"Королевские игры" - читать интересную книгу автора (Фэйзер Джейн)

Глава 6

На следующее после посещения театра утро Розамунда вновь оказалась в приемной сэра Фрэнсиса Уолсингема на Сизинг-лейн. В этот раз она надела второе из своих новых платьев: из темно-желтого дамаста с кремовой нижней юбкой. Зеленые лайковые туфельки и перчатки прекрасно гармонировали как со вчерашним нарядом, так и с сегодняшним. Это обстоятельство особенно порадовало брата. Остальные вещи лежали в углу комнаты в двух кожаных баулах. Сам же Томас, обессиленный после бурно проведенного вечера, едва держался на стуле в ожидании аудиенции.

Неожиданно в коридоре послышался громкий насмешливый голос:

- А, Мортлок! Выглядишь так, как будто только что вылез из склепа. Признавайся, предавался всем порокам сразу?

Дворецкий ответил, не скрывая обиды:

- Вам прекрасно известно, мастер Уотсон, что к порокам я не склонен. Оставляю излишества сильным мира сего. Вы к сэру Фрэнсису? Доложить?

- Нет-нет, не беспокойся. Я на минутку, всего лишь загляну.

- Конечно, мастер Уотсон, но дело в том, что его ожидают другие посетители.

Голос зазвучал настойчиво.

- Что ж, в таком случае посмотрим, кто это, и решим, стоит ли уступать первенство.

Дверь в приемную распахнулась, и на пороге показался поэт Том Уотсон - высокий, широкоплечий, неизменно уверенный в собственной непогрешимости человек. Вчерашние обильные возлияния не испортили его прекрасного самочувствия, а обшитый золотой каймой элегантный камзол из коричневого бархата сделал бы честь любому придворному.

- О, так это же дорогой друг Уолсингем! - со смехом воскликнул Уотсон. - И вчерашняя маленькая леди, настоящая художница. Счастлив продолжить знакомство, мистрис Розамунда.

Джентльмен учтиво поклонился, хотя глаза светились лукавством.

Розамунда присела в реверансе, стараясь скромно придержать платье, грациозно склониться и изящно поднять голову. Мастер Уотсон улыбался так искренне и заразительно, что удержаться от ответной улыбки было просто невозможно.

- Попросил бы не распространяться насчет присутствия сестры в театре, - холодно заметил Томас.

- Разумеется, раз вы этого хотите. - Уотсон расположился на стуле с видом человека, которому некуда спешить. - Вам понравилась пьеса, мистрис Розамунда?

- Очень, сэр. Надеюсь, что при дворе удастся посмотреть много интересных спектаклей.

- Ага, значит, вы намерены почтить своим присутствием ее величество… прекрасно, прекрасно. В таком случае надеюсь продолжить знакомство. - Он стремительно поднялся. - Послушай, Томас, позволь на пару минут заглянуть к благодетелю. У меня для него срочное сообщение. Надолго не задержу.

- Иди. - Уолсингем слабо махнул в сторону двери. - Мы подождем.

- Безмерно признателен.

Уотсон галантно поклонился и прошел в кабинет.

- А что, мастер Уотсон тоже служит сэру Фрэнсису? - осведомилась Розамунда.

- Нас много, - неопределенно ответил брат.

- Он всегда такой жизнерадостный? Вчерашнее бургундское совсем на него не подействовало.

- Просто никогда не показывает, что ему плохо. - Томас страдальчески поморщился. - И пока не выведут из себя, радуется жизни, как блоха на обезьяне.

- О, совсем как мастер Марло, - подытожила Розамунда, внимательно наблюдая за реакцией брата.

Томас нахмурился, однако промолчал - прислонился к стене и закрыл глаза, пытаясь силой воли унять боль в висках.

Розамунда взяла грифельную доску и мел и, вспомнив вчерашний разговор, принялась по памяти зарисовывать финальную сцену из «Принца датского». Поверженные тела, выпавшие из рук шпаги, чаши с отравленным вином: каждая из важных подробностей требовала тщательной проработки пером на бумаге.

