу к деревне. На бреющем прохожу над дорогой в Литмунд миль десять, прежде, чем нахожу удобное место. Зажатая лесом дорога здесь делает резкий поворот и выходит на полянку. Распределяю вдоль дороги телепередатчики и укрепляю на стволах деревьев инфразвуковые излучатели. Два справа, два слева. Возвращаюсь в Замок. Молодёжь спит в обнимку, даже не раздевшись. Сэму сейчас двенадцать, Лире четырнадцать. Года через три-четыре у меня возникнут проблемы. Иду в экранный зал, настраиваю аппаратуру на новые передатчики. Киберы приносят свежеизготовленную экипировку. Примеряю перед зеркалом защитные очки с передатчиком, ларингофоном и мегафоном под подбородком. Ужас! Вношу коррективы и отдаю киберам на доработку. Браслет двусторонней видеосвязи и кольцо с сюрпризом сделаны удовлетворительно. Отхожу в уголок, ложусь на пол и закрываю глаза. Надо приготовить пакет с кровью, почистить зуб и… Только сначала минутку подремать, пока киберы переделывают очки. Только минутку…

— Коша, вставай, они лошадей седлают. Ну, Коша, хватит спать!

Вскакиваю, смотрю на экраны. Солнце уже высоко. Церкачи строятся в походную колонну, по три в ряд. Завтракать некогда. Подзываю кибера, инструктирую, натягиваю очки, браслет, кольцо, вставляю в ухо наушник. Кибер приносит начищенный до блеска зуб и пластиковый пакет с кровью, антикоагулянтом и углекислым газом. Пакет надут, как футбольный мяч. Инструктирую Лиру, даю особое задание Сэму. Кажется, всё. Нет, чуть не забыл. Торопливо настраиваю пульт на телепередатчик в очках, замаскированный под третий глаз. Теперь всё. Вылетаю. Над дорогой лететь нельзя, но Лира ведёт меня как авиадиспетчер, точно на поляну. Сажусь и успеваю отдышаться прежде, чем на первом мониторе появляется колонна церкачей. Кладу пакет с кровью и зуб под язык. Похоже, кибер перемудрил с давлением. Если пакет рванёт раньше времени, конфузия случится. Церкачи уже на третьем мониторе. Лира сообщает, что первым едет бывший шпион, во втором ряду справа — ведущий мозгового штурма. Молодец, девчонка! Моя школа! Подавляю желание задрать хвост кверху. Из-за поворота появляется голова колонны и проезжает метров десять, прежде, чем люди замечают меня. Я стою неподвижно, как скала. Шпион поднимает руку, голова колонны останавливается, но задние, за поворотом, напирают, получается толкотня. Как и было задумано. Наконец все замирают. Можно подавать реплику.

— Человеек, сстоой. Ссмотрии мнее в глазза.

Смотрит. Фактор неожиданности в мою пользу. Включаю подсветку стёкол очков и плавно увеличиваю яркость. Для наблюдателя все три глаза сейчас горят красным светом. Красиво, но ничего не вижу. Вся надежда на Лиру. Если что, она предупредит. Отсчитываю пятнадцать секунд и гашу глаза.

— Человеек, не хходии к ззамкуу. Погибнешшь.

— Коша, тебя арбалетчики окружают, — сообщает Лира.

Это не по сценарию. Слишком быстро опомнились. Хочу для эффекта хлестнуть себя по боку хвостом, но зацепляюсь за молоденькую ёлку. Массаракш! А впрочем… Обхватываю дерево хвостом и рывком выдёргиваю с корнем. Не поворачивая головы, засекаю ближайшее шевеление в кустах и запускаю туда ёлкой. Из кустов доносится вопль и ругательство. Можно продолжать. Теперь по сценарию — ведущий.

— Толсстяяк, ссмотрии мнее в глаззаа.

Ведущего уговаривать не надо. То ли струсил, то ли профессиональное любопытство, но и так глаз не отрывает. Включаю подсветку очков, отсчитываю секунды. Чувствую себя мишенью на полигоне. Нет, надо переделывать очки. В следующий раз буду подсвечивать только третий глаз. Наконец, пятнадцать секунд истекают, выключаю подсветку.

— Бесстия, говоришшь. Шшутниик! Чеереп захотелл?

Выпускаю на полную длину когти, потом плавно втягиваю, выпуская одновременно пальцы. Со стороны похоже, что когти превращаются в пальцы. Должно быть похоже. Разминаю пальцы как пианист и ощупываю нижний клык. Потом делаю вид, что раскачиваю зуб. Сам, конечно, беру заранее приготовленный. Надкусываю пакет с кровью и в ту же секунду нажимаю кнопку на кольце. В кольцо вмонтирована лампа вспышка на полтысячи джоулей. Пакет взрывается как маленькая бомба. Такое впечатление, что получил поленом по зубам. Трясу головой и ощупываю языком зубы. Все целы. С морды, шипя и пузырясь, капает на землю кровь. Смотрю на кулак. В нём зажат зуб. Весь в пузырящейся крови. С давлением газа в пакете вышел перебор, но в остальном всё по сценарию. Большинство зрителей зажмурились или закрылись от вспышки рукой, но теперь приходят в себя. Машинально сглатываю, и чувствую, что проглотил пластиковую оболочку пакета. Массаракш! А вдруг переварю?

— Ловвии, шшутниик! — кидаю зуб ведущему.

— Премного благодарен! — Церкач торопливо прячет зуб за пазуху. — Можно вас спросить?

— Неельззяя! — беру старт и, включив мегафон, с громовым хохотом ухожу по крутой спирали вверх. Хохот — это сигнал Сэму включить инфразвуковые излучатели. Внизу начинается ад. Обезумевшие лошади мечутся на узкой дороге, встают на дыбы, сбрасывают всадников. Перестаю смеяться, и Сэм плавно уменьшает мощность излучателей. Лира сообщает, что два передатчика погасли. Затоптали бедных. Набираю высоту в две тысячи метров и лечу к Замку. Внизу всё ещё мечутся по поляне маленькие фигурки.