Глава 33   

   Когда первоначальный шок от сказанного прошел, Андрей медленно спустился к Антонову и спросил:

   - Как это случилось? Ты ведь говорил, что они в Волжанске?

   - Я тоже так думал.

   На самом деле все было довольно просто. Гусев приказал своему верному Мишане, бывшему десантнику, перерезать телефонный кабель, ведущий в дом Антонова. Потом Мишаня отправился на окраину города, к ретранслятору системы сотовой связи.

   - Я на месте, - доложил он по мобильной рации Гусеву.

   - Хорошо, жди.

   После этого Вадим позвонил Татьяне Антоновой в Волжанск.

   - Это Вадим Гусев, - представился он. - Татьяна, ты только не волнуйся, но Антон попал в больницу.

   - Что с ним?! - вскрикнула Татьяна.

   - Автомобильная авария. Ехал в Железногорск, и ему буквально в лоб врезался "КамАЗ". Шофер пьян в стельку.

   Последовала долгая пауза.

   Гусев наслаждался ситуацией, он понимал, в каком шоке пребывает сейчас женщина, и даже тихо, про себя, посмеялся, представляя состояние Татьяны.

   - Он... жив? - с запинкой спросила она.

   - Да, подушка в машине хорошо сработала, но переломался прилично, похоже, позвоночник. Он без сознания.

   - Я сейчас же приеду!

   - Ты только там осторожно, - предупредил Гусев.

   Он улыбнулся, услышав в трубке гудки отбоя, и, взяв рацию, сказал в микрофон всего два слова:

   - Давай, жги.

   Мишаня в эти секунды стоял перед открытой дверью подстанции, питающей ретранслятор сотовой связи. Он поднял с земли небольшой лом, примерился и плашмя кинул железяку на шины, еле успев отскочить в сторону от фонтана полыхнувших искр.

   Гусев угадал: Татьяна после разговора с ним тут же начала набирать номер телефона мужа. Она знала, что между старыми друзьями пробежала черная кошка, недоумевала, почему именно Гусев сообщил ей об этой аварии, и решила все же перепроверить. Мобильник пару раз прогудел, и, когда Татьяне показалось, что сигналы кончились, и сейчас состоится подключение, все оборвалось, и мягкий, будто кошачий голос начал говорить фразу, так бесившую всех, кто хотя бы раз в своей жизни ее слышал:

   - Абонент временно недоступен, перезвоните, пожалуйста, позже...

   Бросив мобильник на стол, Татьяна схватилась за обычный телефон. Она звонила в кривовский дом, и здесь ее также ждала неудача - трубку никто не брал. Потом опять схватила мобильник и набрала номер родителей, но все тот же кошачий голос твердил все ту же надоедливую фразу:

   - Абонент временно недоступен...

   Татьяна могла бы еще догадаться позвонить по обычному телефону в кривовскую больницу, но к этому времени она окончательно потеряла голову.

   - Рома, быстро одевайся, едем в Кривов, - сказала она, влетев в детскую, где сын играл в компьютерные игры.

   - Сейчас, - заторможенно отозвался тот, круша виртуальных монстров.

   - Быстро! - прикрикнула она, выдирая сына из кресла.

   - Я почти прошел этот уровень! - возмущенно заорал Роман, внешне как две капли воды похожий на своего отца, такой же большеголовый, лобастый, с широко расставленными глазами.

   - Поехали, с отцом плохо!

   Она металась по дому, собирала какие-то совсем ненужные вещи, а внутри у нее словно дрожала струна. Татьяна неожиданно поняла, что любит своего мужа гораздо больше, чем предполагала.

   Высокая и стройная, со светло-русыми волосами, с большими серыми иконописными глазами, Татьяна всю жизнь считалась умненькой девочкой. Примерная ученица, отличница, потом и золотая медалистка, студентка университета, она никому и никогда не давала повода сказать о себе что-то плохое. Учеба давалась ей легко: прекрасная память, логическое, совсем не женское мышление. Уже на первом курсе университета на нее обратили внимание преподаватели. Но именно в тот же год она вышла замуж за самого известного криминального авторитета Кривова Аркадия Антонова. Большей частью в этом браке взял верх расчет. Родители Татьяны жили небогато, и оплата обучения дочери давалась им с трудом. Но и она, встретив Антонова, невольно поддалась обаянию его силы, мощи, уверенности в себе. Рядом с ним она чувствовала себя как за каменной стеной. Родив ребенка ровно через девять месяцев после свадьбы, Татьяна все же продолжила учебу и закончила университет, но мысли о научной карьере оставила. По инерции и из-за своего упрямого характера она все-таки пошла работать - преподавать химию в школе, но через полгода сбежала оттуда, не выдержав "теплой", террариумной атмосферы чисто женского коллектива.