- Сэр Фрэнсис готов вас принять, мастер Уолсингем, - объявил дворецкий. Мортлок так тихо открыл дверь, что его появления никто не заметил.

Томас встал, расправил камзол, встряхнул кружева на рукавах. Взглянул на сестру и одобрительно кивнул. Вот кому можно было позавидовать: глаза блестят, на щеках розовеет здоровый румянец.

- Пойдем.

Они вошли в сумрачный кабинет. Как и вчера, секретарь сидел за огромным столом. Услышав шаги, он поднял голову и, в свою очередь, пристально посмотрел на кузину.

- Одеваешься со вкусом, - заметил он одобрительно. - Или кто-то помогает выбирать наряды?

- Нет, сэр. Все решаю сама.

- Замечательно. Платье сидит прекрасно и очень идет. А новый рисунок покажешь?

- Я оставила грифельную доску в приемной, сэр.

- Так принеси.

Розамунда поклонилась и послушно направилась к двери. Спрятать набросок она не могла, как не могла и притвориться, что придумала композицию. Сейчас господин секретарь королевской канцелярии узнает, что она была в театре, и Томасу достанется не на шутку. Может, как бы случайно стереть мел?

- Пожалуйста, сэр.

Розамунда с поклоном положила рисунок на стол. Линии слегка утратили четкость, однако все равно остались узнаваемыми.

Секретарь посмотрел и грозно нахмурился. Встал, с дощечкой в руках подошел к окну и снова принялся разглядывать.

- Что это за сцена?

Розамунда виновато взглянула на брата и честно ответила:

- Театр, сэр. Пьеса мастера Кида о принце датском.

Томас застонал. Господин секретарь пронзил кузена гневным взглядом.

- Ты водил девочку с театр?

Возмущению не было предела.

- Брат не хотел, сэр, это я его уговорила, - бросилась на защиту Розамунда. - Никто меня не видел, никто не узнал.

К счастью, о продолжении вечера можно было не докладывать.

- Я разговариваю не с тобой, а с мастером Уолсингемом, - оборвал вельможа. - О чем ты думал, Томас?

- Право, сэр, ее действительно никто не видел. Даю слово.

Если не считать Уила Крейтона и Томаса Уотсона, подумала Розамунда.

Сэр Фрэнсис испепелил виновного взглядом и заключил:

- Твое счастье, если так и есть. - Он вновь посмотрел на рисунок. - Розамунда, нарисуешь эту сцену пером на бумаге. Сегодня же, после того как леди Уолсингем закончит свои наставления. Хочу посмотреть, с какой точностью тебе удастся передать сцену на более долговечном материале.

Розамунда вздохнула с облегчением и почти благодарно поклонилась. Она не представляла, каким образом господин секретарь собирается использовать работу, однако радовалась возможности загладить вину.

Сэр Фрэнсис взял с дальнего конца стола маленький колокольчик и позвонил. Дворецкий явился немедленно, и вельможа приказал:

- Спросите мою супругу, не соблаговолит ли она прийти сюда.

Слуга молча поклонился и исчез, бесшумно закрыв за собой дверь. Сэр Фрэнсис тем временем обратился к кузену:

- Ты ввел в курс дела мастера Марло?

Томас обрадовался возможности сменить тему и с готовностью ответил:

- Да, сэр. Не далее как завтра утром он отбывает с пакетом в Нидерланды.

- Отлично. Отправь вместе с ним своего человека, Фрайзера - пусть последит. Я бы послал Робина Поули, но тот занят.

Розамунда слушала и запоминала каждое слово, хотя и не до конца понимала смысл разговора. Судя по всему, джентльмены считали юную особу настолько глупой, что не стеснялись беседовать открыто; скорее всего думали, что она или не услышит, или не сообразит, о чем речь. Что ж, в обоих случаях высокомерные умники ошибались. А если что-то пока и осталось неясным, то постепенно жизнь даст ответы на все вопросы.

- А вот и наше милое дитя! - послышался теплый приветливый голос, и в комнату вплыла леди Урсула Уолсингем.

Впрочем, скорее, не вплыла, а протиснулась: широкая и жесткая юбка шелкового фиолетового платья с трудом вписалась в дверной проем.

- Ну, крошка, позволь на тебя посмотреть.

Розамунда в очередной раз склонилась в почтительном реверансе, правда, на этот раз не выпрямилась до тех пор, пока почтенная дама не взяла ее за руку, приглашая встать.

- Очаровательно, просто очаровательно.- Леди Уолсингем приподняла пальцем округлый подбородок Розамунды, разглядывая ее милое личико. - Сделаем из тебя настоящую красавицу, моя девочка, на зависть всем придворным дамам.

- Не советую, дорогая жена, - сухо предостерег сэр Фрэнсис. - Меньше всего на свете дебютантке следует привлекать внимание этих кошек, к собственной персоне.

- Что за чепуха, - безмятежно улыбнулась Урсула. - Не забывайте, что я непременно обучу милое дитя, как с ними обращаться. Пойдем же, дорогая; не будем мешать джентльменам в их работе. Попрощайся с братом - он, конечно, будет часто тебя навещать.

Розамунда пробормотала слова благодарности, поцеловалась с Томасом, поклонилась сэру Фрэнсису и вслед за наставницей направилась к двери.

- Дайте девочке хорошую бумагу, перья и чернила. Сегодня ей предстоит выполнить мое задание, - распорядился господин секретарь.

Леди Урсула обернулась и недовольно взглянула на мужа.

- Вам, конечно, лучше знать, сэр, но так ли уж обязательно работать именно сегодня? Не лучше ли сначала устроиться на новом месте?

- О, уверен, что мистрис Уолсингем с радостью примется за дело, - сухо возразил сэр Фрэнсис. - Для нее это не работа, а любимое времяпровождение. - Он показал на лежащую на столе грифельную доску. - Не забудь свои принадлежности, Розамунда. Мечтаю уже за обедом увидеть плоды твоего творчества.

Розамунда торопливо вернулась к столу, забрала дощечку, снова присела в реверансе и поспешила догнать леди Уолсингем.

- Ну вот, милая, мы и на свободе. Первым делом покажу твою комнату. Ее окна выходят на дальнюю часть сада, где очень красиво и спокойно. Надеюсь, тебе понравится.

Розамунда неотступно следовала за леди Уолсингем по длинным коридорам; наконец они вышли в просторный квадратный холл. Резная лестница вела на огороженную перилами площадку второго этажа. Эта часть дома резко отличалась от официальных комнат. Здесь царствовали свет и воздух, большие окна сияли чистотой, а полированные деревянные панели на стенах создавали ощущение тепла и уюта. Каменный пол скрывался под сплетенными из камыша душистыми циновками, ступать по которым было особенно приятно.

- Всегда найдешь меня здесь; в малой гостиной.

Леди Урсула прошла через холл к полуоткрытой двери. Распахнула, и взору Розамунды предстала очаровательная комната с выходящим на улицу глубоким эркером. Несмотря на май, в камине потрескивал огонь, а в центре небольшого круглого стола красовался букет пышных роз. Поодаль стояло кресло, а рядом с ним, на станке, ждала завершения яркая вышивка.

- Дверь никогда не закрывается, так что заходи в любой момент.

- Благодарю, мадам.

Розамунда остро чувствовала, насколько этот чистый, ухоженный и уютный дом отличается от хаоса, поселившегося в Скэдбери после смерти матери. Нет, порядок начал постепенно исчезать раньше, когда Дороти тяжело заболела. Удастся ли справиться с хозяйством, если вдруг придется взять на себя ответственность? Ее никто и никогда не учил сложному искусству домоводства. Но прежде необходимо постигнуть науку придворных манер, что непросто для девушки, больше всего на свете ценившей свободу, уединение и возможность рисовать.