   О своем муже она ничего плохого сказать не могла, только хорошее. При ней Антоша становился совсем другим, словно робел, а с появлением Ромки стал заботливым и любящим отцом. И вот теперь, получив это страшное известие, Татьяна поняла, насколько сильно, чисто по-русски, по-бабьи она привязалась к этому человеку. Гораздо больше, чем думала.

   Через десять минут "Опель" стального цвета мчался по направлению к Кривову. Машину Татьяна начала водить недавно, но в этот раз неслась по шоссе как никогда, перекрыв все скоростные ограничения. На середине пути ее остановили гаишники, но, сунув им сто баксов, она пояснила:

   - У меня муж попал в аварию, лежит в больнице, тороплюсь к нему.

   - Так вы к нему попадете на соседнюю койку, - предположил инспектор, но отпустил нарушительницу.

   Она не заметила, как при въезде в город к ней в хвост пристроилась серая "девятка". Машина пасла ее до самой больницы, и когда Татьяна припарковалась на стоянке и отстегнула ремень безопасности, открылась дверца, и ее с силой толкнули на соседнее сиденье. За рулем "Опеля" устроился незнакомый здоровущий мужик.

   - Ты что! - закричала она, но сзади сели еще двое: один из них зажал рот хозяйке машины, второй держал Ромку.

   - Ну что, все уселись? Тогда поехали, - миролюбиво сказал здоровяк, трогая машину с места.

      Через полчаса в доме Аркадия Антонова раздался странный звук. Аркадий удивленно посмотрел по сторонам, потом понял, что звук идет из оружейного шкафа. Он торопливо открыл его и убедился, что зуммерила мобильная импортная рация - непременный атрибут его охотничьей амуниции. По весу и размеру была она раза в два меньше, чем рации такого же типа у милиционеров.

   - Да, - сказал он, поднося к уху хитроумное изобретение японцев.

   - Антоша, это я, Вадим.

   - Гусь? - удивился Антонов. - И что тебе надо еще? Мало отступных? - попробовал угадать он.

   - Да нет, Антоша. В этот раз мне нужно все.

   - Что именно?

   - Все то, что у тебя сейчас в чемоданчике в сейфе. Как там в той песне: "А ну-ка, принеси свой чемоданчик!.."

   Гусь засмеялся, и Аркадий понял, что его бывший друг в самом "приплыве".

   - Ну, ты совсем уже борзеешь, - с ненавистью сказал Антонов. - А хрен от бублика не хочешь?!

   - Нет, Антоша, не хочу. И ты все принесешь мне на блюдечке. Не веришь? Тогда слушай.

   К ужасу Аркадия, он услышал из динамика рации голос жены:

   - Аркадий... мы у него, с Ромой.

   Все это Антон поведал Колодникову на крыльце ГОВД.

   - И где он тебя ждет?

      - В лугах, бывшая турбаза химзавода.

   - А, "Солнечная"?

   - Ну да. Он ее выкупил в прошлом году, отремонтировал пару коттеджей. Еще он сказал: "Не вздумай привести с собой ментов".

   - Что же ты тогда пришел к нам?

   Антоша сел на ступеньки и, помолчав, признался:

   - Он нас оттуда не отпустит. Ни меня, ни Татьяну с сыном. Я эту гниду хорошо знаю, я его просто нутром чувствую!

   - Ну что, дождался? - окрысился майор. - Я говорил тебе, что прошлое так просто не отпускает. Ты сам выбрал эту жизнь, чего же ты еще хочешь? Двадцать лет кувыркался в этом дерьме, а теперь решил тихо-благородно уйти в сторону? "Семья, дети", - передразнил Колодников. - А они хрен положили на все это! Они ведь играют по твоим правилам, сила на силу, и кто наверху. Так ведь?

   Майор говорил все это, глядя на Аркадия сверху вниз, с нескрываемой ненавистью в голосе:

   - Может быть, я на тебя бы и плюнул, но... Татьянка там. Ромка... Их жалко. - Он чуть помолчал, лицо передергивалось, но Колодников уже не смотрел на своего собеседника. Наконец он сказал: - Хорошо, значит, будем думать, что делать? А вот и Паша.