- Пойдем наверх. Так приятно снова увидеть в доме молодую леди, - призналась Урсула, подходя к лестнице. - Признаюсь, после того, как наша дорогая Фрэнсис вышла замуж, общения постоянно не хватает. Разумеется, ее муж сэр Филипп Сидни - замечательный человек, храбрый воин и чудесный поэт… о лучшей партии нельзя и мечтать. Но что поделать, скучаю. Боюсь, сейчас и ей одиноко: ведь ее супруг служит в Нидерландах, он комендант крепости Флашинг и воюет с испанцами. - Леди Урсула открыла дверь. - Вот и пришли. Эти нескончаемые войны - тяжкое испытание для женщин. Ну что, дорогая, нравится? Сможешь почувствовать себя счастливой?

Гостья неуверенно вошла и осмотрелась. Небольшая комната в углу огромного дома оказалась круглой, с большими, во всю стену, окнами. Почти все пространство комнаты занимали резная кровать под бирюзовым бархатным балдахином и массивный комод. На простом туалетном столике стояли кувшин и таз для умывания, а в углу спрятался полотняный пресс для платьев. Возле камина расположился низкий стул, а рядом с ним - маленький столик. Но главное, что немедленно привлекало внимание, - это широкий подоконник во всю стену, заботливо устланный вышитыми подушками. Благодаря множеству окон комната казалась светлой каютой на носу корабля.

- О, прелестно, мадам! - с искренним восхищением воскликнула Розамунда. - Мне еще никогда не доводилось жить в такой красивой комнате!

Она подошла к окну, встала коленями на подоконник и распахнула створки. Вдалеке, в конце сада, блеснула на солнце водная гладь.

- Там река, мадам?

- Да, Фрэнсис любила эту комнату из-за вида на Темзу. Зимой, когда деревья не заслоняют перспективу, ее прекрасно видно.

- Так это была комната вашей дочери?

Розамунда оглянулась на наставницу, которая стояла чуть поодаль.

- Да, я решила, что здесь тебе будет удобно, - ответила леди Уолсингем. Подошла к толстому шнуру возле двери и позвонила. - Пора познакомиться с Хенни, которая будет тебе прислуживать.

Горничная появилась так быстро, словно ждала за дверью. Выглядела она совсем юной - не старше двенадцати лет, однако отличалась лукавым взглядом и приятной полнотой - верными признаками умения ценить радости жизни.

- Хенни, это мистрис Розамунда, твоя новая хозяйка.

- Мистрис Розамунда.

Хенни присела в реверансе, и от движения из-под чепчика выбились темные кудрявые волосы.

Розамунда молча улыбнулась. Она не знала, как следует реагировать и что принято говорить в подобных случаях, потому что впервые увидела персональную горничную.

- Хенни распакует вещи, а я тем временем покажу дом, - распорядилась хозяйка. - А потом перекусим. Сэр Фрэнсис никогда не обедает раньше пяти часов. Это, видите ли, отвлекает от работы. Потом он, разумеется, снова возвращается в кабинет, но мне хотя бы удалось уговорить мужа посвящать обеду час-другой. - Говорила она сдержанно, одновременно выводя гостью на площадку лестницы. - Господин секретарь так напряженно работает, что я его почти не вижу.

Теперь они шли по широкой, огороженной перилами галерее, стены которой украшали многочисленные портреты.

- Почти все, кто здесь изображен, - твои предки, - лаконично пояснила леди Урсула, сделала еще несколько шагов и остановилась перед одной из картин. - Это отчим сэра Фрэнсиса, муж вырос в его доме. Достойный аристократ состоял в родстве с Болейнами, и через них семья связывает себя с ее величеством. - Она многозначительно посмотрела на подопечную. - Ты, конечно, тоже можешь заявить о своей причастности.

- Очень смело, мадам.

Розамунда немного отступила, чтобы внимательно рассмотреть портрет. Трудно было ожидать семейного сходства там, где не было кровного родства.

Леди Урсула улыбнулась:

- Не важно, дорогая. В придворном мире учитываются даже самые отдаленные связи - конечно, только те, которые способны принести пользу. Впрочем, скоро ты это и сама увидишь.

Томас Уолсингем сидел на стуле в таверне «Четыре лебедя» и, с удовольствием потягивая эль, смотрел, как Кит Марло складывает в кожаную седельную сумку скудные пожитки.

- Филиппе хотя бы объяснил, что за сообщение ты везешь?

Кит бросил на Томаса хмурый взгляд.

- Сказал только, что письмо зашифровано. Представляешь, отобрал у меня ботинки и заставил целый час сидеть босым, пока сапожник прятал в каблук то, что необходимо передать. - Для наглядности он топнул ногой. - Чертовски тяжело и неудобно, как будто камней напихали.

- Ничего, друг, избавишься от груза, как только приедешь в Гент, - успокоил Томас. - Но по-моему, тебе необходимо оружие.

- И где же, интересно, я его возьму? - еще больше помрачнел Кит. - Неужели не знаешь, что шпага стоит денег?

Томас рассмеялся.

- Не переживай, Фрайзер непременно раздобудет. Можешь считать его отвратительным типом, но дело свое он знает отлично и заслуживает полного доверия - разумеется, лишь в том случае, если ты с ним работаешь. Кстати, для надежности ему нужна материальная заинтересованность.

- Спасибо, утешил, - проворчал Кит. Засунул в сумку скомканную рубашку и затянул ремни. - Скажи лучше, почему это задание поручили именно мне?

- Потому что ты оказался под рукой, - просто ответил друг. - К тому же ты нуждаешься в деньгах. Не забывай, что как только вернешься, получишь жалованье.

- А как я должен оплачивать дорожные расходы?

- Обо всем позаботится Фрайзер: еда, ночевки в пути и так далее. - Томас встал со стула и направился к буфету, чтобы наполнить кружку. Задержался у окна и выглянул во двор. - О, смотри-ка, вот и он! Как всегда, крадется вдоль стены. Фрайзер не любит лишний раз оказываться на виду. Если желаешь получить дружеский совет, то слушай: поучись у него искусству оставаться в тени - полезное умение в нашем деле.

Не ответив, Кит улегся на постель, взял свою кружку и залпом осушил.

- Когда я вернусь, ты будешь в Скэдбери?

- Скорее всего. Конечно, если кузен не найдет работу и для меня. Он что-то говорил о Париже. Возможно, отправит туда, чтобы подлизаться к Моргану. Тот тайно работает на Марию Стюарт и состоит с шотландской королевой в тайной переписке. Не исключено, что именно его придется использовать, чтобы с ней покончить.

- Покончить? В каком смысле? - Кит посмотрел неожиданно остро.

- Слышал что-нибудь о причастности к преступлению?

Кит покачал головой и потянулся к фляге с элем.

- Видишь ли, существует юридическое правило, согласно которому в случае раскрытия заговора против законной королевы все соучастники обвиняются в государственной измене, включая и того, кто в случае успеха получил бы непосредственную выгоду, даже если этот человек ничего не знает о крамольных планах.

Кит стремительно сел.

- Но это же отвратительно! Как невиновного человека можно осудить за чужие преступления?

Томас иронично усмехнулся:

- Это замысловатое положение законодательства кузен считает бесценным и незаменимым инструментом в своей работе, цель которой - всего лишь обеспечить ее величеству продолжительное царствование и защитить наше любимое королевство от угрозы вторжения. Погрязшие в католичестве Испания и Франция при первой же возможности возведут на престол Марию Стюарт. А для этого им сначала потребуется убрать Елизавету.

Томас подошел к кровати, наклонился и посмотрел на друга потемневшими от страсти глазами.

- Но довольно об этом. Прощальный поцелуй, возлюбленный мой!

Объятие прервал негромкий стук в дверь, и Томас яростно прорычал:

- Пошел вон, Фрайзер! Вернешься через полчаса.

- Надо успеть к приливу, - раздался бесцветный голос.

- Значит, придется ехать быстрее.