   Зудов спустился вниз, и Колодников коротко сообщил последние новости. Капитан протяжно присвистнул:

   - Да, вот это задачка. Бывал я там. Да ты ведь тоже там был, Андрей. Помнишь, сама база стоит в роще, но перед ней дорога с полкилометра как на ладони. Справа река. Карту бы нам, посмотреть, нет ли там другого подъезда.

   - Слушай, а где этот любитель рыбалки? - спросил Андрей.

   - Какой?

   - Ну, шофер наш новый, Володя. Он луга хорошо знает.

   - А, он уже сменился.

   - Узнай его адрес, может, понадобится.

   - Ты думаешь?..

   - Все может быть. Не стоит исключать и этот вариант.

   Мамонов приехал в Демидовку через десять минут после того, как отбыли от дома его соседа нежданные гости. Открыв калитку, подполковник, прежде всего, увидел убитую собаку. С недоумением осмотревшись по сторонам, он решил все-таки загнать машину во двор. Закрыв за собой ворота, Мамонов подошел к Дику, заглянул в калитку и убедился, что и Карл-Август разделил участь его овчарки. От злости он скрипнул зубами:

   - Суки!

   В доме Мамонов первым делом пошел на кухню. Несмотря на всю нервотрепку, которая не отпускала его последние дни, организм брал свое. Подполковник открыл холодильник, вытащил из него большой кусок ветчины, баночку деревенской сметаны, бутылку пива. Но, обернувшись, замер и невольно выпустил из рук банку. На пороге кухни стоял человек, которого он меньше всего ожидал сейчас увидеть. Как всегда чуть исподлобья на него смотрел прапорщик, Жучихин.

   - Ну что, не ждал уже? - спросил нежданный гость.

   - Ты откуда тут взялся?

   - Что, списал уже меня, сука!

   Прапор с нескрываемой угрозой двинулся в сторону своего бывшего благодетеля, и Мамонов отскочил назад и, бросив на стол продукты, метнулся в сторону, стараясь, чтобы между ним и Жучихиным оставалась приличная дистанция.

   - Ты что, охренел, что ли? - спросил он своего водителя.

   - Да нет, наоборот. Слишком много понимать начал. Хотел меня подставить с героинчиком, да?

   - Ты чего, совсем ох... л!..

   Поток мата, который вылил на Жучихина подполковник, был не меньше, чем он услышал затем от прапорщика.

   - Ты скажи, - орал Жучихин, - почему это я с тобой столько раз ездил, и ни один хрен даже толком не обыскал твою сраную тачку, а как отправил меня одного, так меня сразу на досмотр упекли?! У самого очко заиграло, почувствовал, что жареным запахло, и решил меня в петлю сунуть?!

   - Что ты несешь, придурок! - орал в ответ подполковник. - Я что, по-твоему, идиот? Я не совсем рехнулся, чтобы подставляться со своей собственной машиной! Трепать-то стали бы все равно меня, я хозяин тачки!

   - А откуда они узнали?! Ну, скажи? - настаивал Жучихин.

   - Скажу, только я сам это узнал только сегодня.

   Мамонов уже спокойно сел за стол, даже расслабленно откинулся на спинку стула:

   - Нас заложил Антоша. Он разлаялся с Гусем и рассказал ментам про этот тайник.

   - Это кому же?

   - Теплой компании во главе с Колодниковым. Зудов, Астафьев... Эти все долбаные опера.

   Жучихин вдруг вспомнил свой разговор в машине с лейтенантом и как-то сразу поверил подполковнику. Недоверие его сняло как рукой.

   - С-сука, я же сам ему рассказал, что еду на Украину. Ну, попадись он только мне в руки!

   Жучихин сжал свои пудовые кулачищи, словно в них уже находилось горло лейтенанта.

   Мамонов же, убедившись, что прапорщик остыл, откупорил бутылку пива и спросил:

   - Есть будешь?

   - Нет, я уже тут у тебя слегка пошарил. Да и кусок в горло не лезет.

   - А я перекушу, с утра крошки хлеба во рту не было.

   С сожалением посмотрев на растекшуюся по полу сметану, Мамонов нарезал ветчину и, хотя хлеб оказался уже подсохшим, начал с жадностью есть, запивая пивом, чавкая и облизывая пальцы.

   - Машину куда дел? - мимоходом спросил он, продолжая жевать.

   - Утопил.

   - Где?

   - Черт его знает. Проехал километров сто проселками, потом смотрю - бензин кончается, бак-то фиговый. Подогнал к какому-то пруду, проверил, где поглубже, и спустил в воду. Там ее долго не найдут.

   - Ну и правильно.

   Собеседники не знали, что их машина давно уже покинула недра пруда и сейчас раскурочивалась таможенниками и специалистами отдела по борьбе с наркотиками. Через полчаса после бегства прапорщика с места купания мамоновской "десятки" к пруду прибежали деревенские дети. Самый первый, прыгнув в воду с разбега ласточкой, тут же вынырнул и, держась рукой за голову, закричал:

   - Пацаны, тут машина! Я на ней стою! Чуть бошку об нее не разбил!

   - Какая машина?

   - Клевая машина, айда сюда!

   Мальчишки по очереди начали нырять к "десятке", даже заплывали в салон, благо Жучихин оставил дверцу открытой. Один из них побежал к отцу, тот сначала сыну не поверил, но все-таки подогнал к пруду свой колесный трактор. Но лишь с помощью проезжавшего мимо гусеничного трактора загадочную "десятку" удалось выдернуть из илистого дна. Мужики уже решили, что машина достанется им. Они намеревались отогнать ее на хоздвор и потихоньку раскурочить на запчасти, а затем продать их, а деньги пропить. Но, к их несчастью, мимо проходил участковый и заинтересовался, чья это машина красуется на берегу. Он сообщил номер автомобиля в район, те запросили область, и через час в небольшую деревню прибыл целый милицейский и таможенный кортеж.

   - Потом вышел на трассу, - продолжал рассказ Жучихин. - Остановил иномарку с тонированными стеклами и доехал до Демидовки. Ты мне лучше скажи, что мне теперь делать? - в конце спросил он.

   - Прежде всего, не паниковать. Пока поживи у меня, потом посмотрим.

   - Но ты меня не бросишь? Не отдашь этим, - он мотнул головой куда-то в сторону.

   - Ты что, смеешься, что ли? - возмутился подполковник. - Это все равно, что самого себя сдать.

   Жучихин подумал, что сказано справедливо. Он знал о своем хозяине практически все, и тайное и явное. Успокоившись, он даже выпил бутылку пива, предложенную Мамоновым.

   - Кто Дика грохнул, видел? - спросил Мамонов.

   - Твои... из патрульной службы. Приехали за Гусем, а его нет. Вот они со злости псов и порешили.

   Это было неожиданностью. Раз приходили за Гусем, значит, в ход вступила прокуратура. А если все это прошло мимо него, то это уже дурной знак.

   "Уезжал, все было тихо. Странно. Что-то случилось, пока меня не было. Надо навестить родное управление".

   - Я сейчас уеду, а ты оставайся здесь, располагайся, как у себя дома.

   Мамонов вышел на крыльцо, хотел спуститься вниз, но раздумал. С минуту постоял, потом вытащил пистолет, снял его с предохранителя, передернул затвор, и завернув его в снятый китель, позвал прапорщика:

   - Иваныч, тебе все равно, а я пачкаться не хочу. Возьми Дика, брось в багажник.

   - Зачем это?

   - Да отвезу, выброшу где-нибудь по пути, а то вонять скоро будет.

   Прапорщик согласился со своим "благодетелем".

   - И то верно.

   Они подошли к машине, Мамонов открыл багажник. Жучихин поднял пса за задние ноги и бросил туда несчастное животное, но Мамонов остался недоволен:

   - Нет, ну ты как его положил? Переверни!

   - Зачем? - удивился прапорщик.

   - Слишком много места занимает. Сейчас еще кое-что сюда погрузим.

   Жучихин пожал плечами и склонился над багажником, поправляя труп овчарки. В это время Мамонов воровато оглянулся по сторонам и, вытянув руку, выстрелил прапорщику в затылок. Выстрел прозвучал глухо, скорее это был громкий хлопок. Громоздкое тело Жучихина ткнулось вперед, ноги слегка дернулись, а потом обмякли. Вложив пистолет в кобуру, подполковник с усилием затолкал тело личного поверенного в багажник в пару к Дику, но закрыть его не смог. Плюнув, Мамонов вернулся в дом и вскоре вышел с точно таким же "дипломатом", как тот, что закопал в Зубовской пуще. По здравому рассуждению подполковник решил, что закапывать в одном месте все свои богатства слишком опасно и неосмотрительно - мало ли что...

   Было уже совсем темно, и он надеялся, что никто не обратит внимания на машину с открытым багажником. Да и ехать решил недалеко, до ближайшей густой лесополосы. Лопату из салона он так и не вынимал